Читать книгу Истории из санатория «Тихая бухта» - Татьяна Писарева - Страница 1

Димка быстро бежал по утреннему парку санатория «Тихая бухта», стараясь смотреть под ноги, а не таращится по сторонам на множество интересных вещей, что были вокруг. Вот стая ворон оскорбительно обкаркала старушку в плетеной шляпке, заставив ее громко вскрикнуть. Вот новые выкрашенные камушки притягательно лежат на газоне. А на лужайке, возле первого корпуса установили новые статуи – красивую коричневую овчарку, рябую курочку и белого кролика с розовыми ушами. Они так и манили и приглашали: «Потрогай нас, Дима! Погладь!». Возле них он и застыл. Мальчика привлекало все, все хотелось осмотреть, все хотелось потрогать, но часы на стене корпуса замигала и показали восемь утра. И Дима, опомнившись побежал еще быстрее.

Опаздывать было никак нельзя. Последнее его опоздание и весть о его безответственном поведении полетит к Великой бабушке Екатерине Александровне. А это значит прощай прогулки без ее присмотра, прощай купание в море, мороженое и запланированный поход в парк аттракционов.

Димка допустить этого никак не мог и припустил еще быстрее. Вбежав в третий корпус санатория и прыгая через несколько ступенек, мальчик, спустился на цокольный этаж. Очереди в процедурный кабинет уже не было. «Значит уже все зашли!», – подумал Димка и оскальзываясь на кафельном полу, в два шага преодолел расстояние до кабинета. Вбежав в него, шмякнул на стол медсестры помятую курортную карту. Он успел это сделать, прежде чем она поднялась из-за стола.

– Доброе утро! – запыхаясь от быстрого бега, скороговоркой проговорил мальчик. Восторг, что он успел и не опоздал, плескавшийся в нем, грозился вылиться через край.

–Доброе!

Медсестра оценивающе посмотрела на Димку, на его конопатое, уже прилично загорелое за пару дней лицо, на всклокоченную челку, прилипшую к влажному лбу, и рубашку, севшую, как назло, на Диму в это утро совсем набекрень. Мальчик чувствуя ее укоризненный взгляд попытался хоть что-то поправить, но медсестра только покачала головой.

Взяв его курортную карту, она сделала отметку красной ручкой и протянув листок Диме, проговорила:

– Седьмой кабинет пятая кабинка. Проходим раздеваемся, садимся на кушетку, ждем.

Настроение у мальчика тут же испортилось, ему не нравились процедуры, а тем более грязевые обертывания.

«Кто вообще придумал мазаться грязью! Свиньи мы что ли?». Дима нахмурил светлые брови и зло припомнил домашнего терапевта и его слова: «Очень слабая спина! Нужно укреплять мышечный каркас! Сколиоз! Спина слабая, как тряпочка!».

«Сам он тряпочка! Вот буду заниматься спортом, накачаю спину и покажу вам всем!», – подумал тогда мальчик.

Но накачать спину не удалось. Великая бабушка сразу же отмела в сторону его желание заняться спортом. «Ты что!? Покалечишься! Какой спорт с твоей астмой? Какие брусья? И думать про это забудь! Вот мы с тобой поедем летом в санаторий, там тебя мигом на ноги поставят. Без всяких этих ваших спортов. Выдумал тоже! Покалечится он вздумал, иди пшикай в рот, а то сипеть уже начал!», – размахивая руками по сторонам и давя его своим громким голосом вещала Екатерина Александровна.

Бабушка не поняла, что сипел, Димка, в этот раз не от астмы, а от досады, что и эту его идею отмели и даже не дали попробовать.

Так он и оказался в санатории. Бабушка привозила его сюда уже второй год, но в прошлом году все было как-то лучше, он ходил дышать на аппараты, пил кислородный сладкий коктейль и сидел в соляной комнате, с такими же как, он, астматиками.

А сейчас прибавилась еще и спина, а значит новые процедуры. Плавать в бассейне с водорослями, Диме нравилось, массаж тоже можно вытерпеть, но вот грязевые обертывания… Липкая, теплая жижа наносилась шлепком и размазывалась по спине. Мальчику в этот момент казалось, что по нему ползут полчища насекомых. Гадость, а не процедура!

За мыслями, что лучше бы он съел лягушку, чем сходил на грязевые обертывания, он разделся и сел на кушетку ждать своей очереди.

Длинное вытянутое помещение было разделено на семь кабинок, в каждой стоял душ, стул и кушетка. Ничего лишнего, не за что даже глазу зацепится. Разделялись кабинки между собой лишь тонкой, пластиковой стенкой. С улицы в открытое окно, почти под самым потолком, доносилось пение птиц и разговоры редких прохожих. Дима слышал, как медсестра медленно приближается к нему все ближе.

От томительного ожидания и предчувствия мерзкого ощущения у него заболел живот. В голове промелькнула хитрая мысль, сказаться больным и сбежать. Но мальчик ее сразу же отмел, Екатерина Александровна, тут же все узнает и поведет к врачу. А там кто знает, что будет? Может что-то и поужаснее грязи.

– Что у тебя? – едким голосом, проговорила пожилая женщина, одетая в зеленую форму медсестер, с выжжеными, желтоватыми волосами, похожими на солому. Кустистые брови, нависавшие над маленькими темными глазами, и огромная бородавка на носу, дополняли ее лицо. Димка видел ее впервые.

– Уж не спина ли? – добавила она, презрительно оглядывая щуплую фигуру мальчика.

Диму обдало холодом и тут же бросило в жар. Ему показалось, что она еле сдерживает смешок: «Вот хиляк со своей слабой спиной!». Откуда она-то знает? Неужели так сильно заметно? Но потом успокоившись понял, что в карте все должно быть написано, она наверняка прочитала, а теперь просто издевается над ним. «Ей он тоже покажет, когда накачается», – мстительно подумал он.

– Спина. – обреченно подтвердил мальчик.

Зачерпнув добрую порцию грязи ладонью, медсестра шлепнула ее на спину мальчика. Димку всего передернуло, волоски на его теле протестующее поднялись. Плотно прижимая руку к его спине, медсестра принялась размазывать грязь. В нос ударила вонь болотной тины, сырости, плесени. От неожиданности мальчик замотал головой. Раньше грязь так не воняла. Нет, воняла конечно, на то она и грязь, но не так отвратительно. Раньше она пахла водорослями, соленым морем, но не плесенью и не болотом. Медсестра нахмурилась и с возмущением посмотрела на него.

– Это всего лишь лечебная грязь! Нечего так дергаться, не жуков на тебя леплю. Ложись на спину и расслабься. Не двигайся, закрой глаза, а еще лучше попробуй поспать.

Укрыв спину плотной пленкой, медсестра, подождала пока Дима ляжет на кушетку и накрыв его теплым пледом, вышла из кабинки.

Под весом мальчика, грязь расплющилась и размазалась почти по всей спине. Спина невыносимо зачесалась. Он тут же представил лапки жуков и заелозил по кушетке влево и вправо, вверх и вниз, пытаясь унять мерзкие ощущения, но стало лишь хуже. Грязь теперь распространилась по всей спине, а не только в области позвоночника, даже частично выдавилась из-под Димки, испачкав плед. К тому же одна сторона пледа сползла с него и повисла. Вся спина ужасно зудела. Он попытался поправить плед, и заодно почесаться, но вымазал край пледа в грязи. Как по сигналу появилась медсестра в зеленой форме с бородавкой на носу. Ее внимательный взгляд тут же приметил, грязь, вытекшую из-под мальчика и измазанный плед, висящий с краю, брови ее угрожающе сдвинулись.

– Дмитрий! – высоким голосом, почти срываясь на визг начала она. – Я же вам сказала, лежать смирно! На процедуре нужно расслабиться, отдыхать! А не елозить и егозить! Видимо нужно рассказать вашей бабушке Екатерине Александровне, о том, как ее внук, ведет себя на процедурах, как не слушает указаний лечебного персонала. Тогда, возможно, вы станете лучше слушать старших!

Димка чуть было не подскочил с кушетки и не бросился к медсестре, но вовремя опомнился и остался лежать смирно. Стараясь вложить в свой голос всю мольбу, на какую был способен, он заговорил:

– Пожалуйста! Только не говорите бабушке! Только не ей! Я буду лежать смирно, спокойно, я ни на сантиметр не двинусь, только не говорите бабушке. Прошу вас!

Мальчик говорил так жалобно, что медсестра даже слегка улыбнулась и удовлетворенно кивнув вышла из кабинки, оставив Диму одного.

Будучи послушным и честным мальчиком, Дима, как и обещал медсестре попытался расслабиться. Закрыв глаза, он стал прислушиваться к своему дыханию, что всегда помогало ему уснуть. Дыхание стало глубоким, медленным, он почти засыпал, как свозь сон он услышал дыхание соседа за тонкой стеной. Он, то с хрипом выдувал из себя воздух, то с бульканьем его в себя всасывал. «Как странно он дышит, как будто в акваланге под водой», – подумалось Диме.

Покрывало на нем стало тяжелеть и давить, вдавливая его в кушетку. Казавшаяся жесткой до этого, поверхность стала вдруг мягкой и податливой, и Дима начал проваливаться в нее. Все глубже и глубже погружаясь в сон.

Открыв глаза, он увидел вокруг себя голубоватую воду, посмотрев на верх и увидел солнце, сквозь толщу воды. Рыбки плавали возле него, отблескивая в лучах солнца серебристыми боками. Мальчик нисколько не испугался, а лишь подумал: «Какой чудной сон!». Во сне ему тоже хотелось спать. Тело было расслабленным и покачивалось на легких волнах все глубже и глубже погружалось. Он не заметил, когда вокруг него сгустился мрак и солнце стало почти не видно. Тело его полностью опустилось на дно, как на самую мягкую кровать.

Ощущая покой и безмятежность, Дима, не замечал, что дно, податливое как грязь, стало продавливаться под ним, постепенно поглощая и утаскивая его вниз. Вот руки уже скрылись под слоем коричневой жижи, вот и ноги исчезли под слоем грязи. Грязь ползла по телу мальчика и вдавливала его, все глубже и глубже в себя.

Дима почувствовал, как грязевые потоки, как черви поползли по лицу, он задергался и попытался смахнуть их с себя, но руки не двинулись с места. Он попробовал пошевелить телом, но его уже полностью поглотила грязь. Мальчик испугался, сердце застучало в ушах. Он не мог понять спит он или нет. Ощущения стали такими реальными, что с каждым своим рывком он чувствовал, как грязь все плотнее прилегает к нему, как опутывает его со всех сторон, проникая под одежду, пропитывая ее, не оставляя никакого шанса выбраться. «Это сон! Надо просто проснуться! Надо себя ущипнуть и тогда, я точно проснусь от боли»! Но руки не могли побороть плотную грязь, тогда Димка больно прикусил губу, но ничего не произошло. Сердце уже колотилось, как бешеное, ему не хватало воздуха. Мальчик громко дышал, в панике извиваясь всем телом, он настолько глубокого погрузился в грязь, что на поверхности оставалось только его лицо. Вот пара последних движений и коричневая жижа начала затапливать и нос, и рот. Дима больше не мог дышать. Он захрипел, закричал, что-то внутри него забулькало, и он проснулся на кушетке в санатории.

Весь мокрый, в холодном поту, содрогаясь от дрожи, пробивавшей его всего, Дима, пытался успокоится и не разрыдаться. Хотелось встать и тут же бежать подальше, хоть к бабушке, хоть куда, только не оставаться в этом кабинете. Но нечеловеческим усилием воли он остановил себя. «Если я не буду лежать смирно, то медсестра все расскажет бабушке. Надо лежать до конца.», – решил храбрый мальчик, и не смотря на испуг и громко стучавшее сердце, глаза его стали опять закрываться.

За тонкой перегородкой из шестой кабинки снова послышалось дыхание соседа, он надрывно захрипел, забулькал, а потом и вовсе заскулил. Тонко, тихо, натужно.

«Может ему плохо? Может позвать на помощь?», – страх накрыл Димку волной паники. Мальчик попытался встать и позвать медсестру, но тело не подчинилось. Ему казалось, что он до сих пор находился под слоем грязи и не мог шевельнуться, как бы не старался. «Надо закричать, пусть придет медсестра, пусть я не смогу ходить на море, пусть не поем мороженного, пусть не пойду на аттракционы, только пусть все это закончиться, пусть!». Не на шутку испуганный, Димка лишь тихо замычал, крик застряв в пересохшем горле, так и не вырвался из него.

«Это всего лишь сон! И ничего больше! Нечего бояться! Я слышал о таком, слышал, что люди просыпаются, но тело их до сих пор думает, что спит. Вот и я тоже пока что сплю. Сейчас все закончится и придет медсестра. Совсем скоро придет медсестра!».

Слева, с шестой кабинки, со стороны соседа сменился звук. Шаркающий, скрипящий, приближающийся. От страха мальчик распахнул глаза. Взгляд его уперся в глянцевый белый потолок, мутно отражающий весь кабинет со всеми кабинками. И тут, Дима, увидел своего соседа. Толстое, бледное тело все в каких-то струпьях, раскинулось по кушетке, как большая, белая жаба. Ближняя рука выводила, то ли знаки, то ли просто скреблась и мокро шлепала по стене ладонью. Нечто за стеной заворочалось, оно, показалось Диме, знало, что мальчик смотрит на него. И медленно с мокрым хлюпаньем открыло огромный рот – черную дыру и громко завопило, и заелозило руками по стене с удвоенной силой.

Теперь уже две руки ползали по тонкой стене, ограждающей Диму от этого существа. Чавкающие звуки резали слух. Чудовище за стенкой облизывало ее и причмокивало, руки не переставая шарили по все стене, поднимаясь постепенно наверх.

«Это не человек! Это самое настоящее чудовище! Надо бежать, быстрее бежать!».

Но Дима не мог двинуться. Тело до сих пор находилось, там на дне, под слоем грязи, под слоем ила. Мальчику не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать, как бледное нечто, исследуя руками стену ползет на верх.

«Он знает, что я тут! Он ищет проход ко мне!», – понял мальчик и судорожно дергаясь попытался сдвинуться хоть на миллиметр.

Сверху зашуршало, на Димино лицо упало несколько тягучих капель. Он перевел глаза на стену. Бледные, толстые червяки-пальцы с синими головами-ногтями, появились с краю стены, заскребли, стараясь уцепится. Они в судороге извивались и были покрыты язвами, из которых сочились и скатывались желтовато-белые капли, падая Диме на лицо. Ногти были толстые, кривые, острые, под ними застыл слой грязи. Пальцы стремились все ближе и ближе к нему.

Нечто за стеной засипело с новой силой, словно почуяв его! Не имя возможности что-либо сделать, мальчик только и мог что наблюдать, в мутном отражении потолка, как оно, сотрясая огромным, колыхающимся, как желе, телом, пытается подняться на руках и подтянуть свою тушу к краю стены чтобы…Чтобы что?

«Чтобы перебраться ко мне, конечно же! Но ведь это просто сон! Плохой, дурной, вонючий сон! Сейчас придет медсестра и все закончится, она меня разбудит, и я пойду на завтрак, а потом пойду к тёплому морю и смою с себя всю вонючую грязь, а сюда больше не пойду!».

Пальцы ухватились за край стены и напряглись. Дима услышал звук, как будто, в кисель кинули влажную тряпку и теперь полоскали ее там. Нечто за стеной поднялось с кровати и стало подтаскивать свое тело вслед за руками. Вот огромная непропорциональная голова восстает из складок туши и старается заглянуть за стену, вот уже видна бледная макушка в разодранных алых струпьях, редкие черные волосы, змеями размазались по лысеющей голове. Мальчик не в силах это выдержать крепко зажмурился.

«Это сон, сон, сон! Сейчас я проснусь, проснусь, проснусь!», – как мантру повторяя про себя твердил мальчик.

Но Дима не просыпался, медсестра не шла, а чудовище приближалось все ближе и ближе.

– Вку-у-усный ма-а-альчик! Хо-о-ороший ма-a-aльчик!

Голос походил на забившийся, булькающий слив, на кваканье лягушки, но уж точно не на человеческий голос.

Что-то мокрое, склизкое, горячее дотронулось до лба мальчика. Оставив на нем влажную полоску. В нос ударила вонь тухлого мяса и гниющей травы. Он скривился, зажмурился еще крепче и бессильно задергался.

«Это его язык! Он лижет меня», – с ужасом понял Дима.

– Ма-а-альчик, то что на-а-адо! Вку-у-усно!

Теплый язык на этот раз лизнул веки мальчика, прошелся по щеке. Вонь усилилась. Чмоканье беззубого рта раздалось над ухом.

– Откро-о-ой гла-а-азки! Будет ве-е-есело!

Дима зажмурился еще сильнее и пронзительный крик наконец вырвался из его рта. Чудовище схватило мальчика за плечо и принялось трясти.

– Дима, Дима! Проснись, Дима! Это сон, всего лишь плохой сон, проснись Дима!

Голос был нежный, встревоженный, человеческий. Он наконец распахнул глаза. Над ним нависла женщина, бледная, с белыми волосами, она была бы похожа на невзрачного мотылька, если бы не красивые синие-синие глаза, сейчас с тревогой, смотревшие на мальчика. Она осторожно ощупывала Димку, словно пытаясь проверить не сломался ли он. Мальчик вспомнил, что она врач. Он забыл ее имя ,но помнил, что она осматривала его, когда они с бабушкой заехали в санаторий.

– Что случилось? Ты так кричал, что я думала тебя тут живьем едят!

– Там! Там за стенкой чудовище! Пойдемте скорее, надо уходить от сюда! – мальчик еле-еле смог это выговорить, губы сводило, из пересохшего горла вырвался кашель.

Он попытался встать, но тело было таким слабым, сил не было, даже чтобы поднять руку или ногу. Прохладная рука врача легла ему на плечо и вернула его обратно на кушетку.

– Тебе не стоит пока вставать, ты весь бледный!

– Как вы не понимает! – закричал мальчик. – Там, в соседней кабинке, чудовище, белое, толстое, рот как дыра, все в гнили какой-то! Оно хотело меня съесть! Оно так громко хрипело и закричало потом! А потом говорило, оно говорило! А еще, еще оно попробовало меня! Оно, оно…Оно и вас может съесть! Нам нужно скорее уйти и вызвать полицию или армию. Пойдемте скорее, пожалуйста! – Димка почти бился в истерике, голос его то и дело срывался на крик.

– Никого там нет, Дима! – врач с беспокойством потрогала лоб мальчика и сев рядом с ним ужаснулась. – Да ты весь горишь! У тебя температура! Ты сможешь встать? Надо срочно идти в медпункт.

Он оперся на нее и попытался подняться, но ноги и руки отказывались подчиняться, тело было наполнено слабостью. От этого маленького усилия мальчик весь покрылся потом и его затрясло.

– Нет, так дело, не пойдет! Ты полежи пока тут, только не пытайся встать сам! А я пока сбегаю за медсестрой!

Она поднялась, но Димка успел схватить ее за руку.

– Не уходите, пожалуйста! Не оставляйте меня тут одного с чудовищем, оно меня съест! Пожалуйста! – всхлипывая проговорил Дима. Предательский плачь все-таки вырвался наружу.

Врач успокаивающе погладила его по голове и вытерла слезинки, скатившиеся у Димки к вискам.

– Тут никого нет, Дима. Это был сон, просто очень страшный сон, такие сны иногда снятся всем. Вот смотри! Я сейчас докажу, что там никого нет.

– Нет! – закричал мальчик, но она уже успела выйти из кабинки.

В отражении глянцевого потолка он видел, как она заходит в шестую кабинку, оборачивается вокруг себя, все внимательно оглядывает, пожимает плечами и идет обратно.

– Там никого нет, так же, как и во всем кабинете, кроме тебя сегодня никого не было. Ты тут был один и тебе приснился страшный сон, возможно даже ты бредил из-за температуры. Тебе нужна медицинская помощь, высокая температура очень опасна. Я скоро вернусь! Обещаю, что с тобой все будет хорошо!

Мальчик попытался, что-то возразить, но тело его вдруг зашаталось, закачалось на волнах и начало погружаться в темную пучину. Он слышал, как шаги удалялись по коридору. Он слышал чавканье над головой. Слышал, как с хрипом вырывается воздух из легких чудовища. Последнее, что он слышал был его голос.

– Вку-у-усный ма-а-альчик! Сла-а-авный ма-а-альчик!