Читать книгу Сводный дракон - Светлана Ледовская - Страница 1

Глава 1

– Ты куда пошла, крошка? – проорал мне вслед парень. – Все, что тебе нужно, уже здесь.

Отвечать идиоту смысла не было. Не уверена, что он бы понял хоть одно слово из того, что я могла бы ему сказать. Но ведь угораздило меня припереться в это местечко! Сомнительным показалась даже вывеска, на которой была изображен силуэт девицы с огромной грудью. Здравый смысл покинул меня, когда я вошла в прокуренное помещение и принялась искать подругу. Она позвонила мне полчаса назад и умоляла забрать ее, но после этого отключила телефон.

Меня не попытался полапать только ленивый. К счастью, я подрабатывала официанткой на первом курсе университета и умела ловко уворачиваться от развязных посетителей. В туалете моей глупой приятельницы не оказалось, но в заведении имелось несколько приватных кабинок. И да, я имела глупость заглянуть в каждую из них. Кто ж знал, что в последней меня ждал сюрприз в виде катастрофы по имени Вери?

На его коленях извивалась полураздетая девица, а сам он потягивал пиво из бутылки. И конечно, по закону подлости, меня заметили. Танцовщица испуганно дернулась, видимо ожидая скандала от подруги клиента, а сам «клиент» подался вперед, столкнув ее с себя.

– Ты?! – рявкнул он.

– Нет. Не я, – ляпнула автоматически и закрыла дверь. А потом подперла ее спинкой стула, стоящего рядом. Видимо, он был частью приватных танцев. После этой мысли руки захотелось вымыть.

Разве я виновата, что Вери пугает меня одним своим видом? Что с ним станется? Посидит в кабинке подольше, компания у него есть. Скучать не будет.

Телефон ожил не вовремя, но на экране высветилось фото потеряшки, и пришлось ответить:

– Лия, я очень надеюсь, что тебя доедает волк под деревом.

– Я уже дома, – промямлила она довольно. – Не переживай… Доедает. И ему нравится…

– Идиотка, – прошипела, сбросив вызов. Вот только не решила, кто из нас недалекий. Явно ведь нужно было плюнуть на Лию и не срываться ночью в эту дыру. У моей подруги было удивительное свойство влипать в истории и выбираться из них самостоятельно, обретая вместо горького опыта пикантные истории, о которых не стоит рассказывать детям.

И вот теперь я шагала по парковке, неосвещенной, между прочим, и ощущала себя глупо. Мало того, что мне ехать через полгорода домой, так еще и выяснять отношения с Вери, когда он выберется и дотянется до телефона. А ведь может и лично заявиться. По спине пробежал холодок. Не то, чтобы я боялась этого громилу…

– Какая милашка тут бродит. – Возле огромного джипа стоял мужик в кожаной безрукавке. Будто без него неприятностей мне на сегодня мало.

– Спасибо за комплимент. – Прошмыгнув мимо, я ускорила шаг, надеясь успеть сесть в свою крошку, маленькую машинку сливочного цвета с круглыми фарами и наклейкой туфельки на заднем стекле.

– Ты тут одна? Никого не нашла? – Незнакомец двинулся следом, и я слишком поздно заметила, что он не один.

– Считай, нашла. – Мне навстречу вышел здоровяк в несвежей футболке. Даже с расстояния нескольких метров ощущалось, что мыться он считал плохой приметой.

– Извините, ребят, но мне пора. – Я оглянулась и поняла, что сбежать не получится. – Спасибо, что проводили…

– Не ломайся, кисуня. Прокатим тебя от души.

Ну, не сдаваться же было на милость этим уродам? Конечно, я побежала. Юркнула мимо того, что казался менее поворотливым, и заметила бампер моего авто. До него оставалось метров десять. Буквально несколько секунд мне казалось, что я успею. А потом меня схватили за волосы. От рывка я закричала и через мгновенье оказалась прижата к кому-то пахнущему пивом и чем-то кислым.

– Не надо! – выкрикнула до того, как другой ударил меня по лицу.

И ведь умеют же! Наотмашь, без замаха, с хлестким звуком. Будто где-то тренируются на слабых женщинах. Чтоб наверняка и без выбитых зубов. Били меня не в первый раз. И знала, что дальше буде хуже, ведь сдаваться я не собиралась. Значит, меня ждет гораздо больше боли.

– Давай не тут, – предложил немытый, – за мусорным баком…

– А у меня предложение получше, – протянул до дрожи знакомый голос. – Вы отпустите девочку, и мы пообщаемся в мужской компании.

Меня швырнули на асфальт, и я отползла подальше от чужих ног, пока не уперлась в другие. Подняв голову, увидела Вери. Он едва бросил на меня безразличный взгляд и коротко приказал:

– Вали отсюда.

– Но…

– Хоть раз в жизни, сделай, о чем я прошу!

Руки он мне не подал. Но этого я и не ждала. Ухватилась за жесткую лодыжку, сжала ее и поднялась, заходя Вери за спину и прижимаясь к нему лопатками.

В тени стояли трое мужчин и смотрели мимо нас на тех, кто напал. Выглядели они куда внушительнее моих обидчиков.

– Если мы зря помешали, ты скажи, – пробормотал один из незнакомцев, обращаясь ко мне. – Мы уйдем.

Поняв, что Вери не один, я пошла прочь. Хотелось бежать, но каждый шаг давался тяжело. Позади раздались странные пугающие звуки. Поворачиваться я не стала. Открыла дверь, села за руль и завела мотор. Хватит с меня на сегодня геройств и глупостей. И сводного брата тоже.

Глава 2

Домик был старым. Он скрипел досками пола, дверными петлями, рассохшейся мебелью. А еще он позванивал оконными стеклами, когда мимо проезжал мусоровоз, дышал сквозняками и по какой-то неведомой причине пах печеньем, которое я не пекла целую вечность.

Стоило переехать ближе к центру, но тамошняя рента мне была не по карману. А эти стены хранили слишком много воспоминаний и были единственным моим приютом.

К тому же район был тихим, а соседи приличными. Самым дорогим моему сердцу местом оставался задний двор. На уютной веранде стоял плетеный из ротанга диванчик с цветными подушками. Теплыми вечерами после работы я сбрасывала обувь и вытягивала ноги, чтобы насладиться закатом. Ради такого вида любой горожанин продал бы душу. Ну, или квартиру. На балке висели крохотные колокольчики из керамики, бамбуковые трубочки и стеклянные бусины. Солнце отражалось от них и рассыпалось искрами по стене, которую давно пора покрасить. Знаю, стоило заняться ремонтом очень давно. Поначалу я была слишком занята в разъездах, а теперь приходилось экономить каждую монету. Ну, зато у меня было чисто и уютно. Этого не отнять.

Сегодня у меня был выходной. Еще вчера я планировала съездить посмотреть пару свободных помещений под магазин, но в ванной из зеркала на меня посмотрело чудовище. Мазь помогла, но полностью убрать отек и синеву у нее не вышло. Синяк вышел знатный. Еще и губа оказалась рассеченной. Если учесть нечесаные волосы и растянутую футболку, что я напялила на себя ночью, то можно смело принять меня за бездомную. Только загара не хватало и обветренных губ.

И если волосы можно было укротить, а одежду сменить, то затравленное выражение из глаз убрать практически невозможно. И как я докатилась до такой жизни? Вопрос риторический и ответа не требовал. Однако, взяв кружку с кофе и пару тостов, я уселась за стол и открыла ноут. На почте, кроме рекламы и напоминаний о неоплаченных счетах, меня ждало письмо от детектива. Открывала его с замиранием сердца. Даже пальцы дрогнули.

«Уважаемая мисс Лагер, сообщаю, что на данный момент поиск положительных результатов не дал».

В сухом тексте притаилось очередное разочарование. Знаю, многие бы в моей ситуации не стали оглядываться назад, смирились и жили дальше, но я не могла. Не могла отпустить прошлое.

Мне показалось, что скрипнул порог, но звонка не последовало. Я уже вернулась к изучению почты, как входная дверь отворилась. Может и хорошо, что петли не смазаны. Но думать об этом я решила позже.

Схватив со стола нож для масла, я развернулась и…

– Ты? – вместо крика вышел писк.

– Нет. Не я. – Вери облокотился о дверной косяк и скрестил руки на груди. – Не я приперся в приватный клуб, обошел все кабинки и нарвался на местную шпану.

– Не соглашусь. – Нож я убрала. – Именно ты был в том клубе, в кабинке и…

– Продолжай. – Сводный брат умел нагнать на меня жути. Ему всегда хватало только мрачного взгляда, чтобы я начала лепетать что-то глупое.

Только он не учел, что это было очень давно.

– Я должна сказать тебе спасибо.

– Не то. – Мужчина не купился на мою вежливость. – Ты мне лучше расскажи, что ты там делала?

И как бы сильно мне не хотелось его послать подальше, стоило признать, что брат спас меня вчера. Страшно представить, что бы сделали со мной те выродки на парковке.

– Лия.

Одно имя подруги вызвало у мужчины понимающую усмешку. Еще бы! Лия вечно втягивала меня в шалости, за которые доставалось только мне. Достаточно было взглянуть на шрам, пересекающий колено, и я вспоминала, как мы прыгали с мансарды в снег. Хотя нам всегда было весело, этого не отнять.

А потом я повернулась от света, и брат выругался. В пару шагов преодолел расстояние между нами и навис надо мной, напомнив, что я на тридцать сантиметров ниже него. Вери привык на всех смотреть свысока не только по причине скверного характера, но и роста под два метра.

– Меня ударили, – напомнила я дрогнувшим голосом.

– Нужно к врачу. Не тошнит? – Он бесцеремонно запрокинул мою голову и всмотрелся в зрачки. Я и забыла, какие у него удивительные глаза. Хотя кому я вру? Не забыла. Карие, теплые, с золотистыми искорками, обрамленные выцветшими на солнце ресницами.

– Чего зависла? – Вери бесцеремонно встряхнул меня.

– Нет у меня сотрясения. – Я попыталась вывернуться, но он держал крепко.

– Ты не можешь быть уверена. Было б с чем сравнить.

– Могу, – возразила твердо.

– Из принципа споришь? К чему так рисковать?

– Да отпусти меня! – взвизгнула я, и мужчина отступил, разведя руки. – Все в порядке. Через пару дней синяка даже заметно не будет. У меня мазь в холодильнике…

Я осеклась, поняв, что меня слушают очень внимательно.

– Ты хранишь мазь от ушибов и точно знаешь, что нет сотрясения, – протянул он задумчиво. – Не хочешь мне рассказать…

– Спасибо, что помог мне, – повторила я и добавила в голос холода, – но не нужно лезть туда, куда не просят.

– Девочка выросла? – Он сел на стул у окна и провел ладонью по деревянной раме. – Но вернулась в этот дом. Не хочешь выбрать место поприличнее?

Я замерла, едва не согнувшись от боли за грудиной. Не может же судьба быть настолько жестокой?

– Хочешь, чтобы я съехала?

Глава 3

Дом принадлежал Вери. Именно он был единственным наследником бабушки Софи. И хоть она никогда не относилась ко мне иначе, как к родной, я не забывала: в этой семье меня пригрели и окружили любовью только из доброты. Сводный брат не претендовал на дом много лет, молча приняв, что я живу здесь после смерти хозяйки. Да и виделись мы после того дня всегда мельком.

– Здесь ремонт нужен, – промямлила я, не дождавшись ответа.

– Мужик нужен, – ответил брат и скривился. – И дому, и тебе.

– Что? – Как я могла забыть, насколько он грубый?

– Без смазки все ржавеет. Вон, дверь скрипит. Рамы рассохлись. А ты…

– Что я? – Шок сменился злостью. Пусть только посмеет сказать, что и я нуждаюсь в ремонте. Раскатаю по подоконнику ножом для масла!

– Ты дверь не запираешь. Соображаешь, что одна живешь? Что любой мог войти? Да и дверь не спасет.

– Здесь хороший район…

– Был когда-то, – отрезал Вери. – Сейчас тут тоже неспокойно.

– Думаешь в городских квартирах безопасней? – горько уточнила я. – Там никто не…

Стоило мне заткнуться, потому что сводный брат всегда умел слушать. И делать выводы.

– Продолжай.

– Пошел ты… – Я выплеснула в раковину остывший напиток. – Я съеду, как только найду жилье.

– У тебя ведь есть квартира.

– Конечно, – не стала я спорить и выставлять себя большей идиоткой, чем являлась. – Дай мне пару дней собрать вещи.

Кружка выскользнула из пальцев и раскрошилась на кусочки. Попыталась собрать осколки и порезалась об острый край керамики. Не задался день. Да и неделя, если честно, отвратная была. Автоматически открыла шкафчик и вынула перекись и салфетки.

– Что ж ты… – начал Вери, но я устала.

Устала быть удобной, спокойной, улыбчивой и добродушной.

– Заткнись, Вер. Что бы ты ни собирался сказать, просто закрой рот. Мне не интересно, что ты думаешь обо мне. Ясно?

Не знаю, кивнул ли он или продолжал сверлить меня своим кошачьим взглядом, но ответа не последовало.

– Может ты и считаешь меня маленькой и глупой, наверняка думаешь, что имеешь право сообщить мне об этом и издеваться. Да, я живу в твоем доме, – голос дрогнул, – но только потому, что ты не возражал и Софи позволила.

– Я не…

– Оставь свой покровительственный тон. – Розовая пена скатывалась в сливное отверстие. – Мне уже не пять и не пятнадцать. Я не глупая девчонка, которую можно воспитывать. Надо мной больше нельзя издеваться.

– Но я никогда…

– Не нужно мне твоих советов. И помощи… – Перед глазами дрогнуло пространство. Глупые слезы. Глупая я.

– Почему ты всегда воспринимаешь меня в штыки? – раздалось прямо за плечом.

Мужчина взял мою ладонь и стер перекись с ранки. Она выглядела не такой уж и страшной, но кровоточила так обильно, будто угрожала моей жизни. Вери взял с полочки бинт и принялся заматывать палец. Выходило на редкость ловко. Я затихла, боясь спугнуть шаткое перемирие, возникшее между нами. Когда мой сводный брат не острил, он становился очень…

– Ты всегда была неловкой, – заключил он и неожиданно вытянул мою руку, рассматривая предплечье. – Но не настолько же.

