Читать книгу Академия Нагов - Татьяна Мираббилис - Страница 1

В оформлении обложки использована фотография с https://wallpapers.99px.ru

Я сидела у окна вполоборота к родителям и глотала горькие слезы. Выпускные экзамены уже прошли – я все сдала на «отлично».

– Ты не сможешь пойти в ВУЗ, и точка, – припечатал, как каленым железом отец. – Кто за малым смотреть будет. Пойдет в садик, тогда вольному – воля. Если к тому времени не передумаешь, то поступай, куда хочешь – хоть в театральное – слова поперек не скажу. А сейчас – нет. Если мать уйдет в декрет, потом вряд ли на работу выйдет. Сама знаешь, как сейчас с трудоустройством. Никакое законодательство не поможет. И не реви. Не люблю, – и вышел.

– Доченька, ну кто ж знал, что так выйдет, – оправдывалась мать. Она до четырех месяцев и не подозревала, что беременна. Никаких признаков не было. А потом уже поздно было что либо предпринимать.

Мама подошла ко мне. Хотела обнять, но так и не решилась. В детской послышалось недовольное пхыньканье, и она поспешила к Венечке.

Отец всегда хотел сына, но родилась я. Надежду закрыли под замок и ключ выкинули – вторым ребенком обзаводиться никто не собирался. Известие жены о беременности отец воспринял плохо, но когда узнал, что будет мальчик, прям на глазах помолодел – наследник! После четырех месяцев затишья, беременность дала маме почувствовать всю свою прелесть в виде тошнот, рвот, потери сознания и отеков. Ей было плохо, часто направляли на сохранение. На работе начались проблемы, поэтому мама и решила не брать декрет. Мало ли, что начальство придумает. Меня же задвинули на второй план. Попереживав, я взяла себя в руки. Как пресловутая жаба в молоке бултыхалась, старалась и по дому все успеть, и учебу не запустить. В школе я была отличницей. Меня хвалили и держали все время «под прицелом». Друзей почти не было, а вот «друзей» хватало. Но все плохое имеет тенденцию уходить в небытие. Вот и мои школьные годы закончились, и я на крыльях радости несла домой известие о золотой медали и свидетельство об отличии. Ну, меня и встретили…

В комнате осталась я одна. За окном уже вечерело. Утерев слезы, подошла к столу. Недолго думая, побросала в рюкзак самые необходимые вещи. Подумав, засунула в боковой карман документы, фотку родителей с малышом, в другой положила единственное свое украшение – колечко с синим сапфиром, окруженным небольшими камешками черного цвета. И все это добро в незатейливой серебряной оправе. Это подарок – от дедушки. Он умер, когда мне лет десять было. Тогда-то перед смертью и отдал. Сказал беречь, и все. Вот я и берегла. Одевала едко – так, просто, полюбоваться. Отец, когда узнал о подарке лютовал, но забрать не посмел. Да и объяснять ничего не собирался. Так и жили: я прятала, он делал вид, что ничего не произошло.

Теперь мое сокровище лежало в кармашке рюкзака, в коробочке. Туда же сунула деньги – немного, но на какой-то месячишко хватит, а там подзаработаю, не впервой. Каждая копеечка в моем кошельке – результат моих трудов.

Автобус из нашего захолустья в город уходил рано утром. Подоив корову, попрощалась с кормилицей и тихонько покинула родной двор. Когда отец погонит Буренку на пасбище, найдет мою записку, но я уже буду далеко. Я люблю свою семью, но и отступать не собираюсь. Надеюсь, меня поймут. Простят ли – не знаю.

Решила пробираться через лес – напрямик. По дороге не рискнула: больше свидетелей, да и отец там быстрее перехватит, если вдруг раньше спохватится, а так, через лесок я выйду к соседней деревушке, где автобус тоже делает остановку. Там то меня точно никто искать не будет.

Несмотря на лето, утро было прохладным. Я накинула капюшон легкой курточки, спрятав под нее толстую светло-русую, почти белую косу. Так незаметней будет. Постояла минутку перед калиткой, мысленно прощаясь со всеми, и пошла. Легкий свитерок и джинсы создавали лишь мнимое ощущение тепла. Роса оседала на дерматиновых кроссовках, но ноги оставались сухими. Минут через двадцать я уже была на опушке леса. На горизонте забрезжил рассвет, ярким розовым светом будя всех спящих в этом подлунном мире. Лес встретил меня спокойствием и тишиной. Где ни где чирикнет еще сонная птичка. В лесу я была часто и заблудиться не боялась. Шла бодренько так, выгоняя на ходу из себя ночную прохладу. От нахоженной тропинки решила свернуть налево. Там когда-то, очень давно, тоже была тропинка, дед меня еще по ней водил, а потом и мне некогда было, да и люди почему-то другую облюбовали. Но мне нужно было побыстрее оказаться подальше от дома, вот и вспомнила о нашей с дедом тропинке.

