Читать книгу Девочка Рита и её необычные приключения - Тамара Семеновна Овчаренко - Страница 1
ОглавлениеУтро
Звонок будильника настойчиво и монотонно проникает в сознание, которое шатко находится между явью и сном. Детская голова прячется под одеяло от надоедливого дребезжащего звука, тёмная косичка уползает следом, но, и там этот противный звук не даёт покоя. Кажется, что его треск становится всё громче и громче. И кто только придумал эти противные звонки?!
Из-под одеяла медленно показалась макушка головы, затем взлохмаченная чёлка и, наконец, выплыли и распахнулись два огромных карих глаза. Чёрные реснички ещё дрожат, освобождаясь ото сна, плавающий по пространству комнаты взгляд пытается определить источник нарушения покоя. Длинные пальчики ухватились за край одеяла, отбросили его, чуть ниже оно приподнялось горкой от сгибающихся коленок, и вот уже выскользнули две дружные ножки, выпрямились и шлёпнулись поверх. Детская фигурка резко развернулась на постельке, потянулась рукой к столику у кровати и ткнула пальцем в кнопку будильника, успокоив его въедливый звон. Она снова собралась свернуться, но дверь комнаты приоткрылась, тишину нарушил мамин голос:
− Маргаритка, пора вставать.
В комнату вошла молодая женщина в пёстром домашнем халате, прикрыла дверь. Подойдя к Ритке, быстрыми веерными движениями кисти руки она растеребила уже без того взлохмаченную чёлку, затем отошла к окну, раздвинула шторы и открыла створки.
Так бывает, что в одно мгновение в сознание прорывается многоголосая дворовая жизнь: щебетание птиц на огромном дереве, которые, кажется, друг другу твердят: «Ритка спит, Ритка спит!»; плач ребёнка на соседнем балконе, звонок велосипеда, шлёпанье мяча по асфальту, струи воды, падающие из шланга на цветочную клумбу, утончённый гул пчелы, зависший у подоконника. Дальние звуки чуть глуше: гомон детских голосов, выхлопы газа автомобиля, скрипы входной двери подъезда. Всё это так знакомо, что можно закрыть глаза и вот так, не глядя, а просто вслушиваясь, путешествовать по всему двору. Рита даже представила, как она собирает в ладошку маленьких жужжащих мушек, парящих над лиловыми соцветиями, зажимает их в кулачок, подносит к самому уху и слушает тихую зузукающую мелодию насекомого. Отталкивается от земли ножками, высоко вверх выбрасывает пленников – они врассыпную и исчезают в воздухе. Потом прыгает в сетке расчерченных «классиков»: на одной ножке, на двух, на одной ножке, на двух, ножки вместе в круг, поворот, и в том же ритме − обратно. Всё нужно делать быстро, без ошибок.
Яркое утро уже не позволяло закрывать глаза. Огромный прозрачный и живой сноп солнечного света упал в комнату, упёрся в пол рядом с кроватью своими играющими лучевыми струнами, будто указывая, куда нужно опустить Рите её ножки. Девочка скрутилась калачиком, скрестила ручки на груди, подложив маленький кулачок к подбородку и наблюдала за летающими пылинками в солнечном луче.
− Пымс, пымс, пымс, пымс, − тыкает пальчиком в каждую, приближающуюся к ней.
− Маргаритка! Вставай, детка, а то мы опоздаем к автобусу, − настойчиво требует мама.
− Встаю, мам, встаю, − протянул детский голосок.
Тельце вытянулось на всю длину кровати, выгибаясь и покачиваясь как лодочка. Ножки поползли к краю, закатывая пижамные брюки, отчего обнажились плотные коленки и свисли вниз. Ладошки, сложенные уголком, как маленький чердачок¹, она приложила ко лбу, подглядывая из этого домика за мамиными движениями. Полуприкрытые глазки теперь смотрят на маму, пытаясь изобразить заинтересованность в походе к названному автобусу. Но, лишь только захлопнулась дверь, маленькая фигурка медленно повалилась набок, голова уткнулась в подушку и затихла. Рита спала.
Мгновенная волна сна втянула её сознание внутрь себя. За одну минуту протащила Риту по длинным фантастическим коридорам. Вдоль стен высились полки и витрины, набитые разными интересными предметами и игрушками: это, были старинные куклы и современные, заводные, разговаривающие между собой; музыкальные инструменты, самостоятельно извлекающие звуки музыки; книги, из которых то и дело выглядывали герои различных историй. Вокруг ног, парящих над полом, прямо в воздухе двигались различные машины, паровозы и кораблики, летали самолёты, наперегонки с нею неслись гривастые лошади разных мастей. Со всех сторон на неё сыпались стихотворные тексты, ноты и рисунки.
Впереди, где-то вдалеке, послышались голоса. Она стремительно приближалась к этому гомону, отталкивая назойливо летящие листы прямо в лицо. Огромный бумажный лист, ударивший плашмя² в лоб, будто прилип к нему. Рита с силой сорвала его, все попытки сбросить вниз не увенчались успехом − лист висел на ладони, не желая падать. На нём неизвестной детской рукой была нарисована чудесная, будто живая, картина: лес, маленькая речка, впадающая в озерцо, домик на опушке, на крыльце сидит собачка, в нижнем углу изображены несколько зданий у широкой дороги и колокольня с колоколом, а в небе ангел с маленькими крыльями, трубящий в свою волшебную дудочку о том, что всё здесь так прекрасно.
Всю эту движущуюся картину всколыхнул внезапно появившийся вихрь, закрутил, словно водоворот, так, что Рита не различала предметов, а лишь угадывала их цветовое искривлённое очертание. Предметы начали отделяться от этого водоворота и исчезать в круглой радуге у края вихря. Риту ещё сильней закрутило и, вдруг, она оказалась в классе, сидящая сверху на парте спиной к доске. С первой же секунды удивило происходящее вокруг.
Одноклассники одеты в странные фантастические костюмы. В руках длинные художественные кисти. На партах стоят банки причудливых форм с яркими, переливающимися радужным светом этикетками. Многие банки наполнены всевозможными мелкими предметами: шариками из серебряных, золотых и цветных нитей, бусинами, блёстками. Некоторые из банок содержат странное вещество, ученики опускают в них кисти, оттуда за ворсинками тянется густая масса. Рита заметила, что на Петиной кисти − её соседа по парте, плотно засел прозрачный желтоватый мёд. Настоящий мёд! Петя прокрутил в руке кисточку, задерживая на ней содержимое, быстро перенёс на бумагу и интенсивно начал размазывать эту тянучку. Бумага покрылась ровным слоем глянца, отражающим предметы. Петя заглядывается в эту застывшую, почти зеркальную пластину, корчит рожицы и гукает как филин. И очень рад удавшейся работе.
Удивительно − все одноклассники рисуют мёдом, только у каждого из них он имеет другой оттенок.
За спиной послышался распевный голос учительницы:
− После нанесения основы, которая уже, кажется, подсохла, − она внимательно посмотрела на один из подготовленных листов и добавила: «Переходим к рисунку. Посмотрите внимательно на краску, нужный цвет сам подскажет, что вы должны выбрать именно его».
− Странно, − удивилась Рита, − но у каждого на столе только одна баночка с «краской».
От пристального внимания Петьки желтоватая масса в его банке преобразовалась: стала совершенно другим веществом и поменяла цвет. На этикетках баночек, стоящих на партах, теперь, причудливые прыгающие буквы возвещали: «Малиновый джем», «Вишнёвое варенье», «Абрикосовый конфитюр», «Варенье киви», «Клубничное желе», «Ананасовый сироп». Дети макают узкие кисти в баночки и рисуют картины. Эти картины оживают в процессе создания. В классе стоял приятный карамельно-фруктово-ягодный аромат, будто здесь варили много разного десерта. У Петьки на картине ожила полупрозрачная лягушка, нарисованная вареньем киви. Прыгает по всему полю, квакает, её создатель, приоткрыв рот, увлечённый своей работой, быстро пытается дорисовать лапку, заботливо приговаривая:
− Ах ты, глупая лягушка, что же ты прыгаешь без лапки? Дай мне дорисовать тебя. Ну, подожди убегать: я же тебе ещё лист кувшинки хочу добавить. А то, где же ты будешь жить? Вот тебе озеро.
Он вывел зелёно-голубой овал озерца, выжимая какую-то пасту из тюбика, на поверхности добавил широкий лист кувшинки из желе. Открыл боковую нишу парты, достал маленькую дощечку, поместив на столе. Немного поработав острым инструментом над кусочком белой пастилы, соорудил кувшинку, водрузил на зелёный лист, она затрепетала лепестками. Лягушка прыгнула на этот лист и спряталась за цветком так, что теперь была видна лишь недавно дорисованная лапка. Юный художник безрезультатно пытался вытащить её из-за цветка при помощи древка кисточки, со словами:
− Квакшуня, выходи сюда!
