Читать книгу Милюль - Вадим Шильцын - Страница 1

Поскольку главу «от автора», как правило, никто не читает, я могу написать здесь всё, что заблагорассудится. Могу даже, не глядя настучать пальцем по клавиатуре, чтобы образовались буквы. Орпавмиплонпкгнамсог… стоп! А ну, как прочитают? А ну, как спросят: «Что за абракадабра?» Полбеды ещё, коли спросят. Куда хуже, если, мельком взглянув, не будут ни спрашивать, ни читать. Из-за какой-то присказки, из-за ерунды пойдёт насмарку вся история. И никто не узнает, что за зверь такой – Милюль, и почему сказка, а не повесть, или роман. Останется книжка нечитанной и даже негляданной…

Даже и не знаю, чего бы добавить для пущего завлекалова. Так и видится мне неприятная картина: берётся человек ознакомиться со сказкой, да откладывает и не знакомится. Чего-то его не устраивает. Пугает и другая ситуация: набегут шустрые верхогляды и, не вникая в содержание, давай рассуждать о позициях камасутры, да о рассказчике, который не мог написать по-человечески, а перекорячился и поставил сюжет с ног на голову. Глядишь, за пересудами польза и пропадёт. Али такого не бывало?

Всех вариантов будущего не мог предвидеть даже Улугбек. Поэтому я распечатал дюжину экземпляров и раздал разным людям. Может, чего и подскажут? Ждал-пождал, и дождался дельных советов. Первыми, как и полагается, откликнулись зубоскалы и шутники. Ну и молодцы. Поскольку я сам поржать горазд, то знаю: ничего путного от смехачей, не услышишь. Одно: «бу-га-га». Потом проявились въедливые читатели, и очень помогли полезными идеями на счёт пожилого рака. Вот за это большое спасибо! Единственный минус – в диаметральной противоположности советов. Одни говорят: «Молодец твой рак! Отличный философ и настоящий мудрец. Не то, что некоторые». Другим рак не понравился, и они сказали: «Убери напрочь старого пердуна, чтобы не портил сказку ересями!»

Один мой товарищ (настоящий писатель) поведал секрет успеха: «Ты должен – говорит – схватить читателя за яйца!» Уж, не знаю, как и быть. Допустим, путём литературных манипуляций, мне удалось придать повествованию таковое волшебное свойство. И что в результате? Открывает некто книжку, а я – хвать его средствами текста: «Ага! Попался, читатель? Читай!» – но тут некто книжку закрывает, и со словами: «Фиг ты угадал, я – читательница» – опять же – не знакомится. Всё! Фиаско! Нет мне пользы даже от полезных советов.

Вру! Польза есть. В многочисленных суждениях, и даже порицаниях, я углядел одну общую особенность: никого не удивляют говорящие раки. К словам относятся по-разному, а к самому факту – спокойно. Некоторые, правда, поставили знак равенства промеж точками зрения старика-рассказчика и моими. Так должен заранее предупредить: ничего общего лично я с тем раком не имею! Если он страдает «гуризмом», то я никак не педагог, если он большой и мохнатый, то я – совсем нет, если он одно, то я – другое. В общем, рак это не я, а я – не рак. Куда мне до него! Мне ли открывать новые доктрины бытия? Мне ли быть бунтарём и сотрясателем умов? Увольте. Никогда мне не достичь той глубины и категоричности, с которой членистоногий герой, то есть автор, берётся за сложнейшие философские вопросы.

Я мог бы порой тихо поддакнуть раку-сказочнику, но лишь потому, что мне посчастливилось быть частью гигантского сообщества, увлечённого одним делом. Когда дело не заладилось, решили на него наплевать. Заодно пришлось наплевать и на философскую базу, и на первопричины, и на всё, на чём зиждилась вселенная. Закружилась философская база, завертелась большая доктрина, и злато обратилось в черепки.

Однажды я подобрал замшелый черепок, недавно бывший сокровищем мудрости, и прочёл заглавие: «Краткий очерк истории философии» под редакцией М.Т. Иовчука, Т.И. Ойзермана и И.Я. Щипанова. Издательство «Мысль» Москва 1971». Мне стало любопытно вспомнить, о чём повествовал на 772-х страницах «коллектив авторов, созданный министерством высшего и среднего специального образования СССР»? Оказалось, о самом главном: «Основной вопрос всякой философии имеет две стороны. Первая его сторона – это вопрос о том, что первично – материя или дух, бытие или мышление. … Другая сторона основного вопроса философии – вопрос о том, познаваем ли мир, могут ли представления и понятия людей быть объективной истиной или мир непознаваем и объективной истины во взглядах людей быть не может».

Вот же она, непоколебимая ось мироздания, некогда действующая и отшлифованная до блеска, а теперь заброшенная за ненадобностью. Появился бы в те годы какой-нибудь правдолюб и сказал бы тем авторам: «Всё вы врёте! Никакой это не основной вопрос, а самая настоящая разводка! Вы мне лучше ответьте, кто я такой есть? Откуда я взялся и зачем живу?»

Неужто вы думаете, коллектив авторов, состоящий из десяти профессоров и академиков, кинулся бы отвечать любопытствующему? Да ни в жизнь! Они бы его загнобили, закидали бы позорами и выгнали из всех заведений высшего и среднего специального образования СССР. Вот и вся философия.

Но вселенная дала крен, появились иные смыслы. Глядишь, уважаемые люди в пиджаках кричат, как ни в чём не бывало: «Христос воскресе!» Будто не учились они в высших и средних специальных учебных заведениях, будто не сдавали экзамены по основам философии марксизма-ленинизма и не читали произведение «коллектива авторов», за одно сомнение в истинности которого, они давно бы сидели где-нибудь у одинокого костерка посреди бескрайних пространств молчания и безвестности.

