Читать книгу За советом в Оптину. Из истории Свято-Введенской Оптиной пустыни и оптинского старчества. Наставления оптинских старцев - Татьяна Никитина - Страница 1

Благословенная Оптина

(из истории монастыря)

Оптина пỳстынь – всемирно известный монастырь, один из древнейших в России, расположенный на берегу реки Жиздры недалеко от города Козельска Калужской области. Происхождение Оптиной неизвестно, подлинных сведений о ее создателе не сохранилось. По древнему преданию, обитель была основана в конце XIV века раскаявшимся разбойником по имени Опта, принявшим в монашестве имя Макарий, почему ее называли и Макарьевской. Есть версия, что монастырь учрежден монахолюбивым князем Владимиром Храбрым или ближайшими его наследниками. Однако наиболее реальным является предположение, что прежде обитель была прибежищем для старцев и стариц, которые жили раздельно под управлением одного духовного отца, а такие монастыри носили название оптиных. (Проживание в одной обители монахов и монахинь было запрещено соборным определением 1503 года.) Вероятно, основателями Оптиной пустыни стали неизвестные отшельники, избравшие для своих подвигов глухое место в лесу, вдали от всякого жилья, у пограничной засеки с Польшей, участок, неудобный для хлебопашества, никому не нужный и никому не принадлежащий. Так что скорее всего Оптина относится к числу самых древних монастырей.

Синодик Оптиной обители 1670 года, который был переписан с древнего синодика, позволяет говорить о том, что монастырь существовал уже в XV столетии. Первые письменные данные об Оптиной пустыни относятся ко времени царствования Бориса Годунова. В козельских писцовых книгах (1629, 1630, 1631 годы) говорится, что монастырю дано «на свечи и ладан» для поминовения царя Феодора Иоанновича. В старейшей вкладной книге 1670 года имеются данные о вкладах царствующих особ. Известно, что в 1689 году началось строительство первой каменной церкви Введения Пресвятой Богородицы.

При императоре Петре I для умножения государственных доходов на монастыри налагались пошлины, часто непосильные. В 1704 г. у Оптиной пустыни отобрали в казну мельницу, перевоз через Жиздру и рыбную ловлю, а в 1724 г. обедневшая обитель указом Синода и совсем была упразднена как «малобратный монастырь» (всего в тот период по всей России закрыли около 500 обителей). Немногочисленную братию (12 человек) перевели в Преображенский монастырь города Белева. Однако в 1726 году по прошению стольника Андрея Шепелева, поданному в Святейший Синод, указом императрицы Екатерины I Оптина пустынь была возобновлена. Но монастырь оказался без всяких средств к существованию почти на пустом поле. В 1764 году указом Екатерины II в ходе секуляризационной реформы Оптина пополнила число заштатных монастырей Крутицкой епархии. В 1773 году в обители было только два монаха, оба глубокие старики.

Состояние монастыря изменилось в 1795 году, когда митрополит Московский и Калужский Платон, посетивший Оптину и пораженный красотой местности, принял надлежащие меры для восстановления в ней общежительной жизни. Духовное же возрождение Оптиной пустыни началось лишь тридцать лет спустя, когда епископ Калужский и Боровский Филарет (Амфитеатров), впоследствии митрополит Киевский, принял решение об устройстве Иоанно-Предтеченского скита «для желающих провождать безмолвную жизнь».

Устроителями скита в 1821 году по благословению преосвященного Филарета стали монахи-отшельники из рославльских лесов (Брянской губернии), будущие оптинские старцы братья Моисей и Антоний Путиловы.

Целью жизни в скиту считалось «при единодушном жительстве глубочайшее безмолвие, необходимое к очищению внутреннего человека, соединенное с внимательным рассматриванием самого себя и постоянной молитвой». Скит стал сердцем Оптиной пустыни, местом, откуда исходила та благодатная сила, которая освящала жизнь насельников монастыря. Именно здесь сугубые аскетические делания – непрестанная молитва и стяжание смирения, дающие жизнь духовным дарам старчества, зажгли тот самый костер, о котором писал историк и религиозный мыслитель Георгий Петрович Федотов: «Саров и Оптина – вот два самых жарких костра, у которых грелась вся Россия».

Святость ушедших времен вновь оживает здесь, возрождаясь в образе особого благодатного явления – старчества. По определению прп. Амвросия Оптинского, старчество – это особый духовный союз, который заключается в искреннем послушании духовных детей своему духовному отцу, в частом исповедании ему всех своих поступков и движений мысли и сердца и испрашивании благословения на любые действия. Ученик полностью доверяет своему достигшему бесстрастия и сердечной чистоты учителю, которому открывается воля Божия и который берет на себя полную ответственность за судьбу вручаемой ему души.

«Путь старческого окормления во все века христианства признан всеми великими пустынножителями, отцами и учителями Церкви самым надежным и удобнейшим из всех, какие были известны во Христовой Церкви, – пишет в жизнеописании старца Леонида иеромонах Климент (Зедергольм). – Старчество процветало в древних египетских и палестинских киновиях, впоследствии насаждено на Афоне, а с Востока перенесено в Россию. Но в последние века, при всеобщем упадке веры и подвижничества, оно понемногу стало приходить в забвение, так что многие начали отвергать его. Уже во времена Нила Сорского старческий путь многим был ненавистен, а в конце прошедшего столетия и почти совсем стал неизвестен. К восстановлению в России этого, основанного на учении святых отцов, образа монашеского жития много содействовал знаменитый и великий старец архимандрит молдавских монастырей Паисий Величковский. Он с великим трудом собрал на Афоне и перевел с греческого языка на славянский творения аскетических писателей, в которых содержится учение о монашеском житии вообще и в особенности о духовном отношении к старцам. Вместе с тем в Нямецком и других подчиненных ему молдавских монастырях он показал и применение этого учения к делу. Одним из учеников архимандрита Паисия, схимонахом Феодором, жившим в Молдавии около 20-ти лет, этот порядок иноческой жизни передан иеросхимонаху отцу Леониду, а им и учеником его, старцем иеросхимонахом Макарием, насажден в Оптиной пустыни».

Начало старчества в Оптиной пустыни относится ко времени переселения в нее прп. Льва в 1829 г. До этого почти все оптинские насельники в основном обращали внимание на внешнюю сторону монашества – псалмопение, пост, бдение, молитву с поклонами – и в этом полагали сущность иночества, внутреннюю же его сторону, совершенствование духа, оставляли в забвении: каждый жил по своим понятиям, подвизался как умел. Преподобные Моисей и Антоний были хорошо знакомы с творениями отцов-подвижников, знали о необходимости духовного руководства как важного условия иноческой жизни и желали ввести его в Оптиной пустыни. Но при тогдашних духовных силах оптинской братии не было людей, которые могли бы положить начало старчеству: сам прп. Моисей был перегружен сложными настоятельскими обязанностями, а прп. Антоний был слишком слаб здоровьем для того, чтобы взять на себя введение старчества – обычая для многих братий совершенно незнакомого и тяжелого, так как оно требовало постоянного внимания к самым малейшим движениям мысли и сердца. Многие из тех, кто привыкли за долгие годы монашества только к внешнему деланию, не понимали, что значит борьба со страстями, очищение сердца от дурных наклонностей путем откровения помыслов, полное послушание. Для преодоления всего этого необходим был человек, опытный в духовно-аскетической жизни, обладающий даром рассуждения, твердый и смелый, который мог бы побороть все препятствия на пути к утверждению старчества. Именно таким был старец Лев, и ему прп. Моисей поручил руководство братией.

Старчество в Оптиной пустыни основывалось на тех началах, которые проводил в своей деятельности преподобный Паисий Величковский († 1794). У него все было обращено на внутреннюю сторону монашеской жизни. Он же указывал и на один из главных источников иноческого воспитания – чтение святоотеческих творений и правильное их применение в жизни. До середины XIX века большинство переводов прп. Паисия оставались в рукописях, пока наконец их не издали в Оптиной пустыни. Усердием прп. Макария и его помощников были переведены и изданы греческие и славянские труды святых отцов, в которых имелись необходимые советы и руководства как для старцев, так и для их учеников.

