Читать книгу Некоторые подробности из жизни учеников старшей школы - Светлана Рощина - Страница 1

– Можно выйти? – слабым голосом проговорила Вика Колонтаева, подняв руку прямо в середине фразы о том, что Раневская уезжает в Париж, которую с огромным чувством произнесла Маша Легостаева, читавшая за эту героиню Чехова.

Ирина Петровна Томилина, учительница литературы, сердито нахмурилась и недовольным взглядом посмотрела на часы, висящие в кабинете прямо над классной доской. До конца урока оставалось меньше десяти минут, и учительница рассчитывала, что за это время её ученики смогут до конца дочитать по ролям сцену прощания и отъезда Раневской. И конечно же, ей хотелось, чтобы при этом присутствовал весь класс, поэтому Ирина Петровна собралась сказать Вике, чтобы та дождалась звонка с урока, до которого оставалось всего-то чуть-чуть, и уже потом шла в туалет или по другим своим надобностям. Но когда Ирина Петровна снова посмотрела на Вику, то поняла, что не стоит медлить с разрешением. На девочке абсолютно не было лица. Она даже не побледнела, а позеленела, если можно было так выразиться.

– Ну, иди, – разрешила Ирина Петровна Вике, после чего дала Маше Легостаевой знак, чтобы та продолжила читать свою роль.

Но не успела Маша прочесть и пары фраз, как ещё одна рука взметнулась вверх. Катя Герасимова скромно подняла свою правую руку, чтобы привлечь внимание учительницы.

– Что ещё? – сурово спросила Ирина Петровна, после чего Маша Легостаева вновь прекратила читать.

– Можно мне выйти? – смущённо произнесла Катя, вставая из-за парты.

– Нет! – резко ответила Томилина. – До конца урока осталось пять минут! Потерпишь!

После этого Ирина Петровна опять повернулась к Маше и велела ей продолжить чтение, но через мгновение её вновь прервали.

– Но мне очень нужно! – с места проговорила Катя и прикрыла рот рукой, будто боялась, что из него может случайно вырваться неосторожное слово.

– Тебе плохо? – тут же спросила Ирина Петровна, чтобы понять, из каких побуждений ещё одна ученица пытается сбежать с урока.

Вместо ответа Катя закивала головой, но уже в следующее мгновение девочка как-то странно изогнулась, будто её ударило током, после чего согнулась чуть ли не вдвое, и её вырвало прямо на пол классного кабинета.

– Этого ещё не хватало! – воскликнула Ирина Петровна, а по классу прокатился неприязненный гул.

В ответ Катя хотела что-то сказать, но тут её снова вырвало.

– Чем ты сегодня завтракала, девочка? – спросила учительница и в её тоне появилась доля сочувствия.

Тут в класс вернулась Вика Колонтаева. Ирина Петровна посмотрела на неё, чтобы убедиться, что хотя бы с этой ученицей всё в порядке, но это было не так. На щеках у Вики горел лихорадочный румянец, и сама она выглядела не лучше Кати, которую всё ещё продолжало выворачивать наизнанку.

– Не дай Бог, это вирус! – расстроенным голосом произнесла Ирина Петровна и подошла к Вике. Она приложила руку ко лбу девочки. – Лоб горячий! – констатировала учительница. – Точно вирус! Не хватало ещё, чтобы нас закрыли на карантин!

В этот момент прозвенел долгожданный звонок с урока. Дети сразу же начали складывать свои учебники, стремясь поскорее покинуть класс.

– Так, девочки! – громким голосом проговорила Ирина Петровна, пытаясь перекричать суетливый школьный гул, сопровождавший любую перемену. – Вика и Катя! Вам нужно срочно посетить медицинский кабинет! И если у вас в самом деле грипп, то лучше вам отправиться домой и лечиться, чтобы не распространять инфекцию по школе! Быстренько собирайте свои вещи, и я сама провожу вас к медсестре! А ещё попрошу уборщицу вымыть и проветрить наш класс, прежде чем начнётся следующий урок. Ох, как это утомительно! – грустным голосом добавила Ирина Петровна, обращаясь уже не к девочкам, а скорее к самой себе.

А Вика и Катя медленно сложили свои тетради и учебники в школьные сумки и последовали за учительницей, которая решительным шагом вела их на осмотр в медицинский кабинет.

– Что случилось? – строгим голосом произнесла Вера Валентиновна, пожилая школьная медсестра, когда увидела на пороге своего кабинета учительницу литературы с двумя одиннадцатиклассницами.

– Вот, Вера Валентиновна, боюсь, у девочек грипп, – скорбным голосом сообщила Ирина Петровна, усаживая Вику и Катю на кушетку. – У обеих температура и рвота. Осмотрите их, пожалуйста, и нужно будет позвонить их родителям. И если это и в самом деле инфекция, нужно сказать директору.

После этих слов Ирина Петровна тяжело вдохнула и с горечью посмотрела на девочек. А Вера Валентиновна тем временем протянула Вике и Кате градусники.

– Только бы не эпидемия! – продолжала сокрушаться учительница литературы. – Выпускной класс! Апрель! Как мы будем сдавать экзамены?

– Думаю, не стоит раньше времени поднимать панику, – невозмутимым голосом проговорила медсестра. – Может, у девочек всего лишь кишечное расстройство. Пара дней и они будут в порядке!

– Очень на это надеюсь! – сказала Ирина Петровна, но в её голосе чувствовалась скрытая тревога. – Девочек в любом случае следует отправить домой. А я зайду к Вам чуть позже, чтобы узнать Ваше мнение по поводу их самочувствия, – добавила Томилина и нерешительно вышла из медкабинета.

Нужно было срочно вымыть класс перед следующим уроком, а заодно хорошенько проветрить помещение, если Вика и Катя и вправду были больны гриппом. Но Ирина Петровна запретила себе об этом думать, чтобы не расстраиваться раньше времени. Может, девочки что-то съели перед уроком, и их тошнота является нормальной реакцией организма на нездоровую пищу. Пусть отправляются по домам и выздоравливают. А если причина их нездоровья гораздо серьёзнее, что ж, нужно будет сообщить директору и объявлять в школе карантин. Но следует надеяться, что до этого не дойдёт. А пока требуется привести в порядок классный кабинет, и Ирина Петровна окликнула школьную уборщицу и попросила её убраться в классе, пока не начался следующий урок.

