Читать книгу Право выбора - Светлана Николаевна Куксина - Страница 1
ОглавлениеПраво выбора
Или
Ищите, девки, мужа в тундре
Роман
Автор Светлана Куксина
– 1 –
Интересно, а как живут авантюристки? Те, кому не сидится на месте, кто мечется по миру в поисках острых ощущений? – ни с того ни с сего пришло вдруг в голову Ирине. – Сестра утверждает, что я слишком правильная и, если не встряхнусь, то со временем превращусь в зануду… Разве что-то или кто-то может быть слишком правильным? Или правильно или нет. При чём тут слишком?
Странные мысли, – подумала девушка. – Откуда они взялись? С чего бы?
Она тряхнула головой, прогоняя странные мысли прочь, и задумалась о делах текущих.
Звонок раздался ровно в одиннадцать. Ирина как раз присела на диван, чтобы обдумать порядок оставшихся действий, и посмотрела на часы.
Сегодня суббота, а это значит, что день расписан заранее: уборка, стирка, перекуски на ходу и долгожданный отдых. Под отдыхом Ирина понимала как минимум двухчасовую прогулку по лесопарку за городом плюс время на дорогу. В общем, добрую третью часть дня она наслаждалась жизнью.
В отличие от Есенина, который признавался в автобиографии, что к субботе испытывает неприятное чувство, Ирина любила субботу. Этот день принадлежал ей безраздельно с тех самых пор, как она стала жить отдельно от родителей.
Она сразу завела такой обычай, все к нему постепенно привыкли и в субботу её не тревожили.
Уборка практически закончена, бельё замочено в ванной, можно немного помечтать об отдыхе. А тут – звонок…
Пять дней в неделю Ирина добросовестно отрабатывала свою зарплату, сидя в офисе; часть воскресенья принадлежала родителям и друзьям, а суббота была всецело её днём. До обеда она легко справлялась со всеми делами, а потом…
Потом она на автобусе ехала за город с неизменным тормозком в руках. Бабушка с детства приучила – идёшь в лес, клади в карман бутерброд (чёрный хлеб с салом), пару варёных яиц и помидорку с огурчиком. Маленькая бутылочка чистой воды тоже обязательно входила в этот джентльменский набор. Девушка свято блюла обычай бабушки, у неё для этого была даже специальная небольшая матерчатая сумка.
Сосны загадочно шумели над головой, словно обсуждали что-то важное; берёзы отлично оттеняли их стволы, покрытые красивым загаром, и что-то неразборчиво, но нежно лепетали на своём языке; солнце золотило верхушки всех без разбору деревьев; а редкие причудливой формы облака задумчиво плыли по небу, будто на ходу раздумывали, стоит ли здесь задержаться или всё так же величаво – медленно плыть дальше, не обращая внимания на
земную суету.
Ирине нравилось всё: она рассматривала деревья, легонько прикасалась к их стволам, ощущая под рукой приятную тёплую шершавость; заглядывалась порой на небо так, что спотыкалась на ходу и однажды чуть не упала; с одинаковым жадным интересом она разглядывала муравьиные тропы, мох под ногами и облака над головой.
Погуляв два (чаще с хорошим гаком) часика по лесу, Ирина выбирала красивую полянку и усаживалась перекусить. С некоторых пор ритуал продолжался несколько необычно, но об этом не знал никто.
И вот что странно. Ей казалось в этот момент, что нет на свете еды вкуснее. А предложи ей сало дома – и ведь не будет. В лесу же – идёт за милую душу.
Об этом её особом субботнем распорядке знали все мало-мальски близкие ей люди, поэтому в субботу её никто никогда не тревожил. И вот – звонок в дверь…
Какое-то время Ирина с недоумением смотрела в сторону входной двери, словно не верила собственным ушам. Действительно ли она слышала звонок, или он ей почудился?!
Ирина замерла. Но трель звонка настойчиво проникла к ней в уши вторично. Кто-то звонил. Нет сомнений. И этот кто-то был явно чужой…
Или случилось что- то экстраординарное, или страшное, или…
Не дай Бог…
Ирина нерешительно встала с дивана, спросила сама у себя вслух: «Интересно, кто бы это мог быть? И что такого ужасного могло стрястись?» – и, так и не найдя ответа, пошла открывать дверь, всё убыстряя шаг и начиная волноваться.
Посмотрела в глазок. За дверью стояла смутно знакомая женщина. Явно намного старше, так что бывшей одноклассницей быть не может. Маминых немногочисленных подруг Ирина всех знает отлично…
Случайная знакомая?! Чья-то родственница или из маминого окружения, но не близкого?! Вот, вроде и видела где-то и когда-то, но где и когда – нипочём не вспомнить.
Ну да ладно, раз она пришла, то это значит, что я ей зачем-то понадобилась, – решила Ирина, запутавшись в сумятице мыслей и махнув на них рукой. – А я её вспомню, так сказать, в процессе беседы. Или сама назовётся… Не съест же меня эта женщина, – и рывком распахнула двери.
– Я уж было подумала, что ты спишь ещё, – бесцеремонно сказала посетительница, проходя мимо хозяйки прямо в комнату. – Но потом решила, что ничего не случится, даже если разбужу. Молодая… много спать вредно… жизнь проспишь…
Ирина молчала. Она так пока и пребывала в сумятице мыслей. Женщину молчание хозяйки не смутило.
– Что так долго не открывала? – поинтересовалась она, усаживаясь без приглашения на диван и рассматривая Ирину, словно цыган лошадь.
Ирина не стала садиться. Первым её желанием было выставить нахалку за дверь, но женщина явно годилась ей в матери, хоть и выглядела довольно молодо, поэтому девушка набрала в лёгкие воздуху побольше, чтобы дать себе разрядку и не сорваться, потом медленно выдохнула и только тогда уже спокойно поинтересовалась:
– Простите, а вы кто?
– Не помнишь меня? – слегка удивлённо спросила женщина и выразительно скривилась. – Я – Элеонора. Мама твоего сокурсника Юры Шатиро.
– Надеюсь, его-то ты помнишь?! – не смогла скрыть сарказма в голосе нежданная гостья, картинно повела плечами и пристальным взглядом обвела комнату.
– Ну, ещё бы, – тоже с изрядной долей сарказма ответила Ирина, уже не делая скидку на возраст собеседницы. Как вы, так и мы.
Юрка был самым красивым парнем на их курсе. Девчонки по нему прямо с ума сходили, сохли. Правда, Ирина их восторга не разделяла: она не любила кукольную красоту в мужчинах. Девчонка – куколка – это ещё ладно, но парень…
К тому же Юрку она знала раньше – пересекались в кружке юннатов в Доме детского творчества классе, кажется, в седьмом. Или в шестом…
Был у неё короткий период увлечения всякой живностью: летающей, ползающей и бегающей. Она выдержала целую четверть, пока не улеглось любопытство и не увлекло новое дело – кружок радистов, а Юрка мелькнул пару раз и исчез, быстро поняв, что это не его. Он и тогда был смазливой куколкой, девчонки ахали восторженно, поэтому и запомнила его Ирина. Даже вздохнула вслед: везёт же некоторым. Почему такая несправедливость?! Ну к чему такая девичья красота парню?! Такая нежная кожа?! Ресницы – махалки, словно опахала?!… А теперь кажется, что это видеоролик из предыдущей жизни и не её, а совершенно незнакомого человека.
И что, интересно, могло понадобиться Юркиной матери в её скромной квартирке?! Они и с Юркой-то пересекаются раз в сто лет и то по чистой случайности, а уж с его мамашей и подавно. Так… виделись несколько раз мимоходом… вот и все отношения…
Элеонора! – с иронией хмыкнула про себя Ирина. Насколько она в курсе, раньше ту звали Танькой; но потом, когда Юркин папаша – успешный базарный торгаш – сколотил кой-какой капиталец, мать Юрика сочла своё имя не подходящим новому имиджу богатой дамочки и быстренько перекрасилась в Элеонору.
Квартирку приобрели из пяти комнат, хотя их всего трое в семье, открыли магазин, потом второй; и тут папашу прихватило от страха перед какой-то проверкой (поговаривали, что им заинтересовались органы; причём, так и говорили – Органы!), и он попросту дал дуба, оставив безутешную вдову достаточно обеспеченной женщиной. Она быстренько продала магазины, куда-то удачно пристроила денежки и стала жить на ренту. Никакая работа её не интересовала.
Ирину не слишком волновали сплетни её родного городка; в их доме не принято было перемывать косточки знакомым и незнакомым, поэтому она никогда не вдавалась в подробности чужой жизни. Просто бабы на работе частенько сплетничали обо всех и обо всём, и она волей-неволей оказывалась их слушательницей. Рты им не заткнёшь, а ей не выходить же всякий раз за дверь?! Этак и с работы вылететь недолго, потому что языки её коллег неутомимо работали весь день. Не в коридоре же ей трудиться?!
Вот и сейчас в её мозгу всплыло что-то где-то когда-то случайно услышанное, и эти сведения как-то не расположили Ирину к пришедшей к ней женщине. Нет, если бы она пришла в другой день, в другое время, то … может быть…
Но в субботу?! Это святотатство!
Элеонора не обратила на её сарказм никакого внимания.
– Я пришла, – по-деловому начала она, вполне уверенно чувствуя себя в незнакомой квартире, – чтобы обсудить с тобой важный вопрос.
Брови Ирины непроизвольно взлетели вверх. Важный вопрос?! У неё с этой фифочкой?!. С которой случайно виделись пару раз сто лет назад?! Да что у них может быть общего?! Какие вопросы?! А если и появятся, то ответы скорее всего у них не сойдутся. Они же на жизнь смотрят с разных платформ и в разных направлениях! Да и живут на разных планетах, если совсем уж честно.
Девушка даже рот открыла, чтобы всё это выпалить разом, но гостья не дала ей возможности заговорить.
– Мой Юрочка на год старше тебя, – продолжала вещать Элеонора, не обращая никакого внимания на мимику девушки. – Я считаю, что вы можете составить хорошую партию, что вам надо познакомиться поближе, получше узнать друг друга. Тебе, Ирина, нужно изучить наши привычки, наш образ жизни и научиться ему соответствовать.
Ирина поначалу так растерялась, что могла только молча смотреть на собеседницу, некрасиво открыв рот, но очень скоро её начал душить смех.
