Читать книгу Северный мир 2. Падение - Татьяна Волхова - Страница 1

Глава 1

Обережный ритуал

Когда Демид был рядом, я могла позволить себе быть слабой. Могла стоять за его спиной и не обращать внимания на окружающий мир. Мне было так хорошо в своём внутреннем покое, в нашем с ним доме, закрытом от чужих взглядом.

Оглядываясь назад, я видела, каким ребёнком была в последнее время. Возможно, потому что слишком резко оборвалось моё детство.

И вот сейчас, оставшись без Демида, я вдруг почувствовала себя намного взрослее. У меня больше не было права на бездействие, я должна была оберегать своего мужа, пока он на поле брани.

Вернувшись из дома матушки, я прошлась по опустевшему дому мужа. Увидев его младших братьев, занимающихся своими привычными делами, я обрадовалась, что хоть здесь что-то осталось неизменным.

В нашей с Демидом комнате было слишком пусто без него. Лежали вещи, которые Ладо не стал брать. Прикоснувшись к ним, я остро почувствовала его всего, такого родного и далёкого. Собираясь опять зарыдать, я взяла себя в руки.

«Не время для слёз, ― сказала я сама себе. ― Я должна сохранить жизнь своего мужа, должна сохранить его дитя».

И легла спать, запретив себе плакать. Но мысли о Демиде не покидали меня. Как я ни старалась, не смогла долететь до него облаком. Что-то не пускало меня дальше ближайшего селения. С этими мыслями я и уснула.

Утро было погожим и солнечным. Уже давно погода не радовала нас такими деньками. В доме было непривычно тихо. Я не нашла во дворе никого из братьев и пошла к бабушке.

Вчера я просила её перебраться в мой дом на это беспокойное время, но колдунья отказалась. И сейчас я поняла почему: все обряды мне лучше творить на тот лесной поляне, где она жила.

Много там Силы для меня, и много историй земля помнит. Духи места помогают осуществить задуманное.

Бабушка уже ждала меня. Большой чёрный волк тоже лежал на земле. После того как на свадебном огне все узнали правду о моей семье, селяне перестали бояться этого хищника. Близко к нему никто не подходил, но и нападать не пытались. И Валид стал постоянно жить рядом с бабушкой.

В избе меня ждал вкусный травянистый навар, который сразу придал сил. Хоть я и заваривала дома такой же сбор, но из бабушкиных рук он был совершенно иным.

Погрузившись в ароматы трав, я вспомнила, как жила здесь и считала дни, когда стану женой Демида и перейду в его дом. А теперь я бы всё отдала, чтобы вернуться в ту зиму на лесной опушке: ведь тогда всё было ещё впереди.

Мотнув головой, чтобы отогнать грустные мысли, я решительно встала и почувствовала резь сбоку живота.

– Не так скоро, дочка, ― проговорила бабушка, ― ты теперь непраздна и должна двигаться медленно, будто листок, покачивающийся на спокойных водах.

Мы вышли на крыльцо. Колдунья знала, зачем я пришла. Я хотела попросить у Богов защиты для своего Ладо.

Разложила на четыре стороны поляны требы Богам. С самой холодной стороны, откуда дули ледяные ветра, ― подношение матушке-Земле. Напротив её, там, где летом светило самое жаркое солнышко, ― поставила чашу с воскуренными травами. На стороне, где светило уходит на ночь, ― кувшин с родниковой водой; а на той, где оно восходит, ― зажгла огонь.

Так я призвала в помощники все силы природы, а сама встала по центру. По очереди представила всех четырёх духов природы: мощь земли, жар огня, текучесть воды и вольность ветра.

Рядом с собой представила Демида ― каждую его чёрточку, что жила в моём сердце. Закрыв глаза, я увидела Ладо перед собой ― с горящими глазами, в кожаных доспехах с обережными символами, а в руках у него блестел кинжал.

И так ярко было моё представление, что на мгновение мне показалось, что и вправду он стоит рядом со мной и взглядом карим на меня смотрит. Но он был далеко, в незнакомой мне местности, среди других воинов, они отдыхали.

«Я смогла преодолеть стену между нами,― с радостью подумала я, ― это духи природы мне помогли».

И начала свой ритуал.

Медленно обходя образ Демида вокруг, я тянула незамысловатый напев и от самой Земли-матушки руками поднимала восходящую силу. Она укрывала Ладо со всех сторон и наверху разливалась в разные стороны, как вода из переполненной чаши.

Сделав это столько раз, сколько мне казалось нужным, я обратила свой взгляд к небесам. И представила, как от них к Демиду спускается благословение, проходит через всю фигуру и разливается волной уже внутри земли под ногами Ладо.

Переливы вверх и вниз идущей силы объединяются, образуя вокруг него кокон защиты.

Так я повторяла до тех пор, пока кокон не стал столь плотным, что мне самой было уже не пройти к образу мужа. Я протягивала вперёд руки и чувствовала, будто впереди препятствие и оно мягко отталкивало меня.

Закончив ритуал, я отпустила воображаемый образ к своему Ладо и представила, что вся моя защита встала вокруг тела Демида.

– Пусть хранят тебя Боги! ― прошептала я.

После этого я отдала требы духам природы, пропела благодарственную песнь и зашла в дом.

– Как ладно ты всё сделала, Млада, ― похвалила меня бабушка. ― Ты сейчас вдвойне сильна, и твоя защита обережёт Демида. Но часто такие обряды делать нельзя. Тебе самой силы сохранять нужно. Впереди зима, а дитя расти будет, всё лучшее ему пойдёт, так что ты о себе помни. Ты сейчас ― его сила.

– Помню, бабушка, ― ответила я, греясь о чашку с ароматным настоем. ― Мне бы только знать, что с Демидом всё хорошо, и силы мои восстанавливаются.

Как быстро летят счастливые дни ― и как медленно тянется разлука. День за днём я ждала весточек от Демида. Надеялась, что увижу его победы и дорогу домой. Но пока видела только перемещение дружины, их общение с княжичем, с другими воинами на привалах, земли, в которых они бывали, совсем незнакомые для меня.

Чувствовала, как наваливается усталость на моего Ладо в конце длинного дня, усеянного опасностями. Тогда я представляла себя рядом с ним и снимала его усталость своими прикосновениями.

Но в течение дня я никогда не могла увидеть его. Между нами появлялась непроглядная стена. Со временем я поняла, что Демид специально закрывает от меня тяжёлые моменты своего похода. Я не видела ещё ни одного сражения или поединка, но по измождённому виду Ладо понимала, что ему уже не один раз пришлось вступить в схватку с врагами.

А дитя наше тем временем развивалось. Я видела, как увеличивается мой животик, ещё не сильно, но уже заметно для меня. А вот проявлений дитя пока не было. Мне бабушка говорила, что скоро ребёнок начнёт двигаться, и я почувствую еле уловимые шевеления внутри себя. А потом они будут всё больше и сильнее. Так дитя будет общаться со мной. После этих слов я постоянно прислушивалась к себе, но ничего, кроме аппетита и сонливости, не замечала.

Как и велела бабушка, обережные обряды я проводила осторожно и нечасто. Но приносила дары фигуре Перуна, стоящей у нас во дворе.

Братья Демида часто разжигали огонь у подножия кумира. Огонь был как наша связь с ушедшими на поле брани мужчинами.

Однажды, закончив благодарственный ритуал ― принеся требу и подкинув дрова в огонь, я стояла посреди двора, и такое знакомое чувство охватило меня, будто это уже происходило со мной.

Одета я была в грубую одежду, красивые платья были мне уже не по размеру, а шить на каждый месяц новые ― не было сил и возможности. Вокруг была осенняя серость, никак не прикрываемая белым снегом. В это солнце даже природа не могла спокойно уснуть.

Положив руки на живот, я почувствовала невероятную тоску и страх за своё дитя.

«Что ждёт тебя, когда ты родишься? ― волнительно подумала я. ― Вернётся ли мой милый? И что будет, если враги победят?»

В этот момент я вспомнила, что я видела себя в этом переживании, ещё когда была девицей и жила в доме Ведмурда после встречи со старейшинами у алтаря. Тогда Демид рассказал мне историю своего отца и матери, и, выйдя во двор, я увидела образ княжны. А вместе с ним и себя непраздную, в грубой одежде и в тревоге.

«Ах, если б я тогда знала, что всё так будет! Как бы я дорожила каждым мгновением, что оставались нам с Демидом. Я бы попросила разрешения стать женой по законам их земель и смогла бы провести с мужем больше времени. И даже дитя рядом с ним носить», ― подумала я.

Но те времена прошли. Мы не знали, что нас ждёт, и жили по принятым у нас обычаям.

Обняв в порыве свой животик, я вдруг почувствовала явное шевеление. Будто кто-то легонечко коснулся меня изнутри.

«Дитя моё, ― прошептала я, ― я сохраню тебя и твоего отца, обещаю».

Глава 2

Поле брани

Дни тянулись за днями, и настроения в селении были всё более печальные. Даже укрывший землю белый снег не смог вселить радость в сердца, тоскующие по своим близким.

Белое покрывало преобразило всё вокруг. Из чёрной земля стала светлой, из тьмы начал проступать свет: родилось новое солнце. И весёлые гуляния обычно разливались по селению в это время. А сейчас никто не веселился. Страшно было привлечь лихо своими громкими песнями и плясками. Негромко во дворах приветствовали Коляду и просили лёгкий год.

Когда селяне провожали своих родных с дружиной, то думали, что к солнцевороту воины уже вернутся ― с победой, ратными подвигами и щедрыми наградами. И будет наша земля отвоёвана и свободна от иноземцев. И будет праздник во всём селении.

Но солнце уже набирало свою силу, а от ратников не было ни весточки.

Двое стариков решились съездить в соседнее селение узнать о судьбе ушедших с дружиной. Но вернулись ни с чем: в том селении тоже никто не вернулся, а в город ездить не советовали, говорили, что разбои по дорогам частые. А ещё ходили слухи, что княжий град осаждён.

Грустные вернулись старики: помнили они лихие времена, когда ещё детьми были, а их отцы воевали, но даже тогда до города неприятель не дошёл.

Я не очень понимала, что такое осада, и решила сходить к бабушке. Зимой мы редко с ней виделись. Хоть сейчас и снега было совсем мало, но дорожка к лесной избе была трудна для нас обеих.

В каждый свой приход предлагала я бабушке жить со мной в мужнем доме. Но отказывалась колдунья, говорила, что в своём доме ей лучше, а у меня в селении матушка есть. Могу к ней пойти, если что понадобится.

К матушке я ходила часто. Она вертела веретено, скручивая противосолонь все беды со своего сына, а потом брала другое веретено и крутила посолонь ― наполняя его силой и защитой.

Смотря на неё, я думала, что каждая женщина обладает силой, и необязательно быть такой, как бабушка. Домашняя магия может быть сильнее колдовского обряда, если сотворена с любовью и сердечным вниманием.

Я веретено уже не крутила. Нельзя мне: дитя запутается, так говорили у нас в селении. Я просто сидела рядом с матушкой, и мне становилось спокойнее от ровного шума её работы и шёпота губ, наговаривающих защиту для моего брата.

Будучи противницей колдовства, матушка не считала своё веретено магией, но я видела, как ею она разворачивает судьбу своего сына.

Дойдя до лесного домика, я остановилась. Мне показалось, что я слышу какие-то голоса. Обернулась кругом ― а может, это пушистый снег падал с верхушек деревьев?

Зайдя в избу, увидела, как колдунья творит ритуал. Она закончила и повернулась ко мне. Я вновь поразилась, как темнота захватывает её. Нет-нет, а придёт и останется с ней на одну Луну, и тогда бабушка совсем другая становится.

– Темнота ещё и ответы даёт, ― ответила она на мой немой вопрос. ― А свет не скоро к нам придёт, ой, не скоро, ― чуть помолчав, добавила она.

Я остановилась на входе. Дальше идти не хотелось.

– Говорят, город в осаде, ― сказала я. ― Вы видели это? Что там происходит?

– Видела, ― пробормотала бабушка, ― вокруг стен стоят чужаки, они смели всё вокруг себя. Но стены у города высокие, воды и еды запасти успели, не сдаётся пока наш град.

– А Демид и мой брат? Где они? ― замирая, спросила я.

– Их там нет. В городе лишь княгиня с княжной. Молодая княжна тяжела, ― ответила бабушка. И, внимательно посмотрев на меня, добавила: ― Даже больше, чем ты. А мужчины их вне города. Они бились на границах с одними врагами, а другие в это время крайними тропами к городу прошли. Сейчас дружины спешат на помощь оставшимся в городе воинам, но успеют ли? Перед ними ещё много дорог, и все они несвободны.

Мне стало не хватать воздуха, я покачнулась, но устояла. Посмотрела на бабушку ― и вдруг увидела её глазами. Увидела то, что, оберегая, закрывал от меня Демид. Он берёг меня от волнения, и моменты сражений были невидимы мне. А сейчас я смотрела на поле брани глазами другого человека.

Дружинники князя были окружены большим количеством неприятеля. Нападавшие одеты в причудливые широкие штаны с толстым поясом и обнажены сверху. В руках у них были причудливо изогнутые, очень большие ножи.

Враги наступали со всех сторон, давя количеством и злостью, кипящей в них.

Демид, как и другие воины Перуна, стоял в окружении нескольких дружинников, закрывающих его плотным кольцом. В руках моего Ладо было оружие, но пользовался он не им, а своим даром.

Сосредотачивая взгляд на нападавших, он поджигал их, и неприятель падал, пытаясь затушить объявший его огонь. Падал враг не один, одновременно загоралось несколько нападавших. Это сбивало их слаженное движение вперёд и вселяло страх.

Такие очаги появлялись то там, то тут: так действовали воины Перуна, стоящие по всей линии. Противник изо всех сил пытался достать именно их, понимая, что сыны Перуна наносят ему самые значимые потери. Но дружинники, окружавшие Демида, отражали атаки, давая ему сосредоточиться на своём деле.

Так дружина князя продвигалась вперёд. Огонь делал бреши в рядах противника, давая возможность для атак воинов-защитников. Как многорукие Боги, продвигались вперёд воины Перуна, окружённые соратниками. И то, что не дожёг огонь, истребляли мечи дружинников.

Застыв, я наблюдала за происходящим. Дружинники дрались храбро, но нападающим не было видно конца.

«Зачем же ты идёшь в самое пекло?» ― с защемившим сердцем подумала я, но вспомнила, что дар Демида не работает на расстоянии: ему необходимо находиться довольно близко к человеку, которого он атакует.

«Я посылаю жар в жилы недруга, ― объяснял мне когда-то Ладо. ― Особенно сильно горят злость и ненависть, от них человек вспыхивает сильнее, чем от пламени. Но и мои силы не бесконечны, после проявления дара мне требуется отдых».

Подумав об этом, я увидела, как начинает слабеть мой Ладо. Видимо, сражение шло уже давно, и силы его подходили к концу. Последние неприятели, на кого он направлял свой огонь, отделались испугом и продолжили наступление.

Демид начал склоняться к земле.

«Он потратил всего себя», ― с ужасом поняла я.

