Читать книгу Дом их детства - Валентина Марьянова - Страница 1

В одно чудесное солнечное утро две девушки неторопливо прогуливались по парку Измайлово. Разговаривать им не хотелось. Они наслаждались прекрасной погодой, стоявшей в Москве в конце апреля 1984 года.

На некоторых деревьях лопались набухшие почки, и из них показывались нежно салатовые кончики молодых листиков, наполняя парк незабываемым ароматом пробуждающейся природы.

Вид слегка зазеленевшихся деревьев завораживал и настраивал на радостное ожидание чего-то восхитительного.

Обеим подругам было около двадцати лет. Обе были хоть и по-разному, но хороши собой. Девушки дружили с детства, вместе учились в школе, вместе в институте.

У более высокой Маши Разговоровой, светлые от природы волосы были слегка завиты, ресницы и брови аккуратно подкрашены. Судя по светлому плащу с легким перламутровым отливом и шарфу, завязанному вокруг воротника затейливым узлом, девушка шла в фарватере моды. Её романтический образ довершали бордовые, в цвет шарфа, лодочки на небольшой шпильке и миниатюрная светлая сумочка.

Её спутнице – яркой брюнетке Кате Лебедевой не было никакой необходимости подводить ресницы и брови. Она это понимала и явно предпочитала натуральность. Черные полуботиночки с «солдатским» каблучком, классического покроя серые брючки, трикотажный черный жакет в серую мелкую полоску и маленькая черная сумочка больше говорили о практичном стиле их хозяйки, чем о стремлении выглядеть модно.

– Катюш, я хотела про Макса поговорить, – начала Маня, теребя в руках подобранную веточку.

Манюня специально вытащила свою ближайшую подругу на прогулку, очень уж ей хотелось пообщаться «тет-а-тет». Вариант поговорить по душам в транспорте по дороге в институт девушка отмела сразу. Ни в институте, ни дома приватный разговор был просто невозможен. Оставалась только нейтральная территория в выходной день.

– А что про него говорить? Вот придёт, сыграете свадьбу, – Катя аккуратно отщипнула от Машиной веточки набухшую почку, размяла её в руках и с наслаждением вдохнула аромат молодой зелени.

Предмет разговора Максим Губкин скоро должен был вернуться из армии. Он уже написал, что до первого мая точно будет дома. Получалось, что до приезда оставалось максимум два-три дня.

Данный субъект был большой головной болью обеих подруг. Официально его девушкой считалась Маша. Именно с ней он переписывался все два года службы и именно её звал в жены ещё до ухода в армию, а потом и в письмах. Катюшку, в силу проживания с самого раннего детства в соседних квартирах и в силу многолетней дружбы их родителей, молодой человек привык считать практически сестрой. Со временем у Катюшки их детская дружба переросла в серьёзную влюблённость. Парень же отчего-то в качестве второй половинки выбрал ближайшую подругу своей соседки. И хотя два года назад Машка сама была безумно влюблена в Губкина, но открывшееся на каком-то этапе обстоятельство, что Катя также грезит о Максе, не давало ей быть полностью довольной жизнью.

Поскольку Губкин в последних письмах постоянно писал о свадьбе, Маша понимала, что в ближайшее время ей придётся поставить точку в давно мучавшем её вопросе, выходить за него замуж или нет. Но прежде, чем принять окончательное решение, девушка хотела посоветоваться с Катей.

– Кать, я ещё ничего не решила.

– Маш, ну что значит – не решила? Ты его два года ждала. Он тебя любит.

– А ты?

– А что я? Ты переедешь жить к нему. Станешь моей соседкой, и я буду ходить к вам в гости каждый день, – Катино паясничание получилось каким-то ужасно грустным. – Осенью придёт Сашка, позовёт меня замуж, мы тоже сыграем свадьбу.

– Но ты же не любишь его.

– Люблю – не люблю, какая разница. Мне кажется, я вообще никого полюбить не смогу. Так уж лучше выйти замуж за хорошего парня, родить детей и жить, как все нормальные люди, чем до старости ждать принца…

– Особенно, если принц женат на другой, – закончила за подругу Машка. – Ты не забыла про тетю Иру? Она своего сыночку просто так не отдаст. Маменька крепко держит Шурёнка. Тебе еще повоевать за него придется.