Духовный расцвет обители главным образом был связан с именами ее великих старцев – преподобных Льва, Макария, Моисея, Антония, Амвросия и их преемников. Оптинские подвижники имели все дары Святого Духа: дары непрестанной молитвы, духовного рассуждения, прозорливости, дар исцеления душ и телес человеческих. Они могли назвать незнакомого человека по имени, читали письма, не распечатывая, прозревали духом прошлое и будущее человека, открывали людям на исповеди забытые грехи, возвращали слух и речь глухонемым, но главным чудом считали чудо Евхаристии, а главным даром – покаяние.

Господь устраивал так премудро, что оптинские преподобные были воспитанниками старцев, а затем сами наставниками. Они передавали эстафету старчества, так что это благодатное явление не пресекалось в Оптиной более ста лет.

Дух мира Христова, обретенный через святое старчество, явственно ощущался всеми посетителями обители – это была особая атмосфера глубокой сосредоточенности и тишины, которая сразу же охватывала паломников. Н.В. Гоголь после посещения Оптиной так описывал ее исключительную духовность и благотворное влияние на все с ней соприкасающееся: «Я заехал по дороге в Оптинскую пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю, на самой Афонской Горе не лучше. Благодать видимо там присутствует. Это слышится и в самом наружном служении. Нигде я не видал таких монахов. С каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не расспрашивал, кто из них как живет: их лица сказывали сами все. Самые служки меня поразили светлой ласковостью ангелов, лучезарной простотой обхождения; самые работники в монастыре, самые крестьяне и жители окрестностей. За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышим ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участия к человеку больше» (из письма графу А.П. Толстому).

Оптина стала одним из важнейших духовных центров России. Огромное количество богомольцев разного возраста, звания и образования стремились в эту обитель. А между тем перед революцией в Российской Империи было более 1000 монастырей, около 100 тысяч храмов. Но непрерывный поток богомольцев со всей России устремлялся именно в далекую (300 км от Москвы) Оптину, несмотря на подчас немалые трудности дальнего путешествия.

К оптинским старцам приезжали известнейшие представители русской культуры: писатели Н.В. Гоголь, В.А. Жуковский, Ф.И. Тютчев, И.С. Тургенев, П.А. Вяземский, Ф.М. Достоевский, славянофилы супруги Киреевские и П.В. Киреевский (собиратель русских народных песен и былин), А.С. Хомяков, Иван и Константин Аксаковы, В.С. Соловьев, С.М. Соловьев, К.Н. Леонтьев (в монашестве Климент), С.А. Нилус, В.В. Розанов, И.М. Концевич. В обители бывали П.И. Чайковский, Н.Г. Рубинштейн, граф Л.Н. Толстой, граф А.П. Толстой, великий князь Константин Константинович Романов (президент Императорской Академии наук, религиозный философ, поэт) и его дети – великие князья Олег (поэт), Игорь, Иоанн, Константин (замученные большевиками в Алапаевске), великая княгиня Татиана (в монашестве Тамара), преподобномученица великая княгиня Елизавета и многие-многие другие. Большинство из них не просто посещали монастырь, а были духовными чадами оптинских старцев. Усерднейшим и главным помощником старца Макария по книгоизданию был литературный критик и философ Иван Васильевич Киреевский. Через свою жену Наталию Петровну, бывшую в юности духовной дочерью прп. Серафима Саровского, издатель поддерживал связь с митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым), помощь которого весьма способствовала успеху дела.

В начале XX века Оптина пустынь была большим процветающим монастырем, здесь жили около трехсот монахов. Богослужения совершались в шести храмах обители и двух храмах Иоанно-Предтеченского скита. В библиотеке хранилось около 60 тысяч книг и рукописей.

Трудно сказать, было ли в России за всю ее историю место, где в такой степени общество людей приблизилось к идеалу христианских отношений, несмотря на испытания, скорби, ошибки, и где святое братство имело бы такое огромное освящающее влияние на свой народ. А необходимость этого была самая острая. В Россию усиленно проникала западноевропейская культура и становилось все больше людей, которые не имели представления о духовной жизни, совершенно не понимали внутреннюю природу Церкви и монашества. Победу в душах людей одерживал рационализм и, как следствие, – атеизм. Массовый отход от христианства стал вполне закономерным для высшего общества, жившего европейскими идеями. Православие все больше становилось «верой простолюдинов». Катастрофические последствия такого богоотступничества весь мир увидел после октябрьского переворота 1917 года.

После революции декретом от 23 января 1918 года монастырь был закрыт. Сразу начались аресты начальствующих и обыски в братских кельях. Сначала из трудоспособных монахов организовали артель «Оптина пустынь», но в 1923 году закрыли и ее. Иноки были изгнаны, некоторых их них арестовали и отправили в лагеря. Земли и скотный двор, стадо коров, ранее принадлежавшие монастырю, отошли к «племхозу». На некоторое время на территории обители открыли музей, но уже в 1927 году его деятельность прекратилась. Имущество обители был разобрано местными жителями, часть вещей распродали на аукционе, устроенном прямо на паперти собора. Тогда же было разорено кладбище: чугунные памятники и ограды отправили на переплавку, мраморные и гранитные надгробия сложили грудами, могильные холмы сровняли с землей. Редкие книги из собрания отправили в Москву в библиотеку им. Ленина, остальные за бесценок отдали желающим для хозяйственных нужд. Здания обители много раз меняли хозяев: в них располагались коммунальные квартиры, лесопилка, дом отдыха, концлагерь для польских офицеров, воинская часть. После войны строения, в том числе и монастырскую стену, начали разбирать на кирпичи.

В канун празднования замечательного юбилея – 1000-летия Крещения Руси – 17 ноября 1987 года Оптина пустынь была возвращена Русской Православной Церкви. 3 июня 1988 г., в день Владимирской иконы Божией Матери, в надвратном храме была отслужена первая литургия.

Так началось возрождение обители, явившей России и всему православному миру дивный пример смирения и любви Христовой, действия благодати Святого Духа, просиявшей через оптинских старцев – светильников веры, возлюбивших Христа всем сердцем. Канонизация Собора Оптинских старцев, состоявшаяся 26 июля 1996 года, исполнила жизнь Свято-Введенского монастыря новым возвышенным содержанием – под молитвенным покровом новопрославленных угодников Божиих. В августе 2000 года Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви установил общецерковное почитание оптинских подвижников, которые и по сей день незримо пребывают в своей обители и служат пользе душ всех, с молитвой к ним притекающих.

Старчество в Оптиной пустыни

Преподобный Моисей Оптинский

В миру Тимофей Иванович Путилов

15/28 января 1782 – 16/29 июня 1862

Если кому когда милование какое-нибудь сделаете – за то помилованы будете. Если постраждете со страждующим (невелико, кажется, сие) – с мученики счисляетесь. Если простите обидящего, и за сие не только все грехи ваши простятся, но дщерью Отца Небесного бываешь. Если помолишься от сердца о спасении, хотя и мало, спасешься. Если укоришь себя, обвинишь и осудишь себя пред Богом за грехи, совестью чувствуемые, и за то оправдана будешь. Если исповедуешь грехи свои пред Богом, за сие вам прощение и мзда. Если попечалуешь о грехах, или умилишься, или прослезишься, или воздохнешь, воздыхание твое не утаится от Него: «Не таится бо от Него, – говорит святой Симеон, – капля слезная, ниже капли часть некая». А св. Златоуст глаголет: «Если посетуешь только о грехах, и то примет Он в вину (как причину) твоего спасения».

