Читать книгу Жена №5 - Татьяна Луганцева - Страница 1

Женщина, которую нельзя было не заметить, вошла в раздвижные стеклянные двери стоматологической поликлиники «Белоснежка» и тут же кинулась к стойке регистратуры, шурша пакетами.

– Здравствуйте, девочки! Здравствуйте, дорогие мои!

– Добрый день, Изольда Игоревна, очень рады вас видеть. Вы к Яне Карловне? – хором ответили ей две девушки с красивыми, располагающими к беседе и щедрой трате денег улыбками. Причем во рту одной из девушек красовались железные брекеты, но оно и понятно: ведь она работала в стоматологии и была просто обязана иметь красивые и ровные зубы.

– К ней, родимые, к ней. – Полная, просто необъятных размеров дама в ярком плаще вытащила из пакетов мандарины, ветку винограда и яблоки, поясняя: – Все мытое, девочки!

За фруктами последовали дорогие шоколадные конфеты и упаковка пышного зефира.

– К чайку, Вика. – Дама для пущей убедительности постучала по стойке рукой с толстыми короткими пальцами и тыльной стороной ладони вытерла лоб.

– Ой, балуете вы нас, Изольда Игоревна, но за это мы вас и любим, – заулыбалась голливудской улыбкой ухоженная брюнетка Вика, которая в свое время тоже носила «железки» на зубах.

– А мне в радость, – ответила посетительница и вопросительно посмотрела на Вику: – Так я пройду? – Словно после такой вкусной взятки ее могли не пропустить к начальнице на прием.

– Конечно! Яна, извините, Яна Карловна вас ждет, – с полным ртом шоколада ответила Вика.

Эта женщина за последнее время четвертый раз посещала «Белоснежку», и каждый раз это происходило с особым размахом, так что девочки ее успели запомнить и знали, к кому она приходит.

Яна Карловна Цветкова являлась хозяйкой «Белоснежки», и ее искренне и неподкупно любили все сотрудники. Это была женщина лет тридцати с небольшим, выглядевшая много моложе, очень высокая и очень худая, словно прозрачная, или просто, как в народе говорят, скелет. Проблема у Яны была одна, вернее, две. При ходьбе коленки стучали друг о друга костяшками, а что бы она ни покупала, ремень например, ей всегда надо было делать дополнительную дырочку из-за того, что одежда всегда была велика. Эта девушка-женщина, напоминавшая манекенщицу на заслуженном отдыхе, как она сама шутила, была слишком ярка, очень заметна в любой толпе или компании. Длинные, почти белые волосы, огромные голубые глаза, упрямо вздернутый нос и узкий подбородок, и в придачу темперамент, требующий отдельного рассмотрения. Яна была честна, прямолинейна, хотя некоторым могло показаться, что упряма, несговорчива и хамовата, но сама она так не считала, живя по своим законам, словно дитя природы, а скорее – дитя абсурда.

– Да и что могло получиться, если мать всю жизнь работала актрисой в детском театре, а отец столяром-гробовщиком на кладбище? – часто задавала сама себе вопрос Яна.

Вот в ней и уживались совершенно несовместимые черты плюс невероятная способность попадать в разные неприятные и запутанные истории. Они словно сами находили ее и затягивали в водоворот. Яна иногда была и не рада, но снова и снова была вынуждена или проходить свидетелем по какому-либо делу, или даже являться активным участником. Хотя, конечно, Яна лукавила, часто она сама не могла пройти мимо и совала свой длинный нос куда не следовало.

Личная жизнь госпожи Цветковой тоже не отличалась размеренным течением. Она четыре раза выходила замуж, находя для себя маленькое оправдание, что дважды делала это с одним и тем же человеком, а следовательно, все не так уж и запущено.

Ее отношения с бизнесменом Ричардом Тимуровичем Алисовым напоминали жизнь рядом с действующим вулканом. Но в результате этих отношений у Яны остался развод и сын Вова, одинаково любимый и мамой, и папой. Яна не переживала из-за развода, так как сама и ушла от бывшего мужа, влюбившись до беспамятства в другого мужчину. Она больше переживала за Ричарда, понимая, что причинила родному и близкому человеку боль. Но совладать со своими чувствами не могла, а жить в любовном треугольнике было не в ее характере, прикидываться при своей прямолинейности она вообще не умела. Поэтому и разрезала отношения по живому и чувствовала вину, а это ее очень раздражало.

