Читать книгу Путь пешки. 2. Опять дома - Татьяна Лемеш - Страница 1

ГЛАВА 1

Белый потолок, белые стены, белые колпаки, белые халаты… – как много белого.… Как из белого тумана появились люди – они беззвучно шевелили губами, потом постепенно звук стал нарастать – и вот я услышала:

– Вы слышите меня? Татьяна, вы слышите меня?

– Да слышу, слышу…

– Ну наконец-то! Вы можете рассказать – что с вами произошло?

Я задумалась.… И что же им рассказать – правду? Так не поверят же…

– Нет, я не помню…

– Где вы были целый месяц? Вас кто-то удерживал насильно? – это уже другой голос, более равнодушный.

– Я считаю – нужно дать ей отдохнуть. Татьяна, отдыхайте, ваш муж уже едет сюда – опять молодой и эмоциональный голос.

Я закрыла глаза. Отстаньте же от меня – оба.… Пусть думают, что я устала и сплю. Итак – я снова в нашем мире.… Как же это произошло? Что с Домкой? Олег?

Интересно – почему он кричал мне, чтобы я остановилась? Он что-то видел? Как же так?! Еще вчера я была так счастлива, а теперь… Я заснула.

– Внутренние органы не повреждены, правая нога – закрытый перелом голени. Проведена операция с установкой металлической спицы, сотрясение мозга, незначительные повреждения кожного покрова головы. В ее положении нужно быть осторожнее – эмоциональный фон крайне низок, повышенный тонус матки, есть угроза выкидыша.

– Это вы вообще о чем? – до боли знакомый голос. Да это же Сашка! Я открыла глаза.

– Э… Ну вы же муж, да?

– Ну да.

– Ну, тогда я вас поздравляю – у вашей жены беременность три-четыре недели.

Я лежала ни жива, ни мертва. Откуда? А как же «у нас тут не беременеют»? Я открыла глаза.

– Привет, Тань.

– Привет.

Сухой поцелуй в губы.

– Ну ладно – мы вас пока оставим. Там еще лейтенант просил сообщить, когда ваша жена придет в себя. Вы уж сильно ее не утомляйте!

Молодой врач закрыл за собой дверь.

– Ну что – не хочешь рассказать, где ты была весь этот месяц? Исчезла в болоте вместе с псом, мы все обыскали и болото эхолотом прочесали – много чего нашли… Кроме вас.

– А где Домка? – перебила я его.

– Домка пока в приюте, сегодня или завтра заберу. – Сашка устало потер переносицу – Так что – где ты была?

– Саш, если я тебе расскажу – ты все равно не поверишь…

– А ты попробуй.

– Я была в параллельном мире. Там, на склоне у болота, как портал – упала отсюда, а приземлилась там.

Сашка закрыл лицо руками. Потом поднял на меня потухшие, усталые глаза.

– Ты издеваешься надо мной, так что ли? Это вот так запросто – исчезла, потом объявилась живая, но подбитая, загорелая, в безумном прикиде, да еще и беременная?

– Саш, ну я же тебе уже сказала – я действительно там была… Там тоже есть люди…

– Самый мягкий вариант из тех, что я для себя вижу – тебя спасли какие-то зеленые торчки, чем-то накачали и ты у них все это время провела. Ребенок-то не от меня – я ведь последние пару недель до отъезда сюда к тебе и не прикасался… Помнишь, не до того было – приходил выжатый, как лимон. Так что это явно не от меня.

– Ну что мне сделать, чтобы ты мне поверил?!

– Рассказать правду.

– Но это же и есть правда!

– Послушай – если ты не хочешь, чтобы тебя отсюда в другую больничку определили – придумай иную версию событий. Там за дверью мент сидит, лейтенантик – тоже жаждет с тобой пообщаться. Мы же все тебя здесь искали, фотки твои – на каждом углу… Так что ты уж держи себя в руках, если что – говори, что ничего не помнишь. Мой тебе совет. Потому как из другой больнички просто так и не выйдешь. Я пока побуду здесь, если уж ты объявилась, хотя, конечно… Ну да ладно… Все, отдыхай.

Еще один сухой поцелуй. Мне стало обидно – ну не чужие же люди – почему же он так равнодушно, даже не как друг? Пусть я его и не люблю, но все равно всегда близким человеком считала…

– Саш, а ты меня любишь?

Сашка обернулся уже у двери:

– Ты че, Тань? А, ну да – ты же у нас теперь контуженная… Отдыхай.

Позже в палату зашел молоденький лейтенантик – все выспрашивал и допытывался – где же я была? Я, по Сашкиному совету – изобразила полную контузию «ничего не помню, ничего не знаю».

Я лежала и тоскливо смотрела в окно. Голова была перевязана как шлем, с фиксацией под подбородком. Это я нащупала руками, зеркала нет… Да мне сейчас и не интересно – как я выгляжу… Жутко болела правая нога – говорят, закрытый перелом, делали операцию… Когда же все это было? Наверное – под наркозом… Как же я могла ее сломать? Когда катилась в болото? Нога загипсована от середины бедра до пальцев стопы – сразу очень захотелось ее почесать. И еще я беременна. Олежкиным ребенком… Вот ради этого стоит жить…

ГЛАВА 2

В палату заглянул молодой врач – полное добродушное лицо, очки, приветливая улыбка.

– О, вы не спите? Замечательно. Мы можем поговорить? Как вы себя чувствуете?

Я даже и не знала – что ему ответить. Что чувствую себя паршиво? Что ищу причины, чтобы жить дальше? Что я оказалась совсем не в том мире, где была так счастлива? Да ведь не поймет же. Поэтому я промолчала.

Врач подошел к кровати и присел на стул. Долго осматривал гипс на ноге, наверное – все его устроило, и заговорил:

– Вы знаете, Татьяна – вы как в рубашке родились! Я не говорю о том, где вы были целый месяц, когда неожиданно исчезли при падении с оврага… Я имею в виду ваше возвращение – при падении вы сломали ногу и ушиблись головой, потом упали в болото – и все закончилось благополучно, вы живы и здоровы! Ну – почти здоровы… Вам повезло, что ваше падение наблюдал один из строителей – он быстро поднял тревогу, и они всей бригадой вытащили вас. Как удачно у них на объекте и трос был – они спустили одного в петле и так вас и спасли. Ну и все это, как водится – снимали на телефон… Собаку забрали в приют – у нас по местным каналам это целый день показывали – ваш верный пес очень сопротивлялся, не хотел от вас отходить и не подпускал к вам врачей… Пришлось его усыпить транквилизатором, и сейчас он в приюте… Надеюсь, ваш муж скоро заберет его… Показывали и вас в бессознательном состоянии. Я хотел бы узнать – где вы раздобыли такую одежду? Весь этот месяц мы видели ваши портреты и по телевизору, и на улицах, в барах – везде… Вы на этих фото одеты совсем обычно, не в …э… народном стиле…

– Какая разница? Я не помню… Кстати – а где сейчас вся моя одежда?