Преподобный Моисей Оптинский

Схиархимандрит Моисей, в миру Тимофей Путилов, родился в 1782 г. в благочестивой купеческой семье в г. Борисоглебске Ярославской губернии. В роду его было много монашествующих. Отец отличался необычайным усердием к исполнению церковных установлений, своих пятерых сыновей и дочь воспитывал в строгости и страхе Божием. Тимофей с юных лет понял сущность и глубину духовной жизни и твердо решил стать монахом. Поступив в 1805 г. послушником в Саровскую пустынь, он застал там светильника Церкви прп. Серафима. В 1808 г. перешел в Свенский монастырь, а через три года присоединился к отшельникам, жившим в рославльских лесах, и 10 лет подвизался наподобие древних египетских отцов, шесть дней в одиночестве вычитывая ежедневные богослужения и творя Иисусову молитву и сходясь в воскресенье с другими старцами для совместной молитвы. Один из пустынников, отец Афанасий, в 1819 г. келейно постриг Тимофея Ивановича в монашество с именем Моисей, в честь Моисея Мурина.

В 1820 г. отец Моисей побывал в Оптиной пустыни, где познакомился с калужским епископом Филаретом (Амфитеатровым). Владыка давно желал устроить в сосновом бору, окружавшем монастырь, уединенный скит и решил поручить это рославльским пустынникам, зная об их подвижнической жизни. В 1821 году о. Моисей и его младший брат, будущий старец Антоний, тоже рославльский отшельник, прибыли в Оптину пустынь и незамедлительно взялись за устройство скита. Главный труд состоял в том, чтобы очистить выбранное место от вековых сосен. Ревностно занялись этим подвижники – вместе с небольшим числом наемных людей собственноручно рубили толстые деревья и корчевали мощные пни, строили небольшие братские кельи и церковь во имя Иоанна Предтечи. По благословлению владыки Филарета отец Моисей становится первым скитоначальником, а в декабре 1822 года – после рукоположения во иеромонаха – духовником Оптиной пустыни.

В 1825 году, когда о. Моисей был в отлучке в Москве по делам монастыря, его избрали настоятелем. Для него это было большим испытанием, он не стремился к начальствованию, но труды по управлению обителью ему пришлось нести до конца своих дней – 37 лет. Поначалу и внутреннее, и внешнее состояние обители было далеко не процветающим. За Оптиной числился большой долг, хозяйство не налажено. За годы правления старца Моисея обитель буквально преобразилась. Были построены новые храмы и благоустроены старые, возведены семь новых братских корпусов, восемь корпусов гостиницы для паломников и каменная ограда с семью башнями. Из хозяйственных заведений появились скотный и два конных двора, кирпичный и черепичный заводы, мельница, почти удвоились земельные владения. Значительным достижением было устроение монастырской библиотеки, основой для которой стало собственное обширное собрание книг и рукописей настоятеля. Для нее построили новое каменное здание, отец Моисей сам заботился о ее пополнении книгами, не только душеполезными, но и по различным областям знаний. Один из калужских книголюбов говорил, что после него заходить в книжную лавку не стоило и труда – он скупал все интересное. Книги выписывались также из Москвы и Петербурга. Именно при отце Моисее началась большая книгоиздательская деятельность в Оптиной пустыни. Настоятель во множестве рассылал книги в монастыри, библиотеки, частным лицам, раздавал богомольцам.

При этом можно сказать, что все эти обширные преобразования совершались вопреки обстоятельствам, лишь по вере прп. Моисея. Всегда и во всем он полагался на Господа. Часто начинал многотысячное строительство, имея в монастырской казне всего 10–15 рублей. По мирским меркам – дело несбыточное, о чем ему и говорили практичные люди. Таким о. Моисей отвечал: «А про Бога-то ты забыл. У меня нет, так у Него есть». И чудесным образом появлялись благодетели, которые жертвовали необходимые деньги – и на строительство, и на благотворительность: отец настоятель кормил множество бедных, убогих, помогал всем, кто к нему обращался. Часто он «маскировал» свои благодеяния, например, у бедняков за большую цену покупал совершенно ненужные вещи или приобретал плохие продукты, а потом сам употреблял их в пищу; держал на жаловании сирот, работой которых было отпугивание ворон и ловля кротов; принимал в монастырь немало больных и старых людей, не способных физически трудиться.

Когда архимандрит Моисей почил, в ящике его стола, где хранилась монастырская казна, обнаружили один гривенник, да и тот закатился в щель. Его брат, прп. Антоний, улыбнулся: «Эх, не разглядел батюшка гривенник, а то бы и его истратил на бедных!»

Сам строгий подвижник, постник, молитвенник, прп. Моисей был преисполнен любовью к людям, сострадателен и снисходителен к их немощам, однако небрежности при исполнении послушаний не любил и умел вразумить в случае надобности. Всю жизнь подвижника можно выразить такими словами: он жил сокровенно в Боге. Среди непрестанных внешних забот и попечений в нем был «потаенный сердца человек в неистлении кроткого и молчаливого духа».

Неоценимой была роль отца Моисея в основании старчества, прославившего Оптину пустынь. После прибытия в скит в 1829 г. отца Леонида (в схиме Льва) между обоими строгими подвижниками возникла глубокая духовная близость и взаимопонимание, ибо оба прошли серьезный путь внутреннего делания, и ему прп. Моисей поручил старческое руководство скитской братией. Позже настоятель проницательно возлагает бремя окормления братии на старца Макария, при нем приходит в монастырь будущий преподобный старец Амвросий. Поэтому можно сказать, что оптинское старчество всецело обязано своим существованием отцу Моисею.

Скончался прп. Моисей 16/29 июня 1862 г. в возрасте 80 лет, незадолго до того принял схиму. Мощи его, обретенные в 1994 г., покоятся в Казанском храме.

Преподобный Антоний Оптинский

В миру Александр Иванович Путилов

9/22 марта 1795 – 7/20 августа 1865

Так устроено Господом Богом, пекущимся о душевном спасении нашем, чтобы всякий человек в жизни сей имел крест, который и должен он с детскою покорностью ко Отцу нашему Небесному нести, взывая к Нему из глубины своей души: «Отче наш! Да будет во всем Твоя святая воля, только не лиши меня Небесного Царствия Твоего».

Если все святые несли свои кресты, да и Сам Спаситель наш был распят на кресте, то и мы должны, взирая на них, распинать плоть свою со страстьми и похотьми; а иначе, лежачи и покоясь по всему, как бы не свалиться в преисподнюю. Конечно, легче бы было с сытым чревом и с мягкого пуховика, перевернувшись, да прямо в пресветлый рай, но туда со креста дорожка проложена, ибо Царствие Божие не одною или двумя, но многими скорбями достигается! Вам, как и мне, более нравится находиться всегда в спокойном положении, но иже Христовы суть, те распинают плоть свою со страстями и похотями. Мы же с вами весьма бессильны и многонемощны, и подумать страшно о распятии, о железных гвоздях и копии! По крайней мере, претерпим Бога ради хотя косой взгляд, холодный прием и отказ о просимом и хотя с сих ничтожных степеней начнем свое распятие, и, Бог милостив, проберемся и мы за великими страдальцами в Царство Небесное!

Преподобный Антоний Оптинский

Схиигумен Антоний, в миру Александр Путилов, младший брат прп. Моисея Оптинского, родился в 1795 г. в г. Романове Ярославской губернии, с детства тяготел к духовной жизни. В 1812 г. он с братом по делам оказался в Москве. Когда французы вошли в город, Александр отстал от бежавших родственников, был взят в плен и потом вспоминал, что эти дни провел как «в некоем аду». Пленных заставляли таскать награбленное, били, всячески унижали. Наконец ему удалось бежать, и он добрался до родственников в Ростове. В 1816 году он тайно оставил мир и удалился в рославльские леса к своему жившему отшельником старшему брату Тимофею (будущему прп. Моисею Оптинскому), уже принявшему иноческий постриг. Здесь юноша безропотно нес самые тяжкие послушания, пребывая в полном подчинении у брата, ставшего его духовным наставником. В 1820 г. в праздник Сретения Господня Александр был пострижен в монашество с именем в честь прп. Антония Великого.

