Оглавление
Вадим Цымбурский. Конъюнктуры Земли и времени. Геополитические и хронополитические интеллектуальные расследования
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
ВВЕДЕНИЕ SPEAK, MEMORY!
СЮЖЕТЫ НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ РОССИИ
I «ОСТРОВ РОССИЯ» ЗА СЕМЬ ЛЕТ
II «РЕСПУБЛИКА ЕВРАЗИЯ»: ПЕРСПЕКТИВА ДЛЯ КАЗАХСТАНА
III. ДАГЕСТАН, ВЕЛИКИЙ ЛИМИТРОФ, МИРОВОЙ ПОРЯДОК
IV. ЭТО ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ГЕОКУЛЬТУРНЫЙ ВЫБОР, РОССИЯ?
V. НЕФТЬ И ГЕОТЕРРОР: РОССИЙСКИЕ ШАНСЫ В ДЛИННОЙ ТЕНИ 2008 ГОДА
VI. РОССИЯ В ПРОТИВОСТОЯНИИ США И ИРАНА
ГОЛОСА В КОНТРАПУНКТЕ (рецензии и памфлеты)
VII. ГЕОПОЛИТИКА КАК МАШИНА ВРЕМЕНИ
VIII. ДОЖДАЛИСЬ? ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ ПО ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ ГЕОПОЛИТИКИ
IX. ШАШЛЫК ИЗ БЕГЕМОТА
X. КИТАЙ ДО УРАЛА – ЦЕНА РУССКОГО ЕВРОПЕИЗМА
XI ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО, ИЛИ НОВЫЕ ЦЕЛИ ДЛЯ ЕВРОПЫ Семантическая алхимия Джорджа Сороса
ИГРЫ СУВЕРЕНИТЕТА (книга в книге)
XII. БЕС НЕЗАВИСИМОСТИ. Постимперский мир перед новым вызовом
XIII. ПОНЯТИЕ СУВЕРЕНИТЕТА И РАСПАД СОВЕТСКОГО СОЮЗА
XIV. ИДЕЯ СУВЕРЕНИТЕТА В ПОСТТОТАЛИТАРНОМ КОНТЕКСТЕ
XV. ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ ЛЕВИАФАНОВ
XVI. ДВЕ ОСЕТИИ В НАЧАЛЕ 90-Х: ПОПЫТКА ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
XVII. ИГРЫ СУВЕРЕНИТЕТА: НОВЫЙ ВОЗРАСТ РОССИИ
ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ ПОСТСКРИПТУМЫ
XVIII. ЧЕЛОВЕК ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
XIX. МЕТАИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ ДРАМЫ
Отрывок из книги
Успех моей предыдущей книги «Остров Россия» неизбежно обернется тем, что вторую книгу будут воспринимать на фоне «Острова». Эффект от сравнения этих книг, на мой взгляд, оказывается двояким. «Остров Россия» построением своих сквозных сюжетов приближается к монографии. «Конъюнктуры Земли и Времени» ближе к типу сборника. Часть вошедших в него текстов (особенно в разделах «Сюжеты не только для России» и «Голоса в контрапункте») сами по себе могут трактоваться как публицистика второго ряда по сравнению с текстами «Острова», как преломление идей и сюжетов первой книги в особых ракурсах (понятие геокультуры, хронополитика нефти, назревающее уже три десятилетия военное противоборство США с Ираном, использование «евразийства» как инструмента в политике России, переставшей быть «Россией-Евразией», и т. д.). Другие же работы, особенно в разделах «Игры суверенитета» и «Эзотерические постскриптумы», существенно отступают от тематики «Острова», позволяя гораздо полнее оценить тот проект, который я представляю в российской политологии.
Внесенное в заглавие слово конъюнктура происходит от латинского глагола conjungo, «вступать в связь, в том числе в брачный союз, образовывать сочетание с чем-либо», – парадоксальным образом оно отсутствовало в античной латыни. Лишь новоевропейские языки вырабатывают идею конъюнктуры как сцепления факторов и обстоятельств, составляющих специфику того или иного качественно выделимого отрезка времени. В этом смысле говорят о текущей экономической и политической конъюнктуре. Влияние французской исторической науки XX века (школы «Анналов») утвердило понятие о конъюнктурах разной длительности как посредствующем звене между структурой и событием: конъюнктуры предстают как сцепляющиеся тенденции в истории ментальностей, а также социальных, политических и хозяйственных структур, которые, в частности, делают определенную эпоху «плохим» или «хорошим» временем для тех или иных проектов или решений.
.....
Этой отвагою – быть Основным человечеством – обладали элиты Москвы XV–XVI веков, поддержанные частью элит древних Новгорода и Пскова, отвагою, обретшей новое дыхание с продвижением в Сибирь, с одолением лимитрофных стихий, захлестнувших страну в Смутное время, с трансформацией в XVII веке первоначального образа Третьего Рима как островной суши среди потопа в новую концепцию восстановления «потонувшего» мира. Наш аналог европейскому высокому феодализму XVIII – первой половины XIX века связан не с возникновением из служилых «государевых людей» «благородного сословия», но с путями усадебной культуры. Наша городская революция разворачивается с середины XIX века, обретая идеологическое (полурелигиозное) и политическое увенчание в большевистской Реформации нашей империи. Как я уже писал в других местах, большевики преуспели в том, что не получилось у европейских протестантов в XVI–XVII веках, – на время воссоздать распадавшуюся христианскую империю под новой сакральной вертикалью, утверждающей культурное и политическое превосходство города с его складывающимся протобюргерством. XXI век – время новой контрреформационной волны («второе крещение Руси»), верхняя фаза городской революции, возможность становления городского политического класса и военное напряжение между национальным государством и заявляющей свои притязания Фрондой. Вместе с исчерпанием в мире the West against the Rest геостратегического двоеритмия России, опиравшегося на внутреннее разделение Евро-Атлантики, на противоборство ее западного и восточного центров в спорах за гегемонию, это цивилизационное двоеритмие сохраняется из-за погруженности «острова Россия» с отдельным цивилизационным движением по типу шпенглеровского цикла в «мировую империю внутреннего Запада» с ее хронополитикой, геоэкономикой и геостратегией. В частности, это двоеритмие сохраняется в напряжении между национальной культурой российского города и культурой «городов-порталов», представляющей «мировую» цивилизацию в ее, по Шпенглеру, «осенней» фазе на российской земле.
Повторяю, изложение концепции в этой части наталкивается на непонимание с разных сторон. Информационный шум ничтожества, голосящего, что Шпенглер слово цивилизация понимал совсем иначе (как будто важно, что он звал цивилизацией – да хоть бы любимую собачку, а не то, что он разрабатывал теорию группы объектов, сегодня носящих имя «цивилизаций»), я оставляю в стороне, также как и встречающуюся сплошь и рядом глупость, что США – это, конечно же, не совсем та же цивилизация, что и Европа, и так далее.
.....