Вообще, дед во мне души не чаял. Завсегда за собой таскал, о травах и зверушках рассказывал. Отец только зубами скрипел, но не перечил деду. А мама почему-то побаивалась дедушку. Я всегда этому удивлялась. Для меня он самым родным, любимым и добрым был. Да. Был…

Я задумалась. А когда очнулась, то оказалось, что меня уже кольцом окружал туман. Он все сгущался и сгущался вокруг меня, будто подгоняя вперед и перекрывая все пути отступления. Наконец вышла к какому-то каменно-земляному холму. И я его не помнила! Я вообще не помнила, чтобы в лесу что-то подобное было. Обошла сооружение кругом. С одной стороны от земли был вход, небольшой, но со всех сторон укрепленный досками. Скорее, даже не ход, а лаз. Пройти в него можно было лишь согнувшись. Заглянула внутрь, там было темно, но где-то далеко что-то отблескивало. Или мне показалось.

Туман охватил нас плотным, непроницаемым кольцом – меня и холм. А вокруг, даже за пол метра, ничего не видно. Почувствовала себя ежиком в тумане, правда, лошадь искать не стала. Вдохнула поглубже, и решила отвлечься, чтобы не впасть в панику – полезла посмотреть, что там блеснуло в темноте. Ну, а чего задаром слезы лить или аукать в тумане. Все равно ведь ждать придется, пока это чудо-юдо утреннее развеется. Лучше б тропинкой подлиннее пошла, там бы точно не заблудилась, даже в тумане – тропа широкая и утоптанная. Здесь иногда и машины проезжают. Изредка так.

Соглашаться, даже мысленно, что сглупила, не хотелось. Совершенно! Надо находить положительное в любой ситуации. Вот теперь лезу, согнувшись, удовлетворяя свое любопытство, вдруг что стоящее найду – какая никакая шоколадка будет на вазочку моего головотяпства. Вдали что-то опять блеснуло. Я воспряла духом, поддернула рюкзак повыше и полезла дальше. Лаз сужался, и теперь приходилось лезть на корточках. Все таки рюкзак – это вещь – руки всегда свободны. Представила себе, на что будут похожи мои коленки, но любопытство превозобладало логический порядок вещей и здравый смысл. Светящаяся точка постепенно увеличивалась, и вот я уже с удивлением рассматриваю черную поверхность каменной дверцы.

Светящейся точкой оказалась круглая ручка на ней. Она была похожа на какой-то кристалл в металлической оправе. Блики от него падали на темную поверхность дверцы, но что на ней, видно было плохо. Я провела пальцами по рисунку – сердце пропустило удар, за ним второй, я даже перестала дышать – нащупала на свою голову – на каменной поверхности была высечена трехголовая змея. Руку отдернула, как от кипятка – боюсь змей с детства, до ужаса. Мысль о том, что надо «делать ноги» пришла незамедлительно, но все равно поздно – дверца плавно стала открываться. Я зажмурилась. В лицо ударили яркие солнечные лучи: я сидела на коленях в небольшом земляном лазе, а передо мной раскинулась площадь с разными странными строениями. Я все еще не могла проморгаться от внезапного солнца. Да еще и из темноты. Потому и постройки толком рассмотреть не могла.

– О, еще одна человечка приползла, – кто-то ядовито заметил сбоку.

– Кто это такой умный выискался, – не полезла в карман за словом.

– Закрой рот, мелочь! Ты еще не под защитой академии, так что я с легкостью смогу с тобой расправиться, и мне за это ничего не будет.

– Что? – возмутилась я, пропустив первую часть фразы.

– Адепт, вы почему запугиваете «ищущего»?

Со спины «ядовитого» подошел мужчина в темной просторной одежде, поверх которой был накинут плащ-накидка, как в старые времена.

– Простите, профессор, более не повториться.

– Очень надеюсь на ваш здравый смысл, адепт. Должен напомнить, что вы здесь равны со всеми.