В 1821 году о. Антоний вместе с родным братом о. Моисеем приезжает в Оптину пустынь для строительства скита Иоанна Предтечи. В 1827 году он был рукоположен во иеромонаха. В 1825 году, после назначения прп. Моисея настоятелем Оптиной пустыни, о. Антония владыка Филарет утвердил скитоначальником, на место брата. Это событие надолго укрепило духовный союз скитских и монастырских братий. Имея в игумене Моисее общего начальника, они представляли собой единую духовную семью. «Отец Моисей терпеливым ношением немощей братии сумел собрать в Оптиной пустыни такое святое братство, которого не было и, думаю, не будет в России», – писал святитель Игнатий (Брянчанинов).

Отец Антоний стал скитоначальником в 30-летнем возрасте, в его подчинении оказались иноки намного старше него, но он, благодаря своей мудрости и смирению, умел обходиться со всеми так, чтобы никого не задеть. Будучи человеком подлинно смиренным, он по-настоящему тяготился новой должностью: «Сколько я ни глуп, однако собственным искусом отчасти узнал, что из всех чинов иноческих нет тягостнее, нет бедственнее и горестнее, как быть начальником над братиею!»

Вместе с братиями прп. Антоний преодолевал немалые внешние трудности и лишения, сам исполнял многие послушания, служа для всех примером трудолюбия. Его келейник одновременно был также садовником, поваром и хлебопеком, так что скитоначальник обслуживал себя сам. «Как самый бедный бобыль, живу в келье один, – говорил он, – сам и по воду, сам и по дрова». Он же сам в основном совершал и богослужения. «Чином священства почтенных теперь у нас в скиту собралось пять человек, но все они престарелы и многонемощны, почему и тяготу служения за всех несу один», – писал о. Антоний в 1832 г. своим родным. Богослужение он совершал с великим благоговением, которое передавалось всем предстоящим.

В 1836 году у о. Антония открылась тяжелая болезнь ног, сопровождавшая его до самой кончины. Во время мучительных обострений недуга он подолгу не мог встать на ноги. В 1839 г. он принял еще более тяжкий для себя крест – епископ Калужский Николай назначил его настоятелем Малоярославецкого Николаевского монастыря. Расставание с родным скитом, с любимым братом, своим духовным руководителем, начальствование в чужом месте стали для него настоящим испытанием. Однако настоятельские труды физически немощного, но духовно непоколебимого подвижника дали очень благие плоды и во внешнем, и в духовном устроении обители. В Малоярославецком монастыре у него появилось множество чад, которых он окормлял до своей кончины. Сохранившаяся переписка с ними свидетельствует о глубокой духовной мудрости старца.

Все время управления Малоярославецким монастырем прп. Антоний продолжал скучать по Оптиной, но лишь спустя 14 лет вернулся в скит, где прожил еще 12 лет. Наконец-то сбылось давнее внутреннее стремление старца к молитвенной жизни, свободной от бремени начальствования и связанных с ним забот. В это время уже открылись многие его дарования – прозорливости, исцеления, духовной рассудительности. Но свое служение он нес прикровенно, никогда не стремился сам давать советы, только если к нему обращались, но неизменно утешал каждого, приходящего к нему в скорби.

Несмотря на тяжелую болезнь ног – они постоянно были покрыты глубокими язвами – подвижник не пропускал богослужений, выстаивая их от начала до конца, а потом еще принимал посетителей. Старец даже шутил по поводу своих недугов. Иван Киреевский как-то сказал ему: «Вот, батюшка, на вас сбывается слово Писания, что многи скорби праведным: какой тяжкий крест возложил на вас Господь!» – «То-то и есть, – возразил старец, – что праведным скорби, а у меня-то все раны, как и святой пророк Давид говорит: “Многи раны грешномуˮ».

В 1862 г. отцу Антонию пришлось пережить тяжелую утрату – кончину любимого старшего брата. Всю жизнь он питал глубокое благоговение к прп. Моисею, который был его духовным отцом. Сорок дней он провел в затворе, читая Псалтирь по новопреставленному, затем прожил год в уединении и непрестанной молитве.

В 1865 году прп. Антоний принял великую схиму. 7/20 августа того же года отошел ко Господу. Погребение было совершено при огромном стечении народа. Старец Амвросий сказал: «За счастье мы должны счесть, что жили при таких великих старцах, каковы были отец архимандрит Моисей, брат его отец игумен Антоний и старец отец Макарий».

Мощи прп. Антония Оптинского, обретенные 26 декабря 1994 г., покоятся в Казанском соборе рядом с прп. Моисеем.

Преподобный Лев Оптинский

В миру Лев Данилович Наголкин

1768 – 11/24 октября 1841

Не только обыкновенный мирской человек никакой надежды ко спасению не имеет, когда он не исполняет как должно заповедей Христовых, то есть когда смирение не полагает в основание своих подвигов и самочинно к ним приступает, но даже пророк и чудотворец, если не сохраняют всех заповедей, отвергаются Христом Спасителем, но за принесение должного покаяния мытарь, блудница, разбойник сделались наследниками нескончаемых блаженств.

Много в нынешнем веке видим подвижников, много постников, много таких, кои по целым ночам простаивают на молитве, но, к сожалению, очень мало смиренных и кротких, мало таких, которые бы угощали странников, с любовию ходили за больными, насыщали голодных, одевали нагих, посещали заключенных в темницах, то есть мало таких, кои бы внимание для своего спасения обращали на более важные и необходимые добродетели. Евангелие говорит ясно, что именно за нелюбовь к ближнему осудятся на Страшном Суде грешные, а праведные за исполнение ее будут оправданы.

Преподобный Лев Оптинский

Иеросхимонах Лев, в миру Лев Наголкин, родился в 1768 г. в г. Карачеве Орловской губернии в купеческой семье. В юности занимался торговым делом. Несмотря на перспективы, которые открывались перед ним в миру благодаря его незаурядным способностям, в 30 лет он поступает послушником в Оптинскую обитель, откуда через два года переходит в Белобережскую Иоанно-Предтеченскую пустынь, настоятелем которой был иеромонах Василий (Кишкин), старец высокой духовной жизни, долгое время подвизавшийся на Афоне. Здесь в 1801 г. послушник Лев был пострижен в монашество с именем Леонид и рукоположен в иеромонаха. В 1804 г. братство избрало его настоятелем.

Вскоре в Белобережскую пустынь приходит его духовный отец – старец Феодор (Перехватов), ученик прп. Паисия (Величковского). В 1808 г. в поисках уединенной жизни вместе со своим старцем иеромонах Леонид переселился в отдаленную келью и принял здесь келейно постриг в схиму с именем Лев. (Старец Феодор иногда в шутку называл своего ученика и собрата – «смиренный лев».) Когда и эта келья стала местом паломничества множества богомольцев, подвижники решили укрыться от славы и многолюдства на Валааме, во Всесвятском скиту, где схимонах Лев подвизался в безмолвии около шести лет, а затем в 1817 г. перешел в Александро-Свирский монастырь.

В Предтеченский скит Оптиной пустыни схимонах Лев прибыл уже на склоне лет, в 1829 году, вместе с шестью учениками, среди которых был будущий знаменитый подвижник – святитель Игнатий (Брянчанинов). Через некоторое время в скит перебрался и отец Макарий (Иванов), который стал верным помощником старца Льва по окормлению братии и богомольцев.

Настоятель отец Моисей сразу передал отцу Льву духовное руководство братией. Поселился старец на монастырской пасеке, где ему был отведен домик в некотором отдалении от скита, чтобы здесь могли бывать все посетители, в том числе и женщины (вход в скит женщинам был воспрещен). С появлением в скиту отца Льва уклад жизни стал более строгим. Сам он был суровым аскетом: сон – не более трех часов в сутки, включая краткий послеобеденный отдых, пища, самая простая, – два раза в день. Жизнь старца была наполнена молитвой и попечением о братии и посетителях. Он постоянно призывал учеников хранить между собой взаимную любовь, мир и единомыслие, более же всего учил смирению, считая терпение оскорблений и обид необходимым для спасения. Когда нужно, старец мог быть резок и не боялся затронуть самолюбие своих духовных детей. Но делалось это исключительно ради духовной пользы, без малейшей грубости или раздражения. «Бывало, – рассказывал один ученик старца, – батюшка сделает мне такой строгий и грозный выговор, что едва на ногах устою; но тут же и сам смирится, как дитя, и так умиротворит и утешит, что на душе сделается легко и отрадно; и уйдешь от него мирный и веселый, как будто батюшка меня хвалил, а не укорял».

