Читать книгу Звездная кошка – II - Светлана Сафо - Страница 1

При виде бластера в руке мнемоса в Фапивате помимо её сознания сработал рефлекс полицейского.

– Сэр, вы нарушаете закон, – сообщила она звенящим от напряжения голосом. – Согласно положениям Пятой конвенции, принятой Межгалактическим Содружеством, при спуске на поверхность планеты, имеющей разумную форму жизни, вы не имеете права иметь при себе оружие, которое превышает технологические возможности местной цивилизации.

– Да что вы говорите?! – Киргон заинтересованным взглядом прошёлся по фигуре и лицу неподкупного блюстителя межгалактического права. – Простите, мэм, я этого не знал! – воскликнул мнемос с неподдельным огорчением в голосе.

Конечно, это было чистой воды издевательство, но Фапивата не отступилась от своего амплуа полицейского и продолжала настаивать на своём.

– Сэр, пожалуйста, сдайте оружие. Это зачтётся вам как добровольная явка с повинной, – сухо проговорила она и протянула руку. – Прошу вас!

На лице Киргона появилась паника.

– О нет! Я не могу! И не настаивайте, мэм! Вы же видите, их много, а я один! Безоружного они покромсают меня на куски. Видите, какие у них зверские физиономии и острые железяки? Да им убить меня, как раз плюнуть!

– О боже! Киргон, прекращайте свой фарс! – не выдержал Ласло. – Валите отсюда подобру-поздорову. Всё равно я не отдам вам сына.

Глава мнемосов отбросил притворство, и на его физиономии проступила непомерная гордыня, говорящая о том, что он не ведает жалости к тем, кто встаёт на его пути.

– Это мы ещё посмотрим, – холодно сказал он и ткнул дулом бластера в висок звёздной кошки. – Эй ты, жалкая пародия на человека и зверя! Сейчас же спусти вниз авиетку с Александром. Считаю до трёх, а после пристрелю.

От его толчка Аэлита пошатнулась и по её лицу обильно заструилась ярко-алая кровь, особенно заметная из-за контраста с белой шёрсткой, похожей на тончайшую замшу. Фапивата открыла было рот, но осторожность взяла верх, и она промолчала. По непреклонному виду мнемоса она поняла, что игры кончились, и он не будет её слушать. Более того, если настаивать на своём, он может запросто её пристрелить, за компанию со звёздной кошкой.

«Один, два…» – не успел досчитать Киргон, как Ласло резким толчком отпихнул Аэлиту в сторону, и она едва удержалась на ногах.

Вайда появилась очень вовремя.

– Не смей прикасаться к моему сыну! – выкрикнула она, стоя внизу лестницы.

При виде дочери на лице Киргона промелькнуло гадливое выражение, без слов говорящее о его отношении к ней, и Ласло порадовался тому, что мнемос на время забыл о них.

Каким-то чудом Вайда сумела пробраться среди толпящихся на ступеньках воинов и бесстрашно встретила взгляд того, кто приходился ей одновременно отцом и дедом.

– Лимас Киргон! – не столько произнесла, сколько выплюнула она ненавистное имя. – Думаешь, я настолько слаба, что не смогу противостоять тебе? Так ты глубоко ошибаешься!

– Ну, так продемонстрируй мне свои «блестящие» способности. – Когда дочь попыталась ударить его из ментала, на лице главы мнемосов появилось нескрываемое презрение. – Идиотка! С тобой даже ребёнок справится, а ты ещё смеешь задирать хвост.

Пышный воздушный наряд придавал Вайде вид прекрасного разгневанного эльфа, и Киргон смерил её оценивающим взглядом.

– А знаешь что, моя недалёкая дочура, побегала и хватит. Слишком уж ты хороша, чтобы болтаться без дела. Да и болтаешь ты слишком много о том, о чём не нужно. Будет справедливо, если ты послужишь своей семье хотя бы в качестве племенной кобылы, – он дождался, когда до дочери дойдёт смысл сказанного, и с усмешкой добавил: – Полно расстраиваться! Если не хочешь, чтобы тебя сдавали напрокат другим кланам, участвуй в забеге. Если выживешь, будешь полноправным членом семьи.

