Читать книгу Хайя - Татьяна Бессонова - Страница 1

Давным-давно в зимнем лесу далеко-далеко, на самом краю Севера, где никогда не было людей, где животные умеют разговаривать, где ночь длится меньше, чем день, и снег почти не тает, а растения дарят чудесный аромат даже зимой, живут почти совершенные существа – фавны. Взглянув на этот лес, мы бы подумали, что это не лес, а небольшой город с улицами, фонарями, мостами, множеством скверов и красивых зимних садов. Дома были выстроены из прочных материалов, напоминающих окрашенные камни и деревья. Эти строения напоминали самые разные растения, спутанные ветки деревьев, непроходимые заросли, головы агрессивных хищных животных, если смотреть на них издалека. Маленькие дома затаились глубоко в каменных скалах, и к ним вели замысловатые ходы; хотелось подойти к такому домику и заглянуть в окно, чтобы узнать, что же там происходит. Так мы и сделали. Прозрачный воздух проникает, кажется, не в нос, а сразу в легкие, ошарашивает гаммой вкусов, никакой парфюм не сравнится с ледяными запахами и ароматами трав, которые таит в себе лес фавнов. Снег нежно укрывает все самое сокровенное, что таится в лесу, мороз нарисовал на окнах домиков чудесные узоры, которые каждое утро изменяются, играя под лучами солнца.

Набери побольше воздуха, дружок, и пошли в мир грез.

Рядом с каменным столом в небольшой комнате сидел высокий фавн с совершенно седыми волосами, он подкинул немного дров в камин, подтолкнул их мощными копытами, хлопнул себя по коленям, выпрямился и подвесил чайник к огню. В комнате было темно и прохладно. Фавн медленно подошел к окну и раздвинул плотные занавески, за окном брезжил рассвет. Птицы пели звонко, как весной, и фавн улыбнулся. Потом заметил кота, который так же медленно, как сам фавн, передвигался по комнате. Кот лениво подошел к своей полке с бельем, пошарил там, вытащил носки, медленно надел их на свои большие лапы и промурлыкал:

– Хозяин, будем пить чай с молоком?

– Да, мой друг, сейчас вскипит вода, а ты сходи за сушеными листьями тимьяна, принеси мелиссу и эстрагон.

– Да, господин.

Кот встал на задние лапы, и стало видно его красивый кафтан, кот был огромный, он хорошо ходил на задних лапах, не так, как обычное животное, так передвигались все слуги в царстве фавнов. Выражение морды кота было весьма учтивым, он не только знал все в этом доме, главное, он знал, что его хозяин и его философия жизни близки коту как приверженцу его мыслей и взглядов.

Фавн сел в небольшое плетеное кресло-качалку и прикрыл глаза, его борода выглядела неопрятной, на голове были рога темно-бурого цвета. Видно было, что фавн много курил и изрядно выпивал. Его красноватые глаза и желтые зубы были тому свидетелями. В комнате было много книг и звучал клавесин, хриплая мелодия навевала мысли о хмуром небе, ноты резвились от октавы к октаве, придавая мелодии некий блеск. На стенах располагалась всякая всячина, начиная от сухих трав и ягод и заканчивая фотографиями в рамках; куча плащей и зонтов была нагромождена в углу на вешалку. В самом центре комнаты горел большой камин, в него недавно подбросили сухие травы и поленья, аромат стоял великолепный. На камине громоздились книги. На столе царил жуткий беспорядок, в самом центре стоял потухший огарок свечи – старик или писал, или читал всю ночь. Лицо фавна казалось озабоченным, он то и дело теребил бороду.

Старец запечатал письмо, он был озабочен как никогда. В окно постучали, фавн открыл дверцу и протянул сове свиток:

– Для главного фавна Севера.

– Да, господин, но оно дойдет через несколько месяцев.

– Меня устраивает этот срок.

– Хорошо.

Зашел кот, протирая глаза:

– Господин, вы писали письмо главному фавну Севера?

– Да.

– Но это небезопасно.

– Да, я знаю, я также знаю, что в ближайшее время многое изменится… Кот, я давно хотел рассказать тебе об очень важном для леса событии.

В лесном царстве фавнов существовала традиция отмечать рождение младенцев раз в год. Малышей здесь рождалось мало, и это было настоящим праздником. Играли на клавесине, саксофоне, свирели и трубах, молодые фавны и их жены танцевали рядами и парами. Старик вспомнил царящее повсюду веселье и раскрасневшиеся от танцев лица молодежи. Искусно выстроенный временный павильон был украшен ягодами, цветами, натуральными и изготовленными вручную в специальных мастерских. Тканые дорожки были постелены вокруг столов, столы были небольшими, и их можно было легко сдвинуть вместе. Повсюду продавались взвары, компоты, пиво, чай, бульон, сколько предлагалось выпечки и трав… А еще амулеты на семейное счастье и здоровых детей. Убранство павильона, который тянулся на много метров, поистине было прекрасным, павильон работал и днем и ночью, здесь можно было петь и танцевать, привести детей и животных, поесть всей семьей и по одному; крыша была прозрачной, чтобы все желающие, глядя на небо, могли помечтать. Здесь горели лампады, свечи и камины, было комфортно и тепло.

