Отрывок из книги
Панельная многоэтажка возле сгоревшего Дома культуры пользовалась у жителей Зернограда дурной славой. Дом этот умирал долго: даже когда в первую зиму после Войны городские котельные встали, и трубы в доме лопнули, не выдержав стоящих морозов, здесь еще продолжали жить. Парк культуры, что десятки лет беспечно шумел изумрудной листвой прямо под окнами, вырубили на дрова, и, может быть, уже не жизнь, но вполне себе существование продолжило теплиться в панельке, согреваемой огнем самодельных печек-буржуек. Каждый вечер теперь на облезлых кухнях за слабым чаем и крутым кипятком, хуторским самогоном и ГОСТовской водкой, при оплывших свечах и керосиновых лампах жильцы обсуждали только одно – когда же все "это" закончится и наступят, наконец, прежние времена.
К лету даже самые упрямые осознали: жить как ДО Войны уже не получится. Никогда. Многие семьи тогда покинули дом, срубили избы на окраине города и разбили подле них огороды. Другие, в основном молодежь и те, кто полегче на подъем, уехали в города, где еще было электричество и мутные люди с огнестрелом, по инерции называющие себя милицией. Дом заметно опустел.
.....
Прижавшись к косому сараю, он, не обращая внимания на мороз, принялся ждать. Вот, покуривая папироску, прошел вдоль рва бандит Семы, даже не удосуживаясь смотреть по сторонам. Вот, пугливо озираясь, прошагал припозднившийся прохожий, кутаясь в драную дерматиновую куртку. Вот, галдя, двинулась за ним шпана, неторопливо нагоняя одинокую фигуру. Послышались удары, крики, но вскоре все опять стихло.
Убедившись, что улица опустела, Гришка кинулся ко рву и, раскрыв сумки, зашвырнул в него банки с соляркой. Под оглушительный звон разбившегося стекла жиган бросился назад, в спасительную тень сарая, подстегиваемый страшным собачьим лаем.
.....
