Читать книгу Близко - Таша Строганова - Страница 1

Терпение никогда не было главной благодетелью Пети Петрова.

Да, конечно, со временем он научился сдерживать свой длинный язык, едкие комментарии которого часто были причиной конфликтов, как, собственно, и порывы своей стремительной души.

Ведение бизнеса, знаете ли, обязывает. Но Пётр всё равно часто срывался. Как, например, выбесило его появление в жизни лучшего друга Бессонова какого-то наглого гоповатого пацана.

Петя и тут накосячить успел. Да так, что и друга чуть не потерял. Но зато понял, что и пацан не так прост, и Ромка с ним действительно счастлив.

Вот только потом случилось внезапное. Петров влюбился.

Так, как думал он, бывает только в глупых книжках. Ну не может взрослый состоявшийся человек с нихуя влюбиться с первого взгляда. Будто кто-то там наверху, в сраной Небесной Канцелярии, случайно опрокинул чашку чая на клавиатуру Судьбы. И вот, вжух, и ты пидор.

Ладно, пидором Петров был давно. Сколько себя помнил. Причём не только по ориентации, но и по состоянию души.

Но вот так, чтобы по щелчку пальцев втюриться, как пацан… Такого в его жизни точно не бывало.

Самое смешное, в тот момент он по-настоящему понял Рому.

А ещё он понял, как сильно влип. Потому что мелкий костлявый шибздик с вихрастой макушкой, важно представившийся Игорем и держащий под мышкой такую же мелкую и нелепую кошку, можно сказать с порога, как оказался волею судьбы в квартире Петрова, заявил:

– Знаете, Пётр, я наслышан о вас. И хочу сказать сразу, я не по мальчикам.

Не больно-то и хотелось, порывался ответить Петров. Но врать он не любил, поэтому лишь многозначительно хмыкнул.

Игорь, Гошик, Гошка, Гошан, как он сам представлялся потом, должен был несколько дней обитать в квартире Пети по банальной причине. Он был слишком смелым парнем и влез, куда не следовало. Впрочем, то что он вступился за Роминого хахаля, похоже, спасло тому жизнь.

Игорёк, несмотря на свой небольшой рост и по-детски наивные глазищи, вызывал невольное уважение.

Но ещё он и нещадно бесил.

Тем, что везде совал свой нос, словно пытался нанести жилищу Петрова максимальный урон. И ходил в своём огромном растянутом свитере, постоянно сползавшем на одно плечо.

Это плечо к третьей ночи стало являться Петрову во сне. Прости господи, поллюций у него лет с шестнадцати не было. А тут на тебе. Мокрый сон и мокрая постель с утра. Стыдоба-то какая-то.

Пётр, злой сам на себя, собрался принять душ. Но не тут-то было. Из ванной вдруг раздался отборный мат. Путаясь в простыне, Петя кинулся на вопли и застал душераздирающую для его утреннего стояка картину.

Полуголый Игорь, мокрый с ног до головы, стоял в душевом поддоне и пытался сдержать поток хлещущей сверху воды.

– Этот кран, блин, игрушечный! – возмутился Гоша, увидев хозяина квартиры. – Где ты его купил, на «Авито»?

Оскорбленный до глубины души Петров, только закатил глаза.

– Брысь отсюда, – сказал он. – Сейчас воду перекрою и мастера вызову.

– Не ссыте, Маша, я Дубровский, – фыркнул Гоша. – То есть, сантехник. Щас всё будет. Инструменты какие-нибудь есть?

Признаться, Петя ожидал чего угодно. Официанта, баристы, экономиста, да даже того же повара, как Гошкин дружок. Но уж точно не слесаря.

И, к ещё большему удивлению Петра, Игорь устранил проблему за считанные минуты. Всё подкрутил, проверил, наладил, проинспектировал.

Выглядел при этом таким деловым, будто это и не он навёл беспорядок и сорвал кран. Наглости пацану точно не занимать. Ромкин Ваня и то поскромнее был.

Уже позже, за завтраком, который любезно приготовил Петров, так как это недоразумение готовить не собиралось совершенно, Пётр предложил:

– Не хочешь сменить работу?

– Это ты на что намекаешь? – Гошка шмыгнул носом и подтянул ворот снова сползшего свитера. Заметил, что ли, каким голодным взглядом Петров на его плечо смотрит? Блядь.

– Я, Игорь, никогда не намекаю, – хмыкнул Петя. – Говорю прямо. Мой ресторан, как и многие другие, в том числе Ромины, обслуживает одна фирма. И там такой рукастый парень, как ты, очень бы пригодился. Слабо верится, что у тебя сейчас есть какой-нибудь дорогостоящий контракт, от которого ты не в силах отказаться.

– Это у вас, мажоров, так принято, что ли, чуть что работу предлагать? – Гошка фыркнул и уткнул нос в тарелку. Он явно намекал на то, что Бессонов Ваню своего тоже на работу притащил. А потом соблазнил и оголубил. Самое смешное, предлагая работу, Пётр вообще не думал ни о чём таком. – Мне подумать надо.

– Ну подумай, – милостиво разрешил Петров. А у самого что-то настроение пропало.

Неужели Игорь действительно заметил все его взгляды и явно не дружественные намерения? Не то чтобы Пётр был таким уж щепетильным и заботливым человеком, но с Гошей как-то так естественно получилось, что своё нетерпение пришлось засунуть в задницу.

Увы, только собственную.

Да, Игоря хотелось до одури. Но при всём этом он ещё и вызывал какое-то иррациональное желание оберегать его. Петров к такому не привык. И оттого чувствовал себя глубоко несчастным человеком.

***

Свои обороты, которых и без того почти не было, пришлось сбавить.

Петров старался без дела не смотреть на Игоря, чтобы не начинать пускать слюни, как малолетний ебантяй. Несолидно как-то в его возрасте всё-таки. Старался свести контакты к минимуму и не пересекаться без необходимости.

И это сработало. Гошка расслабился.

Выполз вечером в гостиную. Не в свитере своём правда, а в футболке и шортах. Но то и понятно. На улице потеплело, и в квартире тоже становилось жарче.

Петя никогда не задумывался, в насколько вычурном интерьере он живёт. На самом деле, обставлял когда-то квартиру ему дизайнер. Сам Петров особо не интересовался чем-то подобным. Но сейчас вдруг поймал себя на мысли, что стоило бы немного всё переиграть.

Потому что Гошка в своей, мать её растянутой не менее, чем свитер, футболке, смотрелся слегка инородно на диване, выполненном в екатерининском стиле. Впрочем, сам Игорь, казалось, не испытывал ни малейшего смущения или благоговения по отношению к дорогой мебели.

Он даже подаренную Петьке мамой антикварную вазу раскокошил почти без всякого сожаления. Нет, извинялся, конечно, даже покраснел слегка. Но уж точно не впал в тоску.

Впрочем, бог с ней, с вазой. Петров её ненавидел всеми фибрами души. Так почему же, если ему самому не особо нравится то, как он живёт, не поменять что-то?

– Я согласен, – выдал Игорь вдруг невпопад. Они чинно смотрели документальный фильм о средневековой науке, сидя друг от друга на пионерском расстоянии.

– М? – Пётр делано равнодушно повернул голову и вопросительно приподнял бровь. На что ты там согласен, маленький?

– Я про работу, – Игорь отвёл глаза. Надо же, и чего это мы смущаемся? Как будто действительно проституткой поработать предложили. – Завтра заеду за документами и могу приступать.

– Чудесно, – Петя не сдержал ухмылки. Но потом снова отвернулся к телевизору, всем своим видом показывая, что ему ну вот ни капельки не интересен Гошка.

Но тот от показного равнодушия забавно запыхтел. Неужели не нравится?

***

Побыть личным водителем у этого недоразумения Петя не возражал.

Отвозил в больницу, смиренно ждал в машине, пока Игорь намилуется с Белоусовым, потом вёз домой, утром в ЖЭУ, потом на новую работу, потом снова в больницу и так по кругу.

– Ты таксуешь? – подколол его как-то Давыдов, заглянувший в обед к Петрову в ресторан, чтобы перекусить вместе. – Только и вижу, что возишь этого своего…

– Он не мой, – припечатал Петя. – А жаль. Но шуточки свои при себе держи.

– Фу-ты ну-ты, – фыркнул Лёшка, но явно не обиделся. Они давно дружили, потому на подобное даже не реагировали. – Как сам Бессонова поддевал, так ничего.

– Дурак был, – усмехнулся Пётр, повертев в пальцах вилку. – Я ему работу предложил.

– Кому? – не понял Давыдов. Он поднял голову от тарелки с салатом, в уголке рта повис листик петрушки. Вот же чепушила. – Ромке?

– Хуёмке, – Петя закатил глаза. – Игорю.

– А, – понимающе протянул Лёха. – Пошёл проторенной дорожкой?

Он заржал гиеной, а Петров кинул в него скомканной салфеткой. Нет, ну блин, неужели и правда сделал это с умыслом? Ведь не было в голове ничего такого, когда предлагал. Просто Игорь и правда рукастым оказался, а им как раз был нужен мастер.

О природе собственных поступков размышлять как-то не хотелось. Аппетит пропадал. Хотелось другого. Позвонить Гошке, узнать, как там новая работа, как устроился.

Но Пётр буквально бил себя по рукам, запрещая набирать номер Литвина. Решил держаться подальше, держись. Пидорас старый.

– Слушай, – Лёшка задумчиво пожевал кусок хлеба. – А что ж он с тобой теперь вечно жить будет?

– Я был бы не против, – Петя хмыкнул. – Но, чувствую, скоро сбежит.

– И что делать будешь? Упорхнёт ведь пташечка.

– Я не хочу давить на него, – Петров устало откинулся на спинку стула. Аппетит что-то окончательно пропал. – Он мне с порога заявил, что не по мальчикам. Тут чуточку передавишь, всё, пиши – пропало.

– Да уж, минное поле, – посочувствовал Давыдов. Он геем не был ни в каком месте, но Петрова поддерживал. Даже порой советы давал свои ненужные, гетеросексуальные. – Ну, ты у нас мужик видный, на такого и натурал западёт!

– Спасибо, конечно, за веру в меня, – фыркнул Пётр. – Но тут другой случай. Игорь, он, другой, понимаешь. Не моделька, которую можно выгулять в ресторанчик и все, он уже твой. Нет, этот мальчишка совсем другой породы. И к нему на кривой кобыле не подъедешь.