Свт. Игнатий (Брянчанинов), в то время послушник и ученик старца, так описывал окружавшую его атмосферу: «Все скитяне составляли тогда одну духовную семью. Мир и любовь царствовали в ней. Все отличались глубоким смирением. Каждый старался превзойти другого в этом отношении. Даже взглядом боялись друг друга оскорбить, испрашивая прощение при малейшем оскорблении брата. Все сохраняли безмолвие. По кельям друг к другу не ходили».

Леонид Кавелин, в будущем архимандрит, наместник Троице-Сергиевой Лавры, вспоминал: «Случилось мне однажды проезжать из Козельска в Смоленскую губернию. По дороге в уединенных деревушках поселяне, узнав, что я еду из Козельска, наперерыв спешили узнать что-нибудь об отце Леониде. На вопрос: “Почему вы его знаете?ˮ – они отвечали: “Помилуй, кормилец, как нам не знать отца Леонида? Да он для нас, бедных, неразумных, пуще отца родного. Мы без него были, почитай, сироты круглыеˮ. Вот памятник, который вековечнее многих мраморов и гранитов!»1

Но как и все великие подвижники, старец подвергался скорбям и искушениям, преследовавшим его до конца дней. Старчество в самом начале своего появления в Оптиной пустыни вызвало протест, последовали жалобы недовольных правящему архиерею в Калугу. Преосвященный Николай, епископ Калужский, неоднократно запрещал старцу Льву принимать посетителей, а в 1836 г. перевел из скита в монастырь, лишив скитскую братию духовного руководителя. Скитяне все равно приходили к нему в обитель, но это нарушало сложившийся уклад жизни, доставляя всем большие неудобства.

Старец, несмотря ни на какие искушения и физические немощи, служил ближним до конца, исполняя волю Божию. «Хоть в Сибирь меня пошлите, хоть костер разведите, хоть на огонь меня поставьте, я буду все тот же Леонид! Я к себе никого не зову, а кто ко мне приходит, тех гнать от себя не могу. Особенно в простонародии многие погибают от неразумия и нуждаются в духовной помощи. Как могу презреть их вопиющие душевные нужды?»

Прп. Льву от Господа были даны великие дары: прозорливости, исцеления душевных и телесных недугов, рассуждения, любви и утешения страждущих. Он разрешал все проблемы, вникал в том числе в бытовые, житейские обстоятельства.

Будучи человеком непоколебимой веры, необычайной смелости, твердости и энергии, отец Лев и в преклонном возрасте отличался бодростью духа, никогда не жаловался на здоровье. Он был высокого роста, величественный, в молодости обладал баснословной силой. Но годы и огромная нагрузка брали свое. В 1841 г. началась тяжелая предсмертная болезнь старца. В сентябре он стал заметно ослабевать, но никакой помощи от врачей не принимал, все упование возложив на Господа. Пищи в последние дни вовсе не вкушал, укрепляло его только Причастие. 11/24 октября старец благословил всех и после слов: «Ныне со мною будет милость Божия» – предал свой дух Господу. Мощи прп. Льва, обретенные 10 июля 1998 г., покоятся в оптинском храме-усыпальнице во имя Владимирской иконы Божией Матери.

Преподобный Макарий Оптинский

В миру Михаил Николаевич Иванов

20 ноября / 3 декабря 1788 – 7/20 сентября 1860

Где ж искать христианину утешение в находящих ему искушениях и скорбях, как не в вере в Бога? Но вера не просто есть только веровать, что Он наш Создатель, но веровать, что Он и промышляет о нас всесильною Своею десницею, и все устрояет для нас на пользу, хотя мы этого и не можем разуметь по дебелости нашего разума, помраченного мглою страстей наших, от нашего произволения действующих, а водимые страстями и скорбь сильнее ощущаем. Премилосердый же Господь, любя нас и хотя нас спасти и избавить от заблуждения и порабощения страстей, посылает различные скорби, лишения и болезни, дабы мы, познав суету свою и не находя утешения, обратились к Нему. Итак, по любви своей к нам Господь, провидя могущую быть пользу, кто того достоин, многих сводит с пространного пути, а поставляет на узкий и прискорбный путь, чтобы терпением болезней и скорбей устроить их спасение и даровать жизнь вечную.

Преподобный Макарий Оптинский

Иеросхимонах Макарий, в миру Михаил Иванов, родился в Орловской губернии в дворянской семье в 1788 г. У него было еще три брата и сестра, но мать всегда выделяла старшего сына и говорила, что из него «выйдет что-нибудь необыкновенное». После ранней смерти матери Михаил в 14 лет поступил бухгалтером в Льговское уездное казначейство и с таким усердием и точностью вел дела, что обратил на себя внимание губернского начальства. В 1806 г. после смерти отца Михаил поселился в имении, но в ведении хозяйства не преуспел. В октябре 1810 г. он отправился на богомолье в Площанскую пустынь и домой уже не вернулся.

Послушник Михаил сразу же с головой окунулся в монашескую жизнь, с радостью постигал азы аскетического делания, брался за любой труд. В декабре 1810 г. он был пострижен в рясофор с именем Мелсхиседек. Но настоящего духовного руководства в Площанской пустыни тогда не было, и отец Мелхиседек скорбел о том, что не может проходить школу истинного монашеского делания.

В 1815 г. происходит постриг его в мантию с именем в честь прп. Макария Египетского и рукоположение во иеродиакона (иерейская хиротония состоялась через два года). В том же году в Площанскую пустынь поступил старец иеросхимонах Афанасий (Захаров) из Нямецкого монастыря, ученик прп. Паисия (Величковского). В его лице о. Макарий обрел наконец опытного руководителя в духовной жизни и почти десять лет пользовался советами мудрого подвижника.

В 1827 г. будущий старец назначен духовником Севского Троицкого женского монастыря. Его наставником и помощником в этом делании стал старец Лев, прибывший в Площанскую пустынь из Александро-Свирского монастыря. Он сразу увидел в о. Макарии подвижника, обладающего многими дарами, и лишь уступая его просьбе и искреннему желанию иметь опытного руководителя, согласился быть его духовным отцом.

Вскоре старец Лев перешел в Оптину, но общение между ними продолжалось по переписке, воссоединиться со своим наставником о. Макарию удалось в 1834 г.

В Оптиной пустыни старец Лев сразу сделал о. Макария своим помощником, поручив переписку со своими чадами. В 1836 г. прп. Макарий был назначен духовником обители, а после перевода о. Антония в Малоярославецкий монастырь в 1839 г. – скитоначальником.

Старец Лев постепенно готовил отца Макария себе в преемники. Вскоре он стал доверять ему окормление своих духовных детей, советовался по многим вопросам, а со временем не решал без него никаких затруднений. В конце жизни он благословлял духовных чад обращаться к о. Макарию, говоря: «Отец Моисей и отец Антоний – великие люди, а Макарий свят».

За годы пребывания прп. Макария в должности настоятеля скит значительно преобразился и не только был обеспечен всем необходимым, но и поддерживал монастырь. Однако самым главным деланием скитоначальника, которое он совершал, отдавая всего себя, было духовное окормление братии и посетителей, количество которых постоянно росло. Служению ближним о. Макарий посвящал все время, свободное от молитвы и богослужений, за исключением краткого отдыха. Одним из его свойств было удивительное умение почувствовать человека, найти к каждому подход, соответствующий его характеру, он точно знал меру и возможности каждого.

По воспоминаниям, батюшке проще было общаться с людьми среднего и низшего сословий, они целиком доверяли ему, не искали в нем «внешней учености», готовы были сразу открыть сердце, да и веру имели более крепкую. Но слава старца была уже так велика, что для беседы с ним приезжали и представители высшего сословия, государственные деятели, писатели, ученые. Время его старчествования признано «золотым веком» в истории Оптиной пустыни.