– А тетя Надя просто спит и видит тебя своей невесткой! – Катерина не смогла удержаться от ехидной ухмылки.

– Ой, лучше не надо!

Вспомнив о будущих свекровях, девушки развеселились. Обе им казались настолько проблемными, что даже волноваться не имело смысла.

***

Все они с детства жили в одном доме. Этот ведомственный дом заселялся молодыми семьями строителей, которые приехали в Москву по «лимиту» из разных городов России. У кого-то из них первенцы были только на подходе, а основная масса семей уже имела на руках маленьких детей, но, получив квартиры, большинство из них пошли по второму, а кто и по третьему кругу. Так и получилось, что в доме одной большой дружной семьёй жили хорошо знакомые между собой люди приблизительно одного возраста. Их дети, также плюс-минус одинакового возраста, росли, стайками перетекая с этажа на этаж, бегая из квартиры в квартиру. Взрослея, они то собирались в маленькие компашки по интересам, а то объединялись в огромные тусовки.

Года четыре назад небольшая группка, состоящая из двух друзей Максима и Александра, а также двух подруг Марии и Катерины, решила проводить время отдельно ото всех. Ребята поняли, что им скучно в большой и разношерстной молодежной тусовке, гораздо интереснее им было проводить время в таком камерном составе. В их неразлучной четверке ведущей парой были влюбленные друг в друга Маша с Максом. Оба бойкие и открытые, они представляли собой образец безоблачного счастья. По сдержанным отношениям второй пары наблюдательному человеку становилось ясно, больших чувств у Алекса и Катюшки не было. Зато была искренняя дружба и желание поддержать компанию.

***

– Знаешь, Катюш, я не уверена, что у меня к Максу такие же сильные чувства, как у тебя. Мне страшно, что соглашусь выйти за него, а окажется пшик. У меня ощущение, что не своё беру.

Пока Максим был в армии, Маша старалась не вспоминать о нем в разговорах с подругой. Поначалу-то у нее еще была надежда, что всё как-нибудь за два года рассосётся. Однако, хотя Катерина в отсутствие Сашки, который должен был вернуться из армии осенью, и встречалась периодически с парнями, но постоянного, который заставил бы её забыть Губкина, так и не встретила. Катя аккуратно переписывалась с Алексом, и они продолжали считаться «как бы парой».

– Маш, ну какое своё – не своё. Это не ты берёшь, а он тебя зовёт. Он тебя выбрал. И если ты откажешься от Максима, то это совершенно не значит, что он бросится ко мне.

– Катька, да он после двух лет воздержания готов броситься на любое бревно, а не то что на меня или тебя, – засмеялась вдруг Маня. – Знаешь, что! Давай после сессии в июле поедем на море. Пусть Макс побудет один. Вдруг передумает, может, ещё кого найдёт. А мы с тобой проведём месяц на пляже где-нибудь в Ялте или Сочи.

Катерине направление Манюниных мыслей очень даже понравилось. И подруги, бросив неприятную для обеих тему, перешли к обсуждению, куда именно поехать, как найти жильё. Маша очень к месту вспомнила, что её папа едет в Евпаторию по путевке, которая закончится тридцатого июня. Девушкам пришла в голову блестящая мысль, что Машкин папа сможет снять им комнату, встретить их на вокзале и отвезти на место. Это сразу решало проблему поиска жилья в незнакомом городе с чемоданами в зубах. Надо просто попасть в Евпаторию до отъезда папы.

Ехать решили непременно на поезде. Точнее, на поезде настояла Мария. Она с детства плохо переносила самолёты. Поскольку продажа билетов на поезд начинается за сорок пять дней, у девушек было две недели, чтобы определиться с датами, деньгами и уговорить папу помочь с жильём.

От пришедшей так вовремя идеи с поездкой настроение Маши Разговоровой резко улучшилось. И без того солнечный день засиял пуще прежнего.

Катерина обрадовалась отсрочке, предоставляемой поездкой, еще в большей степени, чем ее подруга и невольное препятствие к счастью. Девушке тяжело было представить, что её любимый женится. Мечтать о женатом – непозволительно. Так её учили с детства. Для себя Катюшка уже решила после свадьбы Маши и Макса покинуть их общий дом и переехать жить к тетушке в другой район. А с Машкой они в любом случае будут ежедневно встречаться в институте.