Тут я пришла в себя. Резко. Будто меня окатили ледяной водой. Подалась назад, упираясь поясницей в край раковины, и выдернула руку из чужой хватки.

– Эти шрамы. Откуда?

– Не лезь не в свое дело!

Он не ответил. Как часто делал, окатил меня тяжелым взглядом. Вот только мне уже было не до смущения. За долгое время я подпустила кого-то из мужчин настолько близко, чтобы касаться, и выбрать худший вариант было невозможно. На коже все еще ощущались пальцы Вери. Сильные. Очень сильные.

– Мы не виделись долгое время. – Брат вернулся на стул у окна и уселся с видом хозяина. Смотрелся он здесь на редкость гармонично. Массивная мебель будто была создана для таких громил.

– Ты завтракал? – Я вспомнила о приличиях и заодно сменила опасную тему.

– Не откажусь от чего-нибудь вкусного.

– Не обещаю шедевров.

– Не скромничай, Тами, – только он называл меня так, – ты всегда справлялась на кухне.

– Практики было маловато. – Я пожала плечами. – Для одной себя готовить не интересно.

Ну вот, теперь я кажусь еще жалкой, одинокой и скучной.

Разогрев сковороду, я вынула из холодильника упаковку с беконом и несколько яиц. Совершенно кстати оказалась пара сочных томатов, купленных накануне.

Вери не стеснялся и вынул из подставки глиняные тарелки, пару вилок и нож.

– Там, под салфеткой. – Я благостно кивнула и заметила, что мужчина, нарезающий хлеб, выглядит очень мило. Даже такой наглец, как Вери.

– Чеснок есть? – буднично поинтересовался он.

– В ящике за окном. И укроп сорви.

– Бабушка тоже выращивала, – заметил брат, и мне послышалась нежность в его голосе. Удивительно несоответствующая его внешности.

Пока он шинковал зелень, я убрала огонь и позволила себе понаблюдать за братом. Кажется, он стал еще больше. Раздался в плечах, шея стала шире, бедра, обтянутые джинсами, стали более крепкими, и задница… О чем я думаю? Рассматриваю его, будто голодная девица. Вместо того чтобы отметить линялую футболку, ремень с огромной пряжкой, татуировку… О! Интересно, где заканчиваются эта вязь, выглядывающая из-под воротника на шею?

– Уверена, что у тебя нет сотрясения?

Мое любопытство не осталось секретом.

– Я не выспалась, – выпалила испуганно, и даже мне самой это оправдание показалось не убедительным.

– И похоже, что давно, – он странно хмыкнул, – да, не ела. Это твой завтрак?

Надкусанный тост сиротливо лежал на блюдце. Мне даже стало неловко от того, как жалко это смотрелось.

– Мне хватает перекуса. Я не голодаю.

– Никто этого не утверждал.

И сказал это с интонацией «кто тебе поверит». Спорить и выставлять себя большей неудачницей не собиралась. Куда ж больше?

Очень давно за этим столом не сидели двое. Как-то непривычно стало и до странности уютно. Свет падал на тарелки, отражался от приборов. Из открытого окна доносилось птичье пение и далекий гул газонокосилки…

– А я и забыл, как тут тихо. – Брат щурился то ли от солнца, то ли от удовольствия.

– Ты ж сказал, что район у нас неблагополучный, – напомнила с усмешкой.

– В тихом омуте…– Подцепив вилкой ломтик поджаренного бекона, мужчина отправил его в рот и облизнулся.

Зачарованно наблюдала за тем, как его язык… Нет, мне и вправду надо к доктору.

– А как ты? – решила поддержать разговор.

– Нормально. – Он повел плечами. – Уволился из армии, открыл… контору. Неплохо, в общем-то, живу.

Я ждала продолжения, но Вери молчал, увлеченный разглядыванием кухни и видимой через арку гостиной. Пришлось оглянуться, дабы убедиться, что на диване не висит бюстгальтер или, того хуже, трусики. Иногда я раздевалась по пути в спальню. А что? Живу-то одна.

Глава 4

– Кресло все то же, – произнес брат задумчиво. – Ты часто засыпала на нем. Помнишь?

– Не так уж и часто.

– Еще куталась в тот дурацкий плед.

– Он хороший.

– Его еще не съела моль? – Вери хохотнул. – Сколько какао ты на него вылила? А когда таскала его на крышу, чтобы там курить?

– Ты знал? – изумленно выпалила.

– Да от тебя дымом несло за версту.

Невольно улыбнулась, вспомнив, что бабуля ни разу меня не упрекнула. Видимо понимала, что я и сама пойму, что не нужно заниматься этой дуростью. Интерес к табаку пропал очень скоро, стоило мне простудиться на крыше и получать горькую настойку от бабушки несколько недель.

– Я порекомендовал Софи поить тебя тем чаем с пижмой.

– Ты?

Хотелось разозлиться, но это показалось слишком смешным. Ведь то лекарство обладало слабительным эффектом.

– Коварный! – Я ткнула в него пальцем. – Ты хоть представляешь, как мне страшно было кашлянуть? Да я жила возле унитаза!

Смех совершенно преобразил мужчину, показав мелкие лучики крохотных морщинок в уголках его глаз и пару ямочек на щеках. Когда-то мне хотелось провести по ним пальцами и убедиться, что они настоящие. Удивительно, но мне и сейчас было любопытно проверить.

– Зато от тебя отстал тот придурок из старших классов. Том, кажется.

– Тим, – поправила я. – И он не был придурком.

– Еще каким. Одна из твоих одноклассниц забеременела от него.

– Оу. – Я зажала рот ладонью. – Та тихоня, которая перевелась перед окончанием учебного года? Не может быть!

– И вместо того, чтобы шастать с ним по парковкам, ты сидела в туалете.

– Это жестоко! – Я хохотала в голос.

– Не мог я позволить своей сестре ни курить, ни путаться с озабоченным дебилом.

Подзажившая губа лопнула, и я зашипела, прижав пальцы к ранке.

– Больно? – Низкий голос вызвал странную вибрацию внизу моего живота.

Чтобы ухудшить симптомы сумасшествия окончательно, Вери подошел ко мне, сел на край стола и взял пальцами мой подбородок.

– Стоило сломать обе руки тому ублюдку на парковке, – пробормотал он едва слышно.

– Все могло закончиться хуже. – Я начала дышать чаще.

– Не хочу об этом думать. Как представлю, что этот потный гад тронул тебя… – Его лицо потемнело.

– Ты подоспел вовремя.

– И часто ты ходишь с Лией по таким злачным местечкам? Там нечего делать приличным…

– Напомнить тебе, что в одной из кабинок был ты?

– Мне можно, – огорошил меня Вери очередным шовинистским заявлением.

– И почему же?

– Тами, ты все понимаешь. – Палец очертил нижнюю губу, и мужчина нахмурился, почти коснувшись ранки. – Ты ведь совсем не такая.

– И какая же я, по-твоему?

Мне показалось, что я окончательно сошла с ума. Потому что увидела, как брат сглотнул, спустив взгляд на мою обтянутую футболкой грудь, и снова сглотнул. Конечно, я не надевала бюстгальтер, и затвердевшие соски выступили через мягкую ткань. В этом можно было не сомневаться, потому что кожа стала очень чувствительной. Глаза Вери стали почти черными.

– Ты всегда это знала, верно?

– О чем ты? – В горле пересохло.

– Что можешь…

Телефонная трель встряхнула меня получше шокера. Брат выругался. Витиевато и грязно. В другой раз я бы обязательно сделала ему замечание в стиле Софи, но сейчас ситуация была не та. Да уж, мягкое описание того ада, дверь в который мы со сводным братом приоткрыли на пару мгновений.

Он отошел подальше и явно выбирал, как поступить: уйти или остаться, чтобы… Для чего? Извиниться? Не в правилах Вери делать такие подарки. Обвинить? В это я верила охотно. Но мне сейчас не хватало только его нотаций и издевательств. Хватит с меня мудаков. Лимит исчерпан на пару ближайших столетий.

– Да, – ответила я, не глядя на номер звонящего. Мне сейчас даже налоговый инспектор показался бы ангелом. – Говорите.

Бодрый голос предложил мне принять участие в социальном опросе. Интересен ли мне? А то ж! Обсудить марки популярных жевательных резинок? Конечно!

Вери смотрел на меня исподлобья. На его виске билась вена. Часто. Почти как мое сердце.

– Я сейчас занята, – сообщила ему, прикрыв динамик. – Созвонимся позже?

Брат оскалился, и выглядело это действительно пугающе. Не думаю, что хотела бы видеть его по-настоящему злым. Или встретить таким на темной парковке. Затем он резко кивнул и направился на выход. Я снова уставилась на его задницу. И смотрела на нее до тех пор, пока у двери сводный брат не обернулся. Мне удалось послать ему дежурную улыбку, которую он оценил ироничной ухмылкой. Кто бы сомневался? Последнее слово всегда было за ним.

Глава 5

Оставшееся время выходного дня я постоянно думала о том, что могло произойти, если бы телефон не зазвонил. В фантазиях, которые я никогда бы не признала своими, Вери сгребал меня в охапку и проделывал все то, что не делают с приличными девушками. Уверена, он сумел бы заставить меня забыть о страхах… Кому я вру? Последний год я только представляю секс со своим участием. Без особых пикантных подробностей, но лишь в мыслях допускаю к себе мужчину, подозрительно напоминающего моего сводного брата. Хотя чего удивительного? Тип мужчин, на которых я реагирую, имеет черты Вери. Его телосложение, рост, цвет волос и, кажется, глаз.

Правда в том, что больше я не хожу на свидания. Как говорил психолог, которого я больше не могла себе позволить: «Однажды вам придется выйти из зоны комфорта и начать знакомиться с людьми». Может и к лучшему, что мне стало нечем платить этому пройдохе. Ведь он так и не понял: у меня нет зоны комфорта. Больше нет.

А скоро не станет и жилья. Странно, но я всегда воспринимала этот дом своим. С ним были связаны многие воспоминания – от самых счастливых до горьких. Как я возвращаюсь из школы, а бабуля встречает меня пирогом с вишней… Я стера пыль с серебряной рамки, которую подарила ей со своей первой зарплаты. На снимке мы были рядом, и Софи крепко обнимала меня за плечо. Кто же знал, что она теряла чувствительность руки? Возможно, я могла бы выяснить, если бы уделяла ей больше времени.

На другой фотографии в строгой черной рамке был Вери в темно-зеленой военной форме. Он смотрел в объектив, слегка кривя губы в неизменной ироничной улыбке. Знал бы он, что из дома я впервые уехала из-за него. Наверняка был бы в шоке.

Это почти банально. Он сидел в машине с девицей, о которой ходили самые мерзкие сплетни. Они целовались. Мне удалось уловить даже запах его лосьона для бритья, проходя мимо отрытого окна. С шага я не сбилась лишь оттого, что не хотела привлекать внимания. Сжала сумку с книгами так, что побелели пальцы, и пошла дальше. В спину мне несся смех двоих, которым было хорошо. Именно в тот день осознала, что к Вери испытываю вовсе не родственные чувства. Потому и прощала ему все шутки, спускала издевки, слушала, открыв рот, и ждала одобрения. Открывшаяся правда вывернула сознание наизнанку. И плевать, что мы друг другу по крови никто. Ведь он воспринимал меня младшей сестрой. Дергал за задний карман джинсов, смеялся над прической, подначивал и смазывал разбитые коленки мазью. Никогда прежде я не ощущала себя такой грязной. Говорить об этом даже Софи не решилась. Боялась увидеть осуждение в карих глазах. Знала, что это может меня сломать. Потому и подала документы в университет в другом городе. Молча собрала вещи и, только спустившись на первый этаж с рюкзаком и парой скопленных сотен в брезентовом кошельке, поставила свою крохотную семью известность, что теперь я буду жить по своим правилам.

Софи никогда не осуждала за стремление к свободе и самостоятельности. Я всегда знала, что могу ей позвонить, и через несколько часов она прикатит на своем жуке, сдвинет на лоб огромные солнечные очки и заявит, что не против выпить маргариту. Она бы помогла мне деньгами, решись я попросить. Но я не просила. Для того чтобы обеспечить себя, устроилась на работу официанткой. А после первого курса смогла получить ставку стажера в небольшой фирме. Там я и познакомилась с Римом. Тем самым, кто смог меня сломать.

Я замерла с салфеткой в руке. Пальцы дрожали. Заставив себя расслабить их, прижала руки к груди, будто удерживая за ребрами сердце. Точно также, как и в тот день, я не смела взглянуть на свои руки. Знаю, сейчас остались только тонкие шрамы. Доктора сделали их малозаметными, почти сравняли с поверхностью кожи. Лишь белесые полосы напоминали о том, что свобода мне дорого обошлась.

Паника отступила так же, как и накатила. Словно волна оставила песчаный берег, забыв клочья пены. Возможно, когда-нибудь я смогу оставить позади свое прошлое.

Наверное, мне стоило уехать в другой город, сменить телефон и даже имя. Там бы я могла начать все заново. Но я оказалась слишком слабой для подобного подвига. И вернулась в дом Софи, чтобы здесь собрать себя по кусочкам. Вери ведь должен был быть на другом континенте. Он заключил контракт еще на три года. Это я точно знала. А оказалось, что это не так. У меня не было этих нескольких лет, чтобы оклематься. Всегда оставался тот злополучный счет, которым я не посмела воспользоваться. Откуп монстра, который меня изуродовал. Сложно решиться продать себя.

За окнами сгустились сумерки, когда я соорудила себе кособокий бутерброд и заварила отвратительный чай в пакетике. Бабушку бы удар хватил, если б она стала свидетелем такого кощунства. Но я убрала ее снимок с полки. Как и остальные. Я сложила их в коробку, подписала маркером и отнесла под лестницу. Знаю, Вери никогда бы не выбросил эти вещи. Но если он решит сделать здесь ремонт или надумает продать дом, я помогу сохранить безделушки, оставшиеся от Софи. Кое-что я попрошу для себя. Не думаю, что брат откажет мне в нескольких мелочах, не имеющих никакой материальной ценности. Я бы взяла шкатулку из камня для пары колец. Она казалась мне сокровищем еще в детстве. В ней бабушка прятала мой первый выпавший зуб.

– Не будь дурой, – произнесла я в тишине кухни.

