Читать книгу Неведомая - Татьяна Олеговна Филатова - Страница 1

Всякая тварь солнцу радуется. Самая ничтожная к свету тянется, к жизни.

Радуется, что зиму лютую пережила. Ласточки по небу скользят, пчёлы на первые цветы садятся, муравьи веточки да иголочки в свой дом тащат. Корова наша по свежей траве истосковалась. Зима тяжёлой была, а жизнь-то дальше идёт. Отец в поле ходит, да стар он уже, мать ещё старше. Теперь хоть кости свои погреют, может, и сила появится. Хлеба новые вырастут, голод закончится, там к осени Алёнку замуж выдадим в соседнюю весь. Шестнадцатое лето ей идёт, пора. Отец говорит, что и мне пора в дом молодую хозяйку привести, мол, Алёна уйдёт, матери помощница нужна будет. Время мужиком становиться, я старший. Да только сердце у меня, как каменное.

Небесный огонь близится к повороту на зиму. Последняя неделя перед Купала. В ту ночь празднество большое будет, и вся неделя эта шумная. Девки совсем ошалели. Из соседних весей в гости хаживают друг по другу, парни перед ними скачут, сумерничают, и сестра моя туда же. Оттого косить парни нехотя ходят, даже те, кто моложе меня, а травы-то подросли. Сегодня я один парень среди мужей буду.

А я люблю косить: идёшь по млечному от утренней дымки лугу, путаясь ногами во влажной траве, ёжишься от прохладного ветерка, а заря алеет на краю неба, прогоняя ночь. Косцы встали в линию, я – один из последних, самый младший. Взмах, и разноцветные головки цветов, полосами попадали на сырую землю. Мужики шли в тишине друг за другом, только косы свистели. Пока небесная колесница поднималась к центру неба, косили без отдыха. Запах сока и мёда трав пропитал одежду. Большак, сказал, что эта полоса последняя, пора отдыхать. Мужики утёрли пунцовые лица рубахами, от них пахло жаром и солью, а я не чувствовал усталости.

– А ты что не собираешься? – спросил меня дед Большак, отирая косу пучком травы.

– Ещё немного тут побуду и тоже пойду, – я оглянулся, сладкое марево застыло над лугом, не хотелось уходить.

– Олесь, жарко.

– Я недолго.

– Ну что ж – он нахмурил брови, – ты парень взрослый, делай, как знаешь, – закинул косу на плечо и с остальными пошёл к дому, а я остался.

Аромат поднимался от земли, ветер гулял в ещё не скошенной высокой траве, качал зелёную реку с жёлтыми лодочками цветов, а высоко в небе заливисто кричал коршун.Я наклонился к скошенным сиреневым головкам клевера, подобрал один, да вдруг слышу смех девичий где-то вдалеке. Выпрямился, прислушался. Потом будто девка эта запела. Красиво так и грустно. Огляделся, не видно никого, а голос ближе стал. И вот совсем рядом раздался, тоненький. Подшутить что ли хочет?

– Кто ты? Выходи! – не выдержал я.

Снова.

– Что смеёшься? – а сам думаю, негоже парню цветы собирать. Обошёл вокруг – никого. Смех луг облетел и исчез. Девки совсем перед Купала очумели.

– Да выходи ты!

– А не забоишься? – ответил голос.

– Чтобы я девку испугался? Страшна, как Леший? – усмехнулся я.

– Али ветер вдруг засвищет

В тёмном лесе,

В тёмном лесе,

Аль хозяин меня сыщет

В тёмном лесе,

В тёмном лесе?

Кто это поёт, рядом никого, где прячется?

– Хватит! – крикнул я. Ух и разозлила она меня.

Тут девица спрыгнула с ветви тоненькой берёзы подле меня – свет дневной затмился. Лицо моё жаром обдало. Высокая, локоны злотые вьются по пояс, глаза, как листва, а кожа, как молоко. В сорочке льняной небелёной, распоясанная и босая.

– Как звать тебя? – выдохнул я да глаза опустил. Негоже так ходить девкам.

– Кому надо, тот знает, – усмехнулась красавица.

– Откуда ты?

Не помню я среди тех девок, за которыми парни наши бегают, такую. Те вырядятся – мать родная не узнает, а эта, что голая.

– Здесь недалеко живу, – кивнула она в сторону реки.

Вдруг в глазах потемнело, её силуэт дрогнул. Протянул руку, чтобы дотронуться: морок али правда? Да не совладал, не слушались руки и ноги. Девица побежала со смехом прочь.

– Стой! – отчаянно закричал я и споткнулся. Пот выступил на лбу, перед глазами поплыли круги.