Павильон обычно работал месяц, и изготавливался он раз в год по случаю празднования рождения новых младенцев в городе; тех, кто уже родился в этом году, и тех, кто родится в этот месяц, награждали подарками, пили за их долголетие и произносили заклинания на любовь, добро и счастливую жизнь, дарили амулеты, а мамам полагалась косметика: молочко, сыворотки духи, мази, присыпки для младенцев, ароматические масла, специальные притирки. Косметику изготавливали на парфюмерных улицах, туда не просто было попасть. Район парфюмеров – это как город в городе. История его уходила в века, секреты передавались из поколения в поколение, рецептура нигде не была записана, передавалась из уст в уста в семейных кланах.

Особые подарки и сюрпризы предназначались богатым персонам. Фавны могли приобретать парфюмерные наборы в салонах изготовителей, салоны назывались именами фавнов, которые были родоначальниками семейного дела. Парфюм и мази были дорогими и ценились каждой женщиной-фавном, особенно это было важно при кормлении ребенка грудным молоком. Хотя ребенок мог отказаться от кормления грудью.

В этот, уже поздний вечер произошло настоящее чудо: в семье старейшего фавна, который ожидал детей уже много лет, должен был появиться младенец. Эта была необычная семья. Мать была женщина добрая и организовала благотворительный фонд для детенышей, у которых погибли родители; она своими руками стряпала для них пищу и много лет их кормила, ее филантропия распространялась и на то, что она отдавала в храм много очень дорогих вещей, золото и драгоценные металлы, таким образом умоляя духов послать ей дитя. Ее муж был крайне организованным, но не таким умелым, как жена, он много работал и часто приносил всякие приятные подарки для своей жены.

Так проходила их жизнь, они стали собирать у себя дома фавнов, которые не умели общаться с противоположным полом, и учили их общаться и понимать друг друга. Постепенно это вылилось в то, что многие фавны поженились, найдя свою вторую половинку, и родили детей. Ее муж уже отчаялся увидеть свою супругу беременной, и у него был внебрачный сын, которого он скрывал от своей жены. Однако наступил день, когда жена фавна забеременела, она была на небесах от счастья. И жители подгадали праздник младенцев на ту дату, когда всеобщая любимица должна была родить первенца, живот у нее был огромный, и она боялась родов, опасаясь, что может пойти что-то не так: она была уже немолода; пришлось позвать лекарей, и все обошлось. Ночь, на улице песни, пляски, все веселятся и празднуют, много смеются, повсюду продаются разные яства, разновозрастные супруги вспоминают, как родились их дети и как они познакомились.

– Господин, – спросил хриплым голосом кот, – заваривать чай?

– Да, дружище, завари, уже закипает вода.

Кот аккуратно налил кипяток в простой кофейник и насыпал туда много травы, причем в тех пропорциях, как любил хозяин.

– Какой аромат! – Вдох фавна говорил о его желании попить чаю и взбодриться. – Хочется что-то съесть, хлеб у нас остался?

– Да, господин, еще есть сливки.

– Это прекрасно.

Старец взял большой палантин серого цвета, накинул его на плечи и сел в кресло, вытащил свою трубку, постучал ею по столу, большой щепой поджег табак, раскурил трубку, и они с котом начали пить чай. Кот достал трубку из красивого дерева и долго ее раскуривал, они долго сидели в полумраке, старик улыбался, и кот тоже, оба были довольны: утро началось прекрасно.

– Расскажите, господин, как все закончилось.

– Ах да.

