Читать книгу Путин после майдана. Психология осажденной крепости - Татьяна Чеснокова - Страница 1

События 2014 года показывают, что мы в России в очередной раз отстроили систему, в которой верховное лицо единолично творит историю исходя из собственных соображений. Такие институты, как политические партии, правительство, Совет Федерации и Госдума, а также целая вереница других организаций, комитетов, комиссий и подкомиссий оказались чистой воды бутафорией, картонными конструкциями. Все они наполняются жизнью и движением исключительно по воле одного человека.

Ни в одном из этих системообразующих блоков не нашлось людей, способных не волочиться за ситуацией, а проявить инициативу и настоять на обсуждении внезапно начавшего резко меняться политического курса страны. Вместо этого – склоненные головы и стопроцентный одобрямс на всех уровнях: право народа Украины на свержение коррумпированного и неумелого президента не признаем, новое украинское руководство ни во что не ставим, Крым забираем в состав России, украинцев из братского народа превращаем в «фашистов» и «бандеровцев», Запад объявляем врагом и готовимся свернуть с ним сотрудничество.

Выстроенные в одну цепочку, эти действия кажутся совершенно невозможными и даже безумными. Представить такое развитие событий еще в конце 2013 года было бы весьма трудно. Казалось, худо-бедно Россией и странами Запада созданы международные механизмы сотрудничества и стабилизации, которые в критических ситуациях должны включаться и помогать разрешить конфликты. Однако воля одного человека оказалась более существенным фактором, чем все эти механизмы, вместе взятые.

За несколько месяцев российское общественное сознание откатилось на десятки лет назад, вернувшись к психологии осажденной крепости и жесткому дихотомическому делению на «своих» и «чужих». Враги народа, национал-предатели, пятая колонна – все эти только-только начинавшие плесневеть выражения опять вошли в употребление.

Почему это произошло – вопрос риторический.

А вот не риторический вопрос: как чувствует себя в сложившейся ситуации российская политическая элита? Думать, что все эти люди, владеющие многочисленными активами за рубежом и отправляющие своих детей учиться в лучшие заграничные вузы, искренне радуются новому курсу, было бы абсурдно. Они давно уже проросли корнями в западное общество, связаны с ним бизнесом, приблизились к нему по менталитету. Они – своего рода скрепа России и Запада, существование которой очень важно для мировой стабильности. Но эти люди молчат и демонстрируют тихое испуганное согласие с новой политикой. Каким образом удалось осуществить такую селекцию, при которой в политической элите нет ни одного человека со своим собственным голосом, – это тоже вопрос к руководителю государства. Он как-то сумел. И теперь все существуют в реальности, созданной одним человеком. Собственно говоря, это и есть власть в чистом виде: субъект власти свое видение делает видением всех своих подопечных. Методы, которыми это достигается, становятся все более эффективными от века к веку. Апелляция к исторически сложившимся архетипам врагов, манипуляции общественными страхами и предрассудками – уж сколько раз в истории это было!

* * *

Можно предположить, что в направлении конфронтации с Западом Путина подтолкнули сразу несколько факторов. Во-первых, его окружение оказывалось все больше привязано к Европе – и материально, и ментально. Вполне лояльные олигархи превратились в людей мира. Их интересы давно уже носят глобальный характер, а отнюдь не замкнуты на Россию – хотя они и откликались с готовностью на все запросы власти. Аналогичный процесс шел среди чиновников и политиков: личные интересы и связи приобретали скорее глобалистский, чем национальный характер. Легко допустить, что главу государства, пытающегося сконцентрироваться на внутренних вопросах, начала тревожить и раздражать перспектива утратить контроль над элитой. Тем более что главным источником всех материальных достижений своего окружения президент, скорее всего, (и небезосновательно) полагает себя самого.

Другой существенный фактор – антипутинская кампания, которая действительно интенсивно велась в западных медиа, особенно в преддверии Олимпиады в Сочи. Ничего удивительного в этом нет. Когда человек на многое претендует в мировом масштабе и начинает осуществлять свои планы, он естественным образом сталкивается с нарастающим «сопротивлением среды». Это не столько социальный, сколько биологический закон. Чем больше ты хочешь выбиваться из ряда, тем сильнее на тебя будет давить общественный пресс. Возможно, «олимпийский фактор», на фоне которого развивались украинские события, вообще послужил триггером всей смены курса. Путин не мог активно вмешаться в ситуацию на Украине, пока не закончилась Олимпиада, и должен был максимально сдерживать себя. Накапливалось напряжение. А потом – выплеснулось. Система власти, заточенная под одного человека, тем и плоха, что все его персональные проблемы выливаются в реакции вселенского масштаба.

Единственной политической силой, которая пытается хоть как-то противостоять «новому курсу», в России являются либералы. Принимая на себя плевки и пинки со стороны так называемой «патриотически настроенной общественности», они представляют альтернативное мнение. Другое дело, что сам по себе «российский либерализм» в его нынешних форме и составе – весьма малоперспективное политическое течение. Проблема в том, что представляющие его люди не любят не столько сложившуюся систему власти и ее носителей, сколько Россию в целом – с ее драматической и извилистой историей, противоречивым менталитетом, несбалансированностью высоких смыслов и бытовой приниженности. Им бы хотелось видеть на этом месте какую-то другую страну и другой народ. Россия для них – это Мордор, населенный орками, гоблинами и лишь отчасти людьми, Запад же – светоносный Лориэн, где прекрасные эльфы в золотых одеждах порхают с дерева на дерево, неся миру мудрость и высшие ценности.

