Читать книгу Алькар. Три реликвии - Светлана Скиба - Страница 1

1

– Какое странное ощущение, – сказал Макс, когда искрящиеся капли коснулись его ладони. Он отдернул руку, но затем вновь подставил ее под струю. – И еще это звук.

– Ты его тоже слышишь? – удивилась Соня.

– А разве не все его слышат?

– Не все.

– Я почему – то сейчас вспомнил родителей и Альберта. – Прошло уже четыре года как их не стало, но ему до сих пор было тяжело говорить о них. Хотя разве четыре года – это срок, чтобы боль утихла?

Серебристые капли воды тоненькими ручейками стекали по белоснежным стеблям Цветка Памяти. Из его недр хрустальным перезвоном доносилась переливчатая мелодия. Она гипнотизировала, очаровывала, манила, очищала изнутри. Это был звук жизни, звук самого Алькара. Не того израненного, мучимого сумраком и промозглым дождем нет, другого Алькара. Живого, сильного, с искрящимся лиловым светом, что теплым одеялом согревал даже самую крохотную частичку этого мира.

Каждый день Соня смотрела на серебристо-лиловый небосвод, сквозь который проглядывались размытые очертания двух сфер, похожих друг на друга словно близнецы. Их так и называли Зеркальные Луины. Днем воздух прорезали теплые лучи, отбрасывая разноцветные блики, а ночью краски тускнели, становились плотнее и холоднее.

Иногда Соне снились закаты, за которыми она когда – то любила наблюдать на Земле. Страстные, багряно-золотые разводы, застилающие горизонт. Она понимала, что ей больше не суждено их увидеть, тем не менее не жалела об этом. Именно сейчас, на Алькаре она чувствовала себя дома, там, где ей и суждено было быть. Она часто задумывалась о предназначении, о том, какая роль отведена для нее. И понимала, что в процессе пути, а возможно, в самом его начале.

Главное, с Соней была ее семья, собравшаяся по крупицам после долгой и вынужденной разлуки. Они отвоевали счастье быть вместе, по праву заслужили его.

За год, проведенный на Алькаре, мама расцвела, помолодела, ее глаза вновь озарились тем особым огоньком, который бывает только у влюбленного человека. Отец тоже выглядел счастливым, вот только проступившая седина и ранние глубокие морщины, испещрившие лицо, напоминали о тяжелом бремени, выпавшее на его долю. Заключение в замке Повелительницы теней оставило на нем неизгладимый отпечаток, и дело было далеко не во внешности. Порой Соня не узнавала в нем того прежнего папу, спокойного, рассудительного, полного неиссякаемой уверенности в себе. Часть его навсегда осталось в той камере с решетками с дюйм в диаметре. Это заключение что-то подломило в нем, сделало более уязвимым, подозрительным, нервным. Теперь Александру известно, что тихая размеренная жизнь может сменить свой вектор в любой момент. Это понимал не только он. Соня никогда не узнает, что было там, в подземелье Морении, никогда не узнает, что его пытали, пытаясь выведать, где находится кольцо Сансары. Но она догадывалась об этом, хоть отец и ничего не говорил.

Со всеми, кого знала Соня, произошли изменения, своего рода метаморфозы, просто для каждого она была своя. Это не означало, что Макс с Нарцем стали лучшими друзьями или госпожа Цетилия, вместе со своим старшим сыном Лавром, преисполнились доброжелательности к Соне. Напротив.

Но были и приятные перемены, например норник Пульф. Спроси у Сони год назад про него, она бы только разражено фыркнула, сейчас же все изменилось. Нет, он не переродился в благодушного старичка, угощающего детишек конфетами. Пульф по обыкновению много бурчал, хмурил кустистые брови и по привычке ругал любую погоду, какой бы она прекрасной не была. Но теперь Соня знала, какой он есть на самом деле, и что за этой ворчливой оболочкой скрывается доброе сердце. Один раз они ходили на Пруды признаний и под удивленные, косые взгляды влюбленных парочек, обосновавшихся в этом месте, провели там весь день.

– Я боялся спугнуть Ливса Салимана. Я давно догадывался насчет него, но у меня не было доказательств. К тому же твой дедушка наказал мне присматривать за тобой, но не вмешиваться. Видимо, я понял все слишком буквально. Прости меня.

Пульф часто повторял это, а еще он постоянно вспоминал Артура Киля. С каждым днем Соня все больше убеждалась, что ее дедушка все знал наперед, знал, что их семья воссоединиться на Алькаре. Или просто всем сердцем верил в это.

Соня и Макс свернули на узкую тропинку, утопающую в густых зарослях парящих кустарников. За последний год, они разрослись до небывалых размеров. После того как грязные потоки перестали поливать земли Алькара и пронизывающие вихри сменил ласковый ветер, все живое словно очнулось от долгой спячки. Мир вдохнул животворящей силы. Бледно-розовые бутоны, украшавшие Пруды признаний приобрели насыщенность и аромат, благородная лилия, теперь была не редкостью и в Низкой балке. Даже серебристые лягушки и розовые креветки стали упитаннее и приобрели еще большую бестактность.

Пара вышла к лечебнице семейства Горринг и двинулась дальше по Сизой улице, ведущей к чащобе Заброшенного сада, где Соня любила гулять. Разлапистые кроны деревьев, образовав плотный полог, создавали приятную прохладу, спасающую от жары. Серый непромокаемый плащ Соня с радостью сменила на тонкую футболку и шорты, а берцы, подаренные Максом на тряпичные кеды.

В Заброшенном саду, показавшемся Соне при первом знакомстве зловещим, зацвел вереск. Бледно-сиреневые цветы пышным ковром стелились вдоль дороги. Она поглядывала на притихшего Макса и полной грудью вдыхала сладковато – травяной запах вереска. Это был тот самый вереск, который растет на Земле. Видимо, какой – то землянин прихватил семена вереска с собой, когда переходил через зеркало.

– Как твои тренировки? – спросила Соня. Макс немного прихрамывал, лодыжку его правой ноги плотно перетягивал спортивный жгут.

– Усложнил задачу, наконец, мне удалось выполнить двойную спираль, – ответил он с явным удовлетворением.

Соня вздохнула и показательно цокнула.

– С такими нагрузками ты можешь не дотянуть до самого турнира.

Макс лишь отмахнулся, криво улыбнувшись.

– Ну, серьезно, ты себя загоняешь.

– Пойми, это не какое-нибудь городское соревнование, в нем участвует больше двухсот человек, считай весь Алькар. Только с нашего Тиберлоу двадцать заявок, включая дилетанта Нарца.

– Ты зря так говоришь, он не плохо летает, и ты это знаешь.

Поймав на себе укоризненный взгляд друга, Соня добавила:

– Не нужно недооценивать соперников.

Макс нахмурился и с силой отшвырнул ногой сухую корягу (видимо представив, что это Нарц), перегораживающую путь.

– Так значит, ты за него болеешь.

Соня устало подняла глаза к небу, словно моля о пощаде.

– Я болею за наш город. К чему каверзные вопросы?

Макс с еще большим усердием пнул несчастную ветку.

– Я просто хотел узнать о твоем выборе.

Конечно, выбор…

Соня догадывалась о каком выборе он говорит, и ей резко сделалось душно. Они дружили больше года, хотя казалось целую вечность. Обычно, Макс понимал ее как никто другой, но в тоже время они постоянно спорили, его упрямство и узколобость доводили Соню до ярости. Тем не менее, они были лучшими друзьями, а может быть кем-то больше. Может быть… Но пока Соня не могла сделать выбор, не могла дать ответ, не только Максу, но и самой себе. И тут дело даже не в Нарце, хотя он тоже занимал свое место в ее сердце. Боже, как это все сложно…

От необходимости отвечать Максу, ей помог Финт так удачно встретившийся по дороге. Они как раз вышли из Заброшенных садов на Бурлящую улицу и столкнулись с варданом лоб в лоб.

– Как вовремя я вас встретил, – обрадовала Финт, с чем Соня не могла не согласиться. За это год, что она жила на Алькаре Финт подрос сантиметров на десять не меньше, его фигура приобрела еще большую угловатость, отчего он стал походить на вытянутый самокат.

– Я вас везде ищу, уже и в орлианник заглянул и в «Тусклый фонарь», – продолжил Финт, любовно обнимая увесистую стопку учебников.

– Мы как раз туда направляемся, – ответил Макс, кивком пригласив друга пойти вместе.

Глядя на учебники Финта, Соня вспомнила о невыполненном домашнем задании по галактикуму. В этом году занятия стали более сложными, углубленными, да и спрашивать с нее начали так, будто она родилась на Алькаре, а не на Земле. В любом случае Соне учеба давалась легко, особенно если сравнить с Максом, стабильно пропускающим занятия или Лары, для которой Тиберлойский язык оказался непреодолимой стеной.

«Это несправедливо, возмущалась она. – На Земле я уже должна закончить школу, а здесь началось все по-новому».

Пока Соня размышляла о домашнем задании, которое все же нужно было выполнить до завтрашнего дня, они подошли к покосившемуся зданию. Кафе вполне оправдывало свое название: около выцветшей вывески парил тусклый, и к тому же ржавый фонарь. Внутри кофейня выглядела куда привлекательнее: витающий в воздухе аромат выпечки мог вызвать аппетит, даже если ты не голоден. Тихая музыка приятным фоном разливалась между круглыми столиками, к которым неспешно приближался официант, ставший еще более медлительным.

Как только троица села за излюбленный стол в дальнем углу у окна, Финт сразу же засыпал друзей вопросами.

– Кто-нибудь зна- знает, что Леона хочет на день рождения? Я уже не-несколько дней ломаю себе голову и ничего не могу придумать.

– Я не в курсе, – пожал плечами Макс, – но только не дари ей больше инструкцию по уходу за непослушными волосами как в прошлом году.

– И книжку с рецептами для стройной фигуры, думаю не стоит, – добавила Соня.

– Так что же ей на-надо? – Финт тяжело вздохнул с мученическим выражением лица, – если я опять по-подарю ей не то, что нужно, она…

– Она тебя убьет, – закончила за него Соня и улыбнулась.

После ее слов Финт совсем скис и даже внезапно ускорившейся официант, который принес всем карамельное какао и пирожные, не скрасил его настрой.

– Ну…вообще-то я знаю, что хочет наша подруга, – неожиданно заявила Соня, расправившись с «Волчьей радостью».

Глаза Финта, которые приобретали разный окрас в зависимости от его настроения, засветились огоньками надежды.

– Но тебе это не понравится, – предупредила она, отвечая на выжидающий взгляд друга, который говорил, что он готов на все. – Леона мечтает о золотых кусачках.

Надежда, только что озарившая лицо Финта, сменилась недоумением.

– Но они же опасные! Слово ку-кусачки ей ни о чем не говорит?

Соня лишь вздернула бровями.

– Она мне про этих кусачек уже второй месяц талдычит. После того как вышла новая песня «Одиноких болотников» «Кусачка моего сердца».

Финт страдальчески вздохнул.

– И что мне те-теперь делать?

– Остаться в стороне или стать ее героем, – с сознанием дела ответил Макс. – Стань кусачкой ее сердца, – напутственно добавил он, отчего Соня громко прыснула, а Финт загадочно улыбнулся.

– Они ведь только на Не-недозволительном рынке продаются? – уточнил он.

– Ага, – кивнул Макс, прищурившись, – ты действительно, готов рискнуть?

Прошло несколько минут, прежде чем Финт нерешительно кивнул. Пригладив свои отросшие волосы, странным образом напоминающие прическу солиста группы «Одинокие болотники», от которого Леона сходила с ума, он решительней добавил:

– Я готов ри-рискнуть. Макс, ты полетишь со мной?

Макс обреченно кивнул.

– Я с вами, – заявила Соня, кинув укоризненный взгляд на своего друга, – ты уже несколько раз летал без меня.

– С твоим отцом, – отметил Макс.

– Это еще хуже, – бросила она.

На самом деле ей нравилось, что ее папа и ее лучший друг нашли общий язык, более того, они стали друзьями. Макс тянулся к нему с первого дня знакомства, а Александр отвечал взаимностью. Сначала Соне показалось, что он делает это из вежливости, ну что может связывать этих двоих? Шестнадцатилетний подросток, проводивший большую часть своего времени с орлианами и взрослый мужчина, работающий в Белой башне. Тем не менее они, действительно, сдружились. Порой в жизни происходят парадоксы. Да, они были разными, но, тем не менее, стали друзьями, как и Соня с норником Пульфом.

– Давайте не затягивать с полетом. Как насчет завтра? – Макс обвел друзей взглядом.

– Уже так ско-скоро? – напрягся Финт.

– У Леоны день рождения послезавтра, – напомнила Соня.

– Хо-хорошо, – согласился Финт, снова обретя неуверенность в голосе, – тем более завтра выходной, не нужно идти на за-занятия. Хотя я собирался заглянуть в Подземную би-библиотеку…

– В следующий раз заглянешь, – решительно сказал Макс, – завтра, значит завтра.

Договорившись о встречи, друзья разошлись каждый по своим делам. Соня спешила домой. Сегодня вечером в семье Киль намечался званный ужин. Изначально были приглашены Пульф и Сальвина Севеллин, ставшие постоянными гостями в их доме, но узнав о намечающимся ужине, Нарц тут же изъявил желание присутствовать. Статный брюнет с безупречными манерами и умением держаться в обществе казался идеальным, как и его прическа, которую так хотелось растрепать.

«Ты особенная, не такая как все, – частенько говорил Нарц, всматриваясь в Соню темно- изумрудными глазами, – ты подобна редкой жемчужине на дне океана».

От его слов, таких сладких, как пирожное «Волчья радость», Соне становилось не по себе. Было в них что-то притворное. Или просто Соня не романтичная натура. И все же это было странное, двоякое чувство. Если она жемчужина, то кто Нарц? Смелый ныряльщик, влюбившийся в красоту ее перламутровых переливов или же коллекционер редких украшений?

Выйдя с Бурлящей улицы, Соня двинулась по Млечному переулку, а затем свернув на Сизую улице, направилась к Серебряной роще. Легкие порывы ветерка играли в ее волосах, шелковым водопадом спускающихся на плечи. Мелодичное щебетание птиц ласкало слух, в воздухе жужжали насекомые, пахло хвоей и разнотравьем распустившихся бутонов. Алькар утопал в зелени, даже в стыках между тротуарной плиткой настойчиво пробивались молодые ростки.

Серебряная роща величественно встречала прохожих роскошными особняками, вычурными клумбами и журчавшими фонтами, выстроившимися в ряд. Соня подошла к двухэтажному белоснежному дому, увитому пышным плющом, и коснулась замочную скважину своим волшебным ключом. Замок щелкнул, и она вошла во двор. Рядом с небольшой ротондой, обвитой вьющейся лозой, соседствовала нарядная клумба, разбитая мамой и Ларой. Вольер, в котором жил Смерч пустовал, орлиан уже как полгода обосновался в общем орлианнике со своими сородичами.