Дружинники плотнее сомкнули кольцо вокруг воина Перуна и отражали атаки, давая Демиду передохнуть.

А амулет на моей груди загорелся с такой силой, что чуть не прожёг одежду.

«Когда мы сражались со старейшинами у алтаря, Демид обрёл новые силы, прикоснувшись к этому амулету, ― вновь колыхнуло меня воспоминание. ― Я должна передать ему силу, не просто так меня привело к колдунье именно сейчас».

– Бабушка, ты сможешь помочь мне пройти к мужу? ― спросила я.

Колдунья посмотрела на меня во все глаза.

– Млада, не вздумай! ― сказала она. ― Ты ведь не одна: дитя под сердцем.

– Я справлюсь и дитя сохраню, ― ответила я, ― только открой мне двери на поле брани. Я не смогу жить, если Демид уйдёт в царство Мары.

Я видела, как в бабушке борются желание помочь Демиду и страх за меня.

– Я никогда этого не делала, ― ответила она.

– Но я делала, я соединялась с событиями прошлого, когда мы воевали со старейшинами. А Демид не в прошлом, он здесь, рядом, но не со мной. Я смогу пройти к нему. Но ты должна мне помочь. Ладо закрывает от меня всё, что происходит с ним в сражениях, и его защита меня не пропустит, ― умоляюще проговорила я.

Бабушка помолчала. Мы обе видели, что Демид не может восстановиться, а двое дружинников, защищающие его, пали. На их место встали другие, но воинов было мало. Ещё немного ― и мой Ладо останется без защиты и без сил.

– Хорошо, ― согласилась бабушка, ― я проведу тебя к Демиду. Морок поставлю, чтобы не узнала тебя его ограждающая магия.

Колдунья возобновила ритуал, который вела, когда я пришла. Она что-то зашептала, кинула в чан травы, подожгла сухие пучки, лежащие на столе. И я почувствовала, что меня окружает другой образ, непривычный мне.

Амулет, весящий на шее, будто затягивал меня в воронку. Моё горло сдавило, а глаза ничего не видели.

А потом подступил запах крови, пота, услышала лязг ножей и стоны людей.

Рядом был Демид, он еле стоял на ногах, но пытался сражаться. Круг его обороны был разомкнут. На нас с ним бежал коротконогий воин противника с кривым ножом.

В последний момент брешь обороны закрыл дружинник и отразил удар. Я посмотрела на своего Ладо: у него из носа шла кровь, так бывало, когда Демид слишком долго пользовался своим даром.

Я взяла его руку и положила на амулет. Он смотрел на меня и не видел. Со стороны казалось, что он просто сжимает кулак у своей груди.

Амулет раскалился, даже через одежду я чувствовала, как в нём полыхает жар. И вся сила княжеского рода, сила колдунов, оберегающих князя и его семью, хлынула к своему сыну, наполняя и питая его.

Демид глубоко задышал, и его глаза начали наливаться красным огнём. Дружинники рубились с неприятелем вокруг нас, а я не могла насмотреться на Демида, пусть он и не видел меня.

Сила начала сочиться через каждую клеточку его тела, древние заклинания ожили и начали разворачиваться над полем брани.

Краем глаза я заметила движение в нашу сторону ещё одного из воинов Перуна. Это был Ведмурд. Его тоже окружали дружинники. Но он чувствовал себя лучше, чем сын, уверенно держался на ногах. Отец Демида уловил силу амулета своей жены и двигался к нам, желая понять необъяснимое. Ведь ни её, ни меня здесь быть не могло.

Демид глубоко вздохнул ― и на выдохе создал вокруг себя пылающий круг огня. Налегавшие на нас неприятели, вставшие в плотное кольцо и осыпающие ударами дружинников, не ожидали этого.

Ведь они видели, что огонь до этого прекратился, и решили, что воин Перуна погиб.

Но это было не так. Вновь обретённая сила пульсировала в нём, и мой Ладо был неутомим.

Я стояла рядом с Демидом, невидимая ему, но дающая поддержку и силу через амулет, горящий на моей груди. Ладо распрямился, его глаза горели огнём. Он смотрел поверх своих противников, и от его взгляда по все стороны растекались языки пламени.

Они не трогали дружинников князя, потому что лишь злость и ненависть, порождённые дурными намерениями, выжигаются пламенем Перуна. А дружинники князя, пусть горели гневом, но это был гнев людей, защищающих свою землю, своих жён, детей и стариков от ужасов голода, разрухи и плена. Такая злость не каралась Богами, и их огонь обходил стороной.

Неприятели падали и пытались сбить пламя о сырую землю, но она не принимала их. Это была наша земля, и она не помогала неприятелю.

Амулет в руках Демида горел так, что обжигал его ладони. Стоя рядом, я чувствовала, что рядом с нами просыпаются ещё силы. Невдалеке я различила княжича, его защищало два ряда воинов, и на его груди тоже был амулет.

Представители княжеского рода не были сынами Перуна, но носили амулеты, наполненные магией. И эти амулеты ― у княжича и его отца, который тоже был на поле брани, ― сейчас просыпались.

Амулеты были наполнены женской обережной силой. Многие солнца княжеские жены и матери молились за своих мужей и сыновей, долгие дороги и времена разделяли их, но силы любви были рядом и хранили своих крoвников.

Берегини рода были рядом со своими детьми, но оживить их магию, дать ей прийти на помощь могла только другая женщина, жена и мать, пришедшая на выручку к своему мужу. Поэтому амулет, несущий древнее волшебство и наполненный силой моей любви, смог оживить другие амулеты.

Они проснулись на груди сражающихся мужчин и наполнили их силой, дали надежду и опору. Их взгляды стали по-настоящему испепеляющими, и под ними враги ложились, как под градом ножей.

Дружинники, увидев, что враг испуган и отступает, начали теснить его. И, поддерживаемые огнём воинов Перуна, вскоре погнали прочь с поля брани. Дружинники преследовали неприятеля и собирали брошенное оружие и другие трофеи.

Демид стоял рядом со мной и пытался увидеть меня сквозь пелену морока. Но его глазам это было недоступно, и лишь сердце могло почувствовать любимый образ.

Ладо закрыл глаза и посмотрел на меня внутренним взглядом.

– Млада, милая моя, как ты здесь? ― спросил он.

– Я не могла оставить тебя одного, ― ответила я.

– Мне страшно за тебя и наше дитя, ― сказал он. ― Я не могу позволить тебе тратить силы.

– У меня хватит сил на нас троих, ― ответила я. ― Земля и Небо, Солнце и Луна помогают мне, амулет твоей матери бережёт. Я храню твоё дитя, как самое ценное для меня. Но я не смогу жить, если ты уйдёшь в царство Мары.

– Я вернусь, обязательно, но не сейчас, ― проговорил Демид и, протянув руку вперёд, добавил: ― Как бы я хотел хоть на мгновенье прикоснуться к тебе, вдохнуть запах твоих одежд, почувствовать волнение сердца.

Я просила силы проявить меня для суженого, дать нам хоть мгновение объятий. Но моему чаянию не суждено было сбыться. Боги позволили мне и так слишком многое.

Вдруг со стороны леса к путникам направились два всадника. Они были в княжеских доспехах, но один из них еле держался в седле. Второй же мчал лошадь во весь опор и стремился скорее подъехать к князю.

К всадникам направились дружинники. Один из прибывших свалился прямо на руки подоспевших людей, а второй спрыгнул с коня и устремился к князю. Припав на колено, он подал берестяную дощечку со знаком, какой я видела в руках Демида, когда мы с ним были в городе.

– Беда, князь, ― запыхавшись, проговорил он. ― На земли наши пришли неприятели с другой стороны. Град осаждён. Княгиня с молодой княжной внутри взятого в кольцо города.

– Как такое могло случиться? ― спросил князь. ― Почему мне не доложили?

– Чужаки пришли со стороны непроходимых болот, – ответил гонец, – какая сила там их провела ― мне неведомо. Но они очень быстро оказались у наших стен. И пока я скакал к вам, могли уже взять город. Ведь защитников там осталось немного. Все с вами ушли.

– Почему ведающие не знали про путь сквозь болота? – обратился князь к старику, стоявшему рядом с ним. – Почему не почуяли чужаков в самом сердце нашей земли? ―

– Не серчай, княже, ― ответил тот. ― Сила тёмная их ведёт. Новая она, такой я во все свои солнца не видал. Непроглядна она для меня и других видящих.

– Так глядите лучше, ― ответил князь и обратился к вестнику: ― Почему княгиню с княжной не вывели тайными тропами?

– Нельзя, князь, ― был ответ. ― Княжне молодой срок разрешаться от тяжести подходит, хворает она, нельзя её трогать, так лекарь сказал. Не вынесет княжна перехода и наследника сбросит раньше положенного.

Княжич, стоящий рядом, крепко сжал кулаки и крикнул своим людям:

– Коня, самого свежего коня мне! Кто едет со мной?

– Все устали после сражения, княже, ― ответил воевода. ― Войску нужен отдых. Да и путь неблизкий, идти нам несколько ночей.

– Мы пойдём через болота. Если неприятель прошёл, то и мы пройдём. Демид, ты едешь? ― спросил княжич.

– Да, я с тобой. Болота мне не страшны, ― ответил мой Ладо.

– Куда вы вдвоём, ― сказал Ведмурд, ― весь город в осаде, это много недругов в кольцо слились.

– С ними мой отец разберётся, когда подойдёт с войском, ― ответил княжич, ― а мне жену и мать спасать надо. Я свою княжну на руках из терема вынесу. Рядом со мной она всё выдержит. Вы меня только прикройте. Тропы в город есть тайные, тёмные. О них никто не знает. Проберёмся ночью и выведем их. А потом и дружина подойдёт, будем град отвоёвывать да других жителей спасать.

– Я поскачу с вами, ― проговорил отец Демида, ― и несколько моих людей. Чует моё сердце, нечисто там дело.

Дружинники уже подводили коней, а я смотрела на мужа, и сердце моё трепетало, беду чувствовало.

«Нечисто дело», ― звучали в голове слова Ведмурда. И я тоже чуяла, что замысел их грозит чем-то тяжёлым для нас всех.

Я слушала разговор мужчин, и мне хотелось крикнуть:

– Нет, Демид, не надо, не езди с братом!

Но вместо моих слов лишь порыв ветра растрепал волосы моего мужа.

Он и Ведмурд оглянулись. Оба чувствовали моё присутствие, с той разницей, что Демид был уверен, что я рядом, но невидима для него. А его отец ощущал Силу амулета своей княжны и знал, что это возможно, только если его новая хозяйка, то есть я, где-то рядом.

Но я была скрыта мороком и присутствовала рядом с ними лишь на уровне образа. Не увидев никого, мужчины переглянулись.

– Возвращайся домой, ― услышала я шёпот Демида, ― ты слишком долго здесь находишься, это может быть опасно. Дороги закрываются быстрее, чем открываются.

– Береги себя, ― мысленно ответила я.

И обновила защиту вокруг лю́бого. Представила, как от Земли-матушки восходит сила и наполняет тело, а от отца-Сварога сверху спускается благословение, братец-ветер уносит дурные наветы, а сестрица-водица усталость и боль смывает.

Увидев вокруг Демида кокон света, я облегчённо вздохнула и почувствовала, как меня затягивает воронка. Поле, где стоял князь с дружиной, начало таять, как и образ Демида, только его глаза до последнего искали меня среди ратного люда, и пронзительный взгляд остался со мной, даже когда я вернулась в лесную избу к колдунье.

Я тяжело дышала, дитя било меня изнутри так, что я схватилась руками за живот.

– Млада, доченька, ― испуганно шептала бабушка, ― что же ты делаешь? Ни себя, ни дитя не бережёшь! Я же видела, сколько сил ты на поле отдала. Сила твоей любви смогла оживить древние амулеты.

Колдунья протянула мне чашу с настоем, сказала пить мелкими глоточками. Но тело отказывалось глотать.

– Ты же ещё в чужой личине! ― всплеснула руками она и принялась чистить меня.

Мне сразу стало легче. Дыхание успокоилось, тело начало меня слушаться, и я смогла сделать глоток. Приятное тепло наполнило моё тело. Оно разливалось по каждой клеточке и возвращало меня в Явь.

– Они хотят спасти княжну и дитя, которое она носит. Демид с отцом будут помогать своему крoвнику. Я боюсь за них. Чует моё сердце, что недобрый путь их ждёт. Как мне защитить лю́бого? ― тревожно проговорила я.

– Тебе сейчас о себе надо думать. А Демид справится. Я вижу его судьбу, ― ответила колдунья. ― И ты ещё защиту добавила, силой амулета его подпитала. Отдыхай, тебе скоро силы понадобятся и немалые.

– Бабушка, расскажите, что с нами будет? ― попросила я.

– Нет, Млада, нити судьбы должны быть невидимы для тех, кто по ним идёт. Макошь не любит, когда её замыслы открываются людям до срока, ― сказала бабушка.

Я согласно кивнула. О том, что матушка Макошь не терпит вмешательства в своё ремесло, я знала. И хотя мне было очень интересно, что же уготовано нам с Демидом, я не стала расспрашивать. Довольствовалась тем, что с моим Ладо всё будет хорошо.

Вернуться в мужний дом в тот день я не смогла. Силы покинули меня, и сморил тревожный сон. В нём я летала над полем брани и помогала павшим воинам найти дорогу в мир Слави: именно там обретали покой души воинов.

Я ощущала, будто подлетаю к ним и указываю путь. Ведь когда гибель внезапна и дух покидает тело не добровольно, то он может потеряться, заблудиться между мирами. За каждым воином, сопровождённым мной, я видела слёзы их жён и матерей, непонимающие глаза детей, когда им говорили, что отец не вернётся.

Больше всего я боялась увидеть среди павших своего брата. Он единственный из моих родных, чья судьба была мне неизвестна. Окинув вниманием всё поле, я не увидела его ни среди живых, ни среди ушедших.

В таком забытьи я пребывала довольно долго. Открывала глаза, чтобы попить бабушкиных отваров, и меня вновь уносило на поле брани.

Под вечер к нам пришёл брат Демида, спросить, всё ли со мной хорошо.

Колдунья ответила, что я останусь у неё на несколько дней.

Наутро мне стало лучше, и я смогла поесть, успокоить дитя, бьющееся под сердцем, и спросила у бабушки:

– Что со мной было ночью? Почему я провожала воинов? Ведь никогда раньше со мной такого не было.

– За всё своя цена, Млада, ― услышала я в ответ. ― Ты прошла к Демиду и оживила древнюю магию амулетов, но кто позволил тебе это сделать? Кто провёл тебя к воинам? Только милостью Богов ты оказалась там. Они помогли тебе и потребовали плату: побыть Перуницей ― той, кто оберегает воинов, а после гибели провожает их в покой.

– Но я не видела на поле брани своего брата ― ни среди живых, ни среди павших, ― вспомнила я свои видения. ― Ты знаешь, где он?

– Мой внук жив, ― ответила бабушка, ― больше нам пока знать не надо.

Я улыбнулась, это была хорошая весть.