Лягушка подтянула не помещающуюся лапку на узкой полоске листа за кувшинкой, лапка соскользнула на влажной поверхности и снова появилась на том же месте. Когда ей удалось поджать лапку под себя, тело перекатилось, выпирая головой вперёд, круглые выпуклые глазки выглядывали теперь с противоположной стороны, она прикрыла веки, наверное, предположила, что в этом случае её никто не видит.
Дети, с любопытством разглядывающие чудеса творений друг друга, теперь наблюдали за Петиной работой. Его лягушка оказалась весьма забавной – все хохотали. Петя снова предпринял попытку вытащить лягушку − теперь уже с другой стороны кувшинки, но зелёная гладкая красавица недовольно квакнула и, выпрямившись всем телом в прыжке, скрылась в зелёно-голубом водоёме.
− Упф-ф! − недовольно пыхнул Петька, развалился на стуле, бросил кисть в баночку с водой и крикнул вслед зелёному созданию: «Глупая, глупая лягушка!».
Ответ последовал выходившими пузырьками воздуха на поверхность озерца.
Такими необыкновенными красками рисовали все дети. Под их кистями всё приходило в движение: летали птицы, порхали бабочки, прыгали зверушки, шелестели листочки на кустах и деревьях, распускались бутоны цветов, а в кремовой печи дозревал пышный пирог с яблоками. Риту это до крайности удивило, с такими чудесами она до сих пор не встречалась. Наблюдая за действиями одноклассников, широко открыв глаза, совсем не заметила, что её губы разомкнуты в немом вопросе к происходящей ситуации.
Над самым ухом задребезжал голос учительницы растянутыми звуками:
− Ты почему бездельничаешь, где твоя работа?
От его резкого звучания она вздрогнула, поднялась с парты, оказавшись ногами, почему-то, не на полу, а на стуле. С восторгом наблюдала за Анной Константиновной, совершенно не похожей на обычную любимую, весёлую. Посреди класса стояла строгая, высокая женщина, в длинном сером платье с глубоким вырезом каре³ и узким рукавом. Сверху на платье повязан фартук из движущегося вокруг фигуры узорчатого полотна, его объёмные кружева постоянно меняли свою форму: то они сближались с другими узорами, то увеличивались, то, вдруг, вытягивались лепестками или скручивались в стебли цветов. Туфли сложены из резных золотых лепестков, уходящих в высокую платформу, в которой едва помещалась ступня; каблук имел высокое крепление, поднимающееся над пяткой, обхватывал ногу у стопы изящной золотой пряжкой. Ярко-рыжая очень высокая причёска Анны Константиновны сколота фигурной длинной шпилькой с широколистым фиолетовым цветком ириса на конце. Рита наблюдала за тем, как рыжеволосая голова медленно наклонялась к ней, опуская подбородок и вытягивая брови дугой. Ирис на конце шпильки ожил, развернул цветочную мордочку к Рите, сдвинул свои маленькие бровки к фиолетовой переносице, моргнул тёмными глазками.
− Тсс! − сказал цветочек, сложив нижний лист в кулачок, а крохотный вытянутый пальчик приложил к малюсеньким фиолетовым губкам для предостережения. − Молчи!
− Ты-ы, почему-у сего-одня без фо-о-рмы? − медленно протянула свою речь Анна Константиновна, глядя на Риту поверх очков. − Ты сно-ова опоздала на заня-ятия.
− Какие занятия, какая форма? − скоро переспросила Рита. − Вы же сами сказали, что каникулы начинаются.
− Придётся вызвать в школу твоих родителей, − перебила её ответ учительница с тихой угрозой. Маленькая указка, помещённая между большим и указательным пальцами, опустилась вниз и раскачивалась, словно маятник: «Так-так, так-так, так-так».
− Родители! − будто ахнув, грозно пролетело в воздухе сообщение. У классной двери в мгновение ока появились Риткины мама и папа. Они скромно опустили руки и сомкнули пальцы, словно провинившиеся школьники.
− Уважаемые папа и мама, − начала своё обращение грозная Анна Константиновна. − Ваша дочь снова нарушила правила, предписанные школой. Опоздание Маргариты на урок − это, раз!
− Раз, − со страхом в голосе произнесли хором одноклассники.
У Риты даже ухмылка появилась на губах из-за их слаженного, словно отрепетированного поддакивания. Она презрительно хихикнула, из-подо лба окинула взглядом одноклассников.
− Явилась на занятия без школьной формы − это, два!
− Два! − снова ужаснулись одноклассники.
− Да, я и не должна была! − возмущенно оправдывалась Рита, но не успела договорить, так как её перебила грозная учитель.
− Она дерзка и не сдержана − это, три!
− Три! − в полном ужасе подтвердили дети.
− Чем же я вам надерзила? – теперь уже растерянно спросила Рита.
− Это всё! − произнесла утвердительно Анна Константиновна, глядя на родителей сверху вниз. − Принимайте меры.
− Конечно. Обязательно. Мы непременно поговорим. Примем меры. Всё исправим, − едва не заикаясь, наперебой пытались быстро заверить учителя.
− Всё! − резко произнесла Анна Константиновна, взмахнула указкой, и родители исчезли. На полу остались только два лепестка от красного и синего цветов. Дверь резко открылась, ворвавшийся ветерок приподнял лепестки в воздух и за секунду их вынесло сквозняком в открытое окно. Они поднялись вверх, развернулись и полетели в сторону Ритиного дома. Дети в замершем состоянии наблюдали за происходящим событием.
− Анна Константиновна, − пропел тоненьким голоском Петька, указывая пальцами открытой вверх ладошки на Риту, − а она ещё не проснулась.
− Она ещё не проснулась? − пролетел шелест возмущённых голосов по классу. − Она ещё не проснулась!
Все дети засмеялись и начали громко выкрикивать:
− Она ещё не проснулась! Ритка спит! Ха-ха-ха-ха! Ритка спит!
− Ну, что? − грозно спросила Анна Константиновна. − Ты думаешь просыпаться?
Её лицо вплотную приблизилось к Ритиной голове, исказилось в гневе, глаза блеснули яркими зелёными лучами над стёклами очков, розовый рот растянулся в квадрат, и она закричала:
− Ты думаешь просыпаться?!
Непоседа
От жуткого крика Рита распахнула глаза, ахнула, не понимая − явь ли это или сон. Поводила глазами по сторонам, осмотрела комнату. Словно гусеничка, распрямилась на постельке, ножки в пижамных брючках прытко подскочили, развернулись и через мгновение босые ступни окунулись в прозрачный солнечный столб света, успевший переместиться к самому краю кровати. Полы немного нагрелись, её ножкам было приятно от этой тёплой энергии, проникающей в кожу. Рита осмотрелась вокруг. Здесь не было ни одноклассников, ни Анны Константиновны. То был сон, она понимала, но от кричащего пугающего голоса учителя её сердце до сих пор колотилось.
− Пожалуй, она действительно будет на меня так кричать, если я опоздаю к отъезду автобуса, − скоро проговорила Рита, подвигала пальчиками, поплясала ступнями, резко подпрыгнула и как стойкий солдатик выпрямилась рядом с кроватью. Быстрым чеканным шагом направилась в ванную комнату.
Тюбик с пастой сдавлен пальцами посередине так, что всё его содержимое разделилось на две толстые подушечки с тонким перешейком. Вспомнила: мама всегда делает ей замечания по поводу этого «безобразия».
− Вот мы и встретились, тюбик, − обратилась к нему Рита, словно к преступнику. – Что, страшно? Сейчас я выжму из тебя всё, что мне нужно.
Зажатый в руке, он зашевелился, пытаясь высвободиться, выпучил кругленькие глазки, закатил их кверху, кашлянул, выплюнул из себя огромного пастообразного цветного червячка, который не поместился на ворсинках щётки и разорвался пополам. Его вторая половина шлёпнулась на кафель ванной комнаты, разлетелась со шмяканьем, забрызгав мелкими точками коврик у ванной.
− Ты что делаешь, невоспитанная девчонка? – захрипел тюбик, вздрогнул, вздохнул и успокоился.
− Экий ты неуклюжий! Что, нельзя было немного аккуратнее?
− Конечно, виноваты все, кроме тебя, − проворчал тюбик.
− Ты ещё и поклёп на меня наводишь? Я не собираюсь за тобой всё это убирать, − разговаривала с ним возмущённая Рита. – И ещё: я − воспитанная, очень. Прошу это запомнить.