Соня вошла в дом. Уже в холле она ощутила аппетитные ароматы, доносившиеся из кухни, где по обыкновению господствовала мама. Теперь, когда вся семья была в сборе, громоздкий стол цвета венге уже не смотрелся таким угрюмым. Его покрывала белоснежная скатерть, обрамленная серебристой канителью, на грубые неотесанные стулья были нахлобучены мягкие сидушки с пышной оборкой. Композицию из холодного оружия, угрожающе поблескивающего со стены, сменили полочки с жизнерадостным сервизом и кухонной утварью. Соня была не против изменений, все эти женские штучки добавляли уюта, делая дом живым.

Гостиная, с излюбленным Соней диваном, на котором она спала пока жила одна, осталась в неизменном виде, если не считать новых позолоченных портьер и многочисленных безделушек, украшавших каминную полку. Портрет семьи Киль, висевший рядом с камином, сменил тусклую раму на сверкающий багет с витиеватым орнаментом.

– Ты как раз вовремя, мясные бобы почти готовы, – сообщила чуть раскрасневшаяся Анна, увидев дочь в двери кухни.

К Соне тут же подлетела Лара.

– Где гуляла, малявка? – не дождавшись ответа младшей сестры, она лукаво улыбнулась и сказала, – могу угадать с первой попытки, ты виделась с Максом.

– Будешь много знать, сама знаешь, что будет, – ответила Соня и вышла через стеклянную дверь кухни на летнюю террасу, с которой открывался вид на внутренний двор.

На плетеном кресле сидел отец и задумчиво смотрел на полупустую чашку чая с синими чаинками, осевшими на дне. В руках он держал раскрытую книгу с тонкой закладкой -лессе. Увидев младшую дочь его серые миндалевидные глаза, с лучиками морщинками вокруг, наполнились бесконечной теплотой. Он ласково улыбнулся Соне и подвинул к себе еще одно плетеное кресло. Она села рядом и положила голову отцу на плечо. Крепкое, сильное, родное, то за которое она так боролась. Как же хорошо теплым вечером сидеть вот так на террасе, как легко и спокойно. И хотелось, чтобы такие вечера как сегодняшний, никогда не заканчивались. Порой, Соня до конца не могла поверить в свое счастье, хотя с того момента как они обнялись, прошел год. Мама, папа, Лара, они все вместе, они рядом с ней, на Алькаре. Но иногда, ей казалось, что это сон, чудесный, волшебный сон, с которым нужно быть предельно острожным, ведь если пошевельнуться, то она проснется и счастливая картинка исчезнет.

Раньше она не понимала смысла выражения «Счастье любит тишину». Зачем молчать, когда хочется кричать о своем счастье на весь мир? Ведь ты его не украла?

Сейчас она понимала, о чем речь. Понимала, что в жизни все зыбко. Потеряв один раз, ты уже будешь всегда начеку. Чувство, что у тебя его могут забрать, будет ходить по пятам как призрак с неприкаянной душой. И теперь, обретя ценность, за которую готов отдать жизнь, ты бережешь ее как хрустальную вазу, дрожавшими руками вытирая пылинки. Ее семья и была той самой вазой, которую Соня бережно хранила в своем сердце, боясь лишний раз взглянуть, чтобы не развеять волшебные чары сновидения.

Александр заботливо накинул на плечи Сони мягкий плед (хотя было совсем не холодно) и стал рассказывать о новых землянинах, перешедших на Алькар через портальное зеркало.

– Там уже целое поселение, они не хотят учить местный язык и требуют переименовать Ивтар в Землю, – сокрушаясь, проговорил он.

– И что же делать? – спросила Соня, наблюдая за крохотной желтой птичкой, усевшейся на парапет террасы.

– Вести разъяснительные разговоры с напоминанием правовых норм Алькара, а если не примут к сведению, то, – он дернул широким плечом, отчего Сонина голова подпрыгнула как мячик, – то отправлять обратно.

– А если они не захотят?

– Заставят, – безмятежно ответил Александр.

– Кто их заставит? Кто вообще придумывает все эти законы?

Он снисходительно улыбнулся, задержав взгляд на своей дочери, у которой глаза пылали от любопытства.

– Альянс Восьми – главный орган управления в этом мире. Только он может принимать законы, за ним последнее слово. Тиберлоу входит в его состав.

– Но кто решил, что именно Альянс Восьми имеет право всеми распоряжаться? А как же норники, ведь город Крофт не входит в эту восьмерку, а еще есть русалки, отары, севитская долина…

Александр шутливо потрепал дочь по голове и поцеловал в лоб.

– Сколько вопросов…И в кого моя дочурка такая любопытная? До всего тебе есть дело, даже до русалок…

– Что значит даже? – вспыхнула Соня, уже готовая защищать русалочий народ. – Между прочим если бы не Норелла, то я не смогла бы добраться до острова Мёртвых и вообще…

Отец взъерошил ее волосы и встал с кресла.

– Я не имею ничего против русалок, они само очарование. Пойдем лучше к столу, —спокойно сказал он.

Раздухарившийся запал тут же куда-то испарился, и Соня послушно поплелась за отцом. Пронзительный звук дверного колокольчика, пронесся по дому сообщив о прибывших. Лара пошла открыть дверь и уже через несколько минут в холле появились два человека: высокая женщина с длинными смоляными волосами и молодой человек с чуть надменной, но тем не менее обворожительной улыбкой, которую он применял как несокрушимое оружие. Он так лучезарно улыбался, что невольно закрадывалась мысль, а не репетирует ли он перед зеркалом?

В руках у Нарца поблескивала сверток с перламутровыми конфетами- жемчужинами. Лара незамедлительно приняла ее из рук парня, словно он предназначался лишь ей одной. Анна суетилась, встречая гостей и приглашая их пройти в столовую. После того, как все обменялись любезностями, раздался еще один звонок. На это раз открывать гостю вызвалась Соня. Как она и предполагала это был Пульф. Низкорослый старик с густыми серебристыми бакенбардами и растрепанной шевелюрой, которая по степени своей растрепанности могла бы конкурировать только с прической Макса. Норник застенчиво, как двоечник у доски замялся, теребя в руках продолговатую коробку.

– Приветствую, приветствую, – прохрипел он, проходя внутрь двора, – как давно я здесь не был, – он оглянулся по сторонам. – Артур всегда хотел, чтобы этот дом был полон. Как сейчас, – он вошел в дом, вслед за Соней, прихрамывая на одну ногу. – О, Александр, Анна, приветствую, – он протянул руку, маленькую как у ребенка. Поздоровавшись со всеми присутствующими, Пульф прошел в столовую, придирчиво разглядывая разноцветную посуду на полочках.

2

– Прошу всех за стол, – сказала Анна, доставая из духовки овальное блюдо, доверху наполненное рагу из мясных бобов, которое она именовала фирменным. Комната наполнилась умопомрачительными ароматами и звенящими звуками столовых приборов. Даже начавшиеся разговоры временно стихли. Маринованные грибы, собранные на грибных деревьях, произрастающих во влажных районах Алькара, овальные помидоры с соусом баленье, рулеты из диких баклажанов, все поглощалось с немыслимой скоростью, которую задал норник Пульф.

И только во время десерта, пока остывала подрумяненная шарлотка из сладкой груши, беседа возобновилась.

– Как твои успехи в учебном центре? – поинтересовалась Сальвина Севеллин у Лары.

– Все хорошо, – не совсем уверенно она.

– Тебе нужно подтянуть тиберлойский язык, – продолжила первая советница напутственным тоном, отчего Лара потупила взгляд. – У Сони тоже не стразу все получилось, зато сейчас она делает успехи. Господин директор ей очень доволен, – она улыбнулась Соне. К похвальбе Сальвины Севеллин подключился и Пульф, заявив, что Соня большая молодец, настоящий пример для подражания, после чего цвет ее щек стал напоминать овальные помидоры.

– Раз у тебя такие способности, тебе нужно непременно записаться и на дополнительные занятия, – отметила первая советница, обратившись к Соне.

– Я подумаю, – уклончиво ответила она.

– Как раз сейчас идет набор на курсы по рукоделию, ты еще можешь успеть записаться. А уже после саммита Альянса Восьми и следовавшего за ним турнира, начнутся занятия, – продолжила женщина.

Соне только вышивания крючками не хватало. Уж лучше ухаживать за серебристыми лягушками, к которым она привязалась.

– А какие соревнования будут турнире? – спросила Соня, чтобы поскорее закрыть тему рукоделия.

– Точная программа держится в строжайшем секрет, в этом- то и вся интрига соревнований, – ответил норник, подмигнув ей. – Известно, что турнир начнется после официальной части приветствия и саммита Альянса Восьми. Скорее всего на вторые сутки по прилету.

– Золотое крыло Алькара. – мечтательно проговорил Нарц, и в его глазах блеснул огонек.

– Да, это шанс, – кивнул Пульф, – для молодых и одарённых, это настоящая путевка в высшие эшелоны оплётчиков, которых на самом деле не так уж и много.

– Кстати, Нарциусик прекрасно владеет техникой экстремального управления орлианами, -решила вставить Сальвина Севеллин. – Он обучался у самого …

– Тетя! – оборвал ее раскрасневшийся Нарц. Но она ничуть не смутилась и продолжила рассказывать о немыслимых способностях своего племянника.

– Никто не хочет перейти в другое место? – тихо спросил он у сидевших рядом с ним Сони и Лары.

Сестры почти синхронно кивнули, и троица быстро ретировалась из кухни – столовой.

– Она иногда ведет себя как моя мать! – весь покрытый розовыми пятнами проворчал Нарц.

– Не удивительно, они ведь сестры, – с сознанием дела прокомментировала Лара, еще ни разу не видевшая мать своего друга, но наслышанная о ней.

С кухни стали доноситься хохот и звон бокалов. Скорее всего они открыли ягодную медовуху, которую принес с собой норник Пульф.

– А ты раньше участвовал в подобных соревнованиях? – поинтересовалась Лара, устроившись в кресле.

Нарц брюзгливо покачал головой, и сел рядом с Соней.

– Не было особого желания. Да и сейчас чисто спортивный интерес, не более того, – он вальяжно откинул голову на мягкую спинку дивана, – мое будущее никак не связано с орлианами. Оплётчиком я уж точно не собираюсь становиться, – он пренебрежительно поморщился. – Вы ведь знаете я собираюсь поступать в отдел высших знаний.

– А потом работать в службе безопасности и надзора как твой брат, – вставила Соня с неким укором в голосе.

– У вас взаимные чувства, я знаю, – хмыкнул Нарц, глядя на подругу.

– Вы о чем? – спросила Лара.

– Мой брат и Соня терпеть друг друга не могут.

Соня чуть слышно цокнула и встав с дивана подошла к трещавшему не прогорающими дровами камину.

– Просто у нас слишком разные взгляды на жизнь и вообще, давайте закроем эту тему.

– Поддерживаю, – согласился Нарц. – никто не хочет завтра посмотреть забег рогачей? Говорят, это очень забавно, особенно когда они спутываются рогами.

– Я за, – тут же отозвалась Лара.

– А ты? – Нарц обратился к Соне, решившей отмолчаться.

– Никак не получиться, у меня уже есть планы, – она виновато пожала плечами и для пущей убедительности горестно вздохнула.

Два вопрошающих лица уставились на нее.

– Я лечу на Недозволительный рынок, – ответила она, ожидая шквал вопросов.

Нарц не заставил себя долго ждать.

– И с кем же?

– С Финтом и Максом. У Леоны на носу рождения, мы летим покупать ей подарок.

– Но ведь там опасно! – -возмутилась Лара, – разве на Цветном базаре нельзя ничего ей выбрать?

Соня громко выдохнула, на этот раз с раздражением.

– Леона хочет золотых кусачек, а они продаются только на Недозволительном рынке.

– Вам вряд ли удастся проскочить, – с долей самодовольства проговорил Нарц, – мой брат говорит, что из-за приближающегося саммита и турнира, все территории охраняются еще тщательнее.

– Мы все же попробуем.

– Если хочешь, я могу попросить Лавра оформить вам пропуск.

Одно упоминание его имени вызвало в Соне тягостное чувство неприязни, а уж пользоваться его помощью – не за что, пусть лучше ее схватят отары (хотя этот тоже сомнительное удовольствие).

– Спасибо, не нужно, – как можно мягче ответила она.

– Ну как хочешь, – бросил Нарц с уязвленным видом. – Одним соперником меньше на турнире, хотя какой он соперник… Просто за тебя переживаю.

– Я тоже, – большие карие глаза Лары взволнованно смотрели на сестру, – пусть они сами летят, а мы пойдем смотреть на рогачей, а?

Но Соня категорично покачала головой, ясно дав понять, что лучше с ней не спорить.

– Ты упрямая как… рогачи, – констатировала Лара, послав сестре воздушный поцелуй.

С кухни продолжали доноситься смех и бубнящий голос Пульфа, оказавшимся первоклассным рассказчиком забавных историй. В камине танцевали искрящиеся зеленью языки пламени, было так хорошо и спокойно, что Соню снова охватил страх потерять свое хрупкое счастье.

«Я убью вас, лиловые. Я вернусь, помните это!» – снова прозвучали в голове последние слова Морении, перед тем как она растворилась подобно грязному облаку. Эта угроза с незавидной периодичностью портила Сонино настроение, не давая ей всецело насладиться новой жизнью. Видимо, не одну ее тревожили подобные мысли. Несколько раз она была свидетелем кошмаров Лары, хоть ее сестра и спала в соседней комнате, но ее крик поднял весь дом.

Она вернётся! Вернется! – кричала Лара в первый раз. Во второй, который случился несколько недель назад она молила о пощаде, о том, чтобы ведьма не убивала ее. Тогда Соня забралась в постель к сестре, и они так спали до утра. На следующий день Лара попросила снова остаться с ней. Так они ночевали вместе больше недели. В эти темные часы, когда Лара вздрагивала как загнанная антилопа, Соня гладила ее по голове, убирая прилипшие к влажному лбу волосы и нашептывала, что все будет хорошо. В такие моменты Соня чувствовала себя виноватой, что это она всех втянула, что все эти ночные кошмары из-за нее. Что-то подобное происходило и с отцом. Да, он не кричал во сне как Лара, но его часто мучила бессонница. Тогда он по пол ночи просиживал на террасе, потягивая медовуху или уединившись в кабинете читал до того момента, пока сизо-лиловые лучи не светлели, становясь искрящимися и прозрачными.

После того как ушли гости, Соня налила себе умиротворяющий чай из диких васильков и поднялась в свою комнату. На прикроватной тумбочке ее дожидалась начатая книга, которую ей дала почитать Леона. В ней сочными эпитетами описывалась внезапная любовь неотесанного отара, промышляющего разбоями, и утонченной дочери правителя города, попавшей к нему в заложницы и воспылавшей к своему похитителю страстными чувствами. С трудом преодолев несколько страниц, Соня захлопнула хваленую книгу, искренне удивляясь ошеломляющей популярности среди девочек.