– Да, профессор. Разрешите идти?

– Идти? Нет. Вы ведь здесь на посту, юноша, не так ли?

– Да. Принимать поступающих.

– Вот и принимайте, молодой человек. А девушку я забираю. Пойдем, милая.

Мужчине навскидку было лет сорок, не больше, с легкой сединой в длинных черных, собранных в хвост, волосах. «Вот если бы на него кожаную одежку и бандану надеть, вылитый рокер получился бы» – посетила меня шальная мысль, я таких по телику видела. Я ухватилась за протянутую руку. Она была холодной.

Мы шли к какому-то приземистому зданию по большой каменной площади. На моей спине, наверное, были выпалены две дырки от глазюшек «ядовитого». Как пить дать! А ощущения меня никогда не обманывали.

На здании висела надпись «Администрация».

– А куда я попала? – внезапно меня осенил вопрос по существу.

– А ты не знаешь? – удивился мужчина.

– Ну, знала бы – не спрашивала, – ответ был слегка резок. Я прикусила язык, – Упс!

– Не то слово, – почему-то рассмеялся мой неожиданный защитник. – Ты в Академии Нагов.

– Где? Кого? – второй вопрос я произнесла почти шепотом. Клубок нервов внезапно обосновался в горле, мешая даже дышать. Глаза мужчины смеялись. Он с трудом сохранял серьезное выражение лица, но уголок губ предательски подрагивал.

– А что не так? Или нагов боишься?

Голос внезапно осип. Я мотнула головой в знак согласия.

– Странно! А вон того юного змея не испугалась, – с напускным удивлением указал на стоящего на посту «ядовитого».

– Он кто? – тупить, так по полной.

– Его Высочество Оксиуранус. Очень ядовит. Как в прямом, так и переносном смысле.

Я смотрела во все глаза на невзрачного юношу с каштановыми волосами. То, что он высок и заметно гибок как-то не бросилось в глаза во время нашей словесной перепалки.

– А вы? – все также не отводя взгляда от Оксиурануса, спросила мужчину.

– Я – профессор здешнего учебного заведения.

– Вы – человек?

Он засмеялся.

– Милое дитя, здесь все – змеи, и я тоже.

– Но я – человек! – голос не слушался.

– Ошибаешься, милая. Иначе ты не нашла бы к нам дорогу.

– Этого не может быть, это ошибка! Нет, это сон! Сон? Правда же?

– Нет, милая, не сон, все на самом деле. Не бойся! А то ты совсем уже пополотнела. Тебе здесь ничто не угрожает.

– Кроме отдельных личностей, – махнула головой в сторону Оксиурануса.

– Еще подружитесь.

– Это вряд ли, – совершенно точно уверила профессора, осторожно отодвигаясь от него. Мужчина заметил сой маневр, но лишь усмехнулся.

– Заходи, дитя. Нужно тебя оформить. Как, кстати, тебя зовут?

– Зира.

– Как? – мужчина замер на месте.

– Зира, – повела плечом, – так дедушка назвал.

– «Идущая к звездам»? – мой спаситель задумчиво посмотрел на меня, совершено по особенному. – А кто твой дедушка?

Я только передернула плечами:

– Дедушка, как дедушка.

– И он тебе ничего не рассказывал?

– Он умер, уже давно. Мне тогда было десять лет.

– А кто у тебя остался в семье?

– Родители и младший брат.

– И никто ничего не рассказывал?

– О чем?

– О нас! О твоей сущности!

– Нет.

– Как же ты нашла дорогу к академии?

Пришлось рассказать этому мужчине все, не таясь.

– Очень странно, – он внимательно выслушал меня. – Но что не делается – к лучшему.

– Может, все же, я по ошибке сюда попала? – у меня оставалась последняя попытка.

– Это исключено, девочка, только змеи могут найти это место. Правда, ты наполовину человек. Этот вход именно для таких, как ты.

Я зависла. Мое естество никак не хотело принимать сказанное.

– А Оксиуранус?

– Он – чистокровный наг. Королевских кровей.

– Это поэтому он так ко мне отнесся? Что я человек?

– Да, он вас очень не любит.

– И что же мы ему сделали?

– Ничего. Просто, он считает, что люди сильно ослабили силу нагов.

– Да ладно!

– Да-да, девочка, и в этом есть доля правды.

– Так закройте этот лаз, и дело с концом! Никто никого раздражать не будет, – меня понесло. – Не любит он! А я его, так вообще видеть не хочу.

