Отрывок из книги
Считается, что нужно найти какого-то своего, единственного, предназначенного тебе человека. Не совсем ясно только, должны ли мы получить его уже в готовом виде? Вот он – сделанный специально для тебя, получи и пользуйся. Или же нужно терпеливо утруждать себя археологическими раскопками, снимать один культурный слой за другим, очищать его от вековой пыли, не зная, что там, Троя или пара глиняных черепков. А может быть, даже таблички на каком-нибудь допотопном языке, которым, несомненно, цены нет, но которые ты точно никогда не прочитаешь. И Троя, и черепки, и таблички – самодостаточны, независимо от того, в чьих они руках. А мерить человека рядом своей собственной меркой – это все равно, как если бы археолог сказал: я не могу прочитать эти таблички – следовательно, они плохи… «Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» – это хорошо только для красного словца. Не по-своему, а вполне себе согласно схеме. И весь роман Толстого лишнее тому доказательство. А вот поэт Сергей Шестаков предлагает другой вариант: «и неважно, чья легла на плечо рука, лишь бы чья-то была, лишь бы только вместе». Вот! Ключевое слово здесь – вместе! Не рядом, а именно вместе. Может, в этом дело и какой-нибудь смысл. Так или иначе этот вопрос интересует и Татьяну Дагович. Что происходит, когда люди встречаются или расстаются? Какие геологические и исторические пласты приходят в движение, какие головокружительные пропасти засыпает землей, какие ледники сходят с недосягаемых вершин? Жили душа в душу – так сейчас не говорят… (и не живут?) А как сейчас говорят/живут?
Случайный попутчик из повести «Продолжая движение поездов», с которым непонятно что, любовь – не любовь. Продолжая движение поездов – что это? Незаконченность действия? Инерция? Или попытка продвинуться немного дальше конечной станции?
.....
Разные люди – разные истории. Бывает, что из случайных, бесперспективных отношений рождается новая жизнь. А бывает такое отчуждение между родными людьми, что даже трагедия уже не сближает. Можно представить, что для чужого человека нашлось бы больше сочувствия. Так устроен человек. Все в нем соседствует: жалость, любовь, ненависть, равнодушие. Легче вернуться в пустой брошенный дом, чем к покинутому однажды человеку. Вот этот момент удачно ухвачен в книге, бывшие родные становятся чужее незнакомцев на улице. Любовь, свобода – это как здоровье. Если оно и есть, то во всяком случае – не навсегда.
И вот герои всё мучаются, всё хотят чего-то понять. Только не знают, что именно. И никак не хотят смириться с потерями. Тютчев это знал. «Душа моя – Элизиум теней». Все ушедшее не кончается, не уходит окончательно. С возрастом теней набирается достаточно. Они роятся, мешают друг другу. И в прошлое не хочется возвращаться, и без прошлого плохо. Ни у одного из героев не получается дистанцироваться от воспоминаний. Но у некоторых получается помочь другому с его прошлым. Как у того, который согласен искать чужой дом. Или у той, которая помогла малознакомому по сути человеку исправить его ошибку. «Его дело урегулировано», – говорит она в конце. И тем самым ее дело урегулировано тоже.
.....