Возможно, все дело в том, что она не способна на чувства, особенно страстные, безрассудные. Если это действительно так, то ей суждено всю жизнь остаться одной и встретить старость, окружив себя десятком серебристых лягушек и рогачами для полноты картины. Под безрадостные перспективы, прорисованные в голове, она погрузилась в сон.

Кучная цепь кряжистых деревьев окружили ее плотным кольцом. Выпирающие из земли корни, уродливыми щупальцами тянулись к ней, норовя схватить за лодыжки. Вскрикнув от ужаса, Соня попыталась сдвинуться с места, но ее ноги, прочно погрязшие в болоте, медленно уходили вглубь, поглощаемые зловонной трясиной. Обуреваемая страхом, она еще резче задергалась на месте, но от этого становилось только хуже. Всеядная жижа в предвкушении лакомства, жадно засасывала свою жертву. Вдруг мутная тина всколыхнулась, забурлила, задышала, испуская лопающиеся пузыри. В зловонном воздухе повеяло холодом и Соню пронзила щемящая дрожь по всему телу. Над кронами деревьев, вдали, показалась темная фигура в развивающемся плаще. Это была Повелительница теней. Мертвенно бледное лицо озарялось двумя жгучими углями, вперившимися в Соню. Вытянув руки, она летела по воздуху, как птица смерти, жаждущая получить отмщение. Расстояние, разделявшее их становилось все короче, еще мгновение и Соня почувствовала на себе холодное прикосновение паучьих пальцев.

« Я же говорила, что убью тебя», – прошипела белая маска.

Проснувшись в холодном поту, первое что увидела Соня, так это две темные фигуры, склонившиеся над ее кроватью.

– Это всего лишь сон, – как можно беззаботнее заверил ее отец, хотя в его в его голосе чувствовалось напряжение. Он протянул дочери кружку с недопитым чаем.

– Да, всего лишь глупый сон, – повторила Соня, отхлебнув успокоительного напитка. Ей не хотелось рассказывать о своем кошмаре никому, благо что Лара и папа тактично не задавали вопросы.

– Хочешь, я останусь с тобой? – предложила Лара, сев на край кровати.

Соня благодарно кивнула и сдвинувшись с середины кровати, уступила сестре место.

Пожелав дочерям спокойной ночи, Александр вышел из комнаты, оставив в спальне блеклый фонарь, вальсирующий под потолком.

– Спокойной ночи, моя малявка, – прошептала Лара и сладко зевнув тут же уснула. Закопавшись в шелковистые волосы сестры, пахнущие ванилью, Соня последовала ее примеру. На этот раз ей ничего не снилось, и она спокойно проспала до самого утра. Только разлепив глаза, Лара сделала еще несколько попыток отговорить сестру от полета на Недозволительный рынок. Но Соня была непреклонна. Выпив карамельного какао, она поднялась в свою комнату, привести себя в порядок. Припудрив ненавистные веснушки, рассыпавшийся на носу, она подкрасила и без того пушистые ресницы и собрала длинные волосы в высокий хвост. Вытянувшись за этот год на несколько сантиметров и чуть округлившись, она приобрела более женственные формы, нежели раньше. Теперь любой наряд, даже растянутая туника смотрелась на ней вполне привлекательно. Стараясь не пересечься с родителями, которые любили задавать ей неудобные вопросы, Соня вихрем выскочила из дома. Конечно, она не забыла прихватить любимое лакомство для Смерча, -шоколадные конфеты, которые в орлианнике были под строжайшим запретом из-за их особой вредности.

Приснившийся сон никак не желал улетучиваться из памяти, как обычно это бывает при пробуждении. Она отчетливо помнила все детали, просматривая его вновь и вновь. Даже сейчас, когда она шла по Сизой улице, ощущала этот гнилостный запах тины и ледяное прикосновение Морении.

Нужно немедленно выкинуть этот сон из головы. Это ведь просто кошмар, бредовое сновидение. Соня энергично замотала головой, словно стряхивая с себя пыль.

Макс, встретившийся по дороге, удивленно посмотрел на подругу.

– С тобой все хорошо?

– Все нормально, – делано бодрым голосом отозвалась Соня, – все просто супер, – добавила она, что было уже лишним. Макс с недоверием покосился на нее, но больше задавать вопросы не стал.

По мере приближения к олианнику приятное щебетание птиц и жужжание насекомых, звучавшее мелодичным фоном, переросло в скрипучую какофонию визгов. В продолговатых вольерах, обтянутых сеткой, похлопывали мощными крыльями только что позавтракавшие орлианы. Некоторые из них, вальяжно растянувшись на полу тщательно перебирали свои белоснежные перья. Среди чистюль оказался и Смерч, вымахавший за год до размера слона в полном рассвете сил. Он был значительно крупней других орлианов, к тому же обладал необычной расцветкой: его крылья окантовывали переливающиеся разводы, словно брызги золота на свету. Смерч и по факту своего рождения отличался от своих сородичей, он был Венценосным орлианом и умел изрыгать пламя не хуже огненной булавы.

Увидев свою хозяйку, орлиан подскочил на ноги и стал припрыгивать на месте от радости. Давнишнее сравнение Макса этих птиц с собаками и лошадьми показалось Соне смехотворным, но сейчас она понимала, о чем речь. Каждый полет на Смерче доставлял ей особое удовольствие не сравнимое ни с чем и делал их ближе. Сейчас он был не просто ее питомцем, который год назад повенчал Золотым огнем ее и Макса и за малым не разгромил фамильный дом Килей. Он был ее другом. Рядом со Смерчем раздался еще один оглушительно – радостный визг Крепыша, увидевшего своего хозяина.

– Привет, – поздоровался сменщик Макса, имя которого Соня до сих пор не могла запомнить, – на прогулку собрались?

– Да, покружим немного, – кивнул Макс, высматривая Финта, который опаздывал.

– Сегодня утром Смерч схватился с Забиякой, думал они друг друга заклюют. Я кинулся их разнимать и попал в замес, – парень укоризненно показал пальцем на странный ирокез на голове.

– Я обязательно проведу с ним разъяснительную беседу, – пообещала Соня, еле сдерживая улыбку.

– Ну наконец -то, – протянул Макс, глядя на приближающуюся худощавую фигуру.

Финт выглядел таким растерянным и напуганным, что Соне стало ей жаль. Но деваться было некуда и ему пришлось идти за Максом на взлетно-посадочное поле с круглой разметкой, расчерченной поверх короткостриженой травы. Бледно – лиловое небо сияло чистотой без единого облачка, погода была идеальная для полета, но все же Соня немного переживала. Она всегда волновалась перед полетом, к тому же сейчас ей предстояло самостоятельно управлять орлианом.

– Для девочки ты просто асс, – как – то опрометчиво прокомментировал ее полет Макс, думая, что делает комплимент. Но прослушав часовую лекцию об ошибочном суждении способностей человека лишь по его гендерной принадлежности, пожалел о своем комплименте раз сто.

Взобравшись на широкую спину Смерча, Соня дернула за поводья, и птица лихо взмыла в небо. Впереди летел Крепыш с восседавшими на нем Максом и Финтом. Внизу зеленой картой расстилался город с его улицами, скверами, мостовыми, тропинками, которые Соня за это год изучила вдоль и поперёк. Стразу за стеной города, с западной стороны длинным хребтом тянулись Орлианские холмы, за которыми и находился Недозволительный рынок. Севернее разливалось Елейное море: кроткое, загадочное, еле слышно поющее на своем морском языке.

Когда Смерч набрал высоту и скорость, Соня пожалела, что не захватила с собой теплую кофту. Свежий воздух обдавал ее тело холодным дыханием, проникая под кожу и взвихривая волосы, собранные в хвост. Растянувшись на спине Крепыша, она как можно сильнее прильнула к нему, стараясь закопаться в мягких шелковистых перьях. Впереди показались пуховые облака, напоминающие гигантскую сладкую вату, за ними проглядывались сферы-близнецы, безмолвными богами-великанами, следившими за всем, что твориться на Алькаре. Когда Орлианские холмы остались позади, птицы пошли на снижение. Они приземлились на грязной взлетно-посадочной площади, за которой простирался Недозволительный рынок с его запутанной сетью торговых рядов и павильонов.

Оставив орлианов с стойлах, троица двинулась к главным рыночным воротам. В этот раз около них дежурили не два отара как обычно, а четыре. Соня тут же вспомнила предупреждение Нарца об усилении охраны и даже на миг пожалела, что отказалась от его помощи.

– Это…это …отары? – подрагивающим голосом промямлил Финт, таращась на амбалов.

– Плохи дела, – цокнул Макс, – конечно можно попробовать проскочить, но это будет рискованно.

– Весьма рискованно, – кивнула Соня, не сводя глаз с четырех громил с хлыстами в руках.

Один из них уже тряс какого-то несчастного за грудки, остальные проверяли документы у дрожавшего как лист на ветру старика и тщательно осматривали его повозку, доверху наполненную одеждой.

– За телегой я вижу проем, мы можем проскочить, – оживился Макс и рысью двинулся к воротам. Соня помчалась за ним следом, вот только Финт остался на месте, причитая что-то о необходимости вернуться домой.

Остановившийся перед воротами Макс кинул на него свирепый взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Соня вернулась к Финту, на которого было жалко смотреть.

– Ты хочешь стать героем для Леоны? Стать круче этого… солиста болотников? – спросила она у приятеля, уже пятившегося в сторону загона для орлианов.

Бедный Финт, его вытянутое лицо, цвета белой поганки одновременно выражало целую гамму чувств: страх перед отарами, безудержное желание покинуть это место и редкие всплески решимости.

– Я го-готов, – выдавил он и неуверенными шагами направился к ожидающему друзей Максу, грозный вид которого мог конкурировать с физиономией отаров.

– Так мы идем или как? – прошипел он, гневно стреляя глазами.

– Да… да, идем, – пролепетал Финт, сделавшись еще бледнее. Казалось, он сейчас раствориться в воздухе.

– Тогда бегом!

3

На полусогнутых ногах, Макс шустро проскочил за телегой, следующим юркнул Финт, а уже за ними и Соня, отметив про себя как они удачно прошмыгнули мимо четырех охранников. Но эта радость оказалось преждевременной. Как только Соня шагнула за ворота, то сразу же почувствовала пронзительную боль, чуть выше локтя, словно ее предплечье сдавило стальными тисками.

– И куда это мы ползем? – рявкнул отар, удерживая Соню, которая скорчилась от боли.

– Отпусти ее! – воскликнул Макс, делая шаг к амбалу, по сравнению с которым он напоминал норника.

Громила резко выпустил Сонину руку и переключился на Макса.

– Кто это у нас такой бессмертный? – он уже замахнулся хлыстом, как его остановил другой отар, встав между ним и Максом.

– Не тронь, – твердо сказал он, – это мои…друзья.

– Друзья? Репус, ты чего а? – отар выпучил на него свои маленькие глазенки и злостно ухмыльнулся, обнажив желтые зубы-лопаты. – Это же жалкие людишки, отребье, – он смачно сплюнул, едва не угодив в Макса.

Но отар, по имени Рупус не сдвинулся с места.

– Они спасли мне жизнь. Мне и моему брату Борху. – Сказал он.

Ах вот почему Соне показалось его лицо знакомым. Это старший брат Борха, одного из отаров, которых они спасли от гимен у замка Морении. Но откуда Репусу известна ее внешность? Ведь когда они спасали отаров, ни Соню, ни Макса не могло быть видно, они использовали пыль невидимости. Над этими вопросами Соне не получилось поразмышлять, отар, преградивший им путь молча отошел в сторону и жестом показал, чтобы они проходили.

Ребята не стали заставлять себя уговаривать, а быстрыми шагами ринулись вперед, подальше от ворот (вдруг еще передумает).

– Ох и страха я на-натерпелся, – выдохнул Финт, когда они отошли на безопасное расстояние – у меня до сих пор по-поджилки дрожат.

Соня с Максом молча переглянулись с легкой тенью улыбки на лице. Пройдя многоэтажное здание, выполняющее роль разгрузочно-погрузочной платформы, троица влилось в толпу разномастного народа, струящегося по рядам-лабиринтам. Крытые павильоны и палатки были завалены самыми необычными вещами, которые прыгали, звенели, хрюкали и даже пытались сбежать.

– Лимонад порабощения, – выкрикивал мужчина с безумными глазами, порхая над фигурными бутылями, наполненными разноцветной жидкостью, – один глоток и ты властелин Алькара, по крайней мене в своем воображении.

Обогнув странного продавца, который возможно уже опробовал свой чудо-напиток, ребята вышли на широкую улицу, откуда доносились кряканья, визги, лай и плеск воды. С обеих сторон улицы тянулись длинные ряды клеток с всевозможными животными и птицами, и аквариумов, в которых резвились диковинные водные обитатели. Розовые креветки, двухголовые черепахи, меховые рыбки, которые Соня видела в Мраморном зале Белой башни, весело перепрыгивали из одного аквариума в соседский.

– Золотистые ку-кусачки! Вот они! – оживился Финт, направившись к круглому аквариуму, в котором плавали рыбки с клацающими челюстями.

Соня и Макс неспешно шли за ним следом, глазея по сторонам. Детеныши рогачей теснясь в узком вольере, бодали друг друга рожками, которые еще не выросли. Рядом свернувшись клубком, спал шерстяной комок необычного животного, напоминающего бегемота. За ним, в тесной клетке враждебно рычал щенок с поджатой передней лапой, на которой багрилась запекшаяся кровь. Его шерсть, отливающая металлом, а крылья, сложенные за спиной, подергивались от страха и боли.

– Щенок железнокрылого пса, – послышался гнусавый голос продавца.

Когда Соня подошла поближе к клетке, около которой уже собралась толпа, ее ладони самопроизвольно сжались в кулаки. Это был тот самый продавец, у которого она год назад купила маленького тритона Оливса, а точнее выменяла его на свою лиловую прядь волос.

– Отдам бракованного за пол цены, – горланил низкорослый мужчина, стукнув ногой по прутьям клетки, отчего щенок протяжно завизжал.

– Оставь его! – крикнула Соня, гневно таращась на продавца, который тут же насупился.

– Или покупай или проваливай отсюда, – огрызнулся он, демонстративно ударив ногой по клетке, – а мы раньше не встречались? – сменил он тон, заметив лиловую прядь волос.

– Сколько стоит щенок? – холодно спросила Соня.

– Твоей лиловой пряди будет достаточно, красавица. Я в прошлый раз за нее сорвал хороший куш, – мужчина мерзко улыбнулся не сводя глаз с Сониных волос.

Макс вышел вперед и отчеканил:

– Тебя ясно спросили. Какая цена?

– Сотня фалексей хватит, – быстро отрапортовал продавец, покосившись на него. За последний год, Макс сильно возмужал, став еще крепче и шире в плечах.

Хорошо, что на этот раз Соня взяла с собой деньги. Порывшись по карманам, она выудила горсть блестящих увесистых монет и стопку маленьких, тусклых. Посчитав деньги, она протянула их продавцу.

– У меня шестьдесят пять фалексей и тридцать кровтов.