Убрав за собой, поплелась в спальню. Душ снова фыркал и не желал расставаться с горячей водой, обдав меня ледяной. Натянув самую теплую и выцветшую свою пижаму, я забралась в кровать и накрылась одеялом. Наверно, это был идеальный момент для слез, вот только их не было. Видимо закончились. Вовремя же.

Уже за полночь, мне показалось, что хлопнула дверь. Я испугалась и долго прислушивалась к звукам старого дома, ловя каждый скрип, пока не поняла, что клюю носом в обнятого… медвежонка? Отличный выбор оружия, ничего не скажешь. Любой, кто вошел бы, умер от умиления и смеха.

Но никто не проник в мое жилище. Просто я старею и становлюсь параноиком. От этой мысли стало веселее, и я свернулась клубком, ощутив одинокую злополучную пружину в районе попы. Когда была подростком, прыгала на кровати и сломала ее. Рассказать о шалости бабуле было стыдно, и я перевернула матрас повреждением к стене.

Будет ли мне уютно на другой кровати? Возможно. Все возможно.

Глава 6

Проснулась с больной головой. Еле встала и, держась за стену, пошла в ванную. Вот теперь я не была настолько уверенной, что обошлось без сотрясения. Из-за мази синяк обрел желтоватые края, но внутри налился синевой. Глаза покраснели, губы опухли, будто я их кусала. Кстати, именно так и было. Несколько раз за ночь я просыпалась от невнятного предчувствия и тягучего желания оказаться рядом с… Мне снился Вери. И он вел себя в моих фантазиях вовсе не по-родственному. О нет! Мерзавец заставлял меня извиваться от удовольствия и умолять не останавливаться. Одна встреча с ним вернула меня на десять лет назад, напомнила, что ничего не изменилось. Я все еще глупая девчонка, которая влюблена в сводного брата. Безнадежна и обречена пускать слюни не на того мужчину.

– Дура, – констатировала тихо и поморщилась от боли в затылке. – Еще и больная.

Внизу было тихо и светло. Сквозь полупрозрачные шторы пробивался солнечный свет, подтверждающий, что утро я благополучно проспала. Хорошо, что сегодня выходной и… Вот в этот самый момент я окончательно проснулась. Прямо на столе стояли два термоса – стакан и низкий контейнер в виде кастрюльки, а рядом несколько яблок в бумажном пакете и булочка с тмином. Дверь оказалась закрытой, большая чашка покоилась в раковине, а на диване лежала смятая подушка и плед, который до того хранился в комоде.

Вери. Ну, кто еще мог тут ночевать? Он, видимо, пришел и… Какое счастье, что он не застал меня в таком неприглядном виде: волосы всклокочены, растянутая пижама с облезлым принтом розовой мультяшной зайки сползла с плеча и стоптанные тапки с повисшими после сотни стирок кроличьими ушами. На королеву бала я не тянула. Даже Золушкой не выглядела. У той хотя бы личико было красивое, а мое смялось о подушку. А синяк придавал всему этому великолепию налет бомжеватости. Что могло быть хуже?

Не стоит задавать вселенной такие глобальные вопросы. Она может ответить, и не факт, что ответ придется вам по вкусу. Порог скрипнул, брякнули ключи, и входная дверь отворилась. Я села на стул, сложила руки на столешнице и опустила на них голову. Будь я немного более здоровой, сбежала бы наверх. Но «бежать» и «я» оказались на разных полюсах действительности.

– Долго же ты спишь, – жизнерадостно воскликнул Вери. – Я успел даже на пробежку сгонять. Тут парк обустроили неподалеку и…

– Не будь таким активным, – попросила я.

– Что не так?

– Ты меня бесишь.

– Тами, ты не первая… – Голос оборвался многозначительным «хм-м-м», и я заставила себя поднять голову. Увидеть выражение лица, сопровождающее это «хм-м-м», хотелось очень.

Вери хмурился, оглядывая композицию из сидящей за столом меня.

– Ну, давай, глумись над беззащитным телом. – Я подперла кулаком подбородок.

– Мне кажется или эта пижама из школьных времен?

– Тебе не кажется. – Я скривилась и тут же пояснила: – Мои вещи потерялись при переезде.

– И?

– На выход я кое-что прикупила, а вот дома…

– У тебя с финансами плохо?

И вот вроде он не сказал ничего обидного, просто спросил. Но стало так горько и стыдно, будто меня поймали на чем-то недостойном.

– У меня… нормально, – промямлила и совсем стушевалась под пристальным карим взглядом. – Компания обещала найти мой контейнер. Ну, а если нет, то выплатят компенсацию.

– Ты могла бы обратиться за помощью ко мне.

– Я не бедствую.

– А это? – Он кивнул в сторону комода, на котором лежала пачка неоплаченных счетов. Внушительная.

– У меня был плохой месяц.

– Полгода, Тами. Полгода ты не платишь по счетам.

– Эту проблему я решу.

– К чему это ребячество? Я бы помог, если знал…

– Мне не надо помогать! – сорвалась я. – Ты забыл, что я уже взрослая и не нуждаюсь в воспитании?

– Тами…

– Твои нотации унизительны.

– Я лишь пытаюсь…

– Не нужно пытаться! Просто уважай мои границы. – Сложно выглядеть уверенной и независимой в фланелевой пижаме с кроличьим хвостиком на копчике. Но я попыталась. Для усиления эффекта скрестила руки на груди и поджала губы.

Мне не стоило смотреть на него. В обтягивающей влажной после пробежки футболке и шортах, с растрепанными волосами и белесым шрамом на шее, которого раньше не было, он выглядел почти богом. Перед таким хотелось преклонить колени, попробовать на вкус, лизнуть…

– Тами, – вырвал меня из фантазий брат, – я не хотел тебя обидеть.

– Не сомневаюсь.

Любопытство взяло свое, и я открыла контейнер-кастрюльку.

– Суп?

– Том-янг, – подтвердил брат с готовностью. – Я заказал его рано утром. Мне всегда помогает с похмелья.

– Я не пила.

– Или когда я болею, – примиряюще продолжил Вери.

– А тут? – Из стакана поднимался пар и аромат трав.

– Тебе нужно это выпить. – Вери усадил меня на стул. – Поверь, чудесное средство, ставит на ноги даже после долгой болезни. Ты выглядишь…

– Хреново. И знаю об этом.

Его забота оказалась неожиданно приятной, ароматы удивительно вкусные, а я вдруг поняла, что голодна. Очень. Плюнув на то, что подумает Вери, взяла ложку и принялась есть.

Напиток был горьковатым, со вкусом сливок и пряностей. Странный.

– Ты должен добыть рецепт, – пробормотала с набитым ртом. – Это нереальная вещь.

– Рецепт мой собственный.

– Значит, я тебя буду пытать. – Указала на него кусочком булочки. – Ты мне все расскажешь.

– Звучит жутковато.

– Так и задумывалось.

Мы оба засмеялись. Точнее, смеялся Вери, а я похрюкивала, пытаясь проглотить питье и булку. Хлопнув меня между лопаток, брат прошел к окну.

– Какие планы?

– Думаю, мне все же стоит к доктору сходить, – пришлось признаться.

– Что случилось?

– Голова кружится, немного подташнивает при движениях.

– Но…

– Поверь, симптомы вполне однозначные.

– Поешь, переоденешься, и я отвезу тебя к своему доктору.

– Частный? – подозрительно поинтересовалась.

– Знакомый и очень ответственный. Отказа я не принимаю. И учти, если начнешь пускать слюни или умрешь, то мои расходы увеличатся многократно. Так что я экономлю.

– Умеешь ты успокоить.

Мне было неловко признаваться, что к хорошему доктору мне не попасть. Страховка закончилась, и обновить ее я не смогла из экономии.

Пока я плелась по лестнице наверх, услышала сдавленный крик из гостевой душевой, а затем отборные ругательства. Кто-то непривычен к ледяной воде. Мелочь, а приятно.

Глава 7

Хотелось спать. Я ерзала на сиденье, борясь с желанием использовать плечо брата как подушку. Оно было так близко и жутко далеко. Вери постоянно хмурился и что-то рассказывал. Сначала о парке, в котором отличные дорожки, потом о булочной на углу и…

– Ты меня не слышишь, – пожурил он, паркуя огромную машину у частного дома.

– Где мы? – Я испуганно вскинулась.

– И не смотришь по сторонам, – продолжил он нотацию, не меняя тембра голоса.

– Куда ты меня привез?

– Ты боишься, что ли? – Брат хохотнул и тут же напрягся, заметив мою панику. – Серьезно? Тами?

– Где мы? – В голос прокралась предательская дрожь.

Вери развернулся ко мне и отстегнул ремень безопасности. Его ладони легли поверх моих стиснутых в замок пальцев.

– Тами, посмотри на меня. – Я подчинилась, ненавидя себя за слабость. – Я никогда не причиню тебе вреда, котенок. Эй, ну что ты? – Он привлек меня к себе, обняв. – Я не обижу тебя. И никому не позволю, слышишь?

– Я не… не… боюсь, – прозвучало неубедительно.

– Хорошо, детка. Это правильно.

– Просто я… – Как объяснить, что мне страшно оказаться в незнакомом месте, в чужой машине? Такой большой… – Пусти.

– Успокойся, Тами.

– Пусти, – повторила с возможной твердостью и, получив свободу, толкнула дверь.

Оказавшись снаружи, глубоко вздохнула. Затем еще раз. В нос ударил аромат влажной земли и недавно скошенной травы. К ним приплелся запах опилок, резины и совсем чуть-чуть пахло бензином. Потом добавился лосьон для бритья, удивительным образом возвращающий меня в прошлое, где было безопасно.

– Ты не меняешь привычек, – ровно произнесла я и даже улыбнулась. Думаю, психиатр гордился бы моей выдержкой. – Помню твой лосьон.

Вери стоял близко, видимо ожидая, что я могу сбежать. Будто у меня были шансы? Кивнув, он потер подбородок. И, конечно же, он молчал. Если брат надеялся на душевный разговор, то его ждало разочарование, потому что я не привыкла говорить о том, что причиняет мне боль. Проще всего игнорировать проблему, которую невозможно решить.

– Зачем мы сюда приехали?

– Мой друг живет здесь. Он врач.

– Частная практика?

– Да.

– Отлично. Обожаю врачей. – Надеюсь, моя ирония не стала очевидной.

На пороге нас встретил улыбчивый мужчина, странным образом казавшийся знакомым.

– Привет, дружище. – Он крепко сжал ладонь брата и лишь затем перевел на меня взгляд. – Наш спасеныш.

– Ты был там. – Вспомнила и криво усмехнулась. – Не знала, что приличные люди и тем более врачи ходят по борделям.

– Ну, ты ведь там тоже была.

– Мне не привыкать оказываться не там, где не нужно. – Мне нравился этот здоровяк с россыпью веснушек на носу. Расстегнутая рубашка открывала вид на накаченный пресс и чудовищный шрам на животе. Я заледенела, представив, какой была рана.

– Ты прав, – адресовал незнакомец странную фразу моему сопровождающему и протянул руку мне. – Меня зовут Смол. Говорят, у тебя сотрясение.

– И многие говорят? – Ответив уверенным рукопожатием, вошла в дом. – У вас красивый дом.

– Это не моя заслуга. – Хозяин подал плечами. – Пойдемте в кабинет, а потом я угощу вас…

– Сегодня меня все кормят, – от беспокойства я стала ворчать.

Вери ненавязчиво сжал мой локоть, напомнив, что лечить меня собираются независимо от того, хочу ли я этого.

– Я бы пригласил тебя на свидание, но этика не позволит. Ведь ты станешь моим пациентом.

– Вариант «я уйду прямо сейчас» не рассматривается? – Кабинет оказался медицинским. Здесь пахло антисептиком и холодным пластиком. И еще кучей того, что вызывало не самые приятные ассоциации. – А зачем это? – В горле пересохло от вида металлической кушетки с ремнями.

… Он держал слишком крепко. Обхватил меня за талию и приподнял над полом. Я смогла лягнуть нападавшего, а затем и оттолкнуться от шкафчика пятками. Схвативший меня потерял равновесие и упал на спину, не разжав руки, лишь на мгновение ослабив хватку. Мне хватило. Одного шанса достаточно!

Я рванула к выходу и заорала от боли, полоснувшей спину…

– Тами! Тами! – орал знакомый голос сквозь марево кошмара. – Это я! Это я, котенок.

– Вери?! – Я ухватилась за это имя, как за якорь, и зажмурилась. – Нельзя. Нельзя. Не здесь.

– Родная, ну чего ты? Ты со мной.

Он же не мог испугаться. Почему же я слышу страх? Открыв глаза, я увидела знакомое лицо. Обвела его слабой ладонью, пачкая кровью, и толкнула от себя.

– Его здесь нет.

В руку вонзилась игла, привычно впрыснувшая очередную гадость в вену.

«Надо их порезать. Тогда никто не сможет снова отравить меня», – посетила меня жуткая мысль, и картины располосованных бритвой сосудов развернулись перед глазами, поражая своей реалистичностью.

«Нет! Нет! Нельзя сдаваться и делать с собой такое! Это не мой путь!»

Глава 8

Тепло окутывало меня до самой макушки. Захотелось потянуться, но отчего-то не вышло. В следующее мгновенье сон слетел с меня, и крик застрял в горле. Завернутая в плед, я была связана. Связана.

– Нет. Это сон. – Закрыла глаза, но слезы катились по щекам, открывая правду: я проснулась.

– Тамила? – позвал кто-то, и я испуганно дернулась. – Не бойся. Скоро ты пойдешь домой.

– Правда? – с пронзительной надеждой спросила я.

– Котенок…

– Вери! – выкрикнула и повернулась на голос. – Меня связали? Зачем? Зачем?!

– Тш-ш-ш. – Мужчина сел на край дивана и навис надо мной, заглядывая в глаза. – Что ты помнишь?

Хотелось возмутиться, но колкие слова застряли в горле. Я снова сорвалась в кошмар. Видимо сотрясение сделало его настоящим. А значит, все, что казалось бредом, могло произойти в реальности.

– Я навредила? Тебе?

– Что ты помнишь? – повторил свой вопрос брат, и я поняла, что компромисс его не устроит.

– У меня сотрясение. – Попытка улыбнуться провалилась.