Благодаря самоотверженным трудам старца Макария впервые в России были изданы святоотеческие творения. Много лет посвятил преподобный подготовке к печати рукописных переводов писаний отцов Церкви, сделанных еще прп. Паисием (Величковским), но изданных лишь частично, а в России практически недоступных для читателей. В его келейной библиотеке хранились рукописи, переданные ему старцем Афанасием (Захаровым), учеником прп. Паисия. У старца Льва также были такие рукописи, попавшие к нему от схимонаха Феодора. Этим творениям было необходимо увидеть свет, и это произошло с помощью супругов Киреевских, чье имение находилось неподалеку от Оптиной в селе Долбино.

Иван Васильевич Киреевский (22 марта/3 апреля 1806 – 11/23 июня 1856) – русский философ, писатель, публицист, был преданным духовным чадом отца Макария. В 1845 году И.В. Киреевский, издававший тогда журнал «Москвитянин», предложил отцу Макарию поместить там какую-либо статью духовного содержания. Старец принял это предложение с благодарностью, и в 12-м номере «Москвитянина» за 1845 г. напечатали жизнеописание прп. Паисия (Величковского).

В 1846 г., будучи в гостях у Киреевских, прп. Макарий коснулся вопроса о недостатке духовных книг и упомянул, что у него есть много рукописей. Наталия Петровна сообщила, что и у нее тоже хранится несколько штук. Тогда сама собой возникла идея издать эти духовные сокровища. Киреевские попросили благословения у митрополита Московского Филарета (Дроздова), владыка обещал оказать всяческую поддержку. И в Оптиной пустыни закипела работа. Рукописи были переписаны набело, отосланы на цензуру в Московскую Духовную академию, и в начале 1847 г. вышла в свет книга под заглавием «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского». Так было положено начало благому делу – изданию духовных сокровищ Оптиной пустыни, – продолжавшемуся 15 лет, до самой кончины о. Макария, при горячем содействии Киреевских и под высоким покровительством владыки Филарета. Вплоть до своей смерти от холеры И.В. Киреевский вместе с супругой Наталией Петровной активно занимался книгоиздательством обители.

Изданные Оптиной пустынью духовные книги рассылались в дар в академические и семинарские библиотеки, архипастырям, в монастыри России и Афона. При жизни старца Макария было издано 17 духовных книг, затем скитяне продолжили издательскую деятельность под руководством его преемника по старчеству – иеромонаха Амвросия. После кончины прп. Макария издали шесть томов его писем духовным чадам – сокровище мудрости и многолетнего опыта для всех, кто ищет спасения.

Со временем здоровье старца стало слабеть. В 1858 г. он принимает великую схиму.

«Кончина старца была мирна и тиха, проста и вместе величественна, как и вся жизнь его, угасшая, словно вечерняя заря светлого дня, оставив в сердцах преданных ему глубокую ночь печали», – гласит описание последнего дня прп. Макария Оптинского – 7/20 сентября 1860 г. Мощи преподобного, обретенные 10 июля 1998 г., покоятся во Владимирском храме, рядом с честными останками его старца и сомолитвенника – отца Льва.

Преподобный Иларион Оптинский

В миру Родион Никитич Пономарев

8/21 апреля 1805 – 18 сентября / 1 октября 1873

Кто похвалится бесскорбной жизнью? Всякому бывает свое и в свое время. Тягость же эту, меру нашей силы и потребу каждого знает один Господь! Известно также, что причиной скорбей наших бывает наше устроение, и когда ищем в сердце оправдание, то больше страдаем, а при укорении себя скорее успокаиваемся. 

Нам надо ожидать всегда скорбей и быть готовыми благодушно переносить всякую, которая найдет. А счастливое состояние свое понимай так: Бог видит, что ты не можешь еще понести скорбей, потому, как отец, бережет тебя и утешает.

Преподобный Иларион Оптинский

Иеросхимонах Иларион, в миру Родион Пономарев, родился в селе Ключи Воронежской губернии в пасхальную ночь 1805 года и получил имя в честь апостола Иродиона. Мать предрекла своему еще семилетнему сыну будущее монашество.

В 1820 г. Родион с родителями переехал в Воронежскую губернию, где обучался ремеслу в доме отца, известного портного, так как решил, что в монастыре ему пригодится эта профессия. В возрасте 24 лет Родион переехал вместе с родителями в Саратов. В те годы город был наводнен множеством старообрядцев. Известный в Саратовской губернии старец Семен Климыч посоветовал благочестивому юноше заняться миссионерством среди раскольников, чтобы вернуть их в лоно Православной Церкви. Братство, возглавленное Родионом, стало известно далеко за пределами Саратова. Однако через 9 лет он серьезно задался вопросом, не настала ли для него пора вступить на монашеский путь. Почти год он паломничал по замечательным русским обителям Сарова, Суздаля, Ростова Великого, Белозерска, Тихвина, побывал на Соловках, в Почаеве, на Валааме, в Глинской и Площанской пустынях и получил благословение непременно побывать у оптинских старцев Льва и Макария. Приехав в Оптину, он нашел в этих подвижниках то, чего искала его душа. В марте 1839 года он был определен на жительство в Оптинский Иоанно-Предтеченский скит.

Вступая в должность скитоначальника, преподобный Макарий избрал себе в келейники Родиона, который в августе 1849 г. был пострижен в мантию с именем Иларион. Должность келейника он исправлял в течение двадцати лет, тесно общаясь со старцем, что весьма благоприятствовало его духовному совершенствованию. Старец Макарий до своей кончины держал отца Илариона в тени, и тот не имел духовных чад. Сокровенно, в тиши скита совершалось возрастание смиренного инока в мужа высокой меры духовной, способного руководить другими. В последние дни своей предсмертной болезни старец Макарий передал отцу Илариону, ставшему в 1857 г. иеромонахом, многих своих духовных детей. В 1863 году о. Иларион вступил в должность скитоначальника и духовника обители.

Благодатный дар исцеления телесных и душевных недугов, которым наделил Господь всех преподобных оптинских старцев, в полной мере был усвоен и прп. Иларионом. «Он обладал молитвенным даром так воздействовать на человека, что тот, чувствуя невидимое присутствие Всемогущего Господа, со всей откровенностью исповедовал старцу самые потаенные движения своего сердца», – свидетельствовал глинский схиархимандрит Иоанн (Маслов).

Любовь старца к страждущим была безгранична. Как-то попала к отцу Илариону на исповедь упорнейшая душевнобольная, изрыгавшая на него непристойную брань. Не обращая на это внимания, он добился, чтобы женщина пришла в полное сознание и покаялась в том грехе, за который так сильно страдала. «Вы бы ее, батюшка, оставили, коль она такая», – заметил кто-то, на что старец ответил: «А у нее ведь душа такая же, как и у нас с тобой. Весь мир не стоит одной души!» Преподобному Илариону был присущ и дар прозорливости, хотя ему по смирению удавалось скрывать его от большинства людей.

В марте 1872 г. прп. Иларион отслужил свою последнюю литургию. Вернувшись в келью, сказал: «Никогда так не уставал, должно быть, пришел конец мой». Через несколько дней он принял пострижение в схиму. Не передать и отчасти постигшие его тяжкие страдания в течение полутора лет его предсмертной болезни: постоянная бессонница, удушье, сильнейшие боли, невозможность двигаться, но до последнего дня он ни разу не прерывал исполнения положенного молитвенного правила. В последний месяц перед кончиной причащался ежедневно. 18 сентября / 1 октября 1873 года мирно отошел ко Господу. Мощи его покоятся во Владимирском храме.

Преподобный Амвросий Оптинский

В миру Александр Михайлович Гренков

23 ноября / 6 декабря 1812 – 10/23 октября 1891)

В том-то и вся ошибка с нашей стороны, что не хотим покоряться воле всеблагого Промысла Божия, указующего нам через обстоятельства душеполезный путь, а все ищем своего какого-то покойного пути, который существует только в мечтательности, а на самом деле его на земле нет; не всем, а некоторым только будет покой тогда, когда пропоют «со святыми упокой».

