Король Лир. Буря (сборник)

Оглавление

Уильям Шекспир. Король Лир. Буря (сборник)

О шекспировских переводах Григория Кружкова

Король Лир

Действующие лица

Акт первый

Сцена I

Сцена II

Сцена III

Сцена IV

Сцена V

Акт второй

Сцена I

Сцена II

Сцена III

Сцена IV

Акт третий

Сцена I

Сцена II

Сцена III

Сцена IV

Сцена V

Сцена VI

Сцена VII

Акт четвертый

Сцена I

Сцена II

Сцена III

Сцена IV

Сцена V

Сцена VI

Сцена VII

Акт пятый

Сцена I

Сцена II

Сцена III

Буря

Действующие лица

Акт первый

Сцена I

Сцена II

Акт второй

Сцена I

Акт второй

Сцена II

Акт третий

Сцена I

Сцена II

Сцена III

Акт четвертый

Сцена I

Акт пятый

Сцена I

Эпилог

Две бури. Заметки переводчика

О ступенях понимания

О «Короле Лире»

О «Буре»

Примечания

Король Лир

Буря

Отрывок из книги

Судьба русских переводов Шекспира в точности повторяет судьбу шекспировских постановок, и шире – историю восприятия творчества британского классика в российской культуре, и еще шире – духовный путь России в его важнейших моментах. Это достоверный, давно установленный факт. «Гамлет» Николая Полевого так же синхронен Гамлету Павла Мочалова или Виссариона Белинского, как «Король Лир» Оссии Сороки – театральным исканиям Анатолия Васильева или Сергея Женовача и вместе с тем – образам великой нашей «деревенской» литературы 70-х годов. Примеры такого рода можно перечислять до бесконечности.

Но в развитии школы шекспировских переводов случается и обратный ход, логика иного свойства. Переводчик обращается к сочинениям Шекспира в поисках того, чего не может найти в современной культуре и в современной жизни. Образы шекспировских творений, осмысленные и переданные переводчиком, открыто или исподволь противостоят господствующему складу бытия и быта. Вольно или невольно поэт-переводчик – а переводчик Шекспира не может не быть поэтом, – погружаясь в глубины и взбираясь на высоты классического текста, дает современному обществу важные и чаще всего горькие уроки. В феврале 1940 года Борис Пастернак так описывал в письме к Ольге Фрейденберг процесс работы над переводом «Гамлета»: «Три часа чувствуешь себя в высшем смысле человеком, чем-то небессловесным, независимым, горячим, три часа находишься в сферах, знакомых по рождению и первой половине жизни, а потом в изнеможении от потраченной энергии падаешь неведомо куда, «возвращаешься к действительности». Что это была за «действительность», всем хорошо известно. Кстати, перевод был заказан Вс. Мейерхольдом, а делался, когда режиссер уже стал жертвой сталинского террора.

.....

Скажи-ка, любезный, где сейчас моя дочь?

С вашего позволения, сэр…

.....