– А моё желание вы учитываете? – поинтересовалась она придушенным голосом. Очень ей не хотелось, чтобы смех вырвался наружу. Невежливо это как-то. Над ровесницей она бы посмеялась, а над Юркиной мамашей не может – воспитание не позволяет смеяться над старшими. – А вдруг в мои планы не входит изучение ваших привычек?!. А право выбора?!. У меня есть право выбора, право самой выбрать себе спутника жизни?! Мы, кажется, не в Средневековье живём. У нас давно равноправие.
– Не торопись, – властно оборвала её собеседница и сделала предостерегающий жест рукой. Она даже не улыбнулась. Так и осталась серьезной и сосредоточенной, как – будто решала важную теорему, которую никак не могла доказать. – Я знаю, что живёшь ты на съёмной квартире, потому что в вашей крошечной двушке живут твои родители и младшая сестра и там элементарно тесно, что лишних денег в вашей семье нет и что олигарха на твоём небосклоне пока не предвидится. А ты молода, умна, образованна, хорошо воспитана. Из интеллигентной семьи. Это тоже важно. Я же не вечно буду сильной и здоровой (все мы когда-то становимся немощными), но такие, как ты, стариков не бросают.
Видишь, я с тобой предельно откровенна и забочусь не только о сыне, но и о своей старости. У меня один сын, рано или поздно он приведёт в дом жену – мою невестку, и как она будет относиться ко мне, одному Богу известно. Я не хочу надеяться на Бога, слишком это ненадёжно, поэтому пришла к тебе. Вы учились в одном институте, пусть и на разных факультетах, общались, и, хотя с той поры прошло уже четыре года, не думаю, что забыли друг друга в лицо. Мой сын не из тех, кого можно легко забыть. Он красив, умён, хорошо воспитан, твёрдо стоит на ногах, обеспечен…
– Но… – попыталась вступить в разговор Ирина, не хватало ей с утра в субботу только панегирика в честь Юрки.
– Не надо ничего говорить сейчас, – снова властно оборвала её Элеонора и встала с дивана. – Я не буду больше утомлять тебя разговорами. Перейдём к делу… Пока остановимся вот на чём: я оставляю тебе конверт с некоторой суммой…
– И не протестуй, – заметив, что девушка хочет возразить, сказала она, бросила на тумбочку конверт и направилась к двери, подхватив Ирину под руку. – Купи себе новую стильную одежду, обязательно съезди куда-нибудь за границу отдохнуть, хоть на несколько дней, чтобы вдохнуть воздух свободы; и только потом мы с тобой поговорим конкретно. И о праве выбора тоже. Даю тебе месяц … ну, пару месяцев на обдумывание, но с сыном моим за это время обязательно повидайся. И лучше не раз… Якобы случайно встретитесь где-нибудь. Где, когда и в какое время он бывает, я тебе написала. Записка тоже в конверте. Никому о нашем разговоре ни слова. Буквально – никому. Понятное дело, что и Юрику тоже ни слова не говори. Мужчин вовсе не обязательно посвящать во все подробности своей личной жизни. Спать спокойнее будут. У нас, женщин, должны быть свои маленькие секретики…
– Всё, – отрезала она, собственноручно открывая входную дверь. – До встречи через два месяца.
– Деньги в любом случае твои, – добавила она, сама захлопнула за собой дверь и ушла, а онемевшая от всего услышанного Ирина ещё какое-то время столбом стояла в коридоре, пытаясь понять, что произошло. Это на самом деле было, или это такой странный сон приснился ей прямо среди бела дня. Хотя, с чего бы ей стала сниться Юркина мать?!
Ну и дела… Это её так сватали или?!…
Девушка в конце концов стряхнула с себя оцепенение и вернулась в комнату. Постояла на пороге, потом неторопливо дошла до тумбочки и нерешительно взяла в руки конверт. Секунду помедлила и вытряхнула содержимое на диван.
Стодолларовые купюры веером легли на покрывало. Ирина ахнула и не сразу решилась пересчитать деньги. А когда пересчитала, ахнула вторично – ровно пять тысяч. С ума сойти!
Первым порывом было – вернуть деньги. Ирина даже стала быстренько запихивать их в конверт, но потом сообразила, что ни за что не догонит новую знакомую – та явно не пришла пешком, а где живут Шатиро, она не помнила, если вообще когда-нибудь знала.
Какое-то время Ирина сидела на диване, тупо глядя в потолок, затем вспомнила о стирке, машинально включила старую, допотопную, но безотказную машинку, как-то постирала замоченное, хотя – убей Бог! – не помнит как, и так же машинально стала собираться в лес.
Удовольствие, которое она обычно при этом испытывала, сегодня куда-то исчезло; Ирина всё делала автоматически, что называется на автопилоте, и это не прибавило ей любви к незваной гостье.
Прогулку она тоже помнила плохо. Ноги машинально отмеряли метры и километры; глаза, словно она внезапно ослепла, не видели ничего вокруг; голова напоминала пустой гулкий котёл.
И никакого удовольствия.
Пустота.
Хотя … нет…
Из головы не выходила странная ситуация, в которой она оказалась не по своей воле.
Ирина решительно не знала, что ей делать. Узнавать Юркин адрес и ломиться к ним домой с криком: «Заберите ваши деньги!»? Караулить Элеонору у дома? Или всё же «случайно» встретиться с Юркой? Но с какими словами она протянет ему деньги?!
Какой бы странной ни показалась ей Элеонора, она, в первую очередь, Юркина мать и явно заботится о сыне, хоть и говорила о себе тоже. Во вторую очередь, она женщина, а женщины не должны подставлять друг друга. Должна быть какая-то солидарность…
Ладно. Ирина решительно стряхнула с себя докучливые мысли, похожие на бродячих собак, потому что метались как попало, и огляделась. Как далеко она сегодня забралась! Раньше она редко забредала в эту сторону. Её интерес – в противоположном направлении. Но вот сбилась сегодня, а теперь времени нет.
Надо идти обратно, а то следующий автобус придётся долго ждать. Придется возвращаться в город и портить любимую субботу, но делать нечего. Пусть сегодня останется всё как есть, а завтра она подумает на свежую голову. Сосредоточиться на проблеме легче там, где она возникла.
Принимать предложение она не будет в любом случае, но вот с чего начать – она тоже пока не знает.
– 2 –
– Что-то ты сегодня рассеянная, доченька? – заметила мать за обедом, хотя вопрос вертелся у неё на языке почти с самого того момента, когда старшая дочь переступила порог родительского дома.
– Да, нет. Всё нормально, мам, – отмахнулась Ирина, не заметив, как мать обеспокоенно переглянулась с отцом и тот подал ей условный знак, который означал «не лезь, мол, если что – сама скажет».
Младшая сестра Ирины – Дианка – выразительно сморщила симпатичный носик и смешливо фыркнула:
– Что, сестрёнка, втрескалась в кого-нибудь?! Давно пора! И чего тянула, не пойму?!
Мать сердито посмотрела на младшую дочь:
– У тебя выпускные экзамены в этом году, а голова глупостями забита. И что за слова у тебя?
– Да сдам я экзамены, – отмахнулась Дианка с легкомысленным видом. – Я лучше всех в классе учусь.
– А любовь, мамочка, это вовсе не глупости, – добавила она нравоучительным тоном. – Тем более, когда тебе уже далеко за двадцать, как нашей Иринке. Не до пенсии же ей тянуть с любовью?! Пора бы уже определиться, приглядеть хоть кого-нибудь, хоть старпёра какого, а то так и останется у разбитого корыта в ожидании принца.
Дианка крутнулась на стуле, оказалась лицом к лицу с сестрой и выпалила:
– Не ходят по нашей улице принцы, сестрёнка. Не ходят! Они вообще пешком не передвигаются. Исключительно на лимузинах! Подбирай хоть кого-нибудь.
Ирина усмехнулась: её развеселил выпад младшенькой. К разговорам о том, что замуж пора, она давно привыкла. Это нормально. Людей всегда заботят чужие печали, особенно если этих печалей в помине нет.
– Диана! – рассердилась мать, но…
– Ты смотри, – развеселился внезапно отец. – Яйца курицу учат. Дожили! А, мать?
– А ты что помалкиваешь? – обратился он к Ирине с наигранным выговором. – Сидишь, как засватанная, и помалкиваешь, будто боишься свекрови не угодить. Или впрямь что серьёзное случилось? Так поделись с родителями. Мы тебе худого не посоветуем.
Ирина посмотрела на отца и вдруг тоже развеселилась. Вот он, её тыл. Крепкий и надёжный. А всё остальное вполне решаемо.
– Всё нормально, пап, – фыркнула вдруг она совсем по-детски. – Всё в порядке. Всё замечательно. Я просто задумалась. Ни о чем…
– Ну, тебе виднее, – ответил отец, и дальше всё покатилось по наезженной колее: обычные воскресные разговоры, шуточное пикирование с сестрой, игра в шахматы с отцом, плетение бус с матерью. С некоторых пор Ирина увлеклась и с азартом изобретала всё новые узоры, выплетала цветочки и косички, вышивала бусинами картины и плела броши.
У них уже вся стена была увешана работами её и матери. Гости – сослуживцы отца и матери, приходившие к ним чаще всего на праздники, – хвалили и говорили, что можно выставку устраивать, так интересно и качественно у них получается. Ирина с матерью только улыбались. Конечно, похвала и кошке приятна, но рановато им записываться в великие мастера. Рановато.
Некоторое оживление и разнообразие в воскресное послеобеденное время вносили визиты соседа дяди Васи. Высокий, худой и нескладный, он был отчаянным спорщиком, но больше всего любил рассуждать о политике.
Мать частенько морщилась, уходила в другую комнату, так ей надоедали безапелляционные разглагольствования соседа и его резкий голос, а Ирина оставалась. Ей нравилось слушать эти разговоры и сравнивать со своими мыслями.
– Ты пойми, – гудел дядя Вася, наставляя на отца указательный палец, – нельзя в угоду внешней политике гнобить собственный народ! Замордовали людишек! Мы ж не можем все быть бизнесменами – у кого-то ж ещё и совесть осталась!
– Да я согласен, что бизнес наш не отличается честностью, – пытался вклинить собственное мнение отец, но дядя Вася уже завелся, и не было такой силы, которая могла бы его остановить на скаку.
– Какая честность?! Она близко к нашему бизнесу не ночевала! Но я даже не об этом! Хапуги были во все времена и у всех народов! Обидно, что господами стал малюсенький процентик, а товарищами перестали быть все! Во, как они нас перевернули! Не за что нам власть любить! Не за что!
