Читать книгу Айнон. Лунная пара - Томас Бейлинсон - Страница 1

Пролог.

Поднявшись с земли, Гхарх вытер тыльной стороной ладони, стекающий со лба пот вперемешку с кровью. Он тяжело дышал, его силы были на исходе, но он был упрям, он был орк и он поднялся.

Очень болели скула и сломанный нос. Саднило ухо и сильно кровоточила рассечённая левая бровь. Гхарх слизнул с губы капающую из сломанного носа кровь. Он пошатал солёным от крови языком, качающийся нижний левый клык и бросил взгляд на своего противника.

Спор с вождём их небольшого племени возник из-за того, что Гхарх принялся убеждать горных орков ходить вглубь человеческих земель и совершать больше грабежей и набегов, а вождь отговаривал соплеменников, заявляя, что в дальних набегах гибнет слишком много орков, а добыча слишком мала, чтобы рисковать немногочисленными воинами.

Вот тогда Гхарх и обвинил вождя в трусости и выразил своё презрение и недоверие к его правлению их небольшим кланом горных орков, живущих за счёт охоты, грабежей небольших деревень и набегов на небольшие караваны.

В запале жаркого спора Гхарх вызвал вождя на поединок чести. Без оружия и не до смерти, но до полного поражения.

Но сейчас, сильно избитый Гхарх уже считал, что с его стороны было ошибкой бросать вождю подобные обвинения. И тем более не стоило называть вождя трусом. Поединок двух лидеров клана, за которыми готовы были идти орки, явно складывался не в пользу Гхарха.

Вождь стоял напротив него и тоже тяжело дышал, волосы у него на лбу слиплись от пота, верхняя губа была разбита, левый глаз заплыл, явно будет знатный синяк, но он ухмылялся и поигрывал мускулами на руках. Сил у вождя оставалось ещё предостаточно и Гхарх прекрасно видел это.

Горные орки принялись криками подбадривать обоих бойцов. Шаман их клана, внимательно наблюдающий за поединком, сидел чуть в стороне, на замшелом валуне и молчал, никак не реагируя на крики орков и на ход самого поединка. По традиции, шаман был судьёй таких поединков, но самому шаману этот поединок не нравился. Раскол в клане не предвещал ничего хорошего, старый шаман прекрасно понимал это, в отличии от радующихся, хорошему бою, соплеменников.

Продолжая усмехаться, вождь ударил себя кулаком в грудь и сделал шаг вперёд, Гхарх сжал кулаки и собравшись с силами, нетвёрдым шагом двинулся ему навстречу. Пусть даже ценой проигрыша в поединке, но Гхарх твёрдо вознамерился стереть эту ехидную ухмылку с лица вождя.

Неожиданно для всех, клановый шаман поднялся с камня. Шаман высоко поднял и резко опустив свой корявый посох, стукнул им землю. Маленькие колокольчики, укреплённые на навершии посоха, жалобно звякнули.

Бойцы остановились напротив друг друга, толпа орков, наблюдающих за поединком, затихла. Все в ожидании уставились на шамана. Несколько секунд шаман смотрел в небо, слегка прищурив глаза от яркого солнца и наслаждался повисшей тишиной, а затем неторопливо обвёл взглядом обоих бойцов и соплеменников.

– Слушайте меня, орки. Только что я говорил с духами. Духи считают, что поединок не стоит продолжать. Я считаю, что силы бойцов почти равны. Если оба бойца не против, то не стоит продолжать поединок чести дальше. Гхарху стоит взять свои слова обвинения обратно, а нашему вождю стоит прислушаться к его советам. Я всё сказал. Меня услышали и духи, и орки, – шаман ещё раз стукнул посохом и медленно опустился на камень.

Глаза зрителей уставились на обоих бойцов. Стояла тишина, все ждали, что скажут бойцы. Гордо выпятив грудь Гхарх заявил:

– Я не против продолжения поединка, – орки, поддерживающие Гхарха, одобрительно загудели, – Но я готов взять свои слова обратно, если вождь не станет препятствовать придуманному мной плану и отговаривать орков от дальнего набега, который может принести хорошую добычу.

Толпа орков уставилась на вождя в ожидании его решения. Тот хмыкнул и ощерился, улыбнувшись ещё шире. Он медлил с ответом. Сплюнув на землю, он медленно, взвешивая каждое слово, заговорил:

– Я не умею слышать духов и я не знаю, что именно сказали духи нашему мудрому шаману. Я точно знаю, что шаман не станет врать оркам, – он приложил мускулистую руку к груди и уважительно кивнул в сторону шамана, – Но в то же время, я точно знаю и то, что орки не слепые. Орки видят, что поединок идёт в мою пользу, – поддерживающие вождя орки оглушительно закричали. Вождь поднял руку, заставив своих сторонников умолкнуть.

– Но я услышал шамана, и я готов навсегда выбросить из головы оскорбительные слова Гхарха. Я даже не против, что бы к его набегу присоединились наши собратья, я никого не буду отговаривать, – Орки снова одобрительно закричали, – Но, – вождь снова поднял руку, успокаивая зашумевших орков, – Если его затея окажется неудачной и наши братья погибнут, то он будет изгнан из клана без права возвращения. Его не примут ни в один клан. Он станет изгоем и каждый орк сможет плевать ему вслед.

– Я согласен, – недолго думая, проскрипев клыками, буркнул Гхарх.

– Оба бойца сказали своё слово. Все духи и все орки слышали их. Да будет так, – поднявшийся шаман снова стукнул посохом, и орки с криками выбежали на площадку к бойцам.

Орки сидели в засаде уже несколько часов. Рядом с небольшим пролеском, который рос возле проезжего тракта, отряд серых горных орков вырыл несколько ям. Орки накрыли их заранее сколоченными щитами, засыпав сверху небольшим слоем земли и присыпав травой и листьями. Недалеко, прямо в степи, орки вырыли два больших углубления для своих больших двухколёсных повозок. Сняв с них колёса, они уложили всё в ямы и закидали их сверху ветками. Чтобы не привлекать внимания к засаде, лошадей в этот раз у них не было, они решили тянуть повозки сами.

Гхарх, собравший орков для набега, был предводителем этого небольшого отряда горных орков. Он был терпелив, это был его собственный план, и он очень надеялся на удачу.

Гхарх заплатил шаману свежей тушей горного козла. Шаман провёл ритуал и благословил это нападение. Духи пообещали удачу и хорошую добычу для клана.

Если дело выгорит, то лидерство Гхарха ещё больше укрепится и тогда он сможет привлечь в свой отряд ещё больше горных орков и возможно он сможет отделиться со своими воинами и их семьями в свой собственный клан. Но если не выгорит, Гхарху даже не хотелось об этом думать, ведь тогда ему придётся покинуть клан. Отряд запасся едой и водой и был готов просидеть в ямах несколько дней, поджидая какой-нибудь караван.

Но оркам повезло, после всего одних суток ожидания, вдалеке показался большой караван повозок. Подождав, пока караван поравняется с ними, орки откинули щиты и с дикими криками бросились на добычу.

Глава 1.

Тлана родилась в семье крупного таурумского торговца. Хаил, её отец, всегда мечтал о сыне, чтобы впоследствии, передать ему свои торговые дела, но родилась дочь. Вскоре после рождения дочери, умерла от сенной лихорадки её мать. Роды проходили в Лавадии, у родственников жены. Хаил очень любил свою жену, но если бы он знал, как всё получится, то он никогда бы не отпустил жену в соседнее королевство.

Это была совсем небольшая вспышка страшной болезни, от которой всё тело сначала покрывается красными пятнами, которые вскоре превращаются в страшные гнойные раны, а затем человек медленно и мучительно умирает. Лавадийские маги успели остановить распространение страшной болезни, но это не спасло от гибели несколько сотен людей.

Хаил винил себя за то, что поддался уговорам жены и отпустил её к родителям в Лавадию. Он так и не смог оправиться после потери любимой жены и больше не женился. Хаил всецело посвятил себя работе, но не забывая при этом о хорошем воспитании для своей дочери.

Но пока отец с головой погрузился в торговлю, девочка ни в какую не хотела оставаться с нанятыми учителями и воспитателями. Устав выслушивать жалобы измученных воспитателей, на поведение непослушной девочки, Хаил решил привязать дочку к торговому делу. Едва только Тлане исполнилось семь лет, он стал брать её с собой в поездки. Сначала это были недальние походы, но потом отец стал брать её всё дальше и дальше. Поэтому с самого детства у Тланы возникла страсть к путешествиям.

Их небольшие караваны ходили в Лавадию, Гварн, Шондар, Тоскару и к подземному городу Хирна, оплоту живущих в Восточных горах гномов. В Хирне у Хаила были давние торговые отношения с восточными гномами из рода Крепкий Кулак. Именно в Хирну чаще всего ходили их караваны. Иногда гномы со своими фургонами присоединялись к их каравану до Корансы, столицы таурумского королевства.

Будучи ещё совсем маленькой девочкой, Тлана с огромным любопытством, разглядывала крепко сложенных, невысоких, бородатых, хмурых и неразговорчивых гномов. Девочка представляла себе, как они ходят там у себя в пещерах, как куют при свете факелов такие красивые мечи, кольчуги и ювелирные украшения. Как высекают из камня великолепные шкатулки и прочие предметы быта. Как куют столовые приборы из простых и драгоценных металлов. Девочке было жутко интересно узнать о них побольше, но она не решалась приставать с расспросами к немногословным бородачам, которые сторонились общения с людьми. Да и сами гномы не стремились к общению с маленькой девочкой, а отец только отмахивался от её вопросов.

Хаил не жалел денег на наёмников для охраны каравана, ведь на торговые караваны частенько нападали горные орки и даже тангорийцы или просто разбойники.

Командиром наёмников у Хаила, был лорд Тургай, старый друг отца, рослый молчун, бывший капитан таурумской королевской гвардии. Он был мастером мечей, о чём свидетельствовали скрещенные мечи, отчеканенные на гарде его полуторного меча. Тургай потерял в приграничном конфликте с горными орками половину левой руки и ушёл после этого на пенсию. Королевской пенсии вполне хватало на безбедную жизнь, но сидеть дома Тургай не захотел, не такого он был склада. Он не был женат, а скучать сидя дома и проедать капитанскую пенсию, бывшего мастера мечей не устраивало. Поэтому Тургай, не раздумывая, согласился на предложение своего старого друга Хаила и стал командиром и нанимателем охраны для сопровождения его караванов.

Своих детей у Тургая не было, но он очень любил детей и ему сразу приглянулась дочка Хаила, шустрая, зеленоглазая и рыжеволосая девчонка. Тургай, сначала шутки ради, а потом и всерьёз, стал на привалах и в любую свободную минутку учить её обращаться с мечом. Учил он её метанию ножей и стрельбе из лука, но к мечам Тлана тяготела больше.

Хаил не возражал, главное, чтобы ребёнок был занят, не мешался под ногами и не приставал со своими любопытными, детскими вопросами, на которые Хаил не всегда мог найти ответы.

В пятнадцать лет Тлана метала ножи, стреляла из лука и обращалась с мечом как заправский воин. Тургай отдавал девчонке всё то, что мечтал дать бы своему сыну, которого как Тургай считал, он воспитал бы настоящим воином. Тлана называла его дядя Тур и это умиляло старого ветерана.

Капитанами королевской гвардии не становились просто так и звание мастер мечей, мог получить далеко не каждый воин. Тургай учил Тлану всему, что знал сам, поэтому в её неполные восемнадцать лет, редко кто из наёмников отряда, мог противостоять Тлане в тренировочных боях на мечах и в метании ножей. А Тургай нанимал лишь тех, кто мог достойно противостоять в поединке ему самому.

