Читать книгу Дятлов Посох - Валерий Капранов - Страница 1

Успокойтесь и не падайте в обморок…

– Привет, мои дорогие! – я была вне себя от радости, когда отыскала их столик в дальнем углу кафе.

– Привет, пропажа, – ответила Геля, выскальзывая из-за стола, и мы обнялись, как и полагается давно навидевшимся подругам. – Ну, наконец-то ты снова с нами. Рада видеть тебя, такой же весёлой и неунывающей. Ты прямо светишься, словно солнышко в ясную погоду. Не поделишься секретом, где раздают такое хорошее настроение?

– И я тоже рада тебя видеть, Аня, – сказала Нина, принимая меня после Гели в свои объятья. – А мы, тут всей нашей честной компанией гадаем, по какому поводу ты нас сюда сегодня пригласила?

– Давай, колись, что такого случилось, и почему ты так сияешь? – спросила Геля, сгорая от нетерпения. После дружеских обнимашек мы уселись за столик, и она передвинула ко мне высокий стакан с молочным коктейлем. – Что за событие? Не томи, давай рассказывай поскорей. Мы тут уже битый час ломаем светлые головы над тем, что такого невероятного могло произойти, чтобы наша царевна несмеяна, вдруг взяла и решилась выйти из заточения. Того и гляди, мозги закипят от напряжения. Выдвигаем самые нелепые и неправдоподобные версии, и никак не можем прийти к единому мнению.

– Не спешите. Прошу вас немного потерпите, и вы всё узнаете, – мне самой было трудно сдержаться, чтобы не огорошить их и не выложить всё им сразу. – Я за тем вас сюда и позвала, чтобы сделать вам сюрприз. Иначе, будет не интересно.

За столом нас сидело трое, а молочных коктейлей и блюдец с пирожными было расставлено на пять персон. По крайней мере, для окружающих это воспринималась именно таким образом. Если бы кто-то из них, обратил на нас внимание и задался вопросом: «Почему именно пять стаканов», то возможно бы он подумал, что мы ждём ещё двоих. Но, на самом деле, все было по-другому.

Если вы не читали предыдущих книг, и со мной ещё не знакомы, то давайте знакомиться. Меня зовут Аня Жаворонкова. Помимо того, что я обычная девочка и ученица средней школы, ко всему прочему, я ещё обучаюсь ведьмовскому ремеслу у своей наставницы. Моя наставница Анна, если вы не заметили, то обращаю ваше внимание на то, что мы с ней тёски, кроме магических практик, по совместительству работает в детской художественной студии, она преподаёт там будущим Репиным, Шишкиным и Айвазовским живопись и графику. Как начинающая художница, я тоже у неё учусь. Итак, я начинающая ведьма и начинающая художница – два в одном. А это мои подруги, Геля и Нина. Они тоже ведьмочки, и у каждой своя наставница. У Гели наставницу зовут Ляля. Она красивая, как персидская царица и работает художественным руководителем в Театре Юного Зрителя. Геля учится у неё актёрскому мастерству. И уже премного в этом преуспела. Наставницей Нины стала Надежда – элегантная и эрудированная особа. С виду, вылитая аристократка самых чистых и благородных кровей. А работает обычной служащей в детской библиотеке. Вот так, посмотришь на них, на наших наставниц и ни в жизнь не догадаешься, что перед вами не просто женщины, а самые, что ни на есть настоящие ведьмы. Только чтобы не вводить вас в заблуждение, сразу хочу вам пояснить: ведьмы – это не те, кто варят в котле ядовитое зелье, летают на мётлах, злобно хохочут и налагают на всех заклятья, грозясь превратить вас из человека в жабу. Нет. Ведьмы – это мудрые девушки и женщины, которые обладают сверхъестественными способностями, и в отличие от большинства людей, обычно ведают, что делают. От того, что ведают – потому и ведьмы. Теперь, надеюсь, вам понятно.