– Не хватает, красавица, – отметил коротышка, с вожделением глядя на ее лиловую прядь волос.

– Все хватает, – разрушил его надежду его Макс, добавив необходимую сумму.

– Клетка не продается, – бросил продавец напоследок и открыл дверцу из прутьев.

Напуганный щенок, не понимая, что от него хотят и для каких целей его выпускают, сразу ощетинился, отчего его металлическая шерсть, встала дыбом и звонко залаял.

– Ну и зверюга, такой полруки откусит и не заметит, – послышалось из толпы.

В этот момент подошел довольный Финт. В руках он крепко держал круглый аквариум, в котором резвились две рыбки по красоте, не уступающие пираньям.

– Вы, вы ты что де делаете? – он испуганно отшатнулся от открытой клетки.

– Спасаем, – спокойно ответила Соня, протягивая руки к щенку. – Ну иди же малыш, не бойся.

Глаза Финта округлились, рот открылся от удивления, он снова побледнел.

– Это же же-железнокрылый пес! Он входит в де-десятку самых опасных существ на Алькаре!

– Он всего лишь щенок, к тому же раненный, – сказал Макс, пытаясь выманить животное из клетки.

Но маленький железнокрылый пес лишь дрожал, протяжно поскуливая. Макс метнулся к соседнему лотку, где продавались мясные помидоры и дело пошло легче. Сработало. Щенок тут же вышел из своего укрытия, жадно поедая мясную приманку.

– Он еще и голодный, – с болью в голосе заключила Соня, осматривая несчастное животное с ввалившимися боками.

– Я когда – нибудь до тебя доберусь, – угрожающе процедил Макс, кинув презрительный взгляд на браконьера, расфасовывающего деньги по карманам.

Влекомый мясными помидорами голодный щенок, засеменил за новыми хозяевами, прихрамывая на переднюю лапу.

Люди встречающемся по пути, испуганно шарахались в стороны, провожая ребят возмущенным взглядом. Даже отары, стоявшие на своем посту, не сказав не слова выпустили их за ворота. Когда ребята подходили к загону для орлианов, их догнал старший брат Борха и всучил объёмный мешок, наполненный чем-то жутко вонючим.

– Это сушеные жуки, лучшая еде для железнокрылых псов. На мясным помидорах он долго пне протянет.

– Спасибо, Репус, – поблагодарила Соня, глядя снизу вверх на громилу. – Передавай привет Борху.

Отар кивнул своей грушевидной головой с выдвинутой вперёд челюстью и резко развернувшись двинулся к базарным воротам. Ребята надежно привязали стропами обессиленного щенка к спине Смерча, чтобы он не свалился, хотя в этом не было нужды. Малыш так оцепенел от страха, что просто врос в спину орлиана. Выйдя на взлетную площадь, утопающую в грязи (которая не зависела от погоды), они мягко взлетели. Смерч по наставлению хозяйки летел плавно, не совершая резких движений. Да и Крепыш, как всегда летевший впереди, двигался так мерно, что не одна капля не вылилась из аквариума Финта. Как только птицы приземлились, щенок в два счета вырвался из сдерживающих его ремней и спрыгнул со спины орлиана. Оглянувшись по сторонам, он снова ощетинился, показывая всему миру маленькие, но уже очень острые клыки.

– И что те-теперь с ним делать? – опасливо покосился на собачонка Финт, – такого зверюгу ну-нужно держать в особом вольере, с двойной сеткой.

– Для первого времени, определим его в карантинный отсек, а потом разберемся, – предложил Макс.

Попрощавшись с Финтом, крепко сжимавшим подарок для Леоны, Соня и Макс повели щенка к вольерам. Как только они закрыли за ним дверь и сделали шаг к выходу, малыш так жалобно взвыл, отчего у Сони сжалось сердце. Пришлось возвращаться.

– Он не хочет, чтобы мы его оставляли, – сказал Макс, сев на корточки перед щенком.

Тут Соня вспомнила, про вольер, пустовавший во дворе.

– Я могу взять его домой.

– А как же домашние?

– Надеюсь, они его примут, – не совсем уверенно проговорила она.

– Если твои родители согласятся на это, то для щенка это будет большой удачей, – улыбнулся Макс, выпуская животное из вольера.

Маня его сухими жуками, напоминающими жареные сардельки, они повели маленького железнокрылого пса в сторону Серебряной рощи. Соня и Макс специально шли медленно с остановками, чтобы щенок мог передохнуть, поджав свою раненную лапу. Благо им по дороге, почти не попадались прохожие, собака хоть и была еще щенком, но выглядела весьма угрожающе. Широкая пасть с маленькими, но острыми зубами, мощные лапы и крылья, сложенные за вздыбленной шерстью, отливающей металлом, придавали ему воинственный вид. Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее Соню обуревало сомнение. Отца она уговорит это точно, но вот насчет мамы и Лары уверенности не было никакой. Что делать, если щенок покажется им слишком устрашающим? Ведь это детеныш железнокрылых псов, кровожадных питомцев Повелительницы теней, которым она скармливала трупы животных. В его генах заложен инстинкт к убийству. Возможно, Финт прав и этого лютого зверюгу нужно держать в вольере с двойной сеткой. Посмотрев еще раз на «лютого зверя», Соня увидела истощенное, затравленное животное с окровавленной передней лапой. Нет, она все делает правильно.

К счастью Сонины опасения оказались напрасными. Щенок покорил всех с первого взгляда. Как только его завели во двор, он тут же перевернулся на спину, продемонстрировав свое тощее брюхо. А после того, как Лара вынесла ему миску мясного супа и вовсе принялся облизывать ей лицо.

– Кажется он выбрал себе хозяйку, – подметил Макс, глядя на Лару.

– Бутуз, мой маленький Бутуз, – ласково повторяла новоявленная хозяйка, прильнув к собачьей морде.

Увидев запекшуюся кровь на передней лапе своего питомца, Лара стремглав вылетела за ворота в поисках ветлекаря. Уже через несколько минут она привела низенького человека в светло-зеленой накидке с пузатым саквояжем в руках. Его ошарашенный вид говорил о том, что его выдернули прямо из рабочего кабинета.

Тщательно осмотрев рану животного, ветлекарь выписал мазь, витамины и зуб точащую кость, во избежание порчи вольера и других не менее важных вещей.

– Зубы взрослой особи железнокрылого пса способны перекусить металлические прутья до дюйма в диаметре, а человеческую руку и подавно. У вас весьма экстремальный вкус. Завести дома такого зверя… – он покачал головой, укоризненно покосившись на Александра и Анну.

После ухода ветлекаря, Лара пулей понеслась в павильон лечебных снадобий, покупать все необходимое для своего питомца.

– Я даже не буду спрашивать, где вы его взяли, – нахмурив брови сказал Александр, глядя на Соню с Максом. – Останешься на ужин, Макс?

– С удовольствием.

Быстро расправившись с запеканкой из мясного гороха и ягодными творожниками, посыпанными сахарной пудрой, все занялись обустройством вольера для Бутуза. Лара зачем – то принесла ему подушки и покрывала, которые он тут же разорвал в клочья. Хорошо, что она не забыла купить зуб точащую кость севитского буйвола, которой и занялся щенок. Пока Лара с папой застряли в вольере, не в силах отлипнуть от нового питомца, а мама возилась на кухне, Соня с Максом устроились в гостиной у камина. Приятные эмоции сладким сиропом, плещущиеся внутри, стали сменяться воспоминанием ночного кошмара, всплывшим перед внутренним взором. По телу пробежал холодок, и Соня поежилась. Макс сразу почувствовал эту перемену и его голубые смеющиеся глаза, обрамленные пушистыми ресницами, встревожились.

– Расскажи, что тебя мучает, – тихо сказал он.

Соня сначала отмахнулась, мол ничего особенного, но потом не выдержала.

– Мне снилась Морения. Она нашла меня…

– Это всего лишь сон, не бери в голову, – попытался успокоить он.

– Я не знаю, что со мной…Но я боюсь, – сдавленным голосом проговорила она и подвинулась к камину, ее вдруг охватил озноб, словно в комнату ворвался ледяной ветер.

– Все было как наяву, я чувствовала ее. Эти холодные пальцы…Я схожу с ума, да?

Макс подсел поближе к Соне и обнял за плечи так, как никогда еще не обнимал. От него веяло теплом не меньше, чем от камина. Внутри Сони что-то заклокотало, словно тысяча цветов раскрыли свои бутоны.

– Просто постарайся не думать об этом, – прошептал он.

На самом деле, она уже и не думала о сне. Теплое дыхание Макса, струящееся по ее шее лучше любого оберега, отгоняло страхи. Ей хотелось, чтобы он никогда не разжимал свои объятия, ей хотелось навечно быть спрятанной в них. Но тут в комнату вошли папа с Ларой и так вероломно разрушили их идиллию.

– Представляете, Бутуз умеет по команде клацать зубами! – восторженно объявила Лара, – интересно, кто его научил?

Всем присутствующим ничего не оставалось делать как еще несколько часов выслушивать ее трескотню о малипусике (так она его и называла). Потом Макс ушел домой, а Соня сбежала на второй этаж, в свою комнату. Она снова взялась за книгу, которую вчера забраковала и на этот раз она не показалась ей такой уж банальной и смехотворной. Возможно, ее сердце еще способно к чувствам. По крайней мере, сегодняшние объятия с Максом являлись тому подтверждением.

Весь следующий день Соня провела в учебном центре изучая галактикум и алхимию для начинающих. На книжном наследии великих талантов, которое неизменно вел господин Риккардо Пьяцо совместили два учебных блока: дополнительный и основной. Целый часовой поток Соня тихо перешептывалась с подругой, летающей в облаках, в предвкушении своего дня рождения.

– Не забудь, к пяти вечерним потокам, – уже раз в сотый повторила Леона, – мама пообещала испечь двухъярусный торт. Я так волнуюсь… Финт у меня еще ни разу не был дома, а тут знакомство с родителями…

– Это твой день рождения, а не официальное знакомство с родителями. У тебя ведь будут еще и другие гости, ты не забыла?

– Да я понимаю, но все равно так волнуюсь, – Леона встряхнула головой, отчего ее кудряшки цвета осенних листьев запрыгали как живые, – кстати, я пригласила Нарца.

От такой новости у Сони брови поползли вверх.

– Мы ведь общаемся, – растерянно пробормотала Леона, – а ты что против?

– Да нет, – Соня пожала плечами, подумав о том, что конфликта не избежать. Макс с Нарцем просто не могли прожить без взаимных подколок, если находились друг от друга в поле видимости.

Еще до начала занятия господин Риккардо Пьяцо раздал ученикам буклеты с дополнительными занятиями, на которые Соня только спустя половину урока обратила внимания. Пока преподаватель эмоционально, в свойственной ему артистичной манере рассказывал о сложной судьбе великого прозаика – романиста Вельтора Скотта, Соня шепотом зачитывала рекомендуемые дисциплины

– Курсы «Сладкая булочка», тренинг «Одухотворенная на все чакры», уроки экстремального пилотирования орлианов. О, вот сюда бы я пошла, – отметила она и продолжила, – уроки визажа «Нарисуй себя сама».

– А я сюда, – скучающим тоном проговорила Леона, – что там еще интересного?

– Танцевальная школа «Юркие бедра» и мастер класс «Стальные уши – не дай себя обмануть», – Соня громко хмыкнула, похлопав себя по ушам, чем сильно рассмешила подругу, – а вот еще, «Тайны обольщения».

–Это мне точно нужно! – оживилась Леона.

– Ты и так обольстительная, куда еще больше? – искренне удивилась Соня.

– Но на Финта не особо действует…

Соня тихонько цокнула и подкатив глаза продолжила:

– Теперь для мальчиков. Мастер классы: Брутальный орлиан», «Вожак стаи», «Звезда брифинга», «Танцующий вихрь», «Огненное жало»! Боже, что это? – прыснула Соня вместе с Леоной так громко, что несколько человек обернулись на них.

Остаток урока прошел под периодические смешки аудитории (видимо не только Соню с Леоной позабавили названия дисциплин) и укоризненные взгляды господина Риккардо Пьяцо, явно не понимавшего причину столь бурного веселья. Попрощавшись до вечера с Леоной, Соня уже собиралась домой, как в коридоре встретилась с Ларой. Чуть раскрасневшаяся с напряженным, уставшим лицом она сжимала в руках пузатую стопку учебных блокнотов.

– Я никогда, никогда не выучу этот дурацкий тиберлойский язык, – выпалила она с отчаянием в голосе.

– Обратись к господину Риккардо Пьяцо, лично мне он помог, – посоветовала Соня, – хочешь вернемся в аудиторию пока он не ушел?

Но Лара отмахнулась, пригладив свои пышные волосы, каштановыми локонами спускающиеся на плечи.

– Я подумаю, – немного поразмыслив сказала она, – может после дня рождения Леоны, а еще лучше после турнира.

Сестры спустились по широкой лестнице, мигающей разноцветными огнями, подобно гирлянде, прошли забитый учениками вестибюль и вынырнули на улицу. Погода стояла замечательная. Соня заметила, что Лара чем –то подавлена, она подозрительно молчала, хотя это было ей не свойственно. Что-то гложело ее, то, о чем она не решалась рассказать. Пройдя многолюдный сквер, окантованный парящими фигурными кустарниками, Лара все же заговорила:

– У меня нехорошее предчувствие, – ее только что пылающие щеки побледнели.

Соня напряженно посмотрела на сестру, ведь она ощущала подобное.

– И этот сон…– голос Лары дрогнул.

– Какой еще сон?

– Мне приснилась Повелительница теней. Она…она сказала, что убьет нас.

От услышанного у Сони перехватило дыхание, по телу побежала дрожь и снова этот странный холод…

– Я тоже ее видела во сне, – она сжала ладонь сестры. – Это ведь просто сон. Верно? – сдавленным голосом проговорила Соня, словно пыталась внушить эту мысль сестре и самой себе.

Лара ничего не ответила, а снова замкнулась в себе и молчала всю дорогу. Соня не стала расспрашивать ее, выпытывать детали сна. Зачем ворошить больное? Сестра варилась в собственных мыслях, договаривалась с собой, возможно, строила планы. Лара продолжила хранить молчание и когда они пришли домой и даже когда упаковывали подарок Леоны в блестящий пакет с бантом. Лишь только когда они вышли за ворота и направились в сторону Низкой балки, где проживала именинница, Лара чуть повеселела.

4

– Надеюсь наш подарок понравится Леоне, – сказала она. Лара обувала высоченные каблуки и теперь отважно преодолевала разухабистую дорогу в выбоинах.

– Она обожает все что связано с «Одинокими болотниками», – сказала Соня, поддерживая сестру от падения и тихо радуясь, что обула кеды.

Размытая непрекращающимися дождями прошлого года, дорога петляла из стороны в сторону. Вскоре показались серые, угрюмые дома с залатанными крышами и облупившейся штукатуркой. Через несколько кварталов с кривыми и узкими улочками, они подошли к дому, где жила именинница. Ворота им открыла Марсия, сестра Лары. Все семейство Бикс имело особую отличительную черту: медные кудри и кошачьи глаза цвета спелого лайма.