– Я непредсказуема и к тому же женщина, пусть делают на это скидку злые языки! – горячилась Яна.

Правда, мужчина, ради которого госпожа Цветкова разрушила с трудом созданную семью, стоил того, чтобы о нем сказать несколько слов. Карл Штольберг, чех по национальности, являлся потомком древнего рода и носил титул князя. После смерти Штольберга-старшего, его отца, человека аристократического и интеллигентного до мозга костей, все заботы аристократа-наследника легли на его плечи. Проживал он в Чехии, соответственно в настоящем древнем замке, являющемся историческим и архитектурным памятником. Но вот добиться того, чтобы Яна переехала жить к нему, Карл за несколько недолгих лет так и не смог. Она каждый раз впадала в ступор, когда представляла себя в роли княгини. Такого подарка судьбы не выдерживала даже ее психика. Яна была о себе высокого мнения, но ей хватало здравого рассудка, чтобы понять, что она не сможет соответствовать общепринятому имиджу аристократической особы: как-то неприметно пользоваться косметикой, носить исключительно классическую одежду, унять свои высоченные шпильки, больше похожие на стилеты, а самое главное, запирать или оставлять дома свой острый язычок на светских мероприятиях, бесконечных приемах и презентациях. Медленно ходить, достойно держаться, лицемерно улыбаться, не закидывать ноги – все это было не про нее. Яна понимала, что ее характер сильнее ее желаний, он словно живет своей отдельной, полноценной жизнью, этакий эгоист в кубе, и меняться он не хочет, да и не сможет. Иначе она сломается, потухнет и не принесет радости тому же самому Карлу.

– Большие девочки уже не меняются, поздно. Да и зачем себя ломать? – убеждала Яна своего возлюбленного.

– А я могу создать с «большой девочкой» семью? Нормальную, традиционную семью, в которой предполагается совместное проживание, а не встречи наездами? – вопрошал Карл, которому отношения с его русской супругой больше напоминали игру в кошки-мышки.

– И все-таки мы не будем ломать сложившиеся традиции, – упрямилась Яна.

– Какие традиции? – спрашивал Карл.

– У тебя свои, у меня свои, – отвечала Яна весьма витиевато.

– Я надеюсь, что нас объединяет любовь, это и будет самой большой нашей традицией.

– О! Это да! – горячо соглашалась Яна.

Ни один из серьезных разговоров со Штольбергом не приводил ни к какому устраивающему его результату. Оборвать эти отношения он тоже не мог. Как выражалась Яна, «так как жизни без ее красоты и ума не мыслит».

В разгар ссор, которые почти всегда затевались госпожой Цветковой, она даже имела наглость ему угрожать:

– Смотри! Не зли меня! Вот разлюблю тебя, как Ричарда, будешь тогда страдать! Да, я такая роковая женщина! Поэтому довольствуйся теми редкими минутами счастья, что я тебе дарю, и не возникай!

– Мне кажется, я влюбился в воинствующую феминистку, – вздыхал Карл.

Этим все и заканчивалось. Мать Карла – вдовствующая княгиня Мария Элеонора Штольберг – очень красивая и умная женщина, как ни странно, Яну приняла сразу. Она, видимо, остро чувствовала своего сына и понимала, что только женщина, похожая на все стихии одновременно, могла задеть его сердце всерьез и надолго. Иногда, правда, подшучивала над сыном, что Яна – самая неординарная и независимая из всех, кого она встречала, – послана Карлу в расплату за всех женщин, которых он бросил за годы своей разгульной молодости. Она единственная оказалась ему нужна и оказалась на долгое время так недоступна. Она поняла бунтарскую сущность Яны, так как сама была, по сути, такой же, только Марии Элеоноре всю жизнь приходилось соответствовать строгим правилам этикета. В свое время ей пришлось сломать себя ради любви Штольберга-старшего. Она понимала, что решиться на такой шаг Яне – вполне состоявшейся женщине и матери – очень непросто. Да и характер у той был много сложнее, чем у княгини. А красавец Карл с атлетической фигурой, ростом сто девяносто, густыми светлыми кудрями, смуглой кожей, классическим правильным лицом и темно-карими глазами, конечно, пользовался успехом у противоположного пола. Князь даже при пытках бы не вспомнил, сколько их у него было и скольких он оставил с разбитыми надеждами и сердцами. Оправдывало Карла только то, что он никому ничего не обещал и всегда щедро одаривал своих любовниц, компенсируя им утрату хотя бы материально. Яна же Цветкова сразу расставила все на свои места, и впервые Карл Штольберг боялся потерять женщину сам. Причем ее искренне не прельщали ни его титул, ни его деньги.