– Когда приехал ваш муж, он просмотрел ваши вещи и не стал их забирать – сказал, что их можно выкинуть…

Мне стало нестерпимо жаль этих тряпок – перед глазами возник старик, плетущий мне лапти с улыбкой – ведь он представлял, как я обрадуюсь подарку… Олеся, против моей воли натягивающая на меня свою телогрейку… Пелагея жуткими иголками без ушка шьет юбку мне по размеру… Слезы потекли рекой. Врач заметил это и засуетился.

– Ну вот – я вас расстроил. Пожалуйста, успокойтесь – дать вам воды?

Я кивнула – он протянул мне стакан. Вода, хоть и была из бутылки с минеральной питьевой водой – показалась мне отвратительной…

– А что у меня с головой?

– Сотрясение мозга, но легкой степени – гематом нет и не предвидится… Ретроградная амнезия – но это обычно ненадолго… Вы знаете, при экстренном обследовании и обработке ран на голове нам пришлось остричь вам волосы – ну ведь это тоже поправимо, правда? – казалось, он очень волновался, этот молодой врач, очень боялся меня расстроить… Как будто хотел узнать от меня что-то еще.

Я решила спросить его напрямик:

– Скажите – я посмотрела на бейджик – Виктор Сергеевич – вам что-нибудь от меня нужно?

Врач покраснел, смутился, но все же ответил:

– Вы знаете, Татьяна – я с юности увлекаюсь краеведением… И не только… Так вот – случались в наших краях непонятные, необъяснимые происшествия… И некоторые из них связаны с вашим болотом, куда вы дважды падали… Еще когда я узнал, что некая девушка скатилась в болото и бесследно исчезла – это меня очень заинтересовало. Ваш муж поднял тут всех на уши, они прочесали болото эхолотом – безрезультатно. И вот вы находитесь через месяц в этом же болоте! Я был потрясен, честно говоря! Вы знаете – это место овеяно легендами и, кстати, особняк, возле которого вы упали – считается в народе проклятым местом – легенды гласят, что кто-то падал с обрыва, но до болота не докатывался, а исчезал примерно на полпути, на глазах у наблюдателей! Вы ничего не можете рассказать мне по этому поводу?

Я внимательно посмотрела в глаза Виктору Сергеевичу – действительно ли ему интересно, что со мной произошло, или это засланный казачок от лейтенанта или Сашки? Скорее первое – его глаза горели жаждой познания, он чем-то напоминал мне круглого восторженного щенка…

– Я ведь контуженная, да? Так вот – в моем контуженном мозгу я вижу вот такие картинки – я опишу их вам, а вы уж судите сами – галлюцинации ли это, фантазии, или бред… Договорились?

Доктор заволновался, протер запотевшие стекла очков и сел поудобнее.

– Договорились.

– Ну, тогда слушайте…

И я рассказала ему все. В общих чертах, опуская свои мысли и чувства, но я рассказала ему абсолютно все – о людях и событиях, произошедших со мной за этот месяц, даже привела примерное содержание разговоров. Ну – не всех, конечно…

Рассказывала я долго и обстоятельно, соблюдая хронологию и причинно – следственную связь. Временами я видела, что он мне откровенно не верит, а временами, наоборот – был заинтересован и слушал очень внимательно. Выслушав меня, он непонятно хмыкнул, отрешенно бросил: «Спасибо, выздоравливайте» – и вышел из палаты…

Ну вот, теперь еще один считает меня сумасшедшей… Ну и пусть – зато мне легче стало.

ГЛАВА 3

Следующие сутки ко мне никто не заходил, кроме милой медсестрички Ларисы, которая периодически подкладывала под меня судно, уговаривала поесть «ну для ребеночка же нужно» и проверяла, все ли в порядке с пальцами ноги, не нарушилось ли кровообращение.

В конце следующего дня в палату зашел Сашка. От него отчетливо несло спиртным и куревом.

– Ну, приветик… Как ты?

– Привет. Хорошо. Ну, в смысле – уже лучше… Ты не знаешь – а мне вставать-то когда разрешат?

– Не знаю. Спроси у доктора. Я с ним только вчера общался, так сказать – о долгосрочной перспективе… Он, как я вижу – не очень радужно настроен… Насчет головы. Что у тебя в голове какая-то своя реальность появилась… Так что в ближайшее время побудешь здесь. Не переживай – все, что выходит за пределы полиса – я оплатил на двенадцать суток вперед… Так что эта палата пока твоя…

– Ого! Это мне так долго здесь валяться?

– А че? Ты уже куда-то собралась?

Я замолчала, не зная – что и ответить… Сашка беспокойно ерзал – казалось, он хотел что-то сказать, да не решался. И он был основательно пьян. Странно – никаких чувств я сейчас к нему не испытывала. Собралась… А куда? И как? И вообще – в этом мире на все нужны деньги. Кстати…

– Саш, а мой чемоданчик – ну, на колесиках, с которым я приехала – он вообще где?

– Он здесь, в больнице. Мне сказали привезти личные вещи – я и привез… Других-то вещей у нас здесь нет… Я покопался в нем – но ничего из того, что нужно – ночные рубашки там, халат – ничего не нашел… Потом разберешься, он у врача в коморке – попросишь, когда встанешь.

Мне уже было абсолютно все равно. Сашка казался чужим, черствым и жестоким.

– А Домка как?

– Я забрал его, но он тоже какой-то неадекватный стал. Ходит как в воду опущенный – будто чувствует себя в чем-то виноватым… Ты бы знала – каких мне усилий стоило найти здесь жилье с большим псом…

– А что – никаких дач или домиков нет?

– А на хрена мне домики? Холодно уже… Из тех, что здесь есть – только дровяное отопление. Ты предлагаешь мне ходить по лесу и дрова собирать?! В итоге я снял квартиру в центре этого колхоза сорок лет без урожая – правда, с доплатой почти пятьдесят процентов. Ну да ладно, надеюсь – это ненадолго. Купил Домке корма – не ест, ходит понурый, этой ночью выл…

– Так тебя скоро и выселят… Соседи нажалуются.

– Ой – да ладно… Хозяин квартиры знал, на что шел – пусть сам со своими соседями и разбирается… А за что же я ему доплачивал?

Я промолчала. Не хотелось спорить, да и без толку. Неужели Сашка и раньше был таким хамом, а я то ли не замечала, то ли… и сама была такой же? Или это он просто от расстройства таким стал?

– Саш, а вот ты, вообще – в любовь веришь?

– Тань, ты че, а? Какая любовь? Раньше тебя это не интересовало… Что с тобой произошло – это от удара головой или ты там где-то передознулась?

Понятно. Не верит… Да и я, действительно – всего лишь месяц назад не верила…

Я закрыла глаза – пусть думает, что я устала и засыпаю. Да это так и есть.

– Ну все, пока – сухой поцелуй в щеку твердыми губами.

И что теперь делать? Как и для чего дальше жить? Ради ребенка? Растить его самой в этом мире и постоянно тосковать по тому – без денег, машин и золота, но зато с любовью, вкусной бесплатной едой и чистой природой? Ну и главное – там осталось так много дорогих мне людей… Я вспомнила слова старика «Нравственность населения обратно пропорциональна его плотности». Как же он прав… И Домку жалко – ну а чем я сейчас могу ему помочь? Да если бы даже и ходила – ну и куда бы я его отвела?