***

Тридцатого апреля демобилизованный солдат возвращался домой. Выйдя из метро, он не стал ждать автобуса, а пошел пешком, внимательно всматриваясь в перемены, произошедшие за время его службы.

В детстве, возвращаясь домой в конце лета от бабушки из Рязанской области, Максимка всегда замечал, как сильно вырастали кусты и деревья, которые обычно подстригались по весне. Сейчас он проходил мимо давно знакомых мест, узнавая их, как старых знакомых, отмечая новые штрихи и радуясь, что в принципе, все осталось по-старому.

Дома никого не было. Макс бесцельно открывал поочередно все ящики и дверцы просто для того, чтобы убедиться, что он дома, что всё по-прежнему, что это не сон. Впустившая его Катюшкина мама сбегала к себе, чтобы разогреть ему что-нибудь поесть, и, что-то рассказывая, хлопотала на кухне.

Губкин не слушал – ему не терпелось остаться одному – при виде гитары его руки буквально ныли. Макс так соскучился по ней. Парень еле дождался, когда добрая женщина уйдет. Пальцы левой руки привычно легли на гриф, правой – пробежались по струнам. Он дома! Какое счастье просто посидеть с гитарой!

По словам соседки Маша с Катей должны были скоро вернуться с учебы. Парень, взяв фотоальбом, пристроился на кухне, чтобы поглядывать на вход в подъезд и не пропустить Машеньку.

Альбом открылся на фотографии с пикника. На ней девчонки не пускают его вымокшего под небольшой навес. Максим вспомнил последнюю вылазку перед армией. Они тогда на майские поехали на озеро шашлыки жарить. Только расположились, разожгли костер, как начался дождь. Катюхе мамапроселоч дала с собой большой целлофан, чтобы на влажную землю постелить под покрывало. Вот он и пригодился. Его использовали в качестве навеса – привязали к веткам кустов. Правда места под навесом было маловато – вчетвером поместиться можно было только стоя, прижавшись друг к другу. Так и пережидали дождь – весело толкаясь и хрустя сушками.

***

Возвращаясь с учебы, подруги гадали, приехал ли Максим, ведь обещал быть до первого мая. «Может, его только выпустят сегодня, а приедет он завтра. Он же далеко служит», – размышляла Катерина, открывая дверь в общий коридор на две квартиры – Губкиных и Лебедевых. Не успела она зайти в коридор и захлопнуть за собой дверь в подъезд, как кто-то сзади обнял её.

– Катюшка, я дома. Я так соскучился, – раздался над ухом знакомый голос.

– Максимка, дурачок, как ты напугал меня, – пискнула Катя, вырываясь из крепких рук.

Максим развернул пленницу к себе и звонко расцеловал в обе щеки. Девушка радостно засмеялась, с жадностью разглядывая среднего роста коренастого парня с веселыми карими глазами.

– Мы так тебя ждали!

– Я видел, вы с Машкой вместе пришли.

– Да, она уже практически дома. Беги скорее к ней.

Максим напоследок чмокнул подругу детства в нос и пулей вылетел в подъезд. Девушка немного постояла, глядя вслед убежавшему парню, и медленно вошла в свою квартиру. Её мама, Светлана Ивановна, услышав, что кто-то пришёл, выглянула из кухни.

– Доченька, – оживленно начала она, – ты знаешь, кто…– увидев лицо дочери, женщина осеклась. – Катенька, ну что ты. Ну, значит, не твой он, раз на Машку смотрит. Вот горе-то. И что ты здесь поделаешь!

– Да ладно, мам, всё нормально. Переживём.

Катя прошла к себе в комнату и села за письменный стол. Взгляд скользнул по аккуратно сложенным тетрадям и учебникам, задержался на желтой настольной лампе и остановился на портрете, висящем над столом. Года три назад Катю нарисовал простым карандашом мамин брат художник. На самом деле портретное сходство было весьма отдаленное, но девушке портрет нравился, она даже гордилась им. Не каждый держит в доме свой собственный настоящий портрет. Катюшка часто разговаривала с той нарисованной девушкой. Та, похожая на Катерину девушка, была умная и волевая, совсем не такая мягкая, как Катюшка. Вот и сейчас, следя за Катей взглядом, она как будто говорила: «Забудь его, живи своей жизнью.»

