Читать книгу Горбачев. Его жизнь и время - Уильям Таубман - Страница 1

Особого внимания заслуживают три момента: они касаются политических ярлыков, протоколов заседаний Политбюро правящей Коммунистической партии и транслитерации русских имен и названий.

За годы правления Горбачева советские (а вслед за ними и западные) обозреватели привыкли называть его противников “левыми” и “правыми”. Сторонников жесткого курса в компартии, военных, представителей госбезопасности и в целом противников горбачевских реформ окрестили “правыми”. А демократы, особенно радикальные, торопившие Горбачева с переходом к рыночной экономике, получили прозвание “левых”. Однако за пределами СССР эти ярлыки традиционно использовались иначе: там “левыми” обычно называли коммунистов, а “правыми” – ярых сторонников рыночной экономики. Таким образом, использование этих определений в данной книге породило бы ненужную путаницу. Поэтому я решил, что буду называть всех противников реформ сторонниками жесткого курса или консерваторами (хотя последний термин тоже не вполне однозначен), а тех, кто критиковал Горбачева за медлительность, – радикалами или (если их позиция оставалась более умеренной) либералами.

Начиная с 1966 года на заседаниях Политбюро велись рабочие записи: сначала все выступления конспектировал глава общего отдела ЦК КПСС, а затем к делу подключили профессиональных стенографистов. Когда генеральным секретарем ЦК КПСС стал Горбачев, его помощники Анатолий Черняев, Георгий Шахназаров и Вадим Медведев (первые двое присутствовали на заседаниях Политбюро без права голоса) тоже начали вести подробные записи. Многие из их отчетов доступны в архиве Горбачев-Фонда (АГФ) в Москве. Также доступно теперь и немалое количество “официальных” рабочих записей: многие из этих протоколов хранятся так называемом Фонде № 89, который в 1992 году сделал публичным тогдашний президент Борис Ельцин. Впоследствии документы из Фонда № 89 Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) в Москве приобрел Гуверовский институт при Стэнфордском университете. Коллекция Дмитрия Волкогонова, переданная в Библиотеку Конгресса (США), содержит собранные самим Волкогоновым протоколы заседаний Политбюро. Архиву национальной безопасности (АНБ) в Вашингтоне, где я нашел много материалов для своей работы, принадлежат рабочие записи из Фонда № 89 и коллекции Волкогонова, а также другие документы Политбюро, собранные сотрудниками этого архива. Насколько я заметил, официальные рабочие записи и конспекты помощников Горбачева, делавшиеся на заседаниях Политбюро, имеют крайне незначительные различия в передаче одних и тех же бесед, однако официальные протоколы длиннее, так как помощники Горбачева, конечно, уделяли больше внимания именно его словам и записывали их особенно подробно. В официальных же протоколах уделено больше внимания замечаниям других членов Политбюро, порой содержавшим критику в адрес Горбачева; возможно, здесь сказалось и влияние человека, отвечавшего за подготовку этих протоколов, – помощника Горбачева Валерия Болдина, который все больше разочаровывался в своем начальнике[1].

В данной книге записи заседаний Политбюро приводятся по обоим упомянутым источникам. Если не указано иное, то можно считать, что цитаты, взятые из собрания READD-RADD (Базы данных архивных документов из России и Восточной Европы) в Архиве национальной безопасности, относятся к официальным протоколам, а те, что находятся в архиве Горбачев-Фонда (АГФ), представляют собой выдержки из записей Черняева, Шахназарова или Медведева, чьи фамилии приводятся в примечаниях в конце книги вместе со ссылками на цитируемые документы. Среди остальных использованных источников, на которые я буду ссылаться, – 26-томное (на настоящий момент) “Собрание сочинений” Горбачева и другие сборники документов, опубликованные в России и на Западе.

Существует несколько систем транслитерации русских имен. В основном тексте своей книги я везде применял тот способ транслитерации, который представляется наиболее привычным или наиболее доступным читателю, не владеющему русским языком, и наиболее правдиво передает звучание русских слов. Однако там, где я ссылаюсь на специфические материалы на русском языке, – в примечаниях и библиографии, – я прибегаю к системе транслитерации, принятой в Библиотеке Конгресса и часто используемой в библиотечных каталогах. Так, например, хотя везде в тексте имя Анатолия Черняева, одного из многолетних и ближайших помощников Горбачева, транслитерируется как Anatoly Chernyaev, при ссылках на его публикации на русском языке я пишу его имя иначе: Anatolii Cherniaev.

В течение всего периода, охваченного в основной части этой книги, Украина оставалась частью Советского Союза. В те годы в официальной и часто в неофициальной речи использовались русские варианты украинских личных имен и топонимов. По этой причине (и для того, чтобы не запутывать читателя) я тоже использую русские варианты, за исключением тех случаев, когда я привожу материалы, опубликованные уже после того, как Украина стала независимым государством.