Я сидела и молча плакала – слезы лились из закрытых глаз. Сейчас я была не прочь и умереть – все было ужасно и, самое страшное – необратимо.

Раздался стук в дверь. Возле двери, глядя на меня – стоял врач Виктор Сергеевич. Странно – за окном темно, Сашку выпроваживали, когда он уходил – по-видимому, уже время отбоя… А что врачу-то нужно в такое время?

Он был явно напряжен и взволнован.

– Татьяна, добрый вечер. Вы еще не спите? Извините, что беспокою вас так поздно. Знаете, вчера днем я общался с вашим мужем… Вы уж простите – но вашему вчерашнему рассказу я не поверил, хотя и видел, с каким чувством и искренностью вы все это говорите… Я решил, что вы не лжете мне, а действительно верите в то, о чем говорите… Такое часто случается в психиатрии… Но вот некоторые моменты меня насторожили и я решил их проверить… И вот – посмотрите, что я нашел в нашем архиве – я снял текст и фото на телефон.

Он подставил свой телефон к моим глазам – там был снимок какого-то документа. Мне было очень трудно читать, да еще и после слез. Увидев, как я щурюсь – он забрал телефон обратно.

– Вам трудно читать? Ну что ж – я прочитаю вам сам. Итак, это запись 1784 года – в Крым прибывает граф Федор Юрьевич Радлов, с женой и двумя сыновьями – Александром и Андреем. После манифеста Екатерины Второй ему, как и многим из российской знати – выдан удел земли и 200 душ «казенных крестьян», так как крепостное право в Крыму введено не было…

…Вот еще запись 1820 года – «Единственный наследник графа Андрея Юрьевича Радлова молодой Олег Андреевич пропал без вести. Злые языки утверждают, что в происшествии не обошлось и без участия графа Андрея – слуги слышали громкую ссору прямо перед исчезновением наследника. Охотники видели, как он взбежал на гору и прыгнул вниз, но посланные к подножию крестьяне никого и ничего там не нашли. Таким образом – последний отпрыск рода бесследно исчез. Граф Андрей неутешен в своем горе – ведь он еще даже не успел оправиться от потери любимой жены. Напомним – десять лет назад графиня Айоланта была найдена в болоте мертвой. Прекрасная Айоланта из прибывших на наш полуостров греков покорила сердце графа Андрея, но жили они вместе недолго – и опять же, злые языки приписывают вину за смерть жены самому графу Андрею, даже ходят слухи о супружеской измене. Но они ничем не подтверждены, так что не будем чернить имя несчастного графа, чей род теперь угаснет…»

Я слушала все это в каком-то трансе…

– Она была вегетарианкой – еле слышно просипела я.

– Что, извините? А откуда вы знаете? Я же этого не читал… – совсем растерялся врач.

– От Олега.

– Э… Вот я еще нашел портрет… Ну – репродукцию, естественно. Кстати, вот еще интересная деталь – менее чем через месяц после описанных событий весь особняк графа Радлова сгорел дотла. Причем почти все слуги оказались на улице и мямлили что-то невнятное, а вот сам граф и одна из горничных погибли… И, самое интересное – этот портрет был вынесен и стоял у фонтана. Там явно произошло что-то… Но слуги полиции ничего не рассказали – и дело заглохло…

Вот, посмотрите – портрет называется «Графиня Радлова с сыном» 1809 год – получается, незадолго до ее смерти…

Я взяла телефон. На портрете сидящая молодая женщина с ребенком смотрела прямо на меня. Очень красивая – тонкий нос, красиво очерченный рот с приподнятыми уголками губ, мягкие карие глаза, волнистые темные волосы уложены в сложную прическу… Казалось – картина излучает любовь и нежность… Маленький мальчик рядом с ней – лет восьми-девяти, худенькое личико с пушистыми карими глазами и каштановыми длинными волосами, кружевной рубашечке и веткой цветущей сирени в руке. Как же он похож на мать…

Мой Олежек… За эти дни я уже начала свыкаться с мыслью, что все это – вымысел и галлюцинации моего ушибленного мозга – но вот сейчас передо мной доказательство его реальности. Этот портрет, да еще маленькое существо внутри меня. Уже не в силах сдерживаться – я заплакала навзрыд, закрыв лицо руками. Врач испуганно охнул, засуетился…

– Ну же, не нужно так расстраиваться – вам же это вредно… Вдвойне вредно. Сейчас у вас очень маленький срок и, учитывая ваше физическое и эмоциональное состояние – большой риск потерять ребенка… Вы же этого не хотите?

Я начала успокаиваться – сам того не зная, он нашел нужные слова именно в нужный момент.

– Да, я этого не хочу… Только этот ребенок и держит меня на этом свете. Это же ребенок Олега.

– Вот оно как? – доктор удивленно поднял брови. – Ну, в любом случае – вам нужно успокоиться…

– Спасибо вам, доктор – а то я уже и в себе сомневаться начинала. Спасибо, что хоть чуть-чуть поверили и решили немного покопать… И – называйте меня Таня и на ты, хорошо? Мы же примерно одного возраста… Вы же для меня теперь не просто доктор, а еще и друг…

Какое-то время он ошарашенно молчал, моргая расширенными глазами. Потом протянул мне свою руку:

– Виктор.

Я с благодарностью ее пожала.

ГЛАВА 4

Следующие четыре дня Сашка ко мне не приходил – да я и не огорчалась, так как не было абсолютно никакого желания его видеть и слышать. Даже чувствовалось какое-то облегчение – весь этот месяц меня давила вина перед ним – теперь же это прошло.

Под вечер зашел Виктор:

– Добрый вечер, э… Таня.

– Добрый вечер, Виктор. Ты не беспокойся – при посторонних я буду звать тебя по имени-отчеству и на «вы», как положено… Чтобы не испортить тебе репутацию…

– Хорошо. Я рад, что ты сама это поняла – Виктор тепло улыбнулся. – Я вот что подумал… Допустим – все, что ты рассказала – правда… Так вот чего я не пойму – почему, когда ты в первый день ходила со своими друзьями сверху – не было никакого марева – назовем его для удобства «портал»… А потом вдруг через месяц – вновь появилось? Я думаю – должна быть определенная закономерность… Как ты считаешь?

– Да, согласна. Я еще не думала об этом – не успела… Так все быстро…

– Ты знаешь – а ведь я сегодня был на том самом месте… Там пока не достроили забор, так что можно незаметно пройти… Ничего подозрительного я там не заметил, ну а спускаться не рискнул…

Я улыбнулась – какой энтузиаст! Было видно, что ему самому хотелось бы верить мне – но здравый смысл не давал этого сделать.

– Так что – ты считаешь, что есть шанс вернуться обратно? – я даже приподнялась от нахлынувшей надежды.

– Тише, тише – не вздумай вставать. Не хочу тебя заранее обнадеживать, но если ты один раз вернулась – то почему бы этому не повториться? Ну – чисто по теории вероятности?

Я воспряла духом. Возможно – именно для этого Виктор меня и обнадежил – чтобы поднять мой «низкий эмоциональный фон». Но все равно – а вдруг? Теперь у меня есть цель в жизни!