Мужчина слушал меня и тихонько посмеивался.

– Чему вы улыбаетесь?

– Столько экспрессии в твоих словах. За это я и люблю вас, людей. В вас бурлят эмоции, внося разнообразие в этот холодный мир. А закрыть ход мы не можем.

– Почему? Завалите его, и делов то.

– Видишь ли, дитя, все, в ком есть наша древняя кровь, рано или поздно услышат ее зов. И чтобы не произошло непоправимое, все должны узнать о своей особенности и научиться управлять силами. Если завалить лаз, как ты предлагаешь, люди, а которых течет кровь нагов, начнут сходить с ума, не зная, что с ними происходит. Могут навредить и себе и другим.

– Типа огнем кого-то поджечь или в воздух отправить полетать?

– У тебя что-то подобное было? – мужчина поднял вверх бровь.

– Нет. Я книжки читаю и кино смотрю, там такое было.

– Интересно, интересно. Но это, собственно, не те возможности, что есть у магов. Вернее сказать, магия стихий и у нас присутствует, но в меньшей степени, чем у других.

– У других?

– Конечно. Драконы, эльфы – у них стихийная магия – основная.

– А какая ж у вас основная?

– У нас, – поправили меня. – Ты прямо здесь у порога приемной комиссии хочешь весь вводный курс прослушать? – надо мной по доброму подтрунивали. Я смутилась.

– Все таки, я думаю, вы ошибаетесь. Я очень боюсь змей, вряд ли я одна из вас, – дрожь побежала по спине, заставив меня передернуть плечами.

– А вот это действительно загадка. Я так понимаю, у тебя не было ни одного оборота?

Я недоуменно посмотрела на профессора.

– Ну, понятно. Что ж, Зира, добро пожаловать в Академию Нагов, будем с тобой разбираться.

Мы все таки вошли в дверь с надписью «приемная комиссия».

Глава 2

– Добрый день! – мой спутник поприветствовал собравшихся в маленькой комнатке нескольких присутствующих. Они все принялись за внимательное изучение моей скромной персоны. Я же хотела провалиться куда поглубже, лишь бы меня не сверлили глазами – с детства не люблю такого пристального внимания.

– Знакомьтесь: наша новая «ищущая».

– Здравствуйте, – промямлила и я.

– Опять человечка? – пренебрежительно отозвались где-то в стороне от меня.

– Да, я человек, – молчать не буду, – а что такое?

– Ты слишком дерзкая! – ответил тот же голос. Пришлось посмотреть. В углу в красивом кресле сидела красивая моложавая женщина лет тридцати, с белыми мелированными волосами и смуглой кожей. Ее почти черные глаза презрительно сверлили мою тушку.

– А Вы – змея? – «невинно» поинтересовалась я.

– Да как ты смеешь, девчонка?! – гибкое смуглое тело моментально оказалось возле меня. Ее холодные духи щекотали мое обоняние, отвлекая от опасности. Светлое платье облегало все, что нужно, и было рассчитано на восторг окружающих.

– Смею! – во мне заговорило упрямство и подсознательная надежда на стоящего рядом мужчину. – Тем более, ничего оскорбительного я Вам не сказала. Как я знаю, все находящиеся здесь – змеи, – выкрутилась я.

– Аринар, успокойся. Девочка права. А вот тебе с твоей неприязнью надо что-то делать, иначе как с адептами общаться будешь? – ответил «мой профессор».

Женщина брезгливо подобрала губы и с достоинством проследовала к входной двери. Мой сопровождающий проследил за этой демонстрацией отношения ко мне и всей сложившейся ситуацией.

– Это, кстати сказать, твой будущий преподаватель магии земли, девочка, – ошарашил он меня. – Она – полуэльф-полузмея, подобно тебе – полукровка. Но считает, что люди – худшее, что могло произойти с нагами. Зато свой народ – чуть ли не наградой для нас древних, – последняя фраза была сказана очень тихо, лишь для моих ушей. – Будь весьма осторожна. Ты нажила себе врага.

Говоря это, он погладил меня по голове. Капюшон спал, моя коса обрела свободу и тяжелым канатом упала мне на грудь. Рука «моего» профессора застыла в воздухе, глаза сузились, а дыхание сбилось:

– Белая…

– Белая змея…

В комнате как будто поселился рой раздраженных пчел. Но я уже не слышала, меня утягивало в омут серых глаз. Я таяла, как воск, расплавляясь. Вдруг у меня в сознании кто-то опустил тяжелую железную занавесь. Она бухнула так, что я аж поежилась. Все пропало. Профессор внимательно разглядывал меня. Его сильно удивила моя перемена.