Этот поход ничем не отличался от других, подобных походов за товарами. У них был большой караван, около тридцати фургонов. Спокойно дойдя до Восточных гор и взяв у гномов хороших товаров, они выехали обратно. В караване было порядка двадцати постоянных работников Хаила и около тридцати человек наёмников, включая самого Тургая. Также с ними было около пятнадцати гномов, которые присоединились со своими фургонами к их каравану до столицы.

Тургай ворчал, что из-за гномов караван получился слишком растянутым и в случае нападения, его трудно будет защищать, но Хаил не мог отказать гномам, попросившимся следовать с ним вместе.

Тлана, вместе с отцом ехали в головной, открытой повозке, запряжённой парой лошадей. Отец был погружён в свои мысли и ни на что не обращал внимания. Рядом на лошади ехал Тургай и присоединившийся к ним по дороге старый Хранитель. Тлана откровенно заскучала бы, если бы между Тургаем и Хранителем не завязалась оживлённая беседа. Тлана с любопытством стала прислушиваться к их разговору.

– То есть ты хочешь сказать, что Хранители – это не простые служители веры и они бывают разные? – басил Тургай.

– Конечно разные, – спокойно отвечал ему старик, одетый в светло-серый балахон и плащ такого же цвета, с вышитым на нём тёмно-серым крестом в виде буквы Х, – В мире есть много разных жрецов и служителей, служащих разным богам, которых не запрещает единая церковь. Мы – носители крестов, но наш орден не проповедует служение ни одному из богов этого мира. Мы поклоняемся не богу, а знаниям, которые мы собираем и сохраняем. Серые кресты у нас носят Хранители мудрости, чёрные – Хранители силы, а красные кресты – носят Хранители магии.

Тургай отмахнулся от Хранителя рукой.

– Меня не интересуют религии и божества. Я немало повидал на своём веку разных жрецов, поклоняющихся разным богам. Я спросил конкретно об ордене Хранителей. Ведь именно вы самый закрытый и таинственный на Айноне орден. Что же касается ваших крестов, то люди говорят, что пару раз видели странствующих Хранителей с чёрными крестами, но лично я не видел Хранителей, ни с чёрными, ни с красными крестами.

– Они не скрываются, – усмехнулся старик, – Просто они мало странствуют по свету. В основном этим занимаются Хранители мудрости.

– Зачем вам нужны все эти разноцветные премудрости? По мне, Хранитель – так он и есть Хранитель. Все знают, что Хранители часто помогают простым людям, поэтому, лично мне без разницы, какого цвета кресты на ваших плащах. Меня больше интересует, что конкретно и от кого вы храните? – недоумевал Тургай.

– Не храним, а сохраняем, – терпеливо принялся объяснять ему старик, – Мы собираем и сохраняем знания этого мира.

– А для кого вы их храните? Для людей? Ха-ха, посильная помощь людям в их делах это одно, но я ни за что не поверю, что вы вот так запросто делитесь своими секретами и знаниями с людьми.

Старик усмехнулся.

– А ты уверен, что люди смогут понять и впитать в себя все накопленные нами знания? Неокрепшим человеческим умам некоторые знания ведь могут пойти и во вред.

– То есть получается, что вы храните знания лишь для себя, раз никому не даёте ими пользоваться?

– Почему же никому не даём пользоваться? – удивился старик, – Для избранных открыты любые знания.

– А кто определяет, избран тот или иной человек или нет? А церковные служители Альгонела и Эрату, а все эти божественные паладины и жрецы других богов? Им вы открываете сохранённые вами знания? Они имеют какое-нибудь отношение к хранящимся у вас знаниям? – засыпал старика вопросами Тургай.

– Они не имеют никакого отношения к хранению знаний, – отрезал старик, отвечая на последний вопрос, – Единая церковь сама по себе, а мы сами по себе, – терпеливо пустился в объяснения старик, – Конечно, мы контактируем и делимся частью знаний с единой церковью, если они делают запрос, на то, что их интересует, но они не лезут в наши дела, а мы не лезем к ним.

– А правду говорят, что в Призрачном лесу, живут чудовища, которые пьют кровь людей? А что находится за Горой Туманов? А Хранители посещали Змеиные леса и общались с гоблинами? А правду говорят, что гоблины поклоняются неизвестным и тёмным богам? – снова засыпал старика вопросами Тургай.

– Не верь всему, что слышишь, – с улыбкой покачал головой старик, – В большинстве случаев – это всё сказки для простых обывателей. Подобные сказки к лицу лишь неграмотным крестьянам и женщинам, которые пугают этим своих детей, рассказывая им перед сном подобные страшилки. Но давай по порядку. Змеиный лес – это просто малопроходимая и сильно заболоченная лесная глушь, место обитания гоблинов. В отличии от людей, им нравятся эти места. Гоблины довольно агрессивны, но никогда не нападают первыми, если только никто не нарушает их границы. И кстати они очень уважают и почитают магов и охотно с ними общаются вне пределов своей территории. А вот к себе в лес они магов не пускают. Гоблины каким-то образом чувствуют магов и даже чувствуют силён маг или нет. Магам достаточно придти к Змеиному лесу и дать о себе знать. Тогда гоблины обязательно придут. Наши Хранители магии не один раз посещали гоблинов. И хотя гоблины не пустили их на территорию своего Змеиного леса, но оказали нашим Хранителям достойный, по их гоблинским обычаям, приём.

– А что хотели Хранители узнать от диких гоблинов? – перебил Тургай.

– Не такие уж они и дикие, как их все считают, просто у них свои обычаи и свой, устоявшийся уклад жизни, – покачал головой старик, – Хранители хотели узнать побольше о гоблинских шаманах, нас интересовала гоблинская магия. Но гоблины старательно обходили эту тему. Зато они много и охотно рассказывали Хранителям о своей жизни, привычках, обычаях, легендах и сказках.

– Не думал, что хранителей могут заинтересовать гоблинские сказки, – улыбнулся Тургай.

Старик лишь усмехнулся этим словам и продолжил:

– Что касается горы Туманов, то скорее всего за ней нет больших земель пригодных для жизни. Там просто горы, много гор и эти горы тянутся далеко, до самого океана. А в самой горе Туманов нет ничего необычного, гора как гора, просто очень большая. В тумане, окружающем внутреннее море, часть океана, саму гору и окрестности вокруг неё, нет ничего необычного. Это самый обычный туман, никакой магии или волшебства. Всё дело в столкновении тёплого и холодного течений океана и розы ветров в том районе. Гоблины говорят, что не бывали за горой Туманов. Эта гора священна для гоблинов, и они никогда не предпринимали попыток перебраться через неё. Но кстати, их легенды говорят, что там есть жизнь. Легенды гоблинов сохранили предания о том, что из-за горы к ним приходили одиночки из диких племён людей. Но, к сожалению, – старик печально вздохнул, – Проверить это пока невозможно.

– А Призрачный лес? – напомнил Тургай.

– Что касается Призрачного леса, то Хранители не посещали его, у нас вполне хватает дел и без этого. Я сам тоже не был там, но поверь, что ни там и нигде в другом месте Айнона точно нет существ пьющих человеческую кровь, – от души рассмеялся старый Хранитель.

– Откуда ты можешь это знать? – заспорил Тургай, – Ведь ты же говоришь, что не был там. Да и вообще, никто из Хранителей там не был. Люди рассказывают, что если и находились смельчаки, решившиеся забраться в этот лес, то никто из них оттуда не возвращался. Но это было давно, а сейчас таких смельчаков среди людей точно не найти. Говорят, что ни орки, ни гномы не бывали там. Даже эльфы боятся туда нос показать. Я понимаю, что оркам и гномам нечего делать в лесу, но ведь эльфы любят лес, поэтому странно, что и они боятся этого леса.

Хранитель не успел ответить на новые вопросы Тургая.

– Ргарррх, – раздался громкий, боевой клич орков. Из небольшого пролеска, мимо которого проезжал караван, высыпало больше трёх десятков горных орков.

– К бою! – Привстав на стременах и сложив ладони на манер рупора, закричал Тургай.

Большой, растянутый караван, оказался для орков удобной целью. Мысли вихрем носились в голове Тургая. Скорее всего высланные вперёд дозорные не заметили засаду орков. А возможно, что орки сами только что подошли к этому лесочку и, увидев приближающийся караван, решили сразу атаковать его. Наверное, орки решили, что большой торговый караван будет для них лёгкой добычей.

Но как бы то ни было, орки уже напали и Тургаю было не до разбирательств, откуда они взялись, надо было срочно защищать караван. Резко развернув коня, Тургай бросился в центр событий, на ходу раздавая команды собирающимся наёмникам.

Наёмники не сплоховали и мгновенно среагировали на нападение, сказались многие часы тренировок, проведённых под руководством Тургая. Часть наёмников и несколько воинов гномов приняли удар авангарда орков на себя. Около повозок завязался бой.

Как только орки бросились на караван, Хаил спрыгнул с повозки, достал меч и строго-настрого запретил Тлане вмешиваться в бой. Девушка не решилась спорить с отцом. Она осталась сидеть в повозке, чуть пригнувшись за бортом и сжимая в руках ножны со своим мечом. Девушка во все глаза смотрела на разворачивающийся бой, который проходил совсем недалеко от их головной повозки.

Беспорядочная толпа орков в кожаных доспехах, с большими двуручными топорами, теснила собирающихся наёмников и гномов. Дядя Тургай гарцевал на своей лошади и кричал воинам, что бы те держали строй и размахивал своим мечом направо и налево. Но орки, несмотря на ощетинившийся щитами и копьями небольшую группу наёмников, продолжали напирать.

Один из орков метнул топор и лошадь Тургая начала заваливаться на бок. Девушка невольно ахнула, но Тургай ловко соскочил с падающей лошади и продолжил биться в пешем строю. К покалеченной левой руке лорда Тургая всегда был привязан ремнями маленький овальный щит, его собственное изобретение. Тлана невольно засмотрелась на отточенные движения дяди Тура. За движениями его меча почти невозможно было уследить, но орков было слишком много, шанс отбиться от них был невелик. К тому же горные орки – грозные и сильные соперники, а часть наёмников уехала с дозором вперёд каравана.

Горные орки чуть поменьше ростом, чем их степные собратья, кожа у них с серым оттенком, в отличие от степных орков, у которых кожа с зеленоватым оттенком, но и они как будто были рождены для схваток и войны. Для любого орка не воевать это почти и не жить.

Пока основная группа орков сцепилась с объединившимися наёмниками и гномами, несколько орков, подогнав свои повозки с большими колёсами, уже принялись грабить последние фургоны каравана, оставленные без охраны.

Орки продолжали напирать и теснить наёмников и гномов. Почти незаметно основной бой понемногу переместился почти к самой повозке Тланы. Девушка достала свой меч из тоскарской стали, который ей на восемнадцатилетие подарил дядя Тур. Крепко сжимая свой меч, девушка уже собиралась ослушаться отца и принять участие в бою, как её внимание привлёк рослый орк, схватившийся с одним из гномов. Даже по сравнению с коренастым гномом этот орк был слишком велик ростом и силой. Размахивая своим огромным обоюдоострым лабрисом, который был крупнее любого топора гномов, орк теснил своего небольшого соперника прямо к повозке Тланы. Гном пятился, принимая удары оркского лабриса на свой щит и изредка контратакуя орка своим топором.

Обороняясь и медленно отступая, гном внезапно споткнулся о придорожный камень. Нелепо взмахнув руками, гном упал. Во время падения, его щит отлетел в сторону, орк ринулся к своему поверженному противнику, собираясь добить его. Он уже занёс свой громадный обоюдоострый лабрис над несчастным гномом, который поднял свой топор, как будто это могло его спасти от нависшего над ним оркского лабриса.