– Что?! – пролепетала Вайда, пришедшая в ужас от обеих перспектив, нарисованных главой мнемосов. – Племенная кобыла или пройти отборочные квалификационные соревнования?.. Нет, я не могу! – воскликнула она и попятилась прочь.

Уязвлённый её поведением, да ещё при свидетелях, Киргон с тяжёлым гневом посмотрел на дочь, рождённую в результате жуткого инцеста, что до сих пор вызывало глухой протест в его исковерканной душе. По-своему он был глубоко верующим человеком. «Трусливое ничтожество, не имеющее права называться моей дочерью! Какого чёрта я слушал нытьё Латиссы? Нужно было ещё при рождении избавиться от этого кровосмесительного выродка. Впрочем, и сейчас ещё не поздно», – подумал он, готовый исполнить свой беспощадный приговор.

Вайда, для которой его мысли не были секретом, мелко задрожала. Однако она нашла в себе силы и гордо вздёрнула подбородок, когда зрачок бластера переместился в её направлении. «Убивай! Я тебя не боюсь! – мысленно проговорила она. – Думаешь, ты единственный, кого бесит клеймо твоей дочери? Я бы всё отдала, чтобы моим настоящим отцом был Ирвинг!.. Да он и есть мой настоящий отец, я лишь сейчас это поняла!»

– А ты? Что ты сделал для того, чтобы иметь право называться моим отцом? – выкрикнула она вслух. – Вот Марио было не важно, глупа я или умна! Он всегда меня защищал, даже от пауков!

– Дура! Будь у тебя больше способностей, ты бы помнила, это не он, а я убивал пауков. Когда ты была совсем маленькой, то шарахалась от любой живности, у которой было больше четырёх конечностей, – проговорил Киргон. Он тут же пожалел о вырвавшихся словах и охваченный досадой, нажал на курок.

Смертоносное излучение отразило одеяние Ирвинга, который заслонил собой воспитанницу. – Не горячись, Лимас! – проговорил он с непривычно мрачным выражением на лице. – Одумайся и перестань вымещать на девочке свою досаду. Вспомни, дети не в ответе за грехи родителей.

Отвыкший от того, что ему перечат, Киргон окончательно взбеленился.

– Зачатое в грехе не имеет права на жизнь, – процедил он сквозь зубы.

Как любому человеку ему была свойственна противоречивость мыслей.

– Тогда никто из нас, мнемосов, не имеет права на жизнь, – отозвался насмешливый голос и Андре Кортиус втиснулся между отцом и директором Внешней разведки. Для этого ему пришлось отпихнуть последнего, и он тут же рассыпался в извинениях. После серии преувеличенно-почтительных фраз, содержащих обращение «сэр» чуть ли ни в каждом слове, молодой мнемос украдкой подмигнул Ирвингу и наконец обратил внимание на Вайду. В удивлении он протяжно присвистнул.

– Вот это да! А племяшка-то просто вылитая Латисса! – воскликнул Андре и понимающе покосился на отца, который медлил с отстрелом забракованной дочери, а затем заявил: – Если уж ты хочешь, чтобы я выбрал себе женщину из нашего клана, то она вполне подходит. Такие красавицы встречаются не часто и лично мне плевать, что у неё нет больших способностей.

Семейные дела мало кто выносит на люди, а уж мнемосы с их шпионскими традициями и вовсе держали рот на замке. Само собой, Киргону пришлось не вкусу высказывание сына, причём настолько, что на какое-то мгновение его лицо окаменело от еле сдерживаемого бешенства. Ведь поблизости обретались две пары заинтересованных глаз и ушей, которые, как он был уверен, ловят каждое их слово и подмечают малейший нюанс в поведении, чтобы потом проанализировать и сопоставить с уже имеющимися сведениями во Внешней разведке.

Тем не менее глава мнемосов не спешил с возмездием, хотя желание дать своенравному отпрыску ментальную оплеуху было нестерпимым. Андре был умён, чрезвычайно умён – оттого он не всегда понимал с чем имеет дело, с гениальным заскоком в его мозгах или он нарочно его провоцирует. Как бы то ни было, это был его единственный сын и наследник и ему поневоле приходилось мириться с его вывертами.

«Голову оторву, если ещё что-нибудь подобное ляпнешь вслух», – мысленно предупредил Киргон и после того, как сын повинился в своём промахе, спросил не смущает ли его то обстоятельство, что Вайда не блещет умом.