Такова предыстория непростой личной жизни Яны Цветковой, по образованию врача-стоматолога. В данный момент она занималась тем, что сидела за своим столом начальницы, водрузив ноги в ядовито-красных туфлях с головокружительной высоты каблуками на стол и забрасывая корзину с мусором в противоположном от нее углу скомканной бумагой. Половина комков валялась вокруг корзины, а другая половина попадала в цель, сопровождаемая довольным улюлюканием начальницы.

Надеты на ней были маленький ядовито-синий топик, украшенный серебряными буквами, и совершенно короткие белые шорты с красным узором. Длинные красные ногти с блестками по краю, словно она макнула кончики в жидкое серебро, яркий макияж с акцентом на губы, длинный хвост, собранный в пучок на макушке, и обилие золотых украшений с брильянтами, которыми Карл просто забрасывал Яну. Да, девушка видная и стильная, и никто не мог остаться равнодушным к этой особе.

Изольда Игоревна вплыла своими крупными телесами в кабинет Яны и сразу же попала в ее объятия.

– Здравствуйте! Как же я рада вас видеть! – возликовала хозяйка, прекращая заниматься своим никчемным делом.

Дело в том, что Изольда Игоревна была близкой подругой ее матери, актрисы театра юного зрителя. Они начинали свою артистическую карьеру вместе, сдружились и поддерживали друг друга. А потом в организме Изольды Игоревны что-то нарушилось, и она начала резко и необратимо набирать вес. Доктора говорили, что произошел непоправимый гормональный дисбаланс из-за нервной и эмоциональной нагрузки.

Ни о каких главных ролях больше не могло идти и речи. А играть леших, бабок-ежек и прочую нечисть Изольда Игоревна не захотела и оставила свою профессию. Мама Яны очень переживала за подругу, но Изольда Игоревна не пропала. Она применила свои актерские таланты на другом поприще. Стала ясновидящей, магом, колдуньей, ведьмой, если так можно выразиться. Людей этой специальности называют по-разному. Прочла какие-то специальные книги, училась на соответствующих курсах и умела произвести впечатление на обратившихся к ней граждан. Изольда Игоревна по большому счету была очень хорошим психологом и всегда знала, что сказать страждущим. Ведь профессия актрисы подразумевает умение воздействовать на зрителей, внушать им какие-то состояния радости или печали, причем сам при этом можешь ничего не испытывать или испытывать совсем противоположные чувства. Как великие артисты выходили на сцену после известия о гибели родственника или близкого друга и могли играть комедию так, что никто из зрителей и не заподозрит, что у него самого в душе в данный момент разыгрывается настоящая трагедия?!

– Ко мне ведь не обращаются нормальные люди. Я не имею в виду, что они психически больны, но все имеют какие-то проблемы. Главное, правильно сделать акцент на проблеме, заострить внимание на способе выхода из ситуации, правильно подать себя, говорить поставленным, уверенным голосом, и уже полдела сделано. А потом, так сказать, на дорожку, еще всучить какой-нибудь талисман – «камень любви», «символ удачи», «нескончаемый денежный мешочек» или еще черт знает чего, главное, правильно назвать, – поясняла Изольда Игоревна, подмигивая Яне. – За это еще и денежку хорошую платят. Так что не жалуюсь, устроилась я хорошо, и актерское мастерство пригодилось, да и интуиция на самом деле развилась, действительно могу дать ценный жизненный совет.