– Да пока ты кобылу выбирать будешь, он жениться успеет, – снова заржал Лёха, за что опять получил салфеткой в морду лица.

Петя и сам понимал, что шансов у него было не много. Но некоторые реакции Гошки давали надежду на то, что что-то всё же может получиться.

***

Селёдка, кошка Литвина, путалась под ногами, пока Пётр готовил ужин.

Да, он был владельцем ресторана, но и сам управлялся на кухне неплохо. Не только поварами командовать умел. И сегодня хотелось приготовить что-то особенное. Вроде как отменить первый рабочий день Игоря.

Сам пацан отмокал в ванной. Причём буквально. Петя видел, что он припёр с собой пакет из какого-то сетевого магазина. Любопытство взяло верх, Петров сунул туда нос, пока Литвин переодевался. И в пакете обнаружились морская соль и бомбочки для ванн.

Серьёзно? Очень натурально, конечно.

– Кышь, костлявая, – Пётр аккуратно отпихнул Селёдку ногой. Но та не унималась. Потёрлась о дорогие брюки Петрова ещё активнее и заурчала.

Против урчания даже такой циник, как Петров, устоять не смог. Наклонился, погладил Селёдку по голове и сунул ей кусочек мяса.

Эти двое постояльцев вили из него верёвки, ей богу.

Ещё немного и Петров сам почувствует себя гостем в собственном доме. Посмеиваясь, он продолжил готовить ужин и поймав себя на мысли, что давно не чувствовал себя так уютно.

Появление нелепого Гоши и его дурной кошки внесло смуту в размеренную жизнь Петра. Но при этом оживило её. А домой захотелось возвращаться.

Квартира перестала казаться музеем. Дурацкие шорты Гошика, кошачьи миски, шерсть повсюду, всё это придавало дому ту самую теплоту и комфорт, которых ему так не хватало.

И дому, и самому Петрову.

От того, как становится зависим от маленького пацана-натурала, Петру становилось страшно. А вдруг реально оттолкнёт?

Нет-нет. Нельзя показывать свою заинтересованность. Только вежливость и дружелюбие. И надо позвонить Бессонову, чтобы взять пару уроков по приручению диковатых натуралов. Уж он-то точно мастерски справился.

– Чем так вкусно пахнет?

Петя вздрогнул и обернулся на голос. И вздрогнул ещё раз.

Угу, как же. Получится тут равнодушие демонстрировать. Когда это недоразумение выперлось из ванной, розовое, распаренное, довольное жизнью. И в одном чёртовом полотенце на бёдрах.

Петров обласкал взглядом то самое плечо, не дававшее ему покоя, зацепился за крошечные розовые соски и буквально усилием воли заставил себя отвернуться.

– Едой, Гоша, едой пахнет, – хмыкнул он, поражаясь своей выдержке.

Вот же гадёныш мелкий. Не понравилось ему равнодушие, решил на реакцию вызвать? Ничего, посмотрим ещё, кто кого.

– Ты бы оделся, – будничным тоном заметил Пётр, поворачиваясь вновь и смотря Гошке прямо в глаза. – Холодно тут.

Тот вспыхнул. Краснел он легко, как спичка загорался. Застыл на минуту, видимо, прокручивая что-то шестерёнками в мозгу, потом кивнул и сбежал в комнату.

Нет, точно надо звонить Бессонову. Долго так Петя не выдержит.

Глава 2

Бессонов оказался той ещё ехидной сукой.

Вот уж чего Петя от Романа не ожидал, так это сарказма и подъёбов. Ну ещё бы, его пацан шёл на поправку, можно расслабиться и постебаться над старым другом.

Но несмотря на игривое настроение Рома дал пару дельных советов. И, кажется, Петров сам интуитивно им же следовал. Оставалось надеяться, что это не заведёт в тупик.

Потому что мельтешащий перед глазами каждый день Литвин становился какой-то идеей фикс. Вот серьёзно. Сказать, что до этой судьбоносной встречи Пётр жил монахом нельзя. Но его никогда не клинило с такой силой. Запретный, мать его, плод.

Как же этого мелкого упырёнка хотелось зажать где-нибудь в углу, облапать и вылизать его пиздливый рот своим языком.

Но приходилось демонстрировать нордическое спокойствие и доброжелательность. Впрочем, с последним у Пети, как ни странно, проблем не возникало. И дело тут было даже не в деловой хватке. Нет. Он действительно становился другим рядом с Гошей.

Как-то мягче, что ли.

– Петь, – этот голосочек не спутать ни с чьим другим. Напрочь уже засел где-то на подкорке сознания.

Петров, читавший отчёты за вечерний виски, поднял голову.

– М?

Гошик в очередной огромной и не держащейся на угловатых плечах шмотке хлопал своими огромными же глазами. Неужели, сучонок, дразнил намеренно? Или правда не осознавал, какое впечатление производит.

– Я тут подумал, с Ваней поговорил, – Литвин замялся. – Не хочу на старую квартиру возвращаться. Да и район тот мне не нравится.

Петя выдохнул с облегчением. Ему тот район уж точно не нравился. И отпускать Игоря в логово дружков мудака, который избил Ивана, совершенно не хотелось. Учитывая, как Гоша засветился перед ними.

– Остаёшься у меня? – Петя усмехнулся, понимая, конечно, что такое счастье ему вряд ли перепадёт. Да и не был Гоша настолько наглым. Хоть и не робкого десятка пацан.

– Квартиру хочу подыскать, – Гошка неожиданно потупился, кажется, даже покраснел. Это что за новости? О чём уже успел подумать, интересно. – Не поможешь?

– Помогу, конечно, – слова вылетели быстрее, чем Петров подумать успел. Нет, он бы и не послал Игоря, конечно. Но собственная безотказность, когда дело касалось этого шибздика, начинала бесить. Учитывая, что в перспективе не маячило пока ничего.

– Спасибо, – Гоша просиял. Он уже бесцеремонно подвалил к Петрову на диван и сел, едва ли не прилипнув. – Вот, – достал телефон. – Я тут пару вариантов нашёл. Хотел твоего совета спросить. А то я сам как-то вечно на всяких разводил натыкаюсь. А ты, ну…

– Что я? – хмыкнул Пётр, покосившись на вихрастую макушку в опасной близости от себя.

– Ну ты, серьёзный такой, крутой, тебя, как лоха, разводить не будут, – Гоша поднял свои голубые глазюки и уставился прямо Петрову в лицо.

Вот, значит, каким его видел Гошик? От этих простых, искренних слов, сказанных с ноткой восхищения, у Петрова защемило сердце. Хотелось стать не только крутым, но ещё и самым лучшим.

Кривая улыбка помимо воли исказила его губы. Игорь, казалось, дышать перестал. Так и смотрел в упор. Ещё и губёхи свои приоткрыл. Нет, серьёзно, он не понимает, да?

Собрав всю свою волю в кулак, Петя заставил себя повернуть голову с телефону.

– Давай, показывай, что там выбрал, – ровным тоном ответил он. А у самого сердце как-то по-мальчишески бухало в груди.

***

Ночью Пётр снова проснулся от эротического кошмара.

Эротического, потому что кончил. А кошмара, потому что в его сне, Игорь после того, как они оба кончили, заявил, что он «не по мальчикам».

Такое себе обломинго в конце.

Ругая себя последними словами за несдержанность организма, Петя решил принять душ. Похер, что на часах было только три утра.

Отмокая под тугими прохладными струями воды, он размышлял о том, что переезд Гоши ему на руку. Потому что он уже дошёл до ручки. Честное слово. Но с другой стороны, Петя понимал, что за эти пару недель успел привязаться и к самому Гошику, и к его нелепой кошке.

Которая, к слову, проснулась вместе с ним и, пошатываясь, сонная поплелась дежурить у ванной. Наверняка ещё сидела под дверью, клевала носом.

Наскоро вытеревшись и обернув бёдра полотенцем, Пётр вышел в коридор. Селёдка предсказуемо сидела там, щурясь одним глазом.

– Привет, девчонка, – шёпотом позвал её Петров и присел на корточки, чтобы потрепать серую в полоску шёрстку. – Хорошо тебе тут живётся, а? Можешь своему хозяину постель греть, зараза ты блохастая…

– Ой, – испуганный возглас с другого конца коридора заставил Петра вздрогнуть.

Он поднял голову и сглотнул. В кухонном дверном проёме застыла тонкая фигурка. Лунный свет из окон хорошо подсвечивал Игоря. Тот переминался с ноги на ногу. Стоял там практически голый, в одних только белых плавках.

И эти плавочки, блядски-невинные, едва не довели Петра до точки. Он медленно поднялся, надеясь, что полотенце всё же эффектно не упадёт к его ногам.

– Что не спится?

– Водички встал попить, – пискнул Гошик. – Сельд, сюда иди. Спать пошли. Кыс-кыс.

Но пушистая зараза всё ещё тёрлась о ноги Петрова.

– Изменница, – фыркнул Литвин. – Ну, я пойду?

Он словно спрашивал разрешения. И это было чертовски мило и забавно одновременно. Но у Пети уже сдавали нервы.

– Иди, – кивнул Петров. И Гошик пошёл.

Вот только почему-то не в свою комнату, а к Петру. Тот едва ли слюной не захлебнулся. Но засранец просто подошёл, поднял Селёдку и улыбнулся.

– Сладких снов, Петя.

– Угу, – буркнул Петров, понимая, что сейчас сорвётся нахуй. Поэтому стиснул руки в кулаки и едва ли не влетел в свою спальню, громко шваркнув дверью.

Как только лёг обратно в кровать, ему стало стыдно. Ей-Богу, вёл себя как подросток. Мало того что гормоны бушевали, так ещё и бесился. Надо срочно потрахаться. А то так и до нервного срыва недалеко.

Но при мысли о том, чтобы снять кого-то на ночь, ему стало как-то паршиво. Будто предавал что-то. Угу, отношения, которые были только в его больном воображении.

Как же Петя ненавидел чувство влюблённости.

В своей никчёмной жизни он испытывал его всего дважды. Первый раз это было с Ромой. Но там быстро всё переросло в крепкую дружбу. И второй раз вот с этим шибздиком.