Во время следующего урока Ирина Петровна постаралась полностью отключиться от волнений за заболевших одиннадцатиклассниц и сосредоточиться на горестной истории тульского умельца по прозвищу Левша. Увлечённо рассказывая шестиклассникам о том, как тяжело жилось на свете русским крестьянам и как сильно отличались условия труда именитых мастеров нашей страны от условий труда специалистов из других стран, Ирина Петровна забыла обо всём на свете и, лишь когда прозвенел очередной звонок, вспомнила о том, что нужно непременно сходить к медсестре и узнать её квалифицированное мнение о том, грозит ли их школе эпидемия нового вируса или проблему заболевших девочек можно устранить с помощью нескольких таблеток активированного угля.

Озвучив домашнее задания для шестиклассников, Томилина вновь направилась к медкабинету.

Едва Ирина Петровна зашла в медкабинет и обнаружила, что Вики и Кати там нет, то напрямую спросила Веру Валентиновну:

– Ради Бога, скажите, что это не вирус!

– Вероятно, что так, – спокойным голосом произнесла медсестра, поворачиваясь к учительнице литературы. – Я не заметила у девочек признаков гриппа, но им всё равно необходимо показаться врачу. Они при мне позвонили родителям, и я разрешила им уйти, взяв с обеих слово, что они сходят в поликлинику. Пусть сдадут анализы и, если всё в порядке, возвращаются в школу. Полагаю, у нас с Вами нет никаких поводов для волнений. Девочки просто чем-то отравились.

– Это хорошо, – успокоенным голосом проговорила Ирина Петровна, но тут же спохватилась. – Конечно же плохо, что бедняжки съели что-то не то. Но и для них и для школы будет гораздо лучше, если их недомогание окажется лишь несварением желудка. Всё-таки выпускной класс, понимаете? У нас каждый день на счету! И было бы очень печально, если бы бедные дети потеряли хотя бы часть этого драгоценного времени из-за болезни от неизвестного вируса!

– Прекрасно Вас понимаю, – закивала головой медсестра. – Последний год в школе всегда очень важен. Думаю, девочки тоже это понимают и постараются внимательней отнестись к своему здоровью.

– Дай-то Бог! – сказала в ответ Ирина Петровна и покинула медицинский кабинет, чтобы пойти в учительскую.

По сравнению с коридорами школы в учительской было несколько тише, однако и здесь рассчитывать на уединение и тишину, так необходимые для подготовки к предстоящему уроку, преподавательскому составу школы не приходилось. Оживлённые разговоры учителей друг с другом и по телефону составляли тот фон, который всегда сопровождал любую перемену. Ирина Петровна Томилина тоже пришла в учительскую не для того, чтобы собраться с мыслями и повторить необходимый учебный материал перед следующим уроком, а для того, чтобы поделиться с коллегами своими переживаниями по поводу внезапного нездоровья двух своих учениц.

Ирина Петровна внимательно посмотрела на своих коллег и решила выбрать для беседы Михайлову Римму Фёдоровну, учительницу труда, которая редко захаживала в учительскую, так как её учебный кабинет находился в противоположном крыле школы. Однако Римма Фёдоровна показалась Ирине Петровне наиболее подходящим человеком, с которым можно было без опаски обсудить столь деликатный вопрос. В свои пятьдесят пять лет Римма Фёдоровна была человеком достаточно опытным, исключительно тактичным и неболтливым, хотя большинство женщин в её возрасте превращаются в заядлых сплетниц. К примеру, сама Ирина Петровна, хоть и была на десять лет моложе своей коллеги, не могла похвастаться подобными добродетелями.

Заметив, что Римма Фёдоровна не занята ничем важным и просто сидит на стуле, Ирина Петровна подошла к ней и сказала:

– Римма Фёдоровна, не уделите мне минутку?

– Безусловно, – проговорила Михайловна, словно только и ждала от Томилиной приглашения для беседы.

– Понимаете, – начала разговор Ирина Петровна, слегка понизив голос и присаживаясь рядом с Риммой Фёдоровной, – сегодня у меня на уроке произошёл небольшой инцидент, который, вполне вероятно, является лишь досадным совпадением, но я никак не могу выбросить его из головы.

– Что случилось? – слегка обеспокоенным тоном поинтересовалась Римма Фёдоровна.

– Дело в том, что двух девочек в одиннадцатом классе «А» вырвало прямо во время моего урока, – перейдя на шёпот, сообщила Ирина Петровна. – Я, конечно, отвела их обеих к медсестре на осмотр, и Вера Валентиновна полагает, что это всего лишь кишечное расстройство, но я боюсь, что это начало вирусного заболевания, потому что, признаться, в моей практике такое впервые: чтобы у двух учениц одного класса одновременно проявились схожие симптомы. Даже отравление несвежей пищей все переносят по-разному: кого-то тошнит, а у кого-то, простите, понос, а у третьего – и то и другое. А у людей, подхвативших один вирус, симптомы всегда схожие. И потому я хотела спросить у Вас: были ли на Вашей памяти подобные случаи? Я подумала, что если бы девочки отравились чем-то в нашей школьной столовой, то заболевших детей было бы гораздо больше, и Вера Валентиновна непременно бы об этом сообщила. Как Вы думаете?

– Возможно, Вы правы, – закивала Римма Фёдоровна, но высказать до конца свою мысль ей не дали, так как в разговор двух женщин бесцеремонно вклинивалась Елена Ивановна Печорина, молодая учительница физкультуры, которая внезапно оторвалась от своего смартфона и влезла в чужую беседу.

– Я, конечно, не врач, но, боюсь, это и вправду может быть началом эпидемии, потому что пару дней назад я тоже была свидетелем похожего случая.

Елена Ивановна говорила достаточно громко, из-за чего остальные учителя мигом прекратили свои неспешные беседы и отложили в сторону телефоны, чтобы ничего не пропустить из того, что скажет учительница физкультуры, которая не заставила своих коллег томиться ожиданием.

– Два дня назад, ещё перед первым уроком, я проходила мимо туалета для девочек и услышала доносившиеся оттуда подозрительные звуки. Я зашла внутрь и увидела Лину Трушину, склонившуюся над раковиной. Её только что стошнило. Я предложила Лине отвести её к медсестре, но она стала уверять меня, что это следствие слишком большой пачки чипсов, которую она съела накануне вечером. Затем Лина умыла лицо и стала выглядеть вполне прилично. В смысле, я хочу сказать, что она была совершенно не похожа на больную. И я подумала, что с подростками такое бывает: наедятся вредной еды, а затем их желудки выкидывают всё это обратно. Со всеми такое случается, разве нет? – вопросительно произнесла Печорина и обвела взглядом своих коллег. – Это же не повод вызывать скорую! Лина пошла на урок, и я сразу же забыла об этом случае, пока сегодня вы тут не заговорили о других ученицах, которым тоже стало плохо во время учёбы.