– Как тебя зовут? – прошептал я, чувствуя, что падаю, а земля несётся мне навстречу. На мгновение свет исчез, тьма перед глазами, боль ударила в левый висок. Очнулся, лежу на спине, а неведомая заслонила собой небеса и свет дня. Только лицо её надо мной. В самые глаза смотрит.

– Кто ты? – прохрипел я.

– Своё имя назови, – без улыбки сказала она.

– Олесь, – выдохнул я ей.

– Глаза закрой.

Я закрыл, они сами закрылись. Холодные ладони коснулись моего лба.

– Меня Весенией называй. И в полдень косить больше не ходи.

Открыл глаза, а её уже не было. Убежала. Голова не болела, а волосы мокрые, как из речки.

В тот момент я твёрдо решил жениться.

Вернувшись к дому, зашёл за тын и поставил косу, сестрица сидела на крыльце с корзиной грибов, снимала с них липкую шкурку и недобро глянула на меня.

– Чем я тебе сегодня не угодил, Алёна Богдановна?

– Да вот не знаю. Глядим мы с матерью: все косцы домой возвращаются, одного нашего не видать. Куда это он подевался? Полудница, поди, его по голове шарахнула.

– Ты за меня не волнуйся, я мужчина. Ты скоро замуж выйдешь, с мужем также будешь разговаривать?

– Что-то не вижу я, что замуж скоро выйду, или мой сундук для приданого готов уже? Или я так хороша, что меня без него возьмут?

Мы с сестрой сердито посмотрели друг на друга одинаковыми серыми отцовскими глазами. Это было единственное наше сходство. В остальном – я был высок, а она не доставала мне и до плеча, у меня волосы светлые, у неё алые, потому и назвали её Алёна, сама по себе она как огонь, а я в сравнении с ней, что сухарь. Вот и теперь я молча прошёл в дом.

Запахло печным дымом, от которого защипало глаза, в дальнем углу у жаркой печи на скамье сидела мать, она подняла на меня глаза. Отсветы прыгали по камням и золотили лицо.

– Вернулся.

Я подошёл к ней и склонил лицо к её ладоням.

– Не волнуйся, ничего со мной не случится.

– Ты один у нас, – тихо напомнила мать и посмотрела так долго, словно что-то новое во мне увидела, – иди умойся

Я вышел на двор, зачерпнул воды из бадьи, обтёр солёное лицо, а думал о девушке. На что я не люблю этих девиц: намажутся ягодами, да только хохочут и ждут, что парни, как мухи, слетятся. А эта хоть бы волосы прибрала, нехорошо девке без венчика. Может, род бедный или вовсе сирота? Да не оставили бы в беде.

Тут услышал стук копыт нашего Бурого, отец вернулся.

– Мужики говорят, ты один в поле остался? В самое пекло? – спросил отец, только завидев меня через тын.

– Я девушку встретил, – опустив глаза, пробормотал я. Отец подошёл, отдал мне поводья, посмотрел, ничего не сказал. Большак был прав: надо было домой идти, с полудня будто нутро перевернулось, да на место не встало.

До синих сумерек я чинил корзину сестрицы на дворе. Приятная прохлада после жаркого дня спустилась на раскалённую землю. Рановато купаться, да жаркие стоят дни. Только я поднялся, сестра тут как тут.

– Куда идёшь? – спросила она, выглянув из дома на крыльцо.

– Корзина твоя готова. Купаться.

Алёнка юрко соскочила с крыльца.

– Хочешь, чтобы тебя ичетики утащили?

– Я на добром месте купаться буду!

– Вот встретишь их и меня вспомнишь, – сестрица фыркнула, очертила себя громовым знаменем и пошла в дом. Я вздохнул и подумал, что следующую корзину сестрице будет чинить уже муж. До нашей матери Свиязь-реки идти недалеко, только спуститься вниз от домов под холм. Кругом разносились стрекотания кузнечиков в свежей траве. Пока я шёл к воде, донёсся девичий смех, от которого вздрогнул. Она? Нет, всего лишь соседские девушки бельё полощут в реке. Чтобы не поднимать визг, я тихо пошёл дальше по берегу вдоль русла, перескакивая торчащие корни ив, высматривая змей под ногами. Берега поднимались, русло заросло высоким рогозом, надо поскорее искать место почище: пока бог смотрит на нас, купаться нестрашно. Впереди показалась наклонившаяся над водой берёза, вокруг неё ракиты и прогалина в камыше, так что в воду зайти не страшно. Я развязал пояс, скинул рубаху и услышал смех. Теперь тот самый. Сердце ухнуло.

Обернулся кругом – никого, как ошалелый обежал прибрежные заросли. Нет её, затихло всё вокруг. Мерещится, морок напал или опять насмехается? Засмеялась так близко-близко. Поднял глаза: певунья моя сидит на берёзе, ветерок над водой волосы её качает. Она смотрит на меня сверху и улыбается.

