Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Оглавление

Тимоти Нунан. Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Благодарности

Введение

В поисках современного Афганистана

В поисках глобальной истории

Глядя вперед

Методология

Структура

Глава первая. Как написать историю Афганистана?

Урок истории на будущее

Ускорение справедливости, замедление времени

Содружество Дуррани?

Заключение

Глава вторая. Эпоха развития Афганистана?

От независимости к зависимости

Глобальные проекты холодной войны

Деньги: Финансирование Афганской государственности в Кабуле

Вода: Американская гидрология в долине реки Гильменд

Нефть и газ: Советские нефтяники в Афганском Туркестане

Лес: Западногерманское лесоводство в Пактии

Заключение

Глава третья. «Государства исключения», «Государства гуманности»

Афганистан сегодня – Пакистан завтра

Афганская весна?

Политическая несостоятельность

На службе у человечества

Заключение

Глава четвертая. От «пуштунвали» к коммунизму?

Локальная холодная война

По направлению к политике территориальности

«Если не за великую идею…»

Заключение

Глава пятая. Под красным покрывалом

Афганский феминизм (Феминизмы)

О чем мы говорим, когда говорим о феминизме

Дайте мне сказать!

От «Женского вопроса» к правам человека

Заключение

Глава шестая. Пограничные зоны отрицания

«Только живая работа!»

Гуманитарное облако

Пограничные ландшафты безучастия

Заключение

Глава седьмая. Отважные отряды человечности

«Через призму сложившегося стереотипа»

Советский транснационализм и новое племя

Полномасштабный авторитаризм

Шок транснационального

Заключение

Заключение

Несостоявшиеся планеты

Смерть и жизнь советского развития

Афганское прошлое и будущее

Список иллюстраций

Библиография

Отрывок из книги

Это был самый обычный день в аэропорту Ташкента – одного из крупнейших городов Советского Союза, столицы Узбекской ССР. Утренние рейсы аэрофлотовских «Ил-18» в Бухару и Самарканд давно улетели, и у одного из выходов стоял в ожидании дозаправки самолет DC-8 компании «Финнэйр», направлявшийся из Бангкока в Хельсинки. На поросшую травой полосу совершил посадку самолет из Новосибирска, и его пассажиры спустились по трапу. В кафетерии аэровокзала официанты разносили узбекский плов, но даже это не могло нарушить унылой неподвижности советского аэропорта. Такие же обшарпанные буфеты можно было увидеть по всей стране от Риги до Владивостока, такие же металлические бачки с кофе – от Киева до Казани[1]. Огромный, отгородившийся от всего остального мира, СССР был не столько страной, сколько отдельной планетой. Однако, приглядевшись, даже в ташкентском аэропорту можно было заметить следы существования этого мира.

Среди пассажиров, прибывших из Новосибирска, был и Виктор Самойленко, журналист, получивший известность благодаря репортажам из Демократической Республики Афганистан – самого молодого в мире социалистического государства и южного соседа Советского Союза. Самойленко часто приходилось задерживаться в аэропортах во время бесконечных командировок по просторам советской Евразии. Однако здесь, в Ташкенте, было нечто особое. Он писал: «Говорят, что ташкентский аэропорт, несмотря на его кажущуюся схожесть с другими, впечатляет сильнее, дольше остается в памяти. <…> Здесь, как нигде чаще, встречались молодые Герои Советского Союза. И всем было ясно: Золотая Звезда получена „там“ за выполнение интернационального долга»[2].

.....

Такая судьба Афганистана объясняется тем, что эта страна стала отражением всего мирового порядка как пример «разорванного на части» пространства в процессе становления территориальной государственности. Способ управления, принятый в Дурранийской империи, захватившей в начале XIX века бóльшую часть тех земель, которые в наше время занимают Афганистан и Пакистан, наилучшим образом подходил для засушливой и малонаселенной Центральной Азии и сводился к тому, чтобы «…управлять лучшими участками… и держаться подальше от тех территорий, которые не сулят выгоды правителям или имеют небольшую стратегическую ценность»[33]. Эмиры дурранийской державы не имели «географических притязаний», то есть не стремились удержать своих подданных на определенной территории и потому никогда не очерчивали границ своих владений и не проводили переписей[34]. Но с 1871 по 1896 год сопредельные с будущим Афганистаном государства сами установили границы Персии, российского Туркестана, Бухарского эмирата, Цинской и Британской империй. Роковым стал 1893 год, когда британские колониальные власти в два раза увеличили денежные субсидии Кабулу в обмен на демаркацию англо-афганской границы – линии Дюранда[35]. Эта линия длиной 1640 миль была прочерчена год спустя, чтобы де-факто разделить Британскую Индию и эмират Афганистан. Хотя англичане сохранили контроль над внешней политикой Афганистана, они обязались не проникать западнее линии Дюранда, очертив тем самым пространство афганского суверенитета.

Таким образом, Афганистан стал частью территориально-государственной системы, не имея ни людей, ни компетенций, необходимых для реального воплощения своей территориальности. Более того, однажды влившись в эту систему, он потерял возможность возвращения к прежнему положению вещей. После третьей англо-афганской войны Афганистан превратился в суверенное постколониальное государство – это произошло раньше, чем подобные суверенизации стали мировым трендом. Обособление Пакистана от Британского Раджа в результате раздела Индии в 1947 году еще больше осложнило афганскую территориальную головоломку, решать которую предстояло, не выходя за колониальную линию Дюранда, хотя официальный Кабул никогда не признавал ее в качестве границы. Вскоре неопределенность статуса этой линии стала играть двойную роль: она заключала в себе и потенциальную возможность, и потенциальную угрозу. Считать эту линию границей раз и навсегда определившейся территории означало обречь Афганистан на судьбу «несостоявшегося государства». А трактовать линию Дюранда в ирредентистском духе, вселяя надежду на перекройку границ, означало дать Кабулу средство давления на Пакистан. По мере того как военные инструкторы, экономисты и картографы очерчивали границы стран и строили национальные экономики по обе стороны линии, унаследованная от колониализма неопределенность ее статуса становилась все более явной.

.....