– Доброй серне пришло время родить. Я прогуливался рядом с павильоном, и подул странный ветер, как будто резко похолодало, но потом я присмотрелся, это был не ветер, это был пар или дым, я ничего не понял, подумал, что выпил сегодня много лишнего, и решил посидеть немного, со мной рядом шел белый волк, он без умолку болтал о какой-то интрижке и о зарплате, и мы с ним вздрогнули, потому что явно происходило что-то странное, палатки стали сизыми, я спросил волка, видит ли он то, что вижу я, и он сказал, что так и есть, палатки покрылись чем-то странным. Мы стояли близко к дому, где жила семья, в которой ожидали младенца, и там собралось много фавнов, все ждали, схватки начались давно, и муж очень переживал. Потом послышался крик, раздались вопли: «Пожар!». С одной стороны дома, где находился павильон, да и с другой тоже резко заполыхало, едкий дым заполонил дом, где находилась роженица, все отскочили от дома, муж отгонял всех присутствующих, он выгнал всех из дома, роды начались, родилась девочка, потом еще одна, они были близнецами. Отец, счастливый, обнял жену и побежал тушить пожар. Все остальные кинулись ему на помощь, мы с волком тоже схватили лопаты и начали кидать снег на огонь, но все было бесполезно, все полыхало, фавны кричали друг на друга, я так устал, что сел на ступеньку дома передохнуть, и по моей спине пробежал холодок, я испугался и увидел дракона, который выползал из дома. Я не мог поверить, что это дракон, он приказал мне молчать, и я понял, что, если я скажу хоть слово, он убьет меня. Ящер мгновенно исчез, но эти глаза забыть невозможно, в них застыл страшный холод, который пронизывал тебя сверху донизу. Я, как мог быстро, забежал в дом. Там стояла гробовая тишина, я увидел мать и рядом с ней колыбель, там лежали прелестные девочки, одна была белокурая, а вторая – с темными волосами, малышки моргали и улыбались. Фавна лежала обессиленная на кровати, ее сухие губы что-то произносили, я посмотрел на ее безумное лицо и понял, что у нее кровотечение и она умирает, совершенно потеряв силы. Я схватил фавну за плечи, она сказала мне: «Это не мои дети, он убил моих детей». Глаза фавны закрылись, и она больше не вздохнула ни разу, две фавны-повитухи сидели рядом в креслах, я подошел к ним, они были мертвенно-бледны, я ничего не понял, вбежали несколько фавнов, начали кричать и плакать, кто-то схватил близнецов и вынес их. Вот такая история, кот, как жаль мать, да и детей тоже.

Кот помолчал и сказал:

– Ну, зачем вы думаете об этом, господин, все же хорошо, дети живы, пожар потушили, остался счастливый отец.

– Да, кот, да, если бы все так просто! Ящеры приняли меры, и об этом знают лишь немногие, настоящая магия открыта не всем, не все хотят учиться и жить в нищете, питаясь хлебом, фавны обезумели, многие стали, словно люди, беспомощны.

– Но вы же раньше могли быть в совете и влиять на наше царство.

– Я не могу общаться с глупцом, у которого в голове только деньги и желание власти.

Оба замолчали.

В городе фавнов жила семья: папа-фавн, мама-фавн, сынок-фавн и милая дочка-фавночка по имени Хайя. Фавны невероятно сильные существа, они могут превращаться в растения и животных, могут становиться невидимыми. Фавны – древний народ, они очень умело скрываются от человеческих глаз. У них примерно раз в сто лет рождаются дети, поэтому фавнов очень мало. Фавны избирательны в дружбе и желании общаться, тем более выходить замуж и жениться. Фавны не могут жить без леса, животных и растений. Поэтому часто не нуждаются в общении с себе подобными, так как много узнают в лесу. Детеныши растут очень медленно. Они могут до тридцати лет выглядеть как дети. Поэтому только сами фавны могут определить возраст фавна. Когда младенцы рождаются, они сразу могут сами есть и ходить. Дети фавнов долго не говорят, проявляя себя в волшебстве, они любят демонстрировать родителям, как хорошо они могут владеть своим телом.

Внешне фавны выглядят как люди, но на голове у них небольшие рога, обычно густые волосы скрывают их, можно даже не заметить их. Женщины-фавны украшают рога драгоценными камнями, могут покрывать их специальными мазями с блестками и благовониями. Женщины-фавны невероятно обаятельны, и часто от их улыбки люди могут забыть дом и своих родных, дети людей, увидев женщину-фавна, могут остаться с ней навсегда, их магическое материнство губительно влияет на человеческих детей. Вместо ступней у фавнов копыта очень мощные и сильные, как у диких зверей. Фавны могут быстро бегать, в том числе по заснеженным местам.

Лес, где живут фавны, совсем другой, он чистый и доброжелательный, там творится много доброго волшебства, птицы поют по-другому, поэтому многие недобрые лесные жители покидают те места, где живут фавны.

Наша семья фавнов просыпалась до восхода солнца. Дом фавнов всегда был открыт для родных и друзей. В этом уютном доме пахло вкусной едой на любой вкус. Все лесные жители знали туда дорогу, и даже совсем крохотные жуки и птички знали, где живет семья наших фавнов.

Лесные хищники – медведи, рыси, волки, лисы, росомахи и другие – охраняют тропы, которые ведут к дому фавнов. Птицы каждое утро и вечер докладывают, что происходит на многие километры вокруг с лесными обитателями и растениями. Папа-фавн – высокий и статный мужчина с черными кудрявыми волосами. Его отец погиб во время войны фавнов много лет назад. Он очень долго не мог оправиться от такого известия. Он не разговаривал ни с кем несколько лет и долго делал красивое украшение из больших изумрудов, обрамленных в серебряную оправу, на могилу отца.