− Живой! И разговаривает! – Наконец, осознала Рита. – Я же теперь не сплю. Или сплю?
Бросила тюбик на полку, переступила на другое место, чтобы случайно не растоптать упавшую массу и принялась чистить зубы оставшейся на щётке пастой. Закончив эту процедуру, умылась, покривлялась в зеркало, выхватила из настенного кольца полотенце, свернула его комком, поелозила по лицу, заламывая кверху намоченную чёлку. Тихонько на цыпочках перешагнула через пятно на полу, бросила взгляд на неподвижно лежавший тюбик пасты, вышла за порог ванной комнаты и тихо закрыла дверь, будто боясь, что её уличат в хулиганстве на месте.
Проскользнула в столовую, села за стол, поставила локотки на его поверхность, а на кулачках поместила свой подбородок. Медленно следила глазами за движениями мамы, ожидая свой завтрак.
− С кем на этот раз ты разговаривала?
− С тюбиком зубной пасты. Он обвиняет меня в неаккуратности.
− Хватит сказок! – тихо предупредила мама.
− Вот ты мне не веришь. А с тобой когда-нибудь разговаривал тюбик зубной пасты?
− Фантазёрка. Тебе бы книжки писать. Ешь, пожалуйста, быстрее, − поставила перед Ритой тарелку с творогом, − и убери локти со стола.
− Угу, − согласилась Рита. – Мамочка, скажи мне, пожалуйста: почему, когда ты меня хвалишь, жалеешь, или, просто, радуешься за меня, я − Маргаритка, а когда ругаешь, или недовольна моими поступками, я – Рита?
− Ну, ты большая умница, если так тонко смогла всё подметить. В твоём вопросе уже содержится ответ. Когда повзрослеешь, тебя будут называть полным именем – Маргарита.
− Ну, этого ещё очень долго ждать!
− У каждого человека свой возраст для взросления: кто-то и в раннем детстве становится взрослым, а кто-то и в семьдесят лет – ребёнок.
− Так не бывает.
− Бывает.
− Надеюсь, что я гораздо раньше стану взрослой.
− О, я тоже на это надеюсь.
Полная ложка творога, запущенная в рот, быстро пережёвывалась, тут же она отхлебнула глоток чая, держа чашку сверху всеми пальцами.
− Рита, держи чашку за ручку, не набивай рот едой и выпрями спину.
Ну, конечно же, Рита знала, что всё это она делает неправильно, но ей просто так нравилось. Ей нравилось неправильно брать чашку, ложку, петь с набитым едой ртом, ставить стул к столу спинкой и садиться на него «верхом», как на коня. Ей нравилось − перед сном, сначала залезть ногами на кровать, походить по ней и потом уже прыжком плюхнуться в самую середину. Нравилось громко петь на лестничной площадке подъезда, потому, что там раздавалось громкое эхо, ну, как в концертном зале, и голос улетал к самому потолку, звонко отскакивая от него, возвращался. И почему говорит мама: «Соседи будут недовольны»? Что в этом плохого!? Ведь, поёт она очень даже хорошо. Ей нравилось со двора крикнуть маме наверх, на третий этаж громко, чтобы слышно было на весь двор:
− Мама, я сбегаю к тёте Лине на полчасика, ага!? − и тут же убегала, не дождавшись маминого, скорее всего, запрета. Знала, что мама не станет отвечать так же громко и останавливать. А последующие нотации, потом, вечером, дома, будут уже утихшей бурей, она это с лёгкостью выслушает, соглашаясь: «Ладно, мамочка, я больше не буду кричать на весь двор. Ладно, мамочка, я буду подниматься в квартиру, и отпрашиваться у тебя. Да, я просто забыла». Чмокнет любимую маму в щёчку. А на следующий раз всё повторится по отработанному сценарию.
Доела, положила ложку на пустую тарелку, допила чай, грохнула чашкой о блюдце. Сытенько ахнула, откинулась назад, сползла чуть-чуть по сиденью, упершись затылком в спинку стула и вытянула ножки вперёд.
− Рита, сколько же тебе говорить, чтобы ты не высовывала ноги под столом. Не помнишь, как ты в первом классе выставила ноги из-под парты, а Людмила Васильевна зацепилась за них и едва не упала, пролетев по инерции до двери класса.
− Хорошо, мамочка, больше не буду, − спокойно ответила Рита, подтягивая ножки. – Людмила Васильевна сама виновата: она носит туфли на очень высоких каблуках, вот и не удержалась, полетела, − глубоко вздохнув, объяснила с сожалением, показывая ладонями импровизированные крылышки.
− Не ищи отговорок. Ищи, прежде всего, ошибки в своём поведении, чтобы тебя уважали люди, − утвердительно настаивала мама, − иди одеваться, скоро нам выходить, у тебя десять минут на сборы.
Ритка подтянула себя на место сиденья, встала на ножки, как бравый солдатик, суворовским шагом вышла из столовой.
По прихожей скакала бочком до самой спальни, пристукивая ступнями.
Наскоро прикрытая постель покрывалом, сброшенная пижама, вывернутая комком на край кровати и быстро заткнутая под подушку. Конечно же, она получит от мамы замечание. Дойдя до шкафа, Рита остановилась:
− Ах! − недовольно топнула ножкой, резко развернулась на пятке, подошла к постели и, достав скомканную пижаму, вывернула, аккуратно сложила стопкой, сверху установила сложенную уголком подушку.
− Вот, милая моя мамочка, − как ты велела, − проговорила Рита, поворачиваясь к двери, будто там действительно стояла мама. − И совесть у меня есть, − тихо добавила она, поправляя уголок подушки.
С трепетным чувством ко всему новому, надела белую футболку и модные шортики, купленные накануне мамой. Всё это дополнили носочки, кроссовки и кепка. В зеркале отражалась новенькая девочка с лохматой косичкой. Причёсываться и заплетать косичку непременно помогает песня. Сегодня в таких красивых новых одеждах, не станет же она громко петь.
− Я умею это сделать прилично, тихо.
Заплетая косичку, Рита открыла дверь и громко сказала, так, чтобы мама её услышала в соседней комнате: «Хорошо было бы, конечно, поехать с тобой на отдых. Куда-нибудь».
− Конечно, маму всегда можно уговорить на покупку очень-очень необходимой вещицы, зайти в кафе, кататься на каруселях, да? − ответил из-за стены добрый голос. − Рита, невозможно всегда ездить только с мамой, ты уже большая девочка, пора показать свою самостоятельность, тем более что я очень занята на работе и не скоро смогла бы повезти тебя, как ты сказала, куда-нибудь.
Мама выглянула из-за двери, улыбнулась, кивнула ей.
− Ну, пошли?
− Самостоятельность − это подкупает. Но, почему поездка с одноклассниками? Ладно, теперь-то уж ты не станешь утверждать, что я маленькая.
− Ты уже совсем большая и поэтому я тебе совершенно доверяю. Ты справишься.
Рита решила: как только сядет в автобус одна, без мамы, будет вести себя совершенно по-взрослому.
− Час настал! − произнесла тихо и уверенно.
Надела солнцезащитные очки, поправила рюкзак и степенным шагом направилась из комнаты в прихожую.
В легкий походный рюкзак ещё с уложенными вещами немного оттягивал плечи назад, но ноша не тяготила, ведь сегодня начинается долгожданный летний отдых.
− Маргаритка, доченька, ты уже идёшь?
− Конечно иду, мама, − ответила совершенно серьёзно, повернула голову к зеркалу, посмотрела на себя, поправила косичку и, удовлетворившись своим приличным внешним видом, степенно вышла из дома.
Первые дни летних каникул всегда приносят особые ощущения: солнце сияет ярче, деревья дают больше тени, птицы поют звонче, дворы и улицы от этого просто светятся, а люди вокруг − счастливые. С самого утра дети выходят во двор. Можно просто сидеть в беседке, можно играть в волейбол или кататься на велосипеде или просто собрать компанию и поболтать, поспорить о чём-то. Можно сесть в троллейбус и поехать в центр города, в кино сходить, в парке на каруселях покататься. Каникулы все любят!
Выйдя из подъезда, Рита заметила, что солнце достаточно сильно пригревает и она растяжным голосом, применяя мамину привычку, произнесла:
− Да, кажется, денёк будет жарким.
− Точно, − улыбаясь, коротко ответила мама.
Из соседнего подъезда вышел Петя со своим отцом − Александром Сергеевичем.