Тлана не медлила ни секунды, отбросив в сторону меч, она быстро выхватила из сапога свой кинжал и с силой метнула его в орка. Кинжал вошёл ему точно в шею, между шлемом и кожаной курткой, обшитой большими металлическими пластинами. Схватившись руками за шею, орк упал на спину, хрипя и обливаясь кровью.

Мельком взглянув в её сторону, гном вскочил, подобрал свой щит и присоединился к общей схватке.

Увидев, что их вожак убит, а Тлана сама того не зная, убила именно вожака, орки ослабили хватку и попытались пробиться к убитому. Опытные наёмники, под командованием Тургая, воспользовались их замешательством, удвоили натиск и откинули орков. Те отступили в самый конец каравана к последним повозкам, где уже вовсю шёл грабёж.

В этот момент вернулось несколько конных дозорных, посланных в разведку. Тургай мгновенно оценил обстановку и отдал приказ стрелять из луков по оркам, которые суетились у гномьих фургонов. По команде Тургая несколько пеших наёмников тоже взялись за луки и забравшись на фургоны, принялись активно обстреливать орков, которые изредка огрызались метательными топорами.

Лучники сделали своё дело. Орки подобрали раненых и бросили грабёж каравана. Под прикрытием своих высоких двухколёсных повозок, которые они довольно быстро катили сами, орки организованно отступили к пролеску.

Опасаясь попасть в засаду, наёмники не стали их преследовать. Схватка была совсем недолгой. Вновь послали вперёд дозорных и, подобрав убитых и раненых, караван продолжил свой путь. Старик Хранитель остался помогать раненым, которым предоставили три отдельных повозки.

Защитникам повезло, после гибели своего вожака, отряд горных орков оказался не таким уж и слаженным и караван потерял лишь малую часть товаров.

Караван двигался медленно, Хаил и Тлана ехали молча. Рядом на своей лошади ехал дядя Тургай, который оживлённо рассказывал о прошедшем бое. Тлана не слушала его, она думала только о том, стоит ли рассказать отцу о убитом ею орке. Хаил тоже совсем не слушал Тургая, он правил повозкой и был хмур и раздосадован, хотя и не подсчитывал убытки от нападения на караван. Последние повозки, ограбленные орками, были не его, а гномов. Но Хаил был весьма огорчён потерей нескольких хороших наёмников. Теперь Тургаю придётся нанимать новых, непроверенных людей и это сильно тревожило Хаила, ведь впереди предстояло много дальних поездок. А ведь сколько раз он говорил Тургаю, что среди наёмников обязательно нужен хоть один маг, но мастер мечей только пренебрежительно фыркал и не слушал его, ибо как истинный воин, он недолюбливал магов. Но теперь я обязательно настою на своём, – думал Хаил.

Глядя на хмурящегося отца, Тлана побоялась ещё больше расстроить его и наконец приняла решение не рассказывать ему о том, что она вмешалась в схватку и об убитом ею орке. Но надо будет обязательно рассказать дяде Тургаю об убитом орке, он обязательно похвалит мой точный бросок, – решила девушка.

Но всё решилось совсем по-другому. Вскоре их головную повозку догнал тот самый гном, которого спасла Тлана. Вежливо спросив разрешения у Хаила, он присел на край повозки.

– Двар, – коротко представился он, протягивая руку девушке. Осторожно пожав протянутую руку гнома, Тлана искоса взглянув на отца, тоже представилась. Затем Двар обратился к её отцу.

Он принялся в красках рассказывать ему о своём поединке и о том, как Тлана спасла ему жизнь, а возможно и весь караван, когда убила вожака орков. Хаил спокойно слушал рассказ гнома и не перебивал его, но всё больше хмурился.

– Откуда ты знаешь, что это был вожак? – переспросил гнома Хаил.

– Я немного понимаю по орочьи и слышал, что кричали орки, когда твоя дочь убила его.

Хаил кивнул головой, но так ничего и не ответил. Немного помолчав, гном продолжил:

– Ты много общался с гномами Хаил, и ты знаешь, что гномы никогда не забывают о двух вещах, об обидах и долгах! А я теперь должник твоей дочери и хочу отблагодарить её. Во-первых, за то, что она спасла мою жизнь, я хочу сделать ей подарок.

С этими словами он снял со своей шеи медальон и протянул его Тлане. Девушка вопросительно посмотрела на отца. Хаил молча кивнул, и протянув руку, девушка приняла подарок.

– В одной из наших повозок было несколько сундучков с золотыми украшениями, но всё забрали орки, поэтому этот медальон самое ценное из украшений, что осталось у меня при себе.

Гном снова замолчал, но так и не дождавшись от Хаила никакой реакции на подарок, продолжил.

– Во-вторых, я хочу пригласить её в наш подземный чертог.

При этих словах Хаил перестал хмуриться и удивлённо поднял брови.

– Двар, мы ведём с тобой торговые дела больше десяти лет. Но мне ты ни разу не делал подобного предложения. Насколько я знаю, вообще никому другому из людей, ты ни разу не делал подобного предложения.

– Не делал, – согласился гном, – Но ведь ни ты, ни кто-либо другой из людей, не спасал мне жизнь, – возразил ему Двар.

Покачав головой, всё ещё удивлённый Хаил согласно кивнул.

– Ты ведь знаешь, что я племянник старейшины нашего рода Браина? – продолжил Двар.

– Знаю, но что из этого?

– И я не могу не рассказать ему, о случившемся сегодня, а он, как ты понимаешь, наверняка захочет увидеть своими глазами мою спасительницу и поблагодарить её лично. При условии конечно если она сама не будет против посетить наш подземный город. Твоя дочь ещё слишком молода, чтобы принимать самостоятельные решения, поэтому я сначала спрашиваю у тебя. Так каков будет твой ответ?

Немного помолчав, Хаил снова кивнул головой.

Гном перевёл взгляд на Тлану, девушка поспешно закивала головой в знак своего согласия.

– Любой отец может гордиться такой дочерью, – сказал на прощание гном, спрыгнул с повозки и остался поджидать, пока подкатит его фургон.

Немного помолчав, Хаил обратился к Тургаю:

– Ну и как тебе всё это?

Тургай не понял вопроса и ничего не ответив, просто пожал плечами.

– А ведь это именно ты виноват в случившемся! – неожиданно резко заявил ему Хаил.

Удивлённый Тургай открыл, было, рот, чтобы возразить другу, но Хаил отмахнулся от него и продолжил:

– Да что уж тут говорить! Не ты один, а мы оба с тобой виноваты! Ведь это я, по своей собственной глупости, разрешал тебе обучать её воинскому искусству, а что теперь? А теперь она больше воин, чем торговец. У неё в голове мечи и кинжалы, а не торговля! На кого мне оставлять свои торговые дела?

Хаил в сердцах снова махнул рукой и замолчал, не глядя на своего старого друга.

– Дозорные возвращаются, – сказал Тургай и тронул коня вперёд, но перед этим он с улыбкой подмигнул Тлане.

– Ваша дочь поступила правильно, когда спасала жизнь, – сказал подъехавший к их повозке в середине разговора с гномом, но молчавший до этого момента, старик Хранитель.

– Знаю, – сухо буркнул Хаил.

– И гном прав, вам действительно стоит гордиться такой дочерью.

– Знаю, – ещё тише буркнул Хаил.

– Девушка, вы спасли жизнь гному, вы поступили абсолютно правильно и вам не стоит смущаться своего поступка. Вы позволите взглянуть на честно заслуженный вами подарок? – Обратился к Тлане старик Хранитель.

– Да, конечно, – смущённая Тлана поправила волнистый завиток рыжих волос и протянула на ладони медальон. Старик наклонился с лошади и вгляделся в подарок. Рассмотрев медальон, лежащий на ладони девушки, который она показала со всех сторон, он выпрямился.

– Это достойный подарок, – только и промолвил он.

Через несколько минут, Хранитель сообщил Хаилу, что вспомнил о неотложном деле вне столицы, поэтому он покидает караван. Поблагодарив Хаила за приют и защиту, он, пришпорив коня, удалился.

– Куда это он отправился? – глядя вслед удаляющемуся Хранителю, поинтересовался подъехавший Тургай.

Всё ещё хмурый Хаил пожал плечами.

– Кто знает пути Хранителей?

Весь оставшийся путь проехали без приключений. Несколько раз Тлана доставала и разглядывала подаренный Дваром золотой медальон. На нём было изображение Луны в облаках и молния, бьющая в одиноко стоящую гору, а с другой стороны, непонятные рунные рисунки и по кругу надпись на эльфийском.

Глава 2.

Прошло два дня, отец допоздна пропадал на столичном рынке, распродавая привезённые от гномов товары. А Тлана жила в ожидании обещанной поездки в Хирну – подземный город восточных гномов. Девушка по несколько раз в день собирала и перебирала вещи, которые подготовила для этой поездки.

На исходе третьего дня, отец вернулся домой вместе с Дваром. Вежливо поздоровавшись с девушкой, гном удалился вместе с отцом в его кабинет. Тлана осталась одна и в волнении гадала, не отложилась ли так ожидаемая ею поездка. От волнения девушка не находила себе места и нервно ходила по комнате из угла в угол.

Вскоре отец и Двар вышли из кабинета. Оба были довольны, по просьбе Хаила, служанка быстро накрыла на стол. Все вместе сели ужинать. За ужином отец с гномом говорили только о торговых делах и ценах на товар в столице и Тлана не вмешивалась в их разговор, она ожидала совсем другой, гораздо более интересующий её разговор.

После сытного ужина, Хаил попросил принести свой лучший табак. Хаил и Двар достали свои трубки и принялись набивать и раскуривать их. Раскурив свою трубку и выпустив плотное облако светлого табачного дыма, Двар обратился к девушке:

– Мы уже завершили свои торговые дела в столице и готовы отправляться назад, в Хирну. Твой отец держит своё слово и ещё раз подтвердил своё согласие на твою поездку. Но я спрошу ещё раз у тебя самой. Итак, готова ли моя юная спасительница отправиться со мной к Восточным горам? – Двар вежливо улыбнулся Тлане, выпуская очередное облако дыма.

– Конечно, готова. У меня уже всё давно собрано в дорогу, – просияла девушка, посмотрев перед этим на отца и увидев его довольное лицо.

– Ну, если ты уже собралась, то прямо после ужина мы пойдём к каравану и сегодня же вечером отправимся в Хирну, – констатировал гном.

Пока Хаил и гном докуривали свои трубки, они ещё немного поговорили о товарах и ценах на столичном рынке. А затем поблагодарив хозяина за прекрасный ужин, гном принялся собираться.

Попрощавшись с отцом и заверив его, что она будет вежливой и послушной девочкой и не отойдёт от Двара ни на шаг, Тлана в прекрасном настроении отправилась с Дваром к его небольшому каравану, который расположился за крепостной стеной города. Оставив девушку в большой, крытой повозке, Двар отправился отдать последние распоряжения перед выходом. Через полчаса караван из пяти повозок, тронулся в путь.

Путь им предстоял не близкий. Выяснилось, что гномы собирались сделать крюк, по своим торговым делам, к лавадийской границе и Тлана твёрдо рассчитывала не терять время даром и узнать у Двара как можно больше о жизни гномов. С этим она и обратилась к Двару, как только Коранса, столица таурумского королевства, скрылась из вида.

– Уважаемый Двар, расскажите мне, пожалуйста, о вашем народе, – робко обратилась к нему девушка.

Гном хмыкнул в бороду.

– Гномы не большие любители откровенничать с людьми, но тебе я могу сделать исключение и немного рассказать могу. Что именно тебя интересует?

– Да вообще всё, ведь я совсем мало знаю о гномах. Все гномы, которых я встречала, были скрытны и совсем не разговорчивы.

Гном снова хмыкнул.

