Оглавление
Светослов. Книжные дети
ПРОЛОГ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. Пробуждение образов
2. Поезд сновидений
3. Стоянка Пересветова
4. «Гуманитарий»
5. Монстры богемы
5. Предприятие «Барс»
6. Импровизации судьбы
7. Активация «Доллара»
8. Взаимодействие времён
9. Секретная стратегия
10. Ковчег Провидения
11. Ветер свободы
12. Поэзия и редакция
12. «Шарман» и бодун
13. Конфиденциальные штучки
14. Интроспективные пазлы Вольнова
15. Искусство и реальность
16. Компромат для Катерины
17. Захват подсознания
18. Вирус
19. Вехи новой реальности
20. Подноготная предводителя
21. Отрыв у «Кулона»
22. Театр жизни
23. Таинственный кибер
24. Байки Вольнова
25. Женский сектор
26. Под шумок…
27. Движение образа
28. Москва – Париж
29. Последствия Эпидемии
30. Двигатель направления
31. Бойцы ажура
32. Борьба с конкуренцией
33. Отходняк Вольнова
34. «Барс» рулит…
35. Коллизии Вольнова
36. Жемчуг и пепел
37. Тренаж и допинг
38. Миллионер-филолог
39. «Факир»
40. Выход из ловушки
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
41. Симпозиум
42. Ностальгические порывы
43. Одиночество и единство
44. Боссы и клерки
45. Виртуальные манёвры
46. Сила нетленки
47. Странная газета
48. История Эпидемии
49. Пещера смертников
50. Жизнь продолжается
51. Опять «Ювелирный»
52. Борьба с коррупцией
53. Отвязка литераторов
54. Долгожданная встреча
55. Конечная станция Поезда сновидений
56. Родившийся в рубашке
57. Большие перемены
58. Система и психи
59. Любознательность «Доллара»
60. Тактика предводителя
61. Захват Пересветова
62. Страницы Будущего
63. Настоящее неизбежно
64. Непредвиденные ходы старой игры
65. Боевое искусство
66. Реальность и мистика
67. Ликвидация кодировки
68. Выбор судьбы
69. Прямое знание
70. Теневые напряги
71. Роковая прогулка
72. Запредельная станция
73. Гимнастика мозга
74. Стоицизм без накрутки
75. Вагон на отшибе
76. Финал чёрного «мерседеса»
77. Ваня + Маша = S.O.S!
78. Дважды не умирают
ЭПИЛОГ
Отрывок из книги
На берегу пустынного моря, великого и грозного в открытой стихии, грубо и лобно высилась могучая скала, избитая неприкаянными ветрáми. В основании этого детища природы каменоломно зиял узкий пролом, напоминавший вход в тоннель. К этой глухой расщелине в скале подошли три странных человека: двое – иноческого вида, в длинных белых хитонах, в сандалиях и с перевязями на челах, и третий – высокий, длинноволосый, с видом угрюмого странника босой аскет в одежде, похожей на грубую тунику. Вглядевшись попристальней, можно было заметить, что это был слегка пообросший щетиной худощавый парень с отрешëнно-смиренным выражением лица под сенью глубокого, туманно-небесного взгляда. Именно ему было указано одним из сопровождавших на вход, ведущий в глубину грота. Парень покорно вошëл внутрь пролома, за ним последовали оба в хитонах… Коридор, дышавший прохладой камней, был довольно узкий и тëмный, но всë-таки откуда-то непостижимо проникал слабый призрачный свет, скорее напоминавший феерический отблеск луны, являвшейся неким туманным софитом этого стихийно мистериального театра. Все трое осторожно проследовали по таинственному каменному проходу и остановились возле небольшого отлогого возвышения, внезапно открывавшего пространный сумрак пещеры… Один из сопровождавших указал жестом руки на драматическую арену этого интроспективного капища, и парень молча взошëл по откосым выступам булыжных ступеней на печальный помост; затем плавно повернулся лицом к людям в хитонах и спокойно сел, поджав под себя ноги, на предназначенное ему место, представлявшее собой настил из хвороста с пообветшалыми листьями, ещë сохранившими пряный аромат. Он ни о чëм не спрашивал сопровождавших его, интуитивно чувствуя предначертанное и зная, зачем он здесь… Также молча двое в белых одеждах покинули таинственный грот. В глубине пещеры было слышно лëгкое журчанье воды. Оставшись один, заключëнный в пещеру странник ностальгически откинул голову, отяжелив сбившиеся в кольца волосы, и прикрыл глаза…
А в это время совсем неподалëку от него – вдоль угрюмого берега одичалого моря одиноко и вольно шла молодая смиренная странница в ветхом рубище с драматически блаженным взглядом инокини, босыми ступнями прокладывая путь в неведомое. И всë еë трепетное существо, открытое ветру, являло собой тайну…
.....
Друзья направились в цех, попутно предвкушая дальнейшие мероприятия…
Эти два задушевных парня были друзьями. Хотя, быть может, это громко сказано. Во всяком случае, приятелями «неразлей-вода» они были точно. И были они разные по натуре своей и мироощущению, – тому тончайшему инструменту души человеческой, тому сенсорному индикатору, что отделяет пыл от горячки, различая дар и приманку, и, тем самым, предопределяет судьбу. Леонид был, скорее, мечтателем, этаким беззаботным кутилой жизни, вертопрахом страстей своих и желаний, порой туманных и непредсказуемых, исходящих из некоей глубинной обособленности его загадочно-чуткой натуры, ни на кого не похожей и никому не обязанной. Это был тип личности, глубоко чувствующей и ранимой, той вольной тайны, что сохраняет себя за внешней бесшабашностью и дворовым компанейством. Николай же был человеком более консервативным и практичным. Автосервис являлся для него источником дохода, а «Гуманитарий» – центром отдыха и досуга. Он не вдавался в детальный расклад тех мотивов, что строят судьбу и слагаются в гимн или в прозу. Николай Ключевой просто любил жизнь во всей еë красе и силе, и ничего не жалел для сохранения в себе этой отрады. Это был однолюб и одногляд с тем нерушимым эго, которое цементирует прагматизм; и вся эта закостенелая однобокость его мировосприятия, по всей видимости, и притягивала его к Леониду, который был внутренне многогранным и гибким.
.....