Это был мужчина, который мог выжить в любых условиях и понять даже самого глупого фавна, его невероятное терпение и любовь ко всему живому приводили в восторг даже мудрецов и старцев. Он обладал огромной библиотекой, которая была спрятана ото всех в пещере, она охранялась и растениями, и животными. Этой библиотеке было больше миллиона лет. Те знания, которыми обладали фавны, передавались очень продуманно. Был подробно описан четкий порядок передачи фавнам знаний для определенных территорий. Законы фавнов не меняются ни при каких обстоятельствах, и даже после войны они остались неизменными. Папа-фавн входил в число судей в совете фавнов. Папа-фавн, казалось, никогда ничем не занимался, но на самом деле, только выйдя на скрипучий снег в лесу, уже знал обо всем, что там происходило. Ему поступали многочисленные отчеты от птиц и зверей, причем их было так много, что могли бы организоваться целые очереди, но среди фавнов такая практика была запрещена, поэтому казалось, что рядом с папой-фавном никого нет, а на самом деле вокруг дома собирались сотни животных с важной информацией для папы-фавна. Иногда они приходили, просто чтобы получить одобрение или нужный совет.

Папа каждое утро чистил снег, даже когда его было мало. Он надевал шапку, большие рукавицы и брал в сильные руки качественную еловую метлу, которую подарила ему росомаха. Довольный, он ездил на оленях далеко от своего дома, никто не знал, кроме его жены, где он, да и она уже не удивлялась его отсутствию. Часто папа-фавн приезжал домой с подарками: красивыми драгоценными камнями, редкими растениями, разными сладостями, и дети с радостью ждали его возвращения.

Папа-фавн крайне избирательно относился к общению с другими и вообще был интровертом, лидерские, ораторские качества проявлял не часто. Смелые речи фавнов пугали его, он замыкался в себе и долгое время размышлял над полученной информацией. Это немного раздражало его жену, и она все дальше отдалялась от него, погружаясь в мир грез.

Дети для папы были обузой, с которой он не знал, что делать. Большую часть времени он испытывал стресс при общении с ними, понимать своих детей ему было сложно. Его интересы были связаны с эмоциональной сферой, он читал много художественной литературы, подолгу размышлял над книгами. Он общался с героями, смеялся и переживал с ними все жизненные передряги. Лирика царила в его голове, но в жизни он не проявлял романтизма и никогда не давал волю, своим фантазиям. Часто выглядел подавленным и безучастным. Его очень заботила дочь, которая из подростка превращалась в девицу, ее нрав привлекал его внимание, и он удивлялся ее прямоте, считая эту черту характера детской и инфантильной. Но фавна влекли к ней ее веселый смех и необузданность эмоций, с которой бесконечно боролась ее мать, делая дочери бесконечные замечания и раздражаясь на нее. Фавн, как мужчина, гордился красотой дочери и ее независимостью, ее лидерские качества поражали всех, и она становились уже в некотором роде конкуренткой своей матери. Дочь не была близка к фавну, так же как сын; учеба отнимала много времени.

Вечная занятость отдаляла папу-фавна от детей. Его интересы были далеки от интересов детей. Нравы настоящего времени были чужды лирике и меланхолии. Фавн прослыл солдафоном. Он много времени проводил на военных полигонах, изучал военные единоборства и имел награды, полученные в показательных боях. На ринге он мог орать и бить как сумасшедший, и ему казалось, что он становится стрелой, а не фавном, он умел пользоваться ядами и травами, а также разного рода оружием. Бесконечные общественные обязанности сформировали его образ жизни, он легко мог уснуть в дороге, потому что его постоянно куда-то возили и много чем угощали, волшебство он практиковал редко, просто разбирал разного рода дела и читал доклады.

Папа-фавн был лицо привилегированное, причем стал он таким благодаря своей жене, она каким-то странным образом была в дружеских отношениях с главным фавном Севера, и ходили слухи, что раньше он ухаживал за ней, но это были просто сплетни, ничем не подтвержденные. Она общалась сейчас с главным фавном очень редко и в основном без папы-фавна. Однажды у них состоялся разговор с главным фавном, и папа-фавн понял, что главный фавн безмерно благодарен его жене за продвижение по службе и за положение в обществе.

Папа-фавн познакомился со своей женой на одном из праздников, она была очень красивой, ее глаза резонировали с его миром, они манили его до безумия, хотелось смотреть на нее бесконечно. Он был робок, не решался даже подойти к ней, и она, видя его бледный вид, подошла и дотронулась до него своей ледяной рукой, он вздрогнул, посмотрел в ее глаза и поцеловал в первый раз. В тот день, когда они встретились, она много выпивала, но настолько естественно держала себя, что ни один фавн не заметил этого, она в тот вечер много смеялась, и ей хотелось любви, хотелось мужских объятий и чувства защищенности, которую она не знала никогда. И папа-фавн оказался на том празднике, она смотрела на него все время и много танцевала, но лучше бы она этого не делала, потому что она совершенно не умела двигаться, и при виде ее танцев становилось смешно, но из-за количества выпитого вина она не замечала, как странно выглядит. Она танцевала с огнем, это был ее партнер, а она умела целовать огонь и не обжигаться, такие превращения и фокусы любили фавны, они их высоко ценили, и имена таких персон заносили в специальные книги. Она еще была слишком молода, чтобы ее туда вписали, но ее способности обращаться с огнем были сверхъестественными.