– Это точно грипп! – всплеснув руками, в ужасе проговорила Валентина Петровна. – Нужно немедленно сообщить Оксане Валериевне!

– Да, с этим тянуть не следует! – тут же поддержали её другие учителя.

И пока не закончилась перемена, несколько учительниц, включая Томилину, Михайлову и Печорину, а также ещё двух преподавателей, направились в кабинет директора Астафьевой Оксаны Валериевны.

– Оксана Валериевна, – едва войдя к директору, взволнованно проговорила Римма Фёдоровна, взяв на себя смелость говорить за всех, – у нас ЧП! У трёх одиннадцатиклассниц симптомы какого-то вируса! Нужно немедленно проверить всех старшеклассников и, возможно, придётся вводить в школе карантин!

– Кто эти девочки? – деловым тоном поинтересовалась Астафьева, мгновенно оценив масштабы возможной катастрофы.

– Вика Колонтаева и Катя Герасимова из одиннадцатого «А», – мигом сообщила Ирина Петровна.

– И Лина Трушина из одиннадцатого «Б», – добавила Елена Ивановна.

– А эти девочки дружат? – задала новый вопрос Оксана Валериевна.

– Точно не знаю, – неуверенно проговорила Ирина Петровна. – Разумеется, Катя и Вика общаются друг с другом, потому что учатся в одном классе, но насчёт Лины сказать не могу.

– Значит, эпидемия могла охватить гораздо больше детей, чем мы думаем! – мрачно проговорила Оксана Валериевна и на секунду задумалась, после чего сказала. – Нам нужно устроить срочный медосмотр всех одиннадцатиклассников! Не мешало бы, конечно, проверить всех детей, но начать следует именно с одиннадцатых классов. Поэтому поступим так. Сегодня занимаемся по расписанию, а завтра отправим всех учеников одиннадцатого «А» и одиннадцатого «Б» в поликлинику сдавать анализы. Попрошу Веру Валентиновну, чтобы она подготовила направления на всех. И будем ждать результатов, а заодно внимательно наблюдать за остальными учениками. Если и в других классах проявятся симптомы гриппа, то придётся решать вопрос о введении в школе карантина.

– Я так и знала, что добром это не закончится! – всплеснула руками Ирина Петровна, но продолжить свою горестную речь ей не довелось, так как в это время прозвенел звонок на урок, и преподавателям пришлось покинуть кабинет директора и вернуться к своим основным обязанностям.

А Оксана Валериевна отправилась в медицинский кабинет, чтобы переговорить с Верой Валентиновной по поводу внезапной вспышки заболевания в школе и попросить медсестру подготовить направления в поликлинику на всех одиннадцатиклассников.

Несколько дней прошли в тревожном ожидании, так как ни учителя, ни ученики и их родители не находили себе места из-за опасения эпидемии, внезапно поразившей учеников выпускного класса под конец учебного года. Но когда стали приходить результаты анализов, всё оказалось ещё хуже.

– Восемь одиннадцатиклассниц беременны? – не поверила услышанному директор школы, когда узнала причину недомоганий девочек из выпускных классов.

Разумеется, результаты анализов детей не попадают автоматически на стол к директору школы, а отправляются их родителям. Но Плющанск – городок маленький, и такая сенсационная новость просто не могла не разлететься по всему городу. В частности, Оксане Валериевне ранним утром об этом рассказала Серафима Андреевна, школьная уборщица, у которой соседка работает лаборантом в городской поликлинике.

– Я сама не могла поверить! – подтвердила верность этих слухов Серафима Андреевна. – Но Любаша сказала, что лично разговаривала с Викторией Сергеевной, мамой Кати из одиннадцатого «А», и та плакала, узнав, что дочь беременна! Спрашивала ещё, как взять направление на аборт! Конфуз ещё тот, я скажу! – резонно заключила Серафима Андреевна, глядя на ошеломлённого директора.

– Даже не знаю, что на это сказать, – только и промолвила Астафьева, пытаясь осознать эту поразительную новость.

– Да что уж тут говорить! Пелёнки покупать надо! Да замуж девок отдавать! Какая тут учёба?

– Что ж они до выпускного подождать не могли? – сказала Оксана Валериевна, прекрасно понимая, что не получит ответ на этот вопрос.

– Значит, не могли! Дело-то нехитрое! Чтобы детей плодить, ума много не надо! А у этих-то, видимо, и того меньше! – продолжала рассуждать уборщица, резонно полагая, что обсуждение такой пикантной новости гораздо интереснее мытья школьных полов.

– Это точно! – сказала директор и на автопилоте отправилась в свой кабинет, в глубине души продолжая надеяться, что слухи о беременности восьми учениц выпускного класса так и останутся слухами, а причиной их внезапного недомогания всё же окажется грипп или кишечная инфекция.

Но оказалось, что это были не слухи. Через пару дней весь город знал, что в школе номер три случился самый настоящий секс-скандал, так как восемь девочек, и отнюдь не самых последних учениц, оказались беременными. Пикантности ситуации добавлял тот факт, что лишь у двух девочек были парни. Остальные же ни с кем официально не встречались и даже отличались примерным поведением и хорошими отметками в школе.

Узнав обо всём этом, родители беременных девочек устроили своим дочерям допрос с пристрастием, чтобы выяснить имена парней, которые стали виновниками их несчастья. И под слёзы раскаяния девочки назвали имена тех, с кем они имели неосторожность переспать, не подумав о предохранении. И если две девочки просто назвали имена своих парней, то оставшиеся шесть девочек назвали всего три имени, чем вызвали ещё больше негодования, чем фактом своей беременности. Ну как, позвольте спросить, можно женить трёх мальчиков на шести девочках?

Сказать, что родители несчастных девочек пребывали в шоке, значит, не сказать ничего. Когда схлынула первая волна гнева и растерянности, родители принялись действовать. Чтобы защитить честь дочерей, они заставили девочек пойти в прокуратуру и подать заявления об изнасиловании. И как бы девочки не упирались, давление родителей и общественное осуждение всего Плющанска, которое обрушилось на них, заставило девочек подчиниться. И не успел закончиться учебный год, как трое парней из выпускных классов были вызваны на допрос к следователю прокуратуры. И здесь началось самое интересное.