Ничем хорошим конкретно эта влюблённость кончиться не могла. Дружить с Игорем Пётр совершенно точно не собирался.

Решено, поможет ему переехать и постарается выкинуть из головы.

***

Поисками квартиры Литвин занялся основательно.

В ущерб работе Петя старался помочь как мог. Дела шли отлично, поэтому он смог спихнуть их на зама. А вот выпроводить Гошу из дому стало первоочередной задачей.

Ибо, чёрт возьми, если так будет продолжаться, Пётр просто вздёрнется на своей антикварной люстре посреди своей шикарной антикварной гостиной.

А люстру подарила мама, люстру жалко.

Вместе с Игорем они отобрали несколько объявлений и поехали смотреть жильё с риелтором. Гошик порывался кинуться в бой сам. Но Петя осадил его. Сказав, что лучше один раз переплатить, зато гарантированно получить договор и ключи от квартиры, чем нарваться на тех самых пресловутых разводил.

Гошка побухтел для виду пару минут, потом согласился. А Петя пообещал ему, что выбьет скидку. Скидку выбить действительно удалось.

Риелтор оказался знакомым знакомого, да ещё и геем. То ли он слышал что-то о Петрове, то ли рыбак рыбака, как говорится, но глазки строил так, что любая свечка растаяла бы и без огня.

И вот бы, казалось, вот он шанс, бери, трахайся, снимай своё напряжение. Но Пётр не был заинтересован от слова совсем. Сразу обозначил с этим Эдиком границу. Которую тот нет-нет да и норовил перешагнуть.

Гошик кидал на них косые взгляды и отбривал варианты один за одним. Как будто в ипотеку на двадцать лет влезать собирался. В итоге договорились, что Эдик подберёт ещё несколько квартир и позже скинет на почту.

На том и распрощались в первый день.

Умаявшись с этими поисками больше, чем на работе, Петров решил расслабиться и съездить поужинать в ресторан к Бессонову. Приходилось бесплатно столоваться у друга, так как гордый Гошик отказывался есть там, где за него пришлось бы платить.

Конечно, можно было рвануть и в свой, но Бессоновский оказался ближе.

– Скажи, – начал вдруг Гошик, когда они стояли в очередной вечерней пробке по дороге на ужин. – Ты с ним спал?

– С кем? – Пётр реально охренел от вопроса, но виду не понял.

– С этим Эдиком, – Игорь торопливо отвёл глаза и закусил губу, когда Петров перевёл на него недоумевающий взгляд.

– Тебе не кажется, что это всё же моё личное дело, – поиграв желваками, ответил Петя. А сам едва сдерживал нервный смешок. Что это за вопросики такие, а?

– Значит, спал, – сделал суперлогичный вывод Гошик и поджал губы. Его серьёзный курносый нос выглядел в профиль довольно угрожающе. Злой такой носик. Так и хотелось «сливу» ему сделать.

– Нет, – лаконично ответил Петя. – И это всё ещё только моё дело.

– Значит, переспишь, – фыркнул Литвин. – Он тебя разве что глазами не раздевал. А ты и…

– Что я? – хмыкнул Пётр, постукивая пальцами по рулю.

– Ты и не против был.

От той обиды, что слышалась в Гошкином голосе, в душе у Петрова расцвела сирень. Нет, вот правда, только он решил для себя вычеркнуть мысли об этом пиздюке из своей жизни, как Гоша решил приревновать.

Вот такие карусельки.

Похоже, план снова придётся перекраивать.

– Гош, – мягко, но с лёгким нажимом ответил Петя. – Я взрослый мальчик, абсолютно свободный. Могу спать, с кем хочу. Не стоит блюсти мою честь.

– Ясно, – холодно отрубил Игорь, отворачиваясь уже окончательно.

Несмотря на размолвку, результатом этой беседы Пётр оказался абсолютно доволен.

***

Бессонова в ресторане застать не удалось.

Абрамов ответил, что он уехал ещё в пять. Опять к своему Белоусову в больницу укатил, засранец. Но Василий и без хозяина распорядился выделить гостями лучший столик и лично готовил для них.

– Что, уже входишь в новую роль? – не удержался от шпильки Петров.

– Ну, Роман Владимирович, конечно, приказ ещё не подписал, – хмыкнул Абрамов. – Но Люсьен свои кастрюльки уже собирает. Думаем, на днях к Ивану заехать, лично обрадовать его, что стал су-шефом.

– Что? – воскликнул слушавший до этого их разговор без особого интереса Игорь. – Ваньку повысили?

– А ты кто, малец? – не понял Василий.

– Это друг Ивана, Игорь, – представил Литвина Пётр. – Помог отбить его от хулиганов.

– Ох, ты ж, – Абрамов кинулся к Гошику с объятиями. Мальчишка утонул в его больших руках. – Хлюпенький ты какой, но смелый. Рома рассказывал. Умница, что Ванюшу нашего в беде не бросил.

– Да я за Ваньку, – Гошик шмыгнул носом, расчувствовавшись.

Они поболтали ещё минут десять, пока наконец не принесли ужин. Пете нравилось наблюдать за тем, как есть Игорь.

Порой Петров диву давался, сколько в это крошечное тельце влезало еды. Сам Пётр был на голову выше и явно помощнее. Но ел раза в два меньше, это точно. А Литвин лопал с аппетитом. Причём всё, что предлагали.

Да уж, хорошо ему, наверное, жилось с другом-поваром.

– Кстати, – хмыкнул Пётр, – а кто ж тебе теперь готовить будет, когда один жить начнёшь?

– Не знаю, – Гошик задумчиво откусил кусок булки. – Не думал как-то. Ну второго Ваньки я точно не найду. Придётся самому учиться, наверное.

Напряжение, которое царило между ними в машине, понемногу рассеивалось. Гошик оттаял, соизволил даже разговор поддержать.

Но его благодушное настроение кончилось, едва они переступили порог квартиры.

Пётр оставил ключи и телефон на тумбочке и ушёл мыть руки в ванную. А через пару минут туда явился Литвин.

– Тебе тут звонят, – он протянул Петрову его телефон. Звонил Эдик, будь он неладен.

– Спасибо, – Петя красноречиво приподнял брови, намекая, что не мешало бы оставить его одного.

Гошик побуравил его взглядом пару секунд, но всё же вышел. Разговор с риелтором был коротким, он просто сообщил, что скинул пару вариантов на почту. И попытался в очередной раз пригласить Петю куда-нибудь. В очередной раз же получил отказ.

– Он звонил по квартирам? – Гоша, как оказалось, дежурил под дверью. Стоял там, хмурый, и насильно наглаживал не особо довольную таким положением дел Селёдку.

– Нет, – технически Петя даже не соврал. Просто не сказал всего. Ему хотелось увидеть, как отреагирует эта маленькая зараза.

Но вот такой реакции Пётр точно не ожидал.

– А я думал, что нравлюсь тебе! – отрезал внезапно ставший злым, как чёрт, Гошик и сбежал к себе в комнату.

Да ещё и дверью хлопнул театрально.

Вот такие карусельки.

Глава 3

Приняв душ и переодевшись, Петя вышел в гостиную.

Вообще у него был кабинет, но за последние две недели он уже привык проводить вечера именно в гостиной, работая на ноутбуке, пока Гошик рядом смотрел телевизор.

Литвин запоем смотрел какие-то дурацкие шоу, сериалы, документалки про животных и историю. Петров краем глаза следил за ним обычно и поражался, как такое количество информации укладывается в одну хорошенькую головку.

Вот только сегодня всё было иначе. После своего психа Литвин сначала закрылся в комнате, а потом копошился и стучал чем-то на кухне.

Петя прислушивался и едва ли не водил ухом как кот. Он делал вид, что работает. Но на деле всего его мысли занимало случившееся. Сомнений в том, что он тоже нравится Игорю, практически не осталось. Но Пётр не первый день жил эту жизнь, поэтому понимал, что Гошик пока ещё не пришёл ко всему своим ходом.

Да, он психанул, приревновал. Но в голове ещё не уложилось, что он испытывает симпатию к мужчине. И как бы ни хотелось Пете пойти и зажать его там, у холодильника, который уже начал пищать из-за открытой дверцы, приходилось выжидать.

Торопить и давить нельзя. Как бы ни чесалось сделать хоть что-то.

Терпение Петрова было вознаграждено четверть часа спустя. Гошик перестал мучать кухонную технику и явился в гостиную с тарелкой бутербродов. Причём не аккуратных сендвичей, как обычно делал Петя, а некрасиво, топорно нарубленного хлеба с колбасой.

Игорь вошёл в комнату, гордо задрав нос, и так же гордо уселся на диван. Правда уже пару минут спустя забрался с ногами. Но всё равно старательно не замечал Петю. Будто это Петров был нахальным и незваным гостем.

Понятно. Стадия отрицания.

Ничего, Петя подождёт. Теперь-то он был уверен, что до принятия и смирения недалеко.

***

Петров не знал, что именно повлияло на Гошика, но квартиру он выбрал на следующий же день.

Петя гадал, то ли это было желание сократить время общения Петрова с Эдиком, то ли, напротив, стремление побыстрее съехать. А может и всё вместе.

В любом случае, дело касалось Петра напрямую. И это не могло не радовать.

Тянуть с переездом смысла не было, поэтому Петя в тот же день организовал грузчиков. На хвост ему упал и Рома. Ивана со дня на день выписывали, поэтому Бессонов, преисполненный энтузиазмом молодого бычка, ринулся обустраивать им двоим любовное гнёздышко. А для этого забирал Белоусовские пожитки.

В какой-то мере Петя ему сейчас завидовал. Ромка забирать из небольшой двушки на отшибе Москвы шмотки, что начать счастливую совместную жизнь с любимым человеком. А сам Петров забирал вещи оттуда же, чтобы Гошу от себя отселить.

Любимым человеком Литвина он назвать пока не мог. Даже мысленно. Влюблённость ещё не любовь. Это ещё в двадцать можно спутать одно и другое. А в тридцать чётко понимаешь разницу. Да, от Гошика Петю вело со страшной силой, будто стальными канатами прикрутило. Но симпатия, вожделение – это одно. А такие громкие слова, как любовь – всё же совсем другое.

Но как бы Петров себя ни утешал, на душе у него было довольно тоскливо. Ещё и довольный Бессонов со своими шуточками и подколками.