Глава 3

Путь во тьме

Следующие дни я жила в доме колдуньи. Её дух помогал мне уменьшить тревожность за судьбу мужа и восстановить силы после моего путешествия. Я плохо видела Демида, он продолжал быть скрытым для меня. Но могла смотреть на него глазами хозяйки дома.

Мой Ладо с отцом, княжичем и двумя дружинниками двигался незнакомыми тропами. Скакали они день и ночь и всё ближе были к граду своему, только приближались с той стороны, где никогда не хаживал человек. Лишь диким зверям знакомы эти места.

И вот впереди уже болотистый лес. Кони с трудом преодолевают поваленные деревья и мягкий, влажный снег. В некоторых местах вязнут, брыкаются, отказываются идти вперёд.

Княжич шпорит коня, а он ни с места. Ржёт и бьёт копытами.

– Спешиться нам надо, ― сказал Ведмурд. ― Не пройдут тут кони. Самим нам надо. Если выберемся из этого леса, то в ближайшем селении других коней возьмём. А этих отпусти, княжич, нехорошо животных губить.

Спешились всадники. Костёр развели. Да ночлег не радует. Тёмный неприветливый лес кругом. Там и здесь топи, мягкий, обманчивый снег. Качают головой дружинники, не видят прохода вперёд.

Ночью волки завыли вдалеке, добычу приближающуюся почуяли. Но подходить боялись. Слишком яркий огонь и топкое место были около путников.

Утренний свет прорезался еле видной дымкой. Летом ночи светлее, чем наставший ныне день.

Двинулись в путь защитники земель Северных. Да топь везде. Кружат, кружат по лесу, да пройти не могут вперёд.

– Как-то же враги наши прошли здесь! ― в сердцах воскликнул княжич.

– Не здесь они шли, ― ответил Ведмурд, ― левее брали. Но нам туда хода нет, дозор они оставили, чтобы нас не пустить.

– Кто ведёт их? Кто о наших землях столько знает? ― спросил молодой воин.

– Закрыт он непроглядом, стерегут недруга от наших взглядов, ― гневно ответил отец Демида.

– Пусть он только попадётся мне, ― со злостью проговорил княжич и сжал кулаки.

– Тихо, ― промолвил Демид, ― рядом с нами кто-то есть.

Все замерли, оглядываясь кругом. В пелене, что стояла над болотом, было плохо видно. Наконец среди тёмных стволов деревьев путники увидели фигуру большого чёрного волка.

– Зверь по нашу душу пришёл, да какой крупный, ― сказал один из дружинников и схватился за кинжал.

– Подожди, ― остановил его Демид. ― Это не просто волк, он умнее любого из нас. Не серчай, княжич, я знаю, что говорю, ― добавил он, не желая обидеть правителя своими словами.

Путники удивлённо смотрели на говорящего, и лишь Ведмурд понял, о чём молвит сын.

– Веди нас, Валид, ― проговорил он, обращаясь к волку.

Сказано это было негромко, и обычный хищник бы даже ухом не повёл, но этот волк поднял морду, тихо прорычал в ответ и двинулся на путников.

– Что он делает? ― спросил всё тот же дружинник. ― Он идёт на нас!

Ведмурд внимательно смотрел на приближающегося зверя. В нём не было агрессии, лишь движение вперёд, будто он хотел отодвинуть путников.

– Он говорит нам разворачиваться, ― сказал отец Демида, ― здесь мы не пройдём.

Путники повернули. Как только они это сделали, волк остановился и свернул в сторону.

Чуть обогнав людей, он остановился у неприметного места между двух тонких деревьев. Как только пешие, сделав небольшой круг, приблизились к нему, волк начал уходить вглубь болота.

– Он и правда ведёт нас! ― воскликнул княжич.

– Валид не в первый раз помогает нам, ― ответил Ведмурд.

Люди шли за волком до конца дня. Несколько раз слышали протяжный волчий вой. Он доносился справа и слева, блуждая в лесной чаще. В первый раз Валид даже не отреагировал на появление сородичей. А вот во второй напрягся и, внимательно вслушиваясь в вой, свернул чуть правее, рассудив, что лишний бой не пойдёт никому на пользу. Путники зажгли лучины, и волки окончательно отстали.

Со временем лес стал суше, идти было быстрее и безопаснее. А в сгущающихся сумерках путники увидели просвет между деревьями. И в это же время потеряли волка из виду.

Демид мысленно поблагодарил зверя с душой человека за помощь и вышел на ровную местность, чтобы осмотреться.

– Я не узнаю этих мест, ― сказал он.

– Зато я узнаю, ― ответил княжич, ― мой город совсем рядом. А чуть правее есть крупное селение, там мы раздобудем лошадей и повозку для княжны. Она не сможет ехать верхом.

– Нам надо узнать, не занято ли селение врагами, ― проговорил Ведмурд.

– Не думаю, ― ответил княжич, ― гонец говорил только об осаде города. Если они возьмут град, то и все селения будут их. Распыляться неприятелю пока не с руки.

– Нам надо сегодня достать коней, чтобы завтра, до первых петухов, скакать за княжной, ― сказал Демид. ― Я пойду в селение с одним из дружинников. Тебе нельзя, княжич, селяне узнать могут. А я притворюсь торговцем, они в любое время о своей выгоде думают. И лихое время ― самое прибыльное для них.

– Хорошо, ― согласился Ведмурд. ― Возьми мой перстень и второй кинжал, за них пару лошадей и повозку раздобудешь.

– И мой кинжал возьми, ― сказал княжич, ― за него ещё пару дадут.

Демид кивнул и вместе с дружинником двинулся в сторону селения. Там без труда выменял коней и повозку и даже привёз немного еды. Их внешний вид вызывал удивление у селян, но путники сказали, что подобрали одежду погибших воинов, поэтому так одеты.

Вернувшись чуть глубже в лес, стали готовить ночлег. Но не спалось им, хоть и усталость косила тело. Думы грустные обуревали всех. Завтрашний день обещал быть долгим и тяжёлым.

Но они даже не догадывались, что дочери Богини Макоши ― Доля и Недоля ― уже поделили между собой их судьбы и плели разными нитями.

А пока мужчины засыпали с именем любимых жён на устах, которые ждали их на земле и на небесах.

Первые петухи ещё не означили рассвет, а Демид со своими спутниками были уже на ногах. Лучины освещали их путь, который вёл к подземельям города.

Всё время, что мой Ладо был в дороге, я наблюдала за ним глазами колдуньи. Путая сон и Явь, не имея возможности думать о чём-то другом, я была рядом с ним всем своим сердцем.

– Отдохни, дочка, ― говорила мне бабушка и пыталась дать сонный отвар.

Но я чувствовала её намерения и отказывалась.

– Я знаю, что нужна ему, ― отвечала я. ― Ещё никогда мне не было так тревожно на душе. Если я усну, то могу не услышать его, и случится необратимое.

– Ты стала слишком впечатлительна после встречи с Демидом на поле брани. Не надо было тебя пускать, ― проговорила колдунья.

– Нет, всё было верно, ― сказала я. ― Эта встреча помогла мне пройти к нему. Раньше я не могла соединиться с мужем, а теперь вижу его. Сейчас они направляются к тайному месту: мы были там, когда ездили в город после свадебного огня. Недалеко от окружающих город стен есть пустошь, мы пришли туда по единственной дороге, ведущей от города. А княжич с княгиней появились на лошадях с другой стороны, а ведь они тоже направлялись к нам из города. Значит, есть незаметный выход за городские стены. Только не вижу я его. Будто закрыт он.

– Да, Млада, многое о княжеской жизни скрыто от посторонних глаз, ― ответила бабушка. ― И не просто так скрыто, а затуманено. Думаешь, правители не пользуются волшебством? У них на службе состоят самые сильные колдуны. Они защищают и оберегают княжескую семью, общаются с Богами, пытаются разгадать грядущие времена. И все дома и города князей под многоликой защитой. Не одно солнце она стоит и не многим по Силам её пройти. Помнишь, ты говорила, что не могла услышать мои мысли, находясь в городе? Это не только потому случилось, что закружил тебя водоворот чужих мыслей, но и потому, что ты не смогла преодолеть выставленную защиту. Если бы каждый, кто пришёл в город, смог там спокойно колдовать, то жизни бы там не было. Поэтому и отсекают лишнее хранители князей. Но сейчас ты стала сильнее и можешь видеть происходящее там. И дитя тебя питает своим Даром, его связь с отцом расчищает путь для вашего общения. Но не трать себя, побереги Силы. Княжич знает подземный путь и проведёт всех за собой.

– Так что ж так тревожно мне на душе? ― ответила я.

Колдунья не ответила, лишь перевела взгляд на окно. Но я успела заметить, что она говорит мне не всё, что знает.

Наблюдая в полусне за мужем, я видела, как путники оседлали приведённых накануне коней и вместе с повозкой, к которой приставили двух лошадей, поскакали в сторону города.

В месте, смутно знакомом мне, они спешились и привязали коней под кроной раскидистых деревьев, окружённых кустарниками. Несмотря на отсутствие листвы, лошади были не очень заметны со стороны. Я поняла, что это было специально созданное для них укрытие. В летний период листва бы полностью скрыла животных и повозку.

Холодный рассвет начинался над городом. Вдали виднелись городские стены, осаждённые неприятелем. Но не к ним двинулись мужчины, а к неприметному камню, за которым оказались ступеньки вниз. Ход был достаточно широк. У подножия земляных ступеней лежали заготовленные лучины. Путники зажгли их и двинулись вперёд. Подземелье, петляя, выходило к княжескому терему и открывало свой ход около покоев князя.

Первым из него вышел княжич. Проследовал к светлице матушки.

Княгиня была бледна. Она уже встала и пела восхваления Богам, прося у них защиты и помощи.

Услышав спешные шаги за спиной, женщина обернулась, потом прижала руку к груди и пошатнулась. Княжич подбежал к ней.

– Матушка, это я, ― проговорил он, прижимая её к себе, ― со мной Ведмурд и Демид, мы пришли за вами и за княжной. Как она?

– Здравствуй, сын мой! Я верила, что ты придёшь, мне было видение, что скоро увижу тебя, ― сказала княгиня, прикасаясь к лицу сына. ― Тяжела твоя княжна. Но срок ей подойдёт только на будущей Луне.

– Я перевезу вас отсюда, город в осаде, отец с войском подойдёт через пару ночей, и здесь будет опасно, ― ответил княжич.

– Нельзя сейчас княжну трогать, скинет она дитя раньше времени, ― сказала княгиня.

– Мы не можем ждать. Дом Ведмурда недалеко, я вынесу жену мою на руках, повозка уже готова. Мы проводим вас к Младе и поскачем навстречу отцу, ― возразил княжич.

– Поступай, как велит сердце, ― проговорила княгиня. ― Пойдём.

В это время из подземного хода появились остальные путники. Княгиня обняла своих крoвников и пошла в покои сына.

Княжна лежала на высоких подушках и тяжело дышала. Взглянув на вошедшего в двери мужа, она протянула к нему руки.

– Мой лю́бый, ты приехал за мной! ― прошептала она.

– Да, я вынесу тебя отсюда, ты будешь в безопасности. А мы вернёмся и изгоним врагов с наших земель. Многих уже прогнали, а эти ещё получат своё, ― ответил мужчина.

Прислужницы, стоявшие у стен, во все глаза смотрели на появившегося из ниоткуда правителя, даже забыв склонить голову.

– Ждите до полудня, а потом передайте своим, что помощь близка, ― обратился к ним княжич. ― Пусть воины закаляют дух, а женщины готовятся возносить мольбы. Битва будет тяжела. Но правда за нами, и мы победим.

После этого он аккуратно взял на руки жену и понёс её к тайному ходу. Княжна доверчиво прижалась к лю́бому. Княгиня же взяла их накидки, оставшиеся с ужина лепёшки и поспешила за путниками.

Ведмурд ждал её у спуска в подземелье.

– Вот и встретились мы, ― сказала она. ― Как хорошо, что в нашу последнюю встречу я отговорила тебя уходить за моей сестрой в царство Мары.

Мужчина кивнул. Все спустились. Путь обратно показался быстрее, и вот уже впереди стал виден просвет. Путники двигались быстро и тихо.

Но дойдя немного до выхода, шедший первым дружинник подал знак остановиться.

Все замерли. Ведмурд неслышно двинулся вперёд. Второго дружинника, оставленного сторожить выход, на месте не было. Отец Демида знал, что воин никогда бы по своей воле не оставил свой дозор.

Наклонившись, на земляном полу он различил следы недавней борьбы. А подняв глаза наверх, увидел мелькавшие наверху тени.

Глава 4

Предательство

Направляя своё внимание сквозь стены, Демид с отцом пытались увидеть, кто ждёт их наверху.

– Это один из ваших воевод, княжич, ― наконец сказал Ведмурд, ― и с ним дружинники.

– Защитники города? ― уточнил молодой правитель.

– Нет, эту дружину князь направлял к нашим границам, где заходит Солнце, ― ответил отец Демида. ― После победы над неприятелем они должны были присоединиться к войску. Мы ждали их прибытия в последней битве, но они не подошли. Это поставило всех нас под удар. Если бы не вмешательство амулетов, неизвестно, как всё бы закончилось.

После этих слов все замолчали.

– Ты думаешь, нас предали? ― как можно спокойнее спросила княгиня, но голос её дрожал.

– Я не могу этого утверждать, но и добрых намерений от них не чувствую, ― ответил Ведмурд.

Путники переглянулись. Они были в западне. Вернуться в терем значило оказаться в осаде, подняться сейчас из подземелья ― встретить опасность.

Неожиданно камень, прикрывавший их выход из тайного хода, начал двигаться в сторону, и подземелье осветил дневной свет.

– Мы вас ждали, ― послышались слова. ― Выходите, возвращаться вам некуда, княжеский терем захвачен.

Путники переглянулись, не желая верить сказанному. Но прислушавшись, они услышали топот ног за своей спиной.

– Ход обнаружен, к нам приближаются со стороны города, ― сказал Ведмурд.

Княжна начала задыхаться от страха и своего положения, ей не хватало воздуха в подземелье.

– У нас нет выбора, мы должны подняться, ― сказал Демид, обращаясь к княжеской семье. ― Когда завяжется поединок, мы с отцом вас прикроем, а вы берите лошадей и скачите в наш дом. Княгиня, вы взяли с собой бересту, которую я передал вам в последнюю встречу?

– Да, я вшила её в накидку, ― ответила женщина.

– На бересте указано, как доехать до нашего селения. В повозке, что ждёт вас под деревьями, есть женская одежда. Наденьте её, это поможет вам выдать себя за местных жителей, если будет погоня, ― сказал Демид.

Княжич держал на руках жену, которая крепче прижалась к нему, и разрывался между спасением любимой и необходимостью помочь своим защитникам.

– Вы поедете с женой, ― почувствовав его сомнения, сказал Ведмурд, ― никто, кроме вас, не сможет успокоить её и сохранить наследника. Тем более что честного поединка с нападающими не предвидится: предателей не щадят. Мы будем жечь их огнём, а вы в этом не помощник.

– Но тогда не спасётесь вы! ― воскликнула княгиня.

– Это наш долг, ― ответил отец Демида, ― мы должны спасти ваше дитя. Он ― наследник всего Рода, его жизнь важнее нашей.