Осторожно пробравшись через многоярусные саженцы мясных помидоров, гороха и водной тыквы, ради которой двор бороздила траншея, заполненная водой, сестры зашли в дом. Как только они переступили порог их чуть не сбила с ног раскрасневшаяся именинница, одетая в платье с пышными оборками. Ее глаза блестели ярче обычного, а вертикальные зрачки заполнили почти всю радужку.

– Представляете, мне Финт подарил золотых кусачек! – воскликнула она, под стать скрежещущей музыки, доносившийся из глубины комнат, – он лично летал на Недозволительный рынок, чтобы купить мне подарок. Представляете? Какой же он оказывается смелый и рисковый!

– Это он так сказал? – уточнила Лара.

– Нет, но я в этом уверенна – ответила Леона, сверкая счастливыми глазами.

– Значит, это так и есть, – заверила ее Соня, незаметно пихнув сестру в бок и протянула пакет с подарком.

Как раз в этот момент из кухни показалась голова госпожи Эльи, мамы Леоны.

– О, Соня, Лара! Проходите, проходите! – она обняла сестер по очереди и проводила на кухню.

Там уже находился Финт и по цвету его кожи, которая приобрела оттенок потертого стула, на котором он сидел, было ясно, что вардан – хамелеон сильно смущался. Вытянутый стол с разрисованными ножками покрывала белоснежная кружевная скатерть с расползающейся кляксой фиолетового цвета. Маленькая Инжер, виновница кляксообразного творения, старательно прикрывала пятно своей крохотной ладошкой.

С коридора донесся довольный вопль Леоны, открывшей подарок.

– Это просто бомба!

Она влетела на кухню, надев поверх платья свой подарок: черную футболку с ухмыляющимся лицом солиста «Одиноких болотников». В руках Леона держала косметичку, которая трещала и светилась.

– Теперь мы стали еще ближе, – она с нежностью погладила себя по животу, почесав пальцем взъерошенные волосы своего любимчика.

Финт тут же одарил Соню осуждающим взглядом, который она предпочла не заметить. Послышался дребезжащий звон дверного колокольчика и Леона, помчалась открывать следующему гостю. Им оказался Макс, подаривший имениннице объёмный рюкзак с изображением всего состава группы. Счастью Леоны, казалось, не было предела.

По кухне витали умопомрачительные ароматы, от которых усиливался и без того разыгравшийся аппетит. Госпожа Элья как бабочка порхала от одного блюда к другому, выкладывая яства на стол. Соня вызвалась помочь и сразу же оказалась загруженной стопкой блестящих сервизных тарелок. Зная свою неуклюжесть, она старалась не совершать резких движений. Еще не хватало, чтобы она испортила нарядный сервиз, по незнанию хозяйки доверенный ей. Как только она об этом подумала, в комнату вихрем влетел кудрявый мальчуган с игрушечной, но вполне увесистой булавой и со всей силы врезался в Соню. Тарелки веером взметнулись вверх, мгновение и звон, бьющийся посуды, застыл в воздухе, а тысячи крохотных кусочков разлетелись по полу.

– Ой, прости, мам, – пропищал маленький разбойник, тараща глаза на то, что натворил, – я гнался за морганами…

– Кыш в свою комнату, Дени! – взвизгнула госпожа Элья, – и Инжер с собой прихвати, – добавила она, заметив пятно от сока на скатерти.

Малыш виновато опустил голову, взял сестру за руку, и они вдвоем вышли из комнаты.

– Простите, – пролепетал Соня, помогая хозяйке дома собрать черепки с пола.

– Это не твоя вина, – спокойно сказала госпожа Элья, – у нас еще есть тарелки, – она открыла дверцу шкафа, забитого кухонной утварью.

На этот раз Соня оправдала доверие, аккуратно расставив на столе щербатые, разномастные тарелки. В этот момент звякнул дверной колокольчик и именинница, до сих пор расхаживающая в подаренной ей футболке, надетой поверх нарядного платья, пошла открывать новому гостью. Этим гостем к большому разочарованию Макса оказался Нарц.

Леона завела его в кухню и предложила сесть за стол. Поприветствовав всех присутствующих Нарц, плюхнулся на стул рядом с Соней и со скучающим видом стал оглядываться по сторонам. Он задержал взгляд на кляксообразном пятне, украшающем скатерть, разрисованных ножках стола, и его лицо приобрело нотки брезгливости.

Госпожа Элья достала из печи огромную тыкву, фаршированную мясными бобами, и поставила на середину стола. Запах от блюда был настолько умопомрачительный, что Соня непроизвольно сглотнула голодную слюну.

– Сейчас дождемся главу семьи и начнем, – отозвалась хозяйка дома, видимо расслышав Соню, хоть и находилась от нее в нескольких метрах.

Вот что значит вардан-леопард: феноменальный слух, зрение, скорость реакций и острые коготки. Хлопнула дверь и послышались шаги в коридоре, через несколько минут в комнату вошел высокий мужчина с изможденным лицом и хищными желтыми глазами, от которых Соне стало не по себе. Он поздоровался с гостями, поцеловал жену в щеку и сел во главе стола. Его взгляд задержался на Соне, точнее на ее волосах, мужчина подпер подбородок кулаком, гипнотизируя лиловую прядь.

– Я очень рад, что вы с Леоной нашли общий язык, – произнес он после коротко молчания, – кто бы мог подумать, что все так сложится.

Соня хотела ответить, что тоже рада дружбе с его дочерью, но тут в комнату ворвались Инжер с братом, видимо решив, что их наказание подошло к концу. Когда все оказались в сборе госпожа Элья первая произнесла тост и вскоре кухня наполнилась чавкающими звуками. В перерывах между поглощением вкусностей гости поднимали бокалы с ванильной шипучкой и говорили Леоне приятные слова. Соня никогда не любила произносить тосты, во время публичных выступлений ее обычно накрывали кратковременная амнезия, косноязычие и жуткое тугодумие. На это раз она без единой запинки поздравила подругу, просто удивительно.

Она снова отметила про себя как здесь хорошо и уютно. Чувствовалось что в этой семье живет любовь и этой любви совершенно не важно сколько комнат в доме и насколько сильно потерты стулья на кухне.

– Кто хочет посмотреть мою коллекцию музыкальных плакатов? – предложила Леона, заметив, что ее мама принесла на кухню толстый альбом с карточками, являющимися свидетелями взросления именинницы.

Не дождавшись ответа, она вытолкнула из кухни (почти силой) своих гостей с опаской поглядывая на маму и успокоилась лишь когда все очутились в ее комнате. В отличие от прошлого раза, когда ее спальня больше напоминала кладовку, сейчас она сияла чистотой и порядком. Сложенные в аккуратную стопку учебные блокноты, пишущие колпачки, отсутствие раскиданных вещей на полу, все говорило о том, что Леона готовилась к приходу гостей (а точнее главного гостя).

– Вы только посмотрите на эту прелесть, – с гордостью проговорила она, извлекая из тубуса стопку ярких плакатов. Стоило их развернуть, как комната тут же наполнилась ушераздирающими звуками. Леона подошла к прикроватной тумбочке, на которой стоял круглый аквариум с золотистыми рыбками и кинула им несколько мясных горошин. Щелкающие челюсти кусачек заглотнули добычу в считанные секунды.

– Это за этими уродцами вы летали на Недозволительный рынок? – спросил Нарц у Сони косясь на аквариум.

Соня громко шикнула, кинув на него порицательный взгляд, но Леона уже все успела расслышать.

– Так это вы все вместе летали…– протянула она, взглянув на Финта. В ее голосе звучало разочарование.

– Да, но инициатором был именно Финт, а мы полетели просто за компанию, – Макс попытался хоть как-то спасти положение.

Соня подтвердила слова друга многозначительным кивком, заверив именинницу, что Финт вел себя неимоверно отважно и даже не испугался железнокрылого пса.

– Какого еще пса? – округлила глаза Леона.

– Соня спасла его от браконьера, теперь он в безопасности, – ответил Макс.

– Это ведь очень опасная и жуткая зверюга, – поморщился Нарц.

– Ничего подобно, он настоящий милашка, – возразила Лара. – Мы забрали его к себе домой. Он еще щенок, к тому же был ранен.

Нарц неодобрительно цокнул, всем видом показывая, что не разделяет такого мнения.

– Эти звери настоящие убийцы, любимцы Повелительницы теней и морганов. О чем вы только думали, когда брали его себе?

– При правильном воспитании с них можно вырастить верную собаку, не опасную для людей, – парировал Макс, прислонившись к стене. Висевший на ней плакат тут же разразился диким воплем. Музыкант, изображенный на плакате, принялся истерично трясти головой словно в конвульсиях и выкрикивать:

Саянские горы, саянские горы,

От любви к тебе на мне шоры.

Саянские горы, саянские горы,

Сердце пополам, ледяные узоры.

– Кстати, о саянских горах, я тоже лечу на остров Саян, – с довольным видом заявила Леона, взяв со стола прозрачную коробочку. В ней лежали белый браслет, напоминающий резинку для волос, и записка с надписью «Пушистому хвостику».

– Это подарок Макса, – уточнила она, улыбнувшись.

– Отличная новость, – обрадовалась Соня, – значит, мы полетим все вместе.

– Да, – кивнула Леона, – и родители не против. Мама даже взяла несколько выходных на работе, чтобы водить детвору в детский центр, а то ведь это моя обязанность.

– Я тоже взяла несколько отгулов в лягушачьем питомнике, – сказала Соня, – папа обещал нам с Ларой на днях купить пропуска, – она еще раз посмотрела на браслет Леоны.

– Зачем ты вообще тратишь свое время на этих лягушек? – спросил Нарц.

– Они мне нравятся, к тому же мне кажется, что делаю хоть что-то полезное.

Нарц непонимающе тряхнул головой, глядя на Соню с неким укором.

– Я тоже хочу заняться чем-то по настоящему важным, – живо подхватила Лара, – например, открыть свой салон красоты.

После ее слов Соня и Макс не сговариваясь прыснули.

– А что? – обиделась Лара, – делать людей красивыми разве это не важное занятие?

Леона тут же одобрительно кивнула, заверив, что станет ее постоянной клиенткой.

– А если твой салон разместить в Серебряной роще, то можно неплохо заработать и не нужно обслуживать всяких сброд без денег, – подмигнул Нарц Ларе.

Макс тут же насупился.

– То есть, по-твоему, если нет денег, значит сразу сброд?

–Значит у кого-то не хватает мозгов их заработать.

– А сам то ты много заработал или только родительские умеешь транжирить?

Нарц заметно напрягся, уставившись исподлобья на своего вечного оппонента.

– Хочешь сказать, деньги – это ерунда?

– Не ерунда, но и не самое главное в жизни.

– Если ты выиграешь турнир, хотя это конечно из области сказок для детей, что не возьмёшь главный приз: две тысячи фалексей? – слова Нарца заглушила обрушившаяся на бедные уши ребят музыка, доносившаяся из гостиной.

Оказывается Марсия, Инжер и Дени решили устроить дискотеку в честь дня рождения старшей сестры. К большому удивлению Леоны Финт взял за руки ее младших родственников и присоединился к танцам. Вскоре вес дом содрогался от плясок и к концу вечера у Сони отваливались ноги. Она в очередной раз порадовалась своей удобной обуви в отличие от туфлей сестры на высоком каблуке. По дороге домой Лара еще с большей вероятностью норовила свалиться куда-то в сторону или вывихнуть себе лодыжку. Благо Макс вызвался помочь и всю дорогу придерживал ее.

– Тебе разве не в другую сторону, туда где жутко воняет? – с усмешкой в голосе поинтересовался у него Нарц.

– Лучше не лезь ко мне, – бросил Макс и когда они дошли до дома семьи Киль взял Соню за руку.

От его мягкого прикосновения, у нее внутри все заклокотало, как тогда у камина.

До мероприятия, которое все ждали оставалось десять дней. Дни пролетали быстро, сумбурно, всюду царило нарастающее, сладостное предвкушение. Макс окончательно перестал посещать учебный цент и целыми днями тренировался на Тиберлоу – арене вместе с другими участниками турнира. Никто не знал точную программу турнира и поэтому они по очереди выполняли сложные трюки в воздухе, и устраивали тренировочные состязания на скорость.

В день саммита Альянса Восьми около орлианника и взлетно – посадочного поля, кажется, собрался весь Тиберлоу. Первыми вылетели высший эшелон власти: господин Тиарман Дуберт с советниками, военные командующие и сотрудники СБН, среди которых промелькнула худощавая фигура Лавра. Вторая группа состояла из участников турнира «Золотое крыло Алькара», а замыкали тиберлойскую делегацию болельщики, купившие пропуски.

Соня стояла рядом с друзьями и наблюдала как взлетают орлианы. Вскоре длинная вереница белоснежных птиц растянулась на весь небосвод. Когда подошла их очередь, господин Варс Солл, ответственный за группу поддержки, оглушительно свистнул и все направились на взлетное поле. Там уже де их дожидались орлианы, в нетерпении притопывая ногами. Увидев свою хозяйку, Смерч радостно взметнул крыльями, чуть не сбив с ног Финта. Парень был и без того сильно напуган, ему предстоял полет на питомце предателя, под управлением Леоны. После гибели Ливса Салимана она всем сердцем прониклась к несчастной птице, вечно вздрагивающей при малейшем шорохе. Соня и подумать не могла, что Леона так привяжется к орлиану, каждый день после занятий, будет носить ему еду и совершать осторожные полеты над Тиберлоу – ареной (под пристальным контролем Макса). Ее старания оказались не напрасными, Сумрак признал в ней свою новую хозяйку и стал хоть мало-мальски доверять людям.

Пожелав друг другу удачного полета, Соня, Лара, Финт и Леона взмыли в небо, стараясь не отставать от растянувшейся колонны орлианов, летевшей впереди. Внизу запестрели игрушечные домики, зеленые квадраты садов, скверов и извилистые змейки-дорожки. Чем выше поднимались орлианы, тем сильнее город напоминал разноцветный ковер с размазанными пятнами. Как пояснил господин Варс Солл, летевший впереди колонны болельщиков, перелет предстоял долгий, с остановкой на отдых. Путь лежал на северо-запад, через Елейное море, Тихий лес и Саянские горы. Елейное море, обычно тихое и покорное, было не узнать: высокие волны шумели, пенились, вздымались. Ветер свистел в ушах, пронизывая тело холодом, хорошо, что на этот раз Соня одела не продуваемую ветровку с капюшоном. Лара, тоже облаченная в теплую кофту, крепко держалась за сестру, опасливо поглядывая вниз. Она всегда боялась высоты, с детства, поэтому ее желание лететь на остров Саян, стало для всей семьи большим удивлением.

