Мировой порядок, основанный на разуме, определяет политику государств. Для этого привлекаются данные, собранные и проанализированные независимым экспертным сообществом, которому доверяют все граждане.
Таков был политический идеал, о котором философы мечтали с XVII века.
Все изменилось, и сегодня люди мало верят в опыт и нейтральность ученых.
Миром стали править эмоции. Теперь они указывают направления политики.
Как и почему это произошло?
Почему политика сделалась такой капризной и воинственной?
Что это нам сулит?
На эти и другие вопросы отвечает Уильям Дэвис – профессор политэкономии, социолог, преподающий в Голдсмитском колледже Лондонского университета.
Оглавление
Уильям Дэвис. Нервные государства
Вступление
Часть первая. Отказ от разума
Глава 1. Демократия ощущений
Новая эпоха масс
Скопления тел
Политика как вирус
Повседневность как оружие
Не моим именем!
Глава 2. Познание ради мира
Рождение экспертизы
Бегство от войны
Отображая мир
Мир любой ценой
Вежливость фактов
Первые технократы
Эксперты на стороне насилия?
Глава 3. Прогресс под вопросом
Чувства вне статистики
Отображая общество
Мера прогресса
Как распадается социальная и экономическая реальность
Проблема интенсивности
Вновь с чувством
Слепота фактов
Глава 4. Политика тел
Чувства вне медицины
Минуя кожу
Физический прогресс под вопросом
Психосоматическая политика
Лечение симптома
Возвращение контроля
Болезненность бесправия
В поисках сопереживания
Часть вторая. Возвышение ощущений
Глава 5. Познание ради войны
Секретность, настрой и разведка в реальном времени
Мобилизуя массы
От «фактов» к «разведданным»
Нос впереди глаза
Язык тела
Коллективизирующая боль
От консенсуса к координации
Глава 6. Игры разума
Настроение на рынке и цена знания
Воинствующий предприниматель
Полезное знание
Против экспертов
Знание в реальном времени
«Истинностный» отбор
Глава 7. Война слов
От «фактов» к «данным»
Физический разум
Разум как оружие
Между разумом и миром
От науки к науке данных
Стремление к войне иными средствами
Саботаж власти
Майнинг толпы
Глава 8. Между миром и войной
Сопротивление новому насилию
Природа включается в политику
Одними фактами не спастись
Желание войны
Перенаправление войны
Культура обещаний
Организационные инновации
Ненасилие
Благодарности
Отрывок из книги
Пятничным вечером 24 ноября 2017 года в полицию Лондона поступил вызов со станции метрополитена Оксфорд-серкус. Причина вызова была описана словами: «Похоже на теракт». Со станции началась эвакуация, в толпе рвавшихся к выходам людей возникла давка. В новостях замелькали упоминания о якобы прозвучавших где-то выстрелах. В сети стали появляться фото и видео, на которых были видны люди, убегающие в одну сторону, и сотрудники полиции в полной экипировке, продвигающиеся в другую.
Свидетели рассказывали о криках и хаосе, о том, как люди набивались в ближайшие магазины, чтобы спрятаться. Посреди всей этой паники не было ясно, откуда именно исходила угроза, и идет ли речь сразу о нескольких терактах одновременно (как это случилось в Париже двумя годами ранее).
.....
Желание направлять эмоции и телесные инстинкты в политических целях тоже далеко не ново и имеет свои центры элитарного контроля. Но есть существенное отличие: оно ведомо скорее враждой, нежели желанием мира. На пике эпохи Просвещения, когда разум, казалось бы, окончательно восторжествовал, Французская революция продемонстрировала великую силу общественного мнения. Возможность повести за собой большие массы простого народа предстала откровением, что вскоре оказалось поставлено на службу амбициям Наполеона.
Современные военные противостояния распространяют миазмы эмоций, подробностей, дезинформации, обмана и секретности. Они мобилизуют инфраструктуру, гражданское население, промышленность и службы разведки новыми способами. Рост значимости военно-воздушных сил привел к тому, что проблемы гражданской морали и быстрого принятия решений получили намного большее значение, дав ход развитию новых техник управления общественным мнением и распознания возможных угроз. Именно паранойя привела к изобретению электронных вычислительных машин, а потом и сети Интернет. Война наделяет чувства стратегической значимостью в обоих смыслах этого слова: возбуждению подлежат лишь нужные эмоции, а движения и планы противника скорейшему осознанию. Информация начинает цениться за скорость в той же степени, как и за публичное доверие к ней. Все это выливается в совершенно новый подход к определению истины, часто прямо противоречащий прежним, научным идеалам здравого смысла и экспертизы.