Но хоть Гошик сегодня оттаял. Видимо, его отпустило из-за перспективы оказаться в своём жилье. Мурчал весь день как котёнок. Благодарил, был замечательно вежлив и обходителен. Ни дать ни взять – сын маминой подруги.

Петя думал чуток пообижаться за вчерашний игнор, а потом понял, что они друг друга стоили. И если Литвин решил пойти на мировую, чего ломать комедию и выпендриваться. Тем более, никакой обиды в душе у Петра и в помине не было.

Поэтому он с энтузиазмом руководил переездом и всячески старался произвести хорошее впечатление. В том, что Гошик теперь из его жизни никуда не пропадёт, Петя и так знал. Литвин работал на него. Пусть и не напрямую, но всё же. Так что видеться им придётся в любом случае.

Даже при том раскладе, если Игорь решит продолжать прятать голову в песок.

***

Первой в квартиру впустили Селёдку.

Она сделала пару осторожных шагов, прижав к голове уши, а потом обернулась, посмотрела на своих двоих идиотов-хозяев и сказала «Мяу».

Точнее, хозяин-то у неё был формально один. Но Селёдка, похоже, считала по-другому. Потому что, струсив чего-то нового, прижалась именно к Петиной тёмно-серой брючине.

Ох, как же она любила оставлять свои «метки» везде, куда могла приложить лапу. Петров даже перестал беситься. Просто возил в машине валик для снятия шерсти. Вот и сейчас не стал ругаться, подхватил кошку на руки и вошёл вместе с нею.

– Трусиха, – фыркнул на питомицу Гошик. Он обошёл небольшую студию по периметру, рассматривая всё с видимым удовольствием.

Да, квартира была поменьше той, откуда они только что вывезли вещи, но гораздо новее, приятней и светлее. Не было в ней гнетущего духа советского прошлого и дурацкого плаката с сисястой бабой на двери.

– Классно тут, правда? – Гошик с улыбкой обернулся к Пете. Он стоял напротив окна, залитый солнечным светом. И у Петрова дрогнуло сердце.

– Да, – сдержанно ответил он и кивнул. Выпустил Селёдку и ушёл в ванную вымыть руки.

Ему срочно было нужно взять маленький перерыв, чтобы справиться с эмоциями. Что он там трындел сам себе насчёт лёгкой влюблённости?

Похоже, эта смертельно-опасная болезнь начинала прогрессировать.

Умывшись прохладной водой, он посмотрел на себя в зеркало и покачал головой.

– И как ты докатился, Пётр Андреевич, до такой жизни?

Вопрос остался без ответа, а Петрову пришлось вернуться в комнату. Гоша уже во всю занимался вещами. Разбирал их довольно резво, быстро превращая пустую и немного стерильную квартиру в живую и уютную.

Так же легко он наполнил жизнью и теплом квартиру и самого Петра. Вот только теперь та снова станет склепом. Возвращаться домой решительно не хотелось.

Поэтому Пётр навязался в помощники. А Гошик, явно подобревший от приобретения отдельного жилья, ему позволил.

Около трёх часов они разбирали вещи, двигали мебель, переставляли и обустраивали всё. Петров даже немного вспотел. Пришлось снять пиджак и закатать рукава рубашки. Гошик, на удивление, в нерастянутом свитере тоже, кажется, упрел. Потому что в какой-то момент решительно стянул его и бросил в кресло.

А Петя невольно завис, зацепившись взглядом за полоску светлой кожи в том месте, где задралась у Литвина майка.

Наваждение рассеялось быстро, когда Селёдка вдруг громко заорала посреди комнаты.

– Чёрт, – опомнился Гошик. – Я забыл распаковать её туалет.

***

Около девяти вечера Петя засобирался.

Они уже давно всё сделали, даже успели выпить сладкого чая с корявыми бутербродами. Гошик сбегал в супермаркет, который находился прямо в этом же доме. И теперь уже обсуждали кое-какие детали по новой работе Литвина.

Пётр периодически залипал то на пухлых губах Игоря. То на кончиках-стрелах его ресниц. То на острой скуле. Такой фактурной, что казалось, тронь – порежешься. Но продолжать эту сладкую пытку бесконечно, увы, было нельзя. Да и Гошик уже начал позёвывать. День выдался длинным и насыщенным.

– Что ж, – Петя хлопнул себя по коленям, поднимаясь из-за кухонного стола. – Мне пора домой. Завтра рано вставать.

– Да, конечно, – Гоша вдруг смутился, будто только сейчас осознал, кто именно всё это время сидел у него на кухне. Он отвёл глаза и потеребил край клетчатой клеёнчатой скатёрки, которую купил всё в том же супермаркете. – Спасибо тебе большое. За всё. И приютил, и с работой помог, и с квартирой. И с вещами вот, – он обернулся, оглядывая уже ставшую абсолютно обжитой студию.

– Да не за что, – Петя криво усмехнулся. Нет, на самом деле он действительно ничего не хотел за то, что сделал для Игоря.

Пусть изначально помочь он согласился только по просьбе Ромы. Но потом всё это приобрело совсем другие причины. Впрочем, независимо от них какой-то корыстной цели Пётр не преследовал. Хоть и не привык делать что-то для малознакомых людей бескорыстно.

Но Игорь, он был другим, как когда-то сказал сам Петя. Гошик внезапно оказался тем парнем, ради которого Петру захотелось стать хорошим. И это было совершенно не сложно.

Но и уходить просто так, с пустыми, так сказать, руками он совершенно не хотел.

Уже обувшись и надев пиджак, стоя практически в дверях, он вдруг качнулся к Гошику, провожавшему его, вперёд. Тот расширил от шока и неожиданности глаза, но не отшатнулся. Стоял, как стойкий оловянный солдатик и пялился, раскрыв рот.

Петя не удержался и провёл костяшками пальцев по нежной, будто совершенно не знавшей бритвы коже его щеки. А потом произнёс:

– Ты не ошибся, Игорь. Ты мне действительно нравишься.

Пока Гошик хлопал глазами и приходил в себя, Петя выскользнул за дверь и заспешил вниз. Пока не передумал и не вернулся. Нет, ещё рано.

Пётр дал Игорю хорошую пищу для размышлений. И теперь следующий ход был за ним.

Глава 4

Пётр наблюдал за тем, как Рома разливает виски по бокалам.

Прошло уже несколько дней с момента переезда Игоря, и Петров, нет, не страдал, меланхолировал. Сегодня наконец у Бессонова выдался свободный вечер, и Петя напросился в гости на рюмку алкоголя.

– И что, – поинтересовался Рома, передавая другу бокал, в котором приятно позвякивали кубики льда. Бессонов был эстетом, поэтому даже лёд у него имелся специальный, идеальный по форме. – Ты так просто отступишься?

На самом деле, раскрывать душу Пётр не особо хотел. Не то чтобы не доверял Роме, просто как-то раньше не особо они любили вот так смаковать подробности личной жизни друг друга. По большей части потому, что и личной жизни особо не было. А тут вдруг оба разом заимели.

Точнее, Бессонов заимела, а Петя вот… Пока не очень, в общем.

– Не знаю, – Петров сделал глоток виски и вздохнул. – Честное слово, Ром, мне кажется, ещё день-два и я вздёрнусь. Я скучаю по нему, понимаешь. Я.

Бессонов усмехнулся.

– Действительно верится слабо, – он похлопал Петра по плечу. – Ты же у нас одинокий волк. Ничего не надо, никто не нужен.

– Да бесит уже, – вспылил Пётр и сжал переносицу пальцами. Голова разболелась от всех этих мыслей. – Раньше я бы давно переключился, трахнул бы этого Эдика-педика, отпустил всю ситуацию в целом и забыл. А тут мне мысль о сексе с кем-то ещё поперёк горла. А как представлю, если он с кем-то… Сука, это выводит из себя.

– Угомонись, тигр, – Рома улыбнулся. – Твой одуванчик живёт жизнью праведника. По крайней мере, если верить Ваньке, отношений у Игоря давно не было. А то, что было, быльём поросло. Сегодня например эти двое пошли на концерт какой-то трешовой группы вдвоём.

– И ты так просто отпускаешь Белоусова куда-то тусоваться? – удивился Петя. Нет, не то чтобы он был диким собственником, напротив. Просто считал, что если Рома в отношениях, то они вообще с его Ванькой не расстаются. Близнецы сиамские.

– А что мне его теперь привязать, что ли? – хмыкнул Рома. Он подошёл к проигрывателю и поставил пластинку. Джаз. Вполне в душе Бессонова. – Я ему доверяю, это главное.

– Да, наверное, ты прав, – вздохнул Пётр. – Тебя-то он на встречи со мной отпускает.

– Ну, видимо, понял, что делить вам больше нечего, – лукаво улыбнулся Рома. И Петя вспомнил, почему он ему когда-то нравился. И сейчас, конечно, нравится. Но по-дружески, по-братски, что ли.

Когда ты всё так же отмечаешь, какой это привлекательный человек. Но затащить его в постель у тебя желания нет.

И хорошо, что это кончилось до знакомства с Игорем. Иначе мозг Петрова совсем бы сломался, пытаясь проанализировать причинно-следственные связи. А так прошло и прошло. Главное, что дружба осталась.

Причём, что забавно, с появлением в жизни Романа Вани, их с Петровым дружба, кажется, стала гораздо крепче. И откровеннее, что ли.

Интересно, что именно так изменило их? Прошедшие годы или просто новые чувства?

– Забавно, как всё может поменяться, – Пётр невесело усмехнулся, вертя в руках бокал. – Никогда не думал, что буду сидеть, изливать тебе душу и жаловаться на неразделённые чувства. К другому парню.

– Петь, – Рома подошёл ближе и потрепал идеальную укладку Петрова, – у тебя ко мне не было чувств. Романтических, так уж точно. Привязанность, да. Потребность в каком-то близком человеке. Желание обратить моё внимание из-за моей холодности. Но если ты включишь мозг и проанализируешь, сам поймёшь, что это всё даже близко не назвать влюблённостью. А тем более, любовью.

Петя задумался. Он стал проводить параллельно между тем, что испытывал когда-то к Роме. Постарался отринуть ненужный флёр ностальгии. И сравнил это всё с тем, какие эмоции испытывал едва ли не с первого дня знакомства с Игорем. По всему выходило, что Бессонов прав.