– Кто я?

– Не тупи, Вер. – Огрызаться было привычнее.

– Если ты мне не ответишь…

– Не надо мне угрожать, – процедила зло. – Отпусти, или я заявлю в полицию.

– А я вызову психиатра.

На моем лице отразилось что-то неправильное. Совершенно точно. Вери помрачнел, чертыхнулся и стянул с меня уютный плед. Он снимал вязки. Растирала запястья я уже сама. Хотя к чести моих пленителей, они не затекли.

– Тами…

– Я не стану обсуждать с тобой…

– А с кем станешь?

– Ты никогда не отступаешь. – Качнув головой, я скривилась от боли. – Меня тошнит.

Этот довод всегда позволял прогнать любого, кто оказывался рядом. Железобетонный с другими, с братом он не сработал. Мужчина поднес к моему лицу металлический лоток, напомнивший о произошедшем в кабинете.

– Смол действительно доктор?

– Да.

– Какая у него специализация? – Что-то казалось неправильным.

– Док у нас многопрофильный…

– Официально я ветеринар, – пояснил Смол, садясь на стул в нескольких шагах от дивана. – Подтверждать специализацию по своей основной профессии я не стал. Но ко мне часто попадают… пациенты-люди.

– Мне нужно уйти. – Решительно отодвинув руку брата, я поднялась. – Не хочу иметь дело с чем-то незаконным.

– Мы не поговорили.

– И совершенно точно не стану обсуждать с кем-то из вас…

– Что? – Вери, как терьер, ухватился за мою оговорку. – Что ты скрываешь от меня, Тами?

– Отстань.

Он встал на моем пути и крестил руки на груди, всем видом показывая, что не отступит.

– Кто ты мне, чтобы лезть в душу? Где ты был, когда я нуждалась в помощи?

– Кто тебя обидел?

– Жизнь, – усмехнулась жестко, – мозгами обидела. Видимо, мои родители знали, что я родилась уродом и надо от такого избавиться. Знаешь, я ведь даже винить их не могу в этом.

– Держи. – Смол протянул мне стакан, и я решила обижаться после, а сначала выпить воды. – Никто тебя не удерживает, котенок.

Обращение меня слегка коробило. Так меня называют чаще, чем хотелось бы. Только Софи произносила это прозвище настолько ласково, что я млела. Ну, и Вери, если быть откровенной, использовал его с особой теплотой. Может, мне это просто казалось.

– Не называй меня так, – проворчала, возвращая стакан. – Я тебе не питомец.

– Конечно. – Доктор занял место брата и наклонился, разглядывая мои глаза. – Не двоится?

– Нет.

– Тошнит? Кружится голова?

Я послушно отвечала на вопросы, понимая, что пока мужчина не оценит мое состояние, мне не уйти. Осмотр не затянулся. Забыть о присутствии Вери не удавалось. Прямо кожей ощущала нарастающее недовольство.

– Стоило еще вчера обратиться к врачу, – не смолчал он.

– Вчера мне не было плохо.

– Но ты знаешь симптомы, – прозвучало обвинением.

Мне нечем было ответить, и я лишь пожала плечами. И тут же скривилась от неприятного ощущения… Вери среагировал мгновенно и держал мои волосы, пока вода покидала желудок. От отвращения к самой себе и стыда я закрылась ладонями и отвернулась.

– Ну, ты чего? – Бережно вытерев мой подбородок, мужчина протянул мне рулон бумажных полотенец.

– Это так… так…

– Тами, тебя тошнило после выпускного, и я там был.

– Обязательно напоминать? – Обиженно фыркнула.

Теплая ладонь гладила меня по волосам, и я не удержалась и позволила себе самую большую слабость – прижалась к сводному брату и всхлипнула в его мягкую футболку.

– Тебе нужна помощь, милая.

– Знаю.

– Ты ведь не станешь заставлять меня быть плохим? Не хочу тебя принуждать. Не хочу, чтобы ты меня ненавидела. Это не то, чего я хочу.

– А чего ты хочешь? – Я совсем обнаглела и забралась к нему на колени.

– Тами… – выдохнул он и стиснул меня в объятьях.

Мне показалось, что в его груди громыхает молот, но через мгновенье я услышала голос Смола:

– Если никто не возражает, я бы поставил пару уколов своей пациентке.

Прозвучало очень настороженно. Видимо от меня ждали сопротивления и истерик, но доктор смотрел на Вери, не на меня.

– Можно… – начала я.

– Сам сделаю, – перебил меня брат и ссадил меня на диван.

Отчего-то он избегал смотреть мне в глаза. И я решила опустить лицо, чтобы не смущать его пристальным вниманием. То, что он справится с инъекциями, не сомневалась и подложила под локоть подушку.

– Ложись на живот, – коротко приказал он.

– Что?

– И спусти штаны.

– Может лучше в руку…

– Не спорь, – рыкнул он, и пререкаться расхотелось.

Вот прямо сразу. Вери редко пользовался этим своим приказным тоном, но действовал он на меня безотказно. В здоровом состоянии я бы высказала ему, что думаю о его ультиматумах, но сейчас была слишком слаба.

Глава 9

Повозившись, справилась с кнопкой и молнией на джинсах, а затем спустила их вместе с бельем, приоткрыв верхнюю часть ягодиц. От стыда покраснела. Щеки полыхали. Обняв подушку, ждала экзекуции, но вовсе не того, что Вери что-то недовольно пробормочет и дернет пояс штанов ниже.

– Хватит играть в невинность.

Он стянул с меня хлопковые трусики, коснувшись костяшками пальцев кожи. От неожиданности я дернулась, сильная ладонь опустилась на округлость, удерживая меня на месте. Уткнувшись в ворсистую ткань носом, я задышала чаще.

– Больно почти не будет, – по-своему понял брат.

– Угу. – Я зажмурилась, понимая, что он никогда не трогал меня так бережно.

Проколы не были болезненными. Все, как и было обещано. Но после каждого он прижимал к ягодице ватный диск, смоченный в спирте, а с последним уколом, придавил его плотнее и слегка помассировал, прежде чем подцепить резинку трусиков и потянуть ее наверх. Пришлось слегка приподнять бедра, чтобы помочь ему с этим.

И только когда он отошел от меня, поняла, что на меня одел белье мужчина. Не снял, что было бы логично. Похолодевшими пальцами вернула на место штаны и застегнула ширинку. И только после этого посмотрела на своего лекаря. Он стоял ко мне спиной, прямой, как палка.

– Спасибо, – пришлось сказать мне, чтобы сообщить, что на меня уже можно смотреть. Но он не стал.

– Побудем здесь немного. Ты не против?

– Конечно.

– Решила для разнообразия не спорить?

– Просто знаю, что в ближайшее время буду бегать в туалет.

– Знаешь, – протянул он задумчиво.

Я все же решилась на небольшую откровенность, учитывая, что ничего криминального в ней нет.

– Да, у меня были сотрясения. Точнее, было, – поправилась я, но Вери уже сделал выводы. – И диуретики мне кололи.

– Ты попала в аварию?

– Со мной случилась катастрофа, – не стала уточнять, – и я не хочу об этом говорить.

– Софи знала?

– Нет.

– Но…

– Что из фразы «не хочу говорить об этом» не ясно? – Я поправила футболку на плече.

– Мне не нравится твоя скрытность.

– А мне не нравится цена на бензин, но от этого ничего не изменится, верно?

– Ты стала колючкой, – примиряюще проворчал Вери и взглянул на меня. – Тебе не стоило пропадать так надолго.

– Ты ведь и сам уезжал служить по контракту, – напомнила с грустной улыбкой.

– Но это ты сбежала, сменила телефон и не отвечала на письма.

– У меня были причины.

– Про которые ты тоже не захочешь говорить. – Брат понял правильно.

– Я выросла.

– А на трусиках написано, что ты горячая девчонка.

– Вери! – Никогда мне не было так неловко.

– А спереди есть рисунок? – не унимался он.

Подушку я бросила зря. Промазала.

– Ну, может там инструкция, как не обжечься? – Мужчина ухмылялся.

– Ты невыносим.

– Или там карман для пластыря? Для крема от ожогов?

– Извращенец.

– Откуда такие выводы? – Брат выглядел оскорбленным, что не ввело меня в заблуждение. – Это не я ношу трусики с…

– Я подарю тебе несколько. Будешь самым сексуальным из всех своих приятелей.

– Приму только если они будут на тебе…

Его голос вдруг охрип, а глаза стали темными. В один момент мой сводный брат показался мне незнакомцем. Думаю, страх отразился на моем лице, раз Вери скривился и попятился.

– Лишнее сболтнул, – пробормотал он и запустил пальцы в волосы на затылке.

Эта привычка осталась с ним еще со школьных времен. Брат часто лохматил свою гриву, когда был раздосадован. А я всегда боролась с желанием привести ее в порядок, пригладив.

– Прости, что расстраиваю тебя, – зачем-то сказала я.

– Глупости. – Вери отмахнулся и направился к выходу.

Он остановился на пороге и оглянулся. Видимо, хотел что-то сказать, вот только передумал и вышел прочь. А я осталась на диване в чужом доме, все еще ощущая на своей коже прикосновения сводного брата. Этот гад трогал мою попу. Как жить-то теперь?

Глава 10

Домой мы вернулись, когда уже стемнело. Вери был молчалив и хмур, а я не решалась начать разговор. Ведь тогда бы пришлось отвечать на вопросы. А этого мне не хотелось. Больше всего я не хотела видеть в его взгляде разочарования. Или еще хуже – жалости. Вери считал меня сильной. Он часто хвалил во мне эту черту, и сознаваться в ее отсутствии было бы равносильно самоубийству. Мне вдруг стало жизненно необходимо, чтобы брат в меня верил.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил он негромко.

Я поняла, что машина давно стоит на подъездной дорожке, а мы оба сидим в салоне.

– Просто задумалась.

– Спрашивать, о чем именно, мне не стоит?

– Хватит играть в детектива.

С этими словами я вышла на воздух и зашагала к крыльцу.

– Поставь чайник, я скоро подойду, – кинул мужчина мне вдогонку.

Пришлось подчиняться. В конце концов, я не просто живу в его доме, но и являюсь номинальной хранительницей очага. Бабушка всегда говорила: «Война войной, а обед по расписанию». Эта простая истина о том, что все дрязги лучше утрясать за столом. И решения принимать не на пустой желудок.

Тут я вспомнила, что из еды в доме осталось только варенье, упаковка макарон и пара банок маслин. Мне бы вполне хватило на ужин. Но кормить этим Вери казалось кощунством.

Брат не заставил себя ждать и явился, когда я выгрузила все нехитрые запасы на стол. Он занес несколько бумажных пакетов, доверху наполненных продуктами, и поставил рядом с моими.

– Зачем? – сконфуженно переспросила я.

– Нам же нужно что-то есть.

– Нам?

– Ты ведь не считаешь меня бессердечным выродком, который бросит тебя одну с сотрясением?

– Я ведь не инвалид, – возразила я с пылом.

– А я не хочу тратиться на похороны, – отрезал он грубовато. – Хватит дурить и помоги разложить все куда нужно.

Пришлось подчиняться. От вида некоторых коробок я заулыбалась.

– Серьезно? – Я показала брату на рисунок мармеладных мишек. – Это еда?

– Я попросил моих коллег привезти запасы. Но авторитетно заявляю, что мармелад – самый полезный десерт.

– И макароны не полнят, – продолжила я, укладывая в ящик спагетти. Много спагетти. – Я не жалуюсь, – быстро пояснила. – Просто не ожидала такой заботы. Думала, ты ограничишься пиццей.

– А так можно было? – Мужчина хитро прищурился.

– Конечно.

– Я просто понадеялся, что ты не разучилась готовить…

Мне показалось, что Вери немного смутился, и пришлось оглянуться, чтобы убедиться в этом.

– Вот в чем причина того, что ты остался. – Я наконец-то позволила себе слабость и растрепала его волосы, как хотела весь день.

– Я скучал, – буркнул Вери и тут же глухо добавил, – скучал по домашней еде. Надоели полуфабрикаты и фастфуд. Времени готовить у меня нет.

– Или тебе лень, – предположила я.

– Иногда я устаю. – Брат не стал спорить. – Сейчас привезут пиццу. Но завтра ты побалуешь меня лазаньей. Хорошо?

Вышло так трогательно, что я не смогла выдавить ни слова, а только кивнула.

– Если тебе не станет хуже…

– Со мной все будет хорошо, – пообещала я сдавленно. – Пойду, переоденусь.

Испортить пятнами от еды одежду, которой и без того мало, я не могла. Потому облачилась в трикотажный домашний костюм, который облегал меня слишком тесно. Задумалась, как на это посмотрит мой брат. Вдруг он решит, что я специально его провоцирую?

– Будто ему не все равно, – буркнула я негромко.

Наскоро свернула волосы на затылке, чтобы не мешали, и пошла по лестнице вниз.

– Нужно выяснить… – услышала я, когда оказалась в гостиной.

Как только Вери меня увидел, он коротко попрощался с собеседником и убрал телефон.

– Помню эту одежду, – сказал он с улыбкой. – Ты почти не изменилась.

– Лжец.

Я уселась на диван и натянула поверх себя плед, который с утра так и остался неубранным. Ткань пахла мужским дезодорантом.

– Что-то болит? – подозрительно нахмурился Вери.

– Только мое самолюбие.

– Это заживет.

Раздался звонок в дверь, и я напряглась. Это не осталось незамеченным. К счастью, брат не стал выяснять причины моей неприязни к вечерним гостям. Он забрал у курьера картонную коробку и поставил ее на кофейный столик передо мной.

Я включила телевизор, чтобы найти одну из старых мелодрам.

– Смерти моей хочешь? – застонал Вери. Его голос заставил меня задержать дыхание. – Может, посмотрим что-то другое?

– Я требую льгот. – Вышло несколько капризно, но мне было уже плевать. – Хочу что-нибудь глупое и наивное.

– Как твоя пижама?

– Как мои трусы, – выпалила я и тут же поняла, что зря это сделала.

– Возражений нет.

Брат поднял руки в знак капитуляции и бухнулся рядом со мной.

Мы неспешно ели, шутливо пререкаясь и отбирая друг у друга куски пиццы. Словно и не было всех этих лет врозь. Будто мы оба вернулись на несколько лет назад, туда, где были счастливы и беспечны. Я позволила себе слабость прижаться бедром к теплому боку брата, а он оперся на него для удобства.

