Волшебная гора

Оглавление

Томас Манн. Волшебная гора

Вступление

Глава первая

Приезд

Номер 34

В ресторане

Глава вторая

О крестильной купели и о дедушке в двояком образе

Жизнь у Тинапелей и душевное состояние Ганса Касторпа

Глава третья

Достойная омраченность

Завтрак

Шалости. Последнее причастие. Прерванное веселье

Сатана

Острота мысли

Лишнее слово

Ну конечно, женщина

Господин Альбин

Сатана делает оскорбительное для чести предложение

Глава четвертая

Необходимая покупка

Экскурс в область понятия времени

Он пытается говорить по-французски

Политически неблагонадежна

Хиппе

Психоанализ

Сомнения и рассуждения

Разговоры за столом

Появляется страх. Два деда и поездка в сумерках на челноке

Градусник

Глава пятая

Суп вечности и внезапное прояснение

Боже мой, я вижу!

Свобода

Капризы Меркурия

Энциклопедия

Humaniora[37]

Изыскания

Хоровод мертвецов

Вальпургиева ночь

Глава шестая

Перемены

Еще некто

О граде божьем и о лукавом избавлении

Ярость. И еще нечто крайне тягостное

Отбитая атака

Operationes spirituales[187]

Снег

Храбро, по-солдатски

Глава седьмая

Прогулка по берегу моря

Мингер Пеперкорн

Vingt et un[227]

Мингер Пеперкорн (Продолжение)

Мингер Пеперкорн (Окончание)

Демон тупоумия

Избыток благозвучий

Очень сомнительное

Ссоры и обиды

Удар грома

Отрывок из книги

История Ганса Касторпа, которую мы хотим здесь рассказать, – отнюдь не ради него (поскольку читатель в его лице познакомится лишь с самым обыкновенным, хотя и приятным молодым человеком), – излагается ради самой этой истории, ибо она кажется нам в высокой степени достойной описания (причем, к чести Ганса Касторпа, следует отметить, что это именно его история, а ведь не с любым и каждым человеком может случиться история). Так вот: эта история произошла много времени назад, она, так сказать, уже покрылась благородной ржавчиной старины, и повествование о ней должно, разумеется, вестись в формах давно прошедшего.

Для истории это не такой уж большой недостаток, скорее даже преимущество, ибо любая история должна быть прошлым, и чем более она – прошлое, тем лучше и для ее особенностей как истории и для рассказчика, который бормочет свои заклинания над прошедшими временами; однако приходится признать, что она, так же как в нашу эпоху и сами люди, особенно же рассказчики историй, гораздо старее своих лет, ее возраст измеряется не протекшими днями, и бремя ее годов – не числом обращений Земли вокруг Солнца; словом, она обязана степенью своей давности не самому времени; отметим, что в этих словах мы даем мимоходом намек и указание на сомнительность и своеобразную двойственность той загадочной стихии, которая зовется временем.

.....

– Спокойной ночи, – сказал он, – я прямо с ног валюсь.

– В восемь я буду у тебя, пойдем завтракать, – сказал Иоахим и удалился.

.....