Услышав это, я не смогла дышать. Мои родные шли выполнять долг, спасать княжескую семью, поставив её вперёд своей. Мне стало невыносимо больно и горько от этого, хотя я понимала, что Демид не может поступить иначе.

Вернувшись из своего видения, я с мольбой посмотрела на колдунью:

– Я не могу допустить его смерти, ― сказала я. ― Помогите мне защитить мужа.

– Млада, мы слишком далеко и не знаем, что ждёт их наверху. Но я не вижу гибели Демида, ― ответила бабушка.

– Я наложу непрогляд, окутаю его туманом, ― ответила я. ― Никто не доберётся до моего Ладо!

– Перед ними тоже колдуны и недобрые. Рассчитай свои силы, дочка, ― сказала колдунья.

Воины Перуна начали подниматься наверх. За ними шла княжеская семья.

На поверхности их взорам открылась картина: вокруг спуска стояли дружинники, некоторые из них знали Ведмурда и опасливо отшатнулись, помня о его силе.

За ними был воевода, а в отдалении ― небольшая группа женщин и детей, которых стерегла пара дружинников.

– Вот и встретились, княгиня, ― начал воевода, подходя к путникам.

– Как ты разговариваешь со светлой княгиней! ― возмущённо ответил княжич.

– Сейчас на моей стороне сила, и мне решать, как говорить, ― самоуверенно ответил мужчина.

Он был седовлас и коренаст. На мать княжича он смотрел особенно пристально.

– Почему вы здесь, а не с войском моего отца? ― спросил молодой правитель. ― Вы разбили нашего неприятеля со стороны, где восходит Солнце?

– Да, враги пали, ― был ответ.

– Но новые появились? ― строго спросил Ведмурд, прищуривая взор.

– Не смотри на меня так, ― ответил воевода. ― Твоя сила больше не властна надо мной, ― при этих словах седовласый мужчина указал на свой амулет. ― Мы подготовились отразить вашу атаку, сыны Перуна.

При этих словах дружинники, стоящие вокруг, вздохнули спокойнее.

– Вам не защититься от кары Богов, они не прощают предателей, ― сказал княжич.

– Это не тебе решать, мо́лодец. Ещё неизвестно, кто из нас предатель, ― был ответ.

– Зачем вы привели сюда женщин и детей? ― спросила княгиня, смотря на зябнущих в стороне людей.

– Чтобы вы не пытались бежать, ― проговорил воевода. ― Ваша доброта известна каждому. Вы не допустите, чтобы из-за вас погибли дети.

– Какая бы сила тебя ни защищала, такой поступок будет отомщён, ― молвила княгиня.

– Вы можете этого не допустить, ― сказал воевода. ― Вам только надо остаться со мной, и ваша жизнь, а также жизнь этих людей, ― он кивнул на городских жителей, ― будет спасена.

– Как ты смеешь говорить такое моей матери! ― крикнул княжич.

– Я столько солнц служил твоему отцу, оберегал его от врагов, предупреждал об изменах, защищал его ценой своих ран. А он не знал, зачем я это делаю,― начал седовласый.

– Отец считал, что ты выполняешь свой долг, и всегда был щедр с тобой, ― возразил молодой правитель.

– Долг… ― произнёс воевода. ― Долг, которого у меня перед ним не было. Знаешь ли ты, что рождением я почти равен вашему князю? Разве что зе́мли моей семьи были не такие обширные.

Все присутствующие переглянулись, не ожидая таких слов.

– Я был сыном правителя земель, которые лежат у вашей границы, где заходит Солнце, и должен был взять в жёны твою мать, юнец! Наши родители сговорились, ещё когда мы были детьми. Но твой дед пошёл войной на мою семью, отобрал наши земли, погубил всех родных. А мою будущую невесту забрал в жёны своему сыну, ― кипя ненавистью, проговорил воевода. ― Из всего нашего рода удалось спастись только мне. Меня приютила бедная селянка. Её сыновья пали в том противостоянии, и она вырастила меня, как родного. Повзрослев, я нанялся на службу к князю, мечтая отомстить твоему отцу за предательство моей семьи. Ведь мы были добрыми соседями, а он вероломно напал на наши земли. Когда я пришёл в дружину князя, никто не узнал меня. Твой дед тогда уже ушёл в царство Мары, а отец не участвовал в набеге и не видел моих родных. Рискуя собой, я всё больше завоёвывал доверие князя, и в конце концов он приблизил меня к себе, ― продолжал седовласый. ― Тогда я смог любоваться той, которая должна была стать моей, но принадлежала другому.

– Матушка, вы тоже не узнали его? ― спросил поражённый княжич.

– Я видела его всего пару раз, будучи ещё ребёнком, ― склонив от тяжести услышанного голову, ответила княгиня. ― К нам во дворец приезжало много женихов. Мелькали пиры, лица, моя судьба менялась несколько раз, пока меня не отдали твоему отцу. Я мало что помнила о той войне и не признала в воине, который много раз спасал жизнь моего мужа, своего жениха времён отцовского дома.

– Зато я ни на миг не забывал вас, княгиня, и то, что по воле вашей новой семьи остался без своего княжества, вырос в тяжёлых заботах и рисковал жизнью, чтобы вернуть украденное вашим мужем и его отцом, ― громко сказал воин.

– Они не украли, а выиграли на поле брани, ― возразила женщина.

– А сейчас выиграли мы, ― ответил воевода. ― Я договорился с вашими врагами: в случае победы над князем они обещали мне вернуть земли захваченного вашим дедом княжества, признать меня их правителем и отдать мне в жёны княгиню, в ответ я обещал открыть им ворота вашего города. Они хотели захватить град, поработить жителей и лишить князя наследника, пока правитель в походе. А я знал, как это можно сделать быстро. Князь сам показал мне тайный ход на случай, если придётся спасать его семью. Чтобы выманить войско из города, мы подговорили ваших недругов напасть на ваши земли одновременно с нескольких сторон. Для защиты князю пришлось разделить свои силы. А поскольку он полностью доверял мне, то отправил во главе дружины сражаться на стороне, где заходит Солнце. Сам же направился к землям, где оно восходит. После своей победы я поспешил не на выручку князю, а к осаждённому городу. Чтобы успеть сдать его до возвращения основного войска, которое и так истерзано неприятелем, да ещё и в пути встретит засаду.

– Ты предатель! ― крикнул Демид и устремил на воеводу пылающий взгляд.

Но лишь ветер закружился вокруг неприятеля.

– Не торопись, юнец, а то вернётся тебе твой огонь, ― рассмеялся седовласый.

И край доспеха Демида запылал. Тот быстро потушил пламя, но само происшествие вызвало удивление.

– Его защита отражает нашу силу, ― проговорил Ведмурд. ― Нам возвращается то, что мы посылаем.

– Всё возвращается, не только огонь, но и предательство, ― подтвердил противник.

– Запомни эти слова, они скоро коснутся тебя самого, ― сказал Ведмурд.

– Неужели вы веришь нашим врагам? ― проговорил княжич. ― Ты думаешь, они вернут тебе земли и позволят забрать княгиню? Женщины княжеской семьи погибают первыми при захвате города, это все знают. Чтобы они не могли поддерживать своих мужей, сражающихся на поле брани. А упавший духом князь ― это беда всего войска. Наши враги не позволят матушке остаться в живых. Если она дорога тебе, мы должны спасти её.

– Ваши враги дали мне амулеты от сынов Перуна, и ваш огонь бессилен передо мной, почему я должен не доверять им? ― ответил воевода.

– Ты глуп, ― сказал Ведмурд, ― тысячи жизней обычных людей, что сейчас заканчиваются под мечами воинов, ворвавшихся в наш град по твоей милости, отольются тебе гневом Богов.

– Вы слишком много говорите, ― перебил его воевода, ― я должен доставить княжну новым правителям этого города. Люди должны видеть, что она пала и наследника больше нет. Её прилюдная казнь должна была уже свершиться, но вы похитили девицу. Хорошо, что я поставил дозор у спуска в подземелье и мне сообщили о вашем прибытии.

При этих словах княжне стало плохо, и княгиня кинулась помогать ей.

Из подземелья послышался шум.

– К нам приближаются преследователи со стороны города. Нападавшие обнаружили пустые покои княжны и пошли за нами, ― сказал Ведмурд.

Они с Демидом переглянулись.

«Все мы не спасёмся, ты должен вывести княжича с княжной, он один не справится, его руки заняты дорогой ношей. Я поведу княгиню», ― продолжил Ведмурд мысленно.

«Но у них амулеты от нашей силы», ― так же мысленно ответил Демид.

«Уже нет»,― сказал Ведмурд, и под его огнём загорелось несколько дружинников, стоящих вокруг.

Всё время, пока у входа в подземелье шёл разговор между мужчинами, я собирала свою силу. Чувствовала, что дитя помогает мне. Ребёнок был моей связью со всеми тремя мирами. Уже живой, но ещё не рождённый, бодрствующий телом, но спящий разумом, растущий в моём теле, но не имеющий связи с внешним миром, ― он был сосредоточеньем всего тайного, что окружало меня.

Колдунья развернула передо мной плат с вышитыми символами. На нём я поставила по ходу Солнца требы духам природы. Горящая лучина давала свет, и её пламя говорило со мной.

Пучки трав тлели на еле тёплых углях печки, затуманивая сознание.

Я начала видеть вокруг не предметы, а свет, исходящий от них. Некоторые вещи были окутаны тёмной дымкой, тогда как образы Богов ― светлой.

Направив свои мысли к Демиду, я прошла сквозь смешанную пелену света и тьмы, она присутствовала в каждом месте ― где-то рассеиваясь, где-то сгущаясь.

Дотянувшись до мужа, ощутила, что он весь напряжён. Бурлящий в жилах огонь хотел вырваться наружу, но Демид сдерживал его, ещё не зная, как управлять встречной силой противника, которая возвращает против него пламя Перуна.

Я заметила, что княжна начала приходить в себя, в её глазах был страх. Вцепившись в своего мужа, она просила его самому отправить её в царство Мары, но не отдавать противникам.

– Я никому тебя не отдам, ― шептал княжич, ― я спасу и тебя, и наше дитя.

Будто услышав его шёпот, ребёнок шевельнулся, причинив матери сильную боль.

– Тихо. Тихо, ещё не время, ― проговорила княгиня и достала ещё один мешочек с травами.

Поднеся его к лицу невестки, она начала шептать заговор, чтобы успокоить дитя.

А я начала крутить пространство, создавая вокруг каждого дружинника вихрь из света и тьмы. Он заволакивал их глаза, заставлял путать видимое и желаемое, отводил их взоры от моего Ладо. А вокруг Демида и его спутников я разворачивала покрывало, чтобы укрыть их от посторонних глаз.

Но нуждающихся в укрытии было слишком много. Я не могла закрыть и своих родных, и княжескую семью.

– Спаси княжичей и Демида, ― услышала я голос Ведмурда, ― а я отвлеку воинов. Млада, тебя не хватит на всех нас, береги себя и молодых.

Я почувствовала, что, затягивая переговоры, Ведмурд прощупывал противника. Искал источник его защиты, высматривал то или что, питающее амулет.

В какой-то момент увидел образ тёмного колдуна, который создавал защиту для нападавших. Дотянуться до него огнём было невозможно, но ударить по сознанию, заставить выпустить из рук нити управления Явью ― на это отец Демида был способен.

Как только его сила обезвредила колдуна, я увидела, что амулеты на груди воинов будто вспыхнули огнём, сжигая всё тёмное, что на них было. Дружинники могли почувствовать тепло, сопроводившее это действие, но были слишком увлечены разговором княжича с воеводой и не заметили. Теперь они были уязвимы, хоть и не полностью, для огня воинов Перуна. И только амулет воеводы остался нетронутым. Его поддерживали и другие Силы.

Также перед их глазами поплыл туман. Дружинникам казалось, что они видят картины далёких сражений, о которых говорят их предводитель и воин Перуна. Всё их внимание сосредоточилось на этом.

Княжескую семью и Демида уже укрывал мой полог. Он скрывал их от глаз воинов, мои близкие сливались с окружающим миром, теряли для противников всю значимость.

Но поскольку амулет воеводы остался нетронутым, то его внимание оставалось чётким и резким.

Ведмурд видел мои приготовления к их побегу, и как только большинство воинов вышли из-под защиты тёмного колдуна, он ударил по ним огнём, отвлекая внимания от княжичей.

Не ожидая такого, воины смешались и начали тушить огонь о снег, покрывающий землю.

Городские жители, стоявшие неподалёку и наблюдавшие за происходящим, удивлённо вскрикнули.

– Бегите, ― велел Ведмурд княжеской семье и Демиду.

Оставаясь малозаметными для воинов, молодые люди двинулись в сторону деревьев, где была укрыта повозка. Им оставалось только надеяться, что лошадей не тронули.

Воевода понял, что противники ускользают из его рук. Прорываясь среди ничего не понимающих дружинников, Демид шёл первым, расчищая огнём дорогу для княжеской семьи. Следом за ним княжич нёс на руках свою жену. Княжна под действием трав, данных ей свекровью, забылась на руках любимого. Для неё так было лучше. Княгиня шла последней, закрывая спину сына.

– Я отдам приказ погубить жителей, если вы не остановитесь! ― крикнул седовласый вслед беглецам.

Услышав эти слова, княгиня на мгновение замешкалась. Перевела взгляд на пленников, которые могли пострадать из-за неё, но увидела, что дружинники, стерегущие их, уже загорелись и не могут причинить людям вред. Она облегчённо вздохнула и хотела дальше следовать за сыном, но этого мгновения было достаточно, чтобы её перехватил воевода. Княжич и Демид, шедшие первыми, не заметили отставания княгини.

Ведмурд в это время сражался с дружинниками, которым удалось потушить насланный на них огонь, и помочь ей не смог.

Из подземелья выскочили ещё воины.

– Схватить их! ― прокричал им седовласый, указывая на удаляющихся путников.

На вышедших из тайного хода не было моего морока, туманящего сознание, и воины отлично видели спины удаляющихся княжичей. Мой полог, накинутый на беглецов, хорошо скрывал лишь мужа, на остальных сил не хватало, и я могла прикрыть их лишь немного.

Увиденной картины воинам хватило, чтобы броситься вдогонку. Демид заметил это и начал отвечать им огнём Перуна. Воины падали, тушили огонь о сырой снег и бросались дальше. Уничтожить сразу много врагов мой Ладо не мог.

Я разрывалась между необходимостью скрывать беглецов и поддерживать морок на глазах воинов, окружавших Ведмурда, ведь он остался один среди врагов вместе со схваченной воеводой княгиней.

– Стереги молодых, ― услышала я его послание.

И поняла, что должна усилить Демида. Амулет на моей груди пылал, желая передать силу воину. Но для этого мне опять требовалось пройти на место событий.

– Я не пущу тебя, ― проговорила бабушка, наблюдающая за развернувшимся сражением. ― Ты ещё не восстановилась после прошлой встречи и опять рискуешь собой и ребёнком.

– Но Демид тоже рискует! ― ответила я.