− Александр Сергеевич, − задумчиво произнесла Рита. − Такой кудрявый и темноволосый. Такой худенький. Вот бы у него были бакенбарды⁴! А если бы ещё сюртук⁵, рубашка с высоким воротничком! – Рита вытянула ладошки вдоль шеи, изображая высокий воротник. − Ещё шляпа «цилиндр», а в руках тросточка − это же вылитый Александр Сергеевич Пушкин! Точно!
Она артистично изображала походку с тростью знаменитого поэта и декламировала:
«Ох, лето красное! Любил бы я тебя,
Когда б ни зной, да пыль, да комары, да мухи».
− Мама, правда, Петькин папа на Пушкина похож, − прошептала Рита.
Женщина немного покосилась на отца Пети.
− На Александра Сергеевича, − пояснила Рита.
− Да, очень похож, − так же, шёпотом, ответила мама. − Даже имя такое же − Александр Сергеевич.
Они тихонько вместе засмеялись, радуясь такой тонкой заметке.
− Только рядом с Пушкиным очень странно смотрится этот футболист, − заметила Рита.
Ярко-жёлтая футболка и темно-зелёные шорты Пети напоминали одежду футболиста. Из рюкзака торчала зачехлённая теннисная ракетка. Он подмигнул ей одним глазом и чинно вышел со двора, опережая Риту с мамой.
− Везёт же, ракетку для игры в теннис Петьке купили, − тихо пропела Рита. − А я просила у мамы, просила, да всё зря. У тебя нет времени для похода в спортмагазин.
Из-за этой мысли ей захотелось подбежать к Петьке сзади, дать подножку так, чтобы он свалился и больше не хвастал.
‒ Ну прости, детка, у меня, действительно не было времени свободного. Вот приедешь, мы специально пойдём в самый лучший магазин и купим тебе замечательную ракетку. Даже две: для тебя и для кого-нибудь в паре. Идет?
‒ Гляди, мамочка, ты пообещала!
Мама повернула Рите ладонь, та шлёпнула по ней с огромной радостью.
‒ Договор! ‒ крикнула Рита.
Петя всю дорогу поворачивал голову вполоборота и поглядывал на Риту. Она сделала вид, что этого не замечает, смотрела вдаль, поверх его головы.
− Я уже большая, так что не стоит расстраиваться из-за какой-то ракетки сейчас.
Так начинался первый день каникул Маргаритки.
Ура! Каникулы!
Школьный двор всегда вмещал всех учащихся: здесь проходят линейки, общие сборы, на переменках шум и беготня детворы. Как правило, за ограду никто даже не выходит, чужие тоже редко захаживают. Но по сегодняшнему случаю дворник открыл ворота, и теперь здесь разместились два больших автобуса: гладкие, блестящие, с огромными окнами. Вокруг собрались одноклассники и дети из параллельного класса. Беспокойно суетились родители. У ворот остановилась машина сопровождения, в ней сидели два полицейских.
К маме сразу же подошла Анна Константиновна, взяла Ритины документы, отметила в общем списке отъезжающих, и они продолжали о чём-то беседовать.
Солнце начинало припаливать лучами Ритины локотки, щекотать шею. Это заставило её отойти в тень автобуса. Ещё, конечно же, хотелось войти первой. Как только водитель откроет дверь, нужно занять удобное место у окна.
− Рита, привет! − справа от неё стоял Лёнечка − самый маленький ростом и бойкий одноклассник.
− Приве-ет, − протянула Рита. − Ты что, один, без родителей?
− Меня мама подбросила до ворот и умчалась, − совершенно спокойно объяснил рыжеволосый парень, сморщивая на солнце веснушчатое лицо. − У неё планёрка.
− Понятно. Лёнечка, место надо занять у окошка.
− Не вопрос, − уверенно произнес Лёня. – Выберу, как для себя.
Одноклассницы стояли одной группой, посмеивались над чем-то, указывая на мальчишек, на Риту совсем не обращали внимания. Конечно же, Рита не собиралась подходить к ним, ей и так было хорошо: ощущала себя взрослой, мыслящей и вполне могла обойтись без этой компании.
Все девочки вились вокруг самой популярной личности класса − модницы Светки. Она никогда ни к кому не подходит сама, если ей в этом нет сильной нужды.
− Петя, − бархатным голосом позвала мальчика Света, − ракетку дашь поиграть?
Петя посмотрел на неё, ничего не ответил, затем бросил косой взгляд на Риту и, сложив руки в предплечьях, отошёл к группе своих друзей.
Лицо Светы выражало недоумение. Выходка этого мальчишки её поразила − никто из одноклассников не позволял себе так обходиться с нею. А Рита торжествовала, заметив к себе внимание одноклассника. Понятно, что Светка такой дерзости не забудет, это было написано на её лице с прищуренными глазами.
− Yes! – тихо, но радостно произнесла Рита, приподнимая сжатый кулачок.
Медленным движением кто-то сдвинул Риткину кепку ей на лоб. Поправила кепку, оглянулась, но рядом никого не было. Приподняв брови, ещё раз осмотрелась, плотнее надвинула головной убор. Подумала: «Кто же это шалит?». Теперь ощутила легкий шлёпок по затылку. Резко обернулась − никого, подняла голову, снова огляделась – никого не было. Краем глаза увидела: чья-то рука дотронулась ещё раз. Из открытого окна наружу ветром вытащило край занавески.
− Так это ветер всему виной − это он хлестнул меня шторкой по голове!
Через пару секунд чьи-то пальцы немного коснулись её уха. Рита быстро развернулась, в надежде ухватить за руку хулигана, но промахнулась. Через оконное стекло автобуса увидела, как по салону кто-то пробежал, весь в белых одеждах.
− Интересно, кого это водитель успел запустить в автобус? Наверное, Крекин, − решила она, − его нет со всеми.
К воротам подъехала синяя машина, из неё вышел Крекин с дорожной сумкой на плече.
− Странно, − удивлённо подумала Рита, вглядываясь в окна автобуса, − кто же это может быть?
− Ты чего крутишься? Сказал, что место у окошка будет! А хочешь, два? − спросил Лёня и сразу же добавил: «Ноги будет куда поставить».
− Хочу! − с усмешкой заявила Рита.
Двери автобуса открыли, все бросились занимать места.
− Лёнечка, займи место у окошка, − прозвенел высокий Светкин голос.
Рите удалось зайти только пятой по счёту, удобное место ожидало у окна. Лёнечка удерживал своим небольшим объятием сразу две пары кресел. Маргаритка уселась, отбросила шторку от окна, на соседнее кресло поставила рюкзак, чтобы никто туда не сел. Петя и его товарищ Санька разместились в другом ряду кресел.
− Так, тут свободно? – услышала Рита голос Крекина Витьки.
− Занято! − выкрикнуло перевесившееся через спинку переднего кресла Лёнечкино лицо.
− Щас! − резко ответил Крекин, сбросил Ритин рюкзак на пол и уселся на это место.
Лёнечка, как спортсмен, вмиг предстал перед Витькой и начал борьбу с выталкиванием самозванца. Пытался выдернуть недруга, хватался за его руки, за одежду, и это продолжалось до тех пор, пока не подошла Анна Константиновна.
− Это что ещё такое? − громко спросила мальчишек, растягивая их в разные стороны.
− Это место я занял! − возмущенно утверждал Лёня.
− А чё-ё не сиди-ишь здесь? − протяжно прорычал Витя.
− Во-от, сажу-усь, − так же протяжно прорычал Лёнечка.
− Витя, иди, сядь на другое место, − по-доброму посоветовала Анна Константиновна.
Крекин нашёл себе место в другом ряду, позади Пети с Санькой, которые тайно что-то обсуждали. Лёнечка снова пересел на кресло впереди.
− Ну ты зверь! − бросила ему комплимент Света.
− А-то! − гордо подтвердил Лёнечка.
Рита протянула руку между креслами, хлопнула Лёнечку по плечу. В проёме показалось его лицо:
− А?
Рита подставила ладошку в знак приветствия. Лёнечка шлёпнул по ней своей ладонью, затем они ударились кулаками и ухватились кистями друг за друга.
− Круто! – радостно сообщила Рита.
− Всегда − пожалуйста, − ухмыляясь, ответил Лёня.
В Ритином распоряжении теперь были два кресла.
В окно с улицы постучала мама, она махала ей рукой и жестом показывала держать выше нос.
− Конечно, мамочка, ты права, − шёпотом произнесла Рита, кивнула маме так, чтобы она поняла: «Я совершенно не буду обращать внимания на этих жеманных девчонок». Махнула рукой, мол, всё это ерунда.
Анна Константиновна пересчитала детей, дала команду водителю:
− Поехали!
Дверь автобуса захлопнулась, он медленно пополз со двора школы на широкую улицу. Дети махали руками своим родителям, идущим следом, а родители махали руками своим детям, крича:
− Счастливой дороги! Отдыхайте хорошо!