Весь Плющанск был уверен, что девочек из выпускных классов соблазнили на какой-то молодёжной вечеринке, где их чем-то опоили. Иначе чем ещё можно было объяснить такой конфуз, как выразилась школьная уборщица? Однако на допросах мальчики заявили, что их одноклассницы сами просили вступить с ними в связь, на что они, как джентльмены, не могли ответить отказом. И что с подобными предложениями девочки подходили не только к ним, но и к остальным одноклассникам, просто их секс не имел последствий, и потому к ним и не было предъявлено никаких претензий.

Чтобы выяснить истину, молодая следователь Исаева Дарья Дмитриевна провела очную ставку между участниками всех этих событий, и оказалось, что девочки и вправду сами просили симпатичных одноклассников вступить с ними в связь, и никакого насилия с их стороны не было, так что впору было закрывать заведённые уголовные дела, но тут выяснились ещё более шокирующие обстоятельства.

Девочки признались, что просили мальчиков об услуге не потому, что захотели вкусить взрослой жизни, и уж явно не для того, чтобы стать матерями сразу после окончания школы, а потому что опасались за свою жизнь. Мол, в городе орудует маньяк, который охотится только на юных девственниц, из-за чего одиннадцатиклассницы и решили прыгнуть в постель к своим одноклассникам.

– Это ещё что за глупости? – недоумевала Дарья Дмитриевна, опрашивая одну за другой плачущих девочек, которые сквозь рыдания делились с молодым следователем причинами своего непристойного поведения.

– Вам легко говорить! Вы взрослая, к тому же следователь! Чего Вам бояться? – отвечала за подруг Вика Колонтаева.

И поскольку от других девочек толку было мало, так как они всё время плакали и стыдливо опускали глаза, не решаясь ничего рассказать, следователь их отпустила, оставив в кабинете лишь Вику.

– У нас в городе нет никакого маньяка! Откуда такая безумная фантазия? –ласково обращаясь к Вике, спросила Дарья Дмитриевна.

– Как это нет? – удивилась вопросу Вика. – А тот, который убил Марианну Скворцову из первой школы и напал на Лизу Дрожжину из нашего класса?

Услышав этот вопрос, Исаева напряглась.

– А каком нападении ты говоришь? – принялась уточнять она.

– Как о каком? О нём весь город знает! – удивилась незнанию следователя Вика.

– Да, дело Марианны Скворцовой ещё расследуется, но причём здесь Лиза Дрожжина? У нас в производстве нет дела, в котором она была бы жертвой! Ведь эта девочка жива, не так ли? – невольно взволновалась Дарья Дмитриевна, так как известие о том, что в Плющанске произошло ещё одно жестокое преступление, заставило её начать нервничать.

– Да, жива! – тут же подтвердила Вика. – По счастью, с ней всё обошлось! Её даже не изнасиловали! Но хотели! Спросите у других следователей! Наверняка, кто-то это дело расследует!

– Непременно спрошу! – ответила Исаева, записывая в блокноте всё, что говорила ей Вика. – А что ещё ты знаешь об этом нападении?

– То, что все знают! – простодушно ответила девочка. – То, что на Лизу напали, когда она вечером возвращалась домой после бассейна. На неё набросились сзади, поэтому она не видела нападавшего, и повалили на землю. Потом ей полезли под юбку, но в этот момент кто-то проходил мимо, и нападавший оставил Лизу и убежал. В общем, повезло! Но Лиза так испугалась! Её потом два дня трясло! Её родители и к участковому ходили, требовали найти этого маньяка! Но, сами видите, до сих пор не нашли!

– Я уточню, что у нас имеется по поводу нападения на Лизу Дрожжину, но на мой профессиональный взгляд, два этих дела совершенно непохожи! Почему ты и другие девочки решили, что это дело рук одного маньяка, который охотится лишь на невинных семнадцатилетних девушек?

– Это же очевидно! – удивилась недоверчивости следователя Вика. – Обоим девчонкам по семнадцать лет, и у них не было парней! Обеих пытались изнасиловать. Но Лизе удалось убежать, а Марианне – нет!

– Всё равно это притянуто за уши! – не спешила соглашаться с Викой следователь. – Разумеется, нужно будет над этим поработать, но я считаю, что говорить о том, что это дело рук маньяка, несколько преждевременно!

– А вот остальные с Вами не согласны! – с вызовом проговорила Вика. –Посмотрела бы я на Вас, если бы Вам сейчас было семнадцать, и у Вас не было бы парня! Уверена, Вы бы тоже не захотели сидеть сложа руки и ждать, пока Вас не подкараулят где-нибудь за углом, чтобы изнасиловать и убить!

– Да откуда такие мысли? – не выдержала Дарья Дмитриевна.

– А Вы Интернетом вообще пользуетесь? – спросила тут Вика.

– Несмотря на свою занятость – да! И Интернетом пользуюсь, и даже с соседями могу за жизнь поговорить, когда есть время, конечно! – честно ответила Дарья Дмитриевна.

– Так вот зайдите в Интернет! Наберите слова «маньяк» и «Плющанск», и Вам сразу всё высветится! – принялась просвещать непонятливого следователя Вика.

И чтобы проверить слова девочки, Исаева открыла на своём смартфоне поисковую страницу и сделала то, что велела ей Вика. Но единственная статья, которая ей открылась, была об убийстве Марианны Скворцовой. Какой-то прыткий журналист писал, что следствие пока не располагает точными данными, чтобы назвать убийцу, но вполне возможно, что в Плющанске объявился маньяк, который начал охоту на семнадцатилетних девственниц, и заканчивалась статья советом юным девушкам проявлять предельную осторожность, находясь на улице в позднее время.

Дочитав статью, Исаева снисходительно улыбнулась.

– Мало ли что журналисты пишут! – сказала она Вике. – Ты же знаешь, у нас в стране свобода слова! Вот многие и пользуются этим без оглядки на то, какой эффект произведут их слова. Или даже рассчитывая на этот эффект. Когда преступление не раскрыто, каждый начинает строить догадки о том, кто его совершил и почему. А журналисты, чтобы привлечь внимание публики, любят бросаться громкими заявлениями и строить необоснованные предположения, потому что не несут за это никакой ответственности. Поэтому не нужно принимать их слова за истину и уж тем более как руководство к действию!

– Это Вы одну статью прочли! А откройте другие! Там есть даже интервью с начальником городского следственного отдела, который официально заявляет, что в Плющанске орудует маньяк! – продолжала требовать Вика.

