Оглавление
Валентин Гнатюк. Игорь. Корень Рода
Вступительное слово
Часть первая. Хвалисское море
Пролог. Корень рода
Глава первая. Годовщина Свена
Глава вторая. Мойша Киевский
Глава третья. Новгородская дружина
Глава четвёртая. Переволок
Глава пятая. Шерван
Глава шестая. Хорь и Юлдуз
Глава седьмая. Сварожьи близнецы
Глава восьмая. Прощание
Глава девятая. Последняя битва
Глава десятая. Руяр – дух Вотана
Часть вторая. Долги и расплаты
Глава первая. Возвращение
Глава вторая. Долги
Глава третья. Свара
Глава четвёртая. Прощание
Глава пятая. Уход Ефанды
Глава шестая. Женский огонь
Глава седьмая. Оберег Свена
Глава восьмая. Новый стременной
Глава девятая. Стислав
Часть третья. Огненный переход
Глава первая. Олег Моравский
Глава вторая. Песах
Глава третья. Преследование
Глава четвёртая. Морской поход
Глава пятая. Пиррова победа
Глава шестая. Прорыв
Глава седьмая. Наследник
Глава восьмая. Дань на грецех
Глава девятая. Древлянское полюдье
Глава десятая. Число перехода
Глава одиннадцатая. Огненное сватовство
Глава двенадцатая. Водослав
Эпилог
Словарь
Отрывок из книги
Роман «Игорь. Корень Рода» является третьим в цепочке повествования о первых новгородско-киевских князьях периода становления и развития Русского княжества в IX–X веках. Читатель уже знаком с романами «Рюрик. Полёт Сокола» и «Руны Вещего Олега», написанными нами в соавторстве с Михаилом Николаевичем Задорновым. К великому сожалению, тяжёлая болезнь и преждевременный уход из жизни не позволили Михаилу Николаевичу принять участие в написании книги о князе Игоре. Поэтому данный роман мы посвящаем светлой памяти талантливейшего человека и нашего литературного друга.
Князь Игорь – первый древнерусский князь, чьё имя известно как византийским, так и западным источникам.
.....
Когда стан уже затих, и только дозорные стерегли его сон на высотках и холмах, Гроза бросил наземь две бараньих шкуры и улёгся на них. Теперь можно до полуночной проверки постов спокойно поспать, на таком ложе ни змея, ни ядовитый паук или скорпион не осмелятся потревожить, это Гроза знал ещё с пастушьих времён. Но сон не шёл, снова не давали заснуть мысли и глубоко затаённая неясная тревога.
Когда он услышал от Руяра про дальний поход, то, как всегда, встрепенулось сердце. Видно, не умерла ещё робкая надежда, что удастся узнать что-то о дорогих ему людях. Сколько раз он их вспоминал и думал: живы ли? И перед всяким дальним походом ярче разгоралась в душе надежда.
.....