– Виктор, а долго мне еще так валяться? Вставать-то когда можно будет?

– Да долго еще… Сотрясение у тебя легкой степени, раны на голове тоже поверхностные, а вот с ногой – еще как минимум восемь дней – и сможешь передвигаться на костылях.

– Что? Еще неделю так валяться?

– Ну, ничего, крепись. Сегодня уже седьмой день – сейчас время работает на тебя.

Вот это да – я здесь уже неделю! Почему-то вспомнилась та моя первая неделя после попадания в другой мир… Как много событий тогда произошло за эти же семь дней…

На следующее утро мне меняли повязку на голове. В прошлый раз мне было абсолютно все равно, но сегодня – после вчерашних разговоров, вселивших в меня надежду – я хотела побыстрее выйти из этого заведения. Когда мне сняли старый бинт – я решила хотя бы на ощупь определить, что там происходит. К моему ужасу – на голове у меня была недельная колючая щетина в корках засохшей крови. Я попросила у Ларисы зеркало – и она, после некоторых колебаний, принесла мне его.

Из зеркала на меня смотрело чудовище – лысая голова, торчащие уши, ввалившиеся щеки, бледные губы и черные круги вокруг глаз – вот что делает горе с молодой цветущей девушкой…

Зашел Виктор, долго осматривал мой затылок, потом еще дольше заглядывал под гипс и показал – как разрабатывать мышцы ноги, пока она в гипсе. Все это он проделывал в присутствии медсестры, но был какой-то взвинченный – как будто хотел мне что-то сказать и не мог дождаться, когда же мы останемся одни. В конце концов, Лариса закончила мою новую повязку и вышла.

Виктор сразу уселся на стул и с горящими глазами выпалил:

– Таня, я всю прошедшую ночь думал о твоей ситуации – сначала мне почему-то казалось, что для открытия портала нужно что-нибудь сделать или сказать – какой-нибудь «Сезам, откройся»… Я проанализировал – что общего между твоим первым падением и вторым? Перебрал множество вариантов… И вот потом, еще раз прокручивая в голове твой рассказ – я вдруг вспомнил, что ты часто говорила о времени… И меня как осенило – возможно, дело не в том – как ты упала, а в том – когда?

Я сравнил даты и время падения – и что же получилось? И в тот и в другой день – то есть и шестого сентября и пятого октября – было полнолуние! Более того, в первый раз полнолуние наступило в десять ноль четыре – именно когда ты и исчезла, а нашли тебя в двенадцать сорок пятого октября – то есть через двадцать две минуты после наступления следующего астрономического полнолуния! Ты понимаешь – что это значит?

Я сквозь слезы смотрела на этого молодого человека. Он с таким увлечением рассказывал о своих гипотезах – его глаза горели и он говорил очень быстро – казалось, что речевой аппарат не успевает за ходом мысли. Я взяла его руку и проникновенно сказала:

– Виктор, ты – гений. Тебе бы быть исследователем…

Виктор покраснел.

– Я и хотел им быть в юности… Но – не получилось. Хотя и врач я тоже неплохой…

– Не сомневаюсь. А когда следующее полнолуние?

– Следующее – четвертого ноября в восемь двадцать четыре.

– Я успею отсюда выйти? Хоть как-нибудь?

– Ну, гипс еще будет – хотя бы шестьдесят дней, это минимум для неподвижного перелома… У тебя там спица – ее нужно будет вытащить – но не раньше, чем через год…

– Вот это да – как все серьезно… Это что же – я еще несколько месяцев не смогу вернуться?

– Не могу сказать точно. Посмотрим… Да и ты же понимаешь – это всего лишь гипотеза…

– Так что – ты мне уже веришь?

Виктор какое-то время молча смотрел на меня.

– Не могу сказать. По крайней мере – больше, чем раньше.

ГЛАВА 5

Надежда окрылила меня. Если есть шанс, что я вернусь – значит, жизнь снова прекрасна и удивительна!

Я попросила у Ларисы блокнот и ручку и принялась записывать – что нужно купить для каждого из дорогих мне людей. Надо по минимуму – мне же все это нужно будет как-то нести…

Вот что у меня получилось:

1. Олегу – Нож охотничий, раскладной, поудобнее. Свитер мягкий шерстяной;

2. Турке – какой-то небольшой набор для резьбы по дереву;

3. Олесе – украшение – заколку или там бусы. Обязательно – маникюрные ножницы. А также, когда буду покупать себе теплую осеннюю одежду – куплю что-нибудь и ей;

4. Пелагее – набор иголок и ниток, да побольше! Ножницы разных размеров.

5. Старику – после долгих раздумий я решила купить как можно больше семян овощей и фруктов, а также понемногу пшеницы, зеленой гречки и, если найду – семена хлопка.

6. Ну и себе – большой рюкзак, чтобы все это нести, теплый стеганый пуховик подлиннее, теплую длинную юбку – штаны-то мне еще не скоро надеть придется… Сапоги нужно потеплее и попрактичнее, свитера, шапку…

Я попросила Ларису принести мой чемоданчик и стала перебирать его, просто поставив на колени. Лариса долго ругалась, вернула его на пол, а потом решила мне помочь. Она вытаскивала из стоящего чемодана вещи и я решала – что с ними делать. Сколько же лишнего хлама таскает с собой современный человек! Одна только косметика – декоративная и уходовая – занимала треть моего чемоданчика. После отбора ненужного в чемодане осталось совсем немного – белье да расческа. Одежда никуда не годится для того мира – во-первых – летняя, а во-вторых – непрактичная и вызывающая… Все ненужное я отдала Ларисе – мол, делай с ними – что хочешь – хоть себе забирай, хоть выкидывай… Она явно обрадовалась. Еще в чемоданчике нашелся мой кошелек, в нем – немного наличных и банковская карта – там не так-то и много, но уж на мой список точно хватит…

Вечером зашел Сашка – злой, пьяный и уставший. Усевшись на стул, он устремил на меня осуждающий неприязненный взгляд.

– Я вижу – тебе уже лучше? С чего бы это? – начал он сразу, без приветствий.

– Тебе тоже привет. Да, мне уже лучше. Сегодня круглая дата, десять дней – я даже нашла в себе силы улыбнуться.

– О – узнаю мою язву! А у меня новости… Хреновые…

– Что-то случилось?

– Домка свалил куда-то… Я вывел его погулять – а он вырвался и убежал. Вот так вот. Он вообще со мной вел себя не так, как раньше – хотя мы и раньше с ним не очень-то друг друга понимали… Я пытался звать, догонять – куда там…

Я даже не нашлась – что ответить… Бедный мой песик – неужели он чувствует вину, что затянул меня сюда… Но он же «выполнял свой долг» – возвращал меня домой… Домой… Только дом-то мой – не здесь. Да и его тоже. И он, по-видимому – это в полной мере осознал. Жалко его было до слез – и слезы не замедлили появиться.

– Ну да ладно, не переживай – найдется он. Он же не приспособлен к жизни на воле – прибьется к кому-нибудь… Тем более, после репортажей – вы здесь местные знаменитости… – Сашка криво ухмыльнулся.