Возвращение сына Губкины решили отметить вместе с Лебедевыми у себя на даче. Мама Максима, Надежда Васильевна, немного поворчала, что придётся пригласить и Машку, но вариантов у неё не было, сын просто не поехал бы без своей ненаглядной. При наличии одной машины до дачи привычно добирались двумя партиями – обе пары родителей на машине Губкиных, молодежь на электричке.

Приехав, старшие Губкин и Лебедев сразу же деловито отправились в обход по участку, проверяя, как он пережил зиму и к чему следует приложить руки летом. Зеленый двухэтажный домик Губкиных располагался в уютном садовом товариществе. Все шесть соток использовались хозяйственными Губкиными на триста процентов. В дальнем углу участка стояла небольшая тепличка, собранная из автобусных оконных рам. В другом углу разместилась неотапливаемая уличная кухонька со столом под старой яблоней. Еще пара яблонь стояли слева и справа от дома. В центре участка поместился небольшой огородик, окруженный цветочными горками и рабатками.

На первое мая цветов практически еще не было, но летом Надежда Васильевна помимо горок и рабаток, развешивала по всему участку – на заборе, на стенах, на деревьях и на специальных подставках, подвесные горшочки с цветами. Даже грядки с овощами были украшены декоративными цветочками. Будущие украшения в виде рассады пока нежились на теплых подоконниках в квартире Губкиных. На кухонном окне ящички с рассадой овощей и цветов располагались на специально сделанных отцом Максима стеллажах.

Женщины, Надя со Светой, занялись приготовлением еды. Стол решили накрыть внутри дома, т.к. день был хоть и солнечный, но прохладный и ветренный. Максим с Машей и Катей приехали после часа дня, когда всё уже было готово. Поэтому, не откладывая в долгий ящик, сели обедать. Молодого человека сразу же засыпали вопросами особенно мужчины, начавшие вспоминать свои армейские годы.

Маша с Катей, которым немного наскучило слушать военные байки, пошли помочь Надежде Васильевне с едой и посудой. Манюня скидывала с тарелок недоеденное, а Катя тряпочкой с простым мылом намыливала посуду в небольшом эмалированном тазике. Затем, собрав получистые мыльные тарелки, девушки пошли полоскать их на улицу к колонке.

– Пойдём, пройдёмся, – предложила Маша, когда вся посуда была перемыта, – что-то мне тяжко там находиться. Тетя Надя меня не слишком жалует, хоть и молчит пока.

– Да ладно. С чего ты взяла? Она же сама тебя сюда позвала, значит, смирилась и принимает тебя как невесту сына.

– Попробовала бы она не позвать меня, – усмехнулась Машка, – отмечала бы приезд сына без него. Да бог с ней. Меня другое беспокоит.

Девушка замолчала. Подруги дошли до выхода из товарищества и двинулись в сторону леса. Последнюю неделю дождей не было и проселочная дорога была сухая.

– Что тебя беспокоит? – не выдержала молчания Катерина.

– Я даже сформулировать не могу, – Мария тщательно подбирала слова. – Вчера Максим пришёл. Вроде праздник, два года ждала. А я после его ухода полночи уснуть не могла. Я не чувствую того, что было, когда он уходил в армию. Понимаешь? Что-то ушло. Может, мне просто так кажется? Я два года жила с пониманием, что он придет, и мы поженимся. Но мы два года не виделись. Отвыкли друг от друга.

– Ну конечно! Ты просто немного отвыкла, – горячо затараторила Катя. – Сейчас пройдет немного времени, и все станет как прежде…

– Катюха, я не могу понять, почему ты меня уговариваешь продолжать отношения с Максом. Другая бы сделала все, чтобы разорвать нашу дружбу, а ты…Если бы этот придурок влюбился в тебя, насколько было бы всем удобнее!