Есть мудрое старинное слово опытных людей: «Не живи, как хочешь, а живи, как Бог приведет». Господь лучше нашего знает, что нам полезнее и что можем вместить и чего не можем вместить. Если оставим свои хотения и разумения и потщимся исполнить хотения и разумения Божии, то во всяком месте и во всяком состоянии спасемся.

Мы должны жить на земле так, как колесо вертится: только чуть одной точкой касается земли, а остальными непрестанно вверх стремится; а мы как заляжем на землю, и встать не можем.

Преподобный Амвросий Оптинский

Иеросхимонах Амвросий, в миру Александр Гренков, родился в 1812 г. в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря, воспитывался в обстановке строгого благочестия. Во время учебы в Тамбовском духовном училище и духовной семинарии проявил незаурядные способности. Закончив в 1836 г. обучение, он еще 4 года не решался исполнить обет, данный Богу во время тяжелой болезни, и расстаться с миром. От известного в то время подвижника Илариона, затворника Троекуровского, он получил совет: «Иди в Оптину пустынь – и будешь опытен. Ты там нужен».

Прожив полгода в монастыре, Александр Гренков был зачислен в братию. В ноябре 1840 г. послушника Александра по благословению старцев Льва и Макария перевели в Предтеченский скит, где он прожил около пятидесяти лет. Старец Лев особенно любил молодого послушника, ласково называл Сашей, но в воспитательных целях нередко испытывал его смирение: делал вид, что сердится на него, даже дал ему прозвище «химера» (так в народе называют пустоцвет на огурцах). Как-то прилюдно он в гневе обрушился на Александра и выгнал из кельи, но своим посетителям сказал: «Великий будет человек».

После смерти старца Льва брат Александр около четырех лет был келейником о. Макария. В 1842 г. его постригли в мантию с именем Амвросий, в 1846 году – рукоположили в иеромонаха. Вскоре отец Амвросий заболел столь серьезно, что никто не надеялся на выздоровление, и он принял схиму. Эта тяжелая болезнь продолжалась более года и имела очень большое значение для духовной жизни батюшки. Потеряв надежду на улучшение здоровья, он в декабре 1847 г. подал прошение об оставлении его в обители за штатом. Тогда ему было всего лишь 36 лет.

Наставником будущего святого был старец Макарий, под чьим руководством о. Амвросий смог обучиться искусству из искусств – умной молитве. Он нес два важных послушания: помогал старцу Макарию в издании святоотеческих трудов и отвечал на письма. Так старец Макарий постепенно готовил себе преемника.

Отец Амвросий получил благословение на духовное окормление братии в очень молодом по монастырским меркам возрасте – менее 40 лет, но таково было доверие к нему опытных отцов, видевших его редкие дарования.

Через 40 дней после кончины старца Макария о. Амвросий перешел на жительство в корпус рядом со скитской оградой, на его западной стороне была сделана пристройка, называемая «хибаркой», для приема женщин. В келье прп. Амвросия была самая скудная обстановка: несколько икон, кровать с холщевым, набитым соломой тюфяком и такой же подушкой – вот и все ее убранство. При старце были два келейника: о. Михаил и о. Иосиф (Литовкин), будущий старец. Главным письмоводителем стал высокообразованный человек – о. Климент (Зедергольм), сын протестантского пастора, перешедший в Православие.

При всей своей крайней немощи и болезненности, приковывавшей его почти всегда к постели, прп. Амвросий с утра и до поздней ночи, с небольшим перерывом для обеда и краткого отдыха, принимал посетителей, и эта его деятельность продолжалась непрерывно в течение 30 лет, до отъезда в Шамордино. Он имел огромное духовное влияние не только на братию монастыря, но и на мирских людей всякого звания и положения. Среди посетителей старца были и представители интеллигенции, многие из которых благодаря отцу Амвросию смогли вернуться к вере, к Церкви, в своих жизненных исканиях найти путь к спасению. К нему обращались знаменитые писатели Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, философы В.С. Соловьев и К.Н. Леонтьев и многие другие известные люди.

Большое влияние оказал старец Амвросий на Константина Николаевича Леонтьева (1831–1891) – замечательного писателя, философа, публициста. Еще отроком после одной из поездок в Оптину пустынь он сказал своей матери: «Вы меня больше сюда не возите, а то я непременно тут останусь».

Жизнь К.Леонтьева была полна страстей и резких поворотов, но его тайное стремление к Богу постепенно возрастало. Он много писал, довольно долго находился в Турции на дипломатической службе. В 1871 г. Константин Николаевич тяжело заболел холерой, от которой в то время обычно умирали. Тогда он дал тайный обет уйти в монастырь, после чего болезнь отступила. Тут же Леонтьев отправился на Афон, где прожил около года. Но великие старцы иеросхимонах Иероним и схиархимандрит Макарий отправили его в Оптину пустынь. Здесь его духовником сначала стал о. Климент (Зедергольм), после его кончины он перешел под руководство старца Амвросия.

В 1891 г. отец Амвросий постриг его в монашество с именем Климент и отправил на жительство в Троице-Сергиеву Лавру, зная, что он не способен подвизаться в Оптиной пустыни в качестве рядового монаха, выполняя все положенные послушания. Прощаясь с о. Климентом, старец Амвросий сказал ему: «Мы скоро увидимся». Старец скончался в октября 1891 года, а 12/25 ноября того же года умер от воспаления легких его постриженик отец Климент.

Во всех словах и действиях отца Амвросия проявлялось глубокое смирение, из него и рождалась та удивительная любовь, которая не разбирала «плохих» и «хороших», в каждом человеке он видел образ Божий. Лев Толстой говорил о старце Амвросии: «Этот почти парализованный человек, вечно болящий и на одре лежащий, который еле мог перекреститься, принимал в день десятки и сотни посетителей, еле говоря им что-то на пользу души, и к нему тянулись люди со всех концов России, и мне кажется, что этот человек сделал для духовной жизни России больше, чем все ее бытоулучшители».

«Хибарка» старца Амвросия

Борис Константинович Зайцев писал в «Слове о Родине»: «Слава его была очень велика, текла самотеком, из уст в уста, без шуму, но с любовью. Знали, что если в жизни недоумение, запутанность, горе, – надо идти к отцу Амвросию, он все разберет, утишит и утешит… Его ждала“вся Россия” – простая, страждущая Русь, мужчины, женщины, дети. Старец молился перед иконой Богоматери, затем начинал расточать себя. На всех хватало любви. Не было для о. Амвросия неважного, малого человеческого горя. Так раздавал он себя, не меряя и не считая. Не потому ли всегда хватало, всегда было вино в мехах его, что был соединен он прямо с первым и безграничным океаном любви?»2

В последние 10 лет своей жизни отец Амвросий возложил на себя еще новую заботу о содержании и благоустройстве многолюдной женской Шамординской общины, которую основал в 12 верстах от Оптиной пустыни.

Шамординская обитель была любимым детищем отца Амвросия. История ее начинается еще в начале 1870-х годов и связана с именем духовной дочери старца, по его благословению принявшей монашество, – матушки Амвросии (Ключаревой), в миру богатой помещицы.

Усадьба Шамордино была куплена Ключаревой по благословению старца. По ее завещанию в 1883 г. здесь, при непосредственном наблюдении преподобного, началось устроение женской общины. Первая домовая церковь в Ключаревском имении была освящена в честь Казанской иконы Богородицы. В Шамординской общине было много состоятельных, образованных, с высоким общественным положением насельниц. К 1890-м годам число инокинь в обители достигло 500 человек.

Старец Амвросий ежегодно в летнее время приезжал в Шамордино, чтобы лично наблюдать за всеми делами. В 1889 г. он начал строительство огромного каменного храма в честь Богородицы. Разнообразные хозяйственные и духовные начинания побудили его переселиться в Шамордино.