– Это его долг как воина и мужчины. А твой долг как женщины и матери ― защищать и хранить своё дитя! Спасая их, ты рискуешь собой! ― резко ответила бабушка.

– Я не могу оставить мужа сейчас! Вместе с княжичами погибнет и он! ― воскликнула я.

– Защити его, но не помогай, ― сказала колдунья. ― Скрой его непроглядом так, чтобы исчез он из глаз людей, и он справится с воинами.

– Чтобы скрыть его ото всех глаз, мне придётся направить всю свою силу ему одному, ― сказала я, помня о княжеской семье.

Больше всего моё сердце жалело молодую княжну, ведь она тоже носила дитя под сердцем и ей грозила серьёзная опасность.

– Демид сможет спасти их, если будет незаметен для преследователей, ― спокойно ответила колдунья.

Я решила довериться ей. И направила всю свою силу на оберегание мужа. Окутала, укрыла ото всех плотным пологом, отвела глаза преследователям. Они стали лучше видеть княжескую пару, но потеряли из вида Демида. Он был во плоти, но прозрачен как дух; смотрел на них, а они сквозь него.

Пленные люди, стоящие поодаль и только что избавившиеся от своих надсмотрщиков, были так напуганы, что не могли пошевелиться. Дети плакали на руках матерей, а те, как зачарованные, наблюдали за разворачивающейся картиной.

К своей радости, они видели, что на дружинников, преследующих княжичей, сыплются удары и идёт пламя, его источник был им не виден. Но им казалось, что воин, пылающий огнём, кружил вокруг неприятеля. И, как коршун, клевал их своим ножом и пламенем. Вскоре все преследователи были побеждены, и беглецы скрылись за высокими деревьями.

– Матушка отстала, ― проговорил княжич, укладывая жену в повозку, ― я должен вернуться за ней.

– Мы не можем ждать, княжич, ― возразил Демид, ― скоро появятся ещё предатели. Защита Млады, которой она оберегает нас, тает, ― продолжил он, видя, как рвётся от его слов душа друга. ― Мой отец защитит княгиню. А мы оставим для них лошадей.

Княжич кивнул. Повозка выехала из укрытия и быстро заскользила на своих полозьях по укатанному снегу. Люди, наблюдающие за этим, вдруг вышли из оцепенения и побежали прочь от города. Оставляя свои дома на откуп захватчикам.

Глава 5

Последний Огонь

– Отпусти её, ― проговорил Ведмурд, обращаясь к воеводе, который удерживал княгиню. ― Прикрываться женщиной недостойно воина.

– Я не прикрываюсь, я беру её в полон, ― ответил седовласый. ― Княгиня была обещана мне, но те, кому ты служишь, украли её.

– Княгиню нельзя взять в полон. Для этого ты должен сразиться с мужчиной, защищающим её. И только в случае победы ты сможешь претендовать на милость этой женщины, ― сказал Ведмурд.

– Все её кровники далеко, и некому сразиться за её честь, ― был ответ.

– Кровники да, но по роду я имею право защитить сестру своей жены. Докажи в честном поединке, что достоин княгини, ― Ведмурд тянул время, стараясь придумать, как освободить княгиню, не причинив ей вреда.

Седовласый сильно сжимал её запястье и держал кинжал у тревожно бьющейся жилки на тонкой шее.

– Ты слишком благороден, воин Перуна, ― сказал соперник. ― Я возьму её и без нашего состязания.

В этот момент на Ведмурда налетело сразу несколько воинов, успевших сбить насланный на них огонь. Он схватился с ними, а воевода потащил княгиню в сторону.

– Я никогда не стану твоей женой, недруг, ― проговорила княгиня, пытаясь вырваться. ― Лучше я уйду в царство Мары, чем останусь с предателем.

– Я не дам тебе такой радости, ― зло ответил воин. ― Слишком долго я ждал, чтобы забрать тебя.

– Этого никогда не будет, ― произнесла женщина и, достав из складок платья маленький кинжал, попыталась полоснуть руку мужчины, сжимающую её кисть.

Воевода вывернулся, и удар пришёлся по запястью самой княгини. На белый снег упали алые капли. Мужчина с ужасом смотрел на расплывающееся красное пятно под ногами. Ведь он был причиной боли той, к кому стремился всю жизнь.

В этот момент их нагнал Ведмурд и увлёк седовласого в поединок. С дружинниками воин Перуна успел разобраться, и у входа в подземелье осталось лишь несколько человек, подающих слабые признаки жизни.

Воевода оказался силён и ловок, тем более что он бился за интерес и отмщение всей своей жизни. Мужчины поочерёдно брали верх друг над другом, изматывая борьбой и ударами. Амулет на шее седовласого давал ему дополнительные силы, и Ведмурд старался сорвать его, чтобы ослабить противника.

За время их поединка из подземного хода начали появляться ещё воины. Их вёл человек, отличающийся от остальных более дорогими доспехами.

Воины быстро прибывали и направлялись к сражающимся. К этому моменту Ведмурд уже обездвижил воеводу, но полностью уничтожить противника ему не позволял амулет, защищающий седовласого своими тёмными чарами. Отец Демида жёг амулет огнём Перуна, и две силы ― Бога и колдуна ― сцепились в схватке. Амулет трещал и жёг грудь своего хозяина, а тот пытался увернуться от силы Ведмурда, но слабел с каждым вздохом.

– Воин Перуна, отпусти моего воеводу. И я дам тебе службу в войске нового князя, ― проговорил предводитель вновь прибывших.

Ведмурд, не глядя на подошедших, продолжал бороться с седовласым. Когда силы амулета иссякли, огонь объял предателя. Он протянул руки к говорившему, прося защиты, но тот не отдавал приказа помочь.

– Вы обещали мне земли и титул, ― прохрипел воевода.

– Наш князь верен своим словам, но исполнять их он будет лишь перед живыми. А ты уже переходишь в мир Мары, ― равнодушно ответил предводитель и перевёл взгляд на княгиню.

За это время она перевязала пораненную руку, но через повязку всё равно капали алые капли.

С двух сторон от женщины встали подошедшие воины. Ведмурд выпрямился и посмотрел на нового противника.

– Я много слышал о тебе, воин Перуна, ― начал тот. ― Ваш князь в беседах, что мы вели с ним, рассказывал о твоей Силе и благородстве. Именно поэтому ты ещё жив. Мне нужны такие воины. Мой князь, что теперь владеет этим градом, дарует тебе жизнь и возможность служить ему.

– Я не меняю веру ― ни в Богов, ни в людей, ― ответил Ведмурд.

Он думал о том, успели ли скрыться Демид с княжичем. И как предотвратить погоню за ними. Выход он видел только один: сжечь всех вместе с собой, так как сил на бой со свежими противниками у него уже не осталось. Как и возможности воспламенить их по отдельности.

Отец Демида знал, что, оказавшись на краю миров, он мог попросить у Перуна Последнюю Силу. Услышав мольбу, Бог даровал своим служителям сильнейший огонь, такой, что ни один смертный не может разжечь, но в ответ забирал жизнь своего воина.

Будучи один, Ведмурд не задумываясь пошёл бы на это, но рядом с ним стояла княгиня, которую он обещал спасти, и он не имел права забирать её в царство Мары.

Старший воин, разговаривавший с ним, видя, что уговорить Ведмурда перейти на свою сторону не удастся, приказал схватить их с княгиней. Но подойти к ним близко никто не мог. Они все сгорали в огне, напускаемом сыном Перуна. Но он слабел. Силы были потрачены в недавних сражениях и переходах, а новых не появлялось.

Княжеский амулет, который носила княгиня и который мог бы дать им силы, женщина перед расставанием надела на шею молодой княжны.

– Я надеялась передать его своей дочери или внучке, ― сказала она. ― Но знаю, что уже не увижу их. Носи этот амулет, княжна, в нём горит защитный огонь, он будет охранять и защищать тебя от имени нашего рода, ― услышав это, княжна кивнула и впала в забытьё.

Из подземного хода тем временем выходили все новые и новые воины. По указанию предводителя они начали обследовать землю, ища следы отхода княжеской семьи.

Ведмурд, отражая атаки воинов, ждал, пока из подземелья выйдет последний воин, и когда они стали закатывать камень, ограничивающий вход, понял, что время пришло.

Силы его таяли, ещё немного ― и он не сможет поднять кинжал или наслать огонь. А преданных дружинников, которые в такой момент на поле брани обступали его и давали время восстановить силы, сейчас рядом не было. Только княгиня стояла, роняя алые капли на снег и слабея с каждым мгновением.

– Княгиня, я не смогу спасти нас, ― прохрипел Ведмурд.

– Спаси наших детей, ― ответила она, ― бо́льшего мне не надо.

– Нам надо не допустить погони за ними, для этого все, кто находится здесь, должны уйти в царство Мары. Но я смогу это сделать, только забрав и нас с тобой из этого мира.

Княгиня кивнула.

Прося Перуна о Последней Силе, Ведмурд подумал о своей княжне, что ждала его на небесах.

«Наконец я увижу тебя», ― мелькнула мысль и согрела сердце теплом.

Ему даже показалось, что княжна рядом и молит кого-то о его судьбе.

И так горяча была её мольба, так печальны глаза, наполненные слезами, так глубока любовь к мужу, что тёмная нить ослабла в руках Недоли.

А огонь тем временем разгорался. От настигнутых воинов он перекидывался на ближних к ним. Как в сухом летнем лесу загораются деревья от одного-единственного, зажжённого молнией, так огненной рекой растекалось пламя от Ведмурда к его противникам. Перун услышал его просьбу и даровал Последний Огонь.

Сырой снег больше не тушил пламя, а скорее был хворостом, дающим пищу огню.

Предводитель нападавших, не ожидавший такой Силы, бросился бежать, но огонь настиг и его. Как и всех воинов, что устремились в погоню за Демидом и княжеской четой. Пламя полыхало, не давая никому уйти с места схватки.

Княгиня закрыла глаза, прощаясь с Явью. Перейдя грань миров, она увидела свою сестру. Та смотрела на Ведмурда, горящего в огне Перуна, и продолжала свою мольбу, от силы которой плавился даже мир Нави.

Глава 6

Приезд

Демид с княжичем удалялись от города. Ехать очень быстро они не могли: дорога была неровной, и при каждой кочке княжна стонала, лёжа в повозке. Молодая женщина была бледна и не понимала, где она находится. Когда действие травяного снадобья, которое ей дала княгиня перед расставанием, начало слабеть, княжна с ужасом обнаружила себя в незнакомой повозке рядом с чужим мужчиной. Под остаточным действием сонного порошка она не узнала, кто рядом с ней, и пронзительно закричала.

Это было время отдыха Демида, они с княжичем сидели на козлах по очереди. Именно его и увидела княжна. Демид проснулся, а княжич непроизвольно натянул поводья, думая, что жене плохо от быстрой езды. Мужчины быстро поменялись местами, и княжна вновь увидела долгожданного мужа.

– Где матушка? ― оглядываясь, спросила она после первых объятий.

– Она едет за нами, ― ответил княжич, не рискнув рассказать жене о том, что княгиня и Ведмурд остались в руках предателей.

Женщина успокоилась и прильнула к мужу. От долгожданной близости её сердце билось быстро, а ещё сильнее стучало сердце ребёнка, который чувствовал присутствие отца и стремился к нему.

– Мы ждали тебя, ― прошептала княжна, ― я верила, что ты придёшь. Почему князь не с вами?

– Отец с войском направляются к городу, ― ответил мужчина.

– Значит, он выгонит неприятеля с наших земель? ― доверчиво спросила жена.

Княжич кивнул, не желая её расстраивать. После всего, что ему сказал воевода, думы были полны тревоги. Войско князя потеряло много людей в последнем походе, и хотя неприятель со стороны восходящего Солнца был отражён и, если верить седовласому, на границе, где Солнце заканчивает свой бег, враг тоже был уничтожен, но отряды мелких князей, включившихся в борьбу за Северные земли, продолжали разорять селения.

А теперь ещё и город захвачен.

«Отец об этом ещё не знает, ― думал княжич. ― Всё произошло сегодня утром. Поскакал ли кто-то из воинов к нему? Или все перешли на сторону неприятеля?»

Верить в это не хотелось. А слова воеводы о том, что старый князь встретит по дороге к городу засаду, не давали покоя.

«Я должен предупредить отца, ― думал он. ― Отвести войско от засады и в спокойном месте подумать, как быть дальше. Но для этого я должен мчаться к нему и вновь оставить княжну. Сможет ли она сохранить себя и дитя после этого?»

Княжич взглянул на лю́бую. Она опять впала в дрёму, но в этот раз вцепившись в него руками.

На козлах Демид вглядывался в темноту и вслушивался в тишину зимнего леса, через который они ехали по неприметной дороге, пытаясь услышать топот двух коней, несущих к нему Ведмурда и княгиню. Но только крики ночных птиц и шорох деревьев тревожили ночную тишину.

Не было и признаков погони. Это радовало и огорчало одновременно, потому что Демид знал, какой ценой отец мог остановить преследователей. О Последней Силе говорили им на посвящении. Молодые воины тогда с интересом слушали наставника.

– Давно эта Сила не приходила в Явь, ― говорил он, ― ещё в бытность ваших дедов использовали её в последний раз. Всё вокруг сотрясается, когда Последний Огонь приходит в мир. Много он даёт, но многих и забирает. Даже светлые сердца не могут укрыться от него.

Вспомнив это, Демид прикрыл глаза, пытаясь почувствовать отца через расстояние.

Обычно он связывался с ним через огненную нить, что опоясывала каждого воина Перуна. Именно из неё исходил огонь в сражениях.

Но нити отца он в Яви не видел. Были другие воины, они двигались вместе с князем к городу, ещё не зная, что он предан своими защитниками. Их огненные нити горели то ярче, то глуше, но огненного пояса отца Демид нащупать не смог.

Через некоторое время его на козлах сменил княжич.

– Нам долго ещё ехать? ― молвил он.

– До следующей ночи точно, ― ответил Демид.

– Это очень долго, ― покачал головой княжич, ― надо предупредить отца об измене воеводы и о засаде на пути к городу.

Мужчины посмотрели друг на друга.

– Мы можем распрячь одну лошадь из повозки, ― сказал воин. ― Я поскачу на ней к князю, а ты довезёшь жену до моего дома. Млада встретит и укроет вас, она видит, что мы приближаемся.

– Нет, к отцу поскачу я, ― ответил княжич, ― ты сможешь лучше защитить княжну в случае опасности. Я не обладаю даром разжигать огонь, а ты ― воин Перуна: кому, как не тебе, я могу доверить своего наследника.

Они остановили повозку. Одну из лошадей забрал княжич, чтобы окружными дорогами выехать к войску. Он седлал лошадь, ругая себя, что не сделал этого раньше. Да и сейчас он не знал, как отреагирует княжна на его исчезновение. Но тревога за княжество нарастала. Ведь если их войско будет разгромлено, то ни у него, ни у княжны не будет жизни.

Мужчины попрощались. Взглянув в последний раз на вздрагивающую во сне жену, княжич умчался вдаль. А Демид погнал повозку к своему дому.