– Не ты одна, вообще мало кто из людей знает много правды о жизни народа гномов. Кстати, гном – это человеческое слово, на гномьем языке это звучит – гмур. Да, гномы не очень любят общаться с представителями других рас, если конечно у них нет с ними общих дел, особенно торговых. Ведь гномы любят и умеют торговать, – подмигнул девушке Двар.

Он ненадолго задумался и принялся рассказывать:

– Чтобы не говорить несвязанными отрывками, я начну с самого начала, с того, что знают все в этом мире. Как и все, ты знаешь, что гномы похожи на людей, но только мы крепче людей, хоть и немного меньше ростом. Имея небольшой рост нам удобнее ходить по низким ходам и пещерам. Но хоть ростом гномы с вашего подростка, мы наделены гораздо большей силой, чем люди. По нашим обычаям мы носим длинные бороды и живём гораздо дольше, чем люди, хотя и не так долго, как эльфы или драконы.

Тлана кивала головой. Всё это знал любой ребёнок, но девушка не перебивала гнома, надеясь, что он расскажет что-нибудь такое, чего она ещё не знает.

– Гномы чрезвычайно обидчивы и ворчливы. А ещё мы очень упрямы, – продолжал Двар, – У людей даже есть пословица: – "Упрям как гном", – Двар хмыкнул, – Но по большому счёту люди правы, мы действительно очень упрямы, хотя мы предпочитаем называть это – упорством. А ещё, гномы прекрасные мастера-кузнецы, ведающие всеми тайнами железа и камня. Мы искусные ремесленники в резьбе по камню и в этом нам нет равных. Гномы первыми в этом мире научились добывать руду и плавить металлы. Обоюдоострые топоры орков все называют лабрис, но мало кто знает, что это гномье слово, орки переняли у нас и оружие и его название. А когда-то совсем давно, орки воевали короткими копьями с широкими лезвиями.

Двар посмотрел на удивленную девушку и продолжил:

– Гномы могут выковывать замечательные ювелирные изделия, мечи, кольчуги и другие простые и даже волшебные предметы. Гномы не владеют магией как таковой, нам недоступна магия стихий, но нам знакома магия рун и обрядов, а это тоже своего рода волшебство, которым мало кто владеет. Мы можем усилять, укреплять и зачаровывать металлы и камень. Гномы не понаслышке знакомы с алхимией и знахарством. Младший брат верховного бога Эрату, Великий Махал, считающийся отцом всех гномов, обделил наш народ в магических умениях, но щедро вознаградил нас живым умом. Гномы большие выдумщики, механики и изобретатели. Нам подвластно то, что недоступно другим, а в механике нам вообще нет равных.

Три – это священное число для любого гнома. Это число праотцов и пошедших от них Родов гномов, поэтому гномы считают это число наиважнейшим из всех чисел.

Треугольник и молот Махала – священные фигуры для любого гнома. Треугольник символизирует для гномов две вещи. Во-первых, трёх праотцов, созданных Махалом и во-вторых, гору – основу жизни гномов, наш дом.

Молот Махала – это и оружие и инструмент, символ мастерства подгорных кузнецов, намёк на наше основное призвание и напоминание о происхождении гномов. Большинство гномов носят на груди амулеты в виде молота или треугольника. Кстати, вопреки мнению людей, никто в мире кроме гномов не использует кузнечный молот как оружие, по гномьи кузнечный молот звучит как – кувал, а боевой молот – клеван.

Двар довольно покрутил свой ус, пригладил бороду и продолжил:

– Гномы не любят говорить об этом вслух, но при этом каждый гном понимает, что эльфы, бесспорно, могут соперничать с нами в изготовлении чего-либо прекрасного, но им больше близка природа и всё, что с ней связано. У них совсем другая натура. Безусловно они могут создавать красивые вещи, но на взгляд гномов многие из этих вещей слишком изящные и утончённые, они не так практичны и долговечны. А для любого гнома главное это – практичность и долговечность.

Двар ухмыльнулся каким-то своим мыслям и снова продолжил:

– В общем-то, мы добрый и трудовой народ, но сильно пострадавший от людской зависти, потому людей мы недолюбливаем. Живём в глубоких горных пещерах, там построены нами подземные города и дворцы. Чужих мы туда не пускаем, а для гномов все чужие. Редкий человек бывал в подземных чертогах Хирны и почти никто не удостаивался встречи с королём Восточных гор. Но тебе сделано почётное исключение, ты будешь принята нашим королём. Ты спасла мне жизнь и если бы ты была мужчиной, то стала бы моим кровником, для гномов это даже больше чем быть родным братом. Но даже не будучи моим кровником, ты и без этого всегда будешь желанным гостем в Восточных горах.

Двар многозначительно посмотрел на покрасневшую девушку и продолжил свой рассказ:

– Гномы воюют в подземельях с горными чудовищами гримтурсами или как их называют люди – троллями. Ну и конечно же с драконами. Драконы могут плавить камень, но они слишком долго будут сами выжигать длинные тоннели в горах, поэтому им проще пользоваться тоннелями гномов, чтобы добывать огненную руду, которая необходима им для жизни и изрыгания огня. Поэтому гномы и воюют с драконами, которые занимают их тоннели, шахты и города. А ещё драконы зарятся на золото гномов.

– А зачем драконам золото? – Удивилась девушка.

– Драконы как маги. То, что у них из пасти выходит огонь – это как магия огненной стихии. Только что рождённый дракон ещё не совсем владеет всей своей силой и огнём может навредить окружающим и особенно себе самому. Рождённый дракон не обладает сильной магией, а золото частично экранирует магию молодых драконов. Поэтому, когда драконы ждут малыша, они стаскивают в своё логово как можно больше золота, чтобы обезопасить родившегося малыша от себя самого. Ведь у маленького дракона совсем ещё нежная кожа и чешуя.

Но сейчас в мире мало поистине свободных драконов, поэтому народ гномов процветает. Теперь все немногие оставшиеся свободные драконы находятся на Драконьих островах. Горы этих островов сплошь изрыты природными ходами и пещерами и у драконов нет проблем с поиском места для гнезда. Говорят, что на Драконьих островах огненная руда находится на поверхности и драконам не составляет труда добывать её.

Почти всех остальных драконов этого мира подчинили себе халды. В горах Айнона свободных драконов остались лишь считанные единицы. Да и за ними охотятся люди из-за драконьего золота и драконьей чешуи, которая лишь немного уступает в крепости мифрилу, но зато драконья чешуя лучше, чем мифрил защищает от магии. Но мифрил гораздо крепче к физическим воздействиям и гораздо долговечнее. При этом у гномов совсем мало опытных мастеров способных работать с чешуёй или кожей дракона, а кроме гномов вообще никто этого не может, даже эльфы. В этом деле у нас нет конкурентов, получается, что изделия из мифрила и драконьей чешуи могут изготовлять только гномы. Любой добывший драконью чешую, обращается к гномам, а мы делаем для него доспехи. Единственный минус в том, что всё это могут позволить себе купить лишь совсем немногие, так как это очень дорогое удовольствие.

– Тебе интересно? – неожиданно спросил гном у девушки.

– Очень! – честно ответила ему Тлана.

Довольно хмыкнув и погладив свою окладистую бороду, Двар снова продолжил:

– Ты что-нибудь слышала о таких существах, как хипноты?

– Нет, – покачала головой девушка, – Не видела таких и не слышала о них.

– Хех, – усмехнулся гном, – Я тоже их не видел, но легенды гномов гласят, что когда-то давным-давно была на Айноне такая раса. Говорят, что в те давние времена, гномы постоянно воевали с хипнотами. Они были совсем небольшого роста, с бледной кожей, длинными руками и большой головой. Они плохо видели, но обладали прекрасным слухом. Хипноты умели подчинять себе чужой разум и что бы справиться с ними, нужен был большой отряд гномов. Подчинить разум большого отряда у них не хватало сил. Но хипнотов давно уже нет, эта раса исчезла. Они были совсем немногочисленны и жили небольшими группами, поэтому были истреблены в войнах с гномами и людьми. Люди, гномы и даже драконы, охотились за ними из-за их золота, которое хипноты любили даже больше чем драконы. При этом никто не знал, зачем им нужно золото. Хипноты поклонялись самой Бездне и жили глубоко под землёй, намного ниже, чем самые глубокие шахты гномов, но они гораздо чаще, чем гномы поднимались на поверхность. Если какой-нибудь гном случайно натыкался на забытый клад хипнотов, то его Род становился очень богатым. Но такого уже давным-давно не случалось. Слишком мало было в мире хипнотов и слишком глубоко они прокладывали свои тоннели.

Тлана слушала гнома с открытым ртом. Двар рассказывал о войнах гномов с хипнотами, троллями и драконами до самого вечера, пока они не остановились на привал, чтобы поужинать и переночевать.

Гномы поставили повозки в круг, выставили охранение и разожгли в центре большой костёр. Поставив на огонь большой котёл, гномы принялись варить кашу и жарить мясо. Тлана заметила, что они бросают в кашу какие-то приправы и поинтересовалась у Двара, что это такое.

– Обычные приправы, как и у вас, но ещё корень травы серебрянки. Она не растёт в лесу или в поле. Её можно встретить только в горах. Она даёт лёгкий сон и снимает усталость. Гномы всегда используют её в путешествиях.

Сытно поев, Тлана и гномы разошлись по фургонам спать.

Утром, как только они тронулись в путь, Тлана уже без стеснения попросила Двара продолжить свой рассказ о гномах. Девушке даже показалось, что Двар с большой охотой продолжил свой рассказ.

– Преданность своим детям порой бывает у гномов просто фанатичной. На виду у других мы можем обращаться со своими детьми с явной строгостью и суровостью, людям может даже показаться, что с некоторой долей жестокости. Но всё это мы делаем для того, чтобы наши дети выросли крепкими, выносливыми и несгибаемыми, словно вытесанными из камня. Но при этом мы защищаем своих детей изо всех своих сил. Любой гном приходит в бешенство от обид, нанесенных его детям. Причём даже больше, чем от обид, нанесённых ему самому.

То же самое можно сказать и об отношении наших детей к своим родителям. Гном может посвятить всю свою жизнь цели отомстить за обиду, нанесенную его отцу. А поскольку короли или старейшины считаются у нас, как бы отцами Рода, то оскорбление, нанесённое им, может поднять весь Род против обидчика. В этом случае весь Род может посвятить себя цели отомстить обидчику. Сейчас этого уже почти никто из людей не помнит, но наши летописи говорят, что бывало из-за этого начинались даже небольшие войны между гномами и людьми. Ещё реже, но из-за этого случались войны даже между кланами гномов.

– Наверное это было очень-очень давно. Честно говоря, я никогда не слышала рассказов о войнах между гномами и людьми. А с эльфами гномы никогда не воевали? – осторожно спросила девушка.

– Хмм, – Двар ненадолго призадумался, – Нет, с эльфами у гномов не было открытых и больших войн. Незначительные стычки не идут в счёт. Если говорить простыми словами, то это как драка подвыпивших друзей в кабаке. Подрались, набили друг другу синяков, но тут же забыли и продолжают дальше пьянствовать вместе, – усмехнулся Двар, – Гномы, конечно, недолюбливают эльфов из-за конкуренции в торговле, но при этом каждый гном понимает, что эльфы к нам гораздо ближе, чем люди. Гномы сколько угодно могут ворчать на эльфов или завидовать им, но по большому счёту гномы всегда поддержат лесных эльфов в серьёзной заварушке, а эльфы поддержат гномов. Ведь эльфов и гномов гораздо меньше, чем людей, а малые народы должны всегда стоять друг за друга.

– Завидовать? Гномы в чём-то завидуют эльфам? – искренне удивилась Тлана.

