Смотрим кино, понимаем жизнь. 20 социологических очерков

Оглавление

В. В. Радаев. Смотрим кино, понимаем жизнь. 20 социологических очерков

Предисловие

1. «Развесистая клюква» и сакрализация бандитского мира («Брат 2», 2000 и «Бумер», 2003)

«Брат 2» как русское подражание Голливуду

Вырождение главного героя

Данила Багров как неудавшийся гангстер

«Бумер» как пример бандитской этнографии

Общество глазами бандита

Демоны или мученики?

Званые и избранные

От бандитской мифологии к школе смертников

2. Стратегические действия в российских условиях («Особенности национальной охоты/рыбалки», 1995, 1998)

Как понимать стратегическое действие

Как реализуются стратегии на деле

Важность соучастия и сопереживания

Водка как мера глубины сопереживания

Освобождение от либидозных стремлений

Непременное нарушение формальных правил

Единство силовиков и народа

Неумолимая тяга к высокому

«Полное отторжение от бреда нашего»

А была ли стратегия?

3. Герои нашего времени, 1980-е («Курьер», 1986)

Как найти героя нашего времени

Как найти актера на роль героя нашего времени

Каков он – герой нашего времени

Герой, который ни на что не способен

Герой ритуализма и ретретизма

Между сверстниками и старшими

Разрыв между поколениями

Дети уходят

4. Герои нашего времени, 1990-е («Лимита», 1994)

Герой нового типа

Эпоха разрушительного созидания

От аномии к самоотчуждению

Взлет и падение экономического человека

Попытка восстановить социальные связи

5. Герои нашего времени, 2000-е («Возвращение», 2003)

Выбор очередного героя

В чем суть возвращения

Как устанавливается человеческая связь

Пределы принуждения

Хрупкость человеческой коммуникации

6. Игры, в которые играют женщины («Прогулка», 2003)

Поучаствуем в женской игре

Поймем женские мотивы

Пройдем мастер-класс женских техник манипулирования

Что наша жизнь? Игра!

7. Нелогические основания логической аргументации («Двенадцать», 2007)

Двенадцать разгневанных российских мужчин

Трудности коммуникации

Парад нелогичных логик

Через личные истории к сопереживанию

От коммуникации к действию

8. Дилеммы профессионализма (сериал «Доктор Хаус», 2004–2012)

Поговорить о неразрешимых вопросах

Отношение к пациентам

Следовать долгу или своему интересу

Доверять или не доверять людям

Сострадать или дистанцироваться

Спасать или не навредить

Властвовать над объектом или дать ему раскрыться

Техники работы

Следовать за объектом или идти по схеме

Логика или интуиция

Отношения с коллегами

Думать одному или коллективно

Опираться на достоинства или на слабости

Соблюдать или игнорировать правила

Судьба профессионала

Личная победа или содержательный результат

Быть благополучным или страдать

Гармония или отречение

Поддаваться или не поддаваться женской красоте

Изменяться или оставаться собой

Верить или рационализировать

Решить нельзя, не решать невозможно

9. Структура мужской мифологии («О чем говорят мужчины», 2010)

Вперед к кризису среднего возраста

Миф как направленное искажение

«Надо чаще встречаться», или Миф о мужской дружбе

«Взрослых нет. Есть постаревшие дети», или Миф о взрослом ребенке

Приход фашистов, или Миф о предельном выборе

Адюльтер в Бельдяжках, или Миф о романтической любви

Инвентаризация побед, или Миф о теплоходе с женщинами

Девушки, бухло и море, или Миф о земле обетованной

Что все это означает

10. Что скрывается за фасадом классовой борьбы («Елена», 2011)

Классовый конфликт?