– Ты, – сказала Весения и вновь улыбнулась.

Каким же я дураком ей казался, пока бегал тут кругами. Подобрал одёжку и, не отряхивая от песка, надел. Песок посыпался в порты.

– Купаться пришёл? – спросила она, – рановато.

– Да, а ты зачем здесь? Одна. Девушки там плещутся.

– А на что мне твои девушки? Пусть.

– Ну девушки обычно с подружками ходят. Вдруг чего.

– А моих подружек здесь нет, и ничего со мной не приключится.

– Где ты живёшь? Почему одна ходишь?

– Живу недалеко, а ты в гости хочешь зайти?

– Что если и так?

– Смотри, понравится, навсегда останешься.

– А может быть, это ты у меня навсегда останешься? – слова сами выскочили. Я не ожидал, что скажу это, сердце дрогнуло и в ушах застучало. Но в ответ она только засмеялась.

– Вы, девки, только и умеете, что смеяться! – крикнул я. Как у них получается так голову морочить? Теперь обиделась красавица моя, сдвинула светлые брови и мигом спрыгнула с берёзы, да так ловко.

– Не знаю, что ваши девки умеют, хочешь, покажу, что умею я? – она подошла так близко, что я почувствовал её дыхание.

– Хочу.

– Тогда плыви.

Я огляделся на мгновение, пытаясь собраться с мыслями. Река была гладкой и спокойной, свет мерк за лесом, озаряя верхушки деревьев. Летучие мышки выходили на охоту, рыбы били хвостами среди ряски. Всё вокруг покрывалось синевой и прохладой. Девушка нетерпеливо дёрнула меня за руку. Я повиновался, снял рубашку и зашёл по щиколотку. Тёмная вечерняя вода была прозрачной и тёплой. Неведомая моя улыбнулась и, не сводя с меня глаз, сделала два шага вглубь, упала в воду и исчезла. Я замер, ждал, что она вот-вот появится, но её не было. Кровь отступила от лица, как вдруг до меня долетел её голос.

– Эй, чего застыл?

Я ошалело посмотрел вперёд: там над водой, в середине реки, виднелась её светлая голова, девушка подняла руку и помахала мне. Бегает быстро, плавает быстро! Окунулся в воду, как в парное молоко, река ласково встретила меня. Широко загребал руками, отталкивался ногами, порты раздулись, я торопился доплыть.

– Ну что? Умеют так твои девки? – с улыбкой спросила она.

– Нет у меня никаких девок.

Она протянула мне руку под водой, я дотронулся до её кожи, такой же гладкой и прохладной, как вода. Небесный огонь исчез за лесом, только облака над нами слегка розовели, в ещё светлом небе мигали первые глаза ночи.

– Хочешь, покажу тебе кое-что? – спросила она.

– Хочу.

Отвернулась и поплыла вперёд, волосы струились за ней, казалось, река сама несёт её.

– Как ты это делаешь? – удивился я.

Она обернулась ко мне, цепко схватила водную гладь в кулачок, потянула на себя. С этой стороны над водой к нам поплыл туман. Я не посмел ничего спрашивать. Вдруг я почувствовал, как что-то гладкое быстро скользнуло по моей ноге. От неожиданности я чуть было не вскрикнул, но сдержался и только шумно вдохнул воздух. Девушка обернулась ко мне. Потом словно десятки холодных рук, укрытых тёмной водой, обвили меня со всех сторон. Ужас охватил меня, а она шлепнула ладонью по глади воды.

– А ну-ка брысь отсюда! – грозно крикнула, глаза и лицо потемнели – тут же всё прекратилось, подводные руки исчезли.

– Ты это мне хотела показать? – выдавил я сквозь отступающий страх.

Она покачала головой, взяла меня за руку, нас обступил густой туман. Мне стало не по себе, я словно ослеп, передо мной исчез весь мир.

– Не бойся, – прошептала она и медленно провела перед собой рукой. В ответ на это движение дымка пред нами вздрогнула и отступила ближе к берегу, открывая удивительную красоту: на тёмной воде росли жёлтые цветы. Я потёр глаза.

– Здесь растут цветы? Почему не тонут? Где же у них корни?

– Эти цветы никогда не утонут, потому что река – их дом, а корни у них на самом дне, – прошептала она.

– Они очень красивые.

Весения сорвала один цветок и отдала мне. Он был ярко-жёлтый с гладкими круглыми лепестками, а середка была чёрной. Я не мог надивиться.

– Пахнет лучше всех земных цветов, – сказал я, – почему такие красивые не растут на земле?

– У вас на земле много красивых цветов, но эти растут только в реках.

Я был одурманен сладким ароматом, и вода убаюкивала меня. Девушка дотронулась до моего лба холодной рукой …