«Нисколько! – скромно потупился Андре. – В случае чего моего ума хватит на нас двоих».

«Не обольщайся! – предостерёг Киргон. – Никакого ума не хватит, чтобы уберечь её от глупостей. Она не имеет ни малейшего представления о жизни среди нас, за что нужно поблагодарить твою разлюбезную сестрицу».

«Я рискну», – ответил Андре и улыбнулся Вайде, которая безуспешно пыталась подслушать их мысленный разговор.

Подавив вздох, Киргон тоже посмотрел на дочь. «Подумай ещё раз, женитьба на этой идиотке основательно подпортит твою репутацию в клане, и не только твою. Пусть кто-нибудь другой возьмёт её в жёны», – продолжал он гнуть свою линию, но Андре стоял на своём, причём из чистого упрямства. «Отец, я всегда продумываю свои действия, и ты это знаешь», – заявил он.

«Ладно, если тебе втемяшилось жениться на ней, то это твои проблемы, – сдался Киргон и опустил дуло бластера. На его лице появилось раздумье. – Что ж, в таком случае я оставлю полукровку в покое. Вряд ли мальчишка долго протянет у нас, а двойной удар по репутации семьи мне ни к чему».

– Ну что, согласна выйти за него замуж? Тогда я отступлюсь от Александра, – проговорил он вслух, не уверенный в способности дочери воспринимать обращённую к ней мысленную речь, и пока та беззвучно открывала рот, с угрозой добавил: – Соглашайся, пока я не передумал! Может, я отвратительный отец, но тебе иду навстречу, хотя, видит бог, я это делаю скрепя сердце.

– Я уже замужем, – попыталась отговориться Вайда.

Заряд храбрости иссяк, и от страха она снова впала в полуобморочное состояние.

– Ложь! – отрезал Киргон и повернулся к Фапивате. – Твой так называемый муж находится в законном браке не с тобой, а вот с ней.

Он мягко улыбнулся девушке и взял её за руку. Не оборачиваясь, он ударил локтем подкравшегося к нему воина и тот с воплями покатился по ступенькам.

– Дорогая, страшно жаль, что вы не мнемонийка, иначе я без колебаний предложил бы вам руку и сердце, – сказал он с нежностью в голосе и отправил в нокаут очередного храбреца, посмевшего приблизиться к нему.

Несмотря на все творимые им ужасы, сероглазый красавец был необычайно притягателен, и Фапивата невольно улыбнулась.

– Знаете, сэр, мне тоже очень жаль, что вы живёте по столь ужасным законам. Будь это иначе, возможно, я приняла бы ваше предложение, – совершенно искренне сказала девушка.

Она не пыталась высвободиться из пальцев главы мнемосов, причём без всякого принуждения с его стороны, и в знак признательности тот коснулся губами её руки.

– О! Вы даже не представляете, как много значат для меня ваши слова! – Не удержавшись, Киргон привлёк девушку к себе и заглянул в глубину её карих глаз, после чего бережно отстранил. – Спасибо, Ирида! И простите, что я не воспользуюсь вашим неосторожным обещанием. Хотя, не скрою, у меня была такая мысль. Вот только вряд ли вы будете счастливы, даже если я приложу максимум усилий для этого. Жизнь среди мнемосов это настоящий ад. Выдержать его могут лишь те, кто родился в нём, – проговорил он с едва уловимой грустью в голосе, и Фапивата вдруг поняла, что он не лукавит, говоря ей это.

Пока Киргон с искусством райского змея-искусителя очаровывал девушку, Ласло боролся с неожиданным приступом ревности, говоря себе, что у них фиктивный брак и она вольна в сердечных привязанностях. Он не замечал, что Вайда не спускает с него глаз, и они постепенно наполняются слезами. Испытываемые им чувства не были для неё секретом, как и то, что он совершенно не думает о ней.

Андре, который исподтишка наблюдал за назревающим кризисом в её душе, понял, что наступил благоприятный момент. «Насильно мил не будешь, – мысленно проговорил он и сочувственно добавил: – Племяшка, не жди чуда, его не будет. Ты знаешь, что совершила ошибку, когда вторглась в его мозги и стёрла часть воспоминаний. Пусть для его же блага, но это ничего не меняет. Что бы ты ни делала, он больше не полюбит тебя».