Ирина редко вмешивалась в такие разговоры. Что она могла сказать двум взрослым мужикам, неоднократно битым жизнью?! Но сейчас осмелела:
– А как же национальные проекты? Материнский капитал недавно придумали? Придумали! Очень нужная вещь! Мамочки вздохнули! Помощь всяким там … производителям?
– Эх! – горько скривился дядя Вася. – Купили вас, молодежь, за три копейки! Всю страну разворовали! Разграбили! Недра и те поделили! Теперь откупаются, а вы и рады! Словно нищие с протянутой рукой по расплодившимся, как вши в войну, социальным организациям. Во, расплодили бездельников! Раньше зашел в сельсовет, переписал дом на другого хозяина, получил денежки – всё, купля-продажа состоялась. И никаких ста прописанных человек в одной квартире! Никакого кидалова! Всё в похозяйственной книге видно. А теперь? Путают нас специально, чтоб времени ни на что не было. Власть – она размышления народные не любит! Ей болванчиков подавай, чтоб кивали молча, со всем соглашались… С такими удобнее!
– Ну, это ты зря, сосед, – покачал головой отец, не соглашаясь с такими речами. – Материнский капитал – дело хорошее. Молодым всегда трудно с жильем, а так – всё-таки помощь.
– Какая помощь?! – продолжал кипятиться дядя Вася. – Ваш материнский капитал – это «Титаник»! Слыхал про такой пароход?!
– Кто ж про него не слыхал?! Но при чём тут?!.
– А при том! Цены на жильё как взлетели?! Гнилушку предлагают, а не дом за этот капитал! В любой деревне! Молодым деваться некуда – хватают и тонут! Денег на ремонт нет! Работы нет! Попробуй за что-нибудь зацепиться. Если в город на работу – опять же расходы дополнительные и свой транспорт нужен! А разве он у всех есть? В крупном городе этот ваш капитал копейки!..
Скрипнула дверь. Это мать не выдержала, вошла в комнату и с досадой сказала:
– Умен ты, Василий, из нашей квартиры правительством руководить, а посади тебя в Кремль – и тот же «Титаник» изобразишь! Хватит лясы точить! Посидели – и будет!
Дядя Вася мать уважал и отчасти побаивался. Тут же подхватился со стула:
– Извиняй, хозяюшка! Заболтался я! И в самом деле пора и честь знать, – и шустро вымелся за дверь.
– А ведь, Раиса, он в чем-то прав, – почесал голову отец. – Цены на жильё и впрямь взлетели до небес… особенно по сравнению с нашими зарплатами…
– Ты ещё в демагогию ударься, – оборвала его мать и присела на диван рядом с Ириной. – Простому человеку при любой власти туго. При Советах только и подышали. Хоть и не всё тоже хорошо было, но всё-таки… Слова о равноправии, о нашей значимости в голову нам вбили. Человеком второго сорта ни один работяга себя не чувствовал, не то что нынче. Да что теперь говорить?! Люди не выбирают, когда им родиться. Хоть войны нет и то хорошо. Кому-то и в этом плане не повезло. Я своих дедов и не видела… из-за войны этой проклятой … – мать вздохнула горестно, сгорбилась. – Не порти нам воскресенье с этим Васькой оглашенным!
Домой Ирина вернулась поздно. После обеда у родителей она ещё немного побродила по городскому парку с бывшей одноклассницей Мариной, у которой был годовалый сын и вечно занятый на службе муж.
Они по очереди толкали перед собой коляску с малышом, сидели рядышком на скамеечке, любуясь окружающим их спокойным и привычным пейзажем, болтали ни о чём и обо всём, иногда вспоминали школьные проказы и смеялись над собой и одноклассниками, но о посещении Элеоноры Ирина не обмолвилась ни словом. Ситуация требовала вдумчивых размышлений в одиночестве, иначе станешь посмешищем всего города. Сплетни у них, не успевая родиться, с космической скоростью распространяются по всему городку.
Нет, подругу сплетницей она не считала, но ведь человек может и случайно обмолвиться, так что лучше всего – промолчать.
– Марин, а ты материнский капитал одобряешь? – спросила вдруг Ирина, когда трёп ни о чем закончился и наступила небольшая пауза.
– Жаль, у меня первый, я бы не отказалась, – рассмеялась Марина. – У меня знакомая одна превратила капитал в деньги. Конторы такие открылись: им отдаешь проценты, а тебе денежки на руки чистоганом.
– Как это? – не поняла Ирина. – Нельзя же, вроде…
– Если очень хочется, то можно, – продолжала веселиться Марина. – Оформляешь бумажки, будто ты у них кредит берешь. Шестьдесят тысяч забирают как проценты, остальное – твое. В общем, и волки сыты, и овцы целы. Одно плохо: деньги эти халявные быстро кончаются. Сама понимаешь – родители разные. Некоторым погулять бы, а до детей дела нет. Родились, так выживут как-нибудь.
А ведь прав дядя Вася, – мелькнуло у Ирины в голове. – Лучше работа достойная, чем подачки.
– А ты бы что с ними сделала? – поинтересовалась Ирина вслух.
– Я бы обменяла свою квартиру на большую. С доплатой.
Разговор сошел на нет; время, отведенное для прогулки, тоже вышло. Марина заторопилась домой, подружки быстро попрощались, и Ирина направилась к себе.
Проблема с Элеонорой так и осталась неозвученной и нерешенной, но девушка не унывала. Промолчала – и правильно!
Вечером она (а ещё лучше утречком на свежую голову) поразмыслит и найдёт выход из ситуации. Найдет сама. Это её проблема, ей и решать. Иначе чем она лучше Элеоноры, которая перекладывает свои заботы на плечи других и решает свои проблемы за счет спокойствия совершенно посторонних ей людей?!
Всё устроится! Не зря же кто-то умный заметил: даже если вас съели, у вас всё равно два выхода. А её ещё даже не покусали, – решила Ирина и успокоилась.
Ничто не помешало ей сегодня отдохнуть в хорошо знакомой и потому уютной компании. Даже в двух: в семейном кругу и с Маринкой и её малышом. Настроение у Ирины несмотря ни на что было отличным. Маринкин малыш был таким забавным, с розовенькими пухлыми щечками и любопытными глазенками, что, находясь рядом с ним, невозможно было хандрить и кукситься.
Дорога домой немного омрачилась приставаниями нахального субъекта, который даже машину не остановил, а ехал рядом и зудел:
– Девушка! Поедемте кататься!
– Спасибо! Нет!
– Девушка, а в ресторан?
– Без меня! – сквозь зубы цедила Ирина, но наглый парень и в ус не дул.
– А я с вами хочу!
– Хотеть не вредно!
– Девушка, я добрый! Хотите колечко золотое в подарок?! Просто покатаемся, поужинаем и всё! Девушка…
– Я спешу!
– А я вас отвезу! Разрешите представиться…
– Преставиться вы можете где угодно и когда угодно, а меня оставьте в покое!
– А вы с юмором!
– С сатирой тоже!
Машина остановилась, парень выскочил из неё как черт из табакерки, и Ирина непроизвольно шарахнулась в сторону. Кто его знает, что у этого малахольного на уме. А улица, как назло, пуста. Что за невезуха?!
Нахал рассмеялся весело. Открыто. И совсем не опасно. Быстро раскрыл какой-то документ и на ходу попытался сунуть его под нос девушке.
Ирина, испуг которой уже почти прошел, но неприязнь к незнакомцу осталась, гневно воскликнула:
– Оставьте меня в покое!
– Извините ради Бога, – покаялся навязчивый незнакомец и даже глаза потупил на мгновение. Играл, стервец. Девушку передёрнуло. – Я журналист. Целый день сегодня провожу эксперимент, и знаете, что интересно, вы первая, кто отказался от моего предложения. Даже замужние клевали!
– Я вам не рыба, чтобы клевать! – сердито фыркнула Ирина, но испуг покинул её окончательно. Ей стало интересно. – А зачем вам понадобился такой эксперимент?
– Изучаю моральный облик наших горожан, точнее – горожанок, – на полном серьезе ответил парень, и Ирина презрительно фыркнула:
– Вот уж глупости! Заняться вам больше нечем?! У нас так всё замечательно, что никаких проблем?! Ни с дорогами, ни с обслуживанием в магазинах, ни с коммунальщиками?!…
– Ну почему?! – пожал плечами парень. – Проблемы всегда есть, но и эта тема интересна людям.
– Ну да, – ехидно согласилась Ирина, – в городе сплетников мало. Так к ним ещё ваш бульварный листок примкнул. К мужикам ещё начни на улице приставать, может, кто морду набьет! Желаю успеха!
Журналист с кислой миной промямлил:
– А на вид – интеллигентка, – прыгнул в машину и уехал, не оглянувшись, а Ирина теперь уже без всяких помех спокойно вернулась домой.
Вечером ничего путного ей в голову не пришло, и вообще ни о чём думать не хотелось – настрой сбился. Она немного полистала какой-то лёгкий романчик, так и не поняла в нём ни слова, попыталась смотреть телевизор – тоже без всякого успеха, хлебнула чаю, поглядела в окно, а потом просто махнула на всё рукой и отправилась спать.
Всё-таки утро вечера мудренее. А раз есть проблема, найдётся и решение. Не сегодня, так завтра, но найдётся обязательно…
Ирина твёрдо была уверена, что безвыходных ситуаций не бывает, а вот горячиться никогда не стоит – можно таких дров наломать…
Сама остыну, взгляну на ситуацию с разных сторон, поверчу её и так и этак, – размышляла Ирина, расстилая кровать, – а там и судьба, глядишь, подключится. Не зря же говорят, что от судьбы не уйдёшь.
Она уютно устроилась под одеялом и принялась вспоминать студенческие годы, когда Юрка был просто знакомым студентом, а не головной болью с оригинальной мамашей. Влюблённые дурёхи то и дело закатывали глазки: ах, Юрик! Ах, красавчик! Ах, умница! – а она только усмехалась и пожимала плечами, не понимая их восторгов.
Ирина помнит его всегда аккуратно одетым, что называется – с иголочки, спокойным и вежливым. Он был редкий чистюля, трепетно относящийся к своему внешнему виду. Это её даже раздражало иногда. Всё-таки должна быть в парне какая-то расхристанность и бесшабашность – это же не музейный экспонат, а живой человек. Юрка же больше напоминал манекен: он был такой же ухоженный, стильный и с таким же непроницаемым выражением лица.