В который раз прав.

– Выпьем за нашу не-любовь! – Петя с улыбкой отсалютовал, а Рома «чокнулся» с ним своим бокалом. – Это всё здорово, – добавил Петров, отпив очередной глоток, – но я понятия не имею, как действовать дальше.

– Ты дал ему время и посеял зерно сомнений у него в мозгу, – резюмировал Рома. – Остаётся просто ждать.

– Сил нет, – простонал Пётр, откидываясь на спинку кресла, в котором сидел. – Ты был таким же хладнокровным, когда своего Белоусова обхаживал, а?

– Я? – Рома вскинул брови вверх. – Да я на стену лез.

Они оба рассмеялись. Петя почувствовал, что нервное напряжение последних дней потихоньку отпускает.

Хорошо, что им с Ромой наконец удалось нормально поговорить.

– Как вы тут вообще живёте-то? – Петров огляделся, только сейчас замечая много новых деталей в интерьере. Незнакомые вещи, которые смотрелись слегка нелепо. Но при всём этом сливались с остальной обстановкой и складывались вместе во что-то уютное. Домашнее.

– Хорошо живём, – Рома скромно улыбнулся, тут же смущаясь, как школьница. – Ванька вернулся на работу. Сейчас Абрамов его обучает. Скоро полноценно займёт должность су-шефа.

– С ума сойти, – Петя покачал головой. – Как быстро растут чужие дети.

– Иди ты, – рассмеялся Бессонов и кинул в него диванной подушкой. – Игорю тоже лет двадцать.

Они подурачились какое-то время, пока не услышали, как кто-то, звеня ключами, открывает дверь.

– Ваня с Игорем вернулись, – Рома, поднялся, потягиваясь.

– В смысле с Игорем? – Петя тут же выпрямился. Он был не готов к этой встрече.

– Ой, я забыл тебя предупредить, да? – Бессонов совершенно бесталанно состроил раскаяние на лице, пидорас.

***

Сегодня Игорь выглядел по-другому.

Пётр привык видеть его в чём-то домашнем или в рабочей одежде. Но сегодня он оказался одет в чёрные джинсы и чёрную же рубашку, заправленную в них. Она выглядела довольно объёмной, отчего вопреки всем законам логики Гоша казался ещё более хрупким.

И до чёрта красивым.

Его глаза, чуть пьяные, видимо, эти двое напились пива или ещё чего, блестящие, счастливые. Как же Пете хотелось, чтобы они вот так светились из-за него.

Но как только Гошик заметил Петрова, стоящего чуть в стороне, то тут же стушевался.

– Привет, – махнул Петру Ваня, спеша в объятия к Бессонову. Ладно, объятия – это слишком громко сказано. Но Петя подавил в себе чувство зависти, когда эти двое так запросто поцеловались на глазах у других.

Нет, завидовал он вовсе не Белоусову, а скорее ситуации. Потому что сам он не мог вот так запросто даже просто приобнять Игоря.

Тот выглядел немного испуганным.

Обстановку разрядил Рома, когда позвал всех ужинать. Впрочем, назвать это полноценным ужином язык не поворачивался. Так скорее, несколько закусок и неожиданно торт.

– Ты что сам испёк? – глаза у Вани едва ли не на лоб полезли. Сейчас, когда, как правильно сказал Рома, им нечего было делить, Белоусов перестал казаться Петру чем-то инородным, чужим.

Напротив, он находил, какой Иван обаятельным, пусть и немного грубоватый порой, забавный и явно любящий Рому парень. И он был абсолютно счастлив за друга.

– Да, – Рома скромно потупился. А вот к этому смущению Бессонова Петя точно не был пока готов привыкнуть. Оно по-прежнему вызывало смех. Такая вы, Роман Владимирович, гимназистка. – Тебя весь вечер не было, надо же чем-то заняться.

Пока они топорно флиртовали, Петя косился на Гошика. И замечал, что тот неловко косится в его сторону.

Им явно было нужно поговорить. Что-то подсказывало Петрову, что Игорь сейчас сам не станет проявлять инициативу. Не при друге и Бессонове точно.

Поэтому оставался старый, проверенный способ.

– Прошу меня извинить, – Пётр поднялся из-за стола. – Надо срочно позвонить.

Рома с Ваней почти не заметили его реплики, а Литвин бросил короткий, но острый взгляд вслед. Петя его спиной чувствовал. Как древний мамонт копьё.

Он вернулся в гостиную, едва освещённую тёплым светом торшера, подошёл к окну и принялся ждать.

Раз. Два. Три. Четыре.

Он дошёл до тридцати двух, когда услышал позади себя шаги.

Игорь встал рядом, едва соприкасаясь плечом с рукой Пети. Сейчас, когда они стояли так близко, разница в росте бросалась в глаза очень сильно. Пётр молчал, понимая, что Игорю нужно собраться с силами, чтобы сказать то, что он там намеревался выдать.

Это вполне могло быть что-нибудь в духе «Нам лучше больше не видеться» или «Оставь меня, пожалуйста, в покое».

Но Петров уж точно не ожидал услышать тихое:

– Петя, поцелуй меня, пожалуйста.

Едва не подавившись воздухом, Пётр медленно повернул голову и посмотрел на Гошу. У того на лице отражалась какая-то внутренняя борьба вперемешку с решимостью, как ни парадоксально это было.

Сердце у Петрова замерло вместе с дыханием. Неужели сработало?

– Я не целовался с парнями, – пробормотал Гошик, отводя глаза. – И вот хотел попробовать, что в этом такого.

А вот это было довольно больно. Нашёлся, блин, тестировщик.

Глава 5

Пётр с минуту вёл внутреннюю борьбу с самим собой.

Соблазн поцеловать этого мелкого паршивца был чертовски велик. Да что там, хотелось до одури. Особенно, когда он стоял тут рядом, одетый во всё чёрное, неожиданно сексуальный, чуть взмокший после концерта, хлопающий своими глазищами и к тому же пахнущий мятной жвачкой.

Подготовился к поцелую, значит. Пробовальщик.

Не хотелось, ой, как не хотелось Пете быть вот таким вот подопытным кроликом для очередного натурала-естествоиспытателя. Бывали такие в его жизни по молодости и по глупости. Ничем хорошим это никогда не кончалось.

Вот только всегда было одно «но». Петров не был ни в кого из них влюблён. А сейчас… Нет, сравнения с тем, что ему в грудь воткнули железный прут и провернули, были бы излишне драматичны, конечно.

Но оказаться случайным экспериментом в жизни человека, в которого ты едва ли не впервые в жизни влюблён, было довольно неприятно. Ладно, что уж там, больно.

Понимая, что этот оленёнок, застывший в свете фар, ждёт, Пётр пальцами обхватил его подбородок и приподнял. Пухлые губы приоткрылись. И у Пети горячим узлом завязались все внутренности в животе.

Как же, мать его, хотелось.

Но Пётр Петров не стал бы тем, кем он стал, если бы поддавался каждому соблазну на своём пути. Он наклонился ниже, видя, как буквально расширяются зрачки Игоря. Чувствовал горячее дыхание, опалившее его губы.

Но неимоверным усилием воли заставил себя едва коснуться губами его щеки, а потом прошептал на ухо:

– Спроси у Белоусова, каково это. А ко мне приходи, только если сам этого захочешь.

Петя отстранился, заметив выражение разочарования и обиды на красивом, почти кукольном личике. Блядь, как же хотелось, забить хрен на всё и просто поцеловать его.

Но пришлось лишь развернуться, подхватить со столика свои вещи и выйти из квартиры.

Такси он вызвал уже в лифте.

***

Ух, давно не было настолько хреново.

Добравшись домой, Пётр сначала налил себе виски в бокал, а потом стал глушить прямо из горла.

Он скинул пиджак и галстук, расстегнул на груди рубашку, поставил пластинку с записями Элвиса и стал кружить по комнате вместе с бутылкой.

В какой-то момент алкоголь сделал своё дело, и стало уже хорошо.

Посмеиваясь и пританцовывая, Петя двигался между роскошной мебелью, лавируя с грацией пантеры. Но в какой-то момент координация подвела, и он задел старинную вазу.

Ещё один подарок матери. Первая почила в неравном бою с Гошей. Ха-ха.

Гоша, Гошик, Гошенька. Красивый, будто ангелочек.

Петя его не осуждал. Парень боялся нового. Стеснялся, возможно. Хотя Литвин явно не из тех, кто парится. Но не мог до конца принять себя.

Что уж тут осуждать. Петя сделал ещё один глоток и икнул. Тут только понять и простить.

Когда раздался звонок в дверь, Петров уже плохо что-то соображал. И двигался как очень неуклюжая пантера. Неуклюжая и похожая на слона.

Не потрудившись посмотреть в глазок, он открыл дверь и пьяно улыбнулся:

– О, Гоша, давно не виделись.

Литвин смотрел на него растерянно. Но всё же вошёл в квартиру. Кажется, даже дверь запер. Хороший мальчик.

– Хороший мальчик, – повторил вслух Петя. И тут до него дошло. – О, ты приехал за поцелуем?

Он двинулся в сторону гостиной и махнул рукой.

– Чувствуй себя как дома, – Пётр развернулся и посмотрел на Игоря. – Знаешь, а давай. Давай я тебя поцелую, потестр-тестируешь. Покажу тебе мастер-класс.

Петя потянулся к Гоше, качнувшись вперёд, но тот отвёл голову в сторону и ответил, хмурясь:

– Петя, ты пьян. Не надо. Так не хочу.

– Хочу не хочу, – разозлился Пётр. – Ты уже подзаебал. Сначала явился сюда, весь такой «я не по мальчикам». А потом ослеплял меня своими сосками.

Щёки Гоши покрылись румянцем. Как всегда, вспыхнул будто спичка. До чего ж красивый, сучонок.

– Что молчишь? – поддел Петя. – Сказать нечего? Ладно, не хочешь целоваться, я пошёл спать.

Он резко развернулся, но почему-то перед глазами вдруг мелькнул пол. А потом Петя, кажется, или отключился, или уснул.

***

Пётр считал, что вытащил счастливый билет.

Дело в том, что у него не бывало похмелья. Ну практически никогда. А если и случалось, то в очень лёгкой форме. Да и то лишь после двух-трёхдневного запоя. Ага, и такое встречалось.