Когда с едой было покончено, я откинулась на спинку дивана и блаженно прикрыла глаза.

– Как в тебя столько влезло? – то ли восхитился, то ли обвинил меня брат.

– Сама в шоке, – призналась я. – Так что прокормить меня будет сложновато. Ты учти.

– Думаю, я справлюсь.

Мужчина ухватил край пледа и потянул его на себя.

– Не отдам, – возмутилась я, больше всего смущаясь того, что он сможет видеть мою старую и слишком откровенную одежду.

– Если гора не идет…

Вери сгреб меня в охапку вместе с пледом и усадил к себе на колени.

– Не ерзай, – приказал он хрипло. – Мешаешь смотреть фильм.

Поначалу мне было неловко, и я практически перестала дышать. Но мне это быстро надоело. Я решила, что если брат сам ввязался в эту авантюру, то пусть мучается. Именно поэтому я расслабилась и устроилась поудобнее. Вери ворчал, но не стал мне мешать. Устроив голову на его груди, я осталась весьма довольна.

– Кажется, я по тебе скучал, – внезапно сказал Вери.

– Ты скоро заберешь свои слова обратно, – пообещала я со смешком.

И тут же подумала, что, скорее всего, мужчина просто хотел меня подбодрить. Но забирать свои слова назад не стала. В конце концов, я сказала правду.

Глава 11

Наверно я все же оказалась слишком слабой, раз смогла задремать, оставшись не одна. Кто-то заботливый накрыл меня пледом и притворил дверь в комнату. Проснувшись, я потянулась и прислушалась. Где-то далеко слышались приглушенные голоса, но слов разобрать не выходило. Вспомнив, кто со мной в доме, пригладила растрепавшиеся волосы, поправила сбившуюся одежду и заглянула под диван в поисках обуви. Мои потрепанные тапочки оказались тут же. Внутри обуви нашлись свернутые носки. Невольно пришлось задуматься, как их с меня снимал Вери. Пусть это и не самая пикантная деталь одежды, но все же весьма личная.

Я направилась в сторону задней двери, откуда и звучали голоса. На веранде располагалась пара скрипучих плетеных кресел и такой же столик с растрескавшейся столешницей, которую давно стоило заменить.

– Кто тут у нас? – раздалось благодушное, и меня поприветствовал давешний доктор. – Как себя чувствует моя пациентка этим утром?

– Почему мне кажется, что ты привык давать своим пациентам косточку за хорошее поведение? – подозрительно уточнила я и встала за спиной Вери, положив ладонь на его плечо.

Брат накрыл мои пальцы своими в успокаивающем жесте. Мне и впрямь стало спокойнее от этого прикосновения. Гость задержал взгляд на наших руках. От этого мне стало немного не по себе, но не настолько, чтобы поддаться порыву и отойти от Вери. В конце концов, ничего особенного не происходило. Так отчего же я смутилась? Словно я делала что-то невообразимо неправильное.

– Ну, тебе кость я бы не предложил, – возразил здоровяк и указал на пакет, который до того оставался мной незамеченным. – Я привез тебе лекарства и еще кое-что.

От любопытства я даже позабыла о неловкости и подалась вперед, чтобы развернуть пакет. Там лежали крупные зеленые яблоки, коробочки с таблетками и пригоршня травяных леденцов, которые обычно дают фармацевты со сдачей.

– Там бумажка с рекомендациями по приему…

– Яблок? – шутливо уточнила я и внезапно заметила, что мужчина сменился в лице.

Он странно посмотрел на Вери, который тут же встал на ноги и отошел к перилам, стоило мне повернуться. Его спина казалась неестественно прямой, а плечи напряженными. От всей его фигуры веяло чем-то темным. В одно мгновение мне захотелось отмотать время назад и вернуться на диван. Словно ощутив мое изменившееся настроение, Вери вздохнул и пробурчал:

– Бери пакет и иди в дом.

– Дружище… – предупреждающе проговорил доктор.

– Что?

Брат развернулся, и вид его ужаснул. Он стал будто выше и…

Я сгребла пакет со стола и, спотыкаясь, рванула прочь. Сердце билось в груди набатом, пальцы тряслись, перед глазами дрожала пелена из мутных слез. Единственным желанием было скрыться и забиться где-нибудь в темноте. Спрятаться. Мне было необходимо скрыться.

Бумажная упаковка зацепилась за угол стола и разорвалась. Яблоки покатились по полу, обгоняя меня. Но я едва заметила это, стремглав бросившись к выходу. Распахнула дверь и оказалась на пороге. Передо мной простиралась улица с парой прохожих и машиной, стоящей напротив дома.

Пожилая пара, расположившаяся на террасе соседнего дома, резко повернулась в нашу сторону.

– Все в порядке, дорогая? – спросила старушка.

Я растерянно мотнула головой, не в силах произнести ни слова, и побежала на подъездной дорожке. Машина так и стояла у гаража. Я запрыгнула в салон и поблагодарила небо, что, несмотря на претензии к моей беспечности, брат оставил в замке зажигания ключи. Мотор взревел, из-под колес вырвался сноп гравия, и автомобиль сорвался с места. Я просто хотела убраться подальше ото всех, кто мог причинить мне боль. Я снова попыталась сбежать.

Сердце грохотало в груди, а ладони взмокли. Мною руководила паника, которую не удавалось унять. Я жала на педаль газа, разгоняя автомобиль по проселочной дороге. Мимо проносились деревья, и ветер врывался в приоткрытое окно. Он иссушал слезы на моих щеках. И когда я успела расплакаться?

– Дура, – прошипела я, сбавляя скорость.

Глава 12

Вери

Она сбежала от меня. Снова.

Никогда прежде не видел такого затравленного выражения у вечно улыбчивой Тами. Что же случилось с ней за эти несколько лет? Кто посмел поселить в ее сердце страх? Кто ломал ее тело, кромсал кожу? И почему, вместо того чтобы выяснить правду, я напугал ее? Я ненавидел страх, промелькнувший в ее глазах. Ненавидел, что стал источником новых переживаний.

Машина сорвалась с места и вырулила на дорогу. Я соскочил со ступеней, но чужая ладонь ухватила меня за плечо.

– Отвали! – рявкнул я на побледневшего Смола.

– Перекинешься прямо тут? На глазах соседей? – ответил он твердо.

– Ее нельзя отпускать…

– Возьми мой байк.

Мне хотелось отбросить все условности и этот байк, но стоило признать, что Смол прав. Представать перед соседями в своем истинном обличии – такой себе поступок. Как минимум они могут вызвать полицию, а как максимум их самих увезут санитары. А учитывая, что сейчас у каждого на руках смартфон с камерой высокого разрешения, мой секрет может стать достоянием интернета. Это было лишним.

Мотор взревел, и мотоцикл рванул с места, выбросив из-под колеса горсть гравия. Ветер ударил в лицо и растрепал волосы, которые давно стоило остричь. Впереди маячил бампер моего пикапа. К несчастью, накануне я вынул из кузова новый двигатель, который прилично замедлял бы автомобиль собственным весом. Я не решался пугать Тами больше, чем уже смог. Потому и не стал приближаться к ней, пока пикап не свернул на проселочную дорогу, вьющуюся между холмами. Устраивать гонки на трассе было бы сродни самоубийству. А с Тами станется вдавить педаль газа в пол, чтобы оторваться от преследования.

Что пошло не так? Почему она сорвалась? Ответ был очевиден: девушка испугалась моего мрачного вида. Неужели и впрямь решила, что я способен причинить ей вред? Сделать больно?

– Дурак, – выругался я сдавленно.

Мне стоило прислушаться к совету Смола и выяснить подробности жизни моей сводной сестры, прежде чем переезжать к ней.

Машина передо мной вильнула и вдруг сбавила скорость. Я также притормозил и заглушил мотор. Не хочу, чтобы его рев спугнул Тами. Хватит с нее переживаний. Сойдя с железного монстра, я направился к стоящему в сотне метрах пикапу. Со своим острым зрением мне не составило труда увидеть, что Тами положила голову на руль, а значит, не видит моего приближения в зеркало заднего вида.

Внутри меня вспыхнул охотничий инстинкт – подкрасться, напасть, схватить, обездвижить и…

Мышцы загудели от напряжения, словно я действительно готов был забыть о здравом смысле и сделать нечто подобное. Я гулко сглотнул и заставил себя обойти машину и встать перед горячим капотом.

Тами все еще не видела меня. Она уткнулась лицом в скрещенные на руле руки и ритмично вздрагивала. Я вдруг осознал, что каждое это движение отзывалось болью где-то в подреберье. Там, где располагалось мое прикрытое костями сердце. Никогда не думал, что смогу быть настолько растерянным. Моя сильная, уверенная и язвительная сестренка плакала. И я не знал, как это исправить.

– Тами, детка, – позвал я негромко, надеясь быть услышанным.

Девушка вздрогнула и тут же подняла голову, чтобы уставиться на меня через пыльное стекло. Она непонимающе оглянулась, похоже, увидела мотоцикл позади у обочины и снова уставилась на меня.

– Что? – Она усиленно делала вид, что не плакала секунду назад.

– Ты угнала мою машину, родная.

– В этом дело? – Она шмыгнула носом.

– Конечно. – Я развел руками. – Зачем бы я стал тащиться следом? Уж не для того, чтобы сказать, что не хотел пугать тебя. Не для того, чтобы признать, что хочу тебя обнять и попросить прощения.

– Это за что же? – Девушка толкнула дверь и выбралась из салона.

– Какая разница? – Я осторожно шагнул ей навстречу. – Если моя девочка плачет, значит, я должен извиниться или за то, что обидел ее, либо за то, что сделаю с тем, кто сделал такую глупость.

– Не знаю, зачем… – Тами беспомощно пожала плечами. – Не знаю, зачем уехала. Мне нужно было остаться одной.

– Ну, так попросила бы меня уйти. – Я улыбнулся. – Это ведь куда проще, чем угонять машину, как думаешь?

Тами кивнула. Ее нос покраснел, глаза припухли, ресницы слиплись от слез, но она казалась мне самой красивой. Я ощутил в ней перемену и шагнул навстречу.

– Иди ко мне, маленькая. – Я решительно шагнул к ней и сгреб в охапку.

Теплая, доверчивая, она прижалась ко мне и уткнулась носом в мою грудь. Горячее дыхание девушки грело саму душу, зажигая внутри искры.

– Поехали домой, – предложил я и, не дожидаясь ответа, повел Тами к пассажирской двери.

Устроил на сиденье и пристегнул ремень безопасности, склонившись над внезапно дрогнувшей девушкой. Едва не выругался, посчитав, что снова ее напугал, но сестра вдруг качнулась и словно невзначай мазнула сухими губами по моей шее.

Я замер на короткое мгновенье, делая вид, что замешкался с замком, а затем отстранился. Мы подъехали к мотоциклу, и я закинул его в кузов, позабыв, что Тами наблюдает.

– Позер, – пожурила она меня, когда я снова занял водительское место. – Он ведь тяжелый.

– Нормально, – отмахнулся я небрежно, про себя отметив, что надо вечером для приличия пожаловаться на потянутую мышцу.

Мы ехали молча. Тами смотрела в окно и задумчиво закусывала губу. Я не торопил ее с расспросами, надеясь, что разговор завяжется сам.

– Ты испугал меня, – сказала сестра, когда мы оказались у дома и я заглушил мотор.

– Ведь ты знаешь, что я никогда не причиню тебе вред, – мрачно отозвался, смекая, что мне придется выяснить причину ее страхов.

– Знаю, – прозвучало отстраненно.

– Уколов это не отменяет, конечно.

– Опять? – Она тут же развернулась ко мне и густо покраснела.

Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы она смутилась того факта, что снова окажется передо мной без белья. Я ощущал себя извращенцем, но не мог забыть прикосновение к шелковистой коже ее ягодиц. Того, как кожа под моими пальцами густо покрылась крохотными мурашками.

– Смол ведь сказал, что можно перейти на таблетки.

– Ты веришь ветеринару? – с притворным ужасом возразил я. – Он ведь наверняка по вечерам кастрирует бродячих котов.

– Годный навык, – парировала Тами.

– Сомнительный.

– Полезный, – не унималась она, направляясь к порогу.

Я шел следом и любовался видом ее изящных лодыжек и округлых бедер, затянутых в истертые легинсы. Девушка вдруг оглянулась, поймав меня за подглядыванием, и окинула строгим взглядом. Однако в зрачках плясали озорные искры.

Девушка толкнула незапертую дверь и вошла в дом. Я же остановился у порога и вынул из кармана мятую сигарету. Мне часто приходилось делать вид, что я курю, хотя на самом деле всего лишь выпускал дым из легких, когда нервничал. Из тени веранды вышел Смол и неспешно спустился по ступеням.

– Нашел, значит, – констатировал он.

Я кивнул.

– Выяснил что-то?

– Не хочу на нее давить, – проворчал я недовольно.

– Это не похоже на тебя…

– Ты не понимаешь.

– Вот тут ты ошибаешься. – Друг хлопнул меня по плечу. – Я слишком хорошо тебя понимаю. И знаю, что можно наделать много глупостей, когда вместо головы думаешь сердцем.

Он подошел к машине и вытащил из кузова свой транспорт. И сделал он это с показным усилием, которое вызвало у меня усмешку. Вот у кого надо поучиться, как притворяться человеком.

Глава 13

В доме пахло едой. Видимо, я слишком долго жила по-спартански и отвыкла от аромата жареного мяса. В духовке нашлось жаркое в веточках розмарина и с золотистыми клубнями картофеля.

Стало неловко, что посторонний пользовался кухней. Он наверняка отметил, что своих запасов у меня нет. Не припомню этот кусок ароматной телятины в своем холодильнике. Как и свежего багета в бумажном пакете с фирменным знаком новой пекарни.

Мне оставалось позже посыпать голову пеплом и подумать о своем бедственном положении, а пока стоило накрыть на стол. Ведь добрый доктор в ожидании нас с Вери приготовил ужин. Мне было нестерпимо стыдно за идиотское бегство. Оставалось надеяться, что Смол не станет расспрашивать о причинах моего поведения.

