Адам – первый человек

Оглавление

Вацлав Вацлавович Михальский. Адам – первый человек

Адам – первый человек

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

XXIV

XXV

XXVI

XXVII

XXVIII

XXIX

XXX

XXXI

XXXIV

XXXV

XXXVI

XXXVII

XXXVIII

XXXIX

День тянется, а жизнь летит[1]

Отрывок из книги

Когда примерно за 330 лет до Рождества Христова в походе на Индию, двадцатишестилетний Александр Македонский во главе своих войск нацелился на взятие Дербента и проходил этим узким песчаным коридором между горами и Каспийским морем, наверное, было так же жарко и ветрено, как и в то последнее мирное лето перед Большой войной, когда меня, годовалого, купали в поддоне картера советского грузовика «ГАЗ-АА», известного в народе под именем «полуторка», потому что его грузоподъемность была полторы тонны.

А купали меня в том неистребимо пропахшем машинным маслом поддоне не шутки ради, а потому что ни ванной, ни ванночки у моих бабушек не было, а поддон был, поскольку мой дед Адам работал в те времена главным механиком таража. Строго говоря, и гаража, как такового у нас тоже не было, а был длинный-длинный высокий навес на железных столбах, крашеных от дождя и ветра жидким битумом, крытый камышовыми циновками, обмазанными глиной. Под навесом, именовавшимся гаражом, стояло десятка два бортовых полуторок с деревянными кабинами, выкрашенными, как и борта кузовов в светло-зеленый цвет. В гараже остро пахло бензином, чуть мягче автолом и солидолом, и совсем мягко промасленной ветошью. Наш навес-гараж был сооружен на отшибе большого лысого куска глинисто-песчаной земли посреди необозримых виноградников, которые отделяла от нас «канава», официально именуемая каналом Октябрьской революции.

.....

Перед тем как тетя Нюся унесла в дом самовар, проворная тетя Мотя успела выгнать из нашей большой комнаты мух и закрыть окна. Когда мы играли с тетей Мотей в догонялки, мне очень трудно было ее поймать. Вроде казалось, – вот она, поймал, но тетя Мотя в последнюю долю секунды почти всегда успевала увернуться. Я не обижался и не злился за это, а, наоборот, гордился тем, что она не поддается мне, как маленькому, а играет честно, как с равным.

Бабук попросила налить ей только половину чашки, а всем остальным тетя Нюся налила по полной. Дело в том, что все мы пили и раньше чай из блюдец, а Бабук никогда его в блюдце не наливала. А в свою половину чашки дула, ждала, пока чуть остынет и пила маленькими беззвучными глотками. Глядя на нее, и тетя Нюся и тетя Клава тоже научились пить чай негромко и теперь все трое дружно обучали этому умению меня, который все еще хлюпал нещадно.

.....