И следователь снова обратилась к своему смартфону, однако ни одна из статей, касавшихся событий в Плющанске, не упоминала о возможном маньяке. Более того, Исаева так и не нашла интервью начальника городского следственного отдела, о котором говорила Вика.

– Прости, но я ничего такого не нахожу! – сказала следователь девочке.

– Ну как же! Я сама читала! Мы все читали! – настаивала на своём Вика.

– Так помоги мне найти! – попросила её Дарья Дмитриевна. – Вот мой телефон! Покажи, где ты нашла статьи, в которых говорится о маньяке!

И Вика принялась за поиски сама, однако ничего из того, что она когда-то читала о маньяке, охотящимся исключительно на семнадцатилетних девственниц, не было.

– Ничего не понимаю! – растерянно проговорила Вика, отдавая смартфон следователю. – Я же сама их видела! И другие девочки тоже! Статей было реально много! Не могли же они все вдруг взять и исчезнуть?

– А где ты и другие девочки читали эти статьи? – осенённая внезапной догадкой, спросила следователь. – На своём домашнем компьютере или у кого-то дома?

– Нет, не дома, – медленно проговорила Вика. – Это было в школе на перемене.

– И кто же дал тебе прочитать эти статьи? – продолжала допытываться следователь.

– Вадик Стеклов, – ответила Вика. – Но телефон был не его, а Вовы Юдина. Вадик позвал меня и Катю Герасимову. А ещё Лену Евстигнееву. Сказал нам, чтобы мы прочли. Мол, это всех нас касается.

– А потом вы рассказали об этом другим своим одноклассницам? Так? – принялась уточнять Дарья Дмитриевна.

– Да, – подтвердила Вика. – Они потом тоже подходили к Вове и просили почитать.

– А почему же никто из вас не пытался найти эти статьи на своих телефонах? Зачем нужно было обращаться именно к Вове Юдину? – задала новые вопросы следователь.

– Не знаю, – пожала плечами Вика. – Даже не задумывалась над этим.

– Понятно, – сказала тогда следователь. – В таком случае мне нужно поговорить с Вовой Юдиным и с Вадимом Стекловым.

– Вы думаете, это были ненастоящие статьи? – догадавшись, произнесла Вика. – Что мальчики специально нас обманули, чтобы заставить переспать с ними?

– Сейчас рано делать выводы, – тут же ответила Дарья Дмитриевна. – Но чтобы понять, в чём тут дело, мне нужно поговорить с этими мальчиками. Возможно, что статьи действительно были, но потом по какой-то причине их удалили из сети, или мы просто не там ищем. Это я и должна выяснить.

– Но неужели ребята способны на такой обман? Ведь это же …, – тут Вика запнулась, и из её глаз потекли слёзы. – Разве так можно? Скажите! Разве можно?

– Милая, – ласково проговорила Дарья Дмитриевна. – Возможно, никакого обмана со стороны мальчиков не было! Давай не будем раньше времени никого обвинять! Просто я должна сделать свою работу. Не волнуйся и выпей лучше воды!

Тут Дарья Дмитриевна поднялась из-за стола и подошла к чайнику, стоящему на подоконнике. Затем она налила воды в кружку и поставила перед Викой.

– Уверена, всему есть очень простое объяснение! И я не удивлюсь, если окажется, что твои одноклассники лучше меня управляются с компьютером и с социальными сетями. Так что давай завершим этот разговор, и ты пообещаешь, что перестанешь переживать из-за всего этого. В конце концов, сейчас твоё здоровье должно быть на первом месте!

Дарья Дмитриевна говорила тихим спокойным голосом, и вскоре Вика перестала всхлипывать.

– Ты одна сюда пришла? – спросила затем следователь.

– Мама ждёт внизу, – ответила Вика.

– Это хорошо! – сказала Дарья Дмитриевна. – Давай я провожу тебя, а заодно отмечу пропуск, – добавила она, обнимая Вику за плечи.

Затем Дарья Дмитриевна проводила девочку вниз, после чего поспешила в кабинет своего начальника.

Получив разрешение войти, Исаева мигом влетела в кабинет начальника следственного отдела Калинкина Игоря Ивановича.

– Игорь Иванович, я тут общалась с потерпевшей Колонтаевой по делу об изнасиловании, и в ходе нашей беседы девочка сообщила мне, что несколько месяцев назад было ещё одно нападение. На Лизу Дрожжину. И её родители подавали заявление о нападении на их дочь, но я ничего об этом не слышала! Ведь это ещё один эпизод! Почему эти дела не объединили?

– Лиза Дрожжина? Уверена в этом? Фамилия правильная? – повторил Игорь Иванович, после чего задумался, но через пару мгновений его память подсказала правильный ответ. – Да, припоминаю! Потерпевшая Дрожжина! Действительно было такое заявление. Его подали участковому, и я поручил провести доследственную проверку. Но оснований для возбуждения уголовного дела не было. В ходе медицинской экспертизы девочка была осмотрена врачом, но никаких телесных повреждений, кроме нескольких синяков, на ней обнаружено не было. Синяки эти были нехарактерными для пострадавших от изнасилования или от попытки изнасилования. Девочка никого не видела и опознать, соответственно, не могла. Свидетелей нападения не было. Не было даже порванной одежды или следов биоматериала, которые бы помогли опознать преступника. Да и, признаться, не было вообще никаких свидетельств преступления, кроме слов самой девочки и её родителей. Но ведь она могла и соврать! Подростки склонны фантазировать, что-то выдумывать, чтобы привлечь к себе внимание! Я не усмотрел никаких оснований для возбуждения уголовного дела, поэтому оно так и не было заведено, – резюмировал Калинкин.

– Но нападение на Лизу по почерку похоже на нападение на Марианну Скворцову! – ухватилась за последний аргумент молодая следователь. – Вероятно, преступнику просто помешали довести начатое до конца!

– Не мне тебе говорить, но подобные выводы нельзя делать на пустом месте! В деле Марианны Скворцовой мы имеем жестокое убийство. А Лизу Дрожжину никто не душил и даже не пытался удушить! Если мы каждое нападение на девушку будем приписывать действиям одного единственного маньяка, что тогда скажут о нашем профессионализме? В настоящий момент нет ни одного свидетельства того, что в нашем городе или в его округе орудует маньяк, что бы там не говорили твои подследственные и потерпевшие! Есть дело Марианны Скворцовой, к сожалению, ещё не раскрытое, и есть несколько чересчур увлечённых детективными сериалами школьниц, которые, вместо того чтобы готовиться к экзаменам, забивают себе голову всякой кинематографической ерундой, чтобы оправдать своё нежелание учиться и устраивать свою жизнь! Не удивлюсь, если в итоге окажется, что всё это они устроили лишь для того, чтобы никуда не поступать после школы, потому что беременность – отличный повод остаться дома и сидеть дальше на шее у родителей!