Через окно гостиной я увидела, как гость стаскивает свой байк с кузова и с трудом устанавливает его на дорогу. Словно заметив мой взгляд, он повернулся и помахал мне рукой. Я неуверенно ответила и тут же отошла подальше от стекла, скрывшись в полумраке комнаты.

Грохочущий звук мотора огласил улицу и постепенно удалился.

Рассеянно убирая третий набор столовых приборов, я пропустила момент, когда в дом вошел Вери.

– Этот пройдоха снова доказал, что он идеальный? – проворчал Вери, заглядывая в духовку.

– Мне неловко, что я не угостила гостя едой, и…

– Брось. – Брат небрежно отмахнулся. – Ты не обязана кормить незваных гостей. К тому ж таких вряд ли прокормишь.

– Что это значит? – Нахмурилась.

– Мы едим много.

– Вы? – снова уточнила я.

– Ну, во время службы мы сбились в дружный отряд по территориальному признаку и после завершения контракта вернулись в родной город почти в полном составе.

– Вы сколотили что-то вроде… группировки? – Я осторожно подбирала слово.

– Нет, – усмехнулся Вери, – просто поддерживаем друг друга. У меня автомастерская, Смол держит ветклинику, у одного нашего друга есть бар, а другой открыл тату-салон. Удобно знать, что рядом есть друзья, которые могут выручить или поддержать. У нас есть небольшой фонд помощи. Мы называем это «компанией». Каждый из отряда может воспользоваться помощью и вернуть все без процентов и особых условий.

– А я отчего-то решила…

– Что мы бандиты? – с кривоватой ухмылкой озвучил мои страхи Вери.

– На той парковке вы выглядели угрожающе.

– Там какие-то уроды пытались обидеть девушку, – рыкнул брат. – Глупышку, которая оказалась моей Тами.

Последние слова он произнес хриплым голосом, от которого поджались пальцы на ногах. В горле пересохло, и я гулко сглотнула.

Вери подошел ко мне со спины и прижался щекой к виску.

– От одной мысли, что кто-то причиняет тебе боль, меня ломает.

– Прости, – прошептала я.

– Ты расскажешь мне, – просто произнес он и, когда я мотнула головой, добавил, – не сейчас. Сейчас мы будем ужинать. Хорошо?

Я не успела ответить, как он отошел к раковине и принялся мыть руки. Немного подумав, я решила заменить сервировку, вынула из буфета тонкие фарфоровые тарелки, недавно очищенное серебро, несколько льняных салфеток с вышитой вручную каймой и плетеную корзинку для хлеба.

– Софи любила такое оформление, – заметил Вери с улыбкой. – Не знал, что все целое.

– Кое-что было в коробках на чердаке. Серебро пришлось чистить, оно было почти черным.

– Мне всегда нравились эти вилки. – Вери взял столовый прибор и покрутил его в пальцах.

– Нарежь хлеб, – попросила я, раскладывая салфетки.

Использовать бумажные не хотелось, ведь слишком давно не удавалось по-человечески пообедать. На кухне было уютно и тепло. Абажур из кусочков цветного стекла отбрасывал яркие блики на стены и потолок. На одной из сторон виднелась желтая стрекоза, которая всегда казалась мне почти настоящей.

– Садись уже. – Вери подтолкнул меня бедром к столу. – Попробуем стряпню Смола. Готовит он отлично.

Я позволила себе расслабиться и устроилась на стуле. Брат вынул керамический противень с завитками из красной краски на боках и поставил его на можжевеловую подставку посреди стола. Аромат горячей древесины смешался с запахом еды и заполнил кухню. Блаженно втянула носом горячее облако пара и едва не застонала от удовольствия.

Вери ловко отрезал несколько ломтей от основного куска и положил его на полупрозрачный тонкий край тарелки со слегка потертой золотистой каемкой. С другой стороны легла пара продолговатых желтых картофелин, темные кольца зажаренного помидора. Затем сводный брат выглянул из окна, сорвал несколько стрелок зеленого лука, веточку укропа и базилика с темно-фиолетовыми листиками. С нижней полки холодильника перекочевал бумажный пакет с хрустящими листьями салата.

– Ты эстет, – пришлось признать, – не помню в тебе этого.

– Обычно у нас бабушка готовила, ведь так? А я всегда наблюдал.

– Ты внимательный, – зачем-то ляпнула и нервно улыбнулась.

Вдруг совершенно не к месту увидела, как из-под растянутой манжеты кофточки выглядывают мои шрамы. Уродливые отметины на фоне светлой кожи, которые я привыкла не замечать. Я подтянула ткань, но она тут же подернулась обратно.

– Не надо. – На мою руку легла теплая ладонь. – Ты не должна стыдиться меня.

– Да я и не… – Слова застряли в горле, и я порывисто кивнула.

– Давай-ка есть, а то я отощаю, – проворчал Вери.

Мне пришлось срочно брать себя в руки. Не хватало еще расклеиться на глазах все замечающего брата. Хватит жить прошлым.

– Какие планы на сегодня? – спросил брат, как ни в чем не бывало.

Я нервно дернула плечом, как делала всегда, когда не хотела отвечать на неудобные вопросы, но заставила себя улыбнуться.

– Мне нужно посмотреть пару помещений под аренду.

– Ты решила открыть свое дело?

– Да. – Упрямо вскинула подбородок, готовясь к очередной колкости, но Вери меня удивил.

– Правильно. – Он одобрительно кивнул. – У тебя ведь есть трастовый счет и его вполне можно использовать для пользы.

– Конечно, я расплачусь с долгом по коммуналке… – начала было я, но мужчина буднично перебил меня:

– Нет никакого долга. Я все оплатил.

– Не нужно было.

– Нужно, – припечатал он жестко. – Мне стоило проявить больше внимание к единственному родному человеку, который у меня остался. Это я о тебе, если ты еще не поняла. Ты – вся моя семья, после Софи.

– Я не беспомощная, – оробев, ответила я.

– Ты это доказала, когда уехала, толком не пояснив, зачем тебе это нужно.

Это заявление выбило у меня почву из-под ног. Я отбросила вилку и вытерла салфеткой губы.

– А ты отчитывался, когда оформил контракт? Или ты имеешь право на свободу, в отличие от меня?

– Ты не понимаешь. – Брат мрачно следил за каждым моим движением. – У меня не было выбора.

– Может, и у меня его не было! Может, я не могла оставаться тут!

– Отчего же? – обманчиво ласково спросил Вери. – Кто тебя пугал или гнал прочь?

– Я не хочу это обсуждать. – Вскочив, я вышла из комнаты.

Но Вери не оставил меня наедине и тут же проследовал за мной в гостиную. Он сверили меня янтарным взглядом голодного хищника.

– Что ты хочешь услышать?

– Простого «спасибо» было бы достаточно. Я всего лишь оплатил счета, не нужно делать из этого трагедию.

– Спасибо! Что в очередной раз я ощутила себя неудачницей! – неожиданно сорвалась я. – Я могу и сама разобраться с проблемами.

– Кто ж спорит? – сухо бросил Вери, чем окончательно разозлил меня.

Не думая, я подхватила с дивана крохотную подушечку с шелковыми кисточками на углах и швырнула ее в брата. Он явно не ожидал такой подлости и успел перехватить, только когда снаряд отскочил от его лица.

– Не зли меня! – выкрикнула я немного истерично. – Нашелся рыцарь на мою голову…

Ответного броска я не ждала и потому опешила, получив удар в плечо все той же подушкой.

– Ах ты…

– Я за равноправие, – с ухмылкой сообщил мужчина. – А будешь агрессировать…

Я прервала его пафосную речь, швырнув в него подушку побольше. Теперь-то он был готов к нападению и перехватил предмет с видом победителя. Только Вери не предусмотрел, что я кинусь на него, набрасывая сверху свой любимый плед. Обескураженный вероломным нападением, мужчина не сразу сдернул с себя тряпицу, и я успела отходить его подушкой поверх ткани, особое внимание уделив заднице. Довольно скоро он перехватил оружие, но я завладела второй подушкой и огрела его по голове. В азарте спонтанного нападения я совершенно не была готова к тому, что Вери сбросит плед прямо на меня. Он с недюжинной силой подхватил сверток со мной и опрокинул на диван. Я забилась в текстильном плену, задыхаясь от смеси страха и предвкушения. Мужчина навис надо мной, и даже сквозь пушистую преграду очень ясно ощущался запах его лосьона после бритья. Терпкий, с легкой кислинкой и дымным шлейфом. Мне отчаянно захотелось увидеть прямо сейчас его глаза, убедиться, что они все такие же сияющие, как и всегда, что он смотрит на меня без унизительной жалости. Мои попытки освободиться были поняты иначе, и Вери всем телом прижал меня к дивану. Его ладони очертили мои бока, запуская по коже волну мурашек.

– Справился? – придушенно выдохнула я и замерла от странного оцепенения.

Над ухом раздался хриплый голос:

– Признаю себя побежденным, если для тебя это так важно.

Я зажмурилась, и по щеке скатилась заблудившаяся слеза. Не знаю, откуда она появилась и что означала. Вери стянул с моего лица ткань, и наши лица оказались так близко, как никогда. В его глазах танцевали солнечные блики, выцветшие ресницы подрагивали. Мне достаточно было совсем немного податься вверх… и я почти сделала это. Почти коснулась его губ своими.

Трель телефона прозвучала, как сухой звук хлыста, и разорвала пространство. Я надеялась, что Вери проигнорирует его. Казалось, и он хотел того же, но иллюзия рассеялась, когда брат поднялся с дивана, освобождая меня. Он пьяно качнулся, словно приходя в себя после попойки, а затем вынул из кармана аппарат.

– Это важно, – проворчал он виновато и вышел из комнаты.

А я лежала в коконе из пледа еще несколько секунд, недоумевая, как могла ощущать себя комфортно практически обездвиженной. Потом выбралась из вороха ткани и поплелась на кухню мыть посуду. Заодно не мешало плеснуть в лицо пригоршню ледяной воды, чтобы остудиться.

Глава 14

Вери

Она казалась такой беспомощной с испуганными глазищами. Мне до боли хотелось качнуться к ней и поцеловать, сорвать тихий вздох с приоткрытых губ. Заставить щуриться от удовольствия, выгибаться под моими пальцами, хвататься слабыми ладонями в мои плечи. Я хотел, чтобы она кричала мое имя, перестала вздрагивать от моих резких движений, чтобы больше не хмурилась и не пыталась спрятать эти дикие шрамы.

На ее виске вилась влажная дорожка от слезы, и я ненавидел того, кто научил ее плакать. Того, кто оставил на ее коже отметины, заставил ждать удара.

Она смотрела на меня завороженно, словно читала мои мысли. Если бы это было так, то глупышка бежала прочь, оттолкнула меня или… А что, если все не так, и она могла бы…

Звонок телефона разорвал напрягшуюся тишину между нами, вырвал меня из транса и заставил встать на ноги. Взлохмаченная борьбой девушка сглотнула и зажмурилась. Чтобы не отбросить долбанный аппарат и сделать глупость, я вышел прочь из гостиной. А потом и вовсе решил выйти на веранду заднего двора.

Солнце отклонилось от зенита, отбрасывая тени от кряжистой старой яблони, которая чудом еще не погибла. На ветвях виднелись крупные плоды, а небольшая лавочка у основания ствола словно ожидала свою хозяйку. Софи любила это дерево и уверяла, что из этих самых яблок выходит волшебный джем.

– Слушаю! – Я нехотя ответил на вызов.

– Я не вовремя? – догадался собеседник.

– Говори. – Вдаваться в подробности своего настроения не хотелось.

– Я кое-что узнал. Тамила Лагер училась в университете на историческом факультете и работала официанткой в местной забегаловке.

Это мне основательно не нравилось. Не сложно представить, как относятся к обслуживающему персоналу в подобных местах.

– Местечко, кстати, вполне приличное, судя по отзывам, – неожиданно опроверг мои мысли друг. – Я договорился встретиться с хозяином. Он отказался говорить о Тамиле по телефону и показался мужиком порядочным.

– Ничего важного, значит, – несколько разочарованно протянул я.

– Я бы так не сказал. – После паузы, во время которой послышался щелчок зажигалки, бывший разведчик продолжил: – В больнице кампуса есть записи о пациентке с такими же инициалами. В это же время было обращение в полицию от девушки, имя которой не разглашают.

– Повод?

– Я со всем разберусь на месте, – ответил мужчина. – Но практика подсказывает, что скрывают обычно что-то нелицеприятное.

– Держи меня в курсе. Если понадобятся деньги…

– Я выставлю тебе счет, даже не сомневайся.

Мне было известно, что он сказал так, чтобы я не дергался. Сам же следопыт не возьмет с меня ни одной монеты. Он владел небольшим салоном татуировок для вида, а на самом деле занимался розыском людей и добычей информации. Если уж кто и сумеет выяснить всю подноготную темной истории моей скрытной сестры, так это Крон.

Из кухни донесся звон посуды, а затем и незатейливая мелодия из радиоприемника. Мне хотелось вернуться в дом, стать за спиной Тами и наблюдать, как она пританцовывает под музыку, как делала обычно. У меня всегда замирало сердце в груди, когда я видел ее босую, с растрепавшимся пучком волос, в застиранном фартуке в просторной кухне нашего дома. Она никогда не замечала меня, порхая между плитой и столом. И неважно, что она делала: ловко орудовала ножом, нарезая овощи; взбивала тесто венчиком; подносила к губам деревянную лопатку, чтобы попробовать ароматную подливу – это казалось мне чудом. Однажды Софи поймала меня в саду за подглядыванием. Я смутился и не нашелся с отговоркой, а бабушка понимающе улыбнулась и сказала странное:

– Она особенная. Я тоже это понимаю, мой мальчик.

– Она моя сестра, – убито напомнил я.

– У вас разная кровь, – возразила она совершенно серьезно. – Но это ничего не значит, если она не увидит в тебе то, что видишь в ней ты. Иногда я жалею, что…

Тут она вспомнила, что говорит вслух, и замолкла. Потом потрепала меня по волосам и ушла. Больше мы не говорили об этом. Ни когда Тами влюбилась в идиота-позера в старших классах, ни когда вдруг перестала обращать на избранника внимания, ни потом, когда вдруг решила уехать в другой город и сообщила об этом в самый последний момент. Это обескуражило меня и озадачило Софи. Хотя бабушка и не признавала этого, справедливо решив, что внуки могут сами выбирать свой путь.