Смутное напряжение и ожидание неожиданного

Негибкость власти

Бессловесность низов

Неспособность к компромиссу

Насилие как первое и главное средство

Неупорядоченное насилие как норма жизни

Апокалипсис сегодня – 2

11. Конец интеллигенции («Кококо», 2012)

Диагноз: жизнь без огня

Работа без драйва и перспективы

Знания без дела

Отношения без интереса и любви

Борьба без веры

Хочется кого-то спасти

Жажда витальной силы

Выбивание костылей

This is the end

12. Совладание со страхами («Рассказы», 2012)

Испытание страхом

Страх неопределенности

Страх перед выбором и потребность в сценариях

Угрозы стабильности и коммуникативные унижения

Страх одиночества

Страх перед высшими силами

Истории завершаются, а страхи остаются

13. Отказ от рефлексивности как свойство русской культуры («Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына», 2014)

Вновь о русском менталитете

Мир вне цивилизации

Мир без калькуляции и денег

Мир без рациональности и интереса

Мир без культурных институтов и будущего

Мир своих

Мир неформальных правил

Мир труда и терпения

Мир опьянения

Мир созерцания

Мир без рефлексивности

Православный мир

14. Сегодня каждый хочет стать героем реалити-шоу? («Шоу Трумана», 1998)

Почему мы хотим видеть реалити-шоу

Нам осточертели актеры с их вымученными эмоциями

От казенного дома к дому любви

От принудительного к добровольному участию

От потребления чужого контента к превращению себя в медиаобъект

От туристического отчета (экзотики) к демонстрации обычной жизни

От присвоения и хранения к распространению контента

От реалити-шоу к социальной сети, или Театрики одного актера

Новый Паноптикон

Эпилог

15. Мы так и не поняли советское общество («Остановился поезд», 1982)

Остановился поезд

Входная точка

Кто виноват, или Две идейные программы

Локальное единство партии и народа

По закону или по-людски: к теории институциональных компромиссов

Ритуал важнее смысла

Политическая реклама и свобода как осознанная необходимость

Как насаждали искусственные формальные коллективы, и что из этого вышло

Глубокая парадоксальность советского строя

Эпилог

16. Про любовь и нелюбовь: откуда они берутся? («Про любовь», 2015 и «Нелюбовь», 2017)

Нелюбовь как обыденная ситуация

Нелюбовь как заразная болезнь

Нелюбовь как деградация отношений

Обобщенное Добро как протез в мире Нелюбви

Любовь как Загадка

Любовь как расстройство психики?

Любовь как Фантазия

Любовь как Взаимопонимание

Любовь как Жертвенность

Любовь как Вдохновение

Любовь как Мания

Любовь как неоднозначное и неуловимое

Почему так сложно сохранить отношения

17. Что мы можем дать друг другу, кроме зарядки для айфона («Кислота», 2018)

Поколенческий перелом

Тяга к саморазрушению

Мы не такие, как вы

Потеря ориентиров

Наша проблема в том, что у нас нет проблем

Хочется сделать шаг

Свобода от других

Бремя выбора

Проклятые вопросы

Выхода нет?

18. За что мы любим советское общество («Территория», 2014)

Зачем нам вспоминать советское прошлое

Тоска по героическому

В поисках ценностей

Не хватает больших проектов

Хочется настоящих отношений

Тоска по общности

Единение с природой и особый патриотизм

Нужно ли ехать на Север (вместо заключения)

19. Контрасты поведения в условиях шока («Заражение», 2011)

История поворачивает вспять?

Искусство и в самом деле способно предвидеть будущее

Мир ограничен, разделен и небезопасен

Между слухами и реальностью

Между игнорированием и паникой

Испытание близостью. От любви до ненависти один шаг…

Между солидарностью и скотством

Контрасты между поколениями

Онлайн-образование: между эйфорией и депрессией

Онлайн-фордизм: между свободой и тотальным контролем

Онлайн-общение: помогут ли социальные сети

Отношение к государству: между надеждами и недоверием

Что дальше

20. Куда движется университет? (мини-сериал «Кафедра», 2021)