Ну, так вот. О чем, я? Ах, нуда, о стаканах и пирожных… Почему их по пять, если мы за столом сидим втроём? Дело в том, что наш мир очень сложно и хитроумно устроен, и на самом деле он далеко не совсем такой, каким вы привыкли его воспринимать. Как я уже сказала, есть люди, которые обладают сверхъестественными способностями. И для них не секрет, что кроме нашего, есть и другие параллельные миры. Они, как и наш, точно так же обитаемы, и как квартиры в многоэтажном и многоподъездном доме, тесно с вязаны между собой коридорами и проходами. В некоторых из них живут причудливые создания. А наряду с ними и такие же, как и у нас птицы и звери. Только, в отличии от наших, они могут общаться на человеческом языке. Или же, это наши люди, могут общаться на языке этих зверей, и сами этого не понимают. Это сложный и очень глубокий риторический вопрос: чей язык появился раньше и стал для всех изначальным? Оставим его для филологов и ученых, так как в данный момент речь не об этом. Иногда жизнь полна чудесами и неожиданными сюрпризами. И случается так, что на перекрёстках судеб встречаются представители двух миров. В процессе общения люди и звери, начинают догадываться и чувствовать, что их объединяет нечто общее. Это общее превращается в искреннюю и бескорыстную дружбу. Между ними завязываются тесные отношения, которые перерастают неразделимый и нерушимый союз, и они становятся двумя половинками единого целого – человек и представитель другого потустороннего, будь он говорящим зверем или птицей.

Этих зверей или птиц, в нашем круге посвящённых в магические таинства людей, зовут – проводниками. Почему, проводниками? Потому что, являясь в наш мир, они находятся в другой плотности, и для обычных людей они не видимы. Это свойство, им позволяет проникать везде, узнавать самые сокровенные секреты и иметь доступ к любой информации. Если вам будет нужно, они проведут вас куда угодно, кратчайшими и безопасными путями, и уберегут от опрометчивых действий и от неприятностей. У Гели таким проводником, является серая говорящая ворона. Её зовут, Маргарита. Между собой мы зовём её, Марго. А вот у Нины, проводником стала её красноухая черепаха. Её зовут, Марфа. В отличие от Марго, она видима, так как давно уже адаптировалась в нашем мире, и при этом чувствует себя вполне комфортно.

Надеюсь, теперь вам понятно, почему на столе стоит пять молочных коктейлей и пять пирожных. У тех, кто не читал обо мне предыдущих книг, может возникнуть вполне своевременный вопрос: «А, как же ты, Аня? Где твой проводник? Или тебе не повезло, как твоим подругам?». Ответы на эти вопросы причиняют мне боль и ранят душу. Но раз вы спросили, я найду в себе силы вам ответить. Как и подругам, мне несказанно повезло. Судьба подарила мне уникальную возможность. Оказавшись однажды в Навьем Мире мне довелось повстречать остроумного, храброго, милого, пусть немного хвастливого, и озорного, оно тем не менее, восхитительного рыжего кота. Его звали, Бенджамен Ахмед Хосе Луис Мария Санчес. Чтобы не утруждать нас долгим проговариванием всех имён и не стеснять в общении, он любезно позволил нам называть себя, скромным и благородным именем, Вениамин. В последствии это имя к нему так и привязалось, и он стал для меня самым верным и надёжным другом. Я в нём души не чаяла.

Но, к сожалению, счастье моё оказалось недолгим. Так получилось, что нам с нашей дружной компанией довелось стать свидетелями коварного преступления. Один заграничный барон, который состоял на службе тайного мистического ордена, приехал в нашу страну, чтобы похитить древнейший волшебный артефакт, Веретено Судьбы. Не буду долго и подробно рассказывать о том, через что нам пришлось пройти, чтобы разыскать похитителей и его вернуть, но суть в том, что итоге нам вместе с Вениамином, довелось оказаться одним и противостоять барону. Защищая меня, и спасая жизнь беззащитной девочки Вари, которую барон захватил в заложники, Вениамин пожертвовал ради нас своей жизнью, и был сброшен злодеем в пропасть. Как и должно было быть, в конечном итоге мы победили. Барон с позором бежал, а мы вернули на место Веретено Судьбы. Вернувшись домой, после горькой утраты, я поняла, что отныне уже смогу быть такой же, как прежде, и поэтому большую часть времени проводила дома в одиночестве, погруженная в воспоминания о случившейся трагедии, и по мере возможной избегала общения с внешним миром и со своими подругами. Мне не хотелось омрачать их компанию своим унынием, и как бы они не были искренни в проявлении ко мне сочувствия, мне не хотелось, чтобы меня жалели.