– Что ж, продолжим, – нехотя, мужчина оторвался от созерцания меня маленькой. – Нашу новую поступающую зовут Зира.

В комнате повисло молчание. Меня эти эмоциональные качели начали порядком раздражать.

– Господин секретарь, оформите, пожалуйста, девушку в общежитие, ну, и все данные не забудьте внести в анкету, – очень серьезно обратился мужчина к открывшему рот, невысокому пухленькому человеку неопределенного возраста. – А теперь мне пора, прощайте, господа. Имею честь, – мой провожатый обратился ко всем в комнате. – Буду ждать тебя на занятиях, дитя. Ты – сама загадка, а мне очень хочется тебя разгадать,– мужчина ловко овладел моей ладошкой и едва осязаемо коснулся кончиком носа моих пальчиков. – До встречи!

Развернулся, и, более не гладя ни на кого, покинул помещение.

– Кх, кх, – я разрушила повисшее молчание.

– А, да, проходите сюда, девушка, – засуетился секретарь, предлагая мне присесть. Его лысина поблескивала в падающих из окна за спиной солнечных лучах.

– Меня зовут господин Нямек. Узвем Нямек, к Вашим услугам, – наконец представился секретарь.

Я рассматривала этого подслеповатого человека. Жиденькие, серо-бурые волосы тонким ободком облегали лысую круглую голову. Помню, мой дед называл этот цвет «агути», то есть, природный. Этот человек действительно был незаметен среди остальных, и, если бы не двигался, то вообще, сливался бы с окружающим интерьером. «Странно, – подумала я, – сколько ж ему лет?» Господин Нямек выглядел настолько неопределенно, что можно было дать и двадцать пять и тридцать пять лет, а то и все сорок.

– Итак, Вас зовут Зира? – в глазах сверкнуло любопытство, но г-н Нямек его быстро спрятал.

– Да, – я наблюдала, как мужчина примруживается, записывая мое имя.

– Ваша фамилия, род, титулы?

– Чаргородская. Остальное – не знаю. Родители в такие знания меня не посвящали. Узвем Нямек укоризненно посмотрел на меня:

– Так-с.

– Скажите, а Вы тоже получеловек-полузмей? – вдруг полюбопытствовала я.

– Да, – мужчина нерешительно взглянул на меня. – К чему сей вопрос?

– Просто интересно стало, – мне стало стыдно за свою несдержанность.

– Я наполовину медянка – семейство ужовых.

– Ужик?! – меня охватила детская непосредственность.

– Нет, не ужик, – растерялся мужчина. – Это мое семейство – ужовые, а я – медянка. Мама была змейкой, – отчего-то он решил уточнить.

– Ааа… – неопределенно потянула я, явно не зная, что делать с этой информацией. – А господин профессор?

– Вы все узнаете на занятиях, милочка, – раздался старческий голос от стены.

Я обернулась, там сидела сухенькая старушка. Ухоженная, в строгой одежде. Она внимательно разглядывала меня. Возле окна стояло еще две женщины. Молодые, довольно яркие шатенки.

– Да-да, г-н Узвем, оформляйте девочку побыстрее, ей еще поселиться нужно. И подготовиться к завтрашнему испытанию, – обратилась к секретарю ближайшая из женщин. – Ужик! – ее медовые глаза смеялись, глядя на побледневшего мужчину.

– Ну спасибо тебе, – просычал в мою сторону г-н Нямек. – Удружила.

– Госпожа Эланида, уймитесь! – старушка говорила негромко, но возражать никто не осмелился.

– А какие будут испытания? – спохватилась я.

– Все завтра узнаете, – тот же старческий голос.

– А как же мне готовиться, если я не знаю, к чему?

– Просто выспитесь, милочка, этого будет достаточно.