− Ура! Каникулы! − кричали дети.
Полицейская машина сопровождала автобусы, подавая сигнал, чтобы им уступили дорогу. Выехав на трассу и набрав скорость, обе машины с детьми устремились вперёд.
Дети радостно возбуждены от самостоятельной поездки. В салоне автобуса шум, хохот, кто-то уже пел, кто-то указывал на интересные пейзажи, увиденные за окном.
Когда отдалились от города, шума поубавилось, слышно было, в основном, гул мотора и хлестанье штор по стеклу от резкого тёплого ветра.
Рита, молча, смотрела в окно. Сняла кроссовки, подняла ноги на сиденье, затем достала из пакета леденец, развернула его, спрятала во рту − торчал только пластмассовый хвостик снаружи.
Все звуки, рождающиеся в движении автобуса, превратились в единый, напоминающий монотонный гул крутящейся юлы⁶. Наступило успокоение в детских настроениях. Этот народец постепенно затих и лишь кое-где был слышен тихий разговор. Рите общаться было не с кем, она тихонько пела песни, приходившие на память одна за другой. В такт напеву топала ступнями в носочках по сиденью кресла. По всему салону с огромной скоростью проносились длинные тени, падавшие от деревьев, мимо которых мчался автобус.
Странный попутчик
Тучная тень резко накрыла Риту и не убежала вместе с остальными тенями, пробегавшими через кресло. На сиденье рядом с её ногами откуда-то сверху опустились две ступни гораздо большего размера, обутые в огромные сандалии. Невольно взгляд пополз вверх по этим ногам, одетым в белые шаровары⁷.
− Ах! − восторженно произнесла Ритка.
Она была необычайно удивлена видеть человека, который сидел на подлокотнике кресла. Одной рукой он цепко держался за верхний металлический поручень. Его кудрявые светлые волосы почти до плеч, плавно развевались от потока ветра, врывавшегося в открытое окно, светлые и ясные огромные глаза с любопытством смотрели на Риту, а полненькие щёки вместе со ртом растянулись в добродушной улыбке.
− Привет, старушка!
− Привет, − сквозь мешавший во рту леденец попыталась ответить Рита.
Она оглядела салон автобуса, думая, что все сейчас смотрят на удивительного пассажира, но никто не обращал на него ни малейшего внимания.
− Старушка, ты кто? − спросил незнакомец.
− Человек я.
− А как тебя зовут, человек?
− Рита.
− А я Степан, можно просто Стёпа. Куда едем? – снова расплылся в улыбке незнакомец и тут же спросил:
− На отдых?
Не дожидаясь ответа, Стёпа продолжал:
− Я знаю. В зону «Озёра» едете?
− Да, в «Озёра», − подтвердила Рита. А ты откуда знаешь?
− Кому же знать, как не мне. Ведь я вас, так сказать, сопровождаю.
Рита немного приподнялась и заглянула через спинку переднего кресла так, чтобы было видно − едет ли полицейская машина перед автобусом.
− Я не из этой службы, − сказал Степан, указывая большим пальцем на полицейское сопровождение.
В тот же момент полицейская машина замедлила ход, автобус произвел перестройку, обгоняя машину, затем обратно – в правую полосу дороги. Дети радостно загудели, помахали оставшейся на обочине машине.
− Полиция отстала! – кричали, смеясь, дети.
− Ребята, мы выехали в загородную зону и обязанность сопровождения службой полиции закончена. Дальше поедем самостоятельно, − объявил водитель.
Этот факт, вызвавший небольшое волнение среди детей, быстро забылся, и они снова притихли.
Тут Рита увидела, что на голове молодого человека появилась фуражка⁸ с блестящим значком, а наискосок через плечо свешивается сумка на длинной лямке. Он передвинул сумку со спины вперёд, достал оттуда электронный прибор и сказал: «Предъявите билеты, товарищи! Проезд необходимо оплачивать!».
− А мы уже оплатили, моя мама отдавала деньги за поездку, − растерянным голосом протянула Рита и посмотрела в салон автобуса, в надежде увидеть подтверждение одноклассников, но все, по-прежнему, были увлечены своими разговорами и, по-прежнему, не обращали внимания на этого странного пассажира − теперь уже контролёра.
− Заплатили, да? − разочарованно спросил удивительный контролёр. − Ну ладно, заплатили, так заплатили.
Он быстро сдёрнул фуражку с головы, швырнул её через весь салон автобуса, кепка ударилась в заднее стекло и обратным ходом задела затылок дремлющего Мишки, затем упала на пол.
− Ой, − сказал Стёпа, прикрывая рот ладонью, и добавил: «Я не хотел его ударить!»
Спящий мальчик открыл глаза, поднял руку и скользящим движением ударил по макушке сидящего рядом товарища.
− Э, ты что? − удивлённо затребовал ответа паренёк и ответил Мишке шлепком по затылку. С минуту они боролись, сгибали друг друга по очереди, чтобы сбросить на пол, но, так и не сумев справиться с противником, красные с взъерошенными шевелюрами ещё немного потолкались и затихли в дрёме.
Ритка с оживлением наблюдала за этим событием с момента отбрасывания Стёпой фуражки. Её глаза, и так не маленькие, казалось, распахнуты были до самых бровей. Степан встал, прошёл в конец автобуса, поднял кепку, снял с плеча сумку, забросил пожитки на полку и уселся снова на поручень кресла.
− Странный субъект, − подумала Рита, отодвигая свои ноги подальше к спинке кресла.
Автобус повернул вправо, накренился в одну сторону. Из-за резкого наклона дети радостно загудели. Наш новый герой всем телом рухнул со спинки кресла в проход автобуса. Его ноги мелькнули перед Ритиным лицом. Стёпа шлёпнулся между рядами кресел, но никто. Она наклонилась, чтобы можно было смотреть в междурядье, куда свалился её собеседник. Он быстро подскочил на ноги, отряхнулся и, пытаясь усесться в кресло рядом, шептал:
− Ну, ничего. Шлёпнулся человек, с кем не бывает? Подвинься же ты, дай сесть человеку!
− Да пожалуйста, − Рита убрала ноги с сиденья.
Немного помолчав, Стёпа продолжал:
− Ты в каком классе учишься?
− Я в пятом, то есть, уже в пятый перешла.
− Отлично, − радостно воскликнул попутчик, уважаю пятиклашек, это настоящие люди, интересные.
− А ты в каком классе учишься? – спросила Рита.
− Я? − замялся с ответом Степан. − Да я не учусь, я работаю.
− А где ты работаешь?
− Как это где? Здесь, в этом автобусе.
− Что ты здесь делаешь? Ты контролёр?
− И контролёр тоже! − радостно ответил Степан. Я хранитель этого автобуса и всех, кто в нём находится.
− А-а-а! − будто о чём-то догадавшись, протянула Рита, − ты сторожем здесь работаешь?
− Каким ещё сторожем?! Я что, дед старый? Не сторожем, а хра-ни-те-лем. Это очень высокая и очень ответственная должность. Я её заслужил!
Стукнул кулаком по спинке впереди стоящего кресла.
Рита заметила, что кожа Степана, будто светится.
− Ты что, н-не настоящий? − спросила Ритка, заикаясь.
− Ха, это я не настоящий?! − возмутился Степан. − Я самый настоящий! Я просто − хранитель.
− Стёпа, почему ты хулиганишь, а на тебя никто не смотрит? Тебя никто не видит? − шёпотом спросила Рита.
− Кому надо − видит и слышит, − протяжно, заговорщически и через нос ответил Степан. – Ты видишь меня?
− Я? Вижу.
− Ну вот. Меня видят тогда, когда это нужно.
− Как это? − удивилась Рита, широко открывая глаза.
− А вот смотри, сейчас я тебе покажу как это, − он наклонился через проход между кресел, снял с головы Петьки бейсболку и бросил её на пол автобуса.
Петька огляделся, встал, поднял кепку и в неизвестном направлении бросил фразу:
− Эй, кому тут нечего делать?
− Вот это класс! − радостно, но шёпотом воскликнула Ритка, размахивая леденцом, словно указкой.
Степан скривил лицо в косой улыбке, окинул взглядом вокруг себя и решил ещё раз удивить Риту: наклонился к Петькиному рюкзаку, расстегнул карманчик, достал оттуда шоколадный батончик, отхватил от него зубами кусок и принялся жевать.
Она удивлённо наблюдала, как батончик укорачивался в руке Степана, наверное, он исчезал в этом фантастическом теле.
− Если он не настоящий, то, почему он ест? – мысленно задала себе вопрос Рита.