– Скажите тоже, Игорь Иванович! – невольно улыбнувшись, проговорила Дарья Исаева.

– А я ничего не выдумываю! Сейчас молодёжь такая, что от неё всего можно ожидать! – без тени иронии сказал Игорь Иванович.

– Но я могу ознакомиться с материалами, которые были собраны по заявлению Дрожжиной? – спросила тогда Дарья Дмитриевна. – В свете последних событий, я считаю, это не будет лишним.

– Но только не в ущерб остальным делам! Не забывай про сроки! Продлевать сроки следствия по другим делам из-за того, что тебе захотелось поиграть в детектива, никто не будет!

– Разумеется, Игорь Иванович! Я понимаю, какие дела должны быть в приоритете! – тут же ответила Дарья Дмитриевна.

– Хорошо! – кивнул в ответ Игорь Иванович. – Материалы по Дрожжиной уже в архиве, можешь взглянуть на них на досуге, но сильно не обольщайся! Заявление было отработано должным образом, и оснований для возбуждения уголовного дела ни следователь, ни я не усмотрели.

Поблагодарив начальника, Исаева покинула кабинет руководства и направилась в архив, где попросила показать ей материалы по заявлению Дрожжиной. Но, как и сказал Игорь Иванович, заявление было отработано чётко. Проведённые экспертизы не давали оснований предполагать, что кто-то пытался Лизу изнасиловать или убить, а само заявление девочки было настолько сумбурным и расплывчатым, что строить на нём уголовное дело было невозможно. Если бы полиция и следствие по каждому такому заявлению открывало уголовное дело, то это фактически парализовало бы всю правоохранительную систему, так как раскрываемость была бы минимальной, а объём работы, которую бы приходилось делать сотрудникам полиции и следственных органов, увеличился бы, наверное, в тысячи раз. А справиться с подобной нагрузкой могли бы только роботы или искусственный интеллект, но никак не люди.

Поэтому Дарья Дмитриевна вернула материалы по Лизе Дрожжиной в архив, решив последовать совету своего начальника и не тратить служебное время на списанные дела. Тем более что ей было чем заняться. Следовало вызвать на допрос тех мальчиков, о которых говорила Вика Колонтаева, и узнать, что же за статьи они показывали своим одноклассницам.

Решив, что будет лучше расспросить мальчиков поодиночке, Дарья Дмитриевна сначала вызвала к себе в кабинет Вадика Стеклова. Однако получившийся разговор напоминал общение слепого с глухим, потому что весь их диалог выглядел примерно так.

– Вадим, так что за статьи вы с Володей Юдиным показывали одноклассницам?

– Какие статьи? – кося под дурачка, твердил Вадик.

– На смартфоне у Володи Юдина! – подсказывала следователь.

– Не помню! Может, приколы какие показывали? В смысле, смешные картинки с надписями, – невозмутимо отвечал Вадим.

– Вообще-то это были статьи про маньяка, охотящегося за семнадцатилетними девочками, – вновь подсказывала следователь.

– Да? – поднимал брови вверх Вадим. – Не помню!

И так по кругу. На все вопросы Дарьи Дмитриевны Вадим отвечал, что совершенно не помнит того, что показывал Вике Колонтаевой и другим своим одноклассницам. Было ясно, что от такого собеседника ничего не добьёшься, и Дарья Дмитриевна закончила допрос и отпустила Вадима, после чего пригласила в свой кабинет Володю Юдина. Но тот пел примерно ту же песню с одним небольшим добавлением: мол, на просторах Интернета чего только нет, и потому неудивительно, что его одноклассницы могли что-то там отыскать. И возможно, даже на телефоне Володи, когда он давал им его по их же просьбе.

В итоге Дарье Дмитриевне пришлось отпустить обоих парней. Но когда те ушли, она заметила у себя на столе их пропуска, которые мальчики забыли забрать.

В принципе, можно было подождать, пока те вернутся, потому что без пропусков парней никто из здания следственного отдела не выпустит, но Дарья Дмитриевна была достаточно молодой и энергичной девушкой, поэтому она схватила забытые бумажки и побежала к лестнице, чтобы отнести их вниз, на пост охраны.

Вбежав на лестничный пролёт, Дарья Дмитриевна услышала знакомые голоса и замедлила шаг.

– Хорошо, что она ничего не спросила про Дрожжину! – вполголоса проговорил Вадик Стеклов. – Я, конечно, не собирался ничего говорить, но всё равно, как-то спокойней от того, что никто не знает!

– Тсс! – одёрнул его приятель. – Давай не будем здесь ничего обсуждать! Выйдем на улицу и поговорим!

После этих слов Дарья Дмитриевна включила третью скорость и поспешила догнать мальчиков.

Увидев бегущего за ними следователя, Вадим и Володя изменились в лице.

– Так, ребятушки! – обрадованным голосом обратилась к ним Дарья Дмитриевна. – Ну-ка двигайте обратно ко мне в кабинет! Наша беседа ещё не окончена!

С поникшими лицами и на ватных ногах Вадим и Володя поднялись обратно к кабинету следователя. И в этот раз Дарья Дмитриевна решила вести допрос с ребятами поодиночке и первым пригласила к себе более слабое звено дуэта – Вадима Стеклова.

– Отпираться бессмысленно, потому что я всё слышала! – сразу же заявила Дарья Дмитриевна Вадиму.

– А я ничего не говорил! – тут же воскликнул тот.

– Ты сказал достаточно, чтобы подписать себе приговор! – уверенным тоном проговорила следователь. – Лучше рассказывай добровольно! Срок за попытку группового изнасилования Лизы Дрожжиной вы с приятелем себе уже заработали. Вопрос лишь в том, каким будет этот срок? Небольшим, и может быть даже условным или реальным, который придётся отбывать в колонии с остальными преступниками. Решать тебе!

– Да не собирались мы её насиловать! – в сердцах воскликнул Вадим. – И в мыслях не было! Так, попугать хотели!

После этих слов Дарья Дмитриевна про себя улыбнулась и быстренько запротоколировала услышанные слова.