– О да, – хмыкнул Двар. – Именно завидовать. Но завидовать только в одном! В том, что только берега эльфов богаты янтарём и эльфы являются монополистами в добыче этого природного камня. Гномы вынуждены покупать янтарь у эльфов, чтобы делать из него украшения. Но ни один гном не скажет об этой зависти вслух, тем более при эльфах, – улыбнулся Двар.

– Но во всём остальном, как я уже говорил, гномы всегда поддерживали эльфов, а эльфы гномов.

– А сумеречных эльфов гномы тоже поддерживают? – любопытно поинтересовалась девушка.

– Нет, – отрицательно замотал головой Двар, – Гномы также, как и лесные эльфы, не знаются с эльфами отступниками. Да и сумеречные эльфы ещё те затворники. Почище даже чем мы, гномы. Мы хотя бы торговлю ведём сами, а они только через посредников. Хотя через посредников они торгуют много и охотно. Подавляющее количество соли идёт с их соляных копей. Королевство Гварн поставляет на рынок лишь совсем малую часть, их соляные копи совсем небогаты, а сумеречным эльфам достались богатейшие залежи соли. Это тоже предмет глубокой зависти всех гномов, – вздохнул Двар.

За весь путь до Восточных гор, Тлана столько узнала о гномах, как будто прожила у них полжизни. Она никогда бы не узнала столько об этом народе, если бы не Двар, который оказался весьма интересным рассказчиком и не скупился на подробности о жизни гномов. А также он пересказал ей много сказок, легенд и интересных историй о войнах и о жизни гномов.

По утрам, как только караван отправлялся в путь, Двар уже без всяких просьб начинал свои истории. Так, за рассказами Двара, они и добрались сначала до Лавадии, а потом и до Восточных гор.

В полдень они подъехали к небольшой скале, заросшей мхом и невысокими колючими кустарниками. От этой отвесной скалы вдаль тянулась гряда невысоких гор. Прямо в центре скалы стояли большие, высеченные из камня ворота. Они все были покрыты странными рунными рисунками гномов и не менее странными, но красивыми узорами.

К девушке, восхищённо разглядывающей ворота, подошёл Двар.

– Очень красивые, – сказала ему Тлана, рассматривая ворота, – Я никогда не бывала тут, отец всегда подводил караваны к торговой площадке.

– Конечно не бывала. Все свои торговые дела мы проводим в специальном месте, совсем недалеко отсюда. Мы называем его Торжище. А люди называют торговой площадкой.

– Наверное эти ворота очень тяжёлые, как же вы их открываете? А они что, совсем не охраняются?

– Почему же не охраняются? – Искренне удивился гном, – Если ты не видишь охрану, то это не значит, что они не охраняются. Что же касается тяжести, то я уже говорил тебе, что гномы большие мастера в механике и пользуются такими механизмами, которых нет ни у людей, ни у эльфов, – Двар многозначительно поднял указательный палец вверх.

– Это основной вход, который ведёт в наш подземный город Хирна, главный оплот восточных гномов. Конечно ни для кого не секрет, что есть и несколько потайных входов и выходов, но гномы не открывают их месторасположение для других народов. Да и даже сюда, ты сможешь зайти только с закрытыми глазами.

Двар достал повязку, попросил Тлану наклониться и крепко завязал ей глаза. Потом он ненадолго отошёл от неё, но через несколько минут вернулся и взял её за руку. Осторожно, небольшими шажками, гном повёл девушку вперёд. Они прошли несколько метров и Тлана поняла, что они пересекли линию ворот. Двар помог ей присесть на какую-то небольшую, но довольно удобную тележку с мягким сидением и гномы с Тланой начали свой путь по лабиринту ходов, к сердцу подземного города Хирна.

Гномы уверенно и довольно быстро передвигались по своим подземным коридорам. Подземная дорога была ровной и тележку, на которой везли Тлану, совсем не трясло. Они то поднимались, то опускались на разные уровни. Тлана даже начала дремать в плавно катящейся тележке. Примерно через двадцать минут пути они остановились и Двар снял с девушки повязку. Кругом царил полумрак, не непроглядная темнота, а именно полумрак. Стены мягко подсвечивались голубоватым светом откуда-то сверху. Тлана встала с тележки, потёрла глаза и огляделась.

– Откуда тут свет? – Удивлённо спросила девушка.

– Мы издавна выращиваем особый мох, который не нуждается в дневном свете. Он и вырабатывает этот неяркий, голубоватый свет. Этот мох может расти прямо на камнях, и он не живёт на солнце. Старейшины говорят, что это подарок самого Махала для нашего подгорного народа.

Они стояли в конце большого тоннеля, с гладкими стенами, который выходил прямо в огромную пещеру. По пещере деловито сновали немногочисленные гномы, спешащие по своим делам. От пещеры в разные стороны расходились большие и маленькие тоннели. Тлана невольно загляделась, поражённая видом столь огромной пещеры. По кругу пещеры стояли ряды огромных колонн, уходящих по самый купол.

– Это центральная площадь нашего города, – пояснил Двар, – Вон вход в городскую таверну, там варят превосходное пиво и настойку. Конечно это не единственная таверна в городе, но зато самая большая и моя самая любимая, – заулыбался Двар.

– Прямо за ней находится тоннель, где располагаются городские кузницы, позже я покажу тебе их работу. В одной из кузниц работает мой троюродный брат. Он прекрасный кузнец. Думаю, что он будет не против показать тебе свою работу. У него сейчас большой заказ на оружие. А вон там слева тоннель, где работают ювелиры. Туда мы тоже обязательно заглянем, тебе будет очень интересно посмотреть на работу гномьих ювелиров. Те несколько тоннелей, что справа, жилые. А дальние тоннели – рабочие, они ведут в самые нижние уровни к железным рудникам. Там добывается руда и минералы для наших кузниц и ювелирных мастерских, – продолжал объяснять Двар, пока девушка восхищённо рассматривала огромную пещеру. Девушка пыталась разглядеть окончание колонн, но так и не смогла. Колонны были освещены лишь наполовину, а дальше терялись во мраке потолка пещеры.

Двар заговорил и вывел девушку из ступора.

– Хирна сравнительно молодой и небольшой по протяжённости и количеству уровней город. Наши рудники расположены не так глубоко и далеко от центра города. Сейчас рабочий день и ты не увидишь на площади большого количества народа. Все гномы на работах.

– Я заметила, что даже проходящие мимо нас гномы, не обращают на нас никакого внимания, – шепнула девушка.

– Гномы не привыкли слоняться без дела и лезть в чужие дела, – согласно кивнул Двар, – Но в выходные или праздники, на площади не протолкнуться, место в тавернах сложно найти, ведь гномы умеют и любят отдыхать. Шумно и даже иногда с мордобоем. Любим погорланить застольные песни, потанцевать и приударить за женщинами, – Двар мечтательно покрутил ус, усмехнулся каким-то своим мыслям, почесал нос и продолжил:

– Как ты уже знаешь, я племянник Браина седьмого – главы нашего Клана или старейшины Рода, или короля Восточных гор – называй как тебе удобно. Вот к нему во дворец мы сейчас и отправимся.

– Мне кажется, что этому странному гному есть до нас дело, – ещё тише шепнула девушка, косясь в сторону.

Двар проследил за её взглядом и увидел направляющегося промо к ним гнома.

– Кто это? Я ещё никогда не видела такого гнома.

Приближающийся гном и правда отличался от всех виденных до этого Тланой гномов. Он был одет в длинную и просторную сутану с капюшоном, подпоясанную кожаным ремешком, концы которого свободно болтались почти до самого пола. В его руке был красивый, резной посох, высотой почти с самого гнома.

– Это наш жрец, по гномьи – годи, – заметил Двар.

Годи подошёл и поздоровавшись со всеми гномами, оценивающе оглядел Тлану и приветливо кивнул ей.

– Твой дядя ждёт вас во дворце, поторопитесь, – обратился он к Двару.

– Ты пойдёшь с нами? – поинтересовался у него Двар.

– Прости, но у меня слишком много дел на сегодня. Но мне приятно было увидеть тебя и твою спасительницу.

– Как видно в Хирне уже все в курсе моего спасения, – улыбнулся Двар.

– А как же может быть иначе? – Подмигнул ему годи и поклонившись Тлане и Двару, удалился.

Глава 3.

Попрощавшись с годи и со своими спутниками, Двар и Тлана отправились к одному из боковых туннелей, ведущих с площади.

Дворец Браина оказался непривычным для Тланы, в её понимании о дворцах. Тлана видела немало таурумских, шондарских, тоскарских и лавадийских дворцов, но все они были совсем не такие.

Они прошли несколькими коридорами и тоннелями с отполированными стенами, которые были украшены искусно вырезанными в камне всевозможными узорами и рунами. Затем, по длинной и очень широкой лестнице с полусотней ступеней и без намёка на какие бы то ни было перилла, они поднялись на более высокий уровень и оказались на просторной площадке перед миниатюрной копией городских входных ворот. Эти ворота были так же красивы и так же изрисованы гномьими рунами, узорами и знаками неизвестными Тлане.

Только перед этими воротами, ни от кого не скрываясь, стояла стража из четырёх гномов в чёрной броне с серебристыми насечками. Двар шепнул девушке, что это королевская стража, самые лучшие воины гномов. Королевские стражники были вооружены шипастыми молотами и большими, металлическими, круглыми щитами под цвет брони. Ворота плавно открылись и их спокойно пропустили. Тлана робко прошла мимо грозной стражи, но бородатые и хмурые стражники, даже не посмотрели на неё.

За воротами оказался просторный и длинный зал, украшенный высеченными прямо в стенах, красивыми барельефами с изображениями гномов во весь рост.

Ворота за их спиной также плавно и бесшумно закрылись. Двар принялся объяснять девушке, что на барельефах изображены все короли Восточных гор, которые правили до Браина седьмого. Тлана захотела как следует рассмотреть фрески гномьих королей, но Двар потянул её дальше, сказав, что у неё ещё будет на это достаточно времени. Пройдя первый зал, они оказались во втором, абсолютно круглом зале, который, как и предыдущий, был украшен барельефами. В этом зале их встретил совсем старый, седой гном и попросил немного подождать. Тлана даже обрадовалась такой задержке. Она с увлечением принялась разглядывать каменные барельефы с изображениями гномов, которые украшали этот зал.

Воспользовавшись заминкой, Двар увлечённо принялся рассказывать, что в этом зале изображены не правители гномов как в первом зале, а исторические личности их Рода, которые, так или иначе, прославляли их Род.

– Лучше расскажи мне о том жреце, который встретил нас, – попросила Тлана.

– У гномов есть свои жрецы – годи, служители культа Махала, они носят амулет в виде треугольника, как и многие гномы, но с изображением глаза внутри треугольника. Жрец не обязательно выбирается из родовой знати, это может быть и самый простой гном. Власть годи основана на доверии к нему и его авторитете среди гномов. Годи не имеет права принуждать гномов к чему бы то ни было. Его власть номинальна и держится на уважении к нему со стороны гномов. Если он не оправдывает доверия гномов, его смещают, но такое происходит крайне редко. Годи содержит храм и алтарь на средства, собранные у города, который и является общиной годи, поддерживает мир в своём городе, предводительствует на жертвенных пирах и на тинге – это собрание гномов. Покидая храм, годи надевает на руку священное кольцо и берёт священный посох, которые обычно лежат на алтаре в храме. В каждом поселении или городе гномов есть храм с алтарём и у каждого храма своё название, которое связано с именем Махала или с его деяниями.

Есть Верховный годи всего Рода, причём эту должность может занимать и женщина. Верховного годи избирают не гномы, а сами годи и оповещают об этом остальных гномов.

Я уже говорил тебе о священном для гномов числе три, так вот, по старой традиции годи в городе всего три, не считая Верховного годи, но на всех жрецах лежит масса обязанностей и функций.