– Мань, я люблю его таким, какой он есть. И принимаю его полностью. Если Максим любит тебя, значит, я и это принимаю. И я хочу, чтобы он был счастлив. Если его счастье – ты, то я и беспокоюсь, чтобы ты его любила.

– Я всё равно не понимаю твоего фанатичного самопожертвования. Мне кажется, надо бороться за свою любовь. С чего ты взяла, что я смогу сделать его счастливым? Я, которая даже не уверена в своих чувствах к нему! Как ты можешь просто так отдать своего любимого бог знает кому. Если ты так за него волнуешься, так возьми его счастье в свои руки!.

– Я не умею и не хочу бороться, тем более с тобой. Мама говорит, что надо принимать жизнь со всеми ее радостями и проблемами. Если мне суждено быть счастливой, я буду. Ну а если нет…

Маше надоел этот бесполезный разговор. Она даже поворачиваться не стала к еле поспевающей за ней Кате. Девушка вздохнула и, прервав сумбурный поток Катиных слов, перевела разговор на другую тему:

– Нам числа четырнадцатого надо ехать покупать билеты в Крым. Я, наверно, уже говорила тебе, что отцу понравилась идея один-два дня провести с нами вместе?

Как и договорились, подруги купили билеты до Евпатории на двадцать восьмое июня. Получалось, что с Машиным папой они пересекутся на неполный день, т.к. приехать в Крым они должны были в ночь на тридцатое июня. А он как раз в этот день уезжал в Москву.

***

После возвращения Максим не стал долго отдыхать – после дня Победы он вышел водителем на легковушку в автокомбинат. Работа у него была очень удобной, часто выдавались свободные часы ожидания, которые Максим мог использовать по своему усмотрению. Губкин договорился, чтобы иногда ставить рабочую Волгу не в гараж, а около дома. Он часто встречал девушек из института, иногда во время работы, иногда уже после. Вечерами они с Машей гуляли по району, а иногда, когда машина оставалась около дома, ехали погулять в центр. Бывало, что они брали с собой Катю, но чаще она отказывалась, чтобы не мешать влюблённым.

Май и июнь для студентов – время завершения семестра, сдачи всех долгов, зачетов, а затем плавный переход к сессии. Катя с головой окунулась в учебу. Манюня по вечерам её практически не теребила – всё её свободное время было занято Максимом.

Для самой Маши наступило тяжелое время. Она никак не могла понять себя. Девушка и радовалась вернувшемуся жениху, и одновременно понимала, что её отношение к нему незримо изменилось. Он был хоть и изменившийся немного, повзрослевший, но все тот же родной и любящий Макс. И Манюня совершенно искренне приятные были его нежность и любовь. Но внутри нее не было той захватывающей дух эйфории при его появлении, что была когда-то. В душе не было музыки, все стало немного обыденным. И это смущало. Мария несколько раз попробовала поговорить об этом с подругой, но Катя строго стояла на защите интересов Максима и пресекала все возможные Манины попытки.

– Макс, – не выдержала Маша как-то раз, – скажи, ведь ты всё детство провёл с Катюшкой. Вы же все выходные и праздники были вместе. Почему ты не влюбился в неё? И мама твоя Катьку больше любит. Всем родителям – и твоим, и ее, было бы лучше, если бы ты выбрал Катерину.

– Глупая ты, Манька, – Максим даже растерялся, – я ничего не выбирал. Катюха для меня как сестра. За неё голову любому оторву. Вот Алекс осенью вернется, и поженим их. А будет обижать сестрёнку, так и ему башку отверну, не посмотрю, что друг… А ты совсем другое, – парень зарылся лицом в Машины волосы, – я голову оторву любому, кто не то что обидит тебя, а лишь косо посмотрит.

Мария не рискнула дальше продолжать разговор, боясь, что он неминуемо выйдет на планирование совместной жизни. Девушка изо всех сил избегала этой темы, оставляя себе время подумать. В принципе, она спокойно рассматривала перспективу совместной жизни с Губкиным. Первое чувство отстраненности, которое пугало Машу, перед возвращением Максима, давно прошло. Возраст у них подходящий, разница в возрасте два года. Что ещё в жизни надо? И тем не менее, где-то в глубине души плескалось сомнение, и оно никак не хотело отпустить Машу.