Вайда сморгнула слёзы, и на её лицо легло замкнутое выражение. «Я знаю! Просто мне нужно было время, чтобы это осознать», – ответила она и Андре затопила испытываемая ею печаль. Первым его порывом было отгородиться от её эмоционального фона, но отчего-то ему захотелось измерить глубину её любви. В ней оказалось столько горечи и боли, что от переизбытка чужих чувств к его глазам подступили слёзы. Вайда это заметила, и он не преминул воспользоваться своей чисто физиологической реакцией.

«Бедная моя девочка! – мысленно воскликнул Андре. – Да ты не стесняйся! Ты только скажи, и я надеру задницу этому гаду. Я никому не позволю тебя обижать!»

На лице худощавого некрасивого парня было столько искреннего участия, что Вайда ему поверила. «О нет! Не нужно! – ответила она и нерешительно улыбнулась. – Спасибо, Андре! Я благодарна тебе за сочувствие».

«Да ладно тебе, племяшка! Как-никак, а мы с тобой родственники. Кто же заступится за тебя, если не я? – мнемос смущённо улыбнулся, не забывая при этом тщательно экранировать свой истинный эмоциональный фон. – Вайда, так ты выйдешь за меня замуж?.. Нет-нет! Боже упаси, я на тебя не давлю! Просто боюсь, что сейдж снова выйдет из себя, если ты откажешься, а он и так не в духе, – Андре покосился на отца, который делал вид, что ничего не слышит, и заговорщицки добавил: – У нашего клана появились сильные соперники, и в последнее время трон под его задницей зашатался. Чтобы нас не выдавили с ведущих позиций, отец использует любые селективные возможности, чтобы усилить нашу линию. Не удивлюсь, если вслед за тобой он заставит вернуться Латиссу».

Вайда глянула на Ирвинга, который не спускал с неё глаз и изредка посматривал на молодого мнемоса – будто пытался понять, о чём они ведут мысленную беседу. «Мама скорей пристрелит Киргона, чем расстанется со своим нынешним мужем», – сказала она.

«Расстанется! Ради сохранения его жизни», – уверенно произнёс Андре.

По лицу Ирвинга прошла тень. Крохотное устройство новейшей разработки позволяло ему считывать мимику лица, сопровождающую мысленную речь, и воспроизводило её в слуховом диапазоне. Правда, этот фокус не проходил с мнемосами, которые имели специальную подготовку, зато он слышал всё, что говорила Вайда. Когда они заговорили о Латиссе, он забеспокоился, но усилием воли заставил себя не думать о жене.

Ирвинг не слышал всю беседу, но видел, к чему идёт дело. Ради сына, которого Киргон пообещал оставить в покое, Вайда была готова согласиться на его предложение.

Для очистки совести он снова взвесил все «за» и «против». Ему было жаль воспитанницу, но шансов на её освобождение было ничтожно мало, – мнемосы, судя по всему, не собирались уходить с пустыми руками. К тому же Ирвингу не хотелось терять того, кто стал ему другом, а землянин обязательно полез бы в драку, и было нетрудно догадаться чем это кончится. Несмотря на подготовку, Ласло без специального снаряжения был слишком уязвим в бою, тем более для телепатов, способных залезть в мысли.

Чертыхнувшись, Ирвинг подумал, что четыре законных отпрыска доставляют ему куда меньше забот, чем одна воспитанница. «Ладно, пусть девочка сама сделает выбор, а я умываю руки. В конце концов, Латисса была не против её возвращения домой».

Придя к непростому для себя решению, директор Внешней разведки подавил тяжёлый вздох и перевёл взгляд на звёздную кошку. Через устройства слежения, расположенные на Орлиной башне, он видел её прибытие и теперь ломал голову, почему Киргон даже не попытался отнять у неё зерно хаоса. Ирвинг уже жалел, что связался с артефактом, но деньги были потрачены и финансовый департамент требовал подтвердить целесообразность проведённой операции. Ведь он выполнил свою часть сделки и дал мнемосам то, чего они хотели, но ответной любезности так и не дождался.

Не сразу, но Аэлита всё же узнала преподавателя из Навигационной школы.