Иногда Ирине казалось, что он носит на своём лице несменяемую маску вежливости и безразличия, отрешённости от всего, что рядом, и ей иногда хотелось сорвать эту раздражающую её безликую маску и посмотреть, какой он на самом деле – красавчик Юрка Шатиро.
И вот теперь этого вежливого, чистенького, словно вылизанного смазливого парня, о котором она напрочь забыла за четыре года, ни с того ни с сего прочат ей в мужья.
Оно ей надо?!
Впрочем, после окончания университета они иногда сталкивались на городских улицах, улыбались друг другу вполне дружелюбно и обменивались несколькими ничего не значащими фразами.
Ирина тут же выбрасывала эти встречи из головы и никогда не вспоминала о Юрке даже с лёгким вздохом сожаления. Ну, не герой он её девичьих грёз! Или всё-таки – герой?!
– Господи, помилуй! – вслух произнесла Ирина и едва не перекрестилась. Надо же до такого додуматься: Юрка Шатиро – герой её романа! Спаси и сохрани! Не иначе она в слабоумие стала впадать!
Она не отрицает его привлекательной внешности, но понимает, что лично её эта самая внешность не привлекает. Что поделаешь: сколько людей, столько и мнений. А понятие о красоте у каждого своё.
Некстати вспомнилось, как однажды на улице она шла за двумя парнями. Впереди шли две девушки, и один парень сказал другому:
– Гляди, какая симпатичная девчонка: ножки… стрижка.., идет, как пишет… Прямо глаз не оторвать.
– Ага! … Я и не отрываю, – согласился другой. – Красавица. Не зря же блондинка.
– Да ты чё?!. – возмутился первый, поворачиваясь к собеседнику. – Я тебе о тёмненькой говорю!
Она ещё посмеялась тогда. Потом ускорила шаг, обогнала девчонок и из праздного любопытства на ходу обернулась: ни в одной, ни в другой не было ничего особенного.
Самой ей одно время нравился парень с исторического факультета: невысокий, щупленький, с умным лицом, он прекрасно играл на гитаре. Несмотря на неказистую внешность, вечно был окружен толпой девчонок. Ирина никогда не любила толпу, к тому же очень скоро поняла, что без гитары, парень ей не интересен. Так что влюбленность её испарилась так же быстро, как и возникла.
– К чёрту все эти воспоминания, – решила Ирина, снова заговорив сама с собой вслух. – Как-нибудь найду способ вернуть деньги и забуду всю эту лабуду, внезапно свалившуюся мне на голову.
– А сейчас спать, спать, спать, – приказала она себе и в самом деле сразу уснула. И никакие кошмары её не мучили.
Юрка с его настырной мамашей тоже не приснились – ни вместе, ни поодиночке – и на том спасибо.
– 3 –
Не зря говорят – на ловца и зверь бежит. Стоит о чём-то или о ком-то подумать – и, пожалуйста, оно уже на горизонте.
Не успела Ирина устроиться на рабочем месте и приступить к своим обязанностям экономиста, как бабы развязали языки, и на зубок в этот раз снова попала семья Шатиро. Давненько их не обсуждали… Вот и не верь в такой момент в провидение.
Ирина против обыкновения навострила уши.
– Элеонора прямо бесится, – вещала всегда и всё знающая Лидия Ивановна, худощавая сорокапятилетняя разведёнка. Она обожала смаковать чужие неприятности, как бы подчёркивая этим, что не у неё одной жизнь не слишком удалась – у всех так. – Юрочку её ненаглядного какая-то профурсетка заарканила: то ли маникюрщица, то ли парикмахерша. Она-то принцессу крови ждала, а тут такой облом с тремя классами образования. Обхохочешься!
– Кажется, правильно говорить – маникюрша, – пробормотала чуть слышно Ирина, но Лидия Ивановна услышала. Правда, она ничуточки не смутилась, а, наоборот, радостно встрепенулась:
– Вот и вы, Ириночка, стали нашими новостями интересоваться. Это правильно! Обязательно надо знать, что вокруг происходит. А как же иначе!
– Да, да, – рассеянно проговорила Ирина, и дамы переглянулись. С чего бы это?! В их глазах тут же вспыхнул огонёк неутолённого и неутолимого любопытства. Они, словно хорошо обученные гончие, почуяли свежий след. Только вот куда он их приведёт?! И приведёт ли вообще?! Как бы не потерять! На их глазах явно что-то происходит, а они не в курсе!
Вот и разгадка странного визита, – подумала Ирина, но вслух, естественно, ничего не сказала. Она не собиралась никого посвящать в события своей жизни, не собиралась ни о чём говорить своим слишком болтливым коллегам, даже слушать ей больше ничего не хотелось, поэтому она встала и вышла, не заметив охотничьей стойки окружающих её солидных по комплекции и возрасту дам. Машка гораздо меньше занималась болтовней в рабочее время, то ли в силу возраста, то ли в силу врожденного пофигизма; так что никакую стойку не делала, просто глянула задумчиво вслед, подумала, что надо бы поинтересоваться у Ирины, всё ли в порядке. Потом пожала плечами: захочет – скажет, а не захочет, так и лезть нечего, своих проблем хватает, и погрузилась в работу, которой было по горло и выше.
Коллеги жадно посмотрели Ирине вслед и снова переглянулись: их жизнь наполнилась новым смыслом. Что-то происходит в непосредственной близости, а они пока не в курсе! Что называется, ни ухом ни рылом! Ничего, дело поправимо: нет такого тайного, что не стало бы явным! Как-нибудь разнюхают!
Ирина не догадывалась о том азарте, который она нечаянно разбудила в душах старших коллег своим нечаянным вмешательством в их привычный разговор – злорадство по поводу чужих неприятностей, она просто стояла у окна и размышляла об услышанном.
Странно, но Ирине почему-то стало жалко Юркину мать. Все матери одинаковы. Её родители тоже о ней волнуются, и тема женихов возникает нередко. Не так чтобы в лоб, но всё же временами её родители задают вопросы, дают советы, пытаются познакомить Ирину с сыновьями своих сослуживцев и знакомых.
Она не обижается. Родители не о себе думают – о ней. Но, что поделаешь, не зацепил её пока никто, не заставил сердце учащённо забиться. Вот и Юрка совсем не волнует. Разве она виновата?!
Нет, он нормальный парень, ей с ним просто и вполне уютно. Она не комплексует и не смущается в его присутствии, с ним легко, как со старым знакомым или с подружкой. Вот только свою вторую половинку она в нём не видит. Как ни примеряла после разговора с Элеонорой…
Ирина стояла у окна и задумчиво смотрела в пустоту.
– Это что ж мы тут прохлаждаемся?! – раздался вдруг у неё над ухом холодный голос начальницы. – Делать нечего?
Людмила Валентиновна подошла неслышно, так что Ирина даже вздрогнула от неожиданности, услышав её голос в непосредственной близости от себя.
Девушка резко обернулась. Начальница требовательно смотрела на неё, чуть суженные глаза её были холоднее льда, и Ирина смутилась:
– Простите. Что-то голова закружилась.
– Прошло? – без всякой интонации, так же холодно и отстранённо поинтересовалась Людмила Валентиновна. Взгляд её теплеть тоже не собирался. О сочувствии речи не шло.
– Что? – растерялась Ирина, которой так и не удалось настроиться на волну начальства: глаза её по-прежнему смотрели в пустоту и ничего не видели.
– Я спрашиваю – головокружение прошло? – терпеливо повторило начальство голосом робота. – Или отпрашиваться будете?
Ирина помотала головой, и взгляд её приобрёл осмысленное выражение:
– Не буду. Всё прошло. Иду работать, – по-военному отчиталась она и едва не строевым шагом замаршировала в родной кабинет.
Людмила Валентиновна усмехнулась ей вслед, но Ирина этого не увидела: мысли её резко изменили направление и к концу рабочего дня странный разговор с Юркиной матерью, да и она сама вместе с сыном, окончательно вылетели из головы.
Ирина полностью погрузилась в работу и даже задержалась слегка, чтобы закончить все необходимые расчёты уже сегодня. Не любила она оставлять хвосты: всё, что запланировано на сегодня, и должно быть сделано сегодня, иначе однажды завалы из отложенных дел обрушатся и погребут под собой, накроют лавиной, лишат кислорода и маневренности.
Из офиса девушка вышла самой последней, пожелала доброй ночи охраннику и, оказавшись на крыльце, первым делом вздохнула полной грудью свежий воздух. Ах, как хорошо!
Приятно осознавать, что ты хорошо потрудилась и сейчас свободна, как ветер. Ирина решила подкорректировать свой вечерний распорядок и не готовить ужин дома, а зайти по пути в кафе перекусить и дома чуть больше обычного поваляться с книжкой – устроить себе своеобразный праздник.
Если ей в руки попадала интересная книга – это был праздник. Лучшего вечера Ирина не желала. А сейчас именно такая книга лежала в её сумочке; желание не тратить время попусту пересилило всё остальное, и девушка решительно открыла двери кафе, до которого как раз дошла.
Войти она не успела, её остановил чей-то весёлый возглас:
– Ир, неужели это ты?! Вот так встреча?! Сколько лет, сколько зим?!
Она обернулась и увидела Юрку, который поднимался за ней на крыльцо. Того самого Юрку, о котором шла речь на днях и о котором она напрочь забыла за сегодняшний день!
Ну и ну! – только и успела подумать Ирина, как Юрка снова заговорил:
– Представляешь, мне только вчера мать рассказывала, что случайно с тобой встретилась и едва тебя узнала – так ты похорошела. И вдруг сегодня – на тебе! И я случайно вижу тебя и могу подтвердить: мать права, ты всё хорошеешь и хорошеешь.
Он взял её за локоть и предложил:
– Посидим немного, поужинаем, вспомним университет. Или ты торопишься?
– Нет. Немного времени у меня есть, – справившись с растерянностью, ответила Ирина и прошла к свободному столику. – Я как раз собиралась перекусить, чтобы дома не возиться с ужином.
Народу в кафе было совсем мало: пожилая пара, трое парней с подружками (они явно что-то отмечали), и пара девчонок, которые тут же начали откровенно пялиться на Юрку и глупо хихикать.
Есть Ирине уже не хотелось: странные капризы судьбы давали пищу для размышлений и отбивали аппетит. Но готовить дома не хотелось ещё больше, да и уходить ни с того ни с сего было невежливо, поэтому она всё же решила перекусить в компании случайно встреченного бывшего однокурсника.