Но, когда ты не хочешь смиряться с тем, что якобы уготовано тебе судьбой, и не позволяешь невзгодам, словно о половую тряпку, вытирать об тебя ноги – Вселенная чувствует твою несгибаемую волю и отвечает тебе взаимностью. Наш мир полон тайн и загадок – и, если ты веришь в чудо, он непременно тебе его явит. Я очень надеялась и несмотря ни на что, верила… И вот, вчера это чудо ко мне явилось.

– Ну, долго ещё нам террпеть? – вперилась взглядом в меня Марго, дефилируя по столу туда-сюда, словно от это время должно было бежать быстрее. – Не знаю, как вам, а мне этого террпения уже не хватает.

– Если тебе не хватает, – подтрунила над ней Геля, – попроси взаймы у Марфы. У неё этого терпения столько, что хватит ещё на сто таких ворон. Правда, Марфа? От тебя ведь не убудет?

– Да… Если тебе и в правду нужно, то обращайся, – уловив шутку Гели, черепаха решила её поддержать. – Мне не жалко. Бери сколько хочешь. А я потом, себе ещё намедитирую. В отличие от некоторых, у меня с этим нет никаких проблем.

– Ага. Знаю я эти твои медитации, – съязвила ворона в ответ, не желая оставаться у черепахи в долгу. – Будь у меня такой панцирь, я бы тоже, только и делала бы, что что ела до отвала, да сладко спала, посапывая в две дырочки. Ой. Простите меня за мой французский – не спала бы, а медитировала…

– Будь у тебя такой панцирь, то ты бы не взлетела, – флегматично заявила ей Марфа, пропуская вороньи колкости мимо своих красных ушей. – А если бы даже и попробовала, то вряд ли смогла улететь далеко. Хотя… ход твоих мыслей, подталкивает меня, к неким весьма интересным размышлениям. Марго, ты никогда не задумывалась, как появились драконы?..

– Да ладно, вам. Хватить уже, – поспешила остановить их Нина, пока их дискуссия окончательно не перешла в псевдонаучный зооморфический диспут. – Если вам так хочется поупражняться в остроумии, то предлагаю назначить для этого другое время и выбрать место. А сегодня у нас событие. В кой-то веки, Аня решила выйти в люди и теперь мы снова вместе. Проявите хоть чуточку уважения. Ведь всем интересно, что за сюрприз она нам приготовила.

В её восторженном взгляде поверх очков, я уловила поддержку, и мне показалось, будто она меня подбадривает, словно неявно намекает, скорее явить им обещанный сюрприз. Я посмотрела на часы, и чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, подняла указательный палец, фокусируя всех на предельную готовность. До явления чуда, оставалась всего одна минута. Концентрируясь на секундах, я мысленно повела обратный отсчёт, и не смотря на усилия, напустить на себя серьёзный вид, меня распирало от лучащегося изнутри счастья, и я не смогла сдержать торжественной улыбки.

– Какая-то она черресчурр довольная, – поделилась со всеми Марго своими наблюдениями. – Чует моё бедное сердечко, сейчас что-то произойдёт. Ой, не к добру это. Ой, не к добру…

– Тадам!!! – торжественным голосом объявила я, хлопнула в ладоши и развела руками…

– Успокойтесь, прошу вас не вставать и ни в коем случае не падать в обморок, – услышали все сидевшие за столом, до боли знакомый голос. – Да-да… вам не померещилось. Это, действительно, я. Живой, здоровый, целый и невредимый.

– Вениамин?!!…

– Он самый, – кот довольно сощурился и с гусарской бравадой расправил усы, – собственной персоной.

– Но, карр? – поперхнулась ворона. – Как тебе удалось выжить? Ведь все считали, что ты погтиб.