– Господин Ирвинг, вижу, вы меня не помните… – сказала она после вежливого кивка с его стороны.

– Ну что вы, госпожа Аэлитмиррани даами Ррнари! Разве я могу не знать родственницу нашего нового императора? Пожалуйста, передайте вашей уважаемой семье мои самые искренние поздравления! Я страшно рад, что господин комиссар сумел-таки преодолеть многочисленные препятствия и доказал всем злостным скептикам, что у него есть неоспоримое право на трон.

После небольшого панегирика, посвящённого новому императору, Ирвинг прохладно улыбнулся звёздной кошке и, сочтя светский долг выполненным, хлопнул Ласло по плечу.

– Давай-ка прекращай бардак на лестнице! – распорядился он.

– Почему я? Тебя они быстрей послушаются, – проворчал Ласло, но поймал холодный взгляд директора Внешней разведки и счёл за благо ему не перечить.

Ощущения подсказывали ему, что Ирвинг отчего-то сильно не в духе, хотя с его похудевшего лица не сходила привычная благожелательная гримаса.

После повелительного окрика воины зашевелились и в угрюмом молчании начали собрать убитых и тяжелораненых. После чего процессия со скоростью улитки поползла к выходу из башни, причём прославленный александрийский военачальник уходил последним. Подавленный случившимся он прятал глаза от своих подчинённых. В случившемся не было его вины, но когда в руках у противника огненный меч и он нечеловечески быстр, то поневоле возникает мысль о божьей каре, и это перенести гораздо тяжелей, чем поражение.

Мнемосы тоже не стали задерживаться. Они забрали с собой Вайду и отправились восвояси. Ласло, который испытывал от предстоящего расставания одновременно радость и грусть, шагнул к ней, чтобы попрощаться, но она поспешно отвернулась, и он ощутил болезненный укол в сердце.

– Вайда! Что мне передать сыну? – спросил он негромко.

– Скажи Сашеньке, что мама его очень любит, и всегда будет любить. Пусть он не скучает, – ответила она и, опустив голову, скрылась на площадке Орлиной башни.

Острое чувство жалости заставило его шагнуть следом за ней, но Ирвинг преградил ему дорогу.

– Стой, Романович! Не подавай ей ложную надежду! – рыкнул он и уже мягче добавил: – Девочка уже достаточно настрадалась из-за тебя.

– Ты прав, дружище, уже поздно суетиться.

Ласло криво усмехнулся и вдруг ощутил, что с уходом Вайды в его душе поселилась сосущая пустота. «Вот так поневоле привыкаешь друг к другу», – невесело подумал он, зная при этом, что лукавит сам с собой. Ведь речь шла не о привычке. Хоть его воспоминания были стёрты, он всегда знал, что сероглазая красавица, будто нарисованная акварельными красками, это его первая настоящая любовь. Чтобы избавиться от грустных мыслей, он вернулся к насущным делам и вопросительно глянул на звёздную кошку.

– С Александром всё в порядке? – поинтересовался он.

– Не беспокойся, мальчик играет с твоим дельфином и, похоже, оба в восторге друг от друга, – ответила Аэлита, подключившись к системе связи «Птицы удачи».

– Чёрт знает что! – пробормотала Фапивата.

Поначалу она с хмурым видом мерила шагами площадку перед лестницей, а затем остановилась напротив Ласло и пытливо посмотрела ему в лицо.

– Леди Мариен сказала, что у тебя есть семья и даже родился сын. Вот я и прилетела на всех парах, чтобы дать тебе развод. А теперь у меня такое чувство, будто я подложила свинью твоей настоящей жене.

Ласло ответил, что она здесь ни при чём, но его возражения показались ей неубедительными, и она постаралась скрыть досаду. К тому же, судя по отсутствующему выражению на лице, он явно думал о чём-то другом.

Поскольку у девушки слова редко расходились с делом, она порылась в карманах и вставила зелёную горошину в наручный ридер.

– Вот прочитай документы и подпиши. Я больше не хочу гоняться за тобой по всем галактикам.

– Погоди, Ирида! Дай мне переговорить кое с кем, а потом будем разбираться друг с другом.

Не глядя на высветившиеся в воздухе документы, Ласло развернулся и потащил Ирвинга за собой на площадку Орлиной башни.