Я вспомнила Домку с куропаткой в зубах и с сияющими счастьем глазами… Нет, Саш – не знаешь ты Домку… Он ведь тоже очень изменился за этот месяц…

Сашка все ерзал на стуле, придвинул его поближе к моей кровати и, наконец, решился:

– Тань, я вот что подумал… Нам же хорошо с тобой было, а?… И мы устраивали друг друга… Доктор сказал, что через пять дней тебе можно будет вставать на костыли – и мы могли бы уже уехать… С головой тоже терпимо, я и сам вижу – и глаза блестят и разговариваешь, как раньше. Так вот…

Я предлагаю тебе сделку. С моей стороны – я все забываю и через пять дней мы, наконец, отсюда уезжаем… Возможно, с Домкой – если он до тех пор найдется… Мы едем домой и живем как раньше – думаю, твою ногу и наши врачи долечат не хуже.

Все это было сказано таким сухим деловым тоном, что мне даже стало нехорошо…

– Ну, а с моей стороны что? – я тоже перешла на соответствующий тон.

– А ты избавляешься от этого ублюдка – Сашка положил свою большую жесткую ладонь мне на живот.

Я от этого даже содрогнулась и поспешила убрать его руку. Он понял мое недовольство по-своему:

– Да не ершись ты – срок у тебя еще маленький, все должно пройти легко… Недельки через три уже даже и сексом можно будет заниматься… Восстановишься – и обо всем забудем. Лады?

Я закрыла глаза от бессилия… Ну о чем здесь еще можно говорить? Сашка, по-видимому – ждал ответа. Тихо, но твердо я прошептала:

– Нет.

– Что?! Так ты еще и в позу становишься?! Ну и оставайся здесь… Знаешь что? Достали вы меня все – и ты, и пес твой невменяемый, и все это сраное село! – Сашка уже откровенно орал.

Неожиданно в палату зашел Виктор и сухим официальным тоном произнес:

– Я настоятельно прошу вас покинуть палату. Сейчас же.

Сашка сверкнул глазами на доктора, но в спор не полез:

– Хорошо, я ухожу… Я ухожу, ты слышишь – ухожу насовсем! А ты оставайся здесь сама со своим ублюдком!

И вышел, хлопнув дверью. Я с трудом перевернулась на живот и разревелась в голос, уткнувшись носом в подушку. Виктор сидел рядом, гладил меня по спине и говорил что-то успокаивающее.

ГЛАВА 6

Первое, что я увидела с утра – распечатанный портрет Олега с матерью – фото десять на пятнадцать лежало у меня на тумбочке, на высоте глаз. Видимо – это Виктор решил так поддержать мой «эмоциональный фон» после вчерашнего расстройства. До чего же чуткий человек!

Чуть позже явился и он сам.

– Доброе утро, Таня! Как себя чувствуешь?

– Ну, терпимо…

– Не принимай близко к сердцу все случившееся вчера – возможно, твой муж просто очень расстроен – такие события, не каждый сможет удержать себя в руках…

– Да я уже и не расстраиваюсь… Это и к лучшему… Да и не муж он мне – просто жили вместе… А чувствую я только облегчение.

– Вот как? Хм… Так это действительно не его ребенок?

– Да, не его – и он об этом знает. Больше всего на свете я хочу вернуться к Олегу…

– Кстати, об этом – я вот подумал – а почему же он не прошел в за тобой портал?

– Не знаю… Он бежал на некотором расстоянии от меня, потому что какое-то время просто стоял в недоумении… Даже и представить не могу. Может – не успел, а может – не нашел точного места…

– Ты говорила, что он кричал, пытался тебя остановить? Может – он что-то видел?

– Я не знаю… Виктор, когда я уже смогу вставать и что-то начать делать?

– А что ты собираешься делать? Лезть в болото? Даже если моя гипотеза верна – то все равно до полнолуния еще больше двух недель… Через четыре дня будешь пробовать вставать на костыли, но это не значит – что ты сразу бегать начнешь…

– Ну, я хочу еще кое-чего прикупить в дорогу… И Домку хочу поискать…

– Давай реальнее смотреть на вещи – как ты себе это представляешь? Ты на одной ноге, на костылях, прыгаешь по лесам и болотам в поисках пса? А насчет покупок – тебе в любом случае нужна какая-то одежда, не будешь же ты ходить в больничной рубахе… Как встанешь на ноги и пару дней потренируешься – можно будет в водонепроницаемом чехле и душ принимать… А насчет одежды – поговори с Ларисой, может она тебе как-то поможет… У тебя деньги-то есть хоть какие?

– Есть немного. Меня это бессилие убивает – а еще лежать и лежать.

– Ну, пока можно продумать все детали… А что ты там говорила насчет покупок? Ты же понимаешь, что тебе и так будет тяжело самой там бродить по лесам со сломанной ногой?

– Да я хочу купить очень нужные подарки и небольшие – чтобы в рюкзак влезли. Вот, посмотри.

Я протянула Виктору свой список. Нахмурившись, он прочел его.

– Ну, с ножом и набором я могу тебе помочь – это у нас не в каждом магазине купить можно… Семена, возможно, тоже… Скорее всего – по интернету закажу… Ну а остальное… Когда будешь ходить – подвезу тебя в магазин… Но пса с тобой искать не буду, и не проси…

– Спасибо, Виктор! Без тебя я уже давно или умерла бы от отчаяния, или с ума сошла.

– Да пожалуйста… Хотя иногда как подумаю – а что, если это все-таки выдуманная реальность больного мозга, а я этому и потворствую – и мороз по коже…

– Верь мне, Виктор… Я вполне разумна и адекватна…

– Я надеюсь.

– И за фотку – огромное спасибо!

Виктор удовлетворенно улыбнулся.

В следующие три дня я усердно разрабатывала ногу, все придумывала – как бы мне пройти в портал и не упасть в болото – ведь в этот раз я же смогла удержаться, а упала уже потом, когда испугалась строителя. Мы с Виктором решили, что здесь он меня подстрахует на тросе, ну а там – я уже сама должна собраться и удержаться…

Засланная с моей картой в магазин Лариса принесла мне длиннющую шерстяную юбку и очень симпатичные свитерки из ангоровой шерсти – белый и травянисто-зеленый. Они мне так понравились, что я попросила ее купить еще один белый, для Олеси. Долго думали – что же делать с обувью – на носу зима, а мне с этим гипсом и одеть-то нечего… В итоге купили огромные дутые сапоги до колен. Конечно, проще было бы купить какой-нибудь девайс и самой все заказать через интернет, но мне как-то не хотелось тратить деньги на абсолютно ненужную мне вещь – на карте было не так уж и много.

И вот он, долгожданный день – мне разрешили встать с кровати с опорой на костыли. Я, почему-то думала, что на этом мои мытарства и закончатся, да не тут-то было – костыли разъезжались по скользкому полу, и еще нужно было приспособиться к ним… Но зато – в этот же день мне сняли повязку с головы… Так непривычно прохладно без повязки и без волос… Зато они уже немного отросли и, по крайней мере – не торчали щетиной.