В обязанности Верховного годи входит поддержание мира и справедливости в городе "на высшем уровне", это общение со светской властью, которая, кстати, у гномов по определению выше религиозной, содержание храма за счёт сборов в его пользу, проведение служб и ритуалов, принесение жертв, ведение жертвенных пиров, а также выполнение обязанностей, присущих другим жрецам.

Как я уже говорил, реальной военной или управленческой власти ни один жрец, в том числе Верховный годи, не имеет, он может попросить, но не может приказать.

– То есть он совсем ничего не может? – удивилась девушка.

– Самое страшное, что есть в силах жреца – побить неугодного гнома церемониальным посохом, символом любого гномьего годи или проклясть именем своего храма. При этом ни один гном, какого бы ранга он не был, не может дать сдачу жрецу, а обязан стойко вынести взбучку. Но даже если какой-либо гном, по мнению годи, прогневает Махала словом или каким-то деянием, то не допустить гнома к жертвенному алтарю ни один жрец не может. Человеческие священники могут предать анафеме или отлучить от церкви, а у нас в любое время у любого гнома есть возможность попасть в храм и к алтарю.

Годи у нас не просто священники. Каждый гномий жрец – лекарь, мудрец и летописец. Каждый жрец может лечить раненых и больных, способен дать необходимый совет, решить тяжбу, спор и помочь гномам почти в любом деле. Любому жрецу вменяется в обязанность решать мелкие частные проблемы отдельных семей и гномов. Но по всем серьёзным поводам нужно будет всё равно идти к Верховному годи. Жрецы ведут летопись Рода, от одного жреца к другому передают рассказы, предания, легенды и мифы о минувших веках и эпохах. Все жрецы – своего рода историки, и одна из их обязанностей – распространять эти знания.

Годи поют на жертвенных пирах, а также обучают этому искусству всех желающих. Жрецы сочиняют, разучивают и записывают новые песни и предания, поют священные песнопения во время жертвенных пиров и вообще всячески эти пиры оживляют.

Кроме того, жрецы могут ходить по гномьим поселениям и городам к жрецам других Родов и "проповедовать". То есть рассказывать о своём храме, петь старинные песни, делиться между собой мудростью, рассказывать сказки и легенды, можно даже за деньги, часть которых останется местному храму, а часть уйдёт в пользу своего храма.

Помимо годи, при каждом храме есть хранитель святых регалий, в его подчинении находится храмовая стража. Хранитель регалий и его стража подчиняется только Верховному годи.

– Даже король не может им приказывать?

– Даже король, – отрезал Двар, – Хотя, – гном почесал затылок, – Теоретически такое возможно, но лишь в военное время.

– А в ваших храмах служат службы? – снова полюбопытствовала Тлана.

– Конечно. Распорядок дня жреца примерно таков:

1. Утренняя служба проводится на рассвете и в ней участвуют все присутствующие в городе жрецы. Она очень короткая.

2. До полудня – выполнение прямых обязанностей, решение споров между гномами и так далее. То есть лекари лечат, мудрецы мудрят и так далее.

3. После полудня – либо написание летописей, помощь гномам в разрешении споров, подготовка ритуалов или другая работа на пользу храма.

4. Вечерняя служба проводится на закате, в ней также участвуют все присутствующие в городе жрецы.

5. Вечером и ночью – либо проведение ритуалов, либо подготовка и участие в жертвенных пирах.

Этот распорядок, во-первых, может изменяться, неизменно только время утренней и вечерней служб, а во-вторых, не распространяется на Верховного годи, который редко покидает пределы храма и постоянно занимается всякими религиозными и духовными делами.

Что касается светской жизни жрецов и жриц, то гномьи служители культа имеют полную свободу действий. Можно вступать в брак, а можно и не делать этого. Можно жить в храме, а можно – за его пределами. Единственно, в чём выдерживается единообразие среди жрецов – одежда и внешний облик.

Вернулся старый гном, который встречал их. Он сказал, что их ждут и жестом пригласил пройти в следующий зал.

Третья пещера оказалась более просторной, чем предыдущие. Правильный четырёхугольник с колоннами по краям, в виде гномов великанов, подпирающих потолок и большими барельефами во все стены, изображающими какую-то битву гномов с драконами. В конце пещеры был небольшой подиум, к которому вело несколько ступеней. В середине подиума стоял большой, искусно высеченный из камня, трон, украшенный гномьими рунами. По краям и чуть позади трона стояли два стража в чёрно-серебристых доспехах, таких же, как и у стражи при входе во дворец.

На троне сидел совсем старый гном, с большой седой бородой и всклокоченными седыми бровями. Его седую голову венчала золотая корона с тремя длинными, острыми гранями, украшенная крупными драгоценными камнями. Восседавший на троне Браин седьмой смотрел на вошедших и по-доброму улыбался. Двар и Тлана медленно подошли к подиуму.

– Дорогой Двар, племянник, я рад видеть тебя и твою спасительницу, – он внимательно посмотрел на Тлану.

– Воистину дядя Браин, новости бегут впереди нас, – с улыбкой ответил ему Двар и низко поклонился.

Тлана, покосившись на Двара, тоже поклонилась. Девушке сразу понравился этот старый король гномов.

– Я знаю всё только в общих чертах, – заговорил Браин, – от гномов, прибывших из Корансы раньше вас, но мне не терпится услышать весь рассказ со всеми подробностями, из первых уст.

Двар ещё раз поклонился и принялся в красках излагать историю своего счастливого спасения. Тлана стояла и краснела от смущения, а старый король кивал головой и снова по-доброму улыбался, слушая Двара и поглядывая на девушку.

Король восхищённо прищёлкнул языком, когда Двар дошёл до места, где Тлана так ловко метнула свой кинжал и сразила вожака орков. Но когда Двар дошёл до места, где он подарил Тлане медальон, брови Браина удивлённо взметнулись вверх, а потом сползлись к самой переносице, он нахмурился и резко перебил Двара.

– То есть ты хочешь сказать, что "Лафик" теперь находится у этой девушки? Ты подарил ей "Лунную Силу"?

– Если так называется медальон, который я подарил за своё спасение девушке, то да, – Двар явно смутился и взволнованно жестикулируя, принялся объяснять дальше, – Мне нечего было подарить ей, у меня не было ничего подходящего под рукой. Орки украли все золотые украшения, которые мы везли на продажу. Оставались только броня и оружие, поэтому мой медальон был единственным подарком, который можно было подарить этой юной девушке. Но если вы считаете, что этот подарок её недостоин, то я обещаю исправиться и более достойно награжу свою спасительницу.

Двар, сильно смущаясь и даже немного заикаясь, продолжил:

– Дядя, ведь вы не будете обижаться, что я передарил ей ваш подарок? – спросил Двар и снова поклонился.

В зале повисла гнетущая тишина. В наступившей тишине, король Браин седьмой резко поднялся и сурово произнёс:

– Ты совершил ошибку племянник. Пусть неосознанно, но ты совершил очень, очень большую ошибку! – король опустился на трон и прикрыл глаза рукой.

Тлана непонимающе переводила взгляд, то на залившегося пунцовой краской и низко опустившего голову Двара, то на сдвинувшего свои кустистые брови, сурово смотрящего на него Браина.

Собравшись с духом, девушка решительно сделала шаг вперёд.

– Простите, что перебиваю вас, ваше Величество, – поклонилась девушка, – Но объясните мне, пожалуйста, что происходит? В чём виноват Двар? Он не должен был дарить мне этот медальон? Если он так дорог вам, то я могу отдать его обратно. Одно только посещение вашего прекрасного подземного города, это та награда, о которой я даже и не могла мечтать.

Тлана ещё раз поклонилась старому королю и осторожно принялась снимать с шеи медальон.

– Нет. Стой. Не снимай его, – остановил её Браин, вскинув руку, поднимаясь и тяжело сходя со ступеней подиума, – Что сделано, то сделано. Не стоит делать того, чего ты не можешь знать. Ты спасла жизнь моему племяннику и совсем не виновата в том, что так неосознанно совершил Двар.

Старый король спустился с подиума и подойдя к девушке, положил ей на плечо руку.

– Ты ни в чём не виновата, – сказал он более мягким голосом, – Но пойми девочка, можно передавать "Лафик" от хранителя к хранителю, но подаренный "Лафик" нельзя вот так просто отдать обратно, – быстро затараторил Браин, – Всё гораздо сложнее. Это очень серьёзная магия в которой могут разобраться только эльфы, а никак не гномы.

– Магия? Это какой-то магический амулет? – переспросила девушка.

Браин ничего не ответил девушке. Он тяжело вздохнул, развернулся и медленно поднялся обратно на подиум.

Затем король движением руки отпустил стражу, которая сразу же покинула тронный зал, выйдя через небольшую дверь в один из боковых коридоров. А сам Браин подошёл к другой небольшой двери, находящейся прямо за троном и поманил Двара и Тлану за собой.

Они непонимающе переглянулись и последовали за ним. Поднявшись на подиум, они проследовали к двери, за которой уже скрылся Браин.

Комната, в которой они оказались, была довольно просторной, но скромно обставленной. Небольшой стол, горящий камин, вокруг которого располагались несколько резных кресел накрытых какими-то шкурами. В углу стояла большая кровать, покрытая теми же шкурами что и кресла, большой шкаф с книгами и два объёмных резных комода.

Браин не спеша подошёл к столу, со вздохом снял с головы корону, повертел её в руках, словно рассматривая и положил её на стол. Старый гном неторопливо разлил что-то из стоящего на столе высокого кувшина с узким горлом, в три красивых металлических кубка, украшенных драгоценными камнями. Тяжело вздохнув, он с кряхтением присел в одно из кресел. Сняв с подлокотника тёплый, вязаный плед и развернув его, он накрыл им свои ноги. Жестом показав своим гостям на наполненные бокалы, он пригласил их тоже присесть в кресла и приложился к своему кубку. Пока Двар и Тлана брали со стола кубки и располагались в креслах, король не проронил ни слова. Он молча смотрел на пламя в камине и прикладывался к кубку.

Глава 4.

– Вроде и не холодно, а я мёрзну. Стар я уже стал. А для старого гнома нет ничего лучше, чем сидеть у камина в компании с друзьями, чарочкой крепкой настойки и рассказывать легенды, – медленно произнёс король Браин, смакуя крепкий напиток.

Старый король уже не был так суров, морщины на его лбу разгладились. Перед Тланой сидел тот же самый старый гном с доброй улыбкой, который встретил их в тронном зале, сидя на каменном троне.

Браин посмотрел на потрескивающие в камине поленья, зажмурился от удовольствия, ещё раз глотнул настойки, прищёлкнул языком и внимательно посмотрев на своих гостей, начал свой рассказ:

– Я начну издалека, но послушайте меня внимательно. По легенде появления нашего мира, Создатель всего сущего, Великий Эрату сотворил наш мир Айнон. Никто из богов не мог сравниться с ним в силе и сделать подобное. Эрату очень понравилось своё творение. Но Эрату очень устал после сотворения мира. Он попросил младших богов помочь ему заселить и украсить этот чудесный мир. Его сестра Ланэя создала животных, птиц и рыб. Его сын Альгонел – создал небо. Лесх создал леса. Лер создал моря и реки. А младший брат Эрату, Махал – создал горы.

Когда они выполнили его просьбу, Эрату пришёл в восторг от сотворённого ими и решил заселить получившийся мир разумными существами.

Богам очень понравилась идея Эрату. Но больше всех обрадовался младший брат Эрату, Махал – прародитель гномов. Ему очень хотелось поскорее увидеть приход в Айнон разумных существ, которых обещал расселить там Эрату. В нетерпении, не дождавшись брата, он создал из камня своих собственных существ и вдохнул в них жизнь. Но Аргус, хозяин подземного мира, узнал об этом. Он подговорил младших богов и те рассказали Эрату о своевольном поступке Махала. Эрату очень рассердился на брата и сильно отругал Махала за его нетерпение.