Проснулся он с лёгкой головой и сегодня.

Вот только у его особенности была одна побочка. Петров помнил всё. Всё, что, блядь, творил на пьяную голову. А куралесил он обычно, дай боже. Пил редко, но если уж срывался…

А вчера он именно что сорвался.

Господи, давненько не было так стыдно.

Наскоро приняв душ и одевшись в длинный махровый халат, Петя пошёл на разведку. Судя по звукам, Гоша не только не сбежал, но ещё и готовил завтрак.

С ума сойти. Чудо, а не парень.

Обычно пьяную Петину клоунаду выдерживал только Бессонов. И то лишь по старой дружбе.

Гоша во вчерашних джинсах, но неожиданно свежей футболке, которую, похоже, стащил у Петрова, что-то жарил. Душу Пети на адской сковородке, видимо.

– Кхм, доброе утро, – Пётр решил, что скрывать своё присутствие дальше было бы глупо.

Гошка замер на секунду, потом обернулся через плечо и буркнул:

– Ну, привет.

Ух ты, посмотрите. У котёнка прорезались зубки?

Почему-то вместо того, чтобы испытывать угрызения совести, Петя вдруг развеселился. Во-первых, он чувствовал себя пусть и дураком, но довольно счастливым. Ведь Игорь вчера всё же явился к нему. Пусть и отказался целоваться пьяным. Понять можно. А, во-вторых, Литвин ещё и остался.

Значит его вчерашний порыв и с поцелуем, и с приездом, хоть и был обставлен по-идиотски, но всё же оказался обдуманным.

Интересно, это Иван ему так мозги промыл, или всё же Игорь действительно испытывал к Пете… хотя бы симпатию?

Загадывать что-то большее отчего-то было боязно. Тут и это бы не спугнуть.

Но что-то подсказывало Петрову, что Гошика после вчерашнего вечера уже мало чем отпугнёшь.

Решив пойти ва-банк, Петя подошёл к нему ближе со спины и положил ладонь на поясницу. Та вмиг напряглась. Но Игорь не стал вырываться. Только замер, кажется, даже не дыша.

– Гош, – собственный голос вдруг прозвучал жутко неуверенно. – Я хотел извиниться за вчерашнее своё поведение.

– Я, – Игорь сглотнул, – я тоже поступил неправильно.

Сердце пропустило удар. Вот гадай теперь, о чём он именно ведёт речь. Но Гоша, видимо, умел читать мысли тридцатилетних мужиков, потому добавил, опустив голову и снова покраснев:

– Когда сказал, что хочу экспериментов. Нет, мне не нужны тесты. И ты…

Он говорил медленно, словно каждое слово выдавливал из себя. Его волнение невольно передалось и Пете. Сердце бухало в груди, будто спятившее. Пётр ждал, затаив дыхание. Боясь испортить всё неуместной репликой.

– Ты мне тоже нравишься.

Глава 6

Эти слова Петров мечтал услышать уже почти три недели.

Хотелось накинуться на Игоря, зацеловать до смерти и утащить в кровать. Но Петя не в сказке вырос. И он прекрасно понимал, что это только половина дела. Да, Гошик признал свою симпатию, но они сейчас не схватятся за руки и не убегут в закат кататься на радужных единорогах.

– Просто, понимаешь, – Гоша продолжал давиться своими словами под внимательным взглядом Петра. – Мне трудно вот так, по щелчку пальцев. Я умом понимаю всё, я верю в бисексуальность, я не тупой. И не гомофоб. Но это трудно…

– Тшш, – прервал его уже какое-то лихорадочное бормотание Петя. Он осторожно коснулся костяшками пальцев Гошиной щеки и ласково погладил. – Я не жду, что ты сейчас накинешься на меня с поцелуями. Или что-то вроде этого. Мы никуда не торопимся.

– Но я хочу, – неожиданно возмутился Игорь, сверкнув глазами. Но тут же смутился и отвёл взгляд. – В смысле, я вчера реально хотел, чтобы ты меня поцеловал. Я же не дебил какой, а ты не ящерица с тремя головами.

– Ах, вот оно что, – Петя улыбнулся, чувствуя бешено колотящееся в груди сердце. – Тебе всё же не терпится попробовать?

– Если бы я не хотел, я бы не приехал, – пробурчал Гоша, окончательно смутившись и, кажется, обидевшись на это. Он вывернулся и стал с остервенением стучать лопаткой по яичнице, которая вот-вот грозила превратиться в угольки.

Петя аккуратно отстранил Игоря от плиты, выключил газ и развернул парня к себе.

Они смотрели друг на друга, будто в первый раз. Ну, так близко и при свете дня – точно впервые. Пётр подмечал едва заметные веснушки на аккуратном курносом носу, чуть обветрившиеся губы, которые кое-то любил кусать, острые кончики ресниц, длинных и пушистых, какие бывают у одной девчонки на миллион. И крапинки голубого с зелёным в светлых глазах. Те смотрели внимательно и чуть настороженно.

Петина ладонь легла на шею Игоря, ненавязчиво. Так, чтобы он в любой момент мог её убрать, если будет против. Но Гоша против не был, поэтому ладонь ласково прошлась по шее и скользнула дальше – в волосы.

Гоша как-то судорожно выдохнул, и его губы приоткрылись. Понимал ли он, как соблазнительно сейчас выглядит? Что-то подсказывало Пете, что вряд ли. Литвин был кем угодно, но уж точно не коварный соблазнителем.

Хотя и выглядеть как голубая мечта престарелого пидораса. Петя им и был, потому и считал, что его мечта наконец сбылась.

– Можно? – отчего-то шёпотом спросил он, наклоняясь ниже. Их лица находились в сантиметрах друг от друга. И Петров мог снова чувствовать чужое горячее дыхание. Оно буквально обжигало щёку.

– Да, – Пётр даже не услышал, скорее увидел ответ по чуть дрогнувшим губам.

И всё. Курок был спущен.

Сдерживая усилием воли нервную дрожь, которая била всё его тело, Петя едва коснулся мягких, чуть шершавых губ, накрывая их своими.

В этом не было ничего сверхъестественного. Земля со своей орбиты не сошла. И даже снег внезапно не выпал в начале мая. Но это был самый желанный и самый чувственный поцелуй в жизни Пети.

Он даже свой первый помнил уже с трудом. А этот, был уверен, не забудет уже никогда.

Пройдясь кончиком языка по чужим губам, Петя почувствовал, как те открылись шире, пуская внутрь. Он осмелел от ответа и прижал Игоря к себе ближе. Тот что-то сдавленно пискнул и неожиданно обнял за талию.

Понимая, что уже всё, можно, что не дадут по яйцам и не убегут, Петя вжал Гошу в себя, развернул и прислонил его к кухонной тумбе. Они целовались без бешеной страсти, скорее просто узнавая друг друга, знакомясь заново, привыкая.

И не только Игорю была нужна вот такая «стыковка». Сам Петя, едва не сходящий с ума от зашкаливающих эмоций, слегка приходил в себя. Это как с голоданием. Если долго не есть, то от большого количества пищи станет плохо.

Надо брать по чуть-чуть. По глотку, по маленькому кусочку.

Чтобы не сдохнуть к чертям собачьим от перегрузки нервной системы.

Пусть это и было неторопливо, в чём-то осторожно. Зато долго и с упоением. Постепенно Гоша в Петиных руках окончательно расслабился. Его ладонь, до этого стискивавшая талию Петрова, теперь мягко поглаживала её.

А язык Игоря стал куда наглее. Он уже вовсю разведывал территорию во рту у Пети. Теперь в поцелуе вёл именно Гоша, и это было так… волнующе. Этот момент напомнил Петрову, что Игорь – не безвольный пассивчик, а вполне себе обычный парень, который привык и сам доминировать.

Хотя представить снизу было гораздо проще и естественней, Петя понял, что вполне мог бы рассмотреть и другой вариант.

Но это не отменяло факта того, каким кукольно-прекрасным был Игорь. И как сладко оказалось его целовать.

Где-то пискнул какой-то таймер, или просто уведомление сработало, Петя не понял. Но это слегка привело в чувства. Он отстранился и посмотрел Гошику в глаза. Те слегка затуманило от поцелуя, что не могло не льстить.

От нижней пухлой губы тянулась ниточка слюны, которую Петя, не удержавшись, стёр подушечкой большого пальца.

– Всё в порядке? – спросил он, улыбнувшись уголком рта. Игорь кивнул. Потом облизнул губы, чем заставил Петю подавить порыв снова его поцеловать, и ответил:

– Ты классно целуешься. Я… Мне очень понравилось.

– Сочту за комплимент, – пытаясь сохранять серьёзность, ответил Пётр. – А сейчас давай-ка оденемся и съездим куда-нибудь позавтракать.

– Но, – Гошик обернулся на свою, пережившую крематорий яичницу и осёкся. – Ладно, давай. Это ничего, что я твою футболку взял?

– Ничего, – с лёгким смешком ответил Петя, разгладив смявшуюся ткань на груди у Гоши. – Мне нравится видеть тебя в своей одежде.

– Да, это возбуждает, – признался Игорь, отводя взгляд. Вау. От осторожного поцелуя до таких признаний за какую-то четверть часа?

– Тебя возбуждает носить мою одежду? – Петя очень старался не напирать, но просто не мог удержать язык за зубами. Никуда уже этот цыплёночек не денется всё равно.

Гоша помялся, видимо, ведя какую-то внутреннюю борьбу, а потом посмотрел прямо в глаза и ответил:

– Да. Если честно, ты меня возбуждаешь с самого начала. Сначала я испугался этого. Но…

– Но? – подтолкнул его Петя, который чувствовал, как едва ли не подгибаются от таких признаний колени. Маленький, чтоб его, тихушник.

– Ты был весь такой идеальный, неприступный, – Гошик свёл брови к переносице. – Ещё и Эдик этот, из себя меня вывел. Я ведь видел, что ты ко мне неровно дышишь. Но мне казалось, что таких как я, у тебя вагон и маленькая тележка. А тележкой я быть не привык. Тем более что не имел дел с парнями в этом плане. Блин, – он застонал и потёр лицо руками. – Так всё это сложно, пиздец.