Юрка отсутствием аппетита не страдал, но ухитрялся как-то так и есть и говорить одновременно, что это выглядело вполне прилично, и Ирина совсем расслабилась.
– Ты замуж-то ещё не собираешься? – вдруг среди какого-то лёгкого трёпа спросил Юрка, и Ирина едва не поперхнулась. Салат буквально застрял в горле, она с трудом его пропихнула внутрь и слегка закашлялась.
– А может, уже успела выскочить, только кольца не носишь? – мимолётная улыбка на миг осветила лицо парня. – Я вижу, что кольца нет, но в принципе оно и не обязательно.
– А почему ты вдруг сейчас об этом заговорил? – поинтересовалась Ирина, освободившись от кома в горле.
– Да я тут ВКонтакте чуть не весь наш курс собрал, так, похоже, все уже пристроились в этом смысле, многие уже и потомством обзавелись, а я вот как-то всё не соберусь. Да и ты, кажется, тоже?! Или я ошибаюсь?
– Ты прав. Я не тороплюсь, – спокойно ответила Ирина и подумала: а знает ли Юрка о её разговоре с его матерью? Могла ли она ему всё выложить как на духу? Не ломает ли он комедию?!
Вряд ли. Юрка, конечно, хороший сын, но бычка на верёвочке никогда не напоминал. Да и маман его на откровенную дуру не похожа, а только полная дурища будет действовать так прямолинейно. Ведь Элеонора хорошо знает сына и понимает, что такой разговор (женись, сыночек, на другой) ни к чему хорошему не приведёт, а вот к ссоре и обиде – вполне возможно.
– Я тоже не тороплюсь, – согласился с ней Юрка. – Какие наши годы?! Рано спешить. Как-то не хочется потом работу над ошибками проводить.
– Наверное, просто ты ещё свою половинку не встретил. Время встречи у всех индивидуальное. Расписание утверждено кем – то свыше, а наше дело – ждать.
– Наверное, – согласился парень.
И тут Ирину чёрт за язык дёрнул! И ведь не собиралась спрашивать, а спросила:
– Что, совсем никого нет?
Юрка как-то искоса на неё глянул и протянул:
– Ну-у-у, почему совсем никого?! Кто-нибудь и что-нибудь обычно у всех есть. Скажем так – для тела. Для души как-то труднее. С этим у большинства напряг.
– Что касается меня, то знаешь… – он немного помялся, чувствовалось, что откровенность даётся ему с трудом, но всё же закончил:
– Желания вцепиться в кого-нибудь обеими руками и не отпускать до конца жизни пока у меня ни разу не возникло.
– Вот и у меня тоже, – усмехнулась Ирина и подумала, что попали её коллеги пальцем в небо со своим прогнозом для Юркиной мамаши: никакая парикмахерша той пока не грозит. – Мы с тобой прям сиамские близнецы в этом вопросе. Иногда я своим предкам завидую: у них как-то всё трепетнее было, что ли… и до сих пор…
– В наше время тоже чудеса случаются, – оживился Юрка, как только разговор ушел в сторону от его персоны. – Со мной в классе парочка училась. Их с детства дразнили женихом и невестой, а им хоть бы хны. Он портфель ей таскал, на углу по часу после школы стояли, расстаться не могли. Что про них только ни говорили, а они только после свадьбы перешли к другим отношениям, а до этого им и так хорошо было. Они друг друга в первую очередь как личности интересовали и берегли эти свои отношения. После школы поженились не сразу, а когда первый курс закончили университета. Сейчас у них уже двое пацанят, прикольных таких, самостоятельных. Счастливы. Никакая грязь к ним не пристаёт. Им, по-моему, пофигу какое время кругом, они в каком-то своём измерении живут… как инопланетяне…
– И впрямь счастливые, – согласилась с ним Ирина. – Редкость. Это ж какую волю надо иметь, чтоб ни на какие уловки не поддаваться, а жить исключительно своим умом.
– Не только своим, – лукаво улыбнулся Юрка. Глаза его блеснули, подчеркивая природную обаятельность. – Они оба начитанные – жуть. Мы всё время смеялись, что они вчетвером ходят: у каждого обязательно по книжке с собой.
– Это уже даже не редкость, – не сдержала удивления Ирина. – Это прям людской антиквариат какой-то. Я тоже люблю читать, хотя не до такой степени, но в своих сверстниках и ровесниках младшей сестры особого почитания книг не усматривала.
– Да-а-а… есть ещё люди в наше время…
– И хорошо, что есть… – Ирина непроизвольно вздохнула: не захочешь, а позавидуешь.
Помолчали, думая каждый о своём.
– А ты и правда ещё красивее стала, – задумчиво произнёс вдруг Юрка. – Хотя красивой ты была всегда. И глазки мне никогда не строила тоже, пожалуй, ты одна со всего курса. Не жеманничала и не хихикала глупо, а всегда была естественной. Это мне и нравилось.
Он вздохнул, и Ирине вдруг стало весело. Захотелось слегка похулиганить.
– Это вздох сожаления? – лукаво улыбнулась девушка. – Могу построить сейчас. Хочешь? А можешь посмотреть вправо, там тебе аж две совсем молоденьких девушки строят глазки. Это успокоит твоё самолюбие.
– Зачем мне чужие девушки, – легко принял игру Юрка, – если рядом красавица сидит?
– Может, хватит уже сидеть? Всё съели-выпили, пора и честь знать. Пойдём, что ли? – предложила Ирина обычным тоном, и Юрка легко согласился:
– Пойдём.
Ну вот и закончена игра. Как короток оказался тайм!
Юрка подозвал официантку, расплатился за двоих, и они вышли на улицу. Тут Ирина решительно достала кошелёк, отсчитала нужные купюры, протянула их парню и сказала:
– Всё, Юрик, лицо ты сохранил, при посторонних я не стала флагом феминизма размахивать, а теперь, будь добр, возьми деньги за мой ужин.
– Ни за что, – по слогам произнёс Юрка, отступил от неё на шаг и окаменел лицом. – Феминистка ты или нет, мы выяснять не будем, но оскорблять меня не надо. То, что я заплатил за ужин, ни к чему тебя не обязывает. Я просто поступил, как посчитал нужным. Мы учились вместе пять лет, а знакомы все девять и даже больше, считая с момента давних встреч у клетки с хомячками. Я тебя тогда сразу запомнил. Девчонки глазами меня ели, и это было привычно, а ты нос презрительно сморщила и отвернулась. Это меня поразило. Я только позже понял, что это не ко мне относилось, а к девчонкам, – он непроизвольно улыбнулся детским воспоминаниям, и Ирина тоже весело хмыкнула: смешные времена… – Мы уже сто лет с тобой не виделись. Каждый день я тебя ужином не кормлю, так что ничего странного или неприличного в моём поступке нет.
– Всё, – строго скомандовал он, – забыли. Тебе куда?
– Домой, – опешила Ирина. И этому парню Элеонора собирается подобрать невесту по своему вкусу?! Ну-ну! Флаг ей в руки! Если ставить на кого, так на Юрку. Он выйдет победителем из любой ситуации. Что значит, сильный пол. Ирина – чуть что – и растерялась… раскудахталась… А он?!… Бедная Элеонора. Интересно, когда рассеются её заблуждения?!
– Я спрашиваю – в какую сторону? Где ты живёшь? Я тебя провожу, – всё тем же решительным голосом, не терпящим никаких возражений, спросил Юрка и требовательно уставился на неё.
– Туда, – показала рукой Ирина. – Я на Зелёной живу.
– Пошли, – опять скомандовал он, и она послушно поплелась с ним рядом.
Идти было достаточно далеко, минут двадцать, но они пошли пешком: после долгого сидения в душных офисах не хотелось лишать себя прогулки.
Юрка вспоминал сокурсников, рассказывал о том, кого видел недавно, с кем общался в интернете, травил анекдоты, подходящие к случаю, а Ирина шла, одновременно слушала Юркины россказни и размышляла, что это за подлянку устраивает ей судьба: то мамаша на горизонте появится, то сынок внезапно разговорится. И что бы это всё значило?!
И честно ли она ведёт себя по отношению к Юрику? Мамаша лезет в его личную жизнь за его спиной… Да, но ведь это его мамаша… Ирина совсем запуталась.
– Юр, ты как думаешь, – внезапно перебила она парня, – люди всегда должны быть честными по отношению друг к другу?!
– Ир, ты как маленькая, – в голосе Юрия явно послышалось недоумение: он анекдот рассказывает, а она вдруг про честность. – Где ты видишь честность в современном мире? Её давно нет ни в отношениях межгосударственных, ни среди людей. Выжили её людишки на задворки памяти, а то и ещё дальше. Некоторые вообще на помойку выбросили.
Ирина растерялась от такой его откровенности.
– Но как же… в нашей семье, например… – беспомощно залепетала она…
– Динозавры не вымерли, – горько усмехнулся Юрка, – только мало их. Приспособились люди жить без совести… и ничего – процветают. Не модно сейчас быть честным и совестливым. Объявят простофилей. Лохом обзовут… не умеющим жить…
– Невесело, – пробормотала Ирина и мысленно себя отругала. Ну, болтали об одногруппниках, спокойно и безболезненно. Болтали б и дальше. И слушать можно вполуха… или вообще не слушать… Вечно ей надо осиное гнездо ворошить…
Она попробовала перевести разговор на политику, на то, что сейчас происходит в стране и далеко за её пределами, но Юрка только плечами пожал:
– От меня здесь ничего не зависит, так что по большому счёту мне наплевать что и где происходит. Жизнь коротка: о себе надо думать. А не болеть за всё человечество. Ему ведь, человечеству, абсолютно всё равно болеешь ты за него или нет, а раз так, то и нечего зазря нервные клетки тратить. Те, кто в постоянном стрессе живут, старятся быстрее, так что ну их – эти новости мирового масштаба.
Почему-то Ирину покоробило от его слов. Стало неприятно и неуютно. Хотя Юрка прав, что не зависит от неё в данном вопросе ничего, но думать так, как он, она всё равно не могла.
Возле дома Ирина остановилась, в квартиру Юрку приглашать не стала, а он не стал напрашиваться, просто откланялся и ушёл. Ирина вздохнула с облегчением и быстро шмыгнула в подъезд.
Наконец-то она дома! Сидит удобно на диване, вот только книжки в руках и в помине нет. Забыла она про книжку. Сидит и гадает: суженый мой, ряженый…
Тьфу! Что за наваждение?! Так весь вечер насмарку уйдёт! Ну не нравится ей Юрка и всё тут! Сегодня она особенно отчетливо это поняла.