Как только Демид с княжичем покинули место брани, моё внимание неотрывно следовало за ними. Я успела лишь заметить, что Ведмурда с княгиней объял огонь, но была уверена: отцу моего мужа ничего не угрожает, ведь он сам и есть огонь.

Я же продолжала окутывать непроглядом своего Ладо и княжескую чету, которая была с ним. Незаметные для окружающих, они миновали окрестности города. Хотя там уже начались погромы и разорения, устроенные завоевателями.

Жители, встречая в своих дворах неприятеля, который громил их жизнь, пытались защищаться. Но все сильные мужчины ушли с дружиной, в селениях остались лишь старики да юнцы.

Не имея иной защиты, люди молили Богов, чтобы их князь скорее вернулся из похода и защитил их. Некоторые мальчишки даже бежали по дорогам встречать войско. Но его не было. Зато одурманенные быстрой победой неприятели по-хозяйски заходили в избы, требовали лучших угощений, не церемонились с женщинами, брали то, что хотели.

Те жители, у кого были родные в дальних частях наших земель, хватали самое необходимое и в спешке покидали свои дома. В этой суете неприметная повозка, что везла княжескую чету, не выделялась из общей массы. Укрытая мною пологом, отводящим взгляд, она скользила по дорогам. И вскоре свернула на узкую лесную дорожку, чудом оказавшуюся проходимой.

Я видела, как тяжело Демиду оставлять жителей города и окрестностей в таком положении, как горит его сердце и требует отмщения, но он должен был доставить наследника в безопасное место и ехал тихо, стараясь смирить пламя в груди.

Мой Ладо ехал домой, и моё сердце трепетало от желания встречи. Хотелось бежать ему навстречу, но, попробовав встать, я без сил опустилась обратно. Колдунья, всё время обряда простоявшая за моей спиной, помогла мне.

– Отдохни, дочка, ― сказала она, ― я твой непрогляд закреплю, сама за ними следить буду. А тебе надо силы собрать, дитя своё напитать, а то всё из него вытянула.

Я положила руки на свой живот. Вместо обычного бодрого шевеления почувствовала тишину. Испуганно взглянула на бабушку.

– С моим ребёнком всё хорошо? ― спросила я.

– Пока да, но будешь столько колдовать, не знаю, чем закончится, ― ответила она.

Я постаралась расслабиться и забыться. Моё дитя отдыхало вместе со мной. После пережитого напряжения и тревоги за родных мы крепко заснули.

Наутро я поспешила домой. Демид должен был приехать к вечеру, и я хотела встретить его.

Колдунья пошла со мной. Обычно она не появлялась в селении в это время, потому что любой снегопад мог отрезать её от возвращения домой. Но сейчас бабушка собралась, взяла с собой какие-то настои, мази и пошла в дом моего мужа.

Я решила не спрашивать, к чему она готовится. Боялась услышать о новых испытаниях. Я так устала жить в постоянном беспокойстве за Демида и наше будущее. Мне хотелось, чтобы вокруг воцарился мир, муж вернулся домой и больше никогда не покидал меня. Я продолжала надеяться, что князь с дружиной скоро вернётся и прогонит неприятеля.

Разорение, которое несли захватчики нашим селениям, было тяжело. Я с ужасом думала, что и до нашего селения доберутся недруги. Кто вступится за женщин и детей, у Демида на все дворы сил не хватит.

– Не думай об этом, Млада, ― проговорила бабушка, ― беду накликаешь. Захватчики скоро насытятся погромами, выплеснут свою злость, а потом и о пользе людей для себя подумают. Иначе как они зимовать будут? Чем дружину кормить? Им нужны наши люди и наши запасы.

– А как же князь с дружиной? Неужели не выручит свой люд? ― спросила я.

Но колдунья не ответила. И мысли свои от меня закрыла.

Подойдя к воротам своего дома, я постучала. У нас с братьями мужа был особый знак, по которому мы узнавали своих. Мне открыл один из них.

– Млада, мы тебя ждали, ― проговорил он.

– Демид скоро приедет, ― быстро проговорила я. ― Где братья? Нам надо подготовить комнату для княжеской четы.

Собравшиеся вокруг меня родные смотрели с удивлением и недоверием.

– Демид везёт их сюда, город захвачен, там все предатели, ― дрогнувшим голосом проговорила я.

Отроки переглянулись.

– Отец с ним? ― спросил самый младший, смотря на меня бездонными глазами с капельками слёз.

Я присела к нему и обняла. Для этого мне пришлось опереться одним коленом о землю, иначе я уже не могла.

– Твой отец великий воин, он спас Демида и княжича с женой, ― сказала я. ― Но сейчас он закрыт от меня, я не могу увидеть его.

Мальчик кивнул и глотнул, крепко сжав зубы. Я крепче обняла его. В глазах других братьев я увидела беспокойство. Видимо, они тоже потеряли связь с отцом и были встревожены.

Весь день я готовилась к встрече мужа. После стольких недель разлуки, ночных видений его битв и невозможности днём почувствовать его, я даже не верила, что скоро обниму его. Мысль о том, что он только привезёт княжну и вновь покинет меня, чтобы вернуться в войско князя, пугала и стегала холодным кнутом Яви. Я вздрагивала, как от удара, и старалась не думать об этом.

Колдунья попросила отроков затопить баню, сказала топить не сильно, лишь прогреть воздух и воду. Я удивилась, обычно бабушка не давала указаний сыновьям Ведмурда. Да и баню было принято топить сильно, но я не стала спрашивать, что она задумала.

Ближе к вечеру заметила, что мой амулет начал теплеть.

«Демид рядом», ― поняла я.

И вскоре в тишине зимнего вечера я услышала шум повозки. Ноги внезапно стали ватными, мне вдруг стало страшно.

Отроки распахнули ворота, и повозка въехала во двор. Я с трудом узнала в сидящем на козлах мужчине своего мужа: так он был измождён и устал. Лошади буквально рухнули на землю. Братья Демида бросились их распрягать и поить.

Муж поднял глаза, обвёл двор тяжёлым взглядом. Так мало в нём осталось от того лучащегося огнём взгляда, каким я помнила его в период наших встреч.

Я подошла к повозке, Демид спрыгнул с ко́зел, аккуратно обнял мою заметно округлившуюся фигуру и уткнулся лицом в мои волосы. Я утонула в его объятьях, не чувствуя ничего вокруг, кроме его рук и дыхания.

Моё лицо было мокрым от слёз, а ребёнок толкался в животе так, что мне пришлось отстраниться от мужа и погладить живот.

– Какая ты стала, Млада, ― любуясь мной, проговорил Демид.

Голос его прозвучал очень мягко, хоть и был усталый и осипший. А вот глаза ― в них плескалось такое, что заставило меня отвести взгляд: слишком тяжело было смотреть в глубь его истории.

За это время братья мужа закрыли ворота, выпрягли лошадей, но к повозке не приближались. Только бабушка подошла ближе и ждала, чтобы помочь княжне.

Вынырнув из моих глаз, Демид обернулся к братьям:

– Я приехал один, отец остался на поле брани, со мной жена княжича, мы должны защищать её, как свою сестру, ― сказал он.

– Отец вернётся? ― спросил младший из отроков.

Демид промолчал.

Из повозки послышался лёгкий стон. Колдунья выжидающе смотрела на Демида. Он подошёл, чтобы помочь княжне выбраться. Но, заглянув внутрь, увидел, что она лежит на боку и держится за живот.

– Где княжич? ― спросила она.

– Он направился к своему отцу, ― ответил Демид. ― Мы позаботимся о вас и наследнике.

– Почему он покинул меня? ― проговорила княжна.

– Ему надо предупредить князя. Если войско попадёт в засаду, то вы никогда не вернётесь домой, ― сказал воин. ― Я просил его остаться, но княжич решил, что я лучше защищу вас.

Княжна закрыла глаза, и из них потекли слёзы.

– Моя жена и бабушка позаботятся о вас, ― продолжил Демид и кивнул мне.

Я аккуратно залезла в повозку. Она была довольно просторной, но живот не давал мне нормально двигаться.

Передо мной лежала молодая девица, на несколько солнц младше меня. Я слышала, что княжеским дочерям разрешено проходить свадебный огонь раньше обычных селянок. И поэтому княжна была совсем юной.

– Мы поможем тебе, ― проговорила я и почувствовала, как мой амулет стал теплеть.

Чтобы он не обжёг кожу, я вытащила его за тесёмку поверх одежды.

Княжна с удивлением взглянула на меня, и я заметила на ней похожий амулет ― лишь несколько украшений были другой формы.

– Откуда у тебя княжеский талисман? ― спросила моя гостья.

– Матушка Демида была двоюродной сестрой матери вашего мужа, ― ответила я. ― После её ухода в царство Мары амулет отдали мне.

– Княгиня тоже дала мне амулет перед расставанием, ― проговорила княжна и замолкла, сражённая тяжёлым предчувствием.

Стоящий рядом с повозкой Демид слышал наш разговор. Но успокоить княжну ничем не мог. Боль, сковавшая её, стала отступать, и мы помогли княжне выйти из повозки, проводили в дом, где ею занялась бабушка. Она дала девице своих сборов, подожгла пучки трав и намазала живот каким-то зельем. Глядя на это, я поняла, что колдунья заранее знала, что произойдёт, и взяла из своего дома всё необходимое.

Пока бабушка была с княжной, Демид отвёл меня в сторону.

– Помнишь нашу поездку в город? ― спросил он. ― Тогда княгиня, увидев ваши амулеты рядом, сказала, что скоро они снова встретятся, но она не видит, как это произойдёт.

Я кивнула, эти слова врезались в мою память, но их значения я не понимала.

– Сейчас амулет княгини принадлежит молодой княжне, и она здесь, рядом с нами. Обереги на самом деле встретились, ― продолжал муж, и я удивилась, почему сама не поняла этого, увидев княжну. ― Но это значит, ― голос Демида стал тише, ― что княгини уже нет в царстве живых.

Я посмотрела на него во все глаза, не понимая, почему он сделал такой вывод. Во мне жила надежда, что Ведмурд укрыл её огнём и вывел из осады.

– Княгиня не видела, как встретятся амулеты, потому что когда это случилось, её чувств уже не было в Яви, ― закончил он.

– Но это значит, что и Ведмурд… ― я не смогла закончить свою мысль, побоявшись произносить вслух то, чего боялись все обитатели нашего дома.

Демид сжал челюсти и перевёл взгляд вдаль.

– Я не чувствую огненную нить отца, которая опоясывает каждого воина Перуна, ― сказал он.

– Но и в царстве Мары его нет, ― услышали мы за собой голос колдуньи, которая вышла из опочивальни княжны.

Мой Ладо внимательно посмотрел на неё, пытаясь увидеть то, о чём она говорила. Но не смог пройти сквозь защиту.

– Ведмурд стал другим, но искать его надо среди живых, ― закончила ведьма.

Я вглядывалась в глаза колдуньи, но она не давала мне увидеть то, что видит сама. И только спустя время бабушка рассказала нам с Демидом, что открылось ей.

Глава 7

Милость Перуна

…По полю рядом с княжеским градом не спеша ехала маленькая повозка. На козлах сидел старик и внимательно смотрел вокруг.

Вся видимая глазу земля была усеяна людьми, ушедшими в царство Мары. Это были дружинники нового князя, захватившего город. Старик ехал между ними, стараясь не тревожить их покой.

Следы пламени и обгоревшей земли были повсюду. Лошадь брыкалась и не хотела идти вперёд, пыталась повернуть обратно, чтобы не ступать по земле, пропитанной болью. Но старик что-то шептал, и она, заговорённая, везла повозку дальше, вглубь поля.

Воины были обожжены настолько, что многих было не узнать. Но этого и не требовалось старику. Он искал одного-единственного, которого ему поручили спасти.

Глядя вокруг, старик вспоминал свои ратные дела. Будучи молодым и сильным мужчиной, он служил в войске Перуна у старого князя, участвовал в набегах и завоеваниях. Вёл свою огненную дружину вперёд и не знал страха.

Великий громовержец покровительствовал и давал силы, чтобы одолеть врагов. Воин чувствовал себя непобедимым и кидался в самое пекло битвы, неизменно выходя победителем.

Но однажды неприятель оказался хитрее. Организовав засаду, он отрезал от князя основную часть войска. Чудом старому князю с несколькими воинами удалось выбраться из горловины грозящего плена. Но чтобы правитель смог отойти и сохранить свою жизнь, один из служителей Перуна решил пожертвовать собой и попросил Бога о даровании ему Последней Силы, которая бы поборола неприятеля.

Громовержец услышал его просьбу, и всё вокруг запылало. Князь смог соединиться со своей дружиной и покинуть поле брани, а воин остался сдерживать неприятеля, пока были силы. Прощаясь с Явью, он и не думал, что сможет вновь увидеть синь неба, его застилало красное пламя.

Каково же было удивление, когда он очнулся в ветхой избушке рядом со старцем, который ухаживал за ним. Тот рассказал, что явился к нему Громовержец и наказал спасти огненного воина, лежащего посреди поля. Так старец и сделал. Привёз к себе в жилище, выходил, вылечил, только вот огня внутри воина больше не было. Не стал Перун забирать у него жизнь, но забрал свой огненный пояс.

– Перун не забирает лучших из нас, но лишает своего огня, ― сказал он однажды, ― потому что нельзя отнять много жизней, ничего не отдав взамен. Ты увёл к Маре много врагов, но и сам остался лишь наполовину живым.

Старик стряхнул воспоминания. Он как сейчас помнил этот разговор, помнил старца, что спас его. А также то, как мучительно было осознавать себя обычным человеком, как многократно пытался он разжечь огонь после выздоровления и как не смог воспламенить даже щепку.

Остался он жить в избе старца. Старый князь, всё-таки выигравший ту войну, узнал о его спасении. Предложил богатства и почёт, но воин отказался. Тогда ему поручили быть связным с княжеской семьёй. И дали беспрепятственный доступ в терем.

Так и жил он, передавая вести князю и ожидая, когда исполнится пророчество спасшего его старца, который перед уходом сказал, что история повторится вновь.

Когда на закате лета к нему в дом постучал темноволосый воин Перуна, приехавший на ярмарку со своей молодой женой, и попросил передать весточку княжичу, старик почувствовал, как заломило в груди.

«Неужели его я должен буду спасти?» ― подумал он. И душа наполнилась печалью, что такой молодой воин будет лишён своей силы и потеряет часть себя.

Но несколько дней назад, когда предатели открыли врагам ворота города, а на его окраине разразилась огненная битва, старик видел, как этот молодой воин уезжал вместе с княжичем на повозке. И той же ночью ему было видение с наказом найти и спасти дружинника с опалённым лицом и потухшей нитью Перуна.

Утром старик запряг свою повозку и поехал на место брани. Захватчики не спешили провожать павших в последний путь. Слишком много добычи и женщин ждало выживших в городе. А ушедшие могли подождать. Поэтому над местом битвы парили лишь вороны, и старец спокойно искал нужного ему человека.

Определив центр воспламенения, старик подъехал к нему. В центре находился воин, весь покрытый ожогами. Рядом с ним были следы, говорящие о том, что кого-то волокли с этого места. По обрывкам ткани старик понял, что здесь погибла женщина и её забрали с поля.

