Оглавление
Вадим Валерьевич Черников. Война Сталина, или Тайны, мифы и трагедия Великой Отечественной. Книга первая
Притча о том, как построить и обустроить кукушкино гнездо
Пролог первый. О тайнах и мифах
Пролог второй. Диктатор и его война
Часть первая. Война после войны
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвёртая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Часть вторая. За планом-план
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвёртая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Часть третья. Приглашение и принуждение
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвёртая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава девятая
Список использованной литературы и других первоисточников
Отрывок из книги
Вот уже восемьдесят первый год в поисках ответов о причинах, ходе и трагедии Великой Отечественной войны наша историческая мысль и общественное мнение продолжают – крылом к крылу – нескончаемый полёт над тем самым несуществующим кукушкиным гнездом. Но правда ли его не существует или это просто фигура речи? Ведь понятие это не из отечественного фольклора, а известно нам по замечательной книге Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», не говоря уже про гениальный одноимённый фильм с Джеком Николсоном в главной роли. Эпиграфом – и одновременно названием – книги стала детская считалка: «Кто-то летит на запад, кто-то летит на восток, а кто-то летит над кукушкиным гнездом». То есть в никуда, ведь всем известно, что кукушка гнёзд не вьёт, а подбрасывает свои яйца другим птицам, которые добросовестно сначала высиживают, а затем и выкармливают своего-чужого птенца. При этом сама кукушка-мать старается сразу же вытолкнуть «хозяйские» яйца из гнезда, ну а если она не успевает, за то же самое дело берётся едва вылупившийся кукушонок. Если же ему это не удаётся, то новорожденный террорист применяет иную тактику. Будучи больше и сильнее сводных братьев и сестёр, он немедленно выхватывают пищу у приёмных родителей, лишая её остальных. Когда же кукушонок набирается силёнок, то он просто выкидывает других – хилых-птенцов из гнезда и остаётся единственным дитяткой, которого родители продолжают кормить. Не случайно, видимо, отношение к кукушке в народе настороженное, она стала символом плохого отношения к детям-хотя, если разобраться, о своих-то птенцах оно своеобразно, но как раз заботится-и к семье, а её предсказания о том, «сколько мне жить осталось» вызывают тревогу. При этом ещё и никто не знает, как она выглядит, потому что птица эта исключительно скрытная. Непубличная, как сейчас говорят.
Однако это там, «на диком-диком Западе» всё так просто, в смысле нет так нет. В наших же сказках издревле все всё и всегда находят. Будь то кащеева жизнь, которая на дубе-в ларце-в утке-в яйце-на иглы конце. Или-«за тридевять земель»-самого Кащея и Черномора, щуку-чудесницу или жар-птицу, а то и цветочек аленький. Положено у нас так издавна, чтобы всё нашлось. Правда, если многочисленным Иванам и одинокому Руслану хоть какие то «исходники» или координаты были известны, то «удалому молодцу Федоту-стрельцу» в этом плане повезло меньше всех, ведь царь-«по совету друзей» в лице Яги-дал ему вроде бы изначально невыполнимое задание:
.....
Однако пойдём дальше, ведь мы приближаемся к «вопросам без ответов», которые ставит Симонов в лице Попкова уже не к военным… К кому конкретно также не говорится, но направление понятно: к кому-то повыше руководства армии. Симонов словами Попков адресата-а это конечно же Сталин – «огибает» и напирает на «мы». Кто это «мы»? Попков с Машей? Синцов с Серпилиным? А может Симонов с Серовым? Или всё-таки Сталин, партия и правительство, то есть руководство страны. Естественно, вопрос этот лично к Сталину и ни к кому более: «…обсчитались мы, какая у немца сила, – это верно. Что сила у него огромная, тоже верно. Потому он и пошел прямо с границы ломать нас».
А далее Попков ставит два действительно серьёзнейших вопроса. Первый: «…я так понимаю, что не всё у Красной Армии есть, чему надо быть! Подумать, сколько времени не можем фашиста остановить!» И второй: «А теперь я спрашиваю и прошу за это к ответу: а почему же нам не сказали?.. Почему не сказали по совести? Почему промолчали?» Таким образом Попков, который: «Да я бы на самый крайний случай и эту квартиру отдал, в одной бы комнате прожил, я бы на восьмушке хлеба, на баланде, как в гражданскую, жил, только бы у Красной Армии всё было, только б она с границы не пятилась…» обращается уже к руководству страны-читай к Сталину-которое не подготовило армию к войне, да ещё и народу не сказало о том, что армия к войне не готова. Народу, который готов был армии отдать все силы, имущество и последние накопления, чтобы остановить врага.
.....