Тихий лес, напоминавший сверху гигантский куст кучерявого салата, за густым пологом скрывал самых разнообразных живых тварей, оживших после затяжных сумерек. Саблезубые зайцы, кровочашуйчатые волки, ветряные олени, двухвостые белки, огненные вепри и даже птицы-говоруны, которые были на грани вымирания, снова задышали свободно и даже обзавелись потомством. Воздушные барахи, без конца попадающиеся по пути, так и норовили вклиниться в стаю орлианов, находя, это занятие забавным. Среди них было много молодняка, совсем недавно появившихся на свет. Похожие на клубок сладкой ваты с крыльями, они ловко маневрировали с одной парящей поляны на другую. Лара, видевшая этих забавных животных только на картинках, даже забыла, что она боится высоты и рискованно накренилась, чтобы получше разглядеть их.

Через несколько часовых потоков было решено сделать привал. Выбрав пологую прогалину между холмами предгорья Саянских гор, птицы пошли на снижение. Группа болельщиков разделившись на несколько кучек, разбила временный лагерь. Орлианы, напротив, объединились в сплоченную стаю и направились к ближайшем горному ручью на водопой.

Расстелив широкий плед на травяной ковер, усыпанный мелкими синими цветами, друзья выложили на него прихваченные с собой припасы и приступили к трапезе. Лара, видимо еще пребывавшая под впечатлением от воздушных барах, растерянно жевала двойной бургер с котлетой из мясных бобов. Леона же напротив, трещала под стать цикадам, чей стрекот гулким фоном разносился по всей округе. Аппетитные ароматы, витающие в воздухе, тут же привлекли вечно голодных махореек, стаей налетевших на еду. Гигантские бабочки, размером с пони, бесцеремонно хватали еду прямо с покрывала, а некоторые особо смелые норовили вырвать из рук.

– Я, конечно, читал, что махорейки – нахальные создания, но не думал, что настолько, – качая головой пожаловался Финт, у которого из-под носа увели кусок орехового рулета, испеченного госпожой Эльей.

– Меньше хлопай ушами, – утешила его Леона и отрезала от своей порции половину рулета.

После короткой остановки, команда болельщиков под предводительством господина Варса Солла снова двинулась в путь. Впереди возвышалась неровная горная гряда Саянских гор, уходящая за горизонт. Каменистые склоны с редкими зелеными пятнами гордо вздымались к небу, превращаясь в зазубренные теневые пики. На лесных предгорьях проглядывались усыпанные разноцветьем луга, где паслись стада диких коз с острыми рогами. При виде орлианних теней, бегущих по западным склонам, они галопом разбегались кто куда. Западную сторону Саянских гор, омывало Слезное море, восточную поглощала Мертвая пустошь. От осознания близости этого гиблого места, у Сони учащалось дыхание, ей казалось, что сейчас на них налетят Вьюны – духи Сумеречной рощи и приспешники Морении. Но вокруг царило безмятежность, на небе не облачка, лишь шум волн Слезного моря ласкал слух.

5

Вскоре горная цепь Саянских гор оборвалась и теперь под вереницей орлианов простирались темные воды Слёзного моря и Русалочий залив, образующий бухту на севере Саяна. Птицы летели плавно, не спеша, отражаясь в искаженной рябью воде. Соня вспомнила о русалках, которые чуть не утопили ее, а потом помогли добраться до острова Мертвых и вернуться обратно. Интересно, как поживает спасенный ею тритон Оливс? А Норелла- хранительница русалочьего народа? Наверняка русалки знают о предстоящем мероприятии. ведь длинные цепи орлианов, стекающиеся на остров Саян со всего Алькара как раз пересекают их дом.

Впереди клубились пуховые облака, за которыми проглядывался живописный архипелаг, состоящий из главного острова и прилегающих к нему мелких островков. Они напоминали крошки, разбросанные вокруг большого пирога неправильной формы. Белоснежные дома Саяна, будто слепленные из сахара, представляли собой нечто овальное, с волнообразными стенами. Остров, омываемый со всех сторон Слезным морем, имел больше дюжины причалов, но Верхняя гавань, куда и направлялась делегация была самой загроможденной. Громоздкие шхуны, и маленькие рыболовные кораблики неспеша сновали рядом с прибрежной зоной. Гордые военные корабли, опустив паруса, умиротворённо качались на волнах около своих причалов. За массивным зданием со стеклянной крышей возвышалась цилиндрическая башня, закручивающаяся в спираль. К ней – то и слетались все орлианы. Зависнув воздухе длиной цепочкой, они терпеливо дожидались своей очереди. Регулировщики, с двумя мигающими жезлами в руках, указывали в какой именно ярус следует залетать тому или иному орлиану.

Смерчу и Сумраку достался восьмой ярус, почти полностью заполненный прибывшими гостями. Хорошо, что друзья оказались рядом, и им не придется искать друг друга в пятнадцатиэтажном здании, напоминающим исполинский тубус с отверстиями.

– Как здесь все необычно, – с восторгом проговорила Лара, выглянув в широкий проем, куда только что залетел очередной орлиан.

Соня инстинктивно схватила сестру за руку, хотя она стояла далеко от обрыва.

– И что нам делать дальше? Куда идти? – затараторила Леона, поправляя прическу, напоминавшую распустившийся одуванчик.

– Я чи- читал, что все офи- фициальные мероприятия здесь проходят в Атриуме, – отозвался Финт, – так что скорее всего нам нужно туда.

Разместив орлианов в стойлах, оборудованных лежанкой из сена, с ведром воды и кормушкой, доверху наполненной мясной тыквой, ребята двинулись к выходу. Спустившись по лестнице с восьмого этажа, они наткнулись на двух стражей, облаченных в светлые костюмы, перетянутые кожаной портупеей. В руках, вместо хлыстов и дубинок у них поблескивали необычные приборы в форме светящегося диска.

– Ваш пропуск, – обратился коренастый мужчина к Соне и когда она протянула ему руку, то провел круглым диском по ее запястью.

Браслет на руке жалобно пискнул и зажегся бледно-серебристым светом. Такую же процедуру прошли и остальные, став обладателями сверкающих браслетов. Выйдя из здания, друзья тут же окунулись в шумную толчею людей, медленным потоком плывущую по улицам. Фасады домов, выложенных из белого камня и ракушечника, украшали разноцветные флажки и шары. Праздничное настроение ощущалось во всем: оно витало в воздухе, читалось на лицах людей. Среди жужжащего гомона настойчиво пробивалась бодрая музыка с жизнерадостным речитативом. Пахло морем, рыбой, солью и пряностями. Толпа вынесла ребят на широкую площадь, окантованную торговыми палатками-грибами. Тут же на жаровнях – барбекю готовили гигантские бургеры с рыбой, крабами и чем-то похожим на морские водоросли. За жаровнями скоморохи развлекали людей, ловко жонглируя огненными палками, другие пели песни и играли на необычных инструментах, напоминающих гусли. Дребезжащий город стонал, гремел, источая тысячи разнообразных звуков и ароматов.

Внезапный звук гонга, прорезавший хмельной воздух, заставил вздрогнуть каждого, кто находился в его досягаемости, и громогласный голос герольда объявил о скором начале саммита Альянса Восьми.

– Нам ну-нужно спешить, иначе мы вообще туда не по-попадем, – засуетился Финт, то и дело натыкаясь на встречных прохожих и постоянно извиняясь.

Как здесь не хватает отара Борха, почему-то подумалось Соне. С ним – то они быстро добрались бы до нужного места.

Массивное светлое здание, тот самый Атриум, в котором проводились значимые мероприятия, было до отказа запружено людьми. Каким-то чудом попав внутрь, ребята протиснулись в огромный зал с белыми стенами и стеклянным потолком. Пробивающиеся сквозь него лиловые лучи света преломлялись и создавали причудливые узоры, солнечными зайчиками, прыгающими по головам людей. Над сценой, куда были устремлены все взгляды, зависли в воздухе серебряные цветы, образуя композицию в виде восьмерки.

Раздался звонкий голос, доносившийся словно из стен. Он продекламировал:

– Господин Еритей Дульс третий, правитель Саянсих островов, председатель Альянса Восьми.

На сцену вышел тучный мужчина в развивающейся шелковой мантии кипельно – белого цвета Взойдя на трибуну он приветственно поднял руку и широко улыбнулся залу. Монотонный гомон тут же прекратился, уступив место густому басу мужчины.

– Уважаемые дамы и господа, я рад приветствовать вас на квартальном саммите Альянса Восьми. Тиберлоу, Дургон, Годария, Ивтар, Аморфей, Гумер, Эфрон и конечно же Саян, только мы гарант надежности и мощи в нашем мире, – подчеркнул господин Еритей Дульс третий. – Лишь объединившись мы сможем представлять ту силу, способную противостоять любому врагу. Саян выступает за полную коллаборацию между нашими городами, наращивание дружественных связей, основанных на взаимном доверии. Мы все жители одной планеты и Саян категорично против разрозненности ведущей в тупик.

– Долго еще будет длиться эта тягомотина? – скучающим голосом поинтересовалась Леона.

– До са-самого вечера, – сказал Финт, после чего она протяжно взвыла. Люди, стоявшие рядом, кинули на нее укоризненный взгляд и сделали замечание о неподобающем поведении.

Правитель острова Саян продолжал вещать о единых традициях и необходимости приходить друг другу на помощь

– Это мне скоро понадобиться помощь, – жалобно протянула Леона.

Соня полностью разделяла ее настрой, речи господина Еритея Дульса третьего были столь же увлекательными как инструкция к таблеткам.

Следующим на сцену вышел господин Тиарман Дуберт с делегацией, в составе которой мелькала стройная фигура Сальвины Севеллин и к большому удивлению Сони норник Пульф. Что он здесь делает? Разве он работает в правительстве Белой башни?

Правитель Тиберлоу продолжил тему дружбы между городами, отметив необходимость прозрачности в отношениях, целях и глобализации в целом. В конце его речи Леона стала подвывать под каждой его репликой, снова вызвав волну неодобрительных взглядов в свой адрес. Даже Финт, старательно внимающий речь правителя, начал робко топтаться на месте и поглядывать на выход. Соня с самого начала мечтавшая покинуть это невероятно занимательное мероприятие, шепотом озвучила свою мысль. Леона первая рванула к выходу, не хуже отара Борха, расталкивая толпу, а остальные двинулись за ней.

У широкой арки, ведущей в фойе они наткнулись на группу участников завтрашнего турнира, среди которых находились Макс и Нарц. Увидев знакомые лица, они тут же присоединись к ним.

– Я вас обыскался. Куда вы пропали? – спросил Макс.

– Мы были на пытке, о которой нас никто не предупредил, – цокнула Леона, театрально закатив глаза.

Решив прогуляться, ребята вышли на улицу и тут же окунулись в непрекращающуюся праздничную суету. Они преодолели веселящуюся площадь, на которой стало еще больше людей и свернули в одну из примыкающих к ней улиц, в свою очередь разветвляющуюся на более узкие проулки. Грязно – белые домики с ракушечником текли мимо как туманные сгустки, неожиданно сменились бескрайним морем.

Соня глубоко вздохнула и посмотрела на чистое бледно-сиреневое небо, казавшееся выше чем обычно. Соленый бриз ласково трепал волосы, плеск волн, лизавших берег, действовал умиротворяюще. Ее вдруг охватило непреодолимое желание подойти поближе к морю, дотронуться до воды, поздороваться с кучерявыми волнами. Она стала шарить глазами по высокому парапету с фигурной балюстрадой в поисках лестничного проема, чтобы спуститься на берег.

– Куда тебя опять понесло? Давай останемся здесь, там водоросли и вообще, – запротестовала Лара, но Соня, крепко вцепившись в шаткие перила, уже спускалась по ветхим деревянным ступеням.

Вся компания двинулась за ней, даже Лара, нехотя заковыляла по неустойчивой лестнице, благо Нарц придерживал ее за руку. Кругом со всех сторон тянулось опаловое море, вода искрилась, воздух словно дрожал и мерцал. На один миг Соне померещилась тень в морской дали, но присмотревшись она никого не обнаружила. Только дышащее море, скрывающее в своих глубинах человеческие тайны. Сняв тряпичные кеды, под предостерегающие возгласы друзей, она вошла в воду, сначала по щиколотку, затем по колени. Камни под ногами больно впивались в ступни, и Соня уже подумала возвращаться на берег, как вдруг услышала голоса. Булькающие, гортанные, рокочущие как само море, такие голоса были только у русалок. Они не рисковали приближаться возможно из-за мелкого взморья или Сониных друзей, кричавших с берега, чтобы она немедленно возвращалась. Конечно, она не вняла их уговорам, а напротив нырнула в пучину, к русалкам, которые звали ее.

– Стой! Не надо! – раздался испуганный возглас Макса и последующий за ним плеск воды. Соня не видела причин для беспокойства, она знала, что морские жители ее не тронут. Подплыв к русалкам вплотную, она узнала среди них Оливса, того самого тритона, которого спасла в прошлом году. Он значительно подрос, возмужал, его волосы, цвета тины, доставали ему до плеч. Рядом с ним были еще три русалки, они молча, уставились на Соню выпученными рыбьими глазами, их зеленоватая чешуя, поблескивала от отражающихся в воде лилово-золотистых лучей.

– Я очень надеялся тебя здесь встретить, – тритон улыбнулся широким мясистым ртом.

Соня улыбнулась ему в ответ.

– Я рада, что с тобой все хорошо.

– Только благодаря тебе и ему, – взгляд Оливса скользнул в сторону, остановившись на приближающемся Максе. – Вы спасли мне жизнь.

Тритон резво подплыл к Соне и протянул ей руку. Перепончатые пальцы разжались и на ладони блеснуло что-то круглое.

– Это Зеркало Правды, оно позволяет видеть сущность смотрящего в него. Теперь ты всегда будешь знать, кто твой истинный друг, а кто предатель.

Золотистый корпус зеркала украшала россыпь изумрудов, сложенных в орнамент в форме глаза. Макс, находившийся рядом, взял подарок вместо Сони, которая бултыхалась в воде как неуклюжий щенок. Около берега вновь послышись шум, возня и крики. Это Нарц с Ларой прыгнули в воду, отчего русалки заметно напряглись. Едва Соня успела поблагодарить Оливса за подарок, как морские жители растворились в воде, подобно миражу фата моргана.

– Что ты вытворяешь? – пыхтела Лара, барахтаясь по собачьи, – хочешь, чтобы они снова утащили тебя на дно?

– Они наши друзья, – резко ответила Соня и поплыла обратно к берегу.

– Ты слишком доверчивая, тебя может обмануть кто угодно, – поддержал Лару Нарц, выходя из воды.

На улице хоть и было тепло, но мокрая одежда, сразу же вобрав в себя холод, не давала согреться. Содрогаясь всем телом и отбивая зубами чечетку, ребята вышли с пляжа на длинную набережную в поисках ближайшего кафе. Люди, попадающиеся им на пути с неподдельным удивлением, смотрели на промокших до ниточки молодых людей. Благо, идти им долго не пришлось, поблизости они обнаружили небольшой кафетерий, увитый алой виноградной лозой. Укутавшись в мягкие пледы, радушно предоставленные персоналом, они угнездились за продолговатый стол и сделали заказ исключительно из горячих блюд.