– Марио, будь другом! Пожалуйста, отпусти меня. Добром прошу! – проговорил он, когда они оказались наедине. – Пойми, я должен улететь, причём немедленно. Александр слишком привязан к матери, и я не хочу, чтобы с ним повторилось то же самое, что было со мной в детстве. Смена обстановки сгладит его горе и постепенно он забудет о ней.

На лице Ирвинга появилось сомнение.

– Не слишком на это рассчитывай. Вайда как-то сказала, что помнит всё, что было с ней с самого рождения.

– Не важно! Помнить и переживать это разные вещи, а здесь каждая мелочь будет напоминать ему о матери, и он всё время будет ломать голову над тем, почему она его бросила.

– У тебя нет преемника…

– Не делай из меня дурака! – рассердился Ласло. – У тебя здесь до фига агентов влияния. Один Карло Риччи чего только стоит! По сути, это он управлял Александрией, а я всего лишь был его умненькой марионеткой, и не особо лез в бутылку, когда он подталкивал меня к нужному решению.

– Эх, прокололся старик! Видимо, вообразил, что здесь ему курорт, – со вздохом отозвался Ирвинг, после чего Ласло произнёс целую речь в защиту Карло Риччи.

Не соглашаясь с его доводами, директор Внешней разведки покачал головой и присел на облюбованную им низенькую скамью, притулившуюся у стены.

– Марио, кончай издеваться! – не выдержал Ласло. – У Карло столько ума и изворотливости, что дай бог любому из нас! Он вполне способен меня заменить, – по-свойски рявкнул он.

– Прости! Какой-то я нынче непонятливый, – пожаловался Ирвинг. Он вытянул длинные ноги и, подставив лицо ярким солнечным лучам, меланхолично добавил: – Похоже, старость подступает, теряю прежнюю гибкость ума. Думаю, пора подыскивать себе местечко поспокойней.

– Кстати, о работе! Если ты не возражаешь, я хотел бы уйти из Внешней разведки, – проговорил Ласло и затаил дыхание, понимая, что сейчас решается его дальнейшая судьба.

– Возражаю!.. Но так и быть отпущу. – Ирвинг с сожалением посмотрел на своего протеже и, не вставая, протянул ему на прощание руку. – Хорошо, Романович. Если хочешь, уходи. Держать не буду.

– Спасибо, Марио! Я твой вечный должник! – обрадовался Ласло, не ожидавший, что он так легко сдастся, и со всех ног бросился к лестнице, где его ждали две самые важные женщины в его жизни.

– Эй-эй, не так быстро! – окликнул его Ирвинг. – Не забудь явиться в управление! Если не уволишься, как положено, я снова объявлю тебя в розыск, и мало тебе не покажется, – пообещал он зловещим тоном.

– Замётано! Как только буду поблизости, обязательно забегу на службу и подам рапорт об увольнении!

Радуясь удаче, Ласло вылетел на лестничную площадку и подхватил девушек под руки.

– Скорей, девочки! Ну чего вы тащитесь, как неживые? – воскликнул он с нетерпением и прибавил шагу. – Аэлита, не теряй времени, сажай нашу птичку, мы улетаем. Ирида, только не сейчас! Я отвечу тебе по всей строгости закона, но только тогда, когда мы будем на борту корабля.

На площадке Орлиной башни Ирвинга уже не было, зато здесь была «Птица удачи». Основательно подросшая в габаритах, она закрывала собой солидный кусок неба. При появлении хозяев люк корабля гостеприимно распахнулся и прямо им под ноги устремился подъёмный луч, подсвеченный голубым цветом.

– Да что случилось, в конце концов? – не выдержала Фапивата, когда они оказались в авиетке и та взлетела.

– Случилось чудо! Я свободен как птица!

С довольным стоном Ласло плюхнулся в своё родное кресло, и прижал к себе сына – при виде отца мальчик сразу же позабыл о чудесах, которыми его развлекала «Птица удачи», и бросился к нему.

Обиженный дельфин поплавал вокруг них, а затем ткнулся носом в ладонь своего создателя. Чтобы успокоить «Птицу удачи» (собственно, она и была этим дельфином), Ласло погладил его по лобастой голове. «Привет, малыш!» – шепнул он одними губами и зверёныш с широченной улыбкой на морде взвился в воздух. После серии умопомрачительных кульбитов над пультом выгнулась ярчайшая радуга, и дельфин требовательно защёлкал, зовя его играть.

