Читать книгу Фанни Каплан. Загадка женщины с зонтом - Валерий Бурт - Страница 1

Начало ХХ века. Россия охвачена революцией. Манифест Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка» не снизил волну народного недовольства. В ответ на дарованные царем свободы – слова, собраний, союзов – гремят выстрелы, рвутся бомбы, газеты пестрят траурными рамками: террористы убивают одного важного сановника за другим.

В рапорте минского и киевского губернатора Павла Курлова от двадцать третьего декабря 1906 года говорилось: киевский полицмейстер донес, что 22 сего декабря, в 7 часов вечера, в 1-й купеческой гостинице на Подоле, в доме № 9, произошел сильный взрыв. Из пострадавшего номера выскочила пара и бросилась на улицу, но там женщина была задержана собравшейся публикой и городовым Плосского участка Брагинским, а мужчина скрылся. При обыске у задержанной женщины найден револьвер, «браунинг», заряженный восемью боевыми патронами, паспорт на имя Фейги Хаимовны Каплан, девицы, 19 лет, модистки, выданный Речицким Городским Старостою Минской губернии 16 сентября 1906 г. за № 190, а также чистый бланк паспортной книжки, обложка которого испачкана свежей кровью…

О других подробностях происшествия сообщили газеты от двадцать шестого декабря: «В момент взрыва из дверей гостиницы выбежала какая-то молодая женщина и побежала по тротуару, вслед ей с лестницы гостиницы слышался чей-то голос: «Держи, держи!» Бежавшую женщину схватил случайно проходивший мимо крестьянин; женщина кричала: «Это не я сделала, пустите меня», но ее задержали с помощью подоспевшего городового… Задержанная сказала, что ничего не знает, а как только увидела огонь, бросилась бежать из номера. Вызванный врач «скорой помощи» сделал раненой перевязки, найдя у нее поранения или огнестрельным оружием, или же осколками бомбы».

В гостинице Каплан находилась с Виктором Гарским по кличке Мика – снимая номер, он предъявил портье паспорт на имя Зельмана Тома, – выходцем из Бессарабии, который был старше ее на два года. Бомбу, скорее всего, собирал именно он – товарищ Фанни по партии анархистов. Впрочем, девушка была связана с Гарским не только политическими убеждениями, но и пылкими чувствами.

Каплан препроводили в Лукьяновскую тюрьму, сфотографировали, дактилоскопировали, описали приметы: «Рост около 156 см, телосложение среднее, лицо бледное, глаза продолговатые, карие, с опущенными уголками, волосы темно-русые, над правой бровью рубец от раны».

Длившееся неделю расследование установило: бомба предназначалась для киевского, подольского и волынского генерал-губернатора Владимира Сухомлинова.

На допросах Фанни ни в чем не созналась и подельников не выдала, в том числе и своего возлюбленного, который, сбежав из гостиницы, залег на дно и не подавал вестей. Про себя лишь сообщила, что постоянно живет в Одессе, в доме тридцать восемь по Разумовской улице на Молдаванке. Отец – учитель хедера, еврейской религиозной начальной школы. Кроме нее в семье еще семеро детей.

К анархистам Фанни попала случайно. Выучившись на белошвейку, устроилась в одесскую мастерскую. Но бесконечные взмахи иглой навевали глубокую тоску и казались каторгой: девушка еще не подозревала, что вскоре это слово обретет для нее буквальный смысл.

Новая компания «ниспровергателей основ» пришлась ей по вкусу – в боевой организации состояло немало энергичных молодых людей. Об опасности вчерашняя белошвейка не задумывалась, а атрибуты тайны – явки, пароли, револьверный блеск, собрания в укромных местах – будоражили кровь миниатюрной пышноволосой брюнетки, получившей кличку Дора. Присутствие же Гарского заставляло трепетать девичье сердце…

Дело Каплан военно-полевой суд рассматривал тридцатого декабря 1906 года. Пятеро офицеров – полковники Немилов и Липинский, подполковник Пацевич, капитаны Богатырев и Тиньков – решили судьбу мещанки, «именующейся Фейгой Хаимовой Каплан, преданной суду начальником войск Киевского гарнизона по обвинению в изготовлении, хранении, приобретении и ношении взрывчатых веществ с противною государственной безопасности и общественному спокойствию целью». Ее лишили всех прав и состояния и обрекли на бессрочную каторгу. Приговор был «обращен к исполнению 8 января 1907 года».

К месту своего вечного пристанища Каплан предстоял мучительный путь пешком, ибо как «склонная к побегу», она должна была проделать его в ручных и ножных кандалах под охраной – в далекое Забайкалье. В длинное путешествие осужденные пускались не сразу – долго, порой месяцами ожидая, когда их включат в этапную партию. Подробности изнурительной дороги Каплан неизвестны. Но скорее всего, большую часть огромного пути она и впрямь преодолела пешком, так как добралась до Нерчинской каторги лишь двадцать второго августа 1907 года.

Ее определили в Акатуйский острог, куда помещали политических и лиц, осужденных за подрыв – часто в прямом смысле – государственных устоев.

Тюрьма вместе с деревянными постройками примыкавшего к ней поселка: домами и службами администрации, казармой конвойной команды, располагалась в угрюмой глуши – котловине, окруженной со всех сторон сопками. До Читы шестьсот с лишним верст, единственная местная достопримечательность – могила декабриста Михаила Лунина.

Вскоре Каплан перевели в Мальцевскую тюрьму, где сидела известная эсерка Мария Спиридонова, совершившая теракт против усмирителя крестьянских восстаний в Тамбовской губернии Гавриила Луженовского. Ее приговорили к смертной казни, замененной вечной каторгой. В заточении Фанни со Спиридоновой сблизились.

Поразительный факт: Мария, завоевавшая огромную популярность благодаря громкому судебному процессу, и другие осужденные не брели в Забайкалье как Каплан – пешком и в кандалах, а ехали в пассажирском поезде! Ожидая появления знаменитой эсерки, на станциях собирались огромные толпы. Увидев ее, люди начинали восторженно скандировать: «Да здравствует Спиридонова! Привет Спиридоновой!» Они осыпали ее цветами, подарками, кидали свертки с едой.