Читать книгу Мальчик, который мешал реке течь - Светлана Сергеевна Шемена - Страница 1

Как только в город приходила весна, а солнце просыпалось от спячки и вновь начинало греть, на улицах появлялся Он. Его жёлтые резиновые сапоги покоряли самые глубокие лужи. А яркий дождевик с большим капюшоном защищал своего хозяина от злых гроз и противной мороси. На ветру его полы разлетались словно плащ у супергероя!

Август обожал весну и совершенно искренне, от всего сердца, ненавидел лето. На то был ряд крайне весомых причин.

Во-первых, его звали Август! И, если бы не имя, возможно, он дал бы лету ещё один шанс. Но Август! Так его назвала мама, и своим выбором она очень гордилась. Лето она обожала, а август был её любимым месяцем. Она не переставала повторять, что все самое прекрасное в её жизни произошло с ней именно в августе. Полным именем Августа называли лишь мама с папой, ещё иногда бабушка. Но чаще всего той было лень произносить его имя целиком, и она сокращала его до Густи. Второй вариант нравился мальчику ничуть не больше. Густя было созвучно с гусем, а гусей он жутко боялся. Гуси были коварными и хитрыми птицами. С виду казались белыми и пушистыми, а подойди чуть ближе – настоящие чудовища! Шипят, раскидывают крылья, вытягивают шеи и бросаются в бой. А ты бросаешься от них наутек и бежишь не оглядываясь, пока в боку ни заколет. Но лютый страх перед гусями поселился у Августа внутри после того, как он нашел отцовскую энциклопедию про животных. Там на большом развороте А4, на глянцевых страницах, красовалась крупная фотография гусиной пасти. Жуть! Уж лучше с акулой встретиться. У той, конечно, тоже зубы в три ряда, но от акулы подобного ожидаешь. Она же акула. А от гусей нет, поэтому они и коварные.

Вторая причина, по которой Август не любил лето, была в том, что летом стояла невероятная жара. В городе было пыльно и совсем нечем дышать. Асфальт нагревался до такой степени, что яичницу можно пожарить! И, разумеется, никаких тебе луж или ручейков, даже самых крохотных. Ни одной капельки. Август с досадой косился на свои любимые резиновые сапоги в шкафу на полке. После весны он надевал их только в середине сентября и то ненадолго. После лета наступало бабье лето, будь оно неладно, а только потом уже настоящая осень. С грозами, ливнями и большущими лужами на весь двор. А уже в октябре все листья срывало с веток, и выпадал первый снег. Лужи покрывались тоненькой корочкой льда, словно кружевом с бабушкиных салфеток. Он хрустел и трескался под подошвами, а Август воображал себя настоящим капитаном атомного ледокола.

В-третьих, лето было самым ужасным временем года, потому что папы не было дома. С конца мая и до самых последних чисел августа папа уезжал в экспедицию. Он усердно готовился к ней на протяжение всех оставшихся девяти месяцев. Ходил на работу в институт, ставил эксперименты, делал замеры, писал статьи. А потом составлял длинный-предлинный список всего того, что понадобится ему "в полях". Хотя, на самом деле, ехал он не только в поля, а ещё в степи, леса и горы. Список всегда содержал не меньше 50 пунктов! И отец всегда просил Августа помогать ему собирать рюкзак. Дело это было важное и весьма ответственное, забудь папа хоть одну вещицу – не миновать беде. Ведь в полях нет ни интернета, ни телефона, ни магазинов.

Моток верёвки 40 м

Пара пристяжных карабинов

Каримат

Палатка

Спальный мешок

Светодиодный фонарик и спички

Алюминиевая посуда

Консервные банки с тушенкой и килькой

Отцовский рюкзак был даже больше чемодана, который мама собирала в отпуск на море! И тяжёлый, очень тяжёлый.

Папа всегда брал с собой сменную обувь и тёплые флисовые вещи, штаны и кофты. На вопрос Августа, зачем ему зимняя одежда летом, тот ответил: "Это в городе сейчас лето а там, куда мы с экспедицией направляемся, лето никогда до конца не наступает. Так остается вечный апрель".

С тех пор Август больше всего на свете захотел стать учёным и тоже отправиться в путешествие в такие земли, куда лето никогда не приходит.