Видя, что сын куксится, Ласло протянул ему световой мячик, но он отвернулся и обнял его за шею. «Идём домой! Мне здесь надоело. Я хочу к маме!» – проговорил он со слезами в голосе и радость Ласло резко пошла на убыль. Он попытался подкупить мальчика поездкой к Иштвану и Маришке – старики очень любили маленького правнука, и он платил им взаимностью – но ничего не вышло. «Где мама? Я хочу к ней! Я зову её, зову, а она не откликается! Почему она не приходит за мной?» – рыдал он, захлёбываясь слезами.

«Плохо дело!» – огорчился Ласло, прижимая к себе сына. Он и раньше подозревал, что между Вайдой и ребёнком есть особая связь, присущая телепатам. Она позволяла им ощущать присутствие друг друга даже на расстоянии.

«Не удивительно, что Сашка впал в панику, когда обнаружил, что мать вдруг исчезла. Как бы всё это плохо не кончилось», – обеспокоенно подумал он. В подтверждение его опасений вскоре тельце мальчика напряглось и выгнулось дугой, и он мгновенно покрылся испариной.

«Чёрт! Кажется, сейчас начнётся полномасштабная истерика!» – испугался Ласло уже по-настоящему. В панике он усадил сына в кресло и снова попытался его отвлечь, но тот никак не реагировал на забавные сценки с мультяшками, которые ему демонстрировала «Птица удачи». Тогда он положил ребёнка на пол авиетки и приподнял голову, боясь, что он задохнётся во время приступа.

Не зная, чем ему помочь, Фапивата с растерянным видом суетилась рядом. Толку от неё было немного. После смерти младшей сестры она избегала детей, и ей было проще найти подход к инопланетянам, чем к ребёнку своего вида.

Видя их полную беспомощность, звёздная кошка презрительно фыркнула и потянулась было к аптечке, но до успокоительных средств дело не дошло.

Накал страстей сбил «заяц», пробравшийся на борт «Птицы удачи». С виноватым выражением на рожице паж выбрался из своего укрытия и подошёл к Ласло.

– Простите, сир! Я всего лишь хотел посмотреть, что находится внутри летучей повозки, – проговорил он и опустился рядом с ним на колени. – Давайте я подержу их высочеству голову, а вы разотрите ему ноги и руки. Моей маме это помогало, когда с ней случался приступ падучей. Конечно, было бы лучше растереть щётками, но можно и руками.

Стоило Александру услышать ненавистный голос, и его истерика прекратилась, как по мановению волшебной палочки. Он сел и злобно посмотрел на Артура.

«Ах ты, маленький симулянт!» – возмутился Ласло. Он вознамерился устроить выговор сыну за притворство, но Фапивата его удержала. «Не вмешивайся! Пусть мальчишки сами разберутся. Поверь мне, так будет лучше», – шепнула она. В этом был свой резон, и он опустился в кресло.

Выяснение отношений между мальчишками не заставило себя ждать. Александр подлетел к Артуру и, задрав голову, смерил его презрительным взглядом. «Вылитый я в детстве», – подумал Ласло, не знающий то ли радоваться, то ли огорчаться этой схожести характеров. Вдобавок голос сына напомнил ему голос Вайды, он был такой же тонкий и противный, как во время их очередного скандала.

– Что тебе здесь нужно? Пошёл вон, подлиза! – выкрикнул его отпрыск и для усиления эффекта завизжал и затопал ногами. – Убирайся! Ненавижу тебя! Жалкий сброд! Побирушка!

От безобразного поведения сына у Ласло загорелись уши. «Н-да, сплошные пробелы в воспитании! Нужно было больше уделять внимания Сашке», – подумал он с раскаянием.

В ответ на его растерянный взгляд Фапивата ободряюще кивнула – мол, терпи, коли так всё запущено.

Артур не прекословил принцу, но когда оскорбления посыпались как из рога изобилия, он не выдержал, и его глаза наполнились слезами.