Мне вручили бумагу на заселение и озвучили направление. И я пошла. Натянув капюшон, запихала косу поглубже. Уже на пороге здания поправила свой рюкзак, и наконец-то попыталась придать должный вид своим джинсам, а то во время разговоров в приемной совсем о них забыла. Получилось не ахти как, но все-таки лучше. Бахрома на прорезях рваных джинсов немного отвлекала от серых коленок. Но не очень. Я вздохнула и обвела взглядом площадь. Там кучковались новоприбывшие ищущие. Девушки и юноши нервно оглядывались. Видимо, искали, куда им дальше идти. Мимо меня прошли двое парней. Один из них окинул меня взглядом своих ярко голубых глаз. И, видимо, не найдя ничего интересного, проследовал дальше со своим спутником. Юноши были красивы. Они двигались плавно, но что-то подсказывало мне – они не просто друзья. Лицо голубоглазого мне явно кого-то напоминало, только.., а, ладно, у меня есть сейчас дела посерьезнее.

Я зашагала через площадь в заданном мне направлении. Метров через сто обнаружилось общежитие. Здание располагалось углом к площади, выставляя две стены со сводчатыми, спаренными по двое окнами на обозрение всем желающим. Арочные витражи пропускали внутрь здания максимум света, делая общежитие похожим на галерею. Со стороны строение представляло собой некую сеченную пирамиду, каждый следующий этаж которой неуловимо уменьшался по длине и ширине. Совсем чуть-чуть. Почему? Ответ на этот вопрос я пока не знала. Пятый этаж был последним и маленьким по сравнению с первым. Узорчатая кованная ограда, вдоль которой цвели изумительные кусты с малиновыми крупными цветами, похожими на рододендроны, тянулись вдоль общежития, создавая вторую живую изгородь.

Комендант, женщина крупная и мощная дала мне ключ с номером 555. Комната оказалась на пятом этаже, почти посередине коридора. Ключ плавно сделал оборот в замке, дверь распахнулась. В комнате – обычная мебель, рассчитанная на трех человек. Вдоль одной стены располагались две кровати, возле второй – одна. Длинный, широкий стол возле окна вполне мог уместить трех адепток, если вдруг им вздумается грызть гранит знаний одновременно. Уборная и умывальник находились на этаже, как и небольшая кухонька, а вот душевые – внизу, в подвальном помещении общежития, о чем и говорилось в объявлении на дверях комнаты. Возле стены, прилегающей к входным дверям, напротив окна со столом располагался трехстворчатый шкаф. Вернее, даже три шкафа, объединенных в один большой. Я проверила содержимое этого гиганта деревообрабатывающей промышленности: центральный отсек был занят. Здесь висела черная кожаная куртка, на полочке лежали кожаные штаны. Внизу стояли удобные берцы. Что-то еще разглядеть не удалось. На спине поднялись все волоски, по коже ломанулись толпы перепуганных мурашек.

– Интересуешься? – обманчиво мягкий голос обволакивал, вызывая панику, смешанную с истерикой.

Я плавно обернулась, одновременно делая шаг в сторону. Вот не зря я ходила на бальные танцы. Сейчас манера двигаться, будто скользишь, оказалась весьма кстати:

– Полагаю, ты моя соседка?

Передо мною стояла очень красивая девушка – смуглая брюнетка. Волосы крупными волнами ложились ей на плечи, а черные непроницаемые глаза вытягивали душу из собеседника, в данный момент, из меня. Я напряглась всем телом. Как ни странно, это помогло. Ее взгляд меня более не тревожил. Смуглянка это заметила, но напор лишь усилила. Теперь ее стройное, спортивное тело, упакованное в черный лайкровый обтягивающий топ и такие же шорты, нависало надо мной.

– И кто же такой обезбашенный решил поселиться со мной?

Меня явно запугивали. Странно было то, что я отчего-то не боялась. Девушка была уверенна в себе и своих манипуляциях, очевидно, не в первый раз проводимых. Подобная тактика была в почете у некоторых учащихся в моей школе, уже ушедшей в лету. Обычно у тех, кто не дотягивал по знаниям, но активно развивал мускулатуру. В моей же соседке чувствовалась не только сила. Ее лицо отражало наличие ума, решительности и много чего еще. Оно просто кричало: «уйди с дороги, если не дура!» Дурой я не была, но и отступать не собиралась. Вот так пойди на попятную один раз – вовек не слезут. Этот урок я усвоила с детства.

– Меня Зира зовут, – я бесстрашно смотрела в самый центр непроглядной бездны глаз моей собеседницы. Она прищурилась, слегка склонив голову набок, и разглядывая меня, как диковинную зверюшку.

– А я – Черная Мамба.

Девушка ожидала реакции на свои слова.

– А я – белая змея, – вдруг вспомнила, как меня окрестили в приемной комиссии. Не знаю, почему, но меня не устрашила принадлежность девушки. Я вдруг вообще перестала испытывать свой самый большой страх – змей. Во мне разливалось необъяснимое спокойствие, сродни тихому торжеству.

