Оглавление
Валерий Есенков. Скитания. Книга о Н. В. Гоголе
Глава первая. В доме Погодина
Глава вторая. Дали незримые
Глава третья. Проводы
Глава четвертая. В Петербурге
Глава пятая. Встаньте! Идите!
Глава шестая. Разборы первого тома
Глава седьмая. Долгие сборы
Глава восьмая. Сожжение
Глава девятая. В Риме
Глава десятая. Возлюбите меня!
Глава одиннадцатая. Переписка с друзьями
Глава двенадцатая. Ответ
Глава тринадцатая. Размышления
Глава четырнадцатя. Диалог
Глава пятнадцатая. Исповедь
Глава шестнадцатая. Возвращение
Глава семнадцатая. В карантине
Глава восемнадцатая. У Сабанеева моста
Глава девятнадцатая. На родине
Глава двадцатая. Придорожная Русь
Глава двадцать первая. Загадочный посетитель
Глава двадцать вторая. В Петербурге
Глава двадцать третья. Бестолковщина
Глава двадцать четвертая. С друзьями
Глава двадцать пятая. Тревоги и колебания
Глава двадцать шестая. Кому же читать?
Глава двадцать седьмая. В Калугу
Глава двадцать восьмая. В Калуге
Глава двадцать девятая. В саду
Глава тридцатая. За конторкой
Глава тридцать первая. Пустой разговор
Глава тридцать вторая. Наставленье
Глава тридцать третья. Возвращенье
Глава тридцать четвертая. Первые пробы
Глава тридцать пятая. Тупик
Глава тридцать шестая. Приготовление
Глава тридцать седьмая. Напрасные хлопоты
Глава тридцать восьмая. Растерянность
Глава тридцать девятая. Остановка
Глава сороковая. В пОдольске
Глава сорок первая. Дорога, дорога
Глава сорок вторая. Обед с губернаторшей
Глава сорок третья. В пустыни
Глава сорок четвертая. У Киреевского
Глава сорок пятая. Родные места
Глава сорок шестая. Бедность да бедность, хуже врага
Глава сорок седьмая. Уголок процветания
Глава сорок восьмая. Просветление
Глава сорок девятая. Досуги
Глава пятидесятая. Домой
Глава пятьдесят первая. Возвращение
Глава пятьдесят вторая. У Смирновой
Глава пятьдесят третья. У Степана
Глава пятьдесят четвертая. У Щепкина
Глава пятьдесят пятая. Клевета
Глава пятьдесят шестая. У Аксаковых
Глава пятьдесят седьмая. Как перст
Отрывок из книги
Уже получив в руки пропущенную рукопись первого тома, Николай Васильевич, неожиданно для себя, с болезненной остротой ощутил, что вечное им кое-где позабыто. Сомнения тотчас одолели его, и если бы у него завелось кое-какое имущество, он бы не то что без сожаления, а прямо с облегчением, с радостью отдал всё это имущество на одном непременном условии: чтобы до времени, покуда он справится со своими сомненьями, не печатать никаких своих сочинений, в первую очередь именно «Мертвые души».
Однако же у него не было нажито никакого имущества. Ему было буквально не на что жить, не говоря уж о том, что и ни копейки не наскреблось на уплату самых неотложных долгов, не выплатить которые было бы прямо бесчестно, как не было и ни копейки, чтобы побыстрее собраться в дорогу, в которую он перед тем не хотел и без которой теперь, казалось ему, уже задыхался. Тем более не говоря уж о том, что на свете не было места, где бы приняли это имущество на условии исполнения его пожеланий и просьб.
.....
Благодаря этой не поддающейся излечению страсти он имел терпение проживать по-прежнему в мансарде Погодина, несмотря на попреки, что он у него задаром живет. Однако, в иные минуты терпение изменяло ему. Схвативши в портфель свою рукопись, он стремглав убегал к кому-нибудь из московских друзей, чаще других устремляясь к Аксаковым, у которых обедал и после обеда, запершись на просторе в кабинете хозяина, марал свою рукопись и выправлял подходившие по частям корректуры.
В корректурах он выискивал не столько типографические ошибки, сколько свои проскользнувшие мимо огрехи в словах и в целых мыслях, благословляя судьбу, что Сергей Тимофеевич, прямая противоположность Погодину по части приобретательства, считал своим священнейшим долгом соблюсти для него мертвую тишину и в чрезмерности своей страсти воевал с малейшим шумом и шепотом в доме.
.....