– Когда ты понял, что я настроен серьёзно? – Петя едва заметно улыбнулся. Оказывается, сомнениями мучился тут не один только он.

– Когда ты туалет Селёдкин пёр, – фыркнул вдруг Гошка и рассмеялся. – У тебя лицо такое было. Словно вот-вот стошнит. Но ты держался изо всех сил. И я понял, что такой хлыщ, как ты, не каждый день кошачьи сортиры носит. Ну и потом ты сказал, что я тебе нравлюсь. Это немного меня выбило из колеи. Я Ваньке мозг выносил. А вчера он психанул и посоветовал мне тебя проверить.

Хм, вот, оказывается, откуда ноги растут.

– Ну, он не со зла, – поспешил оправдать друга Гошик. – Скорее, я его просто достал уже своим нытьём. Но, думаю, он был уверен, что ты поступишь правильно, поэтому так и сказал сделать.

– А ты, значит, уверен не был? – усмехнулся Петя. Он не злился. Понимал и то, почему Белоусов дал такой совет, и то, почему Игорь сомневался.

– Я думал, что ты так просто, развлечься хочешь, галочку очередную поставить, – пробормотал Гошик, вновь отводя взгляд. Когда он уже научится не смущаться, говоря о чувствах?

– Ну что ж, я прошёл проверку? – Петя вновь обхватил подбородок Гоши пальцами и повернул к себе, заставляя смотреть в глаза.

– Я думал, что пиздец как облажался, когда ты вчера ушёл, – выдохнул Игорь. – Кинулся к Ваньке, дал ему затрещину. А потом они с Ромой привезли меня к тебе. Ну и вот.

– Я рад, что ты приехал, – признался Пётр, с нежностью поглаживая большим пальцем гладкую щёку Игоря. Он что, вообще не брился? – И рад, что остался.

– Да как бы я тебя, пьянючего, тут бросил, – фыркнул Гошик. – Слушай, а этот Эдик, между вами ведь ничего не было?

– А сам как думаешь? – не удержался, что не подразнить его Петя.

– Думаю, что ты болван! – Гоша сверкнул глазами. – Я тогда всю ночь психовал, уснуть не мог.

– Прости, – Петя извинился искренне. И скрепил свои слова поцелуем. Теперь было можно. Теперь он мог касаться Игоря, целовать его, трогать, когда хотел. От охватившего чувства эйфории едва ли не летать хотелось. Так глупо, право слово.

– Я подумаю, – облизнувшись после поцелуя, ответил Игорь. – Посмотрим на твоё поведение.

И Петя понял, что с этим ангелочком и цыплёночком он ещё намучается. Впрочем, лёгкой жизни ему никто не обещал.

– Тогда начну хорошо вести себя прямо сейчас, – Петров подтолкнул Гошика к выходу. – Поехали завтракать.

Глава 7

Петя привёз в пафосное местечко на Патриарших.

Они расположились на веранде, и, несмотря на начало мая, было уже довольно тепло. А сегодня ещё и день выдался отличный. Солнце, лёгкий, свежий ветерок.

Петя, безуспешно пытаясь подавить глупую улыбку, засмотрелся на то, как светлые волосы Игоря треплет этот самый ветер.

Гошка морщился и пытался их поправить, потом плюнул.

– Что ты ржёшь? – не выдержал он и буркнул на Петю

– Просто нравится то, что я вижу, – Петров всё же улыбнулся. Он потянулся через стол и нарочно растрепал Литвину волосы. – Что ты так переживаешь из-за них?

– Выгляжу неряшливо, – проворчал Игорь, краснея. – Ты весь с иголочки, а я в твоей мятой майке и лохматый. Подумают, что бомба притащил накормить.

Петя недоумённо приподнял брови. Что-то новенькое. Раньше Гошик не беспокоился по поводу своего внешнего вида, когда они оказывались в каком-нибудь ресторане. Что-то изменилось?

– На мне льняной костюм, – парировал Пётр. – Когда я встану из-за стола, брюки и пиджак соберутся гармошкой. Он не измялся до сих пор лишь потому, что мы ехали сюда минуты три. Игорь, расслабься. Если это действительно именно то, что тебя беспокоит.

– Я… – Гошик вздохнул и осёкся. – Мне не по себе рядом с тобой. Ты шикарный, а я… Не подхожу тебе.

– Серьёзно? – Петя не знал, смеяться или утешать. – До этого подобный вопрос тебя совершенно не волновал. Особенно, когда ты бил в моём доме вазы стоимостью в несколько тысяч долларов.

– Сколько? – Гошик вытаращил глаза. – Господи, твоя мама меня убьёт.

– Успокойся, – Петя подался вперёд и взял ладони Игоря в свои. То, что их могли увидеть, совершенно не волновало. – Во-первых, ты прекрасно выглядишь. Ты молод, красив и достаточно уверен в себе, чтобы не распускать сейчас сопли. Во-вторых, если тебя так напрягает это место, мы можем пойти в другое. Выбирай сам. Можешь даже угостить меня. И в-третьих, – Пётр облизнул пересохшие губы и заметил, как метнулся к ним взгляд Гоши. – Я себе не машину по статусу подбираю, чтобы она мне подходила. Ты мне просто нравишься.

– Ладно, – Гошик нервно глянул на их ладони и раздражённо вздохнул. – Как всё это сложно. Ненавижу отношения.

– Не усложняй, и всё будет просто, – улыбнулся Петя. – Так куда ты хочешь пойти?

– Останемся здесь, – великодушно разрешил Игорь. – Но в обед я кое-куда тебя свожу.

– Договорились, – Петя усмехнулся и достал телефон, который как раз зазвонил. – О, Роман Владимирович проснулся. Видимо, звонит узнать, не случилось ли вчера непоправимого.

– К сожалению, нет, – чуть слышно фыркнул Гошик.

– Что? – Пете показалось, он ослышался.

– Ничего, – усмехнулся Игорь, заметно расслабляясь.

Рома действительно побеспокоился о том, всё ли в порядке с Гошей. А ещё попытался тактично, как умел только он, выспросить, как там дела между ними. Петя отшутился, потому что обсуждать что-то при самом Игоре не хотелось, а уходить в сторону было бы совсем невежливо. Рома, похоже, всё понял верно и быстро попрощался, взяв обещание пообедать вместе на днях.

Забавно, но сейчас, когда Белоусов вернулся из больницы и поселился у Ромы, они с Бессоновым стали видеться едва ли не чаще, чем раньше. Возможно, Роме раньше докучало внимание Пети и он видел в нём что-то большее? А сейчас расслабился и стал подпускать друга немного ближе.

Что ж, если и так, то хорошо, что всё сложилось именно таким образом.

Впрочем, какие бы интересы Петя раньше не преследовал, сейчас все его потребности вертелись вокруг одного мелкого недоразумения, которое морщило на солнце веснушчатый нос и нервно почёсывало руку.

Эта самая рука была покрыта светлыми, мягкими волосками, и Петю просто клинило на них. Так это было мило…

– Всё в порядке? – вывел его из ступора голос Гоши.

– Всё отлично, – улыбнулся Петя. – Просто чудесно.

***

После завтрака, обильного и вкусного, который Гошик, несмотря на свой бубнёж поначалу, всё же с огромным аппетитом съел, они отправились гулять.

Игорь уговорил Петю оставить машину и просто пройтись.

На самом деле, Петров не гулял по родному городу, пожалуй, со времён студенчества. А за прошедшие десять лет Москва, конечно же, очень изменилась. И сейчас выходило так, что именно приезжий Гошик проводил ему экскурсию, а не наоборот, как было бы логично.

Воскресным утром центр ещё не заполнился ни машинами, ни туристами, потому гулять по нему было особенно приятно. Но ещё приятней эту прогулку делала компания.

За те пару недель, что они прожили под одной крышей, Петя и Игорь, конечно, немного узнали друг друга. Но всё же не до конца. Например, о музыкальных предпочтениях имели весьма поверхностное знание. А музыка, как известно, лучше всего может охарактеризовать человека.

– Тебе что нравится? – спросил Гошик.

Они присели на скамейку в очередном, встреченном на пути сквере, и развернули только купленное мороженое. Классическое шоколадное эскимо. Господи, сколько же лет Петя его не ел?

Обдумывая ответ, он с удовольствием откусил кусок и едва не застонал от блаженства. Невероятно вкусно.

– Джазик какой-нибудь, наверное? – фыркнул Гошка, сделав предположение.

– Роме только такого не говори, – хмыкнул Петров. – За джазик и двор, как говорится.

– Ну а что тогда? – не унимался Игорь, он своё эскимо почему-то не кусал, а весьма развратно облизывал. И от этого в организме у Пети происходили определённые реакции.

Но непохоже было, что Литвин его дразнил. Всё у него выходило само собой.

– Рок, – усмехнулся Пётр. – Не поверишь, но старый волосатый рок.

– У тебя дома пластинки с какой-то скучно классикой, – не поверил Гошка. – Пиздишь.

– Это всё имидж, – неожиданно для себя самого признался Петя. – И музыка эта, и мебель старинная.

– Дурацкая мебель, – поддержал его Игорь. – Диван капец неудобный. Хотя кресло ничего такое.

– Это то, которое Селёдка подрала? – сощурившись на солнце, уточнил Петя.

Гошка тут же покраснел.

– Ты заметил.

– Ага, – веселясь, ответил Пётр. – Не переживай, – утешил он. – Всего лишь кресло за пару тысяч долларов.

– У Селёдки губа не дура, – фыркнул Гошик, понимая, что ругать, видимо, не будут.

Петя в принципе не держался за вещи. И уж точно ему не жалко было чего-то для Игоря. И раньше не было жалко, а уж теперь…

Странно, но он только сейчас вспомнил или скорее осознал, что между ними многое поменялось. Сам-то Гошка точно уже реагировал по-другому. Взять к примеру его псих в ресторане. А вот для Пети будто ничего не изменилось.

Просто Гошка ему как нравился, так нравился и сейчас. Разве что теперь можно было сделать так.

Петров протянул руку и стёр подушечкой большого пальца шоколад с нижней губы Гоши. А потом облизал его, глядя парню в глаза. Зрачки у того расширились, а щёки вновь покрылись румянцем.

Такой забавный.

Мог ругаться как сапожник. Мог с битой наперевес кинуться в драку. А мог смущаться вот так, от топорного флирта.