Он вспомнил, что на городских воротах представили почившую княгиню ― для устрашения жителей и подрыва веры и сил князя, когда он подойдёт к своему павшему городу.

Старик вздохнув, жалея о судьбе княжеской семьи, и наклонился к лежащему на земле воину.

Казалось, что он ушёл в царство Мары, но старик чувствовал, что это не так. Громовержец не стал бы посылать его к ушедшему.

С трудом перенеся воина в свою повозку, он тронулся обратно к избе. В неё нападавшие заходили ещё во время осады, так как старик жил перед воротами города. Но, увидев жалкого старика в бедной избе, трогать не стали. Да и поживиться у него было нечем. Чёрствая буханка хлеба, лежащая на столе, не привлекла внимания сытых воинов.

А сейчас перед воротами города никого не было. Дружинники пировали внутри. Дозорные стояли на городских стенах, но вид старика, переносящего к себе в дом обгоревшее тело, не привлёк их внимание. Мало ли кто решил схоронить своего родного.

Затащив воина в избу, старик подошёл к неприметной полочке над печкой. Там у него лежали травяные сборы и берестяные дощечки с заговорами, которым его научил старец, спасший его много солнц назад.

– Потеряв силу Перуна, ты можешь обрести знания предков, ― говорил он. ― Смотри, что я делаю, и запоминай. Придёт время, и они тебе пригодятся.

Разложив требы Богам и воздав им мольбу, старик начал знахарский обряд. Который сначала пробуждал душу, возвращая её из промежуточного мира, а потом исцелял тело. Воин, лежащий на полу, долго не реагировал на действия старика, но наконец захрипел, выплёвывая пепел.

Старик смотрел на лежащего в его избе воина, который никак не мог откашляться и сделать вдох. Мгновения таяли в бесконечных приступах и попытках сделать глоток воздуха. Знахарь поднёс к лицу больного пучок мятной травы, её холодный аромат проник глубоко внутрь, и страждущий смог вдохнуть.

– Слава Перуну, ― прошептал старец. ― Он пощадил ещё одного своего воина.

Ведмурд попытался открыть глаза, но их тоже заволокло пеплом. Старец положил ему на лоб влажное полотенце и стал читать заговор, чтобы вода забрала из глазниц всё худо.

– Если доброта Перуна продлится, то ты сможешь видеть, ― сказал он воину.

Ведмурд прекратил безуспешные попытки увидеть что-то вокруг себя и впал в безвременье. Ему вновь казалось, что он застрял в переходном мире и никак не может дойти до своей княжны.

Он так чётко видел её на поле брани. Когда огонь уже объял его, залез под кожу, подкосил ноги, он думал только о том, что скоро встретит её ― свою Душу, ушедшую в царство Мары намного раньше его.

Ведмурд шёл на погибель, прося Перуна о спасении своих детей, и прощался с громовержцем, готовясь пройти в царство Мары. Рядом с ним была и княгиня, она перешла грань намного раньше.

И когда Ведмурд оказался по ту сторону Яви, сёстры стояли, взявшись за руки. Призраки их амулетов светились поверх богатых одежд. Обе женщины смотрели на него. Одна с благодарностью, другая с нежностью.

Бездонные глаза жены звали и манили к себе, воин попытался сделать шаг, но не смог приблизиться к желанному образу.

– Ладо мой, ― сказала княжна, ― тебе ещё рано переходить ко мне. Наши дети ждут тебя, я вижу слёзы сыновей, которые они скрывают даже от себя самих. Их сердца с тобой.

Ведмурд смотрел и, казалось, не слышал её слов. Много солнц он мечтал соединиться со своей княжной, и теперь она была так рядом, но так же далека.

– Наши сыновья уже взрослые и могут позаботиться о себе, ― ответил он.

– Позаботиться ― да, но полюбить себя ― нет. Ты нужен им больше, чем мне, ― ответила жена. ― Свет мой, твой путь ещё не закончен. Я молила матушку Макошь надвязать нить твоей жизни и забрать её из рук Недоли, чтобы впредь обходили тебя горести и беды. И она услышала меня, будешь жить за нас обоих.

– Я просил у Перуна Последнюю Силу и должен уйти, ― ответил Ведмурд.

– Перун не всегда забирал жизнь, порой он отнимает лишь огненный пояс, ― возразила княжна, и, казалось, её губы дрогнули в лёгкой улыбке. ― Как мечтала я, что ты будешь свободен от своего служения, и я стану для тебя важнее огня. Но чаянье моё сбылось, когда я уже не могу насладиться его плодами. Так пусть мои дети вкусят радость пребывания рядом с отцом.

Воин положил руки на свой торс и не увидел на нём огненного пояса. Он заревел, как раненый зверь, испугав бредущие мимо души.

– Я не смогу жить таким, ― сказал он. ― Мой огонь ― это моя суть, моя жизнь, мой дар. Я будто калека без пламени Перуна.

– Всему своя цена, Ведмурд, ― проговорила княгиня, которая до этого стояла безмолвна. ― Я вверила тебе свою жизнь и не жалею об этом. Возвращайся к детям ― твоим и моим ― и защити их. А мы будем смотреть на вас отсюда.

Мужчина попытался сделать шаг вперёд, прикоснуться к своей княжне, но сколько бы он ни шёл вперёд, жена не становилась ближе. Она лишь улыбалась своей светлой улыбкой и с большой любовью смотрела на него.

Шаг, ещё шаг… и вдруг Ведмурд очнулся от страшного жжения в горле и невозможности вдохнуть. Закашлявшись, он пытался избавиться от нестерпимого распирания в груди, но не мог сделать ни вдоха. Вдруг знакомый запах проник внутрь его и позволил сделать вдох.

После этого воин хотел открыть глаза, но почувствовал, что они тоже занесены пеплом. Рядом с собой он услышал голос старца. Он показался ему знакомым, но не настолько, чтобы вспомнить, кто это.

И так много раз проваливался он в небытие. Образ княжны с каждым разом становился всё дальше. Уже не были видны очертания её губ и тонкий стан, нежные руки слились с силуэтом, лишь глаза неотрывно смотрели и дарили свет. В её взгляде смешались боль невозможности совместного бытия с радостью от пребывания мужа в Яви рядом с детьми.

Старец часто подходил к спасённому, менял повязки на глазах, растирал грудь, смазывал ожоги, покрывавшие почти всё тело. О том, что происходит снаружи его избы, он не думал. Внешний мир жил своим чередом, а в избе боролись жизнь с тленом и человек ― со своими желаниями.

Иногда старик недовольно ворчал себе под нос:

– Всё он уйти хочет, всё о ней думает. Сколько я трав перевёл, сколько обрядов сотворил, а он всё на ту сторону смотрит. Неужто жена дороже жизни? Хорошо, что уберегли меня Боги от такого помешательства.

Глава 8

Противники

Княжич тем временем мчался навстречу своему отцу. Покинув Демида вместе со своей беременной женой, он гнал коня к границам княжества, где восходило Солнце. Помня слова воеводы-предателя о засаде на пути войска своего отца, он свернул с основной дороги и надеялся успеть предупредить отца.

Жалел о том, что не обладает даром связываться с родными на расстоянии. Думал о воинах-перебежчиках, которые открыли ворота его града неприятелю, о поверженной обороне, о судьбе жителей, если войско отца пропадёт и не поспеет на выручку своему люду.

Душа его болела о лю́бой княжне, о наследнике, о матушке и судьбе Рода. А конь нёс его всё дальше от родных людей. Как-то вдалеке ему послышалось ржание лошадей; остановившись и прислушавшись, княжич понял, что это слышатся звуки большого похода. И постарался заметить место расположения чужого войска.

«Верно я выбрал путь обхода, ― подумал он, ― но врагов много, откуда такое полчище? У нас и людей столько нет».

Уносясь всё дальше от места засады, он вспоминал слова ведующего старца: «Сила их ведёт тёмная, мне неведомая».

А также о том, как тяжело было дышать в граде последние Луны. Как густ и тяжёл был воздух, как тревожны утра.

– Темнота кругом, ― говорила его матушка, вздыхая. ― Заползает она мне под рукава, жалит, всю меня сжимает. Что такое, сынок, к нам идёт?

Мысль о матушке ударила его будто кнутом. О судьбе её ничего не знало сердце.

А ведь говорила она, предупреждала, но отец не слушал её, не понимал тревоги. Ведующий, состоящий у него на службе, молвил, что всё спокойно, мысли врагов сейчас о другом.

– Править, княже, будешь долго, ― говорил он. ― Враги твои друг другом заняты. Не до наших земель им. Да и дойти к нам нелегко: топи да болота, бурные реки и крутые скалы. Кто к нам войско двинет, то без него от нас уйдёт.

«Как же ведун мог так ошибаться? ― думал княжич. ― Как мог не увидеть тьму надвигающуюся?»

И ответом ему было осознание, что не обладали ведующие той силой, что была подвластна волхвам. А те покинули Северные земли из-за неблагодарности старого князя.

«И остался наш край без защиты, отвернулись Боги после того как предок мой оскорбил их служителей», – думал Доброслав.

Он скакал день и ночь, конь уже выбился из сил и не реагировал на удары хлыста.

Наконец княжич увидел дозорных, охраняющих покой воинов, отдыхающих после долгого перехода.

Воины узнали его и приветствовали. Княжич спрыгнул с коня и направился в расположение отца.

– Сын мой, почему ты здесь? ― предчувствуя беду, спросил князь. ― Ты смог вывести княгиню и княжну из окружения?

– Отец, ― поклонившись, ответил сын, ― я вывел из терема матушку и жену свою. Но град наш сдан неприятелю. Доверенный воевода, которого направил ты на бой с нашими врагами у границ заходящего Солнца, оказался предателем. Он сын князя, у которого дед отобрал земли и невесту ― мою матушку и твою княгиню. Обездоленный наследник всю жизнь желал отмстить нашему Роду. Он обманом обрёл твоё доверие и предал нашу семью ― открыл ворота города.

Князь поражённо смотрел на сына.

– Я не могу в это поверить. Все люди, коих я приближаю к себе, проходят проверку у моих служителей. Те смотрят в самую душу и ничего от них скрыть ― ни мыслей тайных, ни чаяний сердечных. А воевода столько солнц был рядом со мной, я не верю, что он мог обмануть моих видящих, ― сказал он.

– Отец, я рассказал тебе то, что слышал своими ушами и видел глазами: воевода смотрел на матушку так, будто знал её всю жизнь, ― ответил княжич.

– Где сейчас княгиня? ― спросил отец.

– Я не знаю, ― склонив голову, ответил сын. ― На выходе из подземелья нас поджидали враги. Княжна была очень плоха, и я нёс её на руках. Матушка шла с Ведмурдом и Демидом. Мы хотели биться с ними, но предатели всё прибывали и значительно превосходили нас числом. Тогда Ведмурд сказал нам всем уходить, но когда мы с Демидом и княжной добрались до повозки, княгиня отстала. Нам пришлось покинуть поле брани без матушки.

– Как ты мог оставить княгиню на поле брани? ― негодовал князь.

– С ней остался Ведмурд, я уверен, что он выведет матушку из окружения, ― проговорил княжич.

Князь задумался.

– Нам остался один переход, и мы доберёмся до стен города, ― помолчав, сказал он. ― И я освобожу свой люд.

– Нет, отец, идти напрямую нельзя, ― возразил княжич. ― Я видел войско, ждущее нас на короткой дороге.

Князь крепко сжал кулаки.

– Но у нас нет другого пути, ― сказал он.

– Я ехал через лес, ― рассказал княжич, ― там плотный снег. Часть войска можно отправить там, чтобы они подошли к противнику с тыла. А небольшой отряд пустить прямо. Они вызовут воинов на себя, а основная дружина обойдёт неприятеля с другой стороны. Если Боги будут милостивы, то мы победим.

– Я надеюсь, ты прав, сын, ― проговорил князь, кладя руку на плечо сына. ― Дурные мысли ты привёз, не нравится мне, что враги со всех сторон. Откуда ещё неприятеля ждать?

Княжич не ответил, лишь вспомнил рассказ воеводы о завоеваниях своего деда, которыми были недовольны все примыкающие княжества. И предполагал, что против них сейчас объединились все князья, лишившиеся земель и подданных.

В завоёванном граде в то время правитель разговаривал со своим чародеем. Тот был из дальних стран, носил длинные цветные одежды, на коже его были выбиты загадочные символы. На кистях и шее висели амулеты из костей животных.

Он что-то шептал себе под нос, перебирал в руках обточенные кости, водил ими в пространстве, кружился вокруг себя и выкрикивал что-то зловещим голосом, похожим на вороний крик.

Князь смотрел сквозь него, он давно привык к странным методам колдовства своего служителя. Много солнц назад он подобрал этого чародея в жаркой стране. Там всё время светило Солнце, а воды было не сыскать. Люди были непохожи на привычных князю селян, их кожа была очень смуглой.

Много солнц чародей помогал князю творить тёмные дела: накладывал морок на умы других правителей, помогая совершать выгодные своему князю обмены, покрывал непроглядом засланных в стан врагов предателей, скрывал мысли своего правителя и его приспешников от других колдунов.

Колдовство его было чужеродно земле, на которой он находился. Сама матушка сыра земля была против него: не раз его скрывали высокие овраги, уносили быстрые реки, гнали сильные ветра. Но люди князя каждый раз спасали и выручали колдуна.

– Княжич отправил свою жену с воином Перуна, ― молвил он, когда князь уже устал ждать. ― Княжна в ближайшее время разрешится от бремени и подарит их Роду наследника. Вели воинам скакать по окрестным селениям, пусть ищут младую девицу-роженицу.

Услышанное князю не понравилось. Он крикнул воеводу и отдал наказ.

– Что ещё ты видишь, колдун? ― спросил он.

– Войско вашего врага разворачивается. Многие воины уходят в сторону от нашей засады, ― ответил чародей.

– Что? Откуда они узнали? Ты же говорил, что наши мысли надёжно скрыты от них! ― с негодованием сказал князь.

– Мысли наши им недоступны, к ним гонец прискакал, ― услышал он в ответ.

Правитель недовольно ударил кулаком по столу.

– Самого быстрого гонца мне! ― крикнул он.

Глава 9

Уберечь княжну

Я не отходила от Демида. Следовала за ним по пятам и не могла наглядеться. Ещё недавно я прикасалась к нему лишь в своих видениях, чувствовала лишь его дух. А сейчас Ладо мой был рядом, во плоти. Я боялась, что он вновь исчезнет, ускачет вслед за княжичем, и поэтому постоянно была рядом с ним.

Демид обходил дом, качал головой, если видел плохо сделанную работу. Они с Ведмурдом не допускали ни малейшего огреха, ни единому делу не позволяли быть сделанным плохо.

Братья слушали его наказы и с радостью бежали выполнять. Про отца больше никто не спрашивал, но я видела, как в душе каждый просил Богов о возвращении Ведмурда.

– Млада, ― повернулся ко мне Демид, ― иди, отдохни. Я никуда не уеду. Княжич оставил меня защищать княжну и наследника, и я выполню его наказ.