– Я не попрошайка и не жулик, хитростью примазавшийся к их величеству, – проговорил паж дрожащим от негодования голосом. – Ваше высочество, возьмите свои слова обратно!

– Вот ещё! – скривился Александр. – Не дождёшься, чтобы я извинялся перед всякой навозной свиньёй.

При этих словах Ласло потемнел от гнева, и Фапивата схватила его за руку. «Спокойно, Романович!.. Да, угомонись ты, балбес! Они без тебя разберутся!» – прошипела она и мальчишки, позабыв о ссоре, покосились на неё, причём оба сердито.

Девушка в удивлении приподняла бровь.

– Вы чего вытаращились на меня? – вопросила она, и на её лице появилось понимающее выражение. – А! Хотите знать, какое я имею право орать на их величество Владислава Первого? Да самое непосредственное, я его бывший командир, – буднично сообщила она и бросила снисходительный взгляд сначала на Ласло, а затем на мальчиков, которые не сводили с неё глаз. – Видите ли, парни, когда Романович пришёл служить на «Огненный вихрь», так называется мой корабль, он тогда был совсем зелёным салажонком и его отдали под моё начало, – пояснила она и подмигнула мальчикам, которые при таком известии в изумлении открыли рот.

– Папочка, это правда? – спросил Александр, недоверчиво глядя на девушку, и Ласло состроил грустную физиономию, мол, было такое дело.

– Так вы пиратка? – воскликнул Артур и его глаза заблестели.

– Круче! Я полицейский, – с гордостью сообщила Фапивата. – Я служу на корабле Галактического патруля, который следит за порядком в космосе. Ведь там, среди звёзд, тоже полно пиратов, которым необходимо надрать зад… – она закашлялась и хитро глянула на восторженные лица мальчишек. – Ну, вы понимаете, что с ними нужно сделать, чтобы они не обижали мирных граждан.

Поняв, что безраздельно завладела вниманием несовершеннолетней аудитории, девушка украдкой показала Ласло кулак, но не бросила свою миротворческую миссию, и он склонился к звёздной кошке.

– Аэлита, перед отъездом я хотел бы навестить стариков. Ты как, не против?

– Нет, конечно! – ответила звёздная кошка и, помедлив, добавила: – Вводи координаты. Конечно, если знаешь, как это делается.

– Ну-ка, посторонись! – Ласло склонился над пультом и под его пальцами высветилась клавиатура управления. – Ну вот, всё готово! – сообщил он с гордостью, и звёздная кошка насмешливо покосилась на него.

– Я рада, что ты в конце концов освоил эту нехитрую премудрость. Видимо, ты не настолько безнадёжен, как я раньше думала.

– Не всё же мне быть бесполезным балластом, – парировал Ласло колкость звёздной кошки и порывисто сжал её пальцы. – Господи, Аэлита! До сих пор не могу поверить, что ты жива!

– Я тоже, – тихо сказала она, глядя на него потемневшими глазами.

– С тобой всё в порядке? – встревожился Ласло, ощутивший её внутреннее смятение.

– Надеюсь, что да, – неопределённо ответила звёздная кошка и включила режим прозрачности авиетки. Стены растаяли, и маленькие пассажиры завизжали в восторженном ужасе. – Мы на месте, – сообщила она и, прищурившись, с подозрением глянула на Ласло. – Конечно, если ты ничего не перепутал с координатами.

– Вот ещё! – Ласло глянул вниз и досадливо хмыкнул. – Возьми ещё чуть-чуть левее. Видишь, ту ложбинку около озера? Думаю, нам лучше приземлиться там, подальше от любопытных глаз. И нечего переглядываться! Я всё вижу! Сами попробуйте обойтись без навигационных карт, – рассердился он и девушки, уже не скрываясь, расплылись в ехидных улыбках.

– Как был самонадеянным болваном, так им и остался, – фыркнула Аэлита.

– Это да! – поддакнула Фапивата.

«Спелись паршивки!» – беззлобно подумал Ласло.

Он глянул вниз, на стремительно приближающиеся горы, так похожие на те, что были у него на родине, близ Зирца в Венгрии, и вдруг осознал, что избавился от своей давней спутницы – ностальгии, что основательно портила ему жизнь. Теперь его дом был здесь, и жизнь на Земле превратилась в череду полузабытых воспоминаний и чувств.