Преподавание в кризисе

Под перекрестным огнем

Как обновлять преподавательский состав

Незыблемая классика или движение к новому

Вовлекать или развлекать студентов

Как реагировать на запросы студентов

Быть наставником или оказывать образовательные услуги

Можно ли в аудитории говорить то, что думаешь

История списана с натуры

Создавать конкурентную среду или домашнюю атмосферу

Что все-таки делать

Отрывок из книги

Все началось с Рождественского киносеминара, т. е. с семинара про кино, организованного мною накануне Рождества 2003 г. на факультете социологии Высшей школы экономики. Сейчас киносеминарами никого не удивишь, их проводится десятки ежегодно. А тогда моя первая попытка была воспринята с некоторым удивлением. По крайней мере двое коллег после объявления первого семинара «Бумер как преодоление Брата 2» независимо друг от друга подошли ко мне и участливо поинтересовались, все ли у меня в порядке по жизни. Видимо, беспокоились о моем психическом равновесии. Но первая попытка сразу оказалась удачной. Публика разве что на подоконниках не сидела. А журнал «Афиша» (в те годы очень популярный) написал с присущей ему иронией нечто вроде того, что проректоры Высшей школы экономики развлекают своих «зажравшихся» студентов рассказами про бандитские кинофильмы.

Вдохновленный первым успехом, я начал проводить Рождественский киносеминар ежегодно. И вынужден признать, что ни один наш научный семинар не собирал и не собирает такого числа участников. Со временем он стал традицией (как ни крути, уже более 15 лет), и теперь меня уже месяца за два начинают спрашивать, когда он состоится и какая будет заявлена тема.

.....

Впрочем, в служении Идее наш обновленный герой не идет до конца. И ограниченность его устремлений помогает понять классическая для русского эпоса фигура Юродивого, который призван «открывать глаза». В первом фильме эту роль играл кладбищенский бомж Немец (в исполнении Юрия Кузнецова), который должен был подтолкнуть главного героя к каким-то духовным поискам (получилось или нет – другой вопрос). Во втором фильме роль Юродивого захватывает брат Данилы (по прозвищу Татарин), красочно исполненный Виктором Сухоруковым. Этот моральный урод, психопат, рыжий клоун, с одной стороны, выполняет роль alter ego главного героя, стремясь к Деньгам вместо Правды, но с другой – призван неким причудливым образом указать нашему дорогому Брату 2 его истинный путь. А что означает достижение высокой цели с точки зрения русской культуры, слепок которой нам пытаются продать с экрана? Для человека, прочитавшего хотя бы одну книгу Ф.М. Достоевского, совершенно ясно, что главный герой должен идти до конца и должен пострадать. Именно это и делает Татарин-юродивый. Делает нелепо, как всякий «отморозок», который не может стать подлинным героем, но зато способен выполнить сигнальную функцию. Зачем он стреляет в «инородцев» (украинских мафиози)? Для того чтобы указать нашему главному герою: «Нельзя останавливаться на полдороге, ты должен претерпеть». Наш главный герой видит Юродивого, но предпочитает не слышать его призывы. И в итоге это приводит к полному краху его несформировавшейся идентичности. Вместо того чтобы, следуя законам жанра, закатать в бетон половину Америки, былинный герой возвращается на Родину, причем летит с комфортом («первым классом»). Он легкомысленно бежит, как бы приговаривая: «Все, чур меня, я больше не играю». Вход в гангстерский мир закрывается, игра заканчивается с нулевыми очками, и сказать об этом фильме больше нечего. «Game over».

В отличие от «Брата 2», который воспринимается как чистый вымысел, своего рода «развесистая клюква», «Бумер», несомненно, куда более интересен и может служить своеобразным примером этнографии бандитского мира – с точки зрения лексики и норм поведения. После этого фильма Петра Буслова даже поспешили объявить новым русским Квентином Тарантино. Но в дальнейшем эти надежды оправдать не удалось: сиквел «Бумер-2» оказался удивительно беспомощным. Трудно было поверить, что его снял тот же самый режиссер. И этого фильма мы касаться вообще не будем.

.....