Оглавление
Вадим Ларин. Лишь только век
Посвящается светлому будущему
Горгона и Персей
Сон-Москва
Вещуны
Почтовый ящик
Маяки
Прощаю
Маин[1]
Барабан
Последний день
Грабитель и мумия
О капитанах и дальних странах
«Не будет больше дальних стран…»
«Колеса крутятся едва…»
Окно
Ищу слова
Зима
Узник
Одна
Тень
«Цветами зла усеяна земля…»
Голос
Новый день
В Замоскворечье
«Репей, пусти меня, пусти!..»
Подчас
«Мой конокрад! Украл Пегаса ты…»
«Коли я совру невольно, накажите вы меня…»
Любовь
Сердце
Осень
Равновесие
Вдалеке вдали
Я был во Вьетнаме
Кузнечик и конь
Всегда с вами
Светофор
Скажи природе
Песчаный замок
Нечаянные друзья
А нам бы встретиться с тобою
Маяковка
Угадаю тебя вскоре!
Гроза
Воскресение
Знаю
Навстречу миру
Брошка
«Сказку старого Арбата напевает ветер юный…»
В полет!
Боги хотят любви!
Слёзы
Мои Царевы
Капитан воображения
Стрела и стилос
Стремя Святогора
Здесь был…
Райская птица
Морской пёс
Украл Луну я
За медный пятак
Живём!
Нашей Москве
Москва слезам не верит
Осенний вальс
Мой ветер пыльный
Лунная ночь на Протве
Тропинка
Фо-дракон
Три тысячи лет
В. М
Заря моя!
Ёлки-иголки
Принцесса
Мой новый день
Мой друг
«Родному языку хочу сказать…»
Эй, туз крестовый, выходи!
Песня разбойника
На Восток
«Хотелось бы – в кино, не сочтите за шутку…»
Альбатрос
Василиск
Исход
Новые весны
Столяр
Мой добрый тигр теле-алле
Облако в штанах
Ах, обманщик Апрель!
Вот такая любовь!
Just Another Love
Вот пробужусь я ото сна
Что сталось нового в природе
О временах
Лети, мой сон!
Грибоедов
Якорь
Я – ветер
Все начинается…
Время моё
Память века
Спасённый во Христе
«Свистит тростинка на ветру…»
«Чернилами ночи полна чернильница моя…»
Много лет назад
Скорлупки
Передо мной явилась ты
Вдохновенье
Вдвоём
Мы победим!
И все же моторы нас будят по утрам
Пряха
Ворон вороной, ворон белый
Пропоём нашей Церкви единой!
Быль-небылица
Сизиф
Парк
Моим друзьям
Подсолнухи
Корабль
Письмо инопланетянину
Мельница
Там, за высокими горами
Тетеря
Путешественник
Гоголь
Москвич
Вальс
Нелюбовь
Наш век
Стих
Моему деду
Во сне
«Минуту улучить из тысяч праздных…»
«Меня не звали в гости в этот мир…»
Твой алфавит
Агасфер
Тень матери своей увидела я на крепостной стене
Наши приделы
«Где спрятать я хочу все тайны?…»
«Услышу ль песнь гитары под окном?…»
Всё просто!
Мой Вещий Олег
Я и Ленин
Я купил чёрное платье
В шесть часов вечера
Пророк
Твоя песня
Твой труд – моя отрада
Шекспиру
Я никогда не был в Антверпене
Прощайте!
Весна пришла!
Домой
Пути многотрудному славный венец!
Себе, востоковеду, посвящаю!
Графин
Ждал тебя
Легенда об Ибн Сине
Мой добрый лес
Поэт
Картину ночи сохраню…
Предкам в веках
Я Вас любил!
Кукушка
Песнь вечности!
Волшебная сказка
Однажды
Пристань
Письмо
Наш Театр
Здравствуй!
Единственный поэт
Мы знаем!
Отрывок из книги
На обложке – Раиса Николаевна, моя мама. На детской, завершающей книгу, фотографии тоже мама. До войны оставалось еще 5 или 6 лет, она об этом не знала, но о событиях в мире говорило радио. Среди безбрежных подмосковных лесов, в деревне Годуново под Вереей было еще тихо, немецкие захватчики пришли сюда в 1941 г., от их выстрелов погибли дед Александр и бабушка Ольга.
Дед Николай Федорович накануне войны перевез семью в Москву. Станция «Маяковская» защитила маму во время бомбежек, ее брат Николай Николаевич ушел на фронт, окончил войну в Европе. Отца Петра Ивановича в начале 1950-х назначили заведующим клубом железнодорожников им. В. И. Ленина в Улан-Баторе. Ему дали 25 лет за незначительное дело, вернулся через 3 года после кончины Сталина. Быть может, жизнь отца – это «легенда» без срока давности? Мой двоюродный брат Лев Николаевич стал генеральным директором авиамоторного комплекса «Союз», сестра Марина – заслуженным врачом России. Фото с моей бывшей женой Илоной у памятника «Могила Неизвестного солдата».
.....
Конечно, я писал многие стихи, проходя вместе с родителями через их память и преодоления. Минул почти целый век со времен их детства, и я живу событиями, пережитыми мамой и папой. Это – важный итог моей жизни. Продолжает жить во мне далекий и близкий Вьетнам.
Мне не удалось вместить в сборник многие дорогие мне фотографии родных и друзей – участников и очевидцев обычной жизни и грандиозных событий разных эпох. Но мама с куклой смотрит на нас. Мне хочется верить, что она – тот самый Крош, о котором всем послевоенным поколениям написал Анатолий Рыбаков. Конечно, мы всегда будем оставаться Крошами.
.....