Папа и мама фавны долгое время дружили, и избранница фавна не любила говорить о себе, больше спрашивала, предпочитая смеяться над кем-то. Она безумно любила плавать, и они специально для нее держали бочки с водой, где она могла плескаться как в бассейне. Вообще, с водоемами было тяжеловато, нужны были источники горячей воды, поэтому мама-фавн плавала редко и предпочитала плавать одна.

Вода для избранницы фавна была неким талисманом, она могла смотреть на нее часами, еще она любила холодные тона в одежде, серый и синий, а также в интерьере, а еще все, что было связано с океаном и водой, было ценно для нее.

Когда папа-фавн познакомился с мамой-фавном, у нее была необычная семья. У нее была мачеха, и был брат, который искренне ненавидел свою младшую сестру, она платила ему тем же. Однажды их разногласия зашли так далеко, что началась настоящая драка, он схватил ее и заломил ей руки, она попыталась вывернуться и швырнула ему в лицо свечу и спалила его волосы, осталось много ожогов на лице, родители были в шоке, когда пришли в дом, лицо их мальчика было сплошной раной, он долго лечился и с тех пор не приближался к сестре, называя ее змеей. Отношения с мачехой были ужасными, да и с отцом тоже, она была чужой для всех, научилась прятать слезы и быть сильной во всех обстоятельствах. В обществе она держалась холодно и крайне надменно. Это было странно для фавнов, добродушных существ, но она очень старалась быть такой, как все, и смеяться над глупыми, по ее мнению, вещами.

Их свадьба состоялась весной, на свадьбе гостей было не много. Невеста была печальна и неразговорчива. Главный фавн Севера присутствовал у них на свадьбе, почетно, что этот высокопоставленный фавн был на простой свадьбе. Странные взаимоотношения невесты и господина много вызвали сплетен и толков, но спросить вслух никто не решался – нрав господина знали все, и шутить с этим не стоило.

– Ты прекрасна сегодня, так же как твоя сестра, вы просто на одно лицо, – говорил он, наклоняя голову к невесте, – думаешь, она мертва?

– Да, она умерла от холода, она не хотела жить без тебя, ты же знаешь.

– Нет, она хотела жить и питаться моей кровью, ты видела, что она творила, ты совсем другая, ты настоящий ангел, я бы женился на тебе, если бы не был главным фавном.

– Я смотрю, ты выпил лишнего?

– Да, мне плохо без нее, эти глаза… прошло уже много лет, а она как будто рядом, она как бездна. – Он опустил голову. – Я нашел себе жену, она красивая и милая во всем, да ты все знаешь лучше, чем я.

– Нет, я не все знаю, мы последние месяцы не общались с ней, она думала, как ей жить без ребенка и без тебя, она ненавидела меня, все, что она мне говорила, было связано со смертью, она не хотела жить, ее желание было умереть, все забыть.

– Я очень рад, что ребенок погиб, не родившись, она змея.

Невесту передернуло, она дико побледнела, ее глаза стали немного красными, наклонившись, она прошептала как можно тише:

– Эта змея сделала тебя властелином, не забывай этого!

– Прости, я был уверен, что ты со мной солидарна, не злись, умоляю, твой суженый, каким бы он ни был флегмой, будет моей правой рукой. Я помню добро.

И он встал, простился со всеми и, сославшись на государственные дела, умчался на быстрых оленях в дорогущей кибитке.

Брезжил лиловый рассвет, на самом краю скалы, перед бушующей водой океана, стояла маленькая девочка, ее огромные синие глаза были распахнуты, она раскрывала руки как крылья, ее шикарные волосы развевались, она качалась на ветру, словно подснежник.

– Хайя, отойди от края, ты можешь упасть… – Раскаты голоса разносились по скалам.

– Спасибо, дорогой, что ты привез нас сюда, вода дает так много сил и положительных эмоций… Смотри, наша маленькая девочка так любит влажный воздух и совсем не боится воды.

Обняв жену, папа-фавн, растягивая слова, сказал:

– Она вся в тебя, ты как огонь, которому требуется немного прохлады.

Это был первый отпуск, который они провели в горах, у них никогда не хватало времени друг на друга, и здесь, со своей дочерью, они ощущали себя как в раю, шатер был превосходный, удобный, им никто не мешал.

В горах было жарко, много цветов росло в проталинах… и главное, огромное количество воды.

– Ты не боишься стоять так близко к воде?

– Нет, я люблю эту стихию.

– Я знаю, но не понимаю, почему мы лесные жители, а не морские, мы не можем быть в воде дольше минуты, нам не дано хорошо плавать, а тебя тянет сюда, как к самому красивому дереву. Я уже пять лет слушаю про отпуск рядом с океаном, мне странно твое влечение… Твоя мама любила океан? Она была обычным фавном, и отец тоже, но я в целом совершенно не против, если тебе хочется, я всегда рад, главное, не заходи в воду. И не подходи близко. Все говорят про странные происшествия сейчас на океане – морские существа, которые были всегда добры, стали крайне агрессивны, я не хочу, чтобы кто-то причинил вам боль.

