Отрывок из книги
Уже стало привычным читать строки о переломных моментах в истории. Да, они характерны для мира живого, развивающегося, меняющегося… То, что вчера было под запретом, сегодня высвобождается от традиционных штампов, воззрений, утверждений. Речь здесь идет о таком привычном явлении в жизни народов, как эмиграция. В сложные времена, разрушающие привычную картину жительства стран, исход был единственным способом у тех, кто не хотел стать очередной жертвой террора новой власти, строящей новое будущее и беспощадной к своим врагам из «прошлого мира». В эпоху строительства СССР исторические исследования связывались со всем тем, что помогает, вдохновляет и призывает советского человека к борьбе за светлое будущее, нацеливает на победу общего дела, отбрасывая как хлам, все, что уже не будет востребовано, не станет ценностью, не приобретет места в общей истории страны. Соответственно, тема эмиграции практически была закрыта. Да и зачем она была нужна тем, кто строил новый мир, добивался величественных успехов своей страны, признаваемых на Земном шаре. Разве только в некоторых книгах, где талантливо подавалась неприглядная жизнь русских и их потомков за рубежом. В основном, была пропаганда с набором «клейм», ставящихся в зависимости от заданной цели. Но успехи хозяйственного строительства, космические победы, достижения в спорте не смогли стать препятствием для вечных вопросов – почему, зачем, откуда? И главные две проблемы: кто виноват и куда мы идем?
На восьмом десятке лет жизни нашей страны произошли гигантские перемены. Настало время отвечать на некоторые вопросы, связанные с историей тех, кто не захотел признавать власть большевиков, покинул границы красной России, стал для нее отверженным. Многие историки с необычайной живостью перешли в исследователи «Другой России», таящей в себе и привычную по диссертациям «новизну», «актуальность», а равно возможность не опираться на труды классиков марксизма-ленинизма и иных деятелей. На читателя обрушивалась лавина информации – от журнально-газетных статей до книжных изданий. В основном, раскрывалась жизнь эмиграции в Западной Европе, прежде всего, в Париже, где собрался цвет русского артистического и литературно-философского мира. Провинциальные Балканы не могли здесь выступать соперниками. Да и число тех, кто рискнул обратить на них внимание, было невелико. Первым исследователем русской Сербии стал Владимир Алексеевич Тесемников, университетский преподаватель, бывавший в этой стране и завязавший знакомство с тамошними русскими. Вслед за ним появились и другие историки, проявившие интерес к этому «русскому» региону. Хотя, число их невелико: по пальцам можно пересчитать. Возможно, это обусловлено провинциальностью края, который звезды первого уровня «объезжали стороной». Впрочем, были и другие причины, например, сравнительно небольшая архивная база. В основном, это пресса плюс исследования югославских историков, прежде всего, русского происхождения. И здесь я должен именно им воздать хвалу. Назову несколько имен: известный всем Алексей Борисович Арсеньев, лучший знаток русской Югославии, автор многочисленных блестящих исследований, раскрывающих богатство русской жизни. Из современных историков – это Ирина Антанасиевич, профессор Белградского университета, замечательная исследовательница Русского зарубежья, судеб русских эмигрантов и их талантов, например, в мире комикса, которому посвящено уже несколько книг и выставок в России. Необходимо включить здесь еще два имени: Алексей Юрьевич Тимофеев, впервые открывший картину жизни и деятельности русской эмиграции в годы второй мировой войны; Михаил Александрович Медведев, автор отличной книги о своем отце архитекторе Александре Ивановиче Медведеве, именем которого названа улица в Нише.
.....
Безусловно, в этих строках было намеренное обострение ситуации, а может нет? Но здесь не надо забывать, что король Александр был уже в могиле, а в самой Сербии подросло послевоенное поколение, требовавшее своего «места под солнцем». Русские, оставившие свою «богатую родину», стали мешать. В Белграде «забыли», что из денег, полученных при отъезде из России от Николая II на помощь разоренной Сербии, Н. Пашич передал 800 000 динаров в управление фондов, а в письме на имя председателя Скупщины выразил свое посмертное желание, чтобы на эти деньги был сооружен памятник «Русскому царю Николаю II»[45]. (Он был воздвигнут в связи с годовщиной войны только в 2014 г.)
«В 1936–1937 гг. сербское государственное радио занималось тем, что издевалось над русской нацией и, перейдя все границы приличия, выставляло русского мужчину идиотом под именем “Сережи”, а русскую женщину – падшей, под именем “Ниночки”. Одновременно же с этим в сербскую народную массу бросали по радио <…> ложь, что русские позанимали места в министерствах, что они сидят паразитами на шее сербов <…> Травля национальной русской эмиграции выгодна была и для просоветских элементов. Все мы знаем, что “в семье не без урода” <…> но это <…> не дает никому права из-за таких уродов клеймить всю нацию». Только в феврале 1937 г. ряд русских и сербских деятелей посетили директора «Радио А. Д.» генерала Калафатовича и заявили следующее: «На всем свете нет ни одного радио, которое бы так возмутительно дискредитировало русскую эмиграцию, кроме <…> Белграда и Москвы. Мы, сербы, в своем же доме позволяем себе оскорблять русских, – тех русских, которые в европейскую войну защищали Белград и погибли на Салоникском фронте <…> Но не говоря уже о мертвых, просто недостойно для сербов оскорблять тех братьев-русских, которые теперь в беде, потеряв свою родину, мучаются и страдают по всему свету… Есть две нации без отечества: это – русские и евреи. Однако, почему-то нападают только на русских»[46].
.....