– Значит, ты здесь только ради них? ― с горечью обиды спросила я.

– Нет, моя душа, ― ответил муж, обнимая меня, ― я здесь ради всех вас. Ты и наш малыш столь же ценны и важны для меня, как наследник княжеской семьи. Пойми, с тобой меня связывает сердце, а с ними ― долг.

Я уткнулась в плечо Демида и вдыхала его запах. Мне хотелось увести его подальше ото всех, чтобы он был только со мной. Смотрел на меня, говорил или молчал, держал за руку или обнимал. Я хотела, чтобы он принадлежал только мне.

Но муж продолжал обход своих владений, давал указания братьям об укреплении ворот, дверей, установке наблюдения за дорогой на самой высокой точке дома.

А я слушала и впитывала его голос, он наполнял меня, как роса питает иссушенную зноем землю. Укрывал меня своим покрывалом от всех бед. Я позволила себе стать слабой и испуганной. Когда мой суженый возвращался домой, я переставала быть сильной.

И только с ним я чувствовала себя в безопасности. Это давало мне передышку в череде испытаний. Я вновь чувствовала себя мужней женой, стоящей в тени лю́бого.

Когда он был рядом, у меня пропадала необходимость оберегать покинувшего дом воина, и я наслаждалась лёгкостью бытия.

Наконец я устала, живот стал очень тяжёлым, и я пошла в дом. Поднялась к бабушке. Она осталась у нас и присматривала за княжной. Та была очень слаба. Всё время проводила на своей лежанке. Я приносила ей еду, а также помогала омыться и переодеться.

Колдунья с тревогой посматривала на её живот, который часто мучил своим окаменением. В такие мгновения бабушка качала головой и что-то шептала себе под нос. Потом давала княжне выпить травяного настоя и смазывала живот зельем. От них боль ненадолго стихала.

Все дни с возвращения путников бабушка просила поддерживать тепло в бане.

Однажды ночью я проснулась от непонятного шума. Аккуратно выйдя из опочивальни, пошла искать причину моего пробуждения.

Дойдя до комнаты княжны, я прислушалась. Из-за двери доносились приглушённые стоны. Я тихонько постучала. Ответа не последовало, и я приоткрыла дверь.

С ужасом увидела, что княжна лежит на полу, а рядом растекается лужа крови. Я вскрикнула и хотела подбежать к ней. Но меня остановила бабушка.

– Буди Демида, ― сказала она, ― княжну в баню надо отнести. Началось.

– Но ещё срок не пришёл! ― воскликнула я.

– Дитя не вынесло дороги и переживаний, ― проговорила колдунья, ― и просится на свет раньше срока. Даст Ладушка ― живым родится.

В этот момент за моей спиной показался Демид. Он слышал наш разговор. Завернув княжну в одеяло, понёс её в баню. Зайдя вместе с ними, я заметила, что в бане уже всё готово для роженицы: тёплая вода, чистые платы, душистые травы и отвары, острый нож.

– Идите, ― сказала нам колдунья, ― я пока сама справлюсь. Если что ― позову Младу. Но ей не стоит этого видеть. А то сама разволнуется и… Срок у неё поменьше будет, разрешаться сейчас никак нельзя. Не выхожу я двоих.

Я кивнула и вернулась в дом. Но мне не спалось. Мерещились стоны княжны, шёпот бабушки, неровное дыхание Демида рядом. Забывшись тревожным сном, я не могла понять, где Явь, а где видения.

Я видела скачущих воинов, странного, темнокожего человека, плетущего заклятья, старика, склонившегося над взрослым воином, который показался мне смутно знакомым. Матушку Демида, стоящую неподалёку от этого воина и латающую нить его судьбы. Княжича, бессонно сидящего у костра с мыслями о своей лю́бой. Всё это перемешалось и слилось в одну картину.

Проснулась я с лёгким криком и увидела испуганное лицо Демида, склонившегося надо мной.

– Млада, тебе больно? ― с тревогой в голосе спросил он.

– Нет, я просто видела разное… ― ответила я. ― К нам скачут всадники, их много.

Демид посмотрел вслед моим мыслям, и я смогла показать ему смутную картинку с незнакомыми всадниками, несущимися по дороге, идущей к нашему селению.

Мой Ладо быстро вскочил, разбудил братьев и начал раздавать им указания. Один был отправлен наблюдать за дорогой с высокого места дома, другой проверял ворота, третий готовил кинжалы.

Я в очередной раз порадовалась, что наш двор окружён высоким забором, таким, как ни у кого больше. Но даже он не мог спасти нас от вооружённых всадников.

Попытавшись понять, что им надо, я с удивлением увидела, что в их мыслях нет нападения и разорения домов. Наоборот, им был дан наказ не трогать селян.

«Люди нам нужны, ― сказал им князь, отправляя со своим поручением, ― они наш хлеб. Жизни больше не забирать. Найдите мне рожающую знатную девку в доме Перуна, и я отблагодарю вас».

– Они ищут княжну, ― сказала я мужу. ― Им не нужны простые жители. Новый князь поручил им найти дом, куда воин Перуна увёз жену княжича. И привести обоих к нему.

Демид подошёл ко мне. Обдумав услышанное, он изменил указания братьям.

– Я уйду наверх, ― сказал он. ― Так будет безопаснее для вас. Никто из моих братьев ещё не разбудил в себе огонь Перуна, и дружинники примут их за обычных селян. А меня они могут узнать. Мои глаза наливаются огнём при виде неприятеля. Я буду наблюдать за вами с верхних комнат, если что, приду на помощь. А вы представьтесь обычными жителями, ничего не знающими о последних событиях. Млада, тебе лучше не показываться на глаза. Любая непраздная женщина вызовет у воинов подозрение. Иди в дом и отведи их глаза от себя. Но только от себя. Я чувствую у неприятелей амулеты, настроенные на распознавание магии. Поэтому чары используй понемногу, чтобы они не заметили. Княжну защитит бабушка. Мои братья скажут, что она жена одного из них. А дальше ― пусть помогут нам Боги.

Я зашла в дом. Тревога нарастала. Бабушка с роженицей были в бане. Как чувствует себя молодая княжна, я не знала. Демид поднялся на самый верх дома, туда, где его братья устроили наблюдательное место.

Видя, как тяжело ему отступать, прятаться, я старалась мысленно поддержать мужа. Но он вновь был за непроницаемой для меня стеной. Тогда я сосредоточилась на себе. Если дружинники будут обыскивать дом, то зайдут и в мою опочивальню.

«Где я могу разместиться так, чтобы не привлекать внимания? ― подумала я. ― Если нельзя использовать сильную магию, значит, надо спрятаться и окружить себя лёгким пологом-оберегом».

Осмотрев комнату, я не нашла подходящего убежища. Подумала даже уйти в избу колдуньи, но, выглянув в окно, поняла, что не дойду.

Ночью выпал снег и лежал пушистыми горками на земле, кустах и деревьях. Мои следы сразу бы привлекли внимание преследователей. Да и дойти до лесного домика по такой дороге я не могла. Дитя вдруг сильно толкнуло меня изнутри, да так, что я задержала дыхание и поморщилась.

– Тихо, тихо, маленький, ― сказала я, поглаживая живот. ― Мы справимся, твой отец рядом, значит, всё будет хорошо.

Но малыш продолжил тревожить мой живот, и мне пришлось вернуться в опочивальню. Идти в другое место в доме сил не было. На моей лежанке были тюфяки, набитые соломой. Я подкладывала их под живот, чтобы было удобнее спать.

Тюфяки были обёрнуты в светлую материю, моё повседневное платье было из похожей ткани. Расположившись за ними, я могла попробовать укрыться от взгляда неприятеля.

Но пока я подошла к окну. Братья Демида были во дворе. Они рубили дрова, чтобы сбросить напряжение и создать видимость повседневных дел.

Обратившись вниманием к колдунье, я увидела её склонившейся над княжной. Та была бледна и будто не в разуме. Тело её не было готово к разрешению от бремени, но долгая дорога и переживания сказались на самочувствии, и дитя должно было скоро родиться.

Бабушка уже окутала баню пологом, отводящим взгляд. Я смотрела на её творение и удивлялась искусной работе. Вроде и магия, а может, и снег такое покрывало намёл, а мороз рисунок сплёл. Очень лёгкая, почти невесомая пелена вставала перед глазами, когда человек смотрел в сторону бани. Она будто возвращала ему взгляд, и идти туда не хотелось.

Баня была давно протоплена, и дым больше не шёл. Внутреннее тепло не могло растопить снег снаружи, и баня выглядела пустой. Если осматривать наш двор, то больше внимания привлекали дом и конюшни, чем укрытая снегом маленькая постройка в углу.

Пока я размышляла, на дороге за воротами почувствовала движение. Только не радость оно вызывало, как в момент возвращения Демида, а тревогу и напряжение.

Всадники приближались. Топот копыт оглушал меня, хотя на самом деле я еле слышала его. Через несколько мгновений в ворота раздался сильный стук.

– Открывайте! ― прокричал снаружи приказной голос.

Старший их братьев Демида, Белозар, подошёл к воротам.

– Кто пожаловал? ― спросил он.

– Посланники от князя, ― был ответ.

– Наш князь по дворам не ездит, ― сказал молодой мужчина.

– Открывай, а то снесём ворота, ― послышался указ, ― новый князь теперь у этих земель, от него поручение.

Я видела, как Белозар не решается открыть ворота. Хотя Демид наказывал вести себя подобно обычному селянину, который сразу бы подчинился указу вооружённого дружинника.

Стук продолжался. Из своего окна я видела за воротами несколько десятков всадников. Чтобы справиться с ними, Демиду с братом пришлось бы погубить всех нас. Ведь пока они бились бы с несколькими, другие могли напасть на нас.

Я вдруг почувствовала, как Демиду хочется сжечь их всех, защитить нас и отомстить за княжескую семью, но для этого он должен быть ближе к ним. И сражать их по очереди, оставаясь неуязвимым для них, а такой возможности не было.

Наконец Белозар открыл ворота. Прямо над ним возвышался всадник на уставшем коне.

– Отойди, ― скомандовал немолодой дружинник.

Хозяин двора посторонился, и часть всадников заехала внутрь.

– Ворота держите! ― крикнул главный своим воинам.

Несколько дружинников спрыгнули с коней и закрепили распахнутые ворота.

– Мы должны осмотреть дом и все постройки, ― сказал прибывший. Голос его был устал. ― Скажи хозяйке, пусть на стол накроет, ― добавил он. ― Третьи сутки по вашим землям скачем, ни сна, ни отдыха. Роженицу ищем знатную, чтоб её… ― воин выругался и сплюнул. ― Они княжича упустили, а мы ищи.

Глаза воина выражали гнев и усталость.

– В дом, ― крикнул он своим людям, и те зашли в наши двери.

Я слышала глухие шаги, раздающиеся внутри нашего дома. Дружинники растеклись по всему первому этажу. Они выворачивали углы, срывали накидки с лежанок. Казалось, им нравится громить чужое и чувствовать себя хозяевами. Но запах разогревающейся на печи еды отвлекал их. Младшие братья моего мужа уже накрывали на стол.

– А где хозяйка? ― удивлённо глядя на это, спросил один из воинов.

– Умерла матушка, ― ответил отрок, склонив голову.

Воины переглянулись. Обстановка вокруг и правда была мужицкой. Как бы я ни старалась приукрасить наш дом, проживающие здесь молодые мужчины сводили все мои усилия на нет.

Наскоро осмотрев помещение, дружинники уселись за стол. Разносолов не было, но горячая еда в тёплом доме после походной пищи была для них очень желанна.

Их предводитель хотел проверить верхние помещения, но видя, как его люди смотрят на выставляемую еду, решил остаться. Рассудив, что иначе ему просто не достанется.

Съев всё, что достали хозяева, недруги велели запаковать еду для оставшихся во дворе на дозоре воинов.

Разомлевший в тепле воевода осматривать верхние комнаты уже не пошёл, отправил одного из младших дружинников.

Я услышала шаги по лестнице, всё ближе и ближе подходящие к моей комнате. Чувствовала, как замираю, пытаясь вжаться в своё место, как латаю лёгкий полог-непрогляд, накинутый сверху лежанки, как хочется сделать его плотным, укрывающим от посторонних глаз, или затуманить незваному гостю очи, чтобы не увидел он моей двери. Но нельзя.

На груди его бдит амулет тёмный, чуждый. Мои лучики он сразу уловит и отражать начнёт ― нагреется. Почует меня воин неприятельский, и тогда не избежать беды. Демид за нами сверху наблюдает, если воин меня увидит, спустится к нам мой Ладо, чтобы защитить меня, и боя не избежать.

Пытаясь не думать об этом, я затаилась. Представила, как сливаюсь с окружающими меня вещами: будто они прозрачны стали, и я с ними. Одинаковые мы. Этому меня бабушка ещё в первые наши встречи учила ― как с миром сливаться, единым становиться.

Воин распахнул дверь в мою комнату. Осмотрелся. Я почти перестала дышать. Мысли собрала в тугой пучок и заставила не двигаться. Чтобы ни малейшего движения души не было в комнате. Мой защитный полог паутинкой укрывал меня.

Мужчина, обведя комнату взглядом, хотел уже закрыть дверь. Но что-то смущало его, заставляло смотреть внимательнее. Амулет стал теплее, но разум списал это ощущение за тепло от только что принятой пищи.

Среди подушек воину показались очертания женской фигуры. Скользя взглядом по лежанке, он моргал глазами, пытаясь понять, что видит. И хотел уже было подойти и пошевелить подушки руками, чтобы убедиться в пустоте комнаты, но в этот момент со двора послышалось громкое ржание лошадей.

Дружинник глянул в окно и увидел, что за распахнутыми воротами лошади встают на дыбы и пытаются скинуть своих наездников. Забыв о своих сомнениях относительно лежанки, мужчина бросился вниз.

За воротами он увидел огромного чёрного волка. Тот рычал и бросался на лошадей. Они вставали на задние копыта и отчаянно ржали, а он трепал их копыта. Воины подбежали на выручку, но близко подойти к хищнику не могли. Он бросался на них, обходя нацеленные на него кинжалы.

– Пошёл прочь, сейчас получишь! ― со злобой кричали воины.

Но зверь уворачивался от них, нескольких успел подпороть своими клыками, дружинников спасли лишь многослойные, тёплые одежды. Воины взвыли и хотели навалиться на волка все вместе.

Но тот отпрыгнул назад и устремился в лес, он бежал очень быстро, а немногочисленные преследователи тонули в пушистом снегу. Поняв, что в лесу волка не догнать, они вернулись.

– Спасибо, Валид, ― прошептала я, ― ты вновь спас меня.

Воины возбуждённо обсуждали огромного волка, напавшего на них.

– Какое зверьё тут у вас водится, ― пеняли они хозяевам, оказывая помощь тем, кому не повезло напороться на клыки зверя. ― И правду говорят, что места здесь дикие.

Дружинник, который заходил ко мне в комнату, увидев нападение волка, совсем забыл о сомнениях на верху нашего дома. И я наконец позволила себе глубоко вдохнуть и напитать воздухом себя и дитя, которое беспокойно ворочалось.