– Ты прочел мне целую лекцию, нет, просто спел арию, посвященную опасности, да не волнуйся, никто не заходит в воду, все в порядке, просто посмотрим, подышим и уедем, смотри, какие краски, такого нет в нашем лесу.

– Я хочу кое-что подарить тебе, смотри. – Фавн достал диадему из мелких изумрудов на тонкой цепочке. – Эти изумруды – как твои глаза, такие же прекрасные. Ты подарила мне красавицу дочь, я так счастлив.

– Какая красотища, но это так дорого… Откуда? Я не понимаю тебя, мы не можем построить большой дом из-за нехватки средств, а ты покупаешь такой дорогой подарок…

– Пожалуйста, успокойся, ты сейчас будешь ругать меня? Я так старался, а ты…

– Нет, просто ты неверно оцениваешь наше положение, мы не можем носить такие дорогие вещи.

Перепалка продолжалась, и фавны ссорились и кричали друг на друга, но эта диадема была маме знакома, она знала, кто был ее обладателем.

– Давай не будем ссориться, ты мне ее подарил, я ее хозяйка, что захочу с ней, то и сделаю…. – Мама надула губы, изображая недовольство.

– Ну и отлично.

Папа-фавн пошел к дочери, и они отправились гулять с ней по снегу и прыгать по проталинам.

Шло время, а время не лечит, оно дает новые возможности, диктуя нам правила. Многим из нас не хочется менять ничего – ни мысли, ни отношения к обстоятельствам. Как легко можно бросить начатое дело! И фавны таковы, они не хотят быть занятыми постоянно, многие мужчины уходят из семей, чтобы отдохнуть в лесу года два-три, проветрить мысли и освежить чувства, не обременяя себя домашними и рабочими устоями. Медитируя в лесу, на горных вершинах и в пещерах в поисках ответов на сложные вопросы. Книги и знания привлекали молодых фавнов, но мир леса и волшебства запрещает многое, и правила довлеют над всеми без исключения.

Наша мама-фавн стала совершенно другой, она перестала быть вольнодумкой, быт и условности втянули ее в невообразимый поток. Эта река дел, она, как горный поток, бежит стремительно и не способна остановиться. Мама-фавн научилась многому и привнесла в жизнь семьи особый ритм. Ее обычная холодность переросла в деловитость. Ее амбиции зашкаливали, она совершенно не могла спать, вспоминала свои дни рождения, когда она только беспрестанно подавала, развлекала, улыбалась тому, что ей было не смешно, ничего из происходящего не радовало ее, она жила чужими целями, чужими надеждами, бесконечно ощущая себя опустошенной, но это было скрыто от глаз окружающих, даже от нее самой.

Примерив образ совершенного фавна, мама покорилась ему полностью. Крайне дисциплинированная, она постоянно практиковала занятия спортом, каждое утро делала разные упражнения, даже стойку на руках. Мама-фавн всегда соблюдала режим, даже с учетом частого посещения их дома разными животными, а также друзьями и подругами. У нее было множество шкафов, полок и других приспособлений для правильного хранения всего на свете, ей приходило много посылок от других фавнов, от родных и, конечно, от лесных друзей, важно было все содержать в порядке и помнить, где что находится.

У мамы-фавна имелись подвалы с припасами, соленьями, бочками с вкусным вином, медом, росой, пыльцой, соленым мхом, водорослями. Отдельно были склады специй, глаза разбегались от количества банок и склянок, казалось, ты попал в храм цветного стекла. Все было подписано и хранилось с тщательностью. Помощницы на складах хранили амбарные книги и отмечали чернилами каракатиц, что заканчивалось, а чего имелось в избытке. Каждый день помощницы окуривали специями амбары, чтобы уничтожить неприятный запах, протирали бесконечно банки и следили, чтобы не было трещин, а также красили натуральными отварами дубовые бочки. Особые полки охранялись ядовитыми пауками, там стояли банки с пыльцой из драгоценных камней. Входы в подвалы были тайными, и, только набрав определенные травы, можно было увидеть дверь, но открыть ее возможно было, лишь проявив специальные способности, которыми обладали фавны и которые передавались лично из уст в уста.

Мама-фавн была не одна, много помощников было у нее – и змеи, и крысы, и белки, и барсуки. Они и мыли, и стирали, и готовили, готовили зелья и лекарства. Мама-фавн обожала варить кофе в турке, аромат шел на весь лес. Вода для кофе была заморожена особым способом с добавлением живой воды гор, кофе был волшебным, как и всё в доме фавнов. Кофе придавал энергию всем, кто его пил и ощущал его запах, поэтому этот аромат давал силы лесу, в котором жили фавны.

Все соседи знали, что с восходом солнца мама-фавн уже сделала зарядку, многие подражали маме, она была их кумиром. В лесу часто проводились спортивные состязания для жителей разных возрастов, причем с наградами. Мама-фавн обожала фигурное катание, у нее была коллекция коньков. Она попросила фавнов-ювелиров делать медали из золота для победителей.