Невероятный.

Как же сильно Петя в него влип.

Но сейчас было уже не страшно. Потому что Петя знал, это взаимно.

– Ну а ты, – Пётр вспомнил, о чём они говорили. – Что нравится тебе?

– Вчера ходили с Ванькой в клуб на концерт «Торбы-на-Круче», – с гордостью поведал Игорь. – В принципе мне тоже нравится рок. Как говорится, либо слушаешь рок, либо пидорок.

Он ляпнул это и, видимо, только потом понял, что сказал. Смутился, потом испугался, хотел что-то сказать, но не успел, потому что Петя расхохотался.

– Как удачно, что мы оба не пидорки, правда?

Гошка сначала поджал губы, надулся, будто пытался задержать воздух внутри, а потом всё же не выдержал и рассмеялся в ответ.

***

Гошка увёл Петю в метро.

И это стало для Петрова стрессом. Он не был в подземке примерно столько же, сколько не ходил пешком по городу. Чертовски давно.

Повезло, что это был выходной день. Хотя к полудню город всё равно проснулся, и им пришлось толкаться с какими-то бабками, неформалами, ментами и гопниками.

За четверть часа, которые Петя провёл под землей, он успел насмотреться на такое количество колоритных персонажей, что эмоций ещё лет на десять вперёд хватит.

А Гошик только глумился, пиздюшонок такой.

Выбравшись обратно на улицу, Петя купил бутылку воды и жадно присосался к ней.

– Мне кажется, из меня выпили все соки и высосали душу, – поведал он трагичным голосом, когда напился.

– Это ты ещё там в понедельник в восемь утра не был, – рассмеялся Гошка. – Ладно, пошли, мы почти на месте.

Петя покорно последовал за ним, отстав на пару шагов. И внезапно залюбовался упругими маленькими ягодицами, которые красиво обрисовались под обтягивающими джинсами.

– Ты пялишься, – прошипел Гошик, резко остановившись и развернувшись.

Петя медленно поднял взгляд и посмотрел ему в глаза.

– Ага, – заявил он, совершенно не собираясь отпираться. – Имею право.

Он поиграл бровями, надеясь, что не перегнул. Но Игорь лишь набрал побольше воздуха, чтобы что-нибудь снова ляпнуть, раскрыл рот, но после снова его захлопнул.

Посмеиваясь, Петя снова двинулся следом.

Они прошли еще пару сотен метров, прежде чем Литвин не привёл его к какому-то невзрачному ларьку.

– Шаурма, серьёзно? – Петров выгнул брови.

– Да, – с какой-то затаённой гордостью заявил Гошка. – Лучшая, если не в городе, то в этом районе точно. Тебе понравится.

Петя очень сильно сомневался. Последний раз он ел шаурму примерно… Да-да, десять лет назад.

Сегодняшний день превратился в какой-то концерт «По волнам моей памяти». И если предыдущие его номера пришлись Петрову по душе, то при мыслях о шаурме живот предательски скрутило. Видимо, заранее.

Он взял себя в руки. Ладно. Ради Игоря можно и потерпеть. В конце концов, можно расценить это мероприятие, как вложение в долгосрочный бизнес-проект.

Дождавшись, пока подозрительной наружности бородатый парень отдаст в руки Гошика два спеленатых будто младенца свёртка, они устроились тут же.

Недалеко от ларька стояла скамейка, куда Игорь с удовольствием приземлил свой зад. Отдав одного «младенца» Петрову, он проворно развернул свой свёрток и впился зубами в хрустящий после гриля лаваш.

– Бофе, как фкушно, – с полным ртом, блаженно жмурясь, почти простонал Литвин.

Петя покосился с подозрением сначала на него, потом на свою шаурму. Ладно, будь что будет. Мужик он или где, в конце концов.

Петров, едва ли не затаив дыхание, развернул свою порцию и решительно откусил.

Ого.

Он с удивлением посмотрел на Гошку, который прикончил уже почти половину. Тот довольно улыбался вымазанным в соусе ртом.

Это действительно было неплохо. Ладно, это было очень вкусно. Особенно после долгой пешей прогулки и с холодной колой, которую прихватил Игорь.

Давненько Петя не ел чего-то настолько же вредного. Да он в принципе давненько много чего не делал.

Гошка расправился с едой очень быстро. Он вытянул ноги и откинулся на лавочке, привалившись к Петиному боку.

– Хорошо-то как, – протянул Игорь, счастливо вздохнул.

– Хорошо, – согласился Петя, совершенно не лукавя. – Спасибо тебе за этот день.

– Ты не расслабляйся, – Гошка поднял голову и озорно улыбнулся. – Вечером мы ещё в клуб сходим.

Нет, Пете, конечно же, нравился немного нерешительный и стеснительный Игорь, с которым он целовался сегодня утром на кухне.

Но вот такой Гошик, весёлый, живой, настоящий, который, кажется, окончательно расслабился и отпустил себя, нравился ему куда больше.

– Ты это, если шаву больше не будешь, я могу доесть.

Определённо нравился.

Глава 8

Выбор клуба Петю позабавил.

Интересно, Гоша выбрал его наугад, прошарил тему или уже там бывал? Почему-то вариант с тем, что Игорь мог и раньше посещать гей-клубы резанул в груди неприятной ревностной волной.

Петров в принципе был человеком неревнивым. Он и Рому-то ревновал скорее именно по-дружески, больше переживал за его моральное состояние. А тут…

Тут стало реально неприятненько. Но Петя вовремя вспомнил, что Гоша был вроде как не по мальчикам, а значит, до Петрова мужскими членами не интересовался.

В том, что заинтересовался сейчас, Пётр уже практически не сомневался. Когда пару часов назад после прогулки он подвёз Гошу домой, а потом ещё и проводил до квартиры, они самозабвенно целовались минут пятнадцать прямо на пороге.

Да, это всё ещё было максимально невинно, но Пете так нравилось даже больше, чем сходу переходить к активным действиям. Но для него даже такие поцелуи не прошли даром, долгое воздержание вкупе с тем сексуальным напряжением, которое искрило между ними последние недели, дали о себе знать.

У него встал. В первую секунду Пётр хотел отстраниться, чтобы не шокировать Игоря. Но тот снова удивил его, прижавшись сильнее. И Петя почувствовал, что и сам Гошик не остался равнодушным.

Разорвать поцелуй пришлось буквально с трудом.

– Заеду за тобой в девять, – пообещал Петя, заглядывая в чуть затуманившиеся светлые глаза. Гошик кивнул и снова потянулся за поцелуем.

Пришлось буквально силой удержать его за плечи на месте. Иначе это грозило не закончиться вообще. Или закончиться тем, чем и должно было по логике.

– Мяв, – Селёдка неожиданно вклинилась между ними, почувствовав, что пора вмешаться.

Петя улыбнулся, наклонился к ней и потрепал по голове.

– Хорошая девочка.

После затянувшегося прощания Петров заехал на работу, решив показаться там хотя бы из приличия. Решив пару вопросов и с чистой совестью отправился домой.

И вот теперь, отдохнувший, принявший душ, гладко выбритый и аккуратно причёсанный, он выбирал, что же надеть. Выглядеть старпёром рядом с двадцатилетним Гошей совершенно не хотелось.

Поэтому свою привычную одежду Петя отмёл сразу. Но и молодиться тоже было бы глупо. Требовалась золотая середина.

И помощь друга.

– Ром, – Бессонов ответил на втором гудке. Судя по звукам, ехал куда-то в машине. – Белоусову ведь тоже двадцать?

– Двадцать один уже, – поправил Рома, а на заднем плане послышался приглушённый голос Ивана. Ну конечно, куда ж без него.

– Как удобно, – не удержался Петя, – трахаться уже можно.

– Петров ты побесить меня звонишь? – фыркнул Рома.

– Ладно, извини, – усмехнулся Петя. – Короче, я не знаю, что мне надеть.

– Ты опять нажрался, что ли? – Рома то ли веселился, то ли начинал раздражаться.

– Бля, – Петров потёр лицо ладонью, понимая, как глупо всё звучит и насколько тупая в принципе у него проблема. – Я не хочу выглядеть старым дедом рядом с Игорем. А мы сегодня идём в клуб. Что ты надеваешь, когда выходишь куда-то с Белоусовым? Вот что на тебе сейчас надето?

– Петь, надеюсь, ты понимаешь, как стрёмно это прозвучало? – Рома всё же рассмеялся. – Не заморачивайся этим. Правда. Он точно не будет обращать внимания на твои шмотки.

– Нет-нет, – послышался голос Ивана, потом какая-то возня, видимо, он отобрал у Бессонова трубку. – Короче, у Игоря стоит на твои шмотки.

– А? – Петя, рассматривающий очередную рубашку, даже открыл от удивления рот.

– Я, конечно, херовый друг, если сдаю его, – фыркнул Ваня, – но это для благого дела. Он мне сам признался, что тащится от твоего стиля. Ума не приложу, почему, но тащится. Так что не прыгай выше головы, ты нравишься ему таким, какой есть. Пожалуйста за совет.

– Спасибо, – хмыкнул Петя.

Информация действительно оказалась ценной. Значит Гошика заводит его стиль? Интересно.

Решив всё же не одеваться совсем строго, Петя выбрал серый костюм в клетку более свободного кроя, чем обычно, и белую футболку. Выглядел он, как и всегда, шикарно, но поймал себя на том, что смотрится в зеркало дольше обычного.

Нет, он, конечно, сразу же понял, что влюбился. Отрицать очевидное смысла не было. Но с каждым днём убеждался всё больше, как же сильно влип. И с каждым днём эта влюблённости приобретала всё более катастрофические масштабы.

Но Петров привык к вызовам. Справится и с этим.

Подмигнув своему отражению, он подхватил ключи, документы и направился к выходу.

***

Сколько раз он уже подвозил Гошика?

Не счесть. Но именно сегодня Петров испытывал странное волнение. Потом понял, по факту у них сейчас было свидание.

Да, днём тоже случилось что-то подобное. Но сейчас, вечером, это выглядело как-то более серьёзно, что ли.

Постукивая пальцами по рулевому колесу, Петя смотрел на подъездную дверь. Район, в котором Литвин выбрал квартиру, конечно же, был на порядок, а то и два, лучше предыдущего.