Весной Август с отцом проводили как никогда много времени вместе. Именно папа показал мальчику, как складывать его первый кораблик из газеты. Взять листок, оторвать лишнее, чтобы остался идеальный квадрат, а потом поочерёдно заворачивать уголочки вершинами к центру, переворачивать и снова заворачивать. Так в результате получался крохотный пароходик с двумя трубами. Из бумаги Август наловчился складывать вообще совершенно любые морские судна. Были у него и лодочки, и яхты, и парусники. Всем мальчишкам в округе на зависть!

И вот как только солнце, подобно гигантской лупе, начинало растапливать снежный покров, Август тут же принимался за работу. Он рыл траншеи и водохранилища, строил дамбы, порты и запускал заранее заготовленные корабли на воду. Он повелевал морями и океанами и поворачивал реки вспять. Друзья по подъезду даже в шутку звали Августа моржом, но тот никогда не обижался. Да, у него не было ласт и острых бивней (даже молочные зубы выпали ещё не все), а вот кожа обладала поистине моржовыми свойствами, потому что мальчик никогда не мерз, не простужался и не болел.

Мама увлечений сына не разделяла, но и не препятствовала. Она, конечно, предпочла бы, чтобы вместо копания в грязи Август выучился играть на рояле или скрипке, чтобы устраивать в гостиной музыкальные вечера. Сама она очень недурно играла на арфе, а в студенчестве даже выступала с оркестром на сцене. Но музыка мальчику не покорялась! Он не был способен усидеть на одном месте буквально ни минуты, постоянно ерзал, отвлекался на любой шорох и путался в нотных листах. Дисциплина давалась Августу тяжело, но и с ней можно было бы совладать, будь у него хоть намек на музыкальный слух. Август фальшивил всегда и везде, то ли специально, из принципа или из вредности, то ли природа решила подшутить и наделить его исключительно отцовскими генами.

В свои 7,5 лет он уже был выше и крупнее одноклассников и носил обувь 35 размера. И София с содроганием представляла, что такими темпами однажды сыну, как и мужу, ботинки придется отдавать шить на заказ. Кир с гордостью носил 47 размер и в шутку называл свои сапоги лыжами, мол зимой можно сэкономить и не беспокоиться, и прямо так ступать по сугробам. Ах, еще ведь эти непослушные волосы! Они отрастали почти мгновенно, стоило лишь отложить ножницы и моргнуть. И вот перед тобой снова копна кудрявых, словно проволока, волос. В один момент София решила облегчить себе жизнь и просто распланировала визиты своих мужчин к парикмахеру на полгода вперед. Так, по ее словам, они меньше походили на пещерных людей.

Кир против подобного сходства в целом ничего не имел – пещерные люди помогали ему зарабатывать на хлеб, в общем, не конкретно они, а археология в целом. Он занимался тем, что исследовал древние поселения и письменность народов, живших на юге страны, в горном крае. Почти целый год они всем отделом сидели над картами, изучали старые теории, строили новые, а затем отправлялись «в поля» их проверять. Без экспедиций Кир себя не мыслил, а коллеги небезосновательно подшучивали, что если бы не семья, то он и сам бы наверняка кочевал. Из каждого путешествия он обязательно привозил один памятный сувенир, не ту ерунду, что торговцы обычно впаривают легковерным туристам на рынках, нет, что-то настоящее, чего больше ни у кого не будет. Так все полки в кабинете Кира заняли… камни. Блестящие пластины дикого сланца с острыми краями, об которые Август ни раз ранил пальцы. Речная галька и окатыши, гладкие, словно яйца неведомых сказочных птиц. Пестрый оникс. Слоистый травертин, напоминающий срез дерева. Кварцит, мерцающий крошечными кристаллами розового и фиолетового. Зернистый ракушечник с глубокими бороздами и кусочками настоящих раковин морских обитателей. Августа коллекция отца приводила в неописуемый восторг, а его кабинет напоминал портал в неизведанный мир. Там ничего и никогда не лежало на своём месте, но в привычном хаосе Кир прекрасно ориентировался. Книги, атласы, ручки с пересохшими чернилами, а ещё стопки блокнотов, Кир предпочитал всё писать от руки.