Мама-фавн – невероятно красивая женщина с желтыми кудрявыми волосами, тонкой талией и огромными голубыми глазами, ее улыбка, как и у всех фавнов-женщин, была белоснежной и невероятно ослепительной.

Мама-фавн ценила проведенное с детьми время, таких минут было очень мало в ее жизни. Она варила им сиропы из шиповника и голубики. Она читала им книги, рассказывала о разных странах, об ископаемых, об особенностях жизни животных и растений. Конечно, учила волшебству и фармацевтике, искусству исчезать и понимать природу. Учила детей вести себя в обществе. Пыталась понимать их. Крайне требовательная, она, не терпя ошибок, словно забыла, что такое быть ребенком. Она иногда вспоминала, как выпивала, и выпивала очень много, ненавидя свое тело и нанося себе увечья. Ее депрессивный характер никак ей не помогал, и она решила сменить его на позитивный.

– Хайя, дитя мое, нужно учить уроки, потом отправляться по делам отца, присмотри за братом, не забудь про слуг… – И она продолжала и продолжала.

Хайя думала, что ее мама странная женщина и не любит ее, ведь она ребенок, почему она должна столько всего делать? И эти дурацкие правила… как надоели уже этот дом, эти списки дел, эти занятия, обязанности, «надо быть какой-то…» Так думала Хайя. Она давно не слушала мать и думала, что хуже нее нет никого, потом она премило улыбнулась и ответила:

– Хорошо, мама.

Мать ледяным взглядом смерила ее:

– Хайя, ты точно все поняла? Чтобы ты не запуталась, список на столе.

Хайя, кивнув, убежала. Зимнее утро не было холодным, Хайя выскочила в своей кожаной курточке, и ей нисколько не было холодно, она очень хотела увидеть своего друга, самого близкого, это был кролик по кличке Рон. Они дружили давно, и девочка все могла рассказать ему. Много времени Хайя рисовала со своим другом, он учил ее живописи. Краски делали змеи, они варили смеси с добавлением золота и серебра, поэтому все картины Хайи были яркими и светились и днем и ночью.

Хайя была крайне взбалмошной девочкой, и ей ставили в пример ее мать. У нее было много обязанностей, она учила несколько языков, чтобы понимать всех приезжих фавнов, а также животных, всего шестнадцать языков. Хайя изучала повадки животных и особенности их развития. Она учила по запаху и следам узнавать животных, мама-фавн много требовала от дочери. Хайя следила за детенышами зверей, которые были больны, она ходила в леса, ездила на медведях и волках, приносила животным то, что давала ей мама. Хайе хотелось, чтобы все хвалили ее. Но часто ей не хватало любви, всю ее забирал ее брат. Например, он играл с крысой в прятки, корчил глупые рожицы, молол всякую чепуху, чем всех веселил, кроме Хайи.

Хайя знала, что Рон где-то очень близко, и она крикнула ему, чтобы он выходил из укрытия. Хайя психовала, но Рона не было видно и слышно. Хайя превратилась в куст волчьей ягоды и замерла. Рон видел, как она превращалась, и, посвистывая, прошел мимо нее с красками, потом сел на снег и громко заговорил:

– Какой красивый куст, мне нужно его нарисовать, он великолепен, все ягоды и ветки такие правильные, первый раз вижу такую гармонию.

Он поставил мольберт на снег рядом с кустом-Хайей, установил холст, медленно начал раскладывать краски на подставку, думая, что сестре надоест так стоять, но она не сдавалась, затем он начал набрасывать эскиз и петь какую-то глупую песню своим писклявым голоском. Потом Рон устал стоять на снегу, ведь он любил у камина дома писать картины, но игра началась, и он продолжил ее. Вдруг прилетела сова и начала рассматривать краски и что-то бормотать под нос. Кролик что-то заподозрил, но, не разобравшись, отогнал сову, она была невежливая и не очень, на его взгляд, полезна ему.

Сова опять прилетела и резко начала чихать, Рон удивленно и испуганно крикнул:

– Да отойди ты, иди чихай на другие кусты, ты видишь, я делаю эскиз.

Сова достала очки, медленно их протерла и начала гнусавым голосом:

– А… пишешь эскиз, и почему же на эскизе ель, а ведь тут нет рядом елей…

–Что? – завопил Рон. – Какая ель, это кустарник, ты что, вообще не видишь, ты, наверное, надела другие очки. Как тебе не стыдно вот так вламываться в мое личное пространство, улетай туда, откуда прилетела.

– Ты невежливый кролик, почему ты кричишь на меня? Я старше тебя и мудрее, просто я ночью сплю, вот и вижу плохо днем.

– Так иди спи уже, разве я будил тебя? Ты вообще мне мешаешь… – И шепотом добавил: – Вот зануда.