– Попугать, значит? А вот Лизе так не показалось! Между прочим, имеется медицинское заключение, что Лиза подверглась нападению. И это ещё одно доказательство того, что имело место преступление!

– Этого не может быть! Да она купила справку, потому что никто её не насиловал и даже не собирался! Это был всего лишь розыгрыш! – продолжал оправдываться Вадим.

– Хорошенький розыгрыш! Девочке после это пришлось к врачу идти!

– Мы, правда, ничего не собирались с ней делать! – виноватым тоном промолвил Вадим.

– Так, парень, в твоих интересах рассказать мне всё! Если в ваших с друзьями планах не было желания совершить групповое изнасилование, то будет лучше рассказать об этом прямо сейчас! Потому что в противном случае тебе и твоим приятелям придётся отбывать срок по очень нехорошей статье к тому же с отягчающими обстоятельствами! И начинать свою молодую жизнь с тюремного срока – не самая лучшая идея! – взывая к совести Вадима, сказала ему Дарья Дмитриевна.

Тот замялся, явно не желая говорить, но и следователь молчала. И через минуту Вадим заговорил.

– А если я всё скажу, меня отпустят? – умоляющим тоном проговорил Вадик.

– В зависимости от того, что ты скажешь, – ответила следователь. – Если это и в самом деле был розыгрыш, и в ваши с парнями намерения не входило насиловать Лизу или навредить ей каким-либо другим образом, то уголовного обвинения вам не предъявят. Но для этого ты должен сказать всю правду! И, более того, твои слова должны подтвердить другие ребята. Понимаешь?

– Да, – кивнул Вадик. – Это реально была лишь глупая шутка. Это и все ребята скажут.

– Очень хорошо! – обрадовалась Дарья Дмитриевна. – И чтобы окончательно убедить меня в том, что тебе нечего скрывать, советую тебе начать говорить прямо сейчас.

Вадим тяжело вздохнул и проговорил:

– В общем, дело было так. Когда в Интернете появилась та статья про маньяка, охотящегося на семнадцатилетних девственниц, мы с парнями решили, что этим можно воспользоваться.

Тут Вадим смутился.

– Неловко об этом говорить, – опустив глаза, добавил он.

– Вадим, мы с тобой – взрослые люди! И говорить можем обо всём. Разумеется, если ты захочешь, – твёрдым голосом сказала следователь, не отводя взгляда от парня.

– А можно лучше я всё расскажу мужчине? У вас же есть следователи-мужчины? – неожиданно попросил Вадим.

– Разумеется, есть! Но боюсь, сейчас они все заняты. И я сомневаюсь, что тебе захочется приходить к нам ещё раз! Тем более, повторюсь, если в твои намерения и в намерения твоих друзей не входило ничего дурного, то обвинение вам предъявлено не будет! В твоих интересах покончить с этим прямо сейчас, а не являться сюда раз за разом по повестке, – старалась разговорить Вадима Дарья Дмитриевна.

– Понимаете, Вы – не мужчина! Вам сложно будет понять некоторые вещи! – снова попытался уйти от прямого ответа Вадим.

– Я постараюсь! Тем более что у меня есть младший брат твоего возраста. И я отлично представлю себе, что может быть на уме восемнадцатилетнего парня. Ты не откроешь для меня Америку, если признаешься.

– Говорите, Вашему брату восемнадцать? И он тоже только что окончил школу? – спросил Вадим, стараясь оттянуть время.

– Нет, он поступил в колледж после девятого класса. И сейчас ещё учится, – ответила Дарья Дмитриевна.

– Это он правильно сделал, – сказал Вадим, продолжая тянуть время.

– Разумеется, правильно! Вот и ты сделай правильно и признайся в том, что вы с друзьями натворили! И тогда ты снова сможешь продолжить учёбу и жить дальше своей жизнью, а не ждать, пока однажды к тебе домой явится наряд полиции, чтобы арестовать! Вадим, я ведь сейчас с тобой по-хорошему разговариваю! Но моё терпение не безгранично! Так ты будешь говорить или нет?

Вадим снова вздохнул и кивнул.

– Слушаю тебя! – подстегнула его Дарья Дмитриевна.

– У Вас ведь правда есть брат моего возраста? – подняв глаза на следователя, спросил парень.

– Да, – снова подтвердила Дарья Дмитриевна.

– Тогда Вы знаете, – продолжил Вадим, – что парням моего возраста в общении с девушками поцелуев и обнимашек бывает недостаточно. А они, как нарочно, твердят, что не хотят торопиться, что берегут себя для того самого, единственного! Да ещё требуют: сделаешь предложение, тогда позволю тебе … Ну, это самое … Понимаете? – заискивающим тоном проговорил Вадим, пытаясь вызвать сочувствие у следователя, но у той ни единый мускул не дрогнул на лице.

– Дальше! – требовательно произнесла Дарья Дмитриевна.

Вадим вновь вздохнул и тихо продолжил.

– А когда появилась эта статья про маньяка, мы с пацанами обрадовались и решили, что теперь девчонки сами к нам прибегут! Будут уговаривать переспать с ними.

– Но они не прибежали? – с сарказмом проговорила Дарья Дмитриевна.

Вадим кивнул.

– Поэтому мы решили их немного подтолкнуть.

Тут Вадим опять замолчал. Он опустил глаза, и его лицо залила краска.

– Говори уж! – в очередной раз подстегнула его следователь.

– В общем, мы решили, что если напугаем кого-нибудь из девчонок, то остальные сами к нам прибегут.

– Так, Вадим, во-первых, кто мы? Давай по именам! – принялась уточнять Дарья Дмитриевна.

– Ну, я, Мишка Ильин, Юрка Гущин, Ромка Черемшов и Володька Юдин. Собственно, он и предложил нам так поступить.

– Кто? Юдин?

– Да! – кивнул Вадим. – Он потом и статьи сам написал, и у себя на смартфоне разместил. Мол, если одного слуха будет мало, покажем девчонкам эти статьи.

– И это сработало, – констатировала Дарья Дмитриевна.

– Сами видите! – развёл руками Вадим. – Но их никто не заставлял! Никакого насилия не было! Сами подходили и просили!

– А Лиза Дрожжина тоже сама просила? – с укором спросила Исаева.

– Нет, – виновато опустил голову Вадим. – С ней было по-другому. Но мы не собирались её насиловать или бить! Только попугать! Подкараулили вечером, подбежали, задрали юбку и убежали. Всё! Больше ничего не было!

– Так уж и ничего? А на землю её не валили? Одежду с неё не срывали?