– Ну, с цветовой гаммой разобрались, а как же тебя зовут, соседка?

Тонкая холеная ниточка брови Черной Мамбы взмыла вверх:

– Однако… – она еще раз пробежала взглядом по мне, отдельно останавливаясь на лице, словно ощупывая каждую его черточку. – Эрилия. Но ты никого здесь не найдешь, кто бы знал меня под этим именем.

– Почему? Твое имя очень красивое, – моя открытость еще больше поразила соседку.

– Потому что меня здесь все боятся!

– Кусаешься? – брякнула не подумав.

– Бывает… – все так же, разглядывая, задумчиво ответила Эрилия.

– Зачем? – ну, правда, было интересно.

– Чтоб боялись, – неопределенно повела плечами девушка. – Иногда охочусь.

Признание Эрилии вогнало меня в ступор.

– Я так понимаю, ты этого не делаешь? – девушка правильно оценила мое состояние. – Ядовитая?

Я ответить не успела. На пороге комнаты образовалась тоненькая, как тростиночка, но высокая девушка, с длинным изящным носиком – как в быту говорят, греческим профилем, и копной зеленых волос.

– Милисент Лоза. Можно Милли. Или Сенти. Не ядовита, но плюнуть в еду могу.

Она явно ответила на последний вопрос Мамбы.

– Ужик? – вопрос скоро станет моей визитной карточкой.

– Нет. Я представитель семейства Колабрид.

В воздухе повисло молчание. Нам с Эрилией выделили время для осознания. Но мы не осознали, и также выжидающее смотрели на обладательницу тонкого грациозного тела в светло-салатновом воздушном платье.

– Зеленая виноградная змея, – вдруг со вздохом сказала девушка. – Вижу вам тоже не приходилось о таких, как я, слышать. Мой род из древесных змей.

Ее уверенность слегка подрастерялась. Она прошла в комнату, и направилась прямиком к третьей кровати, стоящей напротив двери. Очевидно, вновь вписываясь в свои жизненные рамки, расширить которые явно намеревалась, так уверенно нам представляясь. Но сдулась, как воздушный шарик, столкнувшись с нашим незнанием. Она села, сложив руки на коленях и потупив в пол взгляд, словно ожидала нашего приговора.

– Зира, – представилась я.

Моя соседка в лайкровой блестящей мини одежде ошарашено молчала.

– Ну, это ни в какие рамки уже не лезет! – она вдруг рванула из комнаты.

– А это – Эрилия – Черная Мамба, – я постаралась смягчить неловкое положение. – Она считает, что ее здесь все должны бояться.

Испуганный взгляд метнулся в мою сторону:

– Эээ..? Ты чего? – я не поняла, что ее так напугало.

– Черная Мамба? – девушка стала нервно икать. – Наверно, мне стоит пороситься в другую комнату.

– Не выйдет, мест нет, – в дверном проеме нарисовалась Эрилия. – В этом году много полукровок прибыло.

Она недовольно прошла в комнату и плюхнулась на постель возле окна. Я проследовала к единственной оставшейся. Скинув рюкзак, присела на золотистое с крупными малиновыми цветами покрывало. Сенти вся сжалась, сидя в своем уголочке, в момент став какой-то малозаметной.

– Девочки, да что не так то? – обратилась я к обеим сразу. Эта напряженность в воздухе раздражала. Пришла пора расставить все точки над «і».

– Что не так?! – вдруг взвилась Эрилия. – Я целый год доказывала свое право на единоличное обладание комнатой. И добилась этого. И тут появляетесь вы. Но если Милисент сходу просекла положение дел и то, что здесь лишняя, то ты здесь разыгрываешь храбрую дурочку. Либо вообще ничего не ведающую не пойми кого.

Черная Мамба окинула нас с Сенти гневным взглядом. Последняя успела и побледнеть и посереть перед манящей черной бездной глаз разгневанной Мамбы. Ее черты лица стали расплываться, в облике начало проявляться что-то змеиное. Было видно, что девушка сдерживает себя из последних сил, стараясь не поддаваться зову своей сущности. Странно, но я мгновенно успокоилась.

– Что ж, поскольку нас все равно в ближайшее время никто все равно расселять не будет, предлагаю подружиться. Ну а если не получится, – я по очереди поймала испуганный и возмущенный взгляды, – разъедемся при первой возможности! Я бы предпочла первый вариант.