Через два дня, порядком освоившись с костылями – я решилась посетить душ. На гипс мне выдали чехол – и все прошло благополучно. Разглядывая себя после душа в зеркало, я осталась довольна – губы и щеки уже вернули свои прежние форму и цвет, черные круги вокруг глаз исчезли, да и глаза блестели – в общем, я уже не напоминала умирающее чудовище. Волосы отрасли примерно на сантиметр – что интересно, они стали значительно темнее, чем были у меня раньше даже с учетом мелирования…

ГЛАВА 7

Еще через несколько дней Виктор вывел меня на свободу. Он провез меня на своей бюджетной машинке по их небольшому, но симпатичному за счет природных красот городку к магазину. Там я выбрала себе, наконец, длинный приталенный серый пуховик почти до щиколоток – может, будет не очень-то удобно, зато тепло – на гипс ведь ни колгот, ни теплых штанов не натянешь… А еще – толстую вязанную красную шапку.

Кроме всего перечисленного в списках, я решила купить всем женщинам, включая Милу и Аглаю – по зеркальцу в очень красивом закрывающемся чехле. И, на всякий случай, купила для Домки две расчески – для разрезания колтунов и для вычесывания пуха. Я не допускала и мысли, что не найду его.

Настал двадцатый день моего пребывания в больнице – и я попросила Виктора подыскать мне съемное жилье. Немного помявшись, он сказал:

– Таня, тебя же через неделю уже здесь не будет… А посуточно снимать – так твоих оставшихся денег не хватит… Я предлагаю тебе это время пожить у меня – в моей гостиной диван пустует…

Я, конечно – сначала удивилась, а потом… чем-то он вызывал уважение и доверие – этот молодой человек, внимательный врач, в юности мечтавший стать исследователем. И я согласилась.

Виктор жил в небольшом стареньком домике, как он объяснил – доставшемся ему от родителей. Так приятно было снова находится на свежем воздухе – в последний раз до того я была на улице в том мире… Ну, по крайней мере – в сознательном состоянии. Пока я валялась в больнице – вовсю наступила осень, и даже в теплом Крыму уже стало холодать…

Чем ближе был день полнолуния – тем больше я волновалась. А вдруг теория Виктора неверна? А вдруг мы еще чего-то не учли? А почему же Олег не прошел вместе со мной в портал?

На следующий день я уговорила Виктора съездить на мое волшебное место – на разведку. Он со скрипом согласился, сказал – отрепетируем, как страховать меня с тросом. Для большего соответствия реальной ситуации я решила собрать рюкзак. Виктор купил роскошный охотничий нож для Олега, вместе с ножнами – я долго его разглядывала. Да и остальным подарков хватает. Кроме семян, о которых вспомнила я, Виктор по своей инициативе купил еще фундук и грецкие орехи – здорово будет, если они у старика приживутся! Все поместилось в рюкзак и еще осталось место для фляги с водой и минимального провианта – на всякий случай, как сказал Виктор. Кроме того, он купил пищевой пленки и посоветовал ею обмотать рюкзак – на случай, если я его каким-то образом намочу. В общем – мы пытались предусмотреть все в меру своих сил. Рюкзак был очень хорош – с широкими лямками и перехватом на талии.

И вот мы на месте – у оврага. На месте старого каменного парапета за эти два месяца уже вырос новый – видимо, на этом же месте и будут делать забор… Я стояла на нем и вспоминала, как я впервые здесь очутилась… Все было по-другому… Весь мир был другим. А скорее – я сама была другой, с другими ценностями и принципами… Из раздумья меня вывел приближающийся со стороны дома человек – неприятное спитое лицо, грязные мешковатые штаны…

– А вы что здесь шляетесь? А ну быстро уходите отсюда – это частная собственность!

Я чуть не упала на своих костылях с парапета – хорошо, что стоявший рядом Виктор придержал меня.

– Успокойтесь, мы сейчас уйдем. Таня, встань по эту сторону парапета, я так понимаю – это граница участка – спокойно сказал Виктор.

Я встала за парапетом, но мужик от этого не унялся.

– Давайте валите отсюда совсем… Что за чертово место – скорее бы уже забор поставили… То менты, то журналисты, то пес этот – а мне охраняй… А мне что – мне даже и оружия не выдали! Кирпичами забросать разве что… – сторож злобно ощерился, показав в улыбке две золотые фиксы.

Я мгновенно напряглась:

– Подождите-подождите, какой еще пес? Сюда, к вам ходит какой-то пес?

– А тебе-то что? Ты вообще кто такая? Погоди-ка… Так это ты и есть – что дважды в этом болоте тонула! Я тебя помню – у Макарыча в кабаке тебя каждый день по телеку показывали – глазенки твои русалочьи… И с мужем твоим общался – жлоб и хам! Все ходил тут, вынюхивал – а ни хрена и не дал, хотя я ему рассказал все, что знаю… И тебя я здесь видел – он повернулся к Виктору – да что вам всем тут нужно?

Я поняла намек – вытащила из кармана последнюю купюру и протянула ему:

– Расскажите, пожалуйста, о собаке.

– О, ну вот это уже другой разговор… Как стемнеет – приходит сюда пес – большой, черный и лохматый – его тоже с тобой по телеку показывали. Приходит, садится на парапет и воет на болото. Я его пытался палкой согнать, но он на меня зарычал – я и не стал… Глаза потухшие у него, тоскливые… Повоет – повоет, да и уходит… Я на второй день хотел вызвать ментов что ли, да передумал – ну кто мне поверит и приедет собаку прогонять… Тем более у меня с ними… кхе-кхе… и так отношения не очень…

– Вот так прямо каждый день приходит?

– Да, уж несколько дней… Может – и сегодня придет…

Уже темнело. Я с надеждой повернулась к Виктору:

– Это Домка! Это он, бедненький – вернуться хочет или меня ищет! Или и то, и другое…

– Хм… Ну – может быть… Давай, наверное, попробуем с тросом – а потом подождем немного, или… я не знаю – может, если он где-то недалеко – то услышит, если ты покричишь…

– Только подальше отсюда кричи – тебя еще здесь не хватало! – опять забубнил сторож участка.

– Да хорошо, хорошо – успокойтесь! – раздраженно ответил за меня Виктор.

Итак – генеральная репетиция. Виктор туго привязал меня за пояс тросом и, опираясь на костыль – я стала очень осторожно спускаться к болоту. Мы решили ограничиться одним костылем, чтобы хоть одна рука была свободна – в случае успеха после перемещения мне же нужно будет удерживаться самой… Я вполне спокойно спустилась задом вниз, держась рукой за трос. Виктор сверху постепенно разматывал моток, отмеряя нужную длину. Сторож оторопело наблюдал за нами.

– Вы что это задумали? Тебе что – все мало?!

– У нас научный эксперимент – прошу не мешать… Мы же не пересекаем границы участка, так? Так что же вы лезете не в свое дело? – видимо, сторож Виктора уже порядком разозлил.

– Таня, можешь подниматься – все уже понятно. Держать тебя оказалось нетрудно – нет нужды привязывать трос к дереву… Поднимайся. Ты не помнишь каких-нибудь ориентиров – может, конкретное дерево или что-нибудь еще? Было бы неплохо уточнить место.