Мобильник затрясся на столе. Чего это он?! – удивилась Ирина и вспомнила, что он на виброзвонке. Сама на работе поставила, сама и забыла…
На дисплее высветилось имя сестры. И опять Ирина удивилась: Дианка звонила ей довольно редко. Всё-таки разница в возрасте большая, и чаще звонила именно она, чтобы узнать, как у младшей дела в школе обстоят и не натворила ли чего сестренка.
– Алло-о-о-о, – ответила она протяжно и услышала непривычно быструю речь сестры:
– Привет, сеструха! Ты что, в Юрика этого смазливого втюхалась?! Ну, ты даёшь! Столько лет посмеивалась, и вдруг – опа! – и в кафе сладкая парочка.
– Не трещи, – остановила она Дианку, усмехнувшись про себя, – сбавь темп. Ты откуда знаешь, что я с ним в кафе была?
– Так у меня там друг неподалёку живёт (ты только мамке не говори), мы там рядом с кафешкой тусовались, а потом гляжу – вы на крылечке.
– Мы случайно встретились… – начала вдруг оправдываться Ирина неизвестно зачем.
Дианка громко фыркнула:
– Ой, да ладно! Случайно! Не скажу я никому, не бойся.
– Я не боюсь, мне не пятнадцать лет, – рассердилась вдруг Ирина. – А ты научись старших не перебивать, и вообще… Что ты там рядом делала? Ну-ка повтори!
– Ага, шантаж?! – совсем развеселилась Дианка. – Ладно, сестрёнка, я тебя не видела, не слышала и вообще не знаю, а ты мамке…
– Не бойся, не выдам, – Ирине тоже стало смешно: ну, чисто две школьницы. Она тоже, что ли, мамки боится?! В двадцать шесть лет?! – Ты там, гляди, глупостей не наделай! Друг у неё, видите ли… Что за друг?! Откуда?!
Дианка клятвенно заверила, что никаких глупостей от неё никто никогда не дождётся, потому что она умная и современная и вообще… А о друге её они потом поговорят… как-нибудь… не по телефону…
Задав для проформы ещё пару вопросов об успеваемости, Ирина отключилась, но улыбка так и осталась на её лице. А ещё…
– Позвоню-ка я Лилечке, – решила Ирина вслух и взяла в руки телефон.
Как-то так случилось, что близких подруг у неё никогда не было. Маринка, хоть и подружкой считается, но друг без друга они легко обходятся, встречаясь от случая к случаю, когда делать нечего. Просто знакомых и приятельниц ещё со школьных и институтских времён – вагон и маленькая тележка, а вот закадычной подружки – ни одной. Скрытная она по жизни.
Однажды Ирина ехала в поезде и в тамбуре разговорилась с одной девушкой, почти ровесницей. Лилия была старше на два года, сильно отличалась характером и отношением к жизни, но расстались они, зная друг о друге буквально всё.
Жили они далеко друг от друга, в разных городах, и с той поры больше не виделись, хоть и поговаривали о встрече, но созванивались и обменивались электронными письмами часто.
Лилия была пофигисткой: она никогда не расстраивалась и всегда уверяла подругу, что причин нет. Если не получилось сейчас, значит, получится в другой раз, или с третьей попытки, или… далее по счёту. А не получится – не твоё значит и переживать нечего. Незачем стену лбом прошибать: всё что тебе предназначено от тебя не уйдёт.
Ирина смеялась, называла себя старомодной занудой, у которой поводов для расстройства полным-полно каждый день, но – странное дело – после разговора с подружкой действительно была в прекрасном настроении несколько дней.
Лилия ответила сразу, как будто стояла с телефоном в руке в полной боевой готовности.
– Что у нас стряслось на этот раз?! – как всегда она обошлась без приветствий и предисловий. – По какому поводу трепыхаемся сегодня?!
Весёлый, с лукавинкой голос подружки сразу настроил Ирину на лёгкий разговор, во время которого проблемы рассасывались сами собой и возвращалось хорошее настроение.
– Да так, – рассмеялась Ирина. – Серьёзного ничего, но ситуация странная.
– А ты её рассмотри со стороны, – посоветовала Лиля. – Представь, что это не с тобой происходит. Всё равно странная?
– Ага, – подтвердила Ирина, сморщив нос, и неожиданно добавила. – И смешная.
– Выкладывай.
Ирина коротко изложила суть дела, начиная с прихода Элеоноры к ней домой и заканчивая собственными ощущениями.
– Клоунада, – сделала вывод Лилия. – Театральная сцена и цирковая арена одновременно. Это не для тебя. Ты слишком прямолинейна и жалостлива. Не вздумай изображать из себя марионетку. Денежки можешь тратить, не обеднеют, жизнь тоже можешь менять по своему усмотрению, но по чужому сценарию не играй. Каждый в этой жизни сам должен решать свои проблемы, а эта тётка желает переложить их на твои плечи. Оно тебе надо?! Её ненаглядный Юрик не ясельного возраста, сам разберётся, а Элеоноре этой до дряхлости далеко, так что незачем озабочиваться тем, чего и в природе пока не существует. Одни домыслы. Так что вопрос к тебе один – единственный: зачем коню педали?! Ответ тоже один. Понятный без перевода…
– Деньги чужие я, конечно, тратить не буду, – задумчиво произнесла Ирина после короткого смешка, – а может и буду, возьму в долг, если своих не хватит; а проблемы и в самом деле никакой нет. Чего я задёргалась, сама не понимаю?!
– А того, – хихикнула в трубку Лилия, – что твоя тётка из тех, о ком давно и метко сказано: им всё как барану кукиш! Заботятся о себе, любимых, а до других и дела нет. Так что, ты гляди там, слабину не дай! На поводу не иди!
– Не пойду! – пообещала Ирина и стала спрашивать, что нового у Лилии.
– Сынуля скоро в первый класс пойдет, так что учим буквы, – похвасталась Лиля, у которой была большая дружная семья. – Дочка хотела приболеть, но раздумала, чему я очень рада. У них карантин в садике, так что я дома с ней сижу. В общем, весело нам, пока папа на работе, а придет, ещё веселее станет.
Надо же, два года разницы, а как различаются их жизни?! Ирина внезапно решила, что возьмёт на работе неделю в счёт отпуска и съездит-таки за границу. А может, не за границу… Но куда-нибудь съездит обязательно. Не пропадать же деньгам и надеждам Элеоноры?!
А там… как Бог на душу положит, так тому и быть.
Ещё немного поболтав с подружкой и основательно развеселившись, Ирина отложила телефон и окончательно утвердилась в мысли, что отдохнуть ей необходимо.
Даже не так. Ей срочно нужно сменить обстановку! Хоть на самое короткое время! И она её сменит.
Ирина не стала доставать из сумки новую книжку – пусть полежит пока! – а сняла с полки любимый, уже слегка затрёпанный географический справочник для школьников «Страны мира». Надо же посмотреть, как там в разных странах люди живут. А потом принять решение куда ехать и осуществить его. Всего и дел – то! Сущий пустяк.
Сколько раз она уже путешествовала мысленно с помощью этой нехитрой энциклопедии. Книга была прекрасно иллюстрирована, но и читать её тоже было интересно. Даже просто читать, не надеясь когда-нибудь попасть, например, в Бразилию, где «много-много диких обезьян». Эта фраза стала бессмертной после того, как её произнёс Александр Калягин в фильме «Здравствуйте, я ваша тётя!» Ирина смотрела его много раз и всегда с восторгом.
И вот теперь… Куда, интересно, ей захочется поехать?!
Ирина с нетерпением открыла страницы, посвящённые Бразилии. Здравствуй, страна знаменитых карнавалов! Рио-де-Жанейро – город мечта Остапа Бендера.
Нет, нет! Это всё не то. А вот каскады водопадов Паулу-Афонсу на реке Сан-Франсиску она бы посмотрела. И на плато Параны бы забралась. А ещё потрогала бы нефтяное дерево – капаиферу. Если его надрезать, то оттуда потечёт сок, не отличающийся по составу от дизельного топлива. Каких только чудес не создаёт природа?! Куда там человеку?!
Ох, и далека от нас Бразилия.
Ирина вернулась в оглавление. Конечно, Бразилия чарует уже названием, но чем хуже звучит, например, Ирландия. Очень музыкальное слово!
Старинные полуразрушенные замки и монастыри, вересковые пустоши, свободолюбивый народ и умеренный океанический климат… Заманчиво, но не сейчас, не сейчас…
Боже, какое чудесное название – Сент-Люсия! И какой малюсенький островок в Атлантическом океане носит его! И здесь ведь люди живут. Красота! Бананы растут, лайм, манго. Тепло всегда. После наших морозных зим поверишь в рай на земле.
Ирина не на шутку увлеклась, но в этот раз не стала смотреть содержание, а открыла книгу наугад. Выпал Египет. Нет уж! Туда уже дороги проторены, туристов больше, чем жителей, а она толчею не любит.
Попробовала ещё раз – Бурунди. Это её уже в Африку занесло. Название столицы вызвало улыбку – Бужумбура. Ирина даже вслух произнесла это слово несколько раз, словно песню спела. Названия племён – хуту и тутси – под стать названию озера Танганьика.
Надо же, какое здесь население разношерстное: самые высокорослые люди в мире, до двух метров роста, и самые низкорослые – пигмеи! И все – коренные жители! Нет, к пигмеям она точно не поедет.
Как-то неудачно книжка раскрывается. Пожалуй, стоит отложить её хотя бы до завтра.
– 4 –
А назавтра, перефразируя классика, – «апрель уж наступил…». Ирина перевернула лист календаря – первое апреля. Красота! Красотища! И как вовремя!
Лучше всего ( это известно всем) принимать решения в день дурака. В случае чего – календарь возьмёт вину на себя.
Ирина, напевая, вышла из душа, тщательнее обычного оделась и слегка подкрасилась. Шуточки, типа: мелом испачкалась или у вас волосы дыбом – сегодня не пройдут. Она к ним готова и ни на чью удочку не попадётся.
И почему взрослые люди так любят дурацкие розыгрыши?! В детстве не наигрались или просто расставаться с детством не желают?
– Ирина, иди за премией, – сообщила ей Маша, как только она открыла дверь кабинета.
С Машкой они почти ровесницы, та устроилась сюда на работу всего на два года раньше Ирины. Живут они в разных концах города, у Машки муж и ребёнок, поэтому подругами они не стали, но и не ссорятся. На ограниченном рабочем пространстве существуют вполне мирно, а это уже немало.