− Я настоящий! − утвердительно сказал Стёпа, как будто услышал её мысли.
Сначала она хихикнула, потом сдвинула брови и сурово спросила:
− Ты зачем вытаскиваешь еду из чужих рюкзаков?
− Где же мне брать её? Магазинов нет в автобусе, − задумался и добавил: «И денег у меня нет».
− Как это? Ты же здесь работаешь. За работу всегда деньги платят.
− Я работаю в той организации, где не деньгами платят. Понимаешь, я здесь на службе − это моя обязанность.
− Это как в армии, да?
− Считай так.
Степан широко улыбался, показывая два ряда великолепных сияющих зубов. Казалось, что он что-то не договаривает и вот-вот откроет свои секреты. Рита смотрела не моргая, и даже не заметила, что он смутился от этого пристального взгляда.
− Стёпочка, а у меня леденцы есть и вот − печенье, − поспешила предложить Ритка несчастному.
− Ладно, не могу врать: я с тобой пошутил, − сказал Стёпа, протягивая Рите целый шоколадный батончик на открытой ладони. − Не ел я батончик. Не ел. Это просто фокус такой. Зачем мне чужая еда? У меня всё есть. Вот, смотри, − привлёк внимание Риты и быстрым движением руки опустил батончик в Петькин рюкзак.
Стёпа положил руки на подлокотники кресла, немного сдвинул тело вниз по сиденью и прикрыл глаза. Его длинная волнистая чёлка развевалась в потоке ветра, врывавшегося в открытое окно. Теперь было слышно только полоскание занавесок, бьющихся о стекло, да монотонный гул автобусного мотора. Воздух становился разогретым, свидетельствуя о нарастании жары. Тени деревьев укоротились и в салон автобуса больше не попадали.
С противоположной стороны сквозь окна проникало разраставшееся солнечное сияние. Оно будто сговорилось с ветром: помогать ему − СИЯНИЮ, отодвигать уголки штор по краям окон, и проскальзывать внутрь автобуса, светить в глаза острыми молниеносными лучами.
Большая часть путешественников притихла, наслаждаясь дорожной дрёмой. Стёпа тоже сидел с закрытыми глазами, но не казался спящим.
− А ты в какой школе учился? − спросила Рита.
− Я? Да там, это у нас в «Озёрах» есть одна маленькая такая школа.
− А какой предмет у тебя был любимый?
− Все любимые. Я хорошо учился, очень хорошо, − сдвинув брови, сказал серьёзно Степан.
− Всё-таки, должен быть самый-самый любимый предмет.
− Не было самого-самого, все предметы любил.
− А самый важный, как ты считаешь, какой?
− «Человековедение», − утвердительно ответил Степан.
− Может быть – «Обществознание», − поправила его Рита. – Мы тоже его будем изучать.
− Может быть у вас «Обществознание», а у нас «Человековедение».
− Нет такого предмета.
− Есть такой предмет, и он самый важный. Для всех людей на свете. Чтобы знать, что уделять внимание нужно каждому человеку, оказывать помощь, когда допускают ошибку и успеть спасти в опасной ситуации. Но этот предмет преподается только в нашей школе, а остальные люди изучают его всю жизнь и по ситуации.
Степан больше не хотел говорить на эту тему и постарался увести от неё Ритины мысли:
− О! Вон, посмотри, − он указал рукой в окно, − у этого кафе раньше было другое название. Сменили.
На фасаде невысокого здания из красного кирпича красовалась новенькая вывеска: «Кафе «Минутка».
Как раз в это время водитель включил радио и в салоне зазвучал голос диктора, читавшего последние известия: о событиях, происходивших в стране и за рубежом, о спорте и погоде на завтра. По окончании известий он сообщил:
− На волнах нашего радио песни популярных исполнителей.
− О! − воскликнул Степан, − люблю музыку и петь люблю.
Подскочил с места, стал в проходе между кресел автобуса, заложил свои волнистые волосы за уши и начал двигаться в такт мелодии. Заканчивая петь в унисон с одним исполнителем, Степан переключался на другого, затем следующего, пока не исполнил несколько песен подряд. Потом поклонился, как всегда это делают артисты на сцене и со счастливым гордым видом уселся в кресло. Рита же ему в ответ тихонько аплодировала, хихикала, не решаясь сделать это громко, дабы не привлечь внимание одноклассников. Хотелось вместе со Степаном петь и танцевать. Он такой забавный!
− Браво, − прошептала Рита, − ты настоящий артист! Здорово!
− Тебе понравилось?
− Конечно, очень понравилось! Очень понравилось!
Рита с удивлением наблюдала за Степаном, не понимая, как такой взрослый молодой человек может работать просто хранителем автобуса, как можно просто не читать, как можно жить только тем, что есть в автобусе.
− Стёпа, − обратилась Рита к нему, − скажи, а ты что, никогда не выходишь из автобуса?
− Почему же не выхожу? Если автобус в ремонте, я очень даже могу позволить себе прогулки, или на Рождество: тогда я бываю у своей бабушки.
− А где живёт твоя бабушка?
− Будем подъезжать к Озёрам, я тебе покажу, где она живёт.
Автобус въехал в лесную зону, сразу же в окна влетел свежий сосновый запах. На повороте замедлился ход, видно было, что водитель старался разъехаться со встречным автобусом, к его окнам прильнули дети, они махали руками тем, кто ехал в автобусе с Ритой. Одноклассники встали на сиденья коленками и тоже начали махать руками ребятам, находящимся в том автобусе. Степан высунул голову в открытое окно и закричал:
− Тиша, Тихон, друг, привет! Как дела, Тихон?
− О, Степан! Стёпа, привет! − из окна медленно проезжающего автобуса радостно отвечала чья-то голова с взъерошенными, будто соломенными волосами. Тиша кричал ещё что-то из удаляющегося автобуса, но его слов уже было не разобрать.
Степан высунулся из окна по самые плечи, крича что-то в ответ Тихону. Когда все в автобусе угомонились, забыв об этой мимолётной встрече, Степан, радостный и возбуждённый, вернулся на своё место.
− Это Тихон, друг мой, − объяснил Стёпа, − он работает в том автобусе уже давно, ещё раньше меня. Он взрослый совсем.
Сидящий рядом с Ритой долговязый паренёк, обхватил острые коленки огромными ладонями и раскачивался в каком-то счастливом пребывании.
Рита поспешила спросить:
−А что, Стёпа, вас много здесь − таких как ты?
− Это каких − таких? − очнулся от своей эйфории Степан.
− Тех, которых не все видят, − замявшись, сказала Рита.
− Не много, − пояснял Степан, − но есть. В общем, почти во всех автобусах. У нас ещё молодёжь подрастает − на все автобусы хватит.
Степан широко открыл глаза, глядя в окно, весь просиял счастливой улыбкой и, ткнув пальцем в окно, радостно сказал:
− О! Филимон! Филимонушка!
Рита повернула голову к окну, в ожидании очередного друга Стёпы, но на пригорке у высокой сосны стоял огромный лось, с выпяченным хребтом. Степан снова залез ногами на сиденье кресла, высунулся из окна и гортанным очень гулким звериным голосом протрубил, будто обращаясь к лосю. Животное повернуло в сторону автобуса свою огромную голову с лопастными рогами, их широкая корона двигалась над головой этого величественного зверя, словно плывущий корабль, когда он ею раскачивал. Крупные блестящие тёмные глаза смотрели на Стёпу и, вытянув свою морду вперёд, лось отвечал Степану таким же трубным звуком. Так они будто переговаривались.
На голос животного отреагировали дети в автобусе. Они снова бросились к окнам с радостными криками:
− Вон лось! Лось! Смотрите какой огромный!
Дети как червячки легко и быстро проскальзывали в окна, высовывая наружу не только головы, но и плечи. Анна Константиновна, испуганная, бегала по салону и одного за другим ребят втаскивала обратно.
− Вы забыли, что вчера мы с вами обговорили все правила поведения и безопасности в поездке? − возмущённо спрашивала она, почти крича им. − Как вы можете так рисковать? Ведь я за вас отвечаю! Это очень опасно. Немедленно сядьте все на свои места!
Но скоро Анна Константиновна вместе с классом стояла коленками на последних сиденьях автобуса и в стёкла заднего вида рассматривала оставшегося на лесной опушке замечательного зверя.
− Не могу понять, ведь было два голоса, два лося трубили, а видно только одного, − удивилась Анна Константиновна.
− Он, наверное, вызывает соперника на бой, − уверенно предложил свою версию Крекин.
− Не похоже это на призыв к бою, звук, мне показалось, был не враждебным, а наоборот, радостным.
− Анна Константиновна, это они поприветствовали друг друга, − с абсолютным видом знатока сообщила Рита.