Наши либералы поклоняются Западу как иконе, как божеству, сомневаться в непогрешимости которого невозможно. Сложно вообразить, чтобы в какой-либо ситуации они поддержали российскую, а не западную позицию. Запад для них априори прав – в силу своей лориэновской сущности. Можно представить себе, чтобы в конфликте орков и эльфов правда была на стороне орков? Это невозможно по определению. Или, если перейти с публицистического языка на научный: идентифицируя себя с одной из конфликтующих сторон, люди становятся слепы к аргументам другой стороны, искренне их не замечая, не считая существенными. В английском языке для этого есть отличное выражение – «tunnel vision». Либералы идентифицируют себя с Западом, поэтому Россия для них может быть хорошей, только если она идет по пути подражания Западу.

Люди с подобным видением вряд ли могут рассчитывать на какую-то более-менее широкую общественную поддержку. Подобная поддержка означала бы, что Россия потеряла свою субъектность и из страны с уникальной историей и менталитетом превратилась просто в территорию, населенную разными людьми. Такие территории неизбежно и очень быстро растаскиваются соседями, сохранившими субъектность.

* * *

Россия (точнее – Путин) встала на путь нарастающего противостояния с Западом. Насколько это безвозвратно? Некоторым кажется, что уже ничего не поделаешь, и сама логика развития ситуации будет тянуть Россию все дальше и дальше – от Запада к Востоку. Но это мнимая безвозвратность. Компромиссы возможны по любому вопросу. Крым? Можно договориться о проведении повторного референдума под международным надзором спустя, скажем, три года, и дать гарантии, что население полуострова сможет свободно решить свою судьбу еще раз. Донецкое ополчение? Россия может предоставить всем желающим российское гражданство, поскольку несет за них определенную ответственность, и бросить этих людей на произвол судьбы было бы аморально. Неразрешимых вопросов не бывает. Бывают лишь люди, которые не хотят их разрешать.

Нам остро необходимы новые политические игроки. Лучший вариант – если бы представители истеблишмента нашли в себе силы стать новой оппозиционной силой нашего общества и публично декларировали, что конфронтация с Западом и дрейф на Восток не нравятся огромному количеству людей в нашей стране. Что Россия была, есть и хочет быть частью Европы и европейской цивилизации; что значительная часть образованных, продвинутых и активных россиян не хочет, чтобы их страна в очередной раз накрылась железным колпаком. Нет сомнений, что думающих таким образом людей много и в правительстве, и в Госдуме, и в Совете Федерации, и в администрации президента. Вопрос лишь в том, есть ли среди них те, кто не боится проявить политическую волю и обладает достаточным запасом прочности, чтобы не дать себя смять общественной машине. Понятно, что они будут ошельмованы, лишены постов и изгнаны из политической элиты. Но это будет лишь тактическое поражение, которое сменится стратегической победой.

За 14 лет стояния у российского руля Владимир Путин совершил немало крутых поворотов и вот – сюрприз – привел корабль к исходной точке. Россия, которая, казалось бы, бесповоротно двигалась в сторону европейской интеграции и сотрудничества с Западом в поисках общего будущего, снова легла на старый курс. У Путина хватило сил и энергии не дать стране развалиться и стать поживой для соседей, но не оказалось запаса идей для построения новой реальности. Мы не сумели творчески переработать накопленный уникальный общественно-политический опыт, не сумели взять все лучшее из социалистического прошлого, обогатить схематичный капитализм и идти дальше. Меж тем то, что общество перепотребления и перепроизводства идет к концу, совершенно очевидно, проглядывают и первые контуры новой системы смыслов и ценностей. А мы опять возвращаемся назад. Почему так получилось? Какие наши черты и особенности тянут нас в старую колею?

Ответы на эти вопросы читатель найдёт в данной книге.

Кроме того, в ней представлены идеи, проекты, которые могут стать связующим звеном между сегодняшней и завтрашней Россией.

И еще немного об идеологической платформе автора. Мои читатели в интернете часто недоумевают, как же так – вчера она критиковала позицию, занятую «либералами», а сегодня не согласна с «государственниками». Действительно, это странно для нашего разделенного и ожесточенного общества – как можно писать на общественно-политические темы и не чувствовать себя приписанной ни к одной из этих групп?

На мой взгляд, и у либералов, и у государственников есть одна общая доминирующая черта – крайняя нетерпимость и даже ненависть к оппонентам. Энергия ненависти – эффективное, но чрезвычайно токсичное топливо, отходами которого и так отравлена наша страна. Нам нужен лидер, который научит нас использовать энергию добра и любви, единственную способную преобразовать Россию в считанные годы. И это не высокопарная фраза, а вполне рациональный запрос, адресованный новому поколению.