К 1918 году здесь подвизались более 800 сестер. Имелись богадельня, больница, приют для девочек-сирот, несколько скитов. В марте 1923 г. обитель была закрыта и ликвидирована, все ее земли и угодья стали собственностью колхоза. В марте 1990 г. в обители начала возрождаться монашеская жизнь. В сохранившемся доме, возведенном над кельей старца Амвросия, был устроен первый в России храм в честь прп. Амвросия Оптинского. В январе 2019 г. 22 здания Шамординского монастыря переданы в собственность Русской Православной Церкви.

Именно в Шамордино суждено было старцу Амвросию встретить час своей кончины. Он неоднократно пытался вернуться в Оптину, но это было невозможно из-за усилившейся болезни. В сентябре 1891 г. болезнь обострилась так, что о. Амвросий потерял слух и голос, начались его предсмертные страдания – столь тяжелые, что подобных им, как сам признавался, он за всю жизнь не испытывал. 10/23 октября 1891 г. старец, трижды вздохнув и с трудом перекрестившись, скончался. На погребение съехалось около 8 тысяч человек. Сразу же после кончины старца Амвросия начали совершаться чудеса по молитвам к нему, как и при жизни он исцелял, наставлял, посылал утешение. Часовня над его могилой стала местом паломничества людей со всех концов России.

Казанский собор в Шамордино

В июне 1988 г. о. Амвросий был причислен к лику святых, первым из оптинских старцев. В годовщину возрождения обители произошло чудо: ночью после службы во Введенском соборе

мироточили Казанская икона Божией Матери, мощи и икона прп. Амвросия. Сейчас его святые останки почивают во Введенском соборе в освященном в честь него приделе.

Преподобный Исаакий Оптинский

В миру Иван Иванович Антимонов

31 мая / 13 июня 1810 – 22 августа / 4 сентября 1894

Любите Бога и ближних, любите Церковь Божию, в службе церковной, в молитве ищите благ не земных, а небесных. За это вас Царица Небесная не оставит и пошлет Свою милость. Живите по совести и просите помощи у Царицы Небесной, и все будет хорошо.

Преподобный Исаакий Оптинский, Старший

Схиархимандрит Исаакий, называемый Старшим, в миру Иван Антимонов, происходил из богатого и именитого купеческого рода города Курска. Отец его относился к своим пятерым детям с отеческой заботой, но воспитывал в большой строгости. Младший Ваня был любимцем дедушки, и он брал внука с собой в храм, который посещал ежедневно. Неудивительно, что Иван вырос очень благочестивым.

После поступления старшего брата Михаила в Оптину пустынь Иван стал обращаться со своими духовными нуждами к старцу Льву, который искренне любил его и называл Ванюшкой. В 36 лет Иван решает связать свою жизнь с обителью и тайно от родных навсегда покидает дом. Год спустя старец Макарий специально приехал с Иваном к его отцу в Курск, чтобы засвидетельствовать, что все произошло по Божию благословению.

В 1854 г. послушник Иоанн принял постриг в мантию с наречением Исаакием, в 1858 г. стал иеромонахом. После смерти прп. Макария о. Исаакий пребывал под духовным руководством старца Амвросия до самой его кончины в 1891 г.

После смерти прп. Моисея в 1862 г. отец Исаакий, любитель безмолвия, на 32 года вынужден был взять на себя тяжелое бремя управления обителью. Как и его предшественник, новый игумен в многочисленных настоятельских делах во всем полагался на Господа и даже в хлопотных хозяйственных заботах каждый свой шаг согласовывал со старцем Амвросием. Благодаря этому материальные попечения не повредили душе о. Исаакия, наоборот, он даже приобретал новые добродетели, в первую очередь смирение. При нем была достроена кладбищенская церковь Всех святых, украшены внутри Введенский и Казанский храмы, выстроена больница с церковью во имя св. Илариона Великого, построены свечной завод, новая гостиница для паломников, странноприимный дом для калек и неимущих, где по субботам кормили около 300 человек, раздавая при этом щедрую милостыню – от 10 до 15 рублей – каждому нуждающемуся. Всем посетителям в книжной лавке дарили иконки и недорогую душеполезную литературу, паломникам предлагалась бесплатная трапеза. Строевой лес, который после приобретения новых угодий у обители был в достатке, игумен безвозмездно давал бедным крестьянским семьям на постройку домов.

Ко всему, что касалось монастырских порядков, игумен Исаакий относился требовательно и строго, но в его повседневной жизни главным свойством была удивительная простота во всем, он ничем не выделялся среди братии. Одевался, как и все, – носил старый поношенный подрясник. На трапезу ходил вместе с братией, никогда ему не готовили отдельно. Обстановка в его настоятельских покоях была аскетичной, одна комната служила ему спальней, другая – молельной. В спальне стояли простая кровать с жесткой постелью и конторка, за которой он занимался делами.

Его строгость к самому себе поражала всех. Будильщик никогда не заставал его спящим. Отец Исаакий вставал в полночь, исполнял положенное в скиту келейное правило и потом уже шел к утрене и ранней обедне. Затем принимал посетителей, занимался делами обители, а при первом ударе колокола к вечерне опять спешил в храм.

В июне 1894 г. у схиархимандрита Исаакия началась предсмертная болезнь. 22 августа / 4 сентября он мирно почил о Господе в возрасте 85 лет. Мощи прп. Исаакия покоятся в левом приделе Казанского собора Оптиной пустыни.

Преподобный Анатолий Оптинский, Старший

В миру Алексей Моисеевич Зерцалов

6/19 марта 1824 – 25 января / 7 февраля 1894

Обидно бывает, а чем поможешь, когда Бог попускает несчастья? Не на погибель же Он на нас попускает искушения, беды, скорби и болезни, потому что иначе и надежды спасения негде отыскать. А Господу Спасителю нашему, за спасение наше умершему позорною крестною смертью, хочется всех спасти. Он зовет, учит, угрожает – а мы что? Мы себе почиваем на одре лени и самообольщения, а о спасении и думать забыли. Некогда: надо то пороптать, то поспать, то посудить других, а других-то много; ну и некогда подумать о душе своей и о вечности!

Самое надежное спасение одно – терпеть все, что Бог пошлет: доброе и злое. И не увидишь, как в рай войдешь.

«В терпении вашем стяжите души ваша» (Лк. 21, 19). Поэтому не ослабевай, не унывай, если встречается случай стяжать свою душу. Стяжать душу свою – значит дать ей то значение и место, какое ей назначено Богом, то есть быть царственною, богоподобною, преподобною, святою. А отпасть от сего – значит погубить свою душу. И потому всегда на первом плане имей пользу душевную свою и других, а потом уже необходимое телесное, удобства, спокойствие и, пожалуй, по временам утешение.

Преподобный Анатолий Оптинский, Старший

Иеросхимонах Анатолий Оптинский, называемый Старшим, в миру Алексей, родился в 1824 году в семье дьякона Моисея Копьева из села Бобыли Калужской губернии. Закончил Боровское духовное училище и Калужскую семинарию. После окончания семинарии ему повелением архиерея была дана другая фамилия – Зерцалов. Тяжело заболев туберкулезом, в те времена считавшимся смертельной болезнью, он дал обет уйти в монастырь, если выздоровеет. В 29 лет приехал в Оптину, где был принят с любовью архимандритом Моисеем.

Руководил духовной жизнью образованного, благонравного, кроткого и старательного послушника старец Макарий. Прозревая дары будущего старца, он вел его тесным путем испытаний и тягот, чтобы закалить подвижника и создать в нем доброе иноческое устроение. Например, Алексей был очень аккуратным и любил чистоту, а его, дабы не привязывался к суетному и материальному, постоянно переводили из кельи в келью, воспитывая странническое устроение. Поселят Алексея в келью, он там наведет чистоту и порядок, расставит свои любимые духовные книги, а его тут же переведут в другую. Он смирялся, не возражал. Прп. Макарий иногда называл его высочайшим – с одной стороны, как бы из-за его немалого роста, с другой же – указывая на высоту его духовного устроения.