Памятник Ильичу (рассказы)

Оглавление

Валдемар Люфт. Памятник Ильичу (рассказы)

Памятник Ильичу

Когда цветут маки

Тетя Марта

Слёзы моего деда

Старая учительница

Лошадиный друг

Дорога домой

Грустная история

Билет в мусоре

Биографическая справка

Отрывок из книги

Дорога плавно поворачивала вдоль излучины реки. Середина мая. Было тепло, но от реки веяло прохладой и ветерок, влетавший в открытое окно машины, приятно холодил уставшее от длинной дороги тело. Вскоре река осталась позади и шоссе потянулось вдоль давно нетронутых полей. Ровно гудел мотор старенькой ГАЗ-69. Этой машине, наверное, лет сорок. Она была ухоженной и в салоне чувствовался некоторый комфорт. Конечно, это не «Мерседес» и даже не «Опель-корса», но для этих мест газончик был самый подходящий транспорт. «Интересно, – подумал Эвальд, – долго бы выдержали на этих ухабистых грунтовых дорогах полированные и хромированные европейские стиляги?».

– Сколько лет этому газончику? – спросил он Дарбая, своего сокурсника по институту.

.....

Здесь на Джайляу Эвальд познакомился с Дарбаем. Он учился в интернате, но все каникулы проводил у своих родителей на отгоне. Случайно они оказались в одном институте и дружба, начавшаяся в детстве, за время учёбы окрепла. После института их распределили в одну и ту же строительную организацию. Эвальд долго оставался рядовым инженером, а Дарбай сделал карьеру, перешёл работать в райком инструктором. Он далеко пошёл бы со своей способностью аргументированно говорить, деловой хваткой и связями родителей, но пришедшая перестройка распорядилась его судьбой по-другому. Теперь он имел собственное хозяйство. Несколько отар паслись на Джайляу, на восстановленной ферме стояло два десятка коров и старенькие тракторы обрабатывали приватизированную им землю. Дарбай давно звал друга в гости, но у Эвальда не было времени. После каждого письма из Казахстана ему несколько ночей снилось Джайляу. Во сне он лазил, как в детстве, по горам, бежал по пологому склону к видневшимся в лощине юртам, пил из пиалы пахучий терпкий кумыс или наваристый бульон, и просыпался, запыхавшийся от долгого бега и от вкуса кумыса во рту. Наконец-то, у него нашлась возможность вырваться из этого замкнутого круга повседневных забот, пропитанного сыростью и туманом климата, запаха асфальта, автомобильного угара и вони с крестьянских полей. Самолёт перед обедом приземлился в аэропорту южного города, где его встречал Дарбай. Друзья перекусили в ресторане и после трёх часов езды по асфальту свернули на грунтовую дорогу. Они сказали друг другу самое основное, и теперь Эвальд сидел возле водителя, отвлечённо слушал, о чём тот говорил и впитывал в себя окружающий ландшафт, наслаждался ярким солнцем, бившем в лобовое стекло, и свежим воздухом.

– На отгоне моих овец пасут брат и племянник, – рассказывал Дарбай. – Там же дядя пасет свои отары. Ты должен помнить моего дядю. Он ещё получил звезду героя за несколько лет до перестройки. Старый, но крепкий старик. Недавно женился. Официально у него одна жена. Вторая жена у него была ещё при советской власти. Когда его младший брат попал под поезд, осталась жена с ребёнком. Кулантай забрал её к себе в дом. Она родила ему ещё двоих детей. Прошлой осенью новую жену взял. Самому уже под семьдесят, а молодой жене 25 лет. Вдова, но без детей. Кто-то из родственников привез её из города. На сохранение, наверное, – Дарбай засмеялся и продолжил: – Мой племянник тоже недавно женился. Его жена окончила институт, но работу не нашла. Теперь помогает овец пасти. Брат со своей женой тоже здесь, на отгоне. Вчера поставили еще одну юрту для моей семьи. Навес сколотили. По случаю твоего приезда настоящий той будет. Я попросил женщин нарядиться в национальную одежду. Им праздник, и тебе приятно будет.

.....