В комнате было тепло. Я скинула капюшон легкой курточки, потом, подумав, сняла ее совсем. В комнате висела звенящая тишина. Я прошла к шкафу, пора было застолбить за собой и часть его. Поразмыслив секунду, заняла правую. Левая была ближе к кровати Сенти, и справедливости ради я решила оставить эту часть за ней. На лице девушки эмоции менялись со скоростью света, не успевая зацепиться за какую-то одну. Я подмигнула ей, и она вдруг покраснела, заливаясь девичьим румянцем.

– Не, ну ты точно не пойми кто, – вдруг со смешком ответила Эрилия.

Я обернулась. Девушка расслабленно развалилась на кровати. Черты лица расслабились, в ней больше не бушевала озлобленность:

– Что ж, давайте попробуем, – она задумчиво, с каким-то неподдельным интересом разглядывала нас с Сенти. – Возможно, у нас что-то и выйдет. Да не трусись ты, Милисент. Бери пример с Зиры – абсолютно бесшабашная девчонка. Откуда только свалилась на меня?

– Я не бесшабашная, – спокойно отрезала я, но ты права в одном: я еще мало понимаю, что происходит вокруг и как я сюда попала.

Следующие пол часа я утоляла интерес, рассказывая все произошедшее со мной за последние два дня.

– Ну ты даешь! – веселилась со своего места Эрилия. – Стыкнуться с отъявленным скотом нашего курса, зря, что королевский отпрысок, главной академической стервой, и обзавестись личным знакомством с ректором.

– Это кто ректор? – спросила я, перебирая претендентов на данную вакансию. Эрилия уже угорала на своей кровати.

– Да тот, кого ты мысленно байкером одела, – от смеха у нее выступили слезы на глазах. Милисент тоже уже улыбалась из своего уголка.

– Ну, девка, ты даешь! – держалась за живот Черная Мамба. – Ужиииик… – следующий приступ смеха накрыл девушку с головой.

– А ты правда белая змея? – вдруг подала голос Сенти.

– Так сказали, а что?

– Разве ты не знаешь наших легенд?

– Нет, как видишь, – я развела руками, – расскажешь?

– Белая змея была принцессой Нагов, – вдруг совершенно серьезно ответила Эрилия. Ее веселость как ветром сдуло.

– И что? Я ведь, вообще, получеловек-полузмея, как оказывается.

– Да там плохой конец, – замялась вдруг Сенти.

– Вы будете это по истории Нагов проходить, – голос Эрилии стал бесцветным, она с какой-то тоской посмотрела на меня. – Кстати, те двое парней, – перевела разговор на другую тему, – тебе не показалось, они – пара. А «голубоглазый» – родной брат твоего «ядовитого», – смешинки опять появились в уголках глаз девушки. – Они двойняшки. Сиран…

– Кто? – перебила я.

– Оксиуранус – коротко Сиран – так его все зовут. Полное имя используется редко: на торжествах там или профессора когда обращаются напрямую на занятиях, тогда да, полным именем. Да и он сам его не любит. Хочешь разозлить – тогда «Оксиуранус» – то, что надо.

– А почему он так не любит нас – людей?

– Полулюдей ты имеешь ввиду?

– Ну да, – я слегка замялась, – полулюдей, полузмей.

– Примесь человека снижает магический потенциал Нагов, – Милисент внезапно поддержала разговор.

– ???

– Все стихии в разы слабее, – продолжила она, отвечая на мой вопросительный взгляд. Да и мельче мы от настоящих Нагов, в несколько раз иногда. Да и в человеческом виде они и крупнее, и мощнее, особенно, боевые Наги.

Милисент задумчиво замолчала.

– Я так полагаю, мы, в их понимании, «ниже плинтуса»? – осознание накрыло масштабностью проблемы.

– За то у нас ясновидение лучше, чем у любого чистокровного Нага, – встрепенулась Сенти.

– Все было бы не так плохо, если бы парой Дориана не был получеловек, – Черная Мамба положила последний пазл в картинке проблема по имени «Оксиуранус».

– Сиран прямо с цепи сорвался, когда узнал об этом. Он, вообще, обвинил Сидара в совращении наследного принца. Но здесь Дориан вмешался и Сирану осталось лишь зубами скрипеть да свой яд на остальных полулюдей изливать. Не повезло тебе, Зира, на его пути оказаться.