– Да, на землю повалили, – вновь потупил голову Вадим. – Но это для убедительности! Но одежду её мы не рвали! Так, юбку задрали и всё!

– А мы – это кто? Кто напал на Лизу?

– Ну, я, – едва слышно произнёс Вадим. – И Ильин, – затем добавил он. – Остальные парни на шухере стояли.

– Ох, Вадим, что мне с тобой делать? Вроде взрослый парень, а думаешь не тем местом, каким надо думать! – сокрушённо проговорила Дарья Дмитриевна. – Сейчас зафиксирую твои показания, а потом поговорю с Юдиным. Ну и, разумеется, придётся опросить всю вашу дружную компанию. И молитесь, чтобы Лиза Дрожжина передумала и забрала своё заявление. Если у неё не будет к вам претензий, то считайте, что вы отделались лёгким испугом! Но подписку о невыезде я всё же отменять не буду! Пока дело не закрыто, будь готов прийти ещё раз и повторить свои показания!

Вадим кивнул, а Дарья Дмитриевна закончила оформлять протокол и пригласила к себе в кабинет Володю Юдина.

В начале беседы Юдин пытался играть в молчанку, но признание Вадима Стеклова было слишком весомым аргументом, чтобы против него спорить. Тем более что остальные мальчики, которые были в этом замешаны, наверняка тоже захотят облегчить совесть и признаются во всём. Поэтому Володя подтвердил слова Вадима, после чего тоже был отпущен домой под подписку о невыезде. А Дарья Дмитриевна, радостно потирая руки от сознания того, что с помощью случайно услышанных фраз смогла раскрыть безнадёжное дело, доложила о своих успехах Игорю Ивановичу Калинкину и, получив добро на опрос остальных ребят, вызвала их к себе повесткой, надеясь завершить это дело в самое ближайшее время. Однако после признания ребят вся эта история приняла другой оборот.

Новость о том, что пятеро ребят из третьей школы признались в нападении на Лизу Дрожжину, поставила на уши весь город. А сама Лиза, убедившись в том, что теперь к её словам будет больше доверия, решила дополнить свои показания и «вспомнила», что нападавших было двое или больше, причём она отчётливо слышала, как один из них называл другого Вадимом, а тот, кто схватил её, был в красной куртке, так как она отчётливо рассмотрела её рукав. А поскольку у Миши Ильина как раз была куртка красного цвета, то это стало дополнительным доказательством вины обоих мальчиков.

Но чем дальше продвигалось следствие, тем больше эпизодов появлялось в деле горе-нападавших, потому что оказалось, что некоторые жители Плющанска видели пятерых мальчиков вместе в тот день, когда напали на Лизу Дрожжину, и даже слышали, как ребята обсуждали предстоящее нападение. Причём настроены парни были крайне враждебно.

Всё это было очень плохо как для ребят, так и для их родителей, которые готовили деньги на адвокатов и надеялись, что наказание для мальчиков ограничится условным сроком, ведь, по большому счёту, Лиза совершенно не пострадала. Но вскоре всё стало ещё хуже.

Как только было установлено, что мальчики напали на Лизу, некоторые особо активные граждане Плющанска стали утверждать, что видели эту же компанию ребят, когда те выслеживали Марианну Скворцову. Причём эти неожиданные свидетели так убедительно отстаивали свою позицию, что даже начальник городского следственного отдела Калинкин, ранее утверждавший, что нападения на девочек не имеют общего почерка, пересмотрел свою позицию.

Дела о нападении на Лизу Дрожжину и Марианну Скворцову были объединены, и всем пятерым ребятам было предъявлено обвинение в убийстве. Через несколько месяцев мальчики предстали перед судом, где их обвинили не только в покушении на изнасилование Лизы Дрожжиной, но и в совершении убийства Марианны Скворцовой, совершённое с целью скрыть другое преступление, а именно – попытку группового изнасилования. И как бы ребята и их адвокаты не пытались доказать, что никто из них не приближался к Марианне Скворцовой, но желание раскрыть такое жестокое убийство и наказать виновных, чтобы весь город мог и дальше спать спокойно, пересилило все остальные аргументы. Вадиму Стеклову, Михаилу Ильину, Юрию Гущину, Роману Черемшову и Владимиру Юдину было вынесено наказание в виде десяти лет лишения свободы. Им бы дали и больше, но в день, когда было совершено убийство Марианны Скворцовой, ни одному из парней не было восемнадцати, поэтому наказание для них ограничилось максимально допустимым десятилетним сроком.

Этот приговор стал шоком не только для ребят и их родителей, но и для их бывших одноклассниц, с заявлений которых и началось следствие. Они уже и сами были не рады, что пошли на поводу у родителей и обвинили одноклассников в изнасилованиях. Тем более что двое мальчиков – Юра Гущин и Роман Черемшов – готовы были жениться на своих беременных подругах. Надежда оставалась лишь на апелляцию, но адвокаты сразу же заявили, что единственное, на что можно рассчитывать в суде следующей инстанции, так это немного снизить срок и ни на что более. Но родители ребят решили не сдаваться и не надеяться только на красноречие адвокатов. Чтобы оправдать ребят в том, чего они не совершали, было решено нанять опытного детектива (а возможно, и не одного), чтобы провести самостоятельное расследование убийства Марианны Скворцовой, и тем самым снять с ребят обвинение в убийстве.

И начались поиски подходящего детектива.

Это только в фильмах и в сериалах частные сыщики – суперкрутые профессионалы – с лёгкостью распутывают такие дела, которые не под силу органам следствия и полиции. И главное, в фильмах таких чудо-сыщиков пруд пруди! Сидят они, голубчики, в своих конторах, а их сексуальные секретарши принимают звонки от будущих клиентов и заваривают кофе своим боссам. И работа у них идёт полным ходом, а дела раскрываются с неимоверной быстрой лишь благодаря изворотливости их ума и чертовского обаяния. И такая кинематографическая идиллия создаёт у наших граждан впечатление, что нет такого дела, которое не смог бы раскрыть такой чудо-сыщик, лишь позвони ему и расскажи о своей проблеме. А если тебе удастся ещё и разжалобить его, то он даже не возьмёт вознаграждения за свою работу. Но на деле всё далеко не так.

Подобных специалистов у нас мало, а их ресурсы настолько ограничены, что найти настоящего профессионала в их среде – задача архисложная. И потому родители бедных мальчиков, осуждённых за групповое убийство, просто сбились с ног в попытках найти хорошего детектива, готового работать не за страх, а за совесть.