Раскаявшись в содеянном и попросив у Эрату прощения за своё нетерпение, Махал принял решение уничтожить свои создания и сказал об этом брату. Но их сестра Ланэя, уговорила Эрату простить младшего брата и не наказывать его слишком строго, ибо он сделал своих существ из-за нетерпения, а не со зла и не из-за первенства перед Эрату. Великий Эрату согласился с сестрой и пожалел своего брата и его созданий.

Он не стал уничтожать сотворённое братом и не разрешил Махалу уничтожить их, но по его решению, создания Махала должны были уснуть и пробудиться лишь только после того, как на Айноне появятся перворождённые – эльфы, которых Эрату решил поселить на Айноне первыми. Махал, послушался старшего брата Эрату и усыпил свои создания в трёх разных пещерах. Среди них были и три Великих праотца всех гномов.

Старый гном посмотрел на заслушавшихся его рассказом Тлану и Двара и неторопливо пригубил свою настойку. Сделав несколько глотков и промочив горло, он снова продолжил:

– Махал очень обрадовался решению Эрату, ведь ему нравились те, кого он сотворил, но он всё ещё переживал и искренне раскаивался в своём своевольном поступке. Поэтому Махал не рассчитал силы, когда усыплял свои создания и они пробудились не после появления эльфов, а лишь после появления на Айноне первых людей. После пробуждения его любимцев, трёх Великих гномьих праотцов, Махал создал им женщин, от них и пошли три рода гномов.

Наш Род – Крепкий Кулак, пошёл от Кхима, пробудившегося в горах юга, в Габил-Думе. Остальные два рода это – Камнеступы, живущие в Кар-Даготе на западе и Длинные бороды, живущие на юго-востоке в Фелек-Думе, недалеко от эльфийского Великого леса. Все три рода гномов по сей день живут в этом мире в порядке и здравии. С тех самых давних пор, три – это священное число для любого гнома. Это число праотцов и Родов гномов и для гномов это наиважнейшее из всех чисел.

Старик снова ненадолго приложился к своему кубку и продолжил:

– Я немного отвлекусь от истории сотворения нашего мира, но вернусь к ней чуть позже. Отвлекусь я, чтобы рассказать вам историю нашего Рода. Рода, который ведёт свои корни с южных гор.

Браин печально вздохнул и принялся рассказывать:

– В давние-давние времена, живущий в подземном замке Бардор, который стоял в Жёлтой пустыне около Южных гор, величайший тёмный маг Равэн, натравил халдов на гномов юга. Равэн убедил халдов, что гномы убивают слишком много драконов и могут уничтожить всех драконов, которых халды подчиняли себе с помощью своей магии подчинения.

Халды напали на наш, самый многочисленный в те времена Род. Вместе с халдами против нас вышли гримтурсы и подчинённые халдам драконы. Халды, живущие в южных горах, были наши соседи и никогда не нападали на гномов, поэтому их вероломное нападение получилось неожиданным для южных гномов и остальные Роды гномов просто не успели придти к нам на помощь.

При Величайшей Битве за Габил-Дум, которую гномы называют "Битвой Печали", погибло множество гримтурсов, халдов и подчинённых им драконов. Защищая свой дом, мы бились отчаянно, но были разбиты и покинули юг, уйдя на восток. С тех пор мы живём здесь в Хирне и храним память о Габил-Думе, как о Величайшем Подземном Королевстве гномов.

Браин погладил свою бороду и печально покачал головой. Он грустно вздохнул и наклонив кубок, пролил несколько капель на каменный пол.

– Павшим в боях предкам, – тихо шепнул старый гном.

Двар, а затем и Тлана, повторили за ним его действия и слова.

Глядя на девушку, повторяющую его действия и слова, старый гном одобрительно кивнул, снова пригубил напиток из своего кубка и продолжил:

– В мире есть ещё и четвёртый клан гномов, живущий за Южными горами на самом краю океана. Их Род идёт не от прародителя всех гномов Великого Махала. Их хозяин – древний маг Равэн, который перевоплотил их из обычных гномов и подчинил себе. Он вселил в них зло, что бы они служили ему в его тёмных делах. Они перестали поклоняться Махалу, их богом стал сам Равэн и всё то тёмное, что он в себе воплощал.

Люди называют их тёмными гномами. А по-нашему – это клан Черноголовых. Сейчас у гномов нет открытой войны с ними, они замкнуто живут за Южными горами на самом берегу океана и почти не появляются в мире. Но при любой встрече они постараются убить нас, а мы постараемся убить их. Это очень древняя вражда и она касается только нас, гномов и никого больше. Даже столь ревностные ценители любой жизни – эльфы, не лезут в этот древний конфликт между нами.

Старый гномий король откинулся в кресле, поправил вязаный плед, вытянул ноги к угасающему камину и снова приложился к своему кубку. Немного помолчав и отдышавшись, он снова продолжил свой рассказ:

– Вернёмся к легендам о сотворении мира. Эрату, несмотря на все старания Ланэи, хоть и не показывал вида, но был всё ещё сердит на Махала и первая попытка заселить Айнон эльфами у Эрату не получилась. Ему не понравились получившиеся создания. К сожалению, легенды не сохранили то, какими были эти первые создания. Но они чем-то не понравились Эрату, и он прогнал их с глаз. А затем Эрату и вовсе уничтожил их или убрал из нашего мира.

Эльфы с гордостью считают себя перворождёнными, но они появились на Айноне только со второй попытки.

Но даже если предположить, что про первых неудавшихся созданий Эрату легенды врут, то гномы всё равно появились раньше эльфов, хоть и уснули потом на долгое время, – хитро улыбнулся Браин и подмигнул Тлане.

Двар, тоже с улыбкой, согласно закивал головой, а Браин продолжил своё повествование:

– Когда же, наконец, появились эльфы, которых поселил на Айноне Эрату, он поселил их в Великом Лесу и эльфы изначально жили там, в мире, согласии и с любовью ко всему живому.

Но часть перворождённых эльфов, будем называть их так, – снова улыбнулся Браин, – была недовольна последующим появлением на Айноне людей, которых заселил в наш мир повелитель стихий Альгонел, сын Эрату. Не желая знаться с людьми, они ушли на северо-запад в Сумеречные Леса. С тех пор люди так и стали назвать их сумеречными эльфами. А гномы и эльфы Великого Леса зовут их дроу или отступники. Сумеречные эльфы не желали общаться с появившимися на Айноне людьми и отгородившись от всего мира, перестали общаться со своими братьями лесными эльфами, которые спокойно приняли появление на Айноне людей. С тех самых пор сумеречные эльфы живут замкнуто и напрямую ни с кем не ведут никаких дел. Открыто они никогда не поддерживали тёмного мага Равэна в его тёмных происках, но и никогда не поддерживали своих бывших братьев, лесных эльфов, в противостоянии с ним.

Легенды гласят, что и халды на Айноне появились не по воле Эрату. По примеру Эрату, Альгонела и Махала, которые создали своих существ, великий хозяин подземного мира Аргус, создал халдов и вдохнув в них жизнь и зло, он поднял их из Бездны на землю. Так на Айноне появились халды, которые до сих пор поклоняются Аргусу и ненавидят всех и вся, они относительно спокойно общаются только с тёмными гномами и довольно снисходительно относятся к оркам. Всех остальных халды ненавидят. Халдами их зовут люди, но это не совсем верно. Гномы зовут их халдуаны. Это название больше похоже на то, как они сами себя называют на своём языке. Халдуаны совершенные дикари в понимании гномов. Даже гоблинов мы уважаем гораздо больше. У халдов совсем не развито кузнечное дело. Простейшие вещи для своего нехитрого быта, они ещё могут кое-как сделать, а вот оружие и доспехи они покупают или выменивают у Черноголовых. Халды единственные кому тёмные гномы поставляют свои товары.

Так вот, – вновь отхлебнув из бокала, продолжил старый гном, – В той далёкой древности, разразилась большая война за господство в нашем мире между эльфами Великого Леса и Равэном. К Равэну присоединились халды, степные и горные орки и люди из тёмных королевств, также поклоняющихся Аргусу и изучающих некромантию и тёмную магию, а также несколько многочисленных и очень воинственных племён, живущих за северными горами. Легенды говорят, что даже некоторые кланы гоблинов воевали на стороне Равэна.

Война за обладание Айноном коснулась всего мира, абсолютно всех. Кровавый Поход Равэна, пронёсся всеуничтожающей косой, по рядам всех рас и народов Айнона. Это была борьба света и тьмы, добра и зла. Борьба не на жизнь, а на смерть.

Для победы над всепоглощающим злом, лесные эльфы попросили великого гномьего кузнеца Трора выковать им амулет и брошь. Так на свет появились "Лафик" – "Лунная Сила" и "Лафмирим" – "Лунная Свобода".

Старый король многозначительно посмотрел на Двара и Тлану.

– Тогдашний король южных гномов – Азанул второй, запечатлел творения Трора нашими рунами. А затем и эльфы наложили на них свою магию. Очень сильную магию и большую силу, которую эльфы вложили в них, они создали при помощи всех сильнейших эльфийских магов того времени. А надо сказать, что среди перворождённых эльфов были очень могущественные маги. Сейчас в нашем мире магов такой силы давно уже нет. Магия постепенно вырождается.

Для простого смертного, не владеющего магией, эти брошь и амулет не больше чем просто украшения. Но силу мага, каждый из этих предметов, будь то амулет или брошь, может утроить! Они сильны каждый сам по себе, а вместе – это необычайно могучие артефакты! Вместе они могут поднять силу мага во много раз! И чем сильнее будет маг, тем сильнее будут влиять на него эти древние артефакты.

Все расы Айнона объединились в войне против тьмы. Гномы, люди, лесные эльфы и даже свободные драконы бились рядом в той кровавой войне и победили. Перворождённый эльфийский светлый маг Аркуэнон – благородный, из Дома Утренней Звезды, при помощи этих артефактов, победил Равэна в магическом поединке. Но, к великому сожалению, погиб и сам.

Они сошлись в поединке на самой границе Жёлтой пустыни, которая в то время была совсем небольшой и её окружали несколько больших и сильных тёмных королевств. Во время этой магической битвы, Жёлтая пустыня, поглотила земли вместе с тёмными королевствами и многократно увеличилась. Часть южных гор исчезла с лица Айнона, а другая часть гор появилась на поверхности земли. Несколько лет над землёй стояла пыль и копоть от сражения двух величайших магов того времени. Пыль застилала даже солнце, которое еле проглядывало через неё. По земле ходили ураганы и смерчи, сотрясалась земля. В самых разных местах вспыхивали пожары, выходили из берегов реки. Океан накатывал на берега огромными волнами, сметая всё живое на своём пути. Даже проверенные заклинания давали сбой из-за сильного магического фона. Говорят, что отголоски той войны до сих пор можно наблюдать в Жёлтой пустыне в виде магических аномалий и страшных, нигде больше не встречающихся, существ, которые появились в пустыне из-за магических возмущений.

Под обрушившимися горами пропал с лица земли замок Равэна – Бардор и наша гномья святыня, которую захватили халды, наш Габил-Дум.

Старый гном тяжело вздохнул, огладил свою седую бороду и продолжил:

– Жалкие остатки халдов ушли на окраины Южных гор и долго ещё приходили в себя после сильного поражения. Они много веков не беспокоили людей и не спускались с гор. От некогда могучих кланов орков, остались лишь грозные названия, фактически сейчас существуют лишь два больших клана степных орков и несколько совсем небольших и разрозненных кланов и племён серых горных орков. Это всё, что осталось от нескольких десятков могучих, свирепых и многочисленных кланов.