Глава 15

Мне не хотелось признаваться даже самой себе, что я жду время инъекции с каким-то странным томлением во всем теле. Сегодня даже несколько раз переодела белье. Поначалу хотела оставить хлопковые трусики с очередной пикантной надписью, потом надела кружевные из тех, что остались из прошлой жизни. Смутилась и сменила их на обычные в горошек, жалея, что нет ничего среднего между развратными и подростковыми.

«Как на свидание собираюсь». Я опешила от внезапно пришедшей в голову мысли. Хмыкнула, а потом надела прежние истертые легинсы, топ, чтобы грудь возмутительно и нагло не выделялась через ткань, а потом натянула футболку. Впервые за последнее время я не стала задумываться о том, как выглядят мои руки. И ведь понимала, что Вери увидит. Наверняка рассматривать начнет. Может даже и спросит. А точнее начнет выпытывать.

– Ты от меня прячешься? – крикнул с первого этажа брат. – Учти, я сам поднимусь…

– Не надо! – взвизгнула я, сгребая ворох белья и закидывая его в ящик комода. – Сейчас спущусь.

– Не вздумай сбежать через окно, – предупредил Вери, поднимаясь по лестнице. – Догоню и…

– Притащишь обратно, – понятливо продолжила я.

– Да, так и сделаю, – прозвучало прямо за дверью.

– Маньяк, – прошептала я, но с площадки послышался смешок, подсказавший, что меня услышали. – Иду уже.

Я вышла наружу, плотно затворив за собой дверь в комнату.

– Что там у тебя? – любопытно прищурился мужчина.

– Любовника прячу, – отшутилась я и осеклась, заметив, как он напрягся. – В… Вери?

Брат тряхнул головой, прогоняя с лица тень, и посмотрел на меня. На мгновенье мне померещилось, что его глаза полыхнули солнечными бликами, но он моргнул – и иллюзия пропала.

– Глупая шутка, – буркнул он и поплелся по лестнице вниз. – Почему не делать процедуру у тебя в комнате?

– Не хочу ассоциаций: иголки и моя кровать, – отмахнулась я небрежно.

Не говорить же ему, в самом деле, что мне было неловко с ним в такой уж очень интимной обстановке. Моя спальня уже мало напоминала подростковую комнату.

Вернувшись домой, я сменила шторы, найдя в комодах Софи вполне приличную органзу, застелила постель сатиновыми простынями глубокого фиалкового цвета, убрала со стен постеры, сгребла игрушки и вынесла все к дороге. Уже потом опомнилась и вернулась к коробкам, чтобы забрать светильник из соляного мутного камня размером с кирпич и медвежонка из меха пыльно-розового оттенка с крохотными пуговками глаз.

Остальное было незначительным, но я вдруг вспомнила, что всегда боялась темноты, и Софи подарила мне этот ночник. А игрушку, затасканную до потертостей на мордочке, вручил мне Вери. Он уверял, что купил первое, что попалось ему под руку, чтобы его новоявленная сестренка не ныла. Но я видела, что ему нравилось, что я берегла медвежонка.

Однажды после стирки Софи повесила его во дворе на веревке. Начался дождь, и я стояла рядом с любимцем, держа над нами зонт. Когда рука устала, ее поддержал брат. Он пробурчал что-то о глупости девчонок, снял с прищепки мехового зверька и отнес его под крышу веранды, где соорудил сушилку, протянув веревку межу креслами. А под саму игрушку поставил таз.

Наверно именно тогда я в него и влюбилась. Это простая мысль буквально выбила из легких весь воздух, и я запнулась о ступеньку, вцепившись в перила.

Брат чутко отреагировал и обхватил меня за плечи, не давая свалиться с лестницы.

– Ты ведь так себе еще и ноги переломаешь, – грозно отчитывал меня он. – Признавайся, ты просто хочешь, чтобы я тебе прислуживал пару месяцев?

– Такого счастья я могу и не пережить. – Хмыкнула и, пользуясь случаем, прижалась к нему чуть крепче, чем нужно.

Я так и не забыла, как мне было хорошо с ним в детстве, как я скучала по этим дням, став старше, как тосковала, когда уехала. Казалось, и Вери не торопился отпускать меня. Мы уже спустились в гостиную, где брат подвел меня к дивану, но продолжал удерживать за плечи.

– Пусти, – попросила глухим голосом, и тут же оказалась свободной.

– Давай, ложись и…

– Помню, – мягко ответила я и покорно улеглась на живот, спустив легинсы с бельем.

Оставалось только надеяться, что Вери не заметил, как она покраснела.

– Только давай быстро, – пробурчала я, совершенно смешавшись.

– Будет не больно, – сдержанно пообещал брат и очень ласково коснулся обнаженной ягодицы ватным диском.

– А много еще уколов? – уточнила я на всякий случай.

– Всего десять.

– Хорошо, – одними губами произнесла я и зажмурилась.

– Сегодня в горошек?

– Что?

В этот момент мне в мышцу проникла иголка, пришлось замереть.

Глава 16

Вери сидел у лестницы и перебирал содержимое коробки с надписью «Мелочи». Я вышла к нему, робко сообщив о готовности завтрака.

– Что это? – уточнил брат. – На выброс?

– Нет. – Я покачала головой и присела рядом с ним на пол. – Я решила, что ты хочешь ремонтом заняться. Вот и убрала, чтобы не потерялось и не разбилось.

– Эту фотографию Софи очень любила. – Вери показал ей рамку из окрашенного в золотистый цвет дерева.

На снимке они все трое сидели у камина и разворачивали подарки на рождество. Позади переливались огни наряженной елки. Бабушка смотрит в объектив с благостной улыбкой, а дети заглядывают в коробки друг друга. Все были одеты в смешные свитеры со снежинками и кривоватыми оленями на груди.

– Странно, – отметила я отстраненно, – не помню этого дня.

– А я помню. Ты выпросила у меня три леденца на палочке. Весь язык потом синий был.

– Кто нас снимал?

Вери нахмурился, словно вспоминая, да только вышло у него несколько фальшиво. Он пожал плечами и сунул рамку в коробку.

– Наверное, фотоаппарат стоял на таймере, – буркнул он.

Я хотела сказать, что на полу виднеется тень того, кто делал фото. Думаю, что и Вери мог заметить это.

Обязан был заметить, ведь в этом был он весь. Для себя я решила, что обязательно выну этот снимок, чтобы рассмотреть его внимательно, а потом стоит найти альбом, в который Софи вклеивала остальные фотографии, которым не нашлось места в рамках.

– О чем ты задумалась? – осторожно уточнил Вери.

– Гренки стынут, – ляпнула первое, что пришло в голову.

– О, – простонал брат и неуклюже поднялся на затекшие ноги. – Как же я соскучился по твоим гренкам. Они у тебя выходят божественными.

От такой похвалы я невольно зарделась. Рецепт был не сложен: пара яиц, немного молока, основательно размятая с солью свежая зелень, чуточку куркумы и истертый в порошок грецкий орех. Все это я тщательно взбивала вилкой, а потом погружала в миску ломти белого, желательно немного черствого хлеба. Слегка приминала их, чтобы, расправляясь, мякиш впитывал смесь полнее. Затем стоит обжарить ломтики в сливочном масле, чтобы затем выложить на бумажную салфетку.

Вери торопливо вымыл руки, уселся за стол и посмотрел на меня с детским восторгом. В этот момент я ощутила себя и впрямь богиней.

Поставила тарелку перед мужчиной и добавила соусницу со сливками.

– А сахар? – с надеждой попросил Вери.

– А у меня еще вот чего есть. – Я открыла баночку с яблочным вареньем, подписанным еще бабушкой Софией.

– Как сохранилось?

– Стояло в холодильнике на дверце. Давно уже ожидало.

Двое за столом потянули носами аромат жаркого летнего полудня с благоговейным выражением на лицах. Гренки казались золотистыми и почти прозрачными.

– А я чай заварила с барбарисом, – сообщила заговорщически.

– Давай его сюда, женщина, – проворчал он.

Выражение счастья на мужском лице казалось очень уместным. Я сидела напротив, таская с общей тарелки ломтики хлеба под подозрительным взглядом брата.

– Я не все съем, – сообщила ему, сдерживая смех. – Обязательно оставлю тебе немножко.

– Мне как раз кажется, что ты немного отощала.

– Глупости, – отмахнулась я небрежно.

Не признаваться же, что долгое время я и впрямь не могла толком есть. Таблетки оставляли во рту мерзкое послевкусие, желудок болел, кожа ныла и казалась маленькой опухшим от побоев мышцам.

Вери заметил, как я помрачнела, и насторожился. Его лицо приобрело особенное хищное выражение, от которого мне стало не по себе.

Пришлось тряхнуть головой и улыбнуться. Я умела делать хорошую мину при плохой игре. Брат неопределенно хмыкнул и подпер кулаком подбородок.

– Значит, слушай, – весомо заявил он. – Пока ты болеешь, я буду о тебе заботиться. И не спорь. – Он откусил кусочек лакомства. – Ты меня подкормишь за это. Договорились?

Пришлось кивнуть. Мне и вправду нужна была помощь. Это я понимала. Как и то, что не готова была сейчас отказаться от его общества.

– Больно было?

– Что? – всполошилась я.

– Укол болезненный был?

Я точно поняла, что спрашивал он о другом и получил нужный ответ. Хитрый, как змей.

– Ешь уже, – коротко бросила я и налила новую порцию чая в большую кружку со снежинкой на боку.

Все происходящее казалось мне сказочным и светлым. Неожиданно поймала себя на мысли, что мне все нравилось. Даже немного ноющая ягодица не портила впечатления.

Глава 17

Телефон звонил долго, и я никак не могла найти аппарат, разгребая бумаги на диване. Наконец он попался мне в руку, и я нажала кнопку приема вызова.

– Да, – несколько запыхано произнесла я.

– Мисс Лагер, – раздалось жизнерадостно, – вы подавали заявку на открытие магазина?

– Да, – осторожно согласилась я.

– Она принята. Вам нужно явиться с оригиналами документов, чтобы подтвердить данные.

– Хорошо.

Я мельком взглянула в зеркало, оценив пожелтевший кровоподтек на щеке. Пожалуй, кожу получиться замазать так, что никто не догадаться о его наличии.

– Вы можете записаться на прием завтра…

– А возможно сделать все сегодня?

– Если вы успеете до пяти вечера. – Ответ прозвучал без особого энтузиазма. – Точнее до четырех. Тут очередь. А вот завтра можно с утра записаться.

Я поняла, что девушка не хочет заниматься моими делами сегодня, и решила, что не хочу ее напрягать. Не стоит портить отношения с тем, от кого зависит скорость одобрения заявок.

– Завтра в одиннадцать, удобно?

– Отлично, – одобрила девушка на другом конце провода. – Записываю.

Далее она продиктовала адрес, список документов и быстро попрощалась, словно устав от беседы. Я и не настаивала на продолжении.

Споро собрала бумаги в папку с тонкими резинками и забросила в портфель. Там же лежали личные документы. Воровато вынула паспорт и раскрыла его на странице с парой штампов. Печати расплылись, словно расплавленные жаром. Я зажмурилась, чтобы не видеть ненавистную надпись, и тут же открыла глаза. Мне показалось, что в комнате качнулся воздух, и я быстро сунула документ в карман с тонким замочком.

– Все в порядке? – вкрадчиво спросил брат, стоящий в дверном проеме.

Мне не понравилось, как он смотрел на меня – испытующе, пронзительно, словно я была виновата в чем-то или должна ему.

Это ощущение претило. А больнее всего, что источником его был Вери.

– Нормально, – отозвалась я как можно спокойнее.

– У тебя такой вид…

– Нормально, – повторила я и повернулась к брату. Скрестила руки на груди в защитном жесте и спросила: – А ты чего это подкрадываешься?

– Да я… – Он явно не ожидал обвинения и даже растерялся. – Хотел спросить, не станешь ли ты возражать, если приедут ребята?

– Какие? – несколько испуганно уточнила я.

– Мои сослуживцы. Они обещались помочь с крышей. У нас в углу протекает, вон. – Он кивнул головой в нужную сторону, где темнело пятно на потолке. – Не хочу чужих людей в доме.

– И я, – согласилась поспешно, – не люблю посторонних.

– Мои ребята порядочные. Никто не позволит себе ничего лишнего.

– Да я и не сомневаюсь, – пробормотала смущенно и тут же деловито добавила: – Сможешь завтра отвезти меня к мэрии? Я оформляю бумаги.

– Конечно. – Вери широко улыбнулся, теряя подозрительный вид. – Переживаешь?

– Совсем чуть-чуть.

Мне стало легче от мысли, что брат нашел видимую причину моего беспокойства. Именно поэтому я и не заметила, как блеснули его глаза, как тонкая струйка дыма выскользнула изо рта.

С этой святой уверенностью я поднялась в свою комнату, чтобы спрятать портфель. Сделала я это почти автоматически, привычно, даже не заботясь о том, что о такой скрытности подумает брат.

Глава 18

Вери

Она действительно решила, что я ничего не заметил. Я проводил сестру тяжелым взглядом и повернулся к окну. Отчего-то стало горько, что Тами не доверяет. Все прячется, закрывается, смотрит настороженно, кажется, что вот-вот сорвется, чтобы бежать прочь. Снова.

– Твою ж… – Я тихо выругался и растрепал без того беспорядочно торчащие волосы.

Я немного слукавил, сказав Тами, что не хочу приглашать мастеров со стороны. На самом деле, мне стало важно, чтобы Тами познакомилась с моими братьями по крови. Хотелось, чтобы она не боялась их, чтобы была готова принять нашу сущность. И если вдруг сестра окажется в беде, а меня самого не окажется рядом… Думать об этом не хотелось. Но мне стоило позаботиться о том, чтобы никто не смог причинить ей вред.

Ведь кто-то сделал ей больно. Так сильно, что эта самая боль до сих пор таиться в ее глазах.

Я беспокойно посмотрел на телефон, который молчал со вчерашнего дня. Понимаю, что расследования быстро не ведут и мне не стоит ждать скорого результата. Но это не мешало время от времени поглядывать на экран и нетерпеливо ждать звонка друга.