– Знаешь, кролик, ты бездарность, вот моя сестра-совиха рисует просто прекрасно, она продает свои картины даже людям.

– Да как ты смеешь, я рисую всю свою жизнь и, может, тоже продаю свои картины всем и вся… Откуда ты можешь знать, ты что, эксперт? Сова, ты сама невежливая, ты села на мои краски и не поздоровалась, а обзываешь меня невежливым.

– Ой, я не видела красок, я подумала, это какие-то палочки, и такие ровные, мне стало интересно, что это. А потом я хотела поздороваться, но начала чихать – наверное, у меня аллергия на твои краски или на твой мех, – а ты даже не сказал мне «будь здорова» или что-то еще, надо выкинуть твои краски.

Тут Рон не выдержал и закричал:

– А ну проваливай отсюда, ты мне жуть как надоела.

– Сам уходи, я здесь недалеко живу и прилетела подышать свежим воздухом.

– Да в лесу везде свежий воздух! – заорал Рон.

Сова вспорхнула, и краски полетели в разные стороны. Рон кинулся за совой, крича, что он выдернет из нее все перья, а Хайя громко смеялась и совсем забыла про плохое настроение.

Рон был очень талантливый, но скрытный, он делал вид, что у него все всегда хорошо, и никогда не обсуждал свое настроение с Хайей. Ей это не нравилось, и она считала, что он туповат. Его родители жили в другом лесу, по какой причине – Рон особо не объяснял, говорил, что там теплее, но это было не так, и Хайя обещала съездить туда и узнать все про Рона и его семью сама, как только мама ей позволит, на что Рон нервно хихикал:

– Да пожалуйста, как только ты скажешь, что знаешь меня, тебя сразу станут все уважать и ценить.

Они много смеялись и шутили, а главное, писали картины, очень разные картины, например натюрморты и портреты, часто Хайя рисовала графитом и пастелью, делая успехи. Хайя видела океан, но очень мало времени бывала там, ей хотелось его нарисовать, но она не могла, она помнила шум воды, а вот образы были размытыми.

Однажды Хайя увидела сон. Она шла по лесу и наступила на большое дерево, которое лежало на снегу, как будто кто-то его спилил. И дерево схватило девочку, потом сделалось очень темно, и Хайя закричала во сне от страха, не зная, что делать. Потом она увидела много-много фавнов и поняла, что это люди и они все хотели прикоснуться к ней, девочка закрыла лицо руками, она хотела в кого-то превратиться, но ее мысли путались, и она проснулась. Этот сон Хайя хотела рассказать Рону и маме, но все время ее кто-то отвлекал.

Рон приходил каждый день к Хайе, и они, болтая ногами, сидя на снежных лавках, обсуждали разные вопросы – что им так непросто в заснеженном лесу, хочется ходить в большую школу, где будет много друзей и Хайя не будет важным фавном, на котором лежит так много обязанностей. Она будет полдня играть и петь. Рон учил девочку рисовать, два раза в неделю у них были уроки, но им так нравилось обсуждать краски леса, цвета неба, окраску животных. Рон не умел грустить, ему было всегда весело, и у него была такая искренняя улыбка. Он умел радоваться жизни каждую секунду. Хайя всегда радовалась его появлению, ей казалось, только Рон мог по-настоящему ее понять и поддержать.

–Хайя, привет, ты знаешь, я был кое-где и слышал кое-что. Представь, что в нашем лесу не все так спокойно и тихо и у нас в пещере живут монстры, мы просто не можем их видеть, и они могут говорить, как мы, и превращаться в камни.

– Рон, ты что, объелся или решил пошутить и меня разыграть?

– Да нет, Хайя, я искал охру, в лесу мало что есть такого цвета сейчас, еще очень холодно, и я пошел на правую гору, там моя пещера любимая, ну, ты знаешь, и я свалился с бугра и лег полежать и полюбоваться небом. И я услышал странный разговор, он доносился из моей любимой пещеры. «Слушай, здесь тихо, мы можем устроить здесь засаду». – «Да, в целом хорошо, думаю, босс оценит наши труды, отсюда очень близко до штабов и библиотек». – «Все нужно хорошенько проверить, не забудь пыль посыпать, а то быстро нас найдут». – «За кого ты меня принимаешь?» Голос был тихим и невероятно нежным. «Да ладно, это я для инструкции, знаешь, все должно быть по плану». – «О, ты сам-то знаком с планом, тебе что-то известно, зачем это?» – «Нет, я имею в виду, что с планом безопасности». Дальше я уже ничего не слышал – они зашли далеко в глубь пещеры, я не мог идти за ними и спрятался за деревом, но через час уснул, потом подошел послушать, ничего не было слышно, я зашел внутрь, и знаешь, я был там миллион раз, но в этот раз мне стало жутковато, ничего не было видно, какой-то легкий туман появился, может, это и была пыль, о которой они говорили, я не знаю, а может, кто-то был там, но я не видел его. Я унес оттуда ноги как можно быстрее. Может, тебе поговорить с мамой?