Всем не терпелось посмотреть на подарок тритона. Дождавшись пока, официант отойдет от столика, Соня достала зеркальце из кармана шорт и нажала на маленький затвор. Круглый корпус тут же раздвоился подобно открывающейся ракушке. Соня посмотрела в зеркальный круг: ее отражение казалось размытым, словно она находилась в воде, вокруг лица проплывала бледно – лиловая рябь, отсвечивая крохотными огоньками. Это оказалось чарующее зрелище, и Соня несколько минут не могла оторваться от собственного отражения.

– Дай же и мне, – Леона нетерпеливо застучала острыми ноготками по столу.

Получив желаемое, она с изумлением застыла перед зеркалом.

– Ты вся светишься как со-солнышко, – отметил Финт, заглянув в волшебное отражение подруги, – а можно и мне?

– Интересно, как через него понять кто враг, а кто нет? – поинтересовалась Соня после того, как обойдя всех друзей зеркало вернулась к своей хозяйке.

Никто не знал ответа на этот вопрос, но что примечательно, каждое лицо имело свой ореол и вибрацию сверкающей ряби. У Сони она была лиловой. У Лары темно – фиолетовой, у Макса синей, Финта зеленой, Леоны золотой, а Нарц светился чем-то красным.

– Я смотрю, русалки не такие уж и бесполезные рыбешки, – отметил он.

– Вообще это очень нужная вещица, – восхитилась Леона, пытаясь высушить волосы, мотыля головой из стороны в сторону, – если бы это зеркало было у тебя в прошлом году, ты бы сразу вычислила предателя.

У входа послышались шум, оживленные голоса, и в кафетерий вошла большая компания и села за соседний столик. Лицо Нарца, смотревшего в их сторону вдруг озарилось радостной улыбкой.

– Лавр! – воскликнул он и помахал рукой.

Только его здесь не хватало, подумала Соня и быстро спрятала зеркальце обратно в карман. Высокий, жилистый молодой человек, с правильными, но грубыми чертами лица подошел к их столику, пробежав по всем присутствующим беглым взглядом.

– Почему ты мокрый, Нарц? Что они с тобой сделали?

– Все нормально, просто… – он замялся, – просто я решил искупаться.

Темно-зеленые глаза Ларва остро впились в Соню.

– Кое кто снова возомнил себя кукловодом, – процеди он и его губы сжались в тонкую линию.

Соню так и подмывало ответить ему колкостью, грубостью, а лучше нечаянно опрокинуть на него тарелку с горячим супом. Но она бесстрастно выдержала презрительный взгляд, вспомнив обещание данное Нарцу, что будет сглаживать углы с его семьей. Углы, которые были заточены как клинья.

– Садись лучше к нам, – подальше от этого сброда, – предложил Лавр младшему брату.

– Вали отсюда по –хорошему, – прорычал Макс, вставая со стула.

– Будь тише, облётчик, или как там тебя, – бросил Лавр, потянувшись рукой к резиновому жезлу, притороченному к широкому ремню.

– Я, пожалуй, останусь здесь, – протянул Нарц, ерзая на стуле.

– Смотри сам, но я бы на твоем месте более тщательно выбирал друзей, – хмыкнул Лавр и отошел от стола.

Макс наконец сел на свое место и бросил на Нарца злобный взгляд.

– Я теперь знаю, кто меня бесит больше, чем ты, – процедил он, на что тот ничего не ответил.

Было видно, что ему неловко за своего брата. Гнетущее молчание нарушила Лара, заявившая, что она до сих пор под впечатлением от русалок.

– Они такие жуткие брр, – скривилась она, – особенно их глаза…

– Если они такие жуткие, зачем полезла в воду? – поинтересовалась Соня.

Лара удивленно дернула бровями.

– Тебя спасать, конечно. Ты же моя малявка.

Соня криво улыбнулась, погладив сестру по мокрым волосам.

– Зачастую мне кажется, что малявка это ты.

– Нет уж, – замотала головой Лара, – это твоя участь быть малявкой и попадать в глупые ситуации.

6

Пока они спорили, официант принес десерт и пузатый графин с шоколадным какао. Близился вечер и кафетерий постепенно наполнялся людьми. К тому времени, когда ребята доедали десерт, в помещении не осталось не одного свободного места. Видимо, саммит Альянса Восьми подошел к концу, и голодные гости потянулись из Атриума вдохнуть свежий воздух на набережную. Лавр, сидевший за соседним столиком, продолжал бросать на Соню косые взгляды, на которые она предпочитала не обращать внимания. Хорошо, что это длилось не долго и его компания сменилась веселыми болельщиками Эфрона, распевающими гимн своей команды. Все живо обсуждали предстоящий турнир, намеченный на десять утренних потоков. Соня незаметно достала подарок Оливса, любуясь его красотой, но почувствовав на себе взгляд подняла глаза. Рядом с их столиком стояли незнакомые парень и девушка.

– Вы не против если мы сядем с вами? – вежливо спросил молодой человек.

– В кафе не осталось не одного свободного места, – добавила девушка.

– Почему нет? Конечно, – ответила за всех Лара и пара села на два свободных стула.

– Мы еще раз просим прощения за причинённые неудобства, – сказала девушка, поправляя свои белокурые, спускающиеся до поясницы волосы. Она широко улыбнулась, обнажив ровные, белые как сахар зубы и продолжила, – меня зовут Дементия, а это мой брат Лойл.

Статный, с крупными, миловидными чертами лица, и волнистыми светлыми волосами, свисающими на лоб, парень поглядывал в сторону Лары. Сияющая Лара охотно представилась, а заодно и всех друзей, сидящих за столом. Лайл заказал две больших пиццы с морепродуктами, а когда официант принес заказ, настойчиво просил угоститься всех присутствующих. Дементия продолжала обворожительно улыбаться, ежеминутно поправляла белые, почти бесцветные волосы и пыталась много шутить. Но что-то в ней Соне не нравилось, что-то в ней было отталкивающее, как ожерелье в виде змеи, которое обвивало шею девушки. От ее улыбки Соне становилось не по себе, она ей кого-то напоминала, что-то темное из снов. Видимо такое происходило только с Соней, потому что остальные приняли новых знакомых вполне дружелюбно и уже спустя пару часовых потоков бурно обсуждали завтрашний турнир.

– Я бы тоже поучаствовала, вот только мой братец против, – заявила Дементия, кокетливо надув губы.

– Смелая, – отметил Макс, – не каждая на такое решится.

Он с неким восхищением посмотрел на девушку, а она одарила его масляным взглядом и обольстительной улыбкой. Увидев это, Соня резко отвела глаза, внутри нее что-то кольнуло, словно маленький ежик выпустил свои иголки.

– Да, моя сестра очень смелая, но она нужна мне живая и невредимая. Мне и нашей тете, – добавил Лавр и как показалось Соне, его глаза сверкнули багрянцем.

Она смотрела в них так долго, насколько позволяло приличие, но ничего подозрительного не обнаружила. Большие карие глаза с интересом поглядывали на ее сестру. Весь оставшийся вечер Соня чувствовала себя не в своей тарелке, будто это была не ее компания, не ее друзья, а лишь их тени.

Договорившись о завтрашней встречи после состязаний, все разошлись отдыхать. Макс и Нарц жили неподалеку от Атриума, в комплексе для участников турнира, новоиспеченные друзья направились вглубь набережной, а Соня, Лара, Леона и Финт двинулись в сторону спиралевидной башни, первые этажи которой представляли собой гостиничные номера.

– Какие они клеевые, особенно Лойл, – Лара мечтательно улыбнулась.

Соня ничего не ответила, задумчиво вглядываясь в темные воды Слезного моря. Они шли по набережной, ветер обдувал ее лицо свежим бризом. Позади плелись Финт и Леона, взявшись за руки и о чем – то тихонько ворковали. Все вокруг пьянило, очаровывало, словно было создано для того, чтобы влюбиться, но Сонины мысли находились далеко от романтики. Ее занимали новые знакомые. Что-то с ними было не так… Но что именно? А может просто у нее разыгралось воображение или что еще хуже, она сходит с ума? Становится психопаткой, шизофреничкой? Видит в каждом постороннем человеке потенциальную угрозу?

– Предьявите пожалуйста ваши пропуска, – голос проверяющего на входе в башню мигом вырвал из размышлений.

Соня протянула руку и на браслете выступили цифры.

– Номер вашей комнаты указан на браслете, – сказал мужчина, сделав приглашающий жест.

Белые стены коридора украшали крупные панно из ракушек, морских звезд и засушенных морских коньков. Пожелав друг другу спокойной ночи, Соня, Лара, Финт и Леона разбрелись по своим номерам, которые находились по соседству. Открыв большое окно, Соня впустила в комнату влажный, соленый воздух и шум накатывающих волн, шепчущих о чем-то сокровенном. Закутавшись в тонкое одеяло, чуть влажное, как и сам остров она уплыла в сон под шум морского прибоя. Настойчивый стук в дверь заставил проснуться и нехотя разлепить глаза. Как же здесь хорошо спится, казалось, вот она только легла, а оказывается уже наступило утро. Накинув халат, Соня открыла дверь.

– Я так и знала, что ты еще дрыхнешь, – в комнату вихрем ворвалась Лара с подносом в руках, – если бы я тебя не разбудила, ты проспала бы все на свете. Я уже позавтракала и как видишь не забыла про тебя.

– Спасибо, но еще не хочу есть, – зевнула Соня, удивляясь способности сестры быть бодрой с утра.

– Ты обязательно должная позавтракать, – строго проговорила Лара, поближе подвигая к Соне поднос. – У нас весь день расписан. Сначала турнир, а после него танцы. Кстати, как тебе мой наряд?

Она кокетливо закружилась, поправляя обтягивающее платье цвета индиго.

– Ты сногсшибательна, – пробормотала Соня, жуя сладкую булочку. Каждый глоток бодрящего какао делал ее мысли слаженней, а взгляд более сфокусированным.

– Надеюсь Лойл оценит, – с глупой улыбкой на лице протянула Лара, но что Соня громко хмыкнула. – Он тебе не понравился, да?

Соня дернула плечами.

– Эти брат с сестрой какие-то странные…

– Да, брось, – отмахнулась Лара, – они классные. А если ты их в чем-то подозреваешь, то просто проверь. У тебя ведь есть Зеркало Правды.

Точно, как она и сама не догадалась!

– Я так и сделаю, – согласилась Соня, приободрившись от этого решения. Ее настроение заметно улучшилось, она быстро расправилась с завтраком и привела себя в порядок.

– Ты пойдешь в джинсах? – лицо Лары скривилось, словно она надкусила лайм, – у тебя не будет возможности переодеться на танцы, – добавила она.

– Мне так нравится, и вообще я ведь не собираюсь никого обольщать, – подметила Соня.

Сестры вышли из номера и направились к выходу, где их дожидались Финт и Леона. Они о чем – то громко спорили, что было в порядке вещей. До начала турнира оставалось меньше часа, и Соня чувствовала, как с каждой минутой в ней нарастает напряжение. Она думала о Максе, именно о нем, хотя в соревнованиях участвовал и Нарц.

Казалось, город гудел сильнее вчерашнего. Люди медленно плыли по улицам подобно медузам, громко свистя и распевая гимны своих команд. Влившись в толпу болельщиков турнира, обвешанных всевозможной атрибутикой, ребята направились по течению, в сторону Саян-арены. Широкие улицы, вымощенные светлым камнем то сужались, то вновь расширялись, отчего давка становилась сильнее. Люди скользили друг по другу глазами, дышали в затылок, толкались, пищали кричалками, после чего несколько секунд закладывало уши. Вскоре впереди показался стадион исполинских размеров. Через его упирающиеся в небо стеклянные стены, можно было увидеть сидящих на трибуне людей.

– А он не ру-рухнет? – боязливо спросил Финт.

– Исключено, он невероятно прочный, – ответил ему пыхтящий голос норника. Как Пульфу удается так незаметно подбираться?

– Господин Пульф! Что вы здесь делаете? – вырвалось у Сони. – То есть, я хотела сказать, рада вас видеть.

В ответ послышалось что-то похожее на кряхтящий смех.

– Твой отец просил присмотреть за тобой и Ларой, – пояснил он, пробивая дорогу своей тростью (вполне увесистой). – Нам сюда, – указал он направо, на открытые ворота, около которых собралась очередь, – это секция для болельщиков нашего города.

Они встали в очередь, дружно скандирующую кричалку:

Тиберлоу лучше всех

Тиберлоу ждет успех!

Мы порвем всех на раз, два,

Вместе сила мы, братва!

На входе трое стражников, размером с отаров проверяли браслеты и помогали найти свой ряд (одним взглядом). После того как Сонин браслет- пропуск, требовательно пискнул, ей нахлобучили на голову яркий колпак, напоминающий клоунский, и всучили в одну руку флажок с гербом Тиберлоу, а в другую кричалку. Она зашла внутрь стадиона и ахнула. Стены, кресла, сама конструкция трибун были полностью прозрачными, отчего казалось, что люди, сидящие друг над другом парят в воздухе. Все выглядело футуристично, словно это был не стадион, а космический аппарат, заполненный кишащими человечками. Восторженные вздохи друзей, говорили, что их впечатления идентичны.

– Не загораживаем проход! – пробасил голос проверяющего и компания, включая норника направилась к своим местам.

Сонино место оказалось рядом с Ларой и Пульфом, а Леона и Финт сели впереди. С каждой минутой люди все пребывали, заполняя собой чрево ненасытного космического гиганта. Умостившись в кресле, Соня подумала, какие у них хорошие места, как вдруг почувствовала не сильный, но вполне ощутимый толчок в спину. Через секунду получила второй удар, уже существеннее. Попросив быть аккуратнее, она обернулась. Если бы сзади сидел болотник или какой-нибудь слизняк, это на нее произвело бы куда менее рвотный рефлекс, чем соседство с Лавром.

– Мало места, – ухмыляясь бросил он, так вытянув ноги, что его подошва едва не касалась Сониной спины.

Опять он. Ну почему его место оказалось именно за ней? Это закон подлости, не иначе. Сонины немые возмущения оборвала гремящая музыка, разлившаяся по стадиону. Затем наступила тьма, словно кто-то выключил небесные светила. Не успели зрители испугаться, как черноту пронзили миллионы крохотных звездочек, хаотично танцующих в своей мини- галактике. Это зрелище оказалось настолько впечатляющим, что Соня напрочь забыла о докучающем ее Лавре и даже о том, где она находится.

– Дорогие друзья, гости нашего города! Мы рады приветствовать вас на квартальном турнире «Золотое крыло Алькара!» – разразился громом голос ведущего.

Звезды, кружащиеся в воздухе, взорвались золотыми снопами искр. Стадион разразился восторженными возгласами. После того как тьма рассеялась, на арену стадиона вылетел орлиан. На его спине, одной рукой держась за поводья стоял человек в золотой накидке и цилиндре такого же цвета. Он радостно размахивал свободной рукой, приветствуя зрителей.