– Когда ждать гостей? – раздалось с лестницы, и я вышел из неприятных раздумий.

Тами стояла на площадке, одетая в узкие спортивные штаны и линялую футболку. И вроде ничего не было в ней соблазнительного или вызывающего, но я невольно сглотнул. Такая теплая и по-домашнему родная – я не хотел делить ее ни с кем. Словно ощутив мое настроение, девушка неуверенно потянула за короткий рукав футболке, тесно облегающей плечо.

– Слушай, а ты мне не одолжишь…

– Чего? – Насторожился.

– Рубашку, – выдохнула Тами. – Не хочу, чтобы пялились на мои руки. А в моем старом гардеробе только такое. – Она указала на мягкий трикотаж на себе – старенький и почти прозрачный.

– Пойдем, – едва сдерживая дрожь в голосе, я ухватил ее за руку.

Мысль о том, что она сама пожелала надеть мою вещь, согрела мою сущность. Да и кожу, похоже. Потому как Тами дернула ладонь в моей, словно ожегшись.

– Надо купить тебе одежду, – безапелляционно заявил я. – Ничего дорогого и шикарного, – предупредил я возможные возражения.

– Мне доставят контейнер с моим… – начала Тами, но я уже втащил ее в свою комнату.

Едва сдержался, чтобы не закрыть за нами дверь, отрезав от всего мира.

Моя старая комната претерпела незначительные изменения. Со стен исчезли несколько постеров, появился новый комод. Прежний я разбил в порыве гнева сразу после отъезда Тами.

Часть одежды я перевез из квартиры над мастерской, другую же собирался выбросить. Она давно стала мне маловата.

Тами же сразу направилась к коробкам, стоящим у стены.

– Ты собрался это выбросить? – настороженно уточнила она.

– Там то, что мне уже не нужно. Я посчитал, что кое-что стоит отвезти в приют.

– Ясно. Значит, я могу взять что-то для себя.

Прежде чем я успел возразить, девушка открыла первую и густо покраснела, наткнувшись на ворох дисков с материалом для взрослых. Я быстро оттолкнул ее подальше и, кажется, покраснел. Такого со мной не было со времен младших классов.

– Приюту это пригодиться, – пряча усмешку, резюмировала сестра.

– Эту коробку я собирался выбросить, – буркнул сконфуженно.

– А тут точно нет ничего не предназначенного для глаз порядочной девушки? – Она уже не сдерживала иронии. – Написано «Разное».

– Ради всего святого, Тами. Ты ведь взрослая. – Окончательно потерялся. – В остальных коробках одежда. Можешь выбрать, что хочешь. А я пойду… выброшу это.

– Я могу оставить тебя в одиночестве на пару минут, – бросила девушка невинно. – Ну, или на три. Этого ведь хватит?

– Ты ходишь по очень тонкому льду, юная леди, – рявкнул я и, подхватив нужную коробку, вышел прочь из комнаты.

Вслед мне несся сдавленный смех. Хотелось вернуться и доказать, что я давно не мальчик. И мне маловато трех минут. С ней бы я мог… О чем я думаю?

Но мой ад начался чуть позже. Я сидел на ступенях веранды и снова делал вид, что курю, выдыхая из легких собственный дым, когда позади скрипнула дверь.

– Не наткнулась на мои детские трусы, надеюсь? А то все может быть…

Я запнулся, когда повернулся к Тами. Она стояла в моей старой застиранной толстовке и никогда еще не выглядела более желанной. Закатанные рукава и свисающие полы делали ее фигуру еще более хрупкой. Моя одежда ей шла. Как и я сам. Я тоже ей подходил… Эта мысль разрезала мою реальность, как молния кромсает облака.

– Ты и впрямь решил выбросить то, что я всегда хотела у тебя стащить? – спросила сестра, даже не подозревая, какие желания одолевают мою темную душу.

– Тащи все что пожелаешь, милая, – хрипло ответил я и поднялся во весь рост, заставляя ее запрокинуть голову.

Мне хотелось добавить что-то важное, и по блеску в глазах сестры я понял, что время для этого пришло. Однако за спиной раздался шум двигателей и визг клаксонов.

– Ой, – прошептала Тами, неосознанно придвигаясь ко мне.

– Это мои ребята. Не беспокойся, они хорошие и никто тебя не обидит.

Девушка кивнула и закусила пухлую губу.

– Ты мне веришь? – Я осторожно приподнял пальцем ее подбородок, заставив посмотреть мне в глаза.

– Да.

Одно ее слово заставило меня ощутить себя всесильным. Мне даже показалось, что за спиной у меня развернулись крылья. Я передернул плечами, чтобы убедиться, что на самом деле там их нет.

Глава 19

Перед лужайкой дома притормозили пара пикапов и байк с уже знакомым мне доктором. Он спрыгнул с железного чудовища и, махнув рукой, направился к нам. Мне с трудом удалось преодолеть желание юркнуть в дом и остаться на месте. Если бы не Вери, я наверняка заперлась в доме и задернула все шторы. Хотя что-то мне подсказывало, что такие манипуляции мне бы не помогли, реши эти громилы войти в дом.

– Вы что едите? – не смогла я удержаться от реплики, когда из салонов выбрались двое здоровяков.

– Рыцарей, которые пытаются спасти от нас девственниц, – хохотнул незнакомец с рыжей шевелюрой высоченного роста.

– Как драконы? – осторожно уточнила я.

– Ну как… – Он осекся, напоровшись на мрачный взгляд брата.

– Вроде того, – хмыкнул рыжий и поднял стороны руки в жесте капитуляции. – Вери предупредил, что тебя пугать нельзя. Так что сразу говорю: я не претендую на твою руку, ногу или грудь. Не собираюсь приставать или намекать на что-то пошлое.

– Вот же придурок, – фыркнул Смол.

А мне вдруг эта искренность показалась очень милой, и я прыснула от смеха.

– Считаешь его смешным? – буркнул Вери.

– По крайней мере, честным. – Я решительно вышла из-за спины брата. – Никто не будет претендовать на мои ноги и… щеки?

– Не, – протянул еще один незнакомец, – у меня есть своя заноза, и новую я просто не переживу.

– Ты не подумай, щечки у тебя что надо… – начал очередной прибывший и тоже отчего-то поднял руки вверх. – Но у меня только одна голова, и она мне еще нужна.

Я спиной ощущала силу, которую источал мой сводный брат. Его друзья не казались опасными, несмотря на внешние габариты и несколько хищные черты. Это бросалось в глаза, и вопрос, чем он питаются, чтобы выглядеть так внушительно, все еще висел в воздухе.

– Давай-ка мы займемся крышей, а Смол мясом, – предложил Вери.

– Я бы украла у него пару рецептов, – предложила я и тут же добавила, заметив, как доктор покосился на брата, – для семейной книги о вкусной пище. Надо пополнять страницы.

Смол не двигался, пока брат не кивнул. Это было несколько странно, но я решила не устраивать допросы с пристрастием. В конце концов, у мужчин свои понятия и иерархия. Возможно, они договорились не переступать черту в общении с родней друг друга. В любом случае, меня все устраивало.

– Пойдем на задний двор. Я видел там мангал и…

– Женщины портят мясо, – фыркнул рыжий негромко, но я услышала.

– Значит, ты будешь есть порцию, приготовленную мной лично, – ответила я злорадно. – Еще будут желающие стать подопытными?

Вери ткнул друга в бок локтем и заржал.

– Ты ведь не обижаешься на Рони? – спросил док, когда выложил свертки из машины на веранде.

– Вы, правда, считаете меня инвалидом? – уточнила я с интересом. – Что вам про меня сказал Вери?

– Ничего такого. – Смол смешался. – У тебя редкая особенность говорить открыто. Обычно женщины более кокетливы.

– Комплимент засчитан. – Я вынула зелень и встряхнула пучок кинзы, с блаженством принюхиваясь к его терпкому аромату.

– Но ты все же скрываешь нечто очень важное, – огорошил меня док.

Он смотрел на меня испытующе. Острый взгляд, казалось, проникал в самую душу. Я открыла было рот, чтобы ответить что-то колкое, но не смогла.

– Не надо закрываться. – Мужчина понимающе улыбнулся. – Знаешь, когда долго пытаешься что-то спрятать и перепрятываешь по сотне раз на дню, то однажды можешь забыть, где оно лежит.

– Это ведь хорошо, – бесцветно отметила я.

– Но оно не исчезнет. Эта граната будет лежать в темном углу, пока не проржавеет и не рванет.

– Глупости.

– Она сможет причинить куда больше вреда, если разорвется рядом с теми, кто тебе дорог. Лучше обезвредить ее до того, как она потеряется и станет опасной.

– Ты работал сапером?

– Скорее подрывником, – сдержанно ответил Смол.

– Привык взрывать? – Мне удалось улыбнуться. – А мне нельзя больше. Новой взрывной волны я не переживу.

– Тамила… – Он протянул руку.

– Не трогай меня, – почти простонала я, отодвигаясь. – Мне не нужна жалость или понимание. Не надо, чтобы ко мне относились как к раненому животному, которое проще пристрелить, чем вылечить. Я справлюсь. Сама. Мне так…

– Это не проще, – словно прочитав мои мысли, продолжил Смол. – Когда тонешь, нужна рука, которая вытянет наружу, а не дно под ногами.

– Ты все же не ветеринар. – Я криво усмехнулась и сменила тему: – Зачем столько еды? Вы привезли целую тушу и ящик овощей.

– Если нет рыцарей, то мы едим телятину. – Смол кивнул в знак того, что признает этот раунд за мной.

Я выдохнула, надеясь, что мое прошлое никогда не станет достоянием этих сильных людей. Больше, чем жалость, меня пугало, что они начнут презирать меня.

Глава 20

Я всегда была жизнерадостной и яркой. Бабушка уверяла, что никогда б не простила себе, если позволила органам опеки забрать меня. Она говорила, что лишь взглянула в мои сияющие глаза и потерялась в них полностью.

Верить близким, когда они утверждают, что ты талантлив или красив – всегда плохая идея. Они любят нас и видят те качества, которых зачастую нет. Но все же стоило признать, что оптимизма во мне хватало. Как и жизнелюбия.

Возможно, именно это и навлекло на меня беду.

Я переехала в чужой город и устроилась в кампусе колледжа. Вскоре выяснила, что денег, которые я получала в виде стипендии, едва хватает на еду и самые необходимые средства гигиены. Кроме мыла и зубной пасты мне хотелось покупать себе одежду, иногда позволять скромные посиделки с новыми подругами. Именно поэтому я принялась искать подработку, которая не станет мешать учебе. Должность помощника библиотекаря отнимала бы все свободное время, брать ночные смены на заправке не хотелось, сомнительные бары и клубы я даже не рассматривала. А вот небольшая закусочная рядом с кампусом мне показалась вполне сносной. Там всегда было много студентов, которые предпочитали брать еду навынос, и отличный начальник. Именно он стал лучшим аргументом, чтобы выбрать именно это место. Стоило увидеть плотного высокого мужчину с аккуратной бородой и светлыми глазами под кустистыми бровями, чтобы понять – он добряк. Клетчатый фартук напоминал бабушкин. Точно такой же носили все работники, которые вполне искренне улыбались.

– Волосы собирай в простую прическу, украшений много не нужно, да и с косметикой не усердствуй, – пояснял нехитрые правила начальник, назвавшийся Мастером Тимом. – У нас тут посетителей много, и не нужно, чтобы кто-то начал кокетничать. Если кто позволит себе лишнего, я выставлю наглеца. Обижать девчонок никому не позволю. Но и хвостом вертеть не стоит. Таких работниц мы не держим.

Такие условия мне подходили. Поэтому я заполнила анкету и взяла ключ от шкафчика с рисунком утенка на дверце.

Мне всучили поношенную, но выстиранную форму, состоящую из серой рубашки и темно-синей юбки ниже колена. К ним мне рекомендовали надевать кеды.

График был свободный, и я легко смогла синхронизировать его с занятиями. Коллектив был вполне благодушный. Он состоял из десятка студенток и пары молодых мам, которые учились на вечерних курсах. Мне удалось найти со всеми общий язык. Даже с мрачноватой девицей, украшенной пирсингом и несколькими смелыми татуировками. Однажды я выносила мусор на задний двор закусочной и застала ее с сигаретой.

– Заложишь? – равнодушно поинтересовалась она.

– Нет, – односложно ответила я.

– Ты вроде как правильная, – ехидно пояснила она свой вопрос.

– А с каких пор стало правильным лезть в чужие дела? – Я протянула ей пластинку мятной жевательной резинки. – Ты ведь и сама понимаешь, что это вредно. На пачке написано, а ты, уверена, умеешь читать.

– Старик вечно ворчит, когда чует запах дыма. – Она скривилась и протянула мне руку. – Дарла.

– Не такой уж он старый, – хмыкнула я и тоже представилась: – Тамила.

– Он хороший, и мне не хочется его расстраивать.

– Ну, так не кури, – предложила я очевидный выход.

– А ты хитрая. – Девушка хохотнула. – Не лезешь в чужие дела, но тоже читаешь лекции по здоровому образу жизни.

– Может я не хочу, чтобы ты умирала от, – я внимательно посмотрела на страшную картинку на пачке, которую держала в ладони Дарла, – «импотенции».

Мы обе рассмеялись, и с того момента мрачная девушка перестала казаться таковой. Она часто перекидывалась со мной шутками, менялась сменами и отрабатывала несколько часов за меня, когда расписание лекций менялось.

Одна из сотрудниц постарше помогала мне с историей, которую она знала просто блестяще. Мне удалось запомнить даты, благодаря забавным считалочкам, которые она сочиняла и напевала во время ожидания заказов.

Я быстро влилась в коллектив и нашла друзей, которые не гнушались работы. Не все относились к работающим студентам снисходительно. Встречались и те, кто считал своим долгом напомнить таким, как я, место. Однажды я обнаружила замасленные салфетки в рюкзаке, и когда вынула их на лекции, одна из одногруппниц выкрикнула:

– Отнесешь в мусорку. Тебе не привыкать.

Я не стала устраивать скандал на потеху публике. Вместо этого скомкала салфетки и ловко кинула в девицу, попав прямо в центр ее головы, где красиво сплетенные косы создавали подобие гнезда.

– Вот и мусорка нашлась! – Кто-то заржал, и смех подхватили.