И с чего вдруг Машка взялась её разыгрывать?! И бабы улыбаются довольно, словно кошки, которые хозяйской сметаны втихомолку нализались под самую завязку. И даже не попались на воровстве.
– А я в деньгах не нуждаюсь, – улыбнулась Ирина им в ответ, – можете за меня получить.
Машка похлопала глазами и непонимающе уставилась на Ирину, а Галина, усмехнувшись, сказала:
– Мы бы рады, да нам больше не дадут. И так повезло: квартальная премия в размере оклада, и даже дня получки ждать не стали. Я б и за тебя с удовольствием получила, но увы… полный облом…
– Так вы что, серьёзно?! – удивилась Ирина, округлив глаза и стерев с лица улыбку.
– Такими вещами не шутят, – надула губы Машка. – Ты, может, в деньгах и купаешься, а мы еле концы с концами сводим.
– Кстати, – оживилась Галина, – ты где-то Клондайк открыла? Может, поделишься информацией, а то меня, глядишь, через три месяца на пенсию выпрут…
– Не выпрут, а торжественно проводят, – уточнила Лидия Ивановна и с неодобрением поджала губы. – Никто ж не виноват, что возраст подошёл. А может, ещё и на пенсии поработаешь.
– А с чего ты взяла, что мы тебя разыгрываем? – поинтересовалась чуть оттаявшая Машка, глядя на растерянное лицо Ирины. – Я вроде в таких вещах не замечена.
– Первое апреля виновато, – открестилась от неё Ирина и выскочила за дверь: денежки лучше получать побыстрее, а то вдруг передумают давать.
Приятно получать деньги, когда их не ждёшь. Какая сегодня работа, если в голове крутится только одна единственная мысль: что бы такое купить на премию, чтобы ещё и радость при этом ощутить.
Ирина проверяла расчеты машинально, прокручивая в голове варианты трат; потом посмотрела на часы – так, сестрёнка из школы пришла. Она набрала номер и, дождавшись ответа, спросила:
– Диан, ты что хочешь от меня в подарок получить? Я сегодня внезапно разбогатела.
– А подумать можно? – не сплоховала сестра, и Ирина рассмеялась:
– Думай сколько влезет, но к концу рабочего дня подгребай ко мне на работу, по магазинам прошвырнёмся. Не по всем, так что давай конкретно думай.
Машка завистливо вздохнула:
– Мне бы твои заботы. Везёт же тебе, Ирка! А я не успеваю дыры в хозяйстве латать. Муженёк снова в поисках лучшей доли.
– Он же у тебя, вроде, недавно работу менял? – удивилась Галина, сдвинула очки на лоб и посмотрела на Машу с удивлением. – И что, опять ищет?
– Опять, – хмуро отозвалась Машка. – Его зарплата не устраивает. А на одну мою что, легче жить?! Я ему объясняю, что две маленькие зарплаты всё-таки лучше, чем одна и тоже маленькая, а он выкобенивается. Его, видите ли, должны выше оценивать, иначе он на дядю пахать не желает.
– По-моему, он просто пахать не желает, – с осуждением произнесла Лидия Ивановна и снова поджала губы в своей обычной манере. – Зачем ему работать, если на него жена работает? Сел тебе на шею и едет.
– Замуж никто не тянул, – мудро заметила Зинка. – Надо было выбирать получше.
– Где они – эти получше? – вместо Машки воинственно спросила Галина и повернулась всем корпусом к Ирине:
– Ты хоть не спеши!
– Ага, – сразу повеселела Машка. – Оставайся старой девой. Тоже статус.
– Не останусь, – усмехнулась Ирина. – И давайте уже работать. Неохота сидеть допоздна.
Сидеть, конечно, никому лишнего в конторе не хочется, но бабы успевали и работать, и языками чесать. Всегда ведь найдётся что обсудить.
Любимая и нескончаемая тема – кто пассия президента: эта спортсменка или ещё кто-то – возникала на горизонте ежедневно и вызывала непреходящий и неподдельный интерес.
Лидия Ивановна скорбно поджимала губы и первой начинала одну и ту же песню: ей, мол, доподлинно известно, что у них уже и сын общий есть, и все об этом знают, и вообще – женщинам стареть нельзя, их сразу в отставку отправляют, потому что все мужики одинаковые, все – козлы. И никакой роли не играет – президент ты или грузчик, раз мужик, значит, за юбкой побежит. За той, что покороче. И на мордашку попадётся. На ту, что помоложе и посмазливее. Или понаглее. Что, как жизнь доказывает, гораздо больше соответствует действительности.
Ирина участия в таких разговорах никогда не принимала, жёлтую прессу не читала и во всём, что касается звёзд разной направленности и разной степени звездистости, была дремучей некуда. Но сегодня она не выдержала, перебила дружное гудение голосов:
– Бабы! Вы хоть президента в покое оставьте! С целым государством справляется, так уж с бабами как-нибудь тоже разберётся без вашей помощи. А то вас послушаешь и кажется, что вы самолично свечки всем еженощно держите. Надорвётесь!
Зинаида усмехнулась:
– Событий в нашей обыденности маловато, а мы ж не немые. Говорить о чём-то надо. Вот и месим языками… Вреда ж никому…
Лидия Ивановна обиделась и замолчала, а Машка хмыкнула:
– Что им от нашей болтовни?! Они ж её не слышат! Не всё ж моему муженьку косточки перемывать…
Галина тоже не смолчала:
– А что это ты, Ирочка, стала нашими скорбными делами интересоваться?! До сего дня ты нас в упор не слышала, а тут…
– Да ну вас, – отмахнулась Ирина, досадуя на себя за то, что влезла в разговор и нарушила спокойное течение событий – привычное, а потому необременительное.
Она снова погрузилась в работу и больше ни на чьи разговоры не реагировала, если не обращались конкретно к ней и по делу.
Задержаться пришлось всего на десять минут, и это было удивительно, учитывая, сколько времени было потрачено на болтовню. Бывали дни, что задерживаться приходилось на час-полтора, так много было срочной работы; но сегодня и десять минут было много, так как Дианка пришла даже чуть раньше назначенного срока и неприкаянной фигурой маячила на противоположной от их расчётно-кассового центра стороне.
Она то стояла столбом, не сводя глаз с окон, за которыми была сестра, то приплясывала от нетерпения, изображая пляску святого Витта, то озиралась по сторонам и с остервенением грызла ногти.
– Наконец-то, – бросилась она к старшей сестре, едва Ирина появилась на крыльце. – Я уж думала – вы там повымерли все. Не дождаться никак.
– Не терпится тебе, – усмехнулась Ирина, вспоминая себя в эти годы.
– Конечно! – воскликнула Диана. – Я тут по магазинам прошлась…
– Ну, кто бы сомневался, – буркнула Ирина, пряча улыбку. Хороша у неё сестра: и красива, и умница. И шустра. Ох, шустра. Она в её годы такой не была. Вон, как пританцовывает на месте. Какие коленца выписывает. Волчком вокруг сестры вьется. Вот у кого энергии!
– Ой, Ир! Я такую сумочку видела! Такую! Ахнешь! Пойдём быстрее! Покажу!
Диана схватила сестру за руку и потащила за собой.
– Ты просто скажи, куда идти, – остудила её пыл Ирина, вырывая руку и притормаживая, – а я и сама дойду. В буксире пока не нуждаюсь. Да и сумочка никуда не убежит.
– А вдруг?!
Сумочка действительно была словно создана для Дианки. Встречаешь иногда такие вещи: смотришь на них и понимаешь – это твоё.
– Берём, – согласилась Ирина, полностью одобряя выбор сестры, и добавила:
– А так как цена её не слишком высока, предлагаю тебе выбрать себе ещё что-нибудь. В виде премии. Дополнительный бонус, в общем…
Дианка взвизгнула и повисла у сестры на шее.
– Веди себя прилично, – сыграла Ирина строгую дуэнью. Она не умела так искренне радоваться вещам. – А то передумаю.
Получив вдобавок к сумочке ещё и симпатичный шарфик, Дианка собралась домой, но Ирина её остановила.
– Гулять так гулять, – сказала она и предложила:
– Давай, что ли, по пирожному слопаем.
– Я и на два согласна, – покладисто ответила сластёна Диана, и сёстры весело расхохотались.
Они зашли в первое попавшееся им на пути кафе, заказали по два пирожных, кофе старшей и сок младшей сестре, и Ирина поинтересовалась:
– А что ты там про друга говорила? Кто такой? Одноклассник?
– Не-а, он уже на первом курсе универа учится. Я тоже туда поступать буду, только на другой факультет.
– А зовут его как?
– Давай я тебе потом всё расскажу, попозже. Может, это всё ещё несерьёзно… а я тут распоэзиваться буду…
– Глупостей не наделай, – вздохнула Ирина. Всё-таки сестра на неё похожа – тоже скрытная.
– Не наделаю, – отмахнулась Диана, доедая второе пирожное, – что я дурочка, что ли?!
Ирина молча подвинула к ней блюдце со вторым своим пирожным. Еле одно съела. Не любит она сладкое. Шоколад – исключение, но и им не увлекается. Видно, ген сладкоежки в их семье достался Диане.
Дианка слопала угощение за милую душу и в мгновение ока. Она обожала пирожные. Никакой опасности они для неё не представляли: что бы Дианка ни ела, всё в ней сгорало, не долетая до желудка, так что полнота ей не грозила.
– Мамке не говори, а то опять про экзамены занудит, – ещё раз попросила она сестру. – Что ещё из наших встреч получится, кто его знает. Вроде у нас серьёзно всё… так как бы не сглазить…
– Не сглажу, – опять вздохнула Ирина. Школу не закончила, а уже рассуждает о серьезных отношениях. Ну куда молодежь торопится?! – и маме пока не скажу. Не бойся.
– А насчёт серьёзности… – добавила она и улыбнулась, – вроде и рановато тебе ещё…
Всё-таки не утерпела, начала поучать сестричку. Смешно даже, что назвала её молодежью. А кто ж она тогда, Ирина?!
– Да я и не боюсь, – сверкнула глазами Дианка. – Только предки трепыхаться начнут, а толку? Чего им зря нервничать?! Здоровье не железное. Не купишь. А у меня мозги есть, если ты об этом помнишь?!