Мне повезло увидать, как стремительно изменились направления праведной мысли. Но и не только мне. Кругом, куда ни посмотри, в повседневных разговорах людей пальму первенства делят инопланетяне, Ленин и Христос. Как иначе? Людям свойственно осмысливать, откуда они взялись, зачем живут и куда направляются, а от официальной мировоззренческой чехарды мозги каждого второго гражданина давно встали раком.

Потому и нет для моих советчиков ничего удивительного в пожилом, многое повидавшем раке-отшельнике, который балует слушателей байками и небылицами. На старости лет он уподобился человеческим сказочникам и, так же, как они говорят про зайчат, лисят и петушков, рассказывает о шестилетней девочке-царевне, ну, и о лягушке, конечно. Нормальное дело.

И всё-таки в присказке следует остановиться на образе жизни той части фауны, где рождался и ковался сей небывалый сюжет. Вопреки своему названию, раки-отшельники очень даже общительные существа. Бывают и среди них одиночки, которым всё вокруг до того осточертело, что глаза бы не глядели, но их единицы. В большинстве своём раки то и дело объединяются в группы с целью обсудить новости, или найти ответы на животрепещущие вопросы современности. Как и у нас, у людей, их взгляды не всегда совпадают. Не берусь утверждать, что основной вопрос философии видится им в том же ракурсе, в каком ставили его Иовчук, Ойзерман и Щипанов, но я неоднократно наблюдал, как эти создания устраивают друг другу нешуточные мордобития. Я имею в виду раков. Как дрались академики с профессорами – я не видал, потому что в 1971-м году был ещё маленьким. Почему бы не предположить, что раки дерутся именно из-за споров об основном вопросе философии? Других-то поводов нет. Природа щедра, угодья обширны, еды достаточно и совсем не нужно перераспределять богатства. Коммунизм, одним словом!

Есть в рачьем социальном обустройстве и ещё один неоспоримый плюс: они крайне редко обижают стариков. Если учесть, что рак-отшельник растёт всю жизнь, и чем он старше, тем больше и сильнее, то кому придёт в голову лезть на рожон? Конечно, можно собраться озверелой толпой и совместно отвалтузить какого-нибудь богатыря, как это случается у нас, у людей, но чего ради?

В свою очередь большой старый рак никогда не будет отнимать домик у меньшего. Зачем ему маленький домик, хоть и чужой? Так что в их, рачьем сообществе удалось изжить две беды: жлобство и бомжей. О дураках и дорогах я не говорю. Хотя, зря. Любой дурак может в этом месте прервать мои благостные рассуждения и заорать: «Что за ерунда? Какое такое социальное обустройство у раков-отшельников? Это гонево, чувак!»

– Извините – отвечу я – ну-ка, перечислите мне, кто наблюдал за раками? Биологи? А где были в это время социологи, психологи и политологи? Кто пробовал внедриться в рачью среду и пожить с отшельниками как Миклухо-Маклай с афроафриканцами, или как Марко Поло среди монголокитайцев? Давайте так же косно, с чисто биологической точки зрения, взглянем на жизнь населения японских островов шестнадцатого века? Что мы увидим? Мы увидим особей, которые хаотично слоняются и немотивированно останавливаются. Они совершенно ни с того, ни с сего дерутся друг с другом, а зачастую и вовсе садятся, где стояли и сутками напролёт неподвижно сидят, что само по себе должно поставить под сомнение наличие не только социального общества, но и самого интеллекта. А вот появились учёные люди, копнули поглубже и, поди ж ты, обнаружили не только разум, но и кромешную мудрость в переведённых на человеческий язык трудах буддийского наставника Банкэя, который утверждал: «Медитация не приближает нас к святости, но ни в коем случае нельзя ею пренебрегать» – Что скажете? Ничего? Ну, вот и медитируйте себе молча, и не поганьте моих святынь, то есть раков.

Впрочем, к чему беседовать с дураком? Неужто мои аргументы и факты на него повлияют? Не повлияют. На этот случай даже есть народная мудрость в виде анекдота: Оторвало мужику голову. Лежит голова на обочине и кричит телу, которое мечется по дороге: «Сюда! Сюда беги! Я здесь!» А туловище бегало, бегало вокруг, да как развернётся в сторону головы, как помчится на неё. Пробежало мимо, чуть ногой не пнуло, да и шлёп в кювет. Голова тогда и говорит: «Зачем я ору? Уши-то на мне!»

Вернёмся к нашим ракам. Так же, как и японцы шестнадцатого века, раки-отшельники довольно много времени проводят в медитации, созерцании и размышлении, что совсем не одно и то же, хоть со стороны и выглядит одинаково. Благодаря этим трём полезным занятиям, они, несомненно, мудрей и ближе к Будде, чем современные люди, пренебрегающие тем, чем не велел пренебрегать знаменитый японский учитель. А он был парень – не промах! Одно лишь его мудрое высказывание куда драгоценнее 772-х страниц устарелого учебника и не только приоткрывает завесу тайны над главным вопросом философии, но и имеет прямое отношение к историям, рассказанным раком-отшельником. И к тем, что уместились в этой книге и к тем, что остались за её пределами.

«Один ученик спросил у Банкэя: «Учитель, а когда я стану Буддой, куда я пойду?» Банкэй ответил: «Когда ты станешь Буддой, тебе некуда будет идти, потому что ты займёшь всю вселенную. Впрочем, не исключено, что ты станешь какой-либо иной сущностью…»