«Это же сам Трюк Дрюк!» – пробежал восторженный шёпот по рядам.

Кто такой этот Трюк Дрюк Соня не знала, но то, что он весьма экстравагантен, она догадалась сразу. Сначала этот господин танцевал на спине орлиана, затем задрал ногу выше головы, а потом и вовсе стал совершать непонятные кульбиты, на радость публике.

–Кажется, у него не все дома, – прошептала Лара, с чем трудно было не согласиться.

– А вот и наши будущие чемпионы! Прошу поприветствовать их! – объявил ведущий, звонким голосом, усиленным в несколько раз.

Под сотрясающие воздух аплодисменты, на середину стадиона, вереницей, вылетели участники турнира. Колонна делилась на восемь групп и над каждой из них, развивался штандарт города, который она представляла. Облаченные в одинаковые золотистые костюмы и шлемы, участники турнира напоминали космонавтов в скафандрах.

Трюк Дрюк вздернул вверх руку, сверкнув золотой статуэткой и торжественно сказал:

– Эти сто шестьдесят храбрецов со всего Алькара будут бороться за первое место. Победитель получит главный денежный приз в две тысячи фалексей! А главное любовь зрителей! Но что им предстоит пройти для этого? – ведущий выдержал интригующую паузу и пропел, – сейчас увидим…

Загремела музыка и в воздухе материализовался огромный орлиан, полупрозрачный как не рассеявшийся утренний туман. Он бесшумно взмахнул крыльями, отливающими золотом, и пронзительно вскрикнул.

– Как вы уже догадались, – это призрачный золотокрылый орлиан – символ турнира, – возвестил Трюк Дрюк. – Так. вот, задание очень простое: нужно всего лишь оседлать его. И желательно остаться в живых, – добавил он с особым удовольствием от собственного остроумия. – Ну что начнем?

Болельщики одобрительно взревели, размахивая флажками, растянутыми стягами плакатов и затянули гимны своих городов. Соня снова получила удар от сидевшего сзади Лавра, на этот раз, древком флага по голове. Это была последняя капля в чаше ее терпения. Резко обернувшись, она выхватила из рук Лавра флаг, и со злостью отшвырнула его в сторону. Старший брат Нарца пытался возмутиться, но она уже не слышала его блеяний. Трибуны загремели еще сильнее, когда призрачный орлиан взмыл в небо, а за ним и все сто двадцать участников. Толпясь и сталкиваясь между собой, они мчались за ускользающим ввысь миражом. Когда расстояние между ними стало сокращаться, на преследователей обрушилась гигантская волна призрачной, но вполне ощутимой воды. Послышались крики, визги и несколько десятков человек, сорвались со своих птиц. Возглас ужаса прокатился по рядам стадиона, все не отрываясь следили за происходящим. Соня была не исключением. После того как хлынула волна, ее сердце сделало кувырок, и теперь стучало в районе горла.

Благо организаторы все продумали и настил стадиона представлял собой мягкий натянутый пол, подобный исполинскому батуту. Упавшие люди, к счастью, не разбились, но многие получили травмы и что самое обидное, выбыли из соревнований. Тем временем, оставшиеся участники (а их было больше половины) с новой силой устремились за птицей- миражем, издевательски близко кружившей над их головами. Несколько человек отделились от группы и казалось, уже были готовы оседлать строптивого орлиана, как он резко спикировал, камнем бросившись вниз. Птица все снижалась и, казалось, еще немного и она штопором войдет в настил, а вместе с ней и длинный хвост участников турнира. В самую последнюю секунду, коснувшись поверхности арены брюхом, призрачный орлиан вышел из пике и резко взлетел в небо. Раздались глухие удары и несколько человек вместе со своими питомцами кубарем покатились по земле. Соня закрыла глаза руками, а по рядам снова прокатилась волна испуганных охов.

– Какой ужас! – взвизгнула впередисидящая Леона, и Финт ее тут же обнял.

Самые ловкие участники, избежавшие столкновение, с неимоверным упорством продолжили преследовать птицу – мираж. Не успели они набрать скорость, как перед ними возникла сетка из огромных огненных колец, облететь которую не представлялось возможным. Несколько человек решившихся на риск, тут же оказались в плену зеленого пламени. Это был не обычный огонь, он не обжигал, а больно бился током, окрашивая места соприкосновения в антрацитовый цвет.

Заполнив собой всю арену, огненный поршень медленно двигался вниз, накрывая куполом людей и бьющихся в панике птиц. Оставалось одно: рискнуть или сдаться. Несколько человек выбрали второй путь, взмахнув рукой с зажатым в ней золотым флажком, что означало выход из состязаний.

В душе Соня надеялась, что среди сдавшихся не было ее друзей. Уж лучше быть опаленным призрачны пламенем, чем позорный золотой флажок. Смельчаки, оказавшиеся в ловушке, рискнули направить своих орлианов на препятствие, в само нутро огненных колец. Многим удалось пролететь через них, но от некоторых удача отвернулась. Сонино сердце, стучавшее в районе горла, казалось, сейчас выпрыгнет наружу, прямо на арену. Кто из этих парней в золотых костюмах Макс, кто Нарц? Возможно, тот несчастный которого только что унесли на носилках с ожогами и был кто-то из них.

Какая-то ее часть, та самая которая верила в чудеса, надеялась, что с ними все хорошо и Макс с Нарцем, одни из тех оставшихся храбрецов, делавших новые и новые попытки догнать неуловимого орлиана. Участники турнира гнались за призрачной птицей на немыслимой скорости, их расплывчатые физиономии, мелькавшие по стадиону, тоже казались призрачными. И вот снова два участника сорвались со своих орлианов, пытаясь оседлать талисман турнира. Спасательная бригада только и успевала уносить выбывших участников, многие из которых не могли идти самостоятельно. От всего происходящего у Сони закружилась голова, словно это она носилась по арене. Лара, белая как мука, прикрыв рот ладонью не отрываясь следила за турниром.

Неожиданно воздух прорезал звенящий свист и в небе замелькали сотни, а может быть и тысячи светящихся стрел, хаотично летящих по стадиону. Началась паника. Зрители в ужасе стали сползать со своих мест, прячась в проходах и прикрывая головы руками. Через несколько минут стало понятно, что стрелы не могут причинить зрителям вред, трибуны надежно защищала высокая невидимая стена. У участников не было такой привилегии. Тех, кого коснулись лучи словно парализованные падали на землю, не в силах даже пошевелиться. Внезапно шквал мечущихся стрел прекратился, призрачный орлиан рассеялся и стадион, заполнил ревущий голос ведущего.

– Стоп!

Он вылетел на арену, артистично размахивая руками и приблизился к крохотной группе участников. На орлиане одного из них сверкала едва заметная защитная экипировка, какой точно не было у орлианов Макса и Нарца. Второй парень, воинственно размахивал кулаками и что-то кричал на непонятном языке. Третий же участник вызывал у Сони необъяснимый трепет, эти движения, фигура… Неужели это Макс скрывается под защитным слоем костюма?

– А теперь давайте познакомимся с тройкой победителей! – объявил господин Трюк Дрюк и подлетел к участнику, сидевшему на экипированном орлиане. Парень снял шлем и представился Бреганом из города Дургон.

Второго участника, продолжавшего яростно размахивать руками, звали Клер. Он представлял принимающий город Саян, болельщики которого разразились криками восторга и громом оваций. Настала очередь третьего. Когда парень снял шлем, Соня ахнула, как и друзья, сидевшие рядом. Даже норник Пульф победно вскинул руку. Она не ошиблась, это был Макс! И пусь аплодисменты в его честь не разрывали стадион, это было не важно. Главное, что Макс вошел в тройку победителей. Та ее часть, отвечающая за веру в чудеса, ликовала. И тут Соня снова получила толчок в спину от Лавра. Не дождавшись окончания турнира, он покидал стадион. Но прежде, чем ему удалось это сделать, каким-то случайным образом, трость Пульфа оказалась у него под ногами и Лавр смачно растянулся вдоль своего ряда.

– Прошу прошения, молодой человек, – делая невинное лицо пробубнил Пульф, – моя трость случайно выскользнула из рук.

Залившись багрянцем, Лавр молча поднялся на ноги и кинув уничтожительный взгляд на норника и смеющуюся Соню зашагал прочь. Прошептав тихое спасибо Пульфу, который сделал вид, что не понимает, о чем речь, она вновь устремила свой взгляд на арену.

– Скоро, совсем скоро мы узнаем имя победителя турнира Золотое крыло Алькара. Всего один поединок, одно испытание и этот счастливец обретет славу и почести! – звенел голос господина ведущего. – А теперь все внимание сюда.

В эту же секунду стадион погрузился в непроглядную тьму, только на это раз в воздухе не мерцала россыпь звезд. Послышался гул, он нарастал, вспарывая застывшую темень, переходя в жужжащий свист. Надвигалось что-то страшное. Во мраке показалось бледное завихрение и жуткий смерч подобно исполинскому блендеру бушевал на стадионе, поглощая все, что попадалось ему на пути. Он носился по арене, ограниченный невидимой стеной, защищающей зрителей. Соня вросла в кресло, ее руку крепко сжала Лара. Этот смерч напомнил ей вьюнов, приспешников Морении, во власть которых она с Максом и Нарцем попали в прошлом году. Волна позабытого ужаса пронеслась по телу и ей захотелось, чтобы поскорее все прекратилось. Не важно, выиграет Макс или нет, главное, чтобы он был невредим. Едва заметные силуэты участников, вцепившихся в своих орлианов, мелькали перед глазами. Не было понятно кто есть кто, все смешалось в одну смазанную картинку.

Внезапно все стихло, тьма рассеялась так же быстро, как и возникла. Гигантская воронка, поглотившая всех, кто был на арене, замедлилась, а воздух приобрел прежнюю прозрачность. Сделав еще несколько завихрений, исполинская центрифуга выплюнула свою добычу. Три орлиана и два участника, словно тряпичные куклы, ударились о пружинистый настил, и отскочили вверх, подобно мячикам. Не хватало только одного участника. И тут из недр исчезающего вихря стрелой вылетел призрачный орлиан, на спине которого восседал Макс. В этом не было сомнений. Его лицо и взлохмаченные волосы пшеничного цвета, Соня могла узнать из тысячи. Он изящно спланировал на арену и спрыгнул с золотокрылого орлиана, погладив его по полупрозрачной шее.

Загудели фанфары и с неба посыпалось конфетти в форме звезд. Трибуны неистовствовали, стадион дрожал от раскатов аплодисментов, все рукоплескали победителю. Лара, Финт, Леона и даже норник Пульф кричали так, что у Сони закладывало уши. В отличии от них, у нее наоборот, пропал голос и к горлу подкатили слезы. Слезы радости за Макса.

На арене снова показывался господин Трюк Дрюк, с таким счастливым лицом, будто это он, выиграл турнир.

– И вот он, победитель турнира Золотое крыло Алькара, – завопил ведущий, – Макс Романов из города Тиберлоу!

Секция победившего города затянула кричалку:

Тиберлоу наш лучше всех

Тиберлоу ждет успех!

Мы порвем всех на раз, два,

Вместе сила мы, братва!

Она перекрикивала речь ведущего, который как раз расхваливал Макса, отмечая его ловкость, талант, силу духа, упорство, сноровку и пророчил ему незамедлительные славу и богатство. После этих слов на стадион вылетел разукрашенный, всеми цветами радуги, орлиан, с сидевшем на нем человеком.

– Господин Еритей Дульс третий, правитель Саянсих островов собственной персоной! – едва не выпрыгивая из собственных штанов, загорланил ведущий.

Тучный мужчина в серебряной мантии, сполз с птицы (не без помощи подоспевшей к нему группы людей) и приветственно покачал ладонью. Подплыв к Максу вальяжной походкой, он вручил ему заветную статуэтку и пузатый кисет, набитый фалексями. Воздух снова наполнился сверкающим фейерверком конфетти. Весь стадион рукоплескал победителю. После того как защитная стена исчезла, на арену ринулась толпа жаждущая взять автограф у Макса.

7

Вынесенные потоком толчеи за ворота стадиона, Соня, Леона, Финт и Лара отошли в сторону, дожидаясь друзей. Первым показался Нарц. Бледный, с понурым лицом, прихрамывая на правую ногу он одиноко плелся в гуще толпы, пока Соня не окликнула его.

– Ты держался молодцом, – попыталась она поддержать его, хотя даже не имела представления, когда он выбыл из соревнований.

Нарц с досадой отмахнулся, чуть скривившись.

– Что с твоей ногой? – ахнула Лара, заметив, что он прихрамывает.

– Кажется растяжение, – от потер голень и еще сильнее скривился, – в Вихря попала парализующая стрела.

Лара покачала головой, тут же подхватив его под руку.

– И что теперь с ним?

– Да вроде оклемался.

Нарц со злость сжал зубы, громко цокнув.

– Так обидно, я почти дошел до финала. Я был быстрее всех, если бы не эта дурацкая стрела…

В этот момент около ворот началась суета и послышались восторженные женские возгласы. Это шествовал победитель в окружении новоиспеченных поклонников, а точнее поклонниц. Среди них находилась и Дементия с торжественным видом вышагивая рядом с Максом.

Откуда она взялась? И что она себе позволяет?

От возмущения Сонино лицо перекосилось и стало напоминать физиономию несчастного Нарца. И даже когда Макс соизволил заметить своих друзей и подойти поближе, она не смогла заставить себя улыбнуться. Все тут же кинулись его обнимать и поздравлять с победой, лишь только Соня стояла в стороне, отведя глаза. И только когда Макс сам подошел к ней, она выдавила поздравление ровным голосом, как будто он каждый день завоевывает Золотое крыло Алькара. Трудно поверить, что полчаса назад она плакала от счастья от его победы. Все изменилось. Буквально за считанные мгновения. Она и подумать не могла, что ее лучший друг будет принимать поздравления в компании с пиявкой, прилипнувшей к его левой руке. Сейчас Соня понимала чувства проигравших, она была на их стороне.

– Скоро начнутся танцы, – напомнил Лойл, улыбнувшись Ларе.

– Так чего же мы ждем? – кокетливо хихикнула она, – пойдемте.

Компания двинулась по мощеной улице в сторону грохочущих басов, усиливающихся с каждым шагом. По дороге все продолжали заваливать Макса вопросами.

– Как тебе удалось проскочить сквозь огненные кольца? А вихрь? В нем же ничего не было видно…И как ты оседлал призрачного орлиана?

– Да я и сам не знаю, – послышалось смущенное бормотание, – так само получилось…

– Просто он самый лучший, – промурлыкала Дементия, обольстительно улыбаясь Максу, – прости, братец, – добавила она, подмигнув Лойлу.

«Мерзкая пиявка», – подумала Соня, сверля белобрысый затылок.

– Ты что-то сказала? – спросил Нарц, плетущийся рядом.

– Ничего. – Неужели это она сказала вслух? – Я так устала, еще и голова разболелась.