Большие и воинственные северные племена практически перестали существовать, их остатки скрылись в Северных горах и до сих пор о них ничего не слышно. Сейчас уже никто и не помнит об этих свирепых воинах, которые по силе и воинским умениям были равны гномам и даже почти не уступали оркам в силе, мастерстве и свирепости.

От нескольких больших тёмных королевств, осталась только Тангора, являющаяся теперь лишь слабой тенью былого оплота некромантии и магов тёмного Круга. Для некромантов того времени не сложно было поднять целую армию нежити и повести её в бой. А сейчас это им практически недоступно, рассвет и слава некромантии давно канули в небытие.

Канули в вечность и несколько людских королевств, а у оставшихся уже нет такой силы, мощи и такого количества магов как в былые времена. Сейчас лишь Керния пытается возродить былую мощь магии, которой так славились человеческие академии. Лавадия, Таурум, Гварн – это тоже лишь тени былых могучих королевств. Шондар теперь совсем маленькое королевство, славящееся своими медными рудниками, виноградом и оливой, а раньше это было огромное королевство с мощной армией. Такое же маленькое королевство Тоскара было раньше тоже гораздо большим и славилась своими кузнецами и сталью. Там и до сих пор сохранились прекрасные железные рудники с богатой рудой и жилами почти на самой поверхности. Сейчас они уже снова начинают делать хорошее оружие. Хотя в Тоскаре не так уж давно снова начали возрождать былое, тоскарское оружие уже сейчас с успехом конкурирует с гномьей сталью, но раньше выкованным ими оружием воевал весь мир и даже гномы не брезговали тоскарской сталью.

Светлые эльфы, гномы и драконы, тоже понесли огромные потери в той войне. Эльфов в мире было не меньше чем людей, а сейчас от великого множества Домов лесных эльфов остались лишь пять сильнейших и несколько незначительных. Теперь среди эльфов уже нет настолько сильных магов, которые были перед началом той страшной войны.

Рода гномов потеряли больше чем по четыре пятых своих сородичей. Так что теперь наш Род ни при помощи всех остальных гномов, ни тем более сам, не в состоянии ни найти, ни отвоевать у халдов потерянный Габил-Дум. Если конечно он всё ещё принадлежит им, а не потерян так же, как и нами, – Браин снова печально вздохнул, но продолжил:

– Раньше свободных драконов были сотни, теперь остались десятки, и большинство из оставшихся в живых свободных драконов навсегда ушли на Драконьи острова. Кстати, морские драконы, дети бога Лера, правителя и создателя всех водных стихий, не воевали с Равэном, более того, они отговаривали огненных драконов от участия в этой войне. Они считали, что это не война драконов, что драконы должны стоять в стороне от этой войны. Так и не найдя с ними общего языка, они навсегда разошлись со своими огнедышащими и крылатыми братьями.

Морские драконы стали топить все корабли, хотя раньше морская торговля и морское сообщение между странами, процветали в этом мире.

Может сказки, а может нет, но говорят, что северные племена всегда водили дружбу с морскими драконами и до сих пор всё ещё выходят в море на дальний рыбный промысел. А эльфы до сих пор не отваживаются делать это и пользуются лишь небольшими лодками, не уходя далеко от берега. Конечно, эльфы не боятся морских драконов, но убивать живых, разумных существ они не могут по своей сути. Поэтому эльфийские корабли встали на вечный причал на берегу. Люди тоже до сих пор не отваживаются восстанавливать морские пути и путешествия. Гномы не любят море, поэтому нам нет до этого особого дела, мы никогда не вели записи легенд о морских путешествиях. Возможно даже зря не вели, но теперь уже поздно что-либо говорить об этом.

Старый гном устало вздохнул и закрыл глаза. Он отдохнул несколько секунд, неторопливо отхлебнул из своего кубка, поёжился и продолжил:

– Замок Бардор был разрушен в битве двух магов и навсегда похоронен в недрах Жёлтой пустыни. Во время этой магической битвы второй замок Равэна, где он проводил свои страшные тёмные обряды, находящийся в самом сердце Южных гор, так же был уничтожен, когда рушились одни горы и поднимались другие. Предания говорят, что тот подземный замок был огромен и уходил глубоко под землю. Никто уже не помнит название того замка, но халды называли его Тролльдат. На их языке это примерно звучит как "подземная дыра". Там, подчинённые Равэну тёмные маги, создавали страшные по силе артефакты, призванные убивать и нести тьму. Никто после тех событий не мог найти и следа этого замка, хотя искали очень многие. Легенды говорят, что он соединялся с самой Бездной и его охраняли страшные создания, демоны и духи, порождённые самой Бездной, которых смог подчинить себе Равэн.

По окончанию той страшной войны, "Лафмирим" остался у эльфов, а "Лафик" был отдан ими на хранение гномьему королю Азанулу второму и многие века передавался из поколения в поколение от отца к сыну в день его совершеннолетия. Так "Лафик" дошёл до меня.

Старик многозначительно посмотрел на притихших слушателей, снова печально вздохнул, покачал своей седой головой и продолжил:

– Гномы никогда не носили "Лафик" сами, для нас он бесполезен, мы не владеем боевой магией. "Лафик" передавался от хранителя к хранителю, от короля к королю, прямо в защитной шкатулке и никогда не покидал ни шкатулки, ни наших подземных чертогов. Гномы просто были его хранителями.

Браин откинул плед, кряхтя, тяжело поднялся и поставил свой опустевший кубок на стол. Он подошёл к комоду, открыл один из ящиков и покопавшись в нём, достал небольшую каменную шкатулку, всю исчерченную магическими рунами.

– Я уже слишком стар. Я думаю, что я первый совершил ошибку, – старый гном снова тяжело вздохнул, – Своих сыновей у меня нет и недавно, когда Двару исполнилось сто лет, я отдал эту шкатулку моему племяннику и ничего не рассказал ему про "Лафик". Это и было моей ошибкой. Эльфийские руны и заклятия на шкатулке защищали амулет. Я отдал "Лафик" Двару в этой защитной шкатулке.

Старый гном бережно погладил шкатулку, испещренную незнакомыми рунами.

– Камень, – ласково зашептал он, – Только камень может скрывать такую магическую силу.

Гном тряхнул седой бородой, сердито нахмурился и продолжил:

– Я тогда сильно простудился. Говорить мог с большим трудом, так сильно у меня болело горло. Я передал Двару шкатулку в день его рождения и решил всё рассказать ему, когда он вернётся со своих торговых дел, но Двар, сам не зная, что делает, видимо вынул амулет из шкатулки и одел его. Мы нашли пустую шкатулку в жилище Двара после того как он уехал. Затем, после того как Тлана спасла ему жизнь, он подарил его своей спасительнице, – При этих словах гном ещё сильнее нахмурил свои седые брови и многозначительно посмотрел на девушку, которая покраснела и втянула голову в плечи.

– Магическая печать на шкатулке была нарушена, – громко произнёс старый король, подняв палец вверх, – Теперь заново наложить на неё защитные руны смогут только эльфы. Теперь амулет не скрыт от магов, и они могут его чувствовать. "Лафик" очень долго, даже слишком долго был сокрыт от всех. Под защитными рунами эльфов он, возможно, потерял часть своих сил, но точно я этого знать не могу. Подобное знание под силу лишь магу, очень сильному магу. Конечно, не каждый маг может чувствовать его, но сильный маг может чувствовать силу этого амулета даже на большом расстоянии. Для хорошего боевого мага этот амулет почти как неиссякаемый источник магической энергии и силы.

Старый король снова тяжело вздохнул, подошёл к столу, неторопливо налил из кувшина настойки и сделал сразу несколько больших глотков из своего кубка. Браин вытер губы рукавом и снова опустился в своё кресло. Тлана и Двар смотрели на него во все глаза, затаив дыхание.

– С тех давних пор прошло много столетий, много сменилось великих королей и великих магов. Создавались и рушились королевства. Единение и мощь сил света остались в прошлом. В мире наступил относительный покой и благодать. Мир Айнона уже давно не знает столь разрушительных войн, способных погубить целые расы и народы. Что правда, а что нет, уже мало кто помнит, ведь многое забылось и стёрлось в памяти. Но гномы тщательно хранят легенды и сказания о делах Великих, о том времени и о той страшной войне.

Браин снова вздохнул и снова приложился к своему кубку. Посмотрев на ошарашенных его рассказом, Тлану и Двара, которые сидели и переваривали его слова, он продолжил:

– Два дня назад к нам прибыл посланник из Великого Леса, от эльфийской королевы Таурэтари. Я думаю, что эльфийские маги почувствовали появление в мире "Лафика". Посланник сообщил мне, что королева Таурэтари тревожится за судьбу "Лафика" и просит вернуть его в Великий Лес. Вот тогда я и забеспокоился о судьбе амулета. Я послал людей в жилище своего племянника, где они и нашли пустую шкатулку. Но тогда я ещё думал, что амулет находится у самого Двара и решил, что очень большой беды в этом нет. Двар вернётся, а вместе с ним вернётся и «Лафик». Я и не предполагал, что теперь у этого амулета новый хозяин, вернее хозяйка.

Тлана молчала, а Двар снова покраснел и виновато опустил голову, но Браин не замечая этого, продолжал говорить.

– Но я думаю, что не только лесные эльфы могли почувствовать силу этого амулета. Сумеречные эльфы, среди которых есть немало очень сильных магов, также могли почувствовать его и проявить интерес к "Лунной паре". Несколько дней назад, ещё до появления посланника лесных эльфов, через посредников, мне было сделано предложение о покупке или обмене любых артефактов и особенно способных увеличивать магическую мощь. Неизвестный заказчик не пожелал открыть себя напрямую, поэтому это может быть кто угодно. Среди королевств людей в этой части Айнона тоже есть сильные маги, они тоже могли почувствовать "Лафик". Вполне может быть, что и маги далёкого от нас королевства Керния, где так любят магию, могли почувствовать его. Людей всегда интересовали древние артефакты большой силы. Уж поверьте на слово старому гному, который много повидал на своём веку, что предложение посредников было весьма заманчиво. Кто бы ни был тот неизвестный заказчик, но он был очень щедр. Очень, очень и очень щедр, – Браин поднял вверх указательный палец и многозначительно посмотрел на своих слушателей.

– Обладать этим амулетом захотели бы многие, очень многие. Любой, кому доступна, в той или иной степени, магия, захотел бы владеть им. С этим амулетом маг может подняться на небывалую для него высоту. Какое-нибудь человеческое королевство, обладающее им, сможет диктовать свою волю многим. А попади он к тангорийцам, то последствия я не берусь даже предугадать. Вот поэтому, с утратой "Лафика", баланс сил тьмы и света может быть нарушен. Я не могу пойти на это и даже представить подобное. Гномы слишком долго были хранителями этого артефактного амулета, но пусть теперь лесные эльфы сами решают его дальнейшую судьбу.

Старик вздохнул и замолчал. Его кубок снова опустел, он с усилием поднялся, подошёл к столу и принялся наливать себе ещё.

– Почему вы никогда не рассказывали мне историю этого амулета, дядя? Я бы никогда не взял бы его с собой, – Тихо выдохнул Двар.

– Сначала было не время рассказывать, а потом я заболел. По возвращению со своих торговых дел, ты должен был всё узнать. Я не провидец, я не мог предугадать нападение орков на караван, твоё спасение и то, что ты подаришь за своё спасение именно этот амулет. Когда прибыл посланник от лесных эльфов, я решил, что, вернувшись в Хирну, именно ты отнесёшь его к королеве Таурэтари, но ты подарил его Тлане и теперь это придётся сделать ей, – спокойно закончил Браин.