− Ага, поприветствовали и пожали друг другу копыта, − громко, с иронией заявил Крекин, оглядывая одноклассников и ожидая поддержки его шутки.
Все дружно захохотали.
− Мне стала надоедать самоуверенность этого противного мальчишки, − Маргарита бросила недовольный взгляд в сторону Крекина, сложила руки перед собой и резко села в кресло.
− Может быть, − ответила Анна Константиновна, ведь мы не знаем повадок животного мира.
− Не грусти, − прозвучал мягкий носовой голос над головой Риты, Степан заглянул в её глаза и слегка стукнул пальцем по переносице, − ему просто завидно, что ты первая это сказала.
Ритка улыбнулась, посмотрела на Стёпу из-подо лба и, забросив косичку назад, снова повеселела.
− Да ну их, что с детьми связываться.
− Верно! − утвердил Степан. − Пусть сначала подрастут.
Они со Стёпой выбросили навстречу друг другу большие пальцы правой руки, сжав остальные в кулак, затем шлёпнулись ладошками и остались довольны собой.
‒ Прошу всех срочно сесть на свои места! Вы нарушаете правила! ‒ сделал объявление по радио водитель автобуса.
Анна Константиновна шла по салону, помогая детям вновь разместиться, бросила взгляд и на Риту, но тоже не обратила внимания на Степана.
− Уверилась, что никто из них меня не замечает?
− Ну, да, − Рита утвердительно покачала головой.
Степан приподнялся в кресле, повернул голову в сторону водителя, словно кошка выпрыгнул в междурядье и в три своих шага оказался рядом с водителем. Огромными кистями рук ухватился за руль, поворачивая его вправо, автобус накренился, детей качнуло так, что все ахнули. Риту тоже бросило набок. Она снова выпрямилась и увидела, что слева, едва не коснувшись их автобуса, на огромной скорости промчался белый легковой автомобиль. Автобус остановился на обочине, водитель вышел на дорогу, направился к автомобилю, съехавшем с дороги далеко позади. Дети и Анна Константиновна наблюдали за этой картиной через окна. Мужчина подбежал к этому авто, открыл дверцу, что-то говорил водителю, затем быстро направился обратно к автобусу. По рации связался с диспетчером, объяснил ситуацию, попросил вызвать неотложку, так как на заданном километре стоит машина и водителю требуется медицинская помощь. Он ещё переговорил по рации, взял аптечку и снова направился к машине вместе с Анной Константиновной. Видно было, как ему дали какое-то лекарство, затем делали массаж руки. Всего, конечно же, увидеть было невозможно, так как они загораживали собою обзор.
− Стёпочка, что это?
− У водителя сердечный приступ, вот он едва и не въехал в наш автобус. Ты не бойся, скоро ему помогут, неотложка уже недалеко.
Действительно, минут через семь подъехала машина скорой помощи, водителя погрузили в салон и, развернувшись, увезли, наверное, в больницу.
Анна Константиновна вернулась в автобус, водитель завел мотор, снова двинулись в путь.
− Анна Константиновна, − спросил Лёня, − а что с тем водителем?
− У человека сердечный приступ, нужна срочная квалифицированная помощь. Хорошо, что мы оказались рядом, и у нашего водителя было необходимое лекарство. Нужно пожелать выздоровления тому человеку. А нашему водителю дяде Серёже большое спасибо, что он так быстро среагировал и увёл в сторону автобус.
− Дядя Серёжа, спасибо – первым выкрикнул Лёня.
− Спасибо! – невпопад кричали дети.
Водитель глянул в салон, помахал всем рукой.
− Угу-у-у! − радостно загудели дети, аплодируя в ответ водителю.
Рита вопросительно посмотрела на Степана и спросила:
− Стёпочка, это же ты повернул руль и увёл автобус от столкновения?
− Это совершенно не имеет значения. Я должен был выполнять свою работу, но отвлёкся и едва не опоздал это сделать, отчего мне очень стыдно. Впредь мне необходимо быть очень внимательным, чтобы своевременно предупреждать такие ситуации.
− Стёпочка, это же ты спас всех нас!
− Это моя прямая обязанность!
− А если об этом доложить твоему начальнику – тебя обязательно наградят.
− Поверь, начальник обо всём прекрасно знает, а мне влетит за то, что я поздно увидел критическую ситуацию. Моя награда – вы все живы и здоровы, да и человек из того автомобиля, к счастью, спасён. А я ещё долго останусь на этой же служебной ступеньке.
− Ты расстроен?
− Наоборот: у меня есть возможность подумать о важности моего служения, продумывать заранее свою деятельность, чтобы не оставаться долго на этом же уровне развития.
− Серьёзная у тебя служба!
− Понимаешь, я это знал, но до сегодняшнего момента не осознавал.
Степан сел в кресло, сложил руки в предплечьях, откинулся к спинке кресла и закрыл глаза. Рита долго наблюдала за ним.
− Стёпочка, ты спишь?
− Нет, старушка, я работаю каждую секунду, даже несмотря на то, что я балагур и весельчак.
Риту удивило то, что этот парень совсем недавно был таким странным, чудил каждую минуту и, вдруг, так резко переменился. Лицо его стало совсем взрослым и шутить уже совсем не хотелось.
Автобус поравнялся с вывеской у дороги, на которой было написано: САНАТОРНАЯ ЗОНА «ОЗЁРА».
− Вот сейчас будет дорога к дому моей бабушки, − сказал Стёпа, даже не взглянув в окно.
Рита смотрела в ожидании появления каких-то свидетельств указанного. Через минуту появилась другая вывеска с надписью: «САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Сквозь гущу деревьев видны были здания за зелёной оградой.
− Твоя бабушка живёт в этом санатории?
− Да, − чётко ответил Степан, − она является хранительницей основного корпуса.
− А хранителями других корпусов кто является?
− А хранителями других корпусов являются: моя мама, моя сестра, мой дядя.
− А у дяди, что − нет детей? − спросила Рита, проявляя свою заинтересованность удивительной семьёй Стёпы.
− Есть. Его сын является хранителем одного из корпусов того санатория, в который едете вы, а хранителями остальных зданий − тоже мои родственники, дальние.
− Здорово, − с восхищением прошептала Рита. − А ты откуда знаешь, в какой санаторий мы едем? Может быть, ты даже корпус знаешь, в котором …, − Рита не успела закончить вопрос.
− Конечно же, знаю, − абсолютно уверенно отвечал Степан, − мы всегда знаем кто, когда приедет, и даже в какой комнате будет жить. Ведь мы все − хранители. Поэтому я назначен хранителем в этот автобус, чтобы можно было вас встретить, доставить к самой двери санатория и передать, как говорится, из рук в руки.
− А если автобус сломается и не будет больше ездить?
− Его заменят на другой, и я сразу же перейду служить в тот автобус.
Маргарите не терпелось испытать Стёпу, поэтому она молниеносно сообразила, как это сделать.
− Ах, вот в чём дело? − обрадованно протянула Рита. − Ну-ка скажи, в каком корпусе мы будем жить, и кто там будет смотрителем?
− Жить вы будете в корпусе номер три − «Берёзки», на третьем этаже. Только вот, не смотрителем, а хранителем у вас будет моя сестра Майя. Вам очень повезло, она очень добрая, весёлая хохотушка, поэтому в её корпусе всегда весело, много приключений и никогда никто не ссорится − она очень хороший и серьёзный хранитель.
− Это твоя старшая сестра? На сколько лет она старше тебя? − не унималась со своими вопросами Рита.
− Я не помню, − замялся Степан, − наверное, лет на восемнадцать-двадцать.
− Так она совсем взрослая? − разочарованно, с понижением голоса переспросила Рита.
− Конечно, взрослая, − утвердил Стёпа, − я же говорю тебе − она серьёзный хранитель!
− Как же она может быть серьёзным хранителем, если ты говоришь, что она хохотушка? − недоумевала Рита.
− Она очень серьёзно и ответственно относится к службе, а для людей, проживающих в корпусе, создаёт весёлую и добрую атмосферу, понятно? − попытался объяснить Рите Степан.
− Понятно, − с видом взрослого человека ответила Ритка, но сама задумалась о том, что вся эта история уж больно странная.
Автобус ехал по не очень широкой асфальтированной дороге через лес ещё минуты три, затем свернул вправо, подъехал к высокой ограде с широкими узорчатыми воротами и остановился. Анна Константиновна поднялась со своего места и объявила:
− Всё, ребята, мы приехали.
Детвора дружно суетилась в междурядье. Хватали свои рюкзаки и сумки, надевали жакеты, головные уборы и не очень-то прислушивались уже к словам Анны Константиновны.