– Нет – ничего не помню… Ни когда падала, ни когда вылезала – как-то не до того было…

Я поднялась наверх, отковыляла от забора метров пятьдесят и принялась орать изо всех сил:

– Домка, ко мне! Ко мне, Домка! Домка!

Сторож побагровел и собрался уже пойти меня заткнуть, но Виктор преградил ему дорогу:

– А в чем дело, уважаемый? Это ведь не ваша подконтрольная территория? Хотим – и орем…

Сторож резко развернулся и пошел обратно на участок.

Вечерело. Мы с Виктором стояли в тишине, прислушиваясь. Не знаю – как он, а я – с надеждой… Мы долго ждали – но это был шанс найти моего пса – и я не собиралась упускать его… Неожиданно затрещали кусты и к нам выбежал Домка – жалостно поскуливая и извиваясь всем телом от бешеного виляния хвостом. Он подбежал ко мне и чуть не сбил с ног, пытаясь достать до лица и обслюнявить – не понял, что я на костыле. Виктор придерживал меня сбоку, и я могла беспрепятственно тискать Домку с плачем и причитаниями.

После мы запихали его в машину, сложив заднее сиденье. Домка, конечно, был в ужасном состоянии – безумные глаза, ввалившиеся щеки, шерсть вся в колтунах и репьях и появившаяся седина на бороде и бровях… Бедный мой песик – ты тоже настрадался! Ну ничего, теперь мы вместе – и все будет хорошо…

Возле своего дома Виктор приспособил для Домки миску с водой и дал ему каких-то наших объедков. Убедившись, что я захожу спать в этот же дом и никуда не собираюсь убегать, Домка разлегся возле крыльца и тут же заснул.

ГЛАВА 8

Проснувшись, я сразу начала вспоминать – какой сегодня день и долго ли еще до полнолуния. В последнее время это вошло у меня в привычку. Итак – сегодня мой двадцать второй день здесь, двадцать седьмое октября – то есть до полнолуния еще семь полных дней. Что ж – есть время подлечиться и приготовиться… Как там мой бедный песик?

Стоило мне подумать об этом – и я услышала Домкин лай во дворе. Странно, на кого это он лает? Виктор-то теперь для него свой… Подойдя к окну, я увидела, как у калитки прыгает Домка, а за ней пугливо ежится Лариса – медсестра из больницы! А она что здесь делает? Кое-как одевшись, я с костылем выскочила наружу.

– Лариса, доброе утро! Домка, нельзя – это свои!

Увидев меня, Лариса опешила – удивление, недоумение и обида быстро сменяли друг друга на ее лице.

– Доброе… утро… Татьяна… – казалось, она выдавливает из себя каждое слово. – А где Виктор… Сергеевич?

– Виктор Сергеевич куда-то вышел, я проснулась, а его нет – с улыбкой ответила я. – Да ты проходи, не стой в дверях. Чай или кофе?

Я чуть ли не насильно усадила Ларису в кресло на веранде – она все еще ошалело смотрела на меня.

– К-к-кофе… Если можно… А вы что – тоже …здесь живете?

И тут только до меня дошло – откуда такое бурное удивление. По-видимому, Лариса неравнодушна к Виктору – и она решила, что я, лысая хромоногая интриганка – поселилась у ее милого не просто как гостья… Тем более – я вышла так наспех одетая. Улыбаясь и изо всех сил стараясь не рассмеяться – я как могла миролюбиво успокоила ее.

– Ларис, давай сразу кое-что проясним – я не живу с Виктором… э… Сергеевичем в том смысле, о котором ты подумала. Он просто помогает мне в одном важном деле и великодушно предложил пожить пока – на недолгое время – у него. И, кстати, мы с ним на ты и по имени – мы ведь уже не в больнице, правда? Да и с тобой давай будем также.

На Ларисином личике отразилось такое явное облегчение, что мне послышался грохот падающих с ее души камней. Улыбнувшись, она встала:

– Ну и хорошо. Давай и мы будем на ты, Таня. Садись, а я сделаю кофе – тебе же тяжело одной рукой…

– Спасибо! – я с радостью уселась в кресло. Потом вспомнила, что сегодня еще даже не умывалась, и отправилась в ванную. Как же утомляет эта ходьба с костылем – переносить вес ноги на руках и на второй ноге – вроде бы ничего страшного, но когда это приходится делать постоянно – жутко раздражает… Как же здоровые люди не осознают своего счастья! Действительно – все познается в сравнении…

Санузел у Виктора был самодельный – в этом стареньком домике, на месте одной из кладовок он сам сделал душевую кабину, умывальник и туалет. Воду подогревал электрический бойлер, а насос подавал ее из колодца.

Когда я закончила с умыванием – Лариса уже сидела на веранде с двумя чашками кофе.

– Как ты себя чувствуешь? Нога болит? Пальцы не мерзнут? Нужно постоянно разрабатывать мышцы – иначе кровоснабжение… Ну чего ты закатываешь глаза? Я же хочу как лучше!

– Да, знаю я, знаю! Не забывай – с кем я живу в одном доме… Я слышу все это дни напролет…

Мы рассмеялись.

– А откуда собака? Нашелся твой пес? Я видела его по телевизору с тобой в новостях…

– Да, мы вчера его нашли… – неужели теперь каждый житель этого городка будет узнавать в лицо меня и мою собаку и говорить мне об этом? – Лариса, а здесь поблизости магазин какой-то есть? Я хотела бы сходить купить еды и псу и нам, чтобы Виктора не объедать…

– Ну, магазин-то есть… Не сказать – что совсем уж поблизости… Но тебе тяжело будет тащить сумки с провиантом на костылях… Знаешь, когда вернется Виктор, я попрошу у него машину на полчасика – и могу тебя свозить.

– Спасибо. Было бы неплохо… А то мне еще здесь дней семь сидеть… Лариса, а у тебя какое-то срочное дело к Виктору, или ты просто так зашла? – увидев, как она зарделась, я добавила такта – ну, как к коллеге…

Лариса, судя по всему – оценила мою попытку и ухватилась за эту идею:

– Да, у меня сегодня выходной, и я знаю, что у Виктора тоже – вот, зашла узнать, может – ему что-нибудь нужно, хоть обед сварить… Мы с ним… дружим…

– А-а-а. Ну тогда понятно. А он вообще, как для холостяка – довольно аккуратен. Дом чистый…

– Ну да, он же врач… Он такое свое скрупулезное отношение переносит на всю свою жизнь… – в голосе Ларисы мне почудилась горечь.

– Он замечательный человек. Меня вот приютил, да еще и пса моего… А как он меня в больнице морально поддержал – без него меня бы уже не было – это я говорю без преувеличений. Так что повезло тебе… с другом.

Лариса опять засмущалась:

– Да, он замечательный… Но мы с ним действительно только друзья. Его любовь – работа… Он ведь и врач тоже замечательный… Иногда и ночует в больнице.