– Мр-р-р… Это отдельная история, – ответил Вениамин, подождал пока я подвинусь и запрыгнул ко мне на диван. – Для начала, неплохо было бы подкрепиться. Так, что тут у нас?..

Он деловитым взглядом окинул столик и с недоумением посмотрел на меня.

– А вот сейчас было обидно. Почему только пять коктейлей? Что воскресшим котам коктейлей не положено?

– Не обижайся, Вениамин. Сейчас всё будет, – пообещала я, жестом подзывая к столику официантку. – Я не хотела испортить сюрприз. Потому и не заказала. Сейчас закажу. Девушка, будьте добры, принесите ещё один молочный.

– Что-нибудь ещё? – не отрывая взгляда от блокнота, спросила официантка.

– Вот только не нужно никаких пирожных, – категорически заявил кот и бегло пробежался взглядом по ламинированной карточке с красочным меню. – Вместо него, закажи мне лучше порцию взбитых сливок. И попроси, чтобы ничем не поливали. Кстати, а как вы все, насчёт мороженного? Раз уж мы празднуем моё воскрешение, кто-нибудь составит мне компанию?

Понимая, что официантка его не может видеть, вопрос Вениамина поставил нас в тупик. Ответить ему напрямую мы не могли, так как в глазах работницы кафе это выглядело бы по меньшей мере странно – если бы три, с виду приличных девочки, общались в её присутствии с пустым местом на диване. Поэтому, чтобы её не шокировать, я озвучила его вопрос:

– Кто-нибудь хочет мороженного?

– Мне не нужно, – замотала головой ворона. – Не понимаю, чего такого особенного вы в нём находите. Для молока – слишком холодное и густое. А для снега – слишком липкое и жирное. И между прочим, не самая полезная еда для желудка и для горла.

– А я, буду, – вопреки её доводам, сказала Геля. – Так уж и быть, составлю вам компанию.

Нина вопросительно посмотрела на Марфу, поглощённую поеданием бисквитного пирожного. Догадавшись, что от неё тоже ждут ответа, черепаха повернула к Нине перепачканную кремом мордочку и два раза моргнула – что означало «нет».

– Ну, раз так, то я тоже не откажусь, – поддержала нас Нина, в знак солидарности с Вениамином.

– Хорошо, – кивнула официантка и принялась записывать. – Значит, вам ещё три мороженных.

– Не три, а четыре, – поправила её я.

Может быть, это прозвучало чуть более настойчиво. Но от того, как она на меня посмотрела, было заметно, что девушка удивлена. В её голове, случился сбой. На лицо было явное несоответствие с законами привычной для общепита математики. Задачка, которую ей предстояло решить, имела весьма запутанные условия: за столом сидит три девочки, а молочных коктейлей и пирожных пять. А теперь ещё снова один коктейль. Выходит, по два на каждую – что вполне логично. Но, четыре мороженных на троих не делится.

– Точно, четыре? – настойчиво переспросила она.

– Точно, – убедительным тоном подтвердила я. – И ещё, будьте добры, принесите порцию взбитых сливок. Только, пожалуйста, ничем их не поливайте.

– Сливок, одну порцию? – официантка подозрительно вскинула бровь. – Не четыре?

И получив подтверждение, окончательно сбитая с толку, отправилась за заказом. Когда она вернулась к нашему столику с переполненным подносом, её ожидало очередное потрясение. С тем, что мы странные, она вроде мысленно уже смирилась и старалась вести себя с нами сдержанно. Хотя было заметно, что девушка всё же слегка раздражена. Но, когда она увидела Марфу, с довольным видом копошащуюся в десертной тарелке в крошеве бисквитного пирожного – то, поймала себя на том, что это стало той каплей, которая перевесила чашу весов её терпения.

– Вы что тут устроили, девочки? Немедленно прекратите, – задыхаясь от негодования, возмутилась официантка. – У нас здесь кафе-мороженное, а не контактный зоопарк. Вы, что не видели на двери значок, что сюда нельзя заходить с животными?

– Там на значке нарисована собака, а не черепаха, – поправляя очки, педантично заявила Нина. – О том, что в общественные места нельзя ходить с черепахами, нигде ничего такого не написано.

– Да, не написано, – