Читать книгу Распятые. Серия Кровавый Навет - Татьяна Полозова - Страница 1

Из двух видов людей женщина

– смертоносней мужчины

Редьярд Киплинг

Кетрин печатала отчет для Теренса, сидя за моим столом. Над дверью нашего кабинета еще висела веточка омелы, оставшаяся после новогодних праздников.

Кет даже не понимала как она оказалась там: сама женщина не вешала ее туда, а я… Ну, я, мягко говоря, не был сторонником стандартов, но моя ухмылка, когда Кетрин спросила меня, как эта пряная веточка с мелкими беленькими цветочками оказалась над нашим порогом, была такой интригующей. Во всяком случае, я на это надеялся.

Женщина выдохнула и снова принялась стучать пальцами по клавиатуре. В помещении было ужасно душно, что было вызвано перебоями в центральной теплосети, из-за чего отопление стало более интенсивным, и эта духота с каждой секундой все сильнее нагнеталась, а открытые окна под потолком не могли помочь.

Агент сидела в тонкой белой рубашке без рукавов и твидовой юбке бежевого цвета. Она уже скинула жакет от костюма и туфли на высоком каблуке и сидела босиком, то и дело, подергивая пальчиками в раздумьях над отчетом. Ногти на руках и ногах были выкрашены одним еле заметным розовым лаком с небольшим переливом. Ее кожа приняла легкий оттенок корицы благодаря паре посещений солярия перед новогодними праздниками.

В последние недели работа заключалась не только в поисках улик и поимках убийц, но и что было самое противное для нас обоих, в двухнедельном тренинге для агентов ФБР, проводившимся в Нью-Йорке. Вообще-то, мы должны были пройти этот тренинг вместе с Оливером, но тот, каким-то чудесным образом отбрехался от этой каторги, заявив, что на него должны ехать только начальник отдела (я) и новичок (Кетрин), а ему там делать нечего, ибо он недавно был на подобном семинаре. Неизвестно продал ли Оливер душу дьяволу, за исполнение такой просьбы, но Теренс, действительно, послал на семинар только Кет и меня.

Она работала в ФБР уже не первый год и за это время смогла проявить себя как отличный агент, к ее помощи, как к социальному антропологу и этнологу, прибегали не только в отделе особо тяжких преступлений. Ее неоднократно отмечало начальство, как одного из лучших агентов, особенно с учетом того, что ей не было и тридцати. Но для того, чтобы доказать свой профессионализм ей приходилось каждый день по одному кирпичику воздвигать вокруг себя непробиваемую стену, в которой не было даже окошечка, чтобы заглянуть в ее душу. Но и эта стена плохо помогала от нападок тех, кто обвинял в ее успехах лишь родство с одним из лучших агентов Бюро и бывшим заместителем директора – Чарльзом Робинсон, причем мало кого заботил факт, что сам Чарльз Робинсон уже несколько лет покоился в могиле.

Но и с этим Кет привыкла мириться. Робинсон просто молча проходила мимо, когда за ее спиной шептались о ее новом костюме, или о том, что на самом деле мы делали в очередной командировке куда-нибудь в Айдахо. Вот уж что-что, а наши отношения были нескончаемым предметом сплетен. «А вы видели, как он на нее смотрел вчера в коридоре?», «Я своими глазами видела, как он подвозил ее», «Они спят с первого дня знакомства!». Я поначалу довольно резко реагировал на эти сплетни, но увидев показное безразличие Кетрин, стал уподобляться ее примеру. Она просто усмехалась и говорила: «Если бы они знали правду, Марлини» и целовала меня в щеку, если не было свидетелей. Тем не менее, это только усиливало поток сплетен, и каждая новая их командировка вызывала его новую волну.

Только я-то знал, насколько болезненна для нее эта тема. Хотя в рамках офиса она никогда не показывала своего недовольства, но как только мы выезжали куда-нибудь в командировку и там очередной хозяин мотеля предлагал нам общий номер, вся ненависть и злость огромным неостановимым потоком выливалась именно на него. Мне даже было жалко этих ничего не подозревающих людей. Но возвратившись в Вашингтон, все опять становилось на свои места. Кетрин снова становилась агентом Робинсон. Я так любил эти командировки именно потому, что там она была просто Кет. Нет, я, конечно, так называл ее так и в офисе, но в командировках, она была Кет не просто по имени, а по характеру, по поведению, по отношению ко мне, в отношениях со мной. Я всегда хотел спросить ее, почему она так ведет себя и почему так кардинально меняется ее поведение, но увидев строгую, официальную Кетрин Робинсон не решался спросить.

***

Я уже допечатывала последние строки своего отчета, когда в кабинет, как бешеные влетели Марлини и Уинстер, живо спорящие о чем-то. Их перевозбужденный вид явно говорил о том, что они опять отрыли какое-то дело.

–Привет! – Мило улыбнулась им я.

–Привет, сладкая! – Неожиданно сам для себя ответил Питер, чем вызвал у меня недоумение. Он никогда меня так не называл. И моя вздернутая вверх бровь откровенно свидетельствовала об удивлении. Даже Оливер на минуту остановился на пороге, переминая в руках папку.

–Что у тебя, там? – Отвлеклась, указывая на пакет в его руках.

–Это наша новая работа! – Ответил Питер.

–Да ладно, Шерлок, а я уж думала, что ты принесешь мне обручальное кольцо! – Выпалила я, сама смутившись от своих слов. – Прости. – Тут же добавила я, поймав не менее шокированный взгляд Питера. Кто пустил по вентиляции газ, провоцирующий на глупости?

–Ладно, расскажите мне, что там за дело? – Снова приняла я строгий вид.

Я слышала, как Марлини тяжело вздохнул, видимо, от того, что так и не смог настроить проектор.

–Дело вот в чем, – начал Оливер, – уже почти два месяца происходят загадочные убийства – какой-то сумасшедший убивает молодых мужчин от 27 до 35 лет. – Он протянул мне фотографии жертв.

Мои глаза округлились от увиденного:

–Он что распинает их?! – С ужасом спросила я.

–Да, сначала привязывает руки и ноги к кресту, потом прибивает гвоздями и ждет, пока жертва не умрет. Если этого не происходит достаточно долго, он просто протыкает их длинным копьем.

–Господи! – Вздохнула я и отложила фотографии. – Но зачем?!

Марлини пожал плечами.

–Сам тип ран характерен для стигматиков. – Предположил Уинстер.

–Люди, у которых проявляются кровоточащие раны, как у Христа? – Переспросила я, чтобы убедиться, что слышала, то, что слышала.

–С точки зрения церкви это является важнейшим доказательством святости, избранности человека? – Спросил Питер.

–Католическая церковь однозначно признаёт чудесный характер стигматов, однако для отсечения случаев шарлатанства все случаи появления стигматов тщательно изучаются, причём с привлечением независимых медиков. Исследователи часто обвиняют носителей стигматов в обмане, либо объясняют их появление самовнушением и неврозом на религиозной почве.

–Иерусалимский синдром1? – Переспросил Питер, наконец, настроив проектор и выведя фотографии на большой экран.

–Есть некоторые фанатики, которые делают себе подобные раны сами. – Сообщила я. – В университете я однажды видела одного такого. Это было во времена, когда я консультировала ФБР. Меня вызвали в Пенсильванию. Там один умалишенный попросил жену приколотить его гвоздями к кресту вниз головой.

–Как Святой Петр? – Удивился Питер.

Я пожала плечами.

–Жена, скажу я вам, не долго думала, чтобы совершить подобное. Потом оказалось, что они оба состояли в секте, сварганенной одним из бывших психиатров. Тот привлекал своих пациентов в эту секту. Говорил, что подобное – очищает их заблудшие души.

–Видимо наш фанатик больше любит причинять боль другим! – Отметил Оливер. – Вряд ли этот человек возомнил себя новым Пием из Пьетрельчины2.

Я горестно усмехнулась.

–Видимо так. Хотя я не понимаю зачем. Вполне возможно в данном случае он рассматривает эту казнь с несколько других позиций. Он видит в ней именно наказание. Если Христос взял на себя наши грехи и тем самым спас нас, то этих людей он, скорее всего, распинает за их собственные прегрешения. – Предположила я.

–Надо выяснить, что они могли такого натворить. – Переключая слайды, пробормотал Марлини.

–Кстати, эти жертвы как-то связаны между собой?

Марлини покачал головой.

–За исключением внешности и примерного одинакового возраста ничем.

–И с чего мы тогда начнем? – Спросила я.

–Начнем с опроса свидетелей, друзей, родных. – Мужчина повернулся ко мне, уперев руки в бока. – Осмотрим место происшествия и поговорим с полицией.

Я кивнула и мы втроем, собрав вещи, вышли из кабинета.

***

Мы прибыли почти последними, опоздав лишь из-за того, что я никак не мог найти второй чистый и не дырявый носок. Я знал, что первым вопросом психолога будет как долго мы вместе и почему не приехали ранее. Черт! Мы должны были ехать на эти проклятые курсы уже во второй раз, но не посетили и первого. Ладно, это не было самым лучшим времяпрепровождением и, я успокаивал себя лишь тем, что через пару дней все закончится, а Теренс даже пообещал нам два выходных взамен потраченных.

Я раздраженно оглядел агентов усевшихся в круг.

-Похоже на собрание анонимных обжор, – пробубнил я на ухо напарнице.

Та прыснула и прикрыла рот рукой, делая вид, что чешет нос большим пальцем.

-Итак, уважаемые агенты, меня зовут Роберт Деллом, но вы можете называть меня Боб. Я психолог и в ближайшие два дня буду вашим консультантом.

-Вашим палачом, хотел он сказать… – Снова прошептал я, но на этот раз его реплика не осталась без внимания Деллома.

-Простите, агент, Вы, кажется, не знакомы с фразой «больше двух – говорят вслух»? – Провокационно спросил мужчина.

-Агент Марлини. Я – Питер Марлини. Мне знакома эта фраза, но так как чаще всего я нахожусь наедине со своей напарницей, то мне не приходится контролировать свою речь. – Простодушно ответил я, тут же пожалев о сказанном.

Кет закатила глаза и отвернулась, делая вид, что рассматривает узор на кафельном полу. Я чувствовал, как краска прибывает к ее лицу, а мои уши буквально пламенеют под испытующими взглядами других агентов.

-Ему вообще не приходится себя контролировать. – Пробормотал один из самых молодых агентов и тут же смог пожалеть о своих словах. Робинсон повернулась так резко, что я даже испугался, как она не свернула себе шею. Но ее испепеляющий взгляд заставлял, скорее, заботится о целостности шеи этого юнца.

-Ладно, ладно, агенты. Мы собрались здесь, чтобы научиться общению и доверию, а не нагнетать неприязнь. – Успокаивающе заговорил Боб Деллом, возвращая внимание группы себе.

Робинсон медленно отвела взгляд от того молодого агента и самодовольно посмотрела на психолога. Ее чистые голубые глаза искрились от негодования, а щеки все еще пылали смущенным румянцем.

-Ладно, давайте тогда с Вас и начнем. Агент Марлини, а как же зовут Вашего напарника? – Роберт Деллом обратил на Кетрин участливо-приторный взгляд и тут же чуть не отшатнулся от ее холодного взора.

-Кетрин Робинсон. В Бюро с 2001 года. Год назад назначена в одно из подразделений при Отделе особо тяжких преступлений в напарники Питеру… агенту Марлини, – прокашлявшись, заявила она.

-Итак, вы двое уже год вместе и впервые на наших курсах, так я понимаю?

Я чуть было не поперхнулся мятной жвачкой от слов психолога «вы двое уже год вместе». Что он, черт бы его побрал, имел в виду? Но наигранное негодование сменилось улыбкой чеширского кота, которому удалось обхитрить Алису, и Кет даже пришлось пихнуть меня в бок.

-Вы все верно поняли, сэр. Наши дела не позволяли вовремя посетить ваши семинары. – Натянуто улыбнулась женщина.

-Что же это за дела такие? – Поинтересовался психолог.

«Проверять содержимое ее штанов», – прошипел кто-то за спиной, и теперь уже пришла очередь обернуться мне. Это был все тот же молодой агент, которому, по-видимому, не хватило ума осознать все в первого раза. Я зажал жевательную резинку между передними зубами и крепко сжал скулы. Я уже почти ощущал трение щетинистой кожи на скуле этого наглеца о костяшки на своей руке, когда до этой же руки дотронулась Кет. Ее кожа пахла розой и апельсином и была мягкой как шелковое одеяло в ее кровати.

Откуда я знал, какое у нее одеяло? Ладно, об этом потом.

-Мы занимаемся раскрытием ритуальных преступлений, по существу. – Коротко пояснила Робинсон, интонацией привлекая мое внимание.

-Агент Марлини? – Теперь уже пришла очередь психолога привлечь мое внимание.

-Она все сказала. Ритуальные и серийные убийства. Агент Робинсон закончила Джорджтаунский университет по курсу этносоциологии и является незаменимым экспертом в области культур различных народов так или иначе связанных с жертвоприношениями. – Подтвердил я, повернувшись.

-Хорошо, с вами все ясно. Следующая пара? – Перешел Роберт к другим агентам.

***

–Агенты, мне жаль, что пришлось вас отвлечь, но это очень срочно.

Теренс был по обыкновению хладнокровен, его мимику было тяжело читать и даже я, зная его с подросткового возраста, никогда не могла понять его настроения до тех пор, пока он не начинал говорить. Его секретарь поймала нас в коридоре, когда мы уже почти ушли, и одарила меня таким пренебрежительным взглядом, что я чуть не рассмеялась вслух. Как бы ты не старалась, детка, слухи ходят не о тебе и Питере, а обо мне. Даже, если на самом деле спишь с ним ты.

–Я знаю, что вас назначили на расследование…хм… – Он немного закашлялся, то ли от недолеченной новогодней простуды, то ли подыскивая слова.

–Убийства с особой жестокостью, сэр. – Помог ему Оливер.

Теренс кивнул, прикрыв рот кулаком.

–Да, но есть еще один момент. Нам поступило дело об изнасилованиях и директор настоял на передаче его в ваш отдел. – Заместитель передал Марлини белую папку, наполненную фотографиями и предварительными отчетами.

–Они связаны? – Уточнил Питер, бегло просмотрев только первую страницу.

–Нет. Но ни то, ни другое не терпит отлагательств. Поэтому вас решено разделить.

Теренс выговорил это быстро, нетерпеливо, с полным выражением сочувствия, что сразу дало понять о его несогласии с таким решением.

–Разделить, сэр?! – Удивился Питер.

Мы с Ноллом были шокированы не меньше его, но смолчали, опустив головы, покорно принимая неизбежное.

–Разделить, агенты. – Повторил Теренс. – Согласно решения директора агент Робинсон займется делом о распятых, при помощи детектива Райдека, из Вашингтонского департамента полиции, который ведет это дело с самого начала.

–А мы? – Уточнил Нолл, выглядевший сейчас как брошенный ребенок в огромном супермаркете.

–Вы и агент Марлини будете заниматься изнасилованием. Как только кто-то из вас закончит расследование его переведут на другое.

–Но, сэр?! – Питер открывал и закрывал рот, ища слова, бесшумно шевеля губами, как рыба на берегу.

–Никаких «но», агент. Это решение не мое и не ваше. Ознакомившись с делом, можете выезжать.

–Но мы не справимся без агента Робинсон. – Нолл вскочил с кресла и у меня чуть уши не отвалились от услышанного. И это говорят мне люди, которые еще год назад и думать обо мне не хотели? А теперь они утверждают, что не я без них, а они без меня не справятся.

Дорогой дневник, сегодня день моего триумфа. Я подняла глаза и не могла не улыбнуться.

–Думаю, агент Уинстер у вас хватит опыта.

Казалось, даже Теренс был смущен таким выпадом.

Я поднесла дрожащую руку ко лбу, словно, пыталась спрятаться от всего этого.

–Надеюсь, вы хоть Барбару мне оставите? – Попыталась отшутиться я.

***

Убийца шел по давно известной тропинке между двумя ровными рядами лип и кленов, которые шуршали своими сухими ветками в такт юго-восточному ветру, принесшему с собой копны грозовых облаков. Он видел впереди тусклый свет оранжевого плафона уличного фонаря и периодически оборачивался, отмечая такие же тусклые пятна света за спиной. Когда последний фонарь был пройден, и он вышел к калитке, Убийца остановился, положил свои крепкие, тяжелые руки поверх кованых ворот и отдышался, хотя и не бежал.

Улица за парком была хорошо освещена, и Убийца посмотрел на себя: обувь была вычищенной, одежда опрятной, руки почти не дрожали, носки не торчали из-за штанин, а на манжетах рубашки не было ни пятнышка. Можно идти в люди. Убийца вышел из парка, посмотрел налево, потом направо и перешел дорогу. Машин почти не было. Где-то тоскливо лаяла собака. Убийца остановился и поднял голову на звук, прислушался и отчаянно покачал головой. Он прошел еще пару кварталов, встретив лишь пару прохожих, укутанных в пальто и не обращавших на него никакого внимания. Убийца подошел к дверям одного из домов в конце улицы, обернулся, заглянув в окна дома напротив, где было совершенно темно, перевел взгляд на фонарь над дверью, открыл замок своим ключом и захлопнул ее достаточно громко.

***

Подойдя к двери, я услышала громкие крики, и, метнув моментальный взгляд на секретаршу, недоуменно приподняла брови. Девушка виновато улыбнулась и попросила меня подождать, указав на потертый кожаный диван, напротив двери в кабинет детектива.

Я обреченно выдохнула и обрушилась на диван.

Секретарь протянула мне пластиковый стаканчик с отвратительно пахнущим растворимым кофе, с белесой мутной пенкой по краю. Я натянуто улыбнулась и, взяв кофе, сразу же поставила его рядом на запятнанный круглый столик когда-то темно-шоколадного цвета, а теперь больше похожий на прогнившее полено в центре векового леса.

Через пару минут из кабинета, красный как рак, вышел молоденький паренек, его взгляд невольно остановился и он в течение нескольких секунд рассматривал меня с ног до головы, отчего я почувствовала себя неуютно.

–Сэр? Что-то не так? – Обратилась я к нему.

Парень резко дернулся, словно очнулся ото сна и, вымученно улыбнувшись, пошел прочь.

–Похоже, он Вами заинтересовался. – Подчеркнула секретарь Райдека, открывая мне дверь.

Я подарила ей деланную улыбку вежливости, а про себя подумала, что дело-то вовсе не во мне.

–Простите, я агент Робинсон. – Представилась я, войдя к детективу.

–Ах, да! – Поднял на меня глаза Райдек. – Меня предупредили о Вашем приходе. – Он жестом пригласил присесть, пожав мою руку в знак приветствия.

Присаживаясь, я по привычке оглядела кабинет. Это было узкое помещение, с большим одиноким окном, занавешенным полураскрытыми горизонтальными жалюзи серовато-голубого оттенка. Стол Райдека стоял прямо посредине комнаты, отпуская длинную прямоугольную тень с размытыми краями на бурый линолеум с красными переливами.

–Итак, что же вы хотите услышать? – Спокойно спросил Райдек.

–В первую очередь, я хотела бы узнать о том, есть ли у Вас подозреваемые?

–А разве в деле этого нет? – Удивился Райдек, зажигая сигарету и отодвигаясь на стуле ближе к окну.

Он сейчас выглядел как пресытившийся кот, который после сытного обеда решил погреть спину на солнышке.

–Я бы хотела услышать все лично от Вас, – пояснила я.

–Хорошо. – Согласился лейтенант, выпуская тонкую струйку дыма. – Поначалу у нас были подозреваемые. Мы после первого убийства даже думали, что это какая-нибудь разъяренная любовница, не вынесла обиды, но эта версия не подтвердилась, особенно после того как убийства повторились. После этого у нас был еще один подозреваемый. – Он говорил так, будто не раскрывает информацию по делу, а рассказывает сказку внукам.

–Был? – Уточнила я.

–Да, именно был. Дело в том, что этот наш подозреваемый погиб в автокатастрофе через неделю после того, как мы вышли на него.

–Точно погиб? – Неуверенно спросила я. Я готова была мыслить широко, настолько насколько это было возможно. А я знала, что невозможного в нашей работе не было.

Лейтенант ухмыльнулся.

–Да, это я могу подтвердить со 100% точностью. Нам пришлось делать тест ДНК, так как тело было сильно обезображено.

–Почему вы его подозревали? И кстати кто он? – Спросила я.

–Джереми Пристли. Он, так или иначе, был единственной связующей нитью между всеми жертвами.

–Но в деле указано, что ничего общего между ними не было. За исключением внешности. – Указала я.

–Совершенно верно. – Согласился лейтенант. – Но этот Пристли был связан со всеми жертвами. Кому-то он приходился другом, кому-то одноклассником, кому-то коллегой, кому-то соседом, с кем-то просто ходил в один супермаркет или бассейн.

–И эта связующая нить погибает в автокатастрофе?! – Недоуменно воскликнула я, уставившись на лейтенанта, будто это он сбил Пристли.

Райдек пожал плечами. Не похоже, что он желал помощи, да и моим присутствием вряд ли был доволен. Хотя, мне не привыкать.

–Мы тоже сразу подумали, что, скорее всего, его смерть не случайна. Но ничего выяснить не смогли, а уж когда произошло новое убийство, то дело поручили вам.

–Понятно. – Кивнула я, подернув плечами. – Вы не покажете места преступлений? И еще мне хотелось бы еще раз переговорить со всеми свидетелями.

–Конечно. Только свидетелей не так уж и много и ровным счетом никто из них ничего не видел.

–Тем не менее. – Попросила я, наигранно улыбнувшись.

Лейтенант небрежно кивнул, и жестом пригласил на выход. Может, мне показалось его недовольство.

***

Ладно, следующее испытание не было таким уж шокирующим, но и приятного было мало. Может, просто дело было в этих проклятых курсах. За каким дьяволом, нам они вообще нужны? Я знаю эту женщину, как никого, хотя признаю, что часто она удивляет меня. Но это не то удивление, которое бы помешало работе. Во всяком случае, меня она знает не хуже, если не лучше. Она понимает мои действия еще до того, как я что-то натворю. Она очень многое знает обо мне, моем прошлом и, иногда, мне кажется, что она даже способна предсказать мое будущее. На кой черт, нам семинар?!

Ладно, я не так уж плох, как может показаться и иногда способен пойти на уступки начальству, особенно когда оно грозит тебе отстранением. И, если уж быть до конца честным, то мне не хотелось подставлять Теренса. Он нередко помогал нам, и было бы неправильно отвернуться от него. Хотя, кому я вру, будь у нас с Кет шанс убежать отсюда, мы бы не оглядывались.

Короче, на второй день нашей инквизиции, нас разделили на маленькие группы по двое, которые каждые полчаса должны были заглядывать к Деллому для интригующего разговора. Я ерзал на кожаном диване перед его кабинетом, дожидаясь, когда нас вызовут, и нервничал еще сильнее, видя неподдельное спокойствие Кет. Ей и, правда, было плевать? Она с увлеченностью читала психологический журнал, полностью погрузившись в свой маленький мир.

Она дочитала статью и покосилась на меня, похожая на мою воспитательницу в детском саду. Я, что, измазался кашей?

-Марлини, если ты не прекратишь, я надеру тебе задницу. – Строго сказала она.

-Это будет верхом коммуникации. – Съязвил я, перебрасывая ногу на ногу.

Кетрин положила журнал на место и, подвинувшись ко мне, поправила галстук.

-Заткнись, Питер Герберт Марлини, или твоя дочь останется сиротой. – Прошипела она над моим ухом.

Я поморщился и отодвинулся, уперевшись в твердый подлокотник дивана, пытаясь что-то возразить, но тут нас вызвали к Деллому.

-Агенты Марлини и Робинсон, ведь так? – Уточнил он.

Мы с Кетрин разом кивнули.

В общем-то его кабинет был достаточно милым и я тут же представил себе, как бы я выглядел в нем, если бы не оставил юридическую практику. Да уж куда мне со своими ручищами в фарфоровую лавку! Цельный вылитый рабочий стол из белого пластика, на котором лежал только белый планшет с закрепленными бумагами и автоматическая ручка. Позади стеллажи с книгами, в основном по психологии, конечно, но была и художественная литература, причем, как я понял по обложкам, многие на французском языке. Кет, видимо, тоже обратила на это внимание.

-Увлекаетесь французской литературой, мистер Деллом? – Вежливо поинтересовалась она, разглядывая книжные полки.

-О, да. Люблю французскую культуру. Очень утонченная, как Вы думаете? – Он бегло оглянулся назад, тут же вернув взгляд Кет.

-Я наполовину француженка. По материнской линии. – Коротко ответила моя напарница.

Деллом удивленно поднял брови.

-Voici comment! C'est intéressant! Avez-vous déjà été en France?3

-Bien sûr. Beaucoup de fois. Ma grand-mère a émigré de retour au pays, après que sa fille, ma mère a grandi et acquis par la famille. De sorte que nous avec le frère de presque tous les étés passaient dans la banlieue de Toulouse4.

Меня чуть не закоротило, когда они начали говорить на французском. Эй, ребята, мне выйти?! Я бросил ненавистный взгляд на психолога, но тот так жадно хватал слова, вылетающие с губ моей напарницы, что даже если бы я сплясал здесь сиртаки, вряд ли бы заметил. Хотя, как я могу его обвинять? Я и сам готов был питаться только ее словами. Пить их с ее губ. Ох…, успокойся, Марлини, держи себя в руках, пока еще можешь. Мне бы не хотелось, чтобы для всех стало очевидным последствие моей с Кет коммуникации, вернее, ее влияние на меня. Колючее чувство ревности защемило где-то в межреберье.

-À propos, je suis allé à Toulouse. C'est une ville d'une beauté saisissante. Là-bas, de tels paysages!5

Кетрин мило улыбнулась. Он сделал ей комплимент? Пригласил на ужин?! Черт, когда мы вернемся в Вашингтон, я начну учить французский, потому что если так дело дальше пойдет, то она выйдет замуж за этого напыщенного индюка, а я и ухом не поведу.

-Oui, Vous avez raison. Vu la basilique Saint-Sernin? En 1218, le toit de cette église a été libéré de la pierre, laquelle a été tué le chef des croisés de Simon de Montfort6.

-Глупая смерть.

Чего? Я, наконец, вернулся в США? Эти двое бросили свои французские кривляния и обратили внимание на простого смертного.

Я уже почти растекся по жесткому креслу перед столом Деллома и, когда тот посмотрел на меня, жеманно улыбнулся, желая только придушить его.

-Итак, думаю, сейчас нам нужно немного отвлечься от французской истории и переключится на более земные дела? – Он, снова повернулся к Кет, которая, по-прежнему, вчитывалась в названия книг.

«Успокойся, парень, она просто любит читать!» – Усмехнулся я над Робертом.

-Конечно, сэр. – Кивнула она и посмотрела на меня.

-Роберт. Или Боб. – Поправил ее, Деллом и мне с большим трудом удалось придержать свои кулаки при себе. Подбери слюни, слизняк! Эта женщина моя! Даже если ни она, ни я этого не подтверждали.

Кетрин медленно кивнула и опустила глаза к полу.

-Итак, господа агенты, сегодня мне бы хотелось поближе познакомиться с вами как с партнерами. Вернее, узнать насколько хорошо вы знаете друг друга. – Начал он.

«Держу пари, тебе хочется узнать еще кое-что». – Злобно подумал я, сжав челюсти, чтобы не ляпнуть этого вслух. Кет меня бы точно убила. А я еще хотел увидеть, как вырастет наша дочь.

-Для этого мы проведем достаточно простой опыт. Наверное, вы сталкивались с таким? – Он, наконец, обратился ко мне. – Вы слышали когда-нибудь, что есть теория, ассоциирующая каждую эмоцию, каждое чувство с определенным цветом и вкусом?

-Я слышал об этом. – Кивнул я, поправляя галстук. Кто его так сильно затянул? – Хотя, не думаю, что это сильно связано с клинической психологией.

-Понимаю, агент. – Чуть улыбнулся психолог. – Но это хорошо помогает узнать партнера.

В следующую минуту он раздал нам задание и попросил меня выйти за дверь.

-Я буду называть определенное чувство, а Вы должны будете сказать с каким цветом и вкусом его ассоциируете. Говорите, что первое придет в голову, не задумывайтесь над правильностью. Это не отчет для начальства. – Этот индюк, видимо, подумал, что пошутил, но Кет и вправду вяло улыбнулась. – Потом вы с агентом Марлини поменяетесь. Причем его задача будет угадать то, какие цвета и вкусы назвали Вы. Понятно?

Что непонятного-то? Не тупые, поди. Я, как и предполагалось, вышел за дверь, даже не пытаясь слушать ответы Кетрин. Просто потому, что это нечестно. И люди, сидящие в коридоре и наблюдавшие за мной, тут совершенно не причем.

-Итак, Кетрин. Ложь?

-Кисло-сладкий. – Поморщилась женщина.

-А цвет? – Уточнил Роберт.

-А…о… синий. – Кивнула она.

-Хорошо. Правда?

-Зеленый и…, – Кет умела находить неожиданное решение и на этот раз вопреки расхожей фразе «горькая правда» назвала другой вкус. – Соленый.

-Гнев?

-Желтый и острый.

-Жалость?

-Тухлый? – Неуверенно произнесла она, будто не знала, как передать вкус, возникший у нее на губах, лишь при произнесении столь ненавистного ей чувства. – Серый.

-Отлично, Кет. И любовь?

Над последним чувством она задумалась, но не, потому что искала правильный ответ, она не знала, как одним словом передать все.

-Красный. – Пожала она плечами. – И горький.

Роберт удивленно посмотрел на нее, и, казалось, что-то отметил про себя. Хм, да любого бы заинтересовало, почему молодая женщина считает любовь горьким чувством.

После нее в кабинет вошел я, и мне были заданы те же вопросы. Особой сообразительностью я не блистал, угадав только любовь. Тут мы сошлись на 100%. Красный и горький. Я не был уверен, отвечал ли за нее или за себя.

***

На пути к месту происшествия я внимательно изучала фотографии жертв, как будто пыталась добиться от них ответа, кто же оказался тем негодяем, оборвавшем их жизнь. Начиная с ноября, было обнаружено уже пять трупов молодых мужчин. Самому старшему из них было тридцать пять, самому молодому – двадцать семь. Внешне привлекательные, со спортивным телом, блестящими темными волосами оттенки которых колебались от кофейного до мягких переливов терракота. Пусть даже мертвые, они оставались соблазнительными, и, казалось, что их чертовское обаяние не исчезло, даже когда сами они, по сути, перестали существовать. Но для меня это были просто жертвы преступника, как и любые другие, я испытывала к ним ничего больше, чем просто жалость, как к любой другой жертве.

На самом деле думала я сейчас о другом. Еще в офисе я заметила поразительное сходство между этими жертвами и своим напарником. Сначала даже не поверила, но теперь разглядывая их фото, еще раз убедилась в верности своих ассоциаций. Я даже представить боялась, что было бы, если бы Марлини действительно оказался одним из них.

С моих губ слетел тяжелый вздох, с одной стороны – ведь мой напарник все же был жив и здоров, а с другой стороны беспокойства – преступник все-таки не был пойман.

Заметив напряженность на моем лице, Райдек решил, что я что-то обнаружила.

–Что-то случилось? – Спросил он.

Я дернулась от испуга.

–Что? – Переспросила я, нахмурившись так, что над переносицей образовались глубокие вертикальные складки.

–Ты что-то нашла? – Переспросил он, вчитываясь в мою мимику.

Когда мы перешли на «ты»?

–Нет. Нет. Ничего. – Быстро заверила его я. – С чего Вы взяли? – Подчеркнуто вежливо спросила я.

–Просто ты так смотрела на эти фото. – Неугомонный. Мог бы хоть из учтивости соблюдать дистанцию.

–Нет, я подумала. – Я оглянулась. Позади ехал черный Лексус с темно-фиолетовыми стеклами, и я немного засмотрелась. Он обогнал нашу правительственную колымагу и выехал на платную трассу, в то время как мы свернули к узкому проулку.

–Забудьте.

Райдек только пожал плечами и продолжил вести машину. Он смог прочитать жалость на моем лице, но не понимал, что жалость эта была перемешана еще с чем-то, настолько тщательно скрываемым, что даже Марлини не мог бы догадаться.

Через пять минут мы приехали к назначенному месту. Это было заброшенное здание на окраине города. Его стены уже были давно обшарпаны, оголяя кирпичную кладку сорокалетней давности. Кое-где виднелись граффити, затейливо вырисовавшие синие объемные буквы на сером фоне стен. Окна были выбиты, а хлипкая дверь, закрепленная проржавевшим до основания замком, держалась лишь на честном слове.

–Когда-то здесь была фабрика, но в 90-е годы она закрылась. С тех пор это здание никому не нужно. – Пояснил Райдек.

Я кивнула и мы прошли к дверям. Тонкая бумага, опечатавшая вход, была оторвана и болталась как ненужное знамя на флагштоке.

–Это была простая формальность. – Пожал плечами лейтенант, после того как я вопросительно, и в то же время требовательно, посмотрела на него. – На самом деле тут всегда шныряют бродяги да наркоманы. Район не самый благополучный. – Я просил, чтобы эту дыру прикрыли, но все бесполезно. – Поморщился мужчина, махнув рукой.

–Ладно, покажите место преступления. – Предложила я.

Я поняла, что мы находимся в каком-то странном коридоре, с пола до потолка обитым железом. Все уже сильно проржавело и кое-где листы железа просто свисали со стен, поэтому нам приходилось проявлять осторожность, чтобы на них не напороться, особенно учитывая, что света в помещении не было и пришлось обходиться парой фонариков.

Пройдя несколько метров, мы обнаружили дверь, которая также была опечатана.

–Это место убийства? – Спросила я.

–Да, – ответил лейтенант. – Вернее место, где обнаружили труп.

–Отлично. – Сказала я, когда Райдек, срывая пломбу, толкнул дверь. Та поддалась без особых усилий и мы прошли в другое помещение. Это была большая просторная комната с тусклым светом. Было сразу заметно, что в этой комнате убрались.

–Скажите, это полиция навела здесь порядок? – Спросила я.

–Нет, ну что Вы, – заверил меня Райдек. – Здесь уже было так чисто. – Крест стоял вот здесь. – Лейтенант, указал на противоположную стену, отличавшуюся от других только изображением белого распятия на потрескавшейся штукатурке. – Жертва… – он напрягся, пытаясь вспомнить его имя.

–Уильям Хостиган, – помогла я ему.

–Да, – благодарственно кивнул лейтенант и продолжил. – Так вот этот Хостиган был приколочен к нему огромными гвоздями. На полу валялись веревки, видимо, первоначально убийца привязывал ими жертву, а потом уже оставлял висеть на гвоздях. Кроме веревок и небольшого куска савана, который спал с бедер жертвы, мы больше ничего не нашли.

–Кто обнаружил тело? – Спросила я, осматриваясь.

–Бомжи. Они всегда здесь обитали.

–Это было вчера? – Уточнила я.

–Да. И после этого дело сразу направили вам. – Кивнул лейтенант, теребя в руках невидимую шляпу.

–Все жертвы были найдены в заброшенных местах? – Я подошла ближе к изображению креста и закинула голову, рассматривая мелкие бурые точки на его вершине.

–Нет. Первые двое на улице, третий в своём доме, четвертый в офисе, а пятый в душе общественного бассейна. Хостиган занимался социальной программой помощи нищим и бродягам, поэтому часто околачивался в подобных местах.

–Убийца явно не привязан к какому-то определенному месту. Он просто убивает, где ему удобно. – Заключила я, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до тех странных пятен. – И там, где будет иметь достаточно времени и тишины. Жертвам ведь не давали никакого препарата?

Райдек покачал головой, как я и ожидала.

–Так или иначе, он имеет доступ к публичной жизни наших жертв и в их дома. Нужно еще проверить ближайшее окружение. – Райдек, соскребший с пола частички глины с примесью каких-то семян и травы, выпрямился и подошел ко мне.

Он провел ладонью по моей руке, вытянувшейся к верхушке рисунка, и взял скальпель, которым я хотела взять пробу с засохших капелек подозрительного вещества.

–Ладно, видимо тут и вправду ничего нет. Давайте съездим на другие места. Посмотрим, может, появилось что стоящее. – Сказал он, ненавязчиво улыбнувшись мне и протянув пробу.

–Спасибо. – Одними губами прошептала я.

Странное поведение детектива вогнало меня в легкий ступор, но отказываться от работы я не могла.

***

–Если мы затянем это дело, то, как раз успеем первую домашнюю на игру Цинциннати Редз. – Я остановил арендованный Форд у полицейского департамента и, выглянув в чуть приоткрытое окно, с сожалением отметил надвигающиеся тучи, предвещавшие скорый снег, а может и снег с дождем.

–До апреля еще далеко. – Пробормотал Оливер сомнительно.

Февраль не был любимым месяцем года для него, как и зима в принципе, и он с превеликим удовольствием бы впал в долгую спячку на несколько месяцев с октября по апрель. Он укутался в свое пальто и быстро прошмыгнул в здание.

–Нам нужен детектив Тернер. – Предупредил я, встретившему нас молодому полицейскому, как верный сторожевой пес, вставшему перед нами.

–А вы, простите, кто? – Уточнил он.

Я посмотрел на Оливера, все еще кутавшегося в пальто и не обращавшего внимание ни на что, кроме как на дымящуюся кружку кофе на столе одного из полицейских.

–Я агент Марлини, а это агент Уинстер. Мы из ФБР. – Представился я за двоих, показывая свой значок.

–Понятно. Детектив Тернер сейчас приедет, вы пока можете подождать в приемной. – Пригласил парень. – Кофе?

Очень кстати, молодой человек, – подумал я, видя как лицо Оливера, чуть не треснуло от радости.

–Если можно. – Вежливо попросил я.

Прошло, примерно, минут десять как в коридоре появилась высокая, худая женщина в темно-коричневой кожаной куртке и черных джинсах, плотно облегавших ее округлые бедра. На тугом ремне болтался значок, отливавший золотом, а в руках она держала какие-то фотографии.

«Сторожевой пес» окликнул ее, хотя я и не разобрал имени, и что-то наговорил очень тихо, видимо о нас, потому как женщина сразу повернулась с нам с Оливером. Я слабо улыбнулся, поймав взгляд ее темных, почти черных глаз и посмотрел на напарника. Тот немного расслабился и скинул пальто, перебросив его через подлокотник дивана, на котором мы сидели.

Женщина покачала головой, быстро улыбнулась пареньку и торопливо подошла к нам.

–Агенты Марлини и Уинстер?

Она протянула нам руку, приветствуя, оглядывая профессиональным взглядом.

–Я детектив Тернер. Но меня можно звать просто Дебора.

Оливер абсолютно равнодушно ответил на ее рукопожатие, вяло хлопая ресницами и, как я догадывался, мечтавший быстрее отправится в отель и завалится спать. Я же попытался скрыть свое удивление, что нам придется работать со столь привлекательным детективом, но, видимо, не очень успешно, раз Дебора улыбнулась моей предсказуемости, хрипло выдохнув.

–Вы теперь будете заниматься расследованием изнасилований? – Спросила она, пропуская нас в свой кабинет.

–Помогать вам. – Поправил ее я.

–Понятно. – Коротко бросила она, снимая куртку и представляя нам рассмотреть ее получше. На кашемировой терракотовой водолазке, свободно облегавшей ее фигуру, была закреплена кобура, которую она тут же поспешила снять, и принялась растирать, видимо, затекшую шею. Ее короткие рыжевато-каштановые волосы, спали на маленький узкий лоб, прикрыв тонкие брови, и женщина протяжно просвистела.

–Что вы хотите знать?

Она вытащила из верхнего ящика пачку сигарет и, жестом предложив нам прикурить, закурила сама.

–Все. В деле было достаточно информации, но все отчеты только предварительные, к тому же нам бы хотелось услышать Ваше мнение. – Ответил я.

Оливер по-прежнему был молчалив, как капризный ребенок, рассматривая фотографии на стенах кабинета. Это были изображения знаменитых детективов, фото самой Деборы, похвальные грамоты от начальства и несколько фотографий незнакомцев.

–Понятно. – Снова пробормотала она. – Тогда нам стоит начать сначала. Первая жертва – Ребекка Пит, 18 лет, пропала после молодежной вечеринки, на которую пошла втайне от матери. Потом ее обнаружили в лесу, неподалеку от коттеджа, повешенную.

Я посмотрел на детектива, но она опередила мой вопрос.

–Нет, она повесилась сама, на собственных колготках. Видимо, не выдержала подобной психологической травмы. Мы опросили всех ее знакомых, но никто не видел с кем она ушла.

Она уже докурила первую сигарету и принялась за вторую.

–Вы сказали пошла на вечеринку втайне от матери? Ей, кажется, уже 18 лет?

Детектив небрежно качнула головой и подернула плечами.

–Да, ее мать, честно говоря, немного… – Она почесала ухо, подбирая корректное выражение. – Странная. Очень религиозная. Вела замкнутую жизнь и почти не выпускала дочь из дома. Если только в школу или в книжный магазин, где девочка подрабатывала. Ее знакомая, Минди Макдауэл, сказала, что Бекка хотела поступать в колледж в Чикаго, но матери не говорила.

–Понятно. – Произнес подражая интонации моей собеседницы.

–Знаете, их даже называли за глаза семейкой Уайт7. Но это всего лишь местные предрассудки. – Пренебрежительно бросила детектив. – Во всяком случае, после смерти Ребекки ее мать – Сьюзанн – заявила, что не оставит это и будет мстить. Ну, это дело обычное и мы к такому привыкли. – Небрежно махнула рукой Дебора.

Я понимающе кивнул и, разведя руками, попросил продолжить.

–Следующая жертва – Мелинда Бейкер, 22 года. Сейчас проходит курс реабилитации в одной из частных клиник Нью-Йорка. Ее отец, важный человек в городе и она была, что называется, представителем «золотой молодежи», частенько ее приводили за неподобающее поведение, хулиганство, но учитывая положение отца, всегда отпускали. – Предрешенно заявила Дебора.

–Она может сказать, кто ее изнасиловал? – Оливер, наконец, заговорил, очнувшись от своей сонно-замороженной летаргии.

–Нет. – Поморщилась детектив. – Она вообще не может говорить. С момента изнасилования ее как будто подменили, – она пожала плечами и, посмотрев на пачку сигарет, вынужденно бросила ее обратно в стол. – Вообще не говорит, плохо соображает. Только рисует.

Женщина вышла из-за стола и обошла нас, чуть задев меня бедром, и я не мог не понимать языка ее тела. Она достала папку с альбомными листами и протянула их мне.

Рисунки были примитивны и, если бы не знал подробностей, я бы сказал, что они принадлежат руке пяти-, возможно, семилетнего ребенка.

–Это о чем-то Вам говорит?

–Ну, – я рассмотрел все изображения и вернулся к первому. – В университете я работал только с рисунками детей, но судя по характеру, они не сильно отличаются. В общем-то, это возможно, если девушка отличалась инфантильностью, а сексуальное насилие подорвало психику.

–Интеллектуалкой ее не назовешь. – Согласилась детектив.

–Рисунки вполне очевидно характеризуют эмоции. На них достаточно ясно прослеживается сексуальная подоплека – четко очерченные детали нижней половины тела, гипертрофированные половые органы, изображенная мимика – все говорит о пережитом насилии. Но в тоже время, видите, – я протянул женщине один из рисунков и указал пальцем на заштрихованного человечка, – я так полагаю, это насильник, и жертва подсознательно отгораживается от него, она ставит блокаду в своем сознании, не желая даже на бумаге отразить его внешность.

–То есть добиться от нее фоторобота не возможно? – Уже зная ответ на вопрос, спросила Дебора.

Я пожал плечами и ответил, возвращая рисунки:

–По крайней мере, не сейчас. Кто третья жертва?

–Кесседи Фишер. 19 лет. Родители заявили о ее пропаже, после того как она не вернулась из путешествия в горы. Друзья, с которыми она ездила не смогли внятно объяснить, куда она делась, сказав только, что она познакомилась с каким-то парнем на лыжной базе и решила остаться еще на пару дней. Что это за парень, и почему она не предупредила родителей, не ясно.

–Она жива? – Без надежды спросил Оливер. Я даже отсюда чувствовал, как его трясет и тревожно посмотрел на друга. Судя по испарине, выступившей на его лбу и дрожи, пробиравшей его до колен, он подхватил лихорадку. Черт, вот только этого мне не хватало!

–Нет. – Покачала головой детектив. – Была найдена в горах, неподалеку от своего домика. Была удушена.

Я устало потер лоб и глубоко вздохнул.

–Думаю, вам с напарником стоит немного отдохнуть, а завтра начнем. Теперь часы уже ничего не стоят. – Разочарованно сказала нам Дебора, слабо улыбнувшись и показав нам свои ровные жемчужные зубы, удивительно белые для курильщика.

***

Сьюзанн вернулась домой, когда город уже оделся во все черное. Даже рекламные вывески, казалось, похолодели. Она открыла дверь и увидела человека, которого уж точно не ожидала.

–Вы? Человек поднялся из кресла, давно обшитого старым зеленым сукном, которое местами отходило и торчало клоками, как волосы у чокнутого профессора.

–Я пришел поговорить, Сьюзанн. Дальше не может так продолжаться. Ты же веришь в Господа Нашего Иисуса и как ты позволяешь себе допустить такое?

–Святой Отец…

Сьюзанн опустилась на колени и сложила ладони вместе.

Священник подошел к ней и положил руку на голову.

–Милая, я не могу молчать, даже если нарушу тайну исповеди. Кем я хочу быть клятвопреступником, или тем, кто покрывает преступника? Сьюзанн подняла на него полные слез глаза и пробормотала:

–Я хочу исповедаться, падре.

Мужчина достал из кармана фиолетовую епитрахиль с вышитыми на ней золотыми крестами и надел на плечи. Он сам корил себя за столь непочтительное отношение к своему облачению. Но точно предвидел окончание сегодняшней встречи еще до того, как окончательно решил прийти. И этот финал устраивал его больше, чем любой другой.

–Приди Святой Дух, просвети разум мой, чтобы я мог ясно осознать грехи мои, прикоснись к сердцу моему, чтобы я сожалел о них, и улучшил жизнь свою. Аминь. – Женщина перекрестилась и снова посмотрела на священника, который теперь смотрел на нее ясными, улыбающимися глазами без капли осуждения и неприязни.

***

Опять наступал вечер и вновь гнетущее чувство шло вслед за мной. Я не любила вечер, потому что знала, что он принесет вместе с собой. Он всегда приносил одно и то же – одиночество и душераздирающую тоску. Но в тоже время я любила его. Потому что вместе с ним приходило, и время когда она могла помечтать. Днем совершенно не было времени на то, чтобы задуматься об этом. Я вся сосредотачивалась на работе, и даже находясь постоянно рядом с Питером, редко когда вспоминала о своих чувствах, лишь мельком отмечая отдельные моменты. Может оно и к лучшему иначе я бы уже давно сошла с ума. Но в то же время, просыпаясь, каждое утро, я ждала вечера, когда приду домой, и снова будет представлять себя и его, нас… вместе. Я снова буду мечтать, что когда-нибудь мое одиночество уйдет навсегда, что когда-нибудь он разгонит мою тоску.

Я укачала Рейчел, отпустив няню пораньше, поиграла с дочкой в «дом», представив себя ее вымышленной дочерью, от души посмеялась, когда Рейч, пыталась рассказать мне на своем лопочущем языке события сегодняшнего дня и уложила ее спать. Переодевшись в мягкую цветную пижаму, я приняла ванну, взяла из холодильника мороженое и уселась за компьютер, чтобы подумать над психологическим портретом преступника. Нет, нечто подобное, конечно, было составлено, но это меня совсем не удовлетворяло, так как совсем не давало ответов на вопросы.

Однако я никак не могла сосредоточиться на работе. Из головы не шел Питер. Я все думала о том, какой опасности он подвергается. Безусловно, эта опасность была основой нашей работы, но если и раньше я переживала за него, то теперь столкнувшись с этими убийствами, стала переживать еще больше. Я все думала о том, насколько он подходит под описание жертв. Я думала не только о его внешности, но и поведении, характере.

Его последняя девушка – Тереза, была наиболее приятной персоной из всех, кого я знала. По крайней мере, она была влюблена в него – искренне и преданно. Но Питер решил с ней расстаться, заявив, что не может обманывать надежды девушки. Что ж, во всяком случае, это отличает его от всех жертв. Те, вряд ли, были так благородны.

Я в эту минуту лежал у себя на кровати и думал о той единственной, которая существовала для меня во всем мире. Я думал о том, кто ждет ее дома, когда она возвращается с работы. Есть ли у нее мужчина? Готовится ли она к замужеству? Я ведь даже толком ничего не знаю о ней, о ее личной жизни. После того как Кет рассталась с Майклом, при чем очень болезненно, она тщательно оберегала свое личное пространство, даже от меня. В особенности от меня. Ведь, хотя Кетрин никогда не упрекала меня в том, что я стал косвенным поводом для ее расставания с женихом, я-то понимал, что если бы не ее назначение ко мне в напарники все было бы иначе, и мисс Кетрин Робинсон вполне могла бы уже быть миссис Гордон.

Я усмехнулся своим же мыслям, представив раздраженное лицо «Кет-феминистки», которая с пылом станет мне доказывать, что если бы она хотела стать миссис Гордон, то стала бы ей еще до назначения.

Мне так хотелось сейчас позвонить ему. Сказать все. Открыть душу. Так хотелось признаться во всем. Но разве я могла? Разве могла я так рисковать, не зная наверняка, как он отреагирует. Да и зачем я ему? Я поставила мороженое обратно в морозилку и легла в кровать. Конечно, он просто мило улыбнется мне своей голливудской улыбкой и скажет, что тоже испытывает ко мне нечто подобное. Но ведь это не то. Это совсем не то, что мне нужно. Он просто отдает дань памяти нашему прошлому, он любит меня как мать своего ребенка, он уважает меня как коллегу, он, возможно, даже любит меня как друга, но больше никогда он не полюбит меня как женщину. Кому я нужна?! Любой всплеск моих эмоций может разрушить нашу дружбу, так сложно выстроенную, наш крепкий, но чисто платонический союз. Да мы хорошая крепкая пара, в которой каждый может положиться друг на друга. Но это только рабочие, дружеские, деловые отношения. А если я все расскажу, то не станет даже этого. Мы не сможем смотреть друг на друга по-прежнему. И только ради сохранения хотя бы дружбы нужно терпеть.

Как я хотел бы приехать к ней сейчас среди ночи. Увидеть ее сонную, только что вылезшую из постели с недовольным видом смотрящую на меня за то, что разбудил ее в полчетвертого утра. Как бы я хотел собрать ее в охапку, крепко обнять и прокричать, как я ее люблю. Я бы хотел целовать ее безудержно и безостановочно. Черт, да будь я на ее месте, я бы послал себя к чертям собачьим и собрал вещи, переведясь в другой отдел. Она не ждет этого и не хочет, ей достаточно просто дружбы и пусть будет хотя бы так, чем совсем никак. Она слишком честна, чтобы соврать мне о своих чувствах. Она не станет обманывать меня и не станет мучить. Она просто уйдет. Переведётся в другой отдел. И мы изредка будем видеться в коридорах, сухо здороваясь друг с другом. Я буду навещать Рейчел, но она почти всегда будет игнорировать наши встречи под любым предлогом, оставляя меня с дочкой наедине. Один раз я уже потерял ее и не совершу повторной ошибки. Я слишком дорожу ей, чтобы потерять те ценные минуты и секунды, которые она дарит мне.

***

Я подъехала к дому жертвы, когда солнце еще не взошло. Войдя в гостиную, я обнаружила там несколько полицейских и лейтенанта Райдека, рассматривавшего красный ковер с высоким ворсом, на котором лежал уже завернутый в черный мешок труп.

–Простите, я понимаю, что сейчас это ваше дело, но не вмешаться я не мог. Убитый – Бредли Майерс. Он взял выходной на пару дней, поэтому на работе не кинулись.

–Все в порядке, сэр. Спасибо, за помощь. – Заверила я его. – Кто обнаружил тело?

–Подружка. Она пришла к нему на встречу в пять часов, открыла дверь своим ключом, а тут такое.

Я осмотрела обстановку: вещи разбросаны, все в крови. На мягком ковре запеклось ровное пятно багряной крови, пропитавшей ворс и протекшей на кедровый паркет. Кресло с вишневой шенилловой драпировкой опрокинуто на спинку, а напольный светильник, как уставший путник лег на него. Его абажур валялся в другом углу комнаты, утянув за собой скатерть с комода и резные шкатулки из слоновой кости.

Я обратила внимание на молоденькую девушку лет двадцати, сидящую на диване и не прекращающую рыдать.

–Простите, Вы обнаружили тело? – Мягко спросила я, присаживаясь рядом с ней.

Девушка подняла голову, несколько секунд оценивающе посмотрела на меня, из-за чего мне захотелось посмотреться в зеркало и поправить макияж. Она умела вызывать комплекс неполноценности.

–Как Вас зовут? – Я протянула девушке чистый платок.

–Мэри. Мэри Спайс.

–Мэри, скажи, ты давно встречалась с Бредли?

–Три месяца.

–Он назначил тебе встречу?

–Да. Сегодня. Даже дал ключи. Такого никогда не было. Наверно, чувствовал, что с ним что-то случится. – Девушка снова опустила голову на руки и заплакала.

Я погладила ее по плечу и подала стакан с водой с журнального столика.

–Прости, Мэри, но я должна спросить. – Оправдываясь, продолжила я. – Ты не могла бы подробно рассказать, что произошло, когда ты пришла?

Девушка глубоко вздохнула и отрывисто кивнула.

–Я пришла около полуночи. Как только освободилась с работы. Я работаю официанткой в кофейне неподалеку. Не ахти, какая работа, но меня устраивает. Во всяком случае, ответственности не так много: знай себе стирай кофейные пятна со столиков, да подавай вовремя капучино.

Я спокойно выслушивала трели девушки, понимая, что эта прелюдия ей необходима, чтобы приступить к главному.

–Я пришла к Бредли около двенадцати. Мы не виделись уже дня три. Последний раз он звонил мне три дня назад, сказал, что хочет отвезти куда-то, и что я могу прийти к нему сама, когда мне будет удобно, передал ключи через одного нашего приятеля и все. – Выдохнула Мэри.

–Хорошо, – я взяла из ее рук стакан с водой и поставила обратно на столик. – Ты можешь рассказать, что произошло, когда ты пришла сюда?

–Я открыла дверь своим ключом, прошла в гостиную и включила свет. А там… – Взгляд Мэри упал на тело Бредли, которое еще не унесли и девушка, зажмурившись, отвернулась.

–Ты видела кого-нибудь?

–Постороннего? – Уточнила Мэри. – Нет. Никого не было. Я даже побоялась подойти к нему, он был такой страшный. Я сразу позвонила в полицию и 911.

–Хорошо, Мэри, спасибо. Ты можешь идти, я думаю. Тебе вызовут такси. – Я погладила девушку по ладони и с успокаивающей улыбкой отошла.

Молодой полицейский, теребя блокнот в черной кожаной обложке, быстро, и с нетерпением рассказывал детективу все подробности.

–Жертва Бредли Майерс. Заместитель директора в крупной страховой компании. 27 лет. Не женат. Детей нет. Из родных только отец. Он живет в Техасе. Ему уже сообщили. Мы опросили нескольких соседей, но они мало что знают. Отзывы исключительно положительные. Хотя одна из местных жительниц рассказала, что он завсегдатай клубов и видела его в одном из подобных, довольно элитных заведений пару раз.

–Ну, это еще не преступление. – Заметил Райдек.

–Да, но, судя по всему, все жертвы вели подобный образ жизни, за что и подверглись наказанию. – Ответил полицейский.

Мы с детективом только одновременно качнули головой.

–Девушка тоже ничего толком не видела. – Добавила я.

–Спасибо. – Холодно поблагодарил детектив и обратил внимание на подошедшую Барбару.

–Что-нибудь есть?

–То же что и у предыдущих жертв. Следы борьбы, на руках и ногах следы от веревок, раны от гвоздей.

–Гвозди всегда одного и того же типа? – Осведомилась я.

–Да, но дело в том, что они изготовлены вручную. Не куплены. – Отметила патологоанатом.

–Хочешь сказать, убивает какой-то бешеный кузнец? – Пыталась я съязвить.

–Кузнец не кузнец, но он действительно очень силен. Раз смог побороть таких здоровых мужиков.

–Нет никаких следов наркотиков или транквилизаторов? – Уточнил Райдек.

Барбара покачала головой.

–Нет, ни малейших. Хотя кровь последней жертвы еще не взяли на анализ, но думаю все то же самое, что и в предыдущих случаях.

–Я только не понимаю, почему убийца избрал именно подобный способ убийства-наказания? Почему именно распятие? Ведь в общественном сознании этот метод ассоциируется больше с несправедливым возмездием, с чем-то святым. – Недоумевал мужчина.

–Кто знает, какой смысл вкладывает в это убийца. – Указала я.

***

–Детектив Тернер? – Я, мягко говоря, был удивлен ее визиту в столь ранний час.

Она самодовольно улыбнулась, окинув меня оценивающим взглядом, и нагло прошла в мой номер. Пожалуй, эта женщина всегда знала, чего хотела.

Я был гол по пояс и держал во рту зубную щетку, еще не закончив свой утренний моцион.

–Проходите, детектив. – Опешив от такой бесцеремонности, ляпнул я.

Она осмотрела мой номер и, видимо, неудовлетворившись увиденным, повернулась ко мне.

–Я привыкла начинать как можно раньше. Где агент Уинстер? – Она села на край моей незаправленной кровати, оперевшись ладонями на матрас.

–Он в соседнем номере. – Кивнул я на смежную дверь. – Ему не очень хорошо, видимо, подхватил простуду. – Нелепо улыбнулся я, стирая с подбородка остатки зубной пасты.

–Тогда вам лучше поторопиться. – Небрежно окинув меня жестом, указала она. – И разбудить его. Нам лучше начать сейчас. Я не привыкла ждать.

А я не привык к такому напору. В присутствии этой женщины я чувствовал себя неуютно, словно вчерашний школьник на вечеринке «для тех, кому за…». Чтобы хоть на секунду избавиться от испытующего взгляда этой железной леди я постучал несколько раз в дверь номера Оливера и прошел в ванную, завершая утренние процедуры.

Когда мы уже сидели в машине детектива Тернер, имевшей, по ее собственному признанию панический страх перед арендованными автомобилями, она решила посвятить нас в то, куда мы направляемся.

–Я понимаю джентльмены, что вы здесь главные, – она посмотрела на Оливера, сидящего позади, с серым выражением лица, наблюдавшим за происходящим и потом на меня, – со вчерашнего дня, главные, но я веду это дело полгода, и поэтому позвольте пока взять руководство на себя. – Проговорила она с непререкаемой интонацией.

Я небрежно кивнул и повернулся к окну, в то время как детектив продолжала говорить, будто и не обращала на нас внимания.

–Вчера после нашего расставания мне позвонил мистер Бейкер – отец второй жертвы.

–Единственной выжившей? – Перебил ее Нолл, наконец-то включившийся в работу, но для Деборы это, видимо, было неожиданностью. Непривыкшая к подобной неучтивости она раздраженно кивнула и продолжила.

–Он сказал, что его дочери стало немного лучше, и она даже начала говорить, но в клинике, где она наблюдалась, ему посоветовали отвезти ее в Швейцарию, у ее доктора там есть знакомый психолог, который как раз специализируется на случаях реабилитации после насилия. Сексуального насилия.

Женщина замолчала, сосредоточившись на крутом повороте дороге, но ни я, ни Нолл не посмели заговорить после ее резких жестов.

–Но девушка категорично заявила, что не собирается никуда ехать и закатила такую истерику, что все боялись возвращения ее полукоматозного состояния, пока отец не согласился забрать ее из Нью-Йорка и не привезти обратно в Цинциннати.

–Мы едем к нему? – Не выдержал я.

Дебора повернулась ко мне, и вопреки моему ожиданию, мягко улыбнулась, кивнув в знак согласия.

***

-О, да брось, Кет, это ведь еще не самое страшное. – Я сидел на кровати в ее номере, пока она расчесывала волосы и убирала их в большую шишку на макушке. – К тому же ты, кажется, приглянулась нашему надзирателю. Попросишь его освободить нас от этой пытки?

Она повернулась ко мне и приковала к месту одним ледяным взглядом. Она выглядела такой забавной и милой в этих узких голубых джинсах и свитере не по размеру, который, по собственному признанию, украла у брата. О, Боже, хотел бы я, чтобы она крала вещи у меня.

-Что ты сказал, Марлини?– Прошипела она, поставив руки на бока.

Я широко усмехнулся, предвкушая подразнить ее.

-Он пригласил тебя на свидание?– Я откинулся на ее кровати назад и оперся на предплечья. – Я хочу сказать, что если бы это было так, ты могла бы попросить его отпустить нас. – Я приподнялся и искоса посмотрел на нее. Лицо Кет наливалось яростью, отчего она была похожа на маленькую сердитую девочку. Я не смог сдержать улыбки. – Ну, или, по крайней мере, меня. А вы бы нашли, чем заняться.

Кетрин сузила глаза и посмотрела на меня: «заткнись-или-я-надеру-тебе-зад». О, надери, детка, надери, я уже столько лет мечтаю об этом!

Я хотел сказать еще что-то, но Кетрин подлетела ко мне, запрыгнув мне на колени, и сильно толкнула в грудь, что я полностью лег на ее кровати, только мои ноги свисали.

-Что ты там сказал, Питер Герберт Марлини?! – О, Боже, она второй раз за день, назвала меня полным именем. Я ощутил ее теплые сильные руки на своих плечах, которыми она фактически вдавила меня в матрас, покачивающийся под нашими разгоряченными телами.

Я внезапно стал заикаться, сосредоточившись только на ее круглом личике, исказившемся язвительной усмешкой, сверкающей синеве глаз, бедрах, обжигающе ерзавших на мне.

-Для человека с высшим образованием, ты очень неясен в выражениях, Питер. Будь точнее и повтори, что ты сказал! – Она требовательно посмотрела на меня, хрипло дыша над моими губами.

-Я, я сказал, что если ты увлечена Робертом, то я не хотел бы вам мешать. – Исказив смысл фразы, пролепетал я, чувствуя себя подростком, впервые оказавшимся с женщиной наедине.

-Неееет. – Ехидно протянула Кетрин. – Ты сказал, что если Роберт пригласил меня на свидание, я могла бы попросить его о… – Она остановилась на полуслове, проследив взглядом, движение моего кадыка и я чуть было своей слюной не захлебнулся. – Об услуге.

Черт, если ты все слышала, какого дьявола, начала всю эту игру?!

-Ну, – я сделал неудачную попытку оправдаться, с одной стороны, мечтая сбросить ее и привести себя в чувство, а с другой – напасть на нее и смаковать каждый дюйм ее тела.

-И ты бы позволил мне?! – Мои глаза расширились от услышанного.

Я честно ожидал какого-нибудь феминистского комментария, криков о том, что я никто, чтобы лезть в ее жизнь, что мне давно пора знать свое место и вообще не лезть к ней со своими советами, что она взрослая девочка и сама решит, кого ей и о чем просить.

-Ты бы позволил мне? – Повторила она, чуть тише, практически уткнувшись мне в шею. – Чтобы я пошла на свидание с этим Робертом, чтобы мы с ним ужинали где-нибудь в местом ресторанчике, чтобы он пригласил меня на танец и его руки лежали бы на моей спине, вырисовывая невинные круги, опускаясь все ниже и ниже, – Господи, этой женщине нужно эротические романы писать, а не в ФБР работать. Я был на грани сумасшествия, слыша ее шепот, чувствуя ее прерывистое дыхание на моей коже, ее руки, которые она теперь просунула под меня и повторяла описанные движения на моей спине. – Чтобы он предложил проводить меня до номера, а я пригласила бы его на кофе. – Она продолжала с такой холодной страстью, что у меня волосы на голове зашевелились. – И он поцеловал бы меня, медленно, нежно, но жадно и наши тела предались бы танцу страсти прямо на этой кровати. – Она чуть приподнялась, прекратив свои манипуляции, и посмотрела мне прямо в глаза. Эти глаза я никогда не забуду: лучистые, яркие, манящие и в то же время, жаждущие. Она ждала ответа. – Ты бы позволил мне?

Я крепко схватил ее за запястья и прижал ее ладошки к своей груди.

-Никогда и никому я не позволю прикоснуться к тебе. – Вполне серьезно ответил я.

Она поерзала на мне, и я понял, что она хочет подняться, уже испугавшись, что ответ был неверным. Но ее маленькая улыбка говорила об обратном.

-Другого я и не ожидала.

***

Женщина в старом вельветовом комбинезоне болотно-зеленого цвета пыталась искупать своего большого лабрадора черной масти, который никак не желал залазить в высокую железную кадушку, а когда, наконец, хозяйка усадила его туда, всячески старался выскочить.

–Ну, ладно, хватит, Феликс. Успокойся, будь хорошим песиком и дай мне помыть тебя. – Уговаривала его женщина.

Собака же никак не поддавалась и то и дело дергалась, выплескивая воду из кадки. Комбинезон женщины уже был полностью промокшим, но она не могла уступить и с упрямой настойчивостью намыливала пса, который то и дело повизгивал, рычал и даже пару раз пытался укусить хозяйку, за что неизменно получал по затылку.

В ту минуту, когда хозяйка, наконец, смогла более или менее утихомирить собаку, в дверь позвонили, и она испуганно обернулась.

Пес же, улучив момент, быстро выскочил из «ванны» и убежал в другую комнату, оставляя за собой длинный мокрый след.

Женщина чертыхнулась, махнула рукой и пошла, открывать дверь.

–Кто там? – Спросила она.

–Мы из ФБР. Хотели бы задать Вам пару вопросов по поводу Вашего брата. – Ответили ей.

На лице женщины появилась гримаса ярости.

–Убирайтесь к черту! – Рявкнула она. – Вы и так сделали все что могли! Мой брат умер, погиб по вашей вине!!! – Кричала она через дверь.

–Мы понимаем, мисс Пристли, но позвольте нам разобраться в причинах его гибели, поймите, что, возможно, смерть вашего брата поможет открыть нам тайну гибели других людей. – Пытался объяснить ей мужчина за дверью.

Женщина раздумывала пару минут и все же решилась открыть.

–Что вам нужно? – Спросила она с порога.

–Мисс Пристли, нам очень жаль, что случилось с Вашем братом… – Пыталась успокоить я ее, но та сразу перебила меня.

–Мне не нужна ваша жалость! Либо говорите, что нужно, либо убирайтесь! – Прорычала она.

–В первую очередь нам бы хотелось узнать, насколько «случайной» была смерть Вашего мистера Пристли. – Пояснил ей Райдек.

Женщина словно не ожидала такого поворота событий и ошарашено уставилась на гостей.

–Проходите. – Пригласила она нас. Мы вошли в гостиную и встали по центру, как неуместные манекены в музее классического искусства. Кадка с водой, правда, была не менее уместной, но даже она смотрелась гармоничнее, чем мы. Своими деловыми костюмами мы были белым пятном на картине обстановки в стиле Прованс. С тем же успехом можно было напялить их на пляж Кот Д'Азюра.

–Так что вы хотите знать? – Спросила женщина, отодвигая кадку с водой в угол комнаты, и взглядом искала швабру.

–Скажите, Вы верите в то, что смерть мистера Пристли случайна? – Спросил детектив, искоса осматривая погром в квартире.

–Нет, конечно! – Всплеснула руками вдова. – Он был единственным, кто мог хоть что-то пояснить в деле об этом маньяке, вот его и убили! – На глазах мисс Пристли проступили слезы, но она быстро утерла их влажным и мыльным рукавом рубашки.

–У Вас есть предположения, кто мог убить Вашего брата? – Спросила я.

–Как кто? – Удивленно спросила Маргарет Пристли, хлопнув ладошками по коленкам. – Конечно, тот же, кто убил и тех мужчин!

Она, наконец, нашла швабру, которую оставила за дверью и стала методично размазывать пену и воду по полу.

–Но почему тогда он не убил мистера Пристли так же изощренно, как и тех? – Задала я резонный вопрос.

–И, слава Богу! – Она остановилась на секунду, посмотрела куда-то поверх наших голов и продолжила уборку. – По крайней мере, Джереми не так страдал! – Всхлипнула его сестра.

–Да, конечно. – Согласился мой напарник. – И все-таки, может, Вы можете нам рассказать, что-нибудь, что поможет нам отыскать этого маньяка? – Спросил Райдек.

Она отбросила швабру и села перед кадушкой на пятки.

–Не думаю.

Из коридора выскочил мокрый лабрадор Феликс и добродушно посмотрел на гостей. Я невольно улыбнулась и сдержалась, чтобы не потрепать его по холке.

–А почему полиция подозревала его? – Поинтересовался детектив, переводя взгляд от собаки на хозяйку.

–Только потому, что он оказался единственным, кто был связан со всеми жертвами сразу. – Как само собой разумеющееся ответила она.

Феликс подошел к ней и положил морду на колени, тихонько посапывая. Его мокрая шерсть на затылке топорщилась, а по ушам стекали мыльные капли.

–Вы не могли бы рассказать нам, что произошло тогда? – Я умиленно смотрела на эту картину, стоя чуть позади Райдека, разглядывающего теперь фотографии на стенах.

На одной – изображен маленький сорванец в коротком комбинезоне и расцарапанными коленками, но с широкой улыбкой обнимающий свой велосипед, на другой – этот же мальчик, но уже в форме выпускника, обнимающего худенькую женщину в розовом костюме, видимо, свою мать. На третьей, судя по всему, сама Маргарет Пристли, где-то в колледже с двумя парнями и двумя девушками, забравшись в фонтан на территории студенческого городка. На четвертой они уже вместе с Джереми в торжественной обстановке: на женщине было нежно-кремовое платье с атласной юбкой и рукавами-фонариками, а на мужчине – светлый костюм с галстуком-бабочкой в тон платья сестры.

–Когда погиб Джереми? – Уточнила Маргарет.

–Да. – Кивнула я.

–Он ехал с работы. Шел дождь. Сказали, что он просто не справился с управлением и врезался в столб! Но я не верю! Не верю в такие случайности! Единственная нить, связывающая все убийства, вдруг так обрывается! Не верю! – Прокричала женщина, вскочив на ноги так резко, что собака, уже почти уснувшая на ее коленях, взвизгнув, отскочила к шкафу у противоположной стены.

–Да, мы понимаем. Мы постараемся что-нибудь выяснить. – Заверила ее я.

–Мисс Пристли, если вы что-нибудь вспомните, то обязательно позвоните нам. – Райдек протянул карточку женщине и мы, попрощавшись, удалились, оставив ее наедине со своим горем.

–О чем думаешь? – Спросил меня Райдек, когда мы сели в машину.

Он по-прежнему упорно переходил формальные границы, а я безмолвно гнула свою линию – отгораживаясь от любого панибратства.

Я отвернулась к окну, игнорируя его вопрос, в надежде, что ответа не потребуется, но Райдек был также настойчив, как и я, так что уйти от разговора все равно не удалось.

–Ты какая-то странная. Все время думаешь о чем-то. Я знаю, что ты работала не одна и твоих напарников направили на другое задание. Ты переживаешь из-за этого? – Он завел машину, но не тронулся с места, и она тихо мурлыкала, в такт моему сбивчивому нервозному дыханию.

–Можно и так сказать. – Нехотя ответила я.

К моему удивлению Райдек наклонился чуть ближе и поправил ремень безопасности на моем плече.

–Они ведь большие мальчики и сами о себе позаботятся, не так ли? – Я отодвинулась дальше от него, опрокинув голову на спинку пассажирского сиденья. – А о тебе позабочусь я. – Он вернулся в прежнее положение и выдавил газ.

Такой наглости даже я не ожидала.

–Во-первых, детектив Райдек, никто кроме меня самой обо мне заботиться не будет. Во-вторых, то, что происходит между мной и моими напарниками Вас не касается. И, в-третьих, я попрошу впредь обращаться ко мне с должным уважением. Мы с Вами только временно назначены на общее расследование и панибратства я не допущу. – Процедила я сквозь зубы.

Райдек, то ли непривыкший к подобной реакции, то ли не ожидавший ее от меня, прикусил язык и, еле заметно кивнув, уставился на дорогу.

***

–Мистер Бейкер, я детектив Тернер, а это агенты Марлини и Уинстер.

Дебора не была бы Деборой, если бы не вела себя, словно Мадам Помпадур в Версале. Она с манерами хозяйки вошла в квартиру мистера Бейкера, даже не удосужившись, из учтивости, спросить, как чувствует себя его дочь.

–Я, кажется, уже сказал, что если бы не крайнее желание Мелинды поговорить с вами, то ноги бы вашей не было в моем доме! – Резко бросил мужчина, окинув нас неприязненным взглядом.

–Это мы уяснили с первого раза, мистер Бейкер. – Холодно ответила Дебора. – И чтобы не терять время зря, можем мы поговорить с Мелиндой?

Бейкер посмотрел на меня, словно, я мог бы вырвать его из цепких когтей настойчивого детектива Тернер, но я и сам, хотел бы вырваться из них.

Он проводил нас в комнату его дочери и, оставив дверь открытой, вышел. Девушка лежала на сиреневом покрывале большой кровати с кованой спинкой и выглядела достаточно неплохо для своего положения.

–Здравствуйте. – Кисло поздоровалась она. Кошка, лежащая у нее в ногах, подобрав лапки под себя и превратившись в пушистый рыже-черный комок, сверкнула своими серыми глазами и осмотрела нас, опытным взглядом телохранителя.