Мне стало жалко эту влюбленную девушку – она, судя по всему – его действительно любит, а вот Виктор со своей больницей – этого, похоже, и не замечает… Такие вот они – энтузиасты своего дела… Виктор – весь в больных, в их бедах, ну, иногда – и в загадочных исследованиях… И на личную жизнь времени не хватает… А Лариса, может быть – семью с ним сложить хочет…

Тут мы услышали скрип калитки – во двор с двумя большими пакетами в руках заходил Виктор. Мы поспешили ему навстречу. Увидев Ларису, он невпопад поздоровался, смутился, стрельнул на меня глазами…

Лариса перехватила пакеты и побежала в дом. Я решила не упустить эту возможность и сказать Виктору пару очень важных слов.

– Доброе утро, Виктор! Лариса недавно пришла. Все хорошо, мы с ней попили кофе… Я ей уже все объяснила…

– Доброе утро, Таня. Все – это что именно?

– Что я живу здесь потому, что ты помогаешь мне в одном важном деле.

– Спасибо. Теперь мне не придется искать слова, чтобы самому объяснить ей это. А о своем важном деле ты не рассказала?

– Нет. Если захочешь – сам расскажешь столько, сколько посчитаешь нужным… И знаешь еще что? – я приблизилась к его уху и прошептала – Она ведь тебя любит!

Виктор покраснел, казалось – хотел улыбнуться, но передумал. Потом бросил на меня радостный взгляд и прошел в дом. Я последовала за ним. Взволнованный Виктор стоял и смотрел на Ларису, которая выкладывала купленные продукты на стол.

– Дамы! Я предлагаю не упускать уходящее тепло и расположиться на улице! Лариса, дорогая – подожди минутку, не выкладывай сюда – я вынесу стол на улицу.

Виктор схватил стол поперек и один понес его – видно, решил дать выход распирающей его энергии. Лариса удивленно смотрела на меня и на него. Когда он вышел, прошептала:

– Странно, я впервые слышу, чтобы он так разговаривал – так воодушевленно и еще и дорогой меня назвал… Что ты ему там сказала?

– Ничего… – я состроила невинное лицо – давай, я помогу разобрать продукты.

Виктор купил для Домки большую пачку корма, пачку овсянки и говяжьи субпродукты. И еще рыбные консервы. То-то Домка будет доволен! Я пошла насыпать ему корма.

Виктор стоял и блаженно жмурился, глядя на солнце.

– Спасибо тебе, Виктор, и за продукты спасибо. Я отдам тебе карту – там еще есть немного денег.

– Да ладно – у меня хватает денег. Это тебе спасибо.

– За что? – не поняла я – А карту отдам обязательно, и не спорь – с беременными, да еще и хромыми – нельзя спорить!

Виктор снова отвернулся к солнцу – видно, спорить он сейчас и не хотел.

День прошел замечательно – мы грелись на осеннем солнышке, ели, рассказывали друг другу разные смешные истории. Виктор и Лариса вели себя как влюбленные подростки, и мне со стороны было очень забавно за ними наблюдать.

Все это время я пыталась вычесать Домку – медленно и методично разрезала колтуны и чесала, чесала… Это было тем трудней, что я не могла сейчас сидеть по-человечески, а только с откляченной в сторону правой ногой – она ведь почти вся была в гипсе… А о сидении на корточках или на коленях, как обычно – не было и речи…

Ко мне подошел Виктор и, присев перед смиренно терпящим вычесывание псом, чуть развернул его морду и принялся тщательно рассматривать почти заросшие за полтора месяца разрывы на брылях, о которых я ему рассказывала. Потом с усмешкой пробормотал:

– Воск, говоришь? Хм…

Что бы это значило – он искал доказательства правдивости моего рассказа? Похоже на то. Дерзко глядя ему в глаза, я заявила:

– На лапах там тоже следы остались…

Виктор улыбнулся – он уловил, что я разгадала цель его поисков:

– Да и ты выглядишь вполне вменяемой…

ГЛАВА 9

Оставались считанные дни до полнолуния. От нечего делать я идеально вычесала Домку – хоть сейчас на выставку! И он опять стал блестящим и радостным псом, правда – немного поседевшим…

Виктор уезжал с утра на работу и на обратном пути заезжал в магазин за продуктами. Я готовила еду и по нескольку раз все перебирала вещички в рюкзаке. Виктор по секрету от меня заламинировал фотографию Олега с матерью, вставил ее в прозрачный чехол для документов на рюкзаке – и теперь маленький Олег смотрел на меня прямо с его лицевой стороны.

Делать было абсолютно нечего – я с Домкой кругами ходила вокруг дома, стараясь разработать ногу.

Пару раз за эти дни забегала Лариса – справлялась, как у меня дела, варила супы – нужно сказать, у нее это получалось значительно лучше, чем у меня. В общем – дни тянулись в вынужденном безделье.

Накануне такого важного дня Виктор прочел мне длинную лекцию «как снимать гипс в домашних условиях методом размачивания». Но сделать это можно будет еще через месяц…

Он купил мне удобную походную флягу – и теперь я могу забыть о жутких бурдюках. Как «минимальный провиант» я взяла с собой орехов, сушеных грибов и фейхоа – очень уж они мне полюбились, а оказывается – их тоже выращивают в Крыму, а не только в солнечной Бразилии. По моим расчетам, завтра к вечеру я уже доковыляю к деревне…

Мы все пораньше легли спать – ведь в восемь двадцать четыре уже может быть открыт портал…

***

Мы встали ни свет ни заря. У Виктора горели глаза не меньше, чем у меня – видимо, исследовательским азартом. Домка тоже был возбужден с утра – то ли ему передалось наше состояние, то ли он что-то чувствовал…

В восемь ноль-ноль мы уже были на подъездной дороге у участка. Сидели пока в машине, чтобы Домка не оказался на месте заранее и не злил нашего знакомого сторожа. Мы сидели как на иголках, в конце концов не выдержали и вышли из машины. Домка побежал к обрыву и стал там лаять – Виктор помогал мне идти и потому мы двигались медленно. Строящийся забор выступал дугой по границе участка – и отсюда Домку и склон не было видно. На что же он там лает?

Подойдя поближе, у меня от возмущения перехватило дыхание – весь край участка вместе с парапетом, а также узенький проход от парапета до густых кустов и деревьев на склоне оврага был погребен под огромной кучей сухих деревьев и кустарников – они лежали, зацепившись друг за друга, как одна огромная непроходимая колючка. Виктор, вполголоса матерясь, оставил меня и побежал к кустам. Домка истерично лаял на кусты и все пробовал пролезть под ними – но безрезультатно – кто-то постарался на совесть. Какая нелепость – а ведь времени в обрез!

Виктор стоял и руками откидывал кусты и ветки в сторону, пытаясь прочистить проход. Понемногу, но это у него получалось – ветви были тяжелыми, объемными, цеплялись за одежду, за землю и за ранее отброшенные кусты. Я поспешила ему на помощь – толку от меня было немного, но, по крайней мере – я одной рукой оттаскивала от Виктора ветки, чтобы они ему не мешали. Благодаря нашим стараниям – Домка уже просочился дальше и был где-то в середине «колючки». Я испугалась – как бы случайно не пришибить его этими тяжелыми ветвями. Но мне за ним не пролезть, будь у меня нормальная нога – могла бы попробовать, а так – без вариантов… Это же нужно местами лезть по-пластунски, а местами – на четвереньках…