− Ребята! − громко обратилась она ко всем. − Послушайте меня внимательно: нужно ещё раз проверить − все ли вещи вы забрали из салона, старайтесь ничего не забывать. Сейчас мы пойдём в корпус, и всех разместят по комнатам. Я вас очень прошу, никуда не уходите от меня. Договорились?
− Ладно! Договорились! Хорошо! − кричали ребята в ответ Анне Константиновне.
Веселая стайка высыпала на улицу. Ритка теперь не старалась выйти в числе первых. Она осматривала салон автобуса, искала Степана, но его не было видно.
В «Сосновом бору»
Встречала их невысокая женщина со светлой косой, заложенной вокруг головы. Её голос очень тихий и мягкий невольно заставил всех замолчать и прислушиваться к объяснениям.
− Здравствуйте! Меня зовут Елена Фёдоровна, я дежурный администратор. Очень рада вашему приезду в оздоровительный центр «Сосновый бор». Надеюсь, что вы приятно и полезно проведёте время отдыха у нас и увезёте массу добрых, счастливых впечатлений. А сейчас, пожалуйста, пройдём в назначенный корпус.
Гулкая компания следовала за маленькой тихой женщиной, уверенно идущей вдоль корпусов по дорожке, залитой солнцем.
Анна Константиновна передвигалась между детьми и заставляла их надеть головные уборы.
Минут пять дети шли по аллеям санатория. Возле корпуса с берёзками женщина, указывающая им путь, свернула на тротуар и повела всех ко входу.
Неширокая стеклянная дверь никак не хотела пропускать большую компанию попасть внутрь − создалась некоторая толчея. В корпусе была приятная прохлада, для уставших в дороге ребят это казалась умиротворённым уголком, в который никогда не попадает изнуряющая жара, накалившая сейчас полуденным солнцем весь мир.
Долгие минуты оформления документов и размещения ребят по комнатам, казалось, тянулись вечно. Рита стояла у самой двери, смотрела сквозь стекло во двор, ожидая появления Стёпы.
− Что ему стоит зайти сюда, ведь его всё равно никто не увидит? – думала она. − Так внезапно исчез, не показался же он мне!
Услышав, как её окликает Анна Константиновна, оглянулась, подошла и, приняв ключ из её рук, поспешила на третий этаж – в свою комнату. Номер на брелоке ключа – «307 А».
− Точно, − третий этаж, как и сказал Стёпа.
По ступеням тяжело поднимала сумку, подталкивая её вверх коленкой. За плечами ещё мешал рюкзак. Открывая дверь, обратила внимание, что та скрипит необычным звуком, будто поёт. Несколько раз подвигала её в одну и в другую сторону, слушая эту певучую стражницу⁹. Звуки, издаваемые дверью, напомнил нотки песни, которую любит напевать папа:
− Речка движется и не движется, − вторила Рита пению двери.
Не успела поставить сумку, как дверь снова зазвучала, и в комнату проплыл ещё один скрипуче-писклявый звук – голос одноклассницы Лёльки.
− Жду, жду, когда мне дадут ключ, − выпалила в одну секунду Лёлька, − а Анна Константиновна говорит: «Ты что тут стоишь, иди в комнату «307 А» – с Ритой», то есть с тобой, представляешь, а я стою, жду. Ох, как же я устала от этой жары!
Лёлька всё говорила и говорила, Рита уже не разбирала её слов. Слышала, как снова открылась дверь, в комнату ворвались несколько одноклассниц, долго шумели от восторга нахождения в новом месте, бросались всем телом на кровать, толкали друг друга, затем так же шумно упорхнули, захватив Лёльку с собой. Риту, казалось, они даже не заметили.
Она лежала на кровати, не сняв очки. Голова на подушке, ноги опущены на пол, руки разбросаны в стороны. Веки тяжелели, её уводило в сон, и не было никакого желания двигаться.
− Ах, что это за дверь, − подумала Ритка, − что она постоянно открывается, кто это опять пришёл?
− Рита, − прозвенел голос Анны Константиновны, − постарайся быстрее привести себя в порядок, потому что через сорок минут обед, затем экскурсия по территории. Далее я вас ознакомлю с расписанием. Через тридцать пять минут жду всех в вестибюле на первом этаже.
− Хорошо, − согласилась Рита, поднимая своё тело с кровати.
Дверь за Анной Константиновной закрылась, её шаги простучали до следующей комнаты, за этим последовал стук в соседнюю дверь и голос, оповещавший мальчиков из комнаты за стеной о предстоящем обеде.
Рита вышла на балкон. Вид отсюда был просто ошеломляющий. Яркое солнце заливало всё пространство. Берёзки, высаженные рядом с корпусом, поднялись гораздо выше второго этажа и пришлось немного приподняться на носочки, чтобы хорошо рассмотреть всю панораму близ лежащей местности.
В соседней комнате слышна была какая-то потасовка. Кто-то кого-то мутузил, пытался, кажется, повалить на пол, но другой, издавая глухие звуки сопротивления, держался изо всех сил, продолжая борьбу. Время от времени слышался грохот падающих стульев и гулкие удары в стену.
Рита отключилась от этого мимолётного вслушивания – её внимание снова привлекло устройство усадьбы санатория: спортивная площадка, окаймлённая беговыми дорожками, летняя танцплощадка, рядом парковые дорожки и в середине самой широкой аллеи – фонтан. Слева небольшое кафе с летним залом под навесом. По всей территории разбросаны маленькие беседки для отдыха. Весь периметр санатория огорожен высокой решёткой из металлических прутьев, прикрепленных к каменным столбам. За изгородью простиралось море залитой солнцем разной зелени: светлой от берёзок и насыщенной тёмной от елей и сосен. Зелёное пышное одеяло слегка шелестело листвой, иногда из него слышались голоса птиц. Совсем успокоившееся сознание, вдруг, пробудилось от резкого хлопка двери в соседней комнате. Послышался щелчок ключа в замочной скважине, звучащие голоса вдоль её комнаты – уходили мальчишки.
− Пора идти, − подумала Рита, приподняв очки над чёлкой. Взяла с собой кепку, ключи, вышла из комнаты и, закрыв дверь, быстро пошла по коридору.
В вестибюле первого этажа собрались все одноклассники. Анна Константиновна нервно поглядывала на наручные часы.
− Кого-то ждём? – спросила Рита Петю.
− Светку, − ответил Петя и добавил: «Она, наверное, не может выбрать себе наряд».
− Ах, зелёненькие шортики мне надеть или красненькие! – кривлялся Лёнечка.
Именно в этот момент перед ними предстала Света в сопровождении одноклассниц. Лидер группы была одета в кружевное платье. Остальные девочки отличались от неё более простыми нарядами. Все они, глядя на компанию одноклассников сквозь солнцезащитные очки, демонстративно проходили мимо – к выходу.
− Света, − обратилась к ней Анна Константиновна, − сколько вас можно ждать? Ведь мы опаздываем!
Горделивую девочку это совершенно не волновало, и она быстрым, безразличным голосом отрезала классному руководителю:
− Уже идём.
Рита обратила внимание на молодую, пышноволосую женщину, стоявшую у стены. Она с удовольствием рассматривала детскую компанию, с улыбкой принимая озорство мальчишек. Светкино появление в нарядном платье вызвало у неё широкую откровенную улыбку.
− Кто это? – спросила Рита у Саньки.
− Где?
− Вон там, у стены.
− Ты о ком?
− Вон о той женщине.
Санька осмотрел всё вокруг, кивнул Пете с немым вопросом. Петя, в свою очередь, тоже посмотрел в указанную сторону, сдвинул плечом и сквозь зубы процедил Саньке под самое ухо:
− Пошли уже, а то тут некоторым уже женщины какие-то мерещатся.
Рита ещё раз оглянулась на стоящую у стены шатенку, та ей помахала рукой. Рита ответила так же, но так и не поняла, почему мальчишки на неё не обратили внимания.
− Ну-ка отвечайте мне: вы видите эту женщину?
− Ритка, хватит дурить! – возмутился Петя.
− Ты с голоду галлюцинацию поймала? Идем в столовку, − включился Санька.
Дружная классная семейка высыпала на улицу. Под ярким солнцем дети прищуривали глаза, некоторые созерцали санаторные красоты сквозь солнцезащитные очки. Прошли вдоль корпуса, переместились к следующему, свернули в аллею, ведущую к одноэтажному зданию с фасадом из витражных стёкол. Даже не нужно было спрашивать о назначении этого цветастого стеклянного дома: на большое расстояние от него распространились ароматы готовящейся пищи, а в открытые окна доносился звон столовых приборов.