Ирина покачала головой: велика ли у них разница в возрасте, а порой кажется, что сестричка – существо с другой планеты. Или гораздо старше…
– Не бери в голову, – Дианка была сама безмятежность. – Жизнь всё расставит на свои места.
– 5 -
Ну, вот и ещё один день прошёл, а решения нет как нет. И почему Элеоноре пришло в голову решить свою проблему за её счёт?!
Ирина принимала утренний душ и размышляла о том, что же ей всё-таки делать дальше. Она рассматривала ситуацию со всех сторон и всё больше убеждалась – надо вернуть деньги. И чем быстрее, тем лучше.
Но как? Как это сделать?!
Ну, не видела она Юрку в роли своего супруга!
Может, с ним и посоветоваться?
Нет, только не это!
А телефонный справочник?!
Эврика!
Ирина выскочила из-под душа и, не вытираясь, только набросив полотенце, поминутно поскальзываясь на мокром полу, помчалась в комнату.
Есть! Есть их домашний телефон в городском справочнике! Вот только звонить в семь утра вряд ли стоит. Куда Юркиной мамаше в такую рань вскакивать?!
Со вздохом сожаления Ирина отошла от телефона. Дело и до вечера потерпит, не может же она звонить со своего рабочего телефона. Этак сначала вся контора будет в курсе, а потом, оглянуться не успеешь, – и весь город. Ирину всегда поражала скорость, с которой разлетаются слухи: не успеешь чихнуть на одном конце города, как на другом уже уверены, что ты при смерти.
Как ни странно, но, найдя номер домашнего телефона Шатиро, Ирина успокоилась. Всё-таки появилась какая-никакая уверенность в том, что не только её могут найти, но и она способна связаться с Элеонорой в случае нужды, а это уже кое-что.
На работу Ирина прибыла как всегда вовремя и в хорошем настроении. Отбросив переживания по поводу нежданного визита, Ирина с головой погрузилась в работу и даже сама удивилась, как гладко прошёл этот рабочий день.
«Словно затишье перед бурей, – подумала девушка и трижды символически сплюнула через плечо. – Что за чепуха лезет в голову? Откажусь вежливо от предложения – и вся буря. Не может же она силой заставить меня играть по её правилам?»
И всё-таки вечером Ирина так спешила домой, словно у неё в квартире начался пожар и от скорости её передвижения зависело буквально всё. Но напрасно она спешила – нужный телефон не отвечал. Длинные, равнодушные гудки шли в пустоту и там окончательно терялись.
Пробегав зря из кухни к телефону всё то время, пока готовился ужин, Ирина приуныла. Классическое « все ушли на фронт» – вот что получилось из её затеи. А ведь вариант казался беспроигрышным.
Ну и что ей делать дальше?! Махнуть рукой, потратить деньги и послать всё к чёрту?! Или ждать, пока Элеонора ещё раз заявится к ней сама?! Ну уж нет!
Ирина включила компьютер, вспомнив, что Юрка что-то говорил об их группе ВКонтакте. Она ни разу ещё не заходила сюда, как найти их группу не знала, но неожиданно увлеклась, а потом так вошла в раж, что вспомнила друга детства, с которым они росли, как брат с сестрой, потому что их родители не только работали вместе, но и тесно общались после работы. Лет пять назад он уехал куда-то далеко, и общение прервалось само собой.
А вдруг найду? – подумала Ирина и… нашла! Сначала глазам своим не поверила: Славка – на Урале?! В экспедиции?! В какой экспедиции?! Что он там делает? Ах, был в экспедиции!
Ну, здравствуй!
Вот так чудеса?!
Ему тоже внезапно пришло в голову найти её в инете. Телепатия в действии!
Ирина забыла о Юрке, забыла о том, зачем она влезла в сеть, и всё болтала и болтала со Славкой, так неожиданно снова вошедшим в её жизнь. А главное – так вовремя.
Всё же, согласитесь, разговаривать со старым другом, которому ничего от тебя не нужно, кроме как вместе повспоминать босоногое детство и мечты о путешествиях, куда приятнее, чем переживать по поводу сомнительного предложения. Ирина отдыхала душой, забыв о глупой ситуации, в которой очутилась не по своей воле. Бесконечные «а помнишь?!..» затянули обоих в далекое прошлое.
Ночь захватила город, но Ирина даже не заметила этого. Она вообще не смотрела на часы. Девушка сидела на диване, держала в руках любимую энциклопедию и читала о России. Экран монитора давно погас, улеглось смятение, охватившее её во время общения со Славкой, и теперь она спокойно изучала страницы справочника.
Мало. Очень мало. Надо про Урал книжку найти. Славка пригласил её посмотреть кусочек Родины, и она, не раздумывая, согласилась. Любая Бразилия меркнет перед просторами и красотами России.
Посмотрю на Урал, а потом на Алтай, на Дальний Восток махну, в Карелию и в Калининград… Смотреть так смотреть! – решила Ирина. – Какие мои годы?! Всё успею, было бы желание! – и, довольная, отправилась спать.
– 6 –
– Ошибка, – увидела она сообщение на экране монитора и поморщилась. – Ну что за день сегодня?! Работа не ладится с самого утра, то и дело приходится переделывать всё заново.
Ирина стала искать ошибку, сорок раз перепроверила все расчёты и цифры. Вроде бы всё правильно, но компьютер не сдавался: он всё время выдавал одно и то же сообщение об ошибке, и она не выдержала.
– Маш, – повернулась она к той своей коллеге, которая сидела ближе к ней, – подойди, а? Ничего не могу понять. Всё правильно, а платёжное поручение не идёт. Где ошибка – ума не приложу.
Мария подошла к компьютеру, вчиталась в текст и радостно воскликнула:
– Да тут не ошибка, а банальная описка! Смотри! У тебя слово четыре напечатано с буквой «и» на конце. Ерунда! Я уж думала – всё пересчитывать придётся.
Ирина чертыхнулась про себя – у неё всегда русский был на уровне. Это как же надо отвлечься, чтобы допустить такую глупость?! А самое главное, чтобы так долго её не найти.
– Выйду проветрюсь, – сообщила она в никуда, исправив ошибку и отправив злополучное поручение по назначению. – Что – то голова раскалывается.
– То-то ты сегодня с самого утра какая-то отстранённая, – заметила Галина, не отрывая взгляда от компьютера. Руки её при этом непрерывно мелькали над клавиатурой, словно она на пианино играла. Никто больше из их крошечного коллектива так виртуозно не умел печатать. – На работу опоздала, пусть на пять минут, но всё же… первый раз с тобой такое…
Ирина не стала сразу отвечать, чтобы не втягиваться в разговор, мгновение полюбовалась работой коллеги, потом вздохнула, встала с кресла, потянулась и медленным шагом направилась к двери. Странно, но голова действительно болела, хотя и заметила Ирина это только сейчас.
У двери оглянулась:
– Опоздала, – покаянно произнесла она. – С утра встрепанная… – и вышла, сопровождаемая непонимающими взглядами.
Ирина немного постояла у окна, зашла в дамскую комнату, умылась холодной водой – облегчение было мгновенным. Жаль, что недолгим. Стоило плеснуть холодной водой в лицо, как боль отпускала, но почти сразу возвращалась.
Ирина вскоре замёрзла от водных процедур, но, кажется, и боль слегка отступила. Решив, что с неё ледяных купаний на сегодня хватит, а то как бы не простудиться, девушка насухо вытерла лицо и руки и направилась на своё рабочее место.
Она не успела выйти из дамской комнаты. Каблук зацепился за порог, Ирина взвизгнула и, дёрнувшись всем телом, вывалилась в коридор прямо в объятия главного экономиста их ведомства Ивана Дмитриевича – маленького, кругленького, рыхлого и потому мягкого.
Толчок был так силён, что мужчина повалился навзничь и гулко стукнулся головой об пол. Ирину он не выпустил, наоборот, судорожно вцепился в неё, так что она приземлилась сверху.
Дверь соседней комнаты открылась сразу, как будто там стояли и ждали, пока они упадут.
– Ух ты! – сказала высунувшаяся оттуда лохматая голова и тут же скрылась.
Ирина не поняла, кто это был, потому что комната была под завязку набита патлатыми компьютерщиками, которые казались ей близнецами – братьями. Одинаково длинные волосы, стянутые на затылках резиночками, отстранённые взгляды и непонятный сленг ещё в самом начале работы оттолкнули Ирину от этой братии, и она до сих пор держала привычную дистанцию, так и не разобравшись, кто из них кто.
– Да-а-а, – услышала Ирина над собой протяжный голос начальницы, вздрогнула и попыталась подняться.
Напрасно. Иван Дмитриевич не подавал признаков жизни, но и пальцы разжимать не собирался. Она дёрнулась – не лежать же в самом деле на глазах у всех на этом куске желе. Глаза мужчины открылись, он вперил в Ирину непонимающий, слегка мутный взгляд и вдруг икнул.
– Отпустите меня, – прошипела она.
Он поморгал несколько мгновений, ещё раз икнул и без всякого выражения хрипло выдавил из себя:
– Вы на меня напали. За что?
– Я споткнулась! – возмущённо выкрикнула Ирина, с трудом отдирая от себя скрюченные пальцы поверженного наземь экономиста.
Он потрогал голову и сообщил:
– У меня – шишка.
– Переживёте, – окончательно рассердилась Ирина, видя, как из всех дверей высовываются любопытные и в коридоре образуется некое движение. – Вставайте! Что у вас шишек никогда не было?
– Интересно, – ядовито протянула Людмила Валентиновна, – то вы, Ирина, у окна стоите, мечтаете о чём-то, то на полу разляжетесь… да ещё не одна… Это вы так развлекаетесь, чтобы на рабочем месте не скучно было день проводить? Или специально собственное начальство калечите?! Иван Дмитриевич хоть и в другом отделе работает, но он – главный экономист.
Ядовитая баба выделила слово «главный» и с прищуром посмотрела на девушку.
– Нет, – огрызнулась Ирина, у которой окончательно испортилось настроение, – это я так физминутку провожу, чтобы не заплесневеть в согбенном виде у компьютера.
– Надеюсь, на сегодня ваш лимит физминуток исчерпан? – ледяным голосом поинтересовалась начальница. – И жертв больше не будет?
Жертва в лице поверженного на пол главного экономиста уже приняла вертикальное положение и при словах начальства шустро отодвинулась подальше.
Ирина презрительно покосилась в его сторону и, гордо задрав подбородок, ответила:
– Жертва может идти работать. Дальнейшие покушения на сегодня отменяются.