Изольда Игоревна иногда навещала дочь своей подруги. Яна всегда была рада общению с умной и эксцентричной дамой. А с мамой отношения с магией не обсуждала – виделись они редко, да и о чем говорить: такие вещи обыкновенны.

– Поболтать? Чай? Кофе? – засуетилась Яна.

– От всего не откажусь, что ты, дочка, предложишь, но и дело у меня к тебе есть, – разместилась сразу на двух стульях Изольда Игоревна, удобно поджимая ноги.

– Вика, всего и сразу! – нажала на кнопку селектора Яна и расплылась в улыбке. – Полечиться хотите? Конечно! Какие вопросы?

– Какие вы все, врачи, одинаковые! Если человек обращается к вам с просьбой, сразу же думаете, что лечиться! – удивилась целительница.

– Но с помощью магии от кариеса еще избавляться не научились, – смутилась Яна.

– А у меня нет кариеса, ты уже давно мне все вылечила, и обращаюсь я к тебе с совсем другой просьбой. Я должна срочно уехать на некоторое время, а у меня дома Томми, ну, ты же знаешь.

Яна кивнула в знак согласия. Томми был маленькой собачкой породы йоркширский терьер. Псина, надо отметить, вредная, злобная и прожорливая. Он успел два раза укусить Яну за пятку, так как выше не мог дотянуться, когда Яна приходила в гости к маминой подруге. Больше всего Томми не любил, когда ему грозили пальцем и за что-нибудь ругали. Сразу же мог пометить туфли или пожевать дорогую кожаную сумку, небрежно брошенную в коридоре.

– С собой не могу я его взять, поэтому хочу попросить тебя присмотреть за моим любимцем, – продолжила Изольда Игоревна. – Кормить два раза в день, гулять два раза в день, и в принципе больше ничего. Он у меня неприхотливый, маленький и сладкий. Я не могу оставить Томми в каком-то приюте, он будет очень скучать по дому, и еще его заразят блохами, знаю я, как там за животными ухаживают! А тебе могу полностью довериться, да и Томми все-таки тебя знает.

«Да уж, крови моей он попил, это точно…» – мелькнула мысль у Яны, которая была не в восторге от этой затеи, но виду старалась не подать.

– А надолго вы уезжаете? – спросила Яна осторожно.

– Девочка моя, буквально несколько дней, ну, может, неделю или от силы две-три, максимум – на месяц.

У Яны даже волосы на голове зашевелились от открывающейся перспективы. Уж она-то знала артистическую натуру Изольды Игоревны и могла предположить, чем закончится ее просьба. В итоге этого Томми полностью повесят ей на шею.

– Но если ты откажешься, я не обижусь, – добавила ясновидящая, украдкой глядя на Яну, – я понимаю, что ты деловая женщина, все время занята, маленький ребенок, и тебе, может быть, некогда… Ох, мой бедный Томми, что мне с тобой делать? Уехать я все равно должна, а моя маленькая бедная псинка останется с каким-нибудь чужим человеком и умрет с тоски…

Яна узнала нотки своей матери-актрисы и поняла, что следующим моментом будет пускание слезы, истерика и сцена смерти с проклятием на весь ее род, и она решила предотвратить этот радостный момент.

– Не переживайте, Изольда Игоревна, мой ребенок с домоправительницей в данный момент отдыхает в Подмосковье. К тому же Ричард ездит к ним чуть ли не каждый день, так что за Вову я не беспокоюсь. Я присмотрю за Томми, будьте спокойны, – пообещала Яна, от расстройства чувств метко забросив в корзину какой-то важный документ.

– Ой, моя дорогая! Ой, спасла! Ой, уважила! – моментально поменялось настроение Изольды Игоревны. – Дочка, ты даже можешь жить у меня, чтобы тебе не пришлось мотаться по всей Москве!

В довершение сказанного Изольда Игоревна брякнула на стол Яны увесистую связку ключей.

Сама Яна восприняла это как камень, который обычно подвязывают к ногам человека, которого хотят утопить. Но что делать? Такой у нее был характер. Не могла она отказать просьбе страждущего.