Читать книгу С тобой остались навсегда тот шоколадный заяц и ромашки - Валентина Сергеевна Вилеева - Страница 1

Мы два невзрачных силуэта,

Но души наши так ярки.

И от заката до рассвета

Небес простора ждут они.

Синоптики предсказывали дождь, но погода седьмого июня до полудня была к людям благосклонна. Летний небосвод был чист, как настоящая дружба, и светел, как детские мечты. Казалось, будто сама природа вместо слёз дарила уставшим после нелёгкой трудовой недели жителям солнечную улыбку.

Почему бы в такой день не отправиться на природу? Подальше от шумной городской жизни, в края стройных берёз, душистых цветов, свежих трав, незагрязнённых рек, просёлочных дорог, где вместо столичного гула слышно пение птиц и стрекотание кузнечиков. Впрочем, задумчивый солидный человек удостоил визитом обветшалый Картзанск лишь по одной причине – чтобы вместе с семьёй посетить старое кладбище. Уже два с половиной столетия оно располагалось на самой окраине посёлка, нагоняло тоску и вселяло страх в любого, кто решался его проведать.

Высокий, широкоплечий, одетый в опрятный костюм – истинный интеллигент – неспешно подошёл к могиле маленькой девочки. Короткая шевелюра этого хмурого, недавно переступившего за четвёртый десяток, господина была белее снега. Только борода и усы, которые не тронула седина, напоминали, что у него когда-то были русые волосы.

Безмолвно застыв с опущенной головой, мужчина судорожно сжал чёрный зонт-трость в сильной жилистой руке, не выпуская из левой ладони пёстрый пакет.

Он приехал в Картзанск из столицы их славной страны Астранции, Кариненграда, с супругой, Ириной Петровной, да детьми: подростком Вячеславом и восьмилетней Зиночкой.

Славка, парень бледный и долговязый, отличался неуступчивостью и упрямством. Одет он был по последней моде: темная майка с известной рок-группой, джинсы-дудочки, дырявые на линии колен, да блестящие кроссовки. Зина же была приветливым и нежным ребёнком. Голубоглазая, круглолицая, курносая. Русые хвосты её напоминали два весёлых фонтанчика. Зиночке очень шло шёлковое платьице.

Ирина Петровна не обладала выразительной внешностью. Причёска – каре, прямые волосы кофейного цвета, тощее, вытянутое лицо с типичными чертами. На ней неплохо смотрелся классический костюм: серый пиджак и юбка. Но он оказался слишком жарким в такой знойный день. А дорогие туфли на каблуках испачкались в грязи.

Жена вздыхала и тихо ворчала, косо поглядывая на старый гранит. Слава раз пять упрекнул отца в том, что ему пришлось пропустить тусовку с друзьями и загубить начало долгожданных каникул, застряв в этой глуши. Шестого «обвинения» не последовало. У парня сдали нервы, он выплюнул жвачку и, не вынимая из ушей наушников, поплёлся к выходу с недоброй гримасой. Ирина Петровна поддержала недовольство сына: прикрикнула на мужа и, взяв дочурку за руку, поторопилась нагнать Вячеслава. Угрюмый человек не сдвинулся с места.

Он долго всматривался в худощавое лицо девчушки, изображённой на граните, не в силах вымолвить и слова. То ли от ветра, а может быть, от пылевой взвеси по щетинистой щеке покатилась слеза. Прозрачная, скупая, но тяжёлая, в ней было столько боли…

Погружённый в тягостные мысли мужчина не заметил, как над головой столпились тучи, и природа стала вторить ему.

Мелкий дождик в пару минут сменился ливнем. Седой господин раскрыл зонт и, заметив, что памятник начал темнеть, а по лицу «вечной» малышки потекли прозрачные струи, закрепил пакет на ручке зонта и укрыл гранит от дождя. Он не сводил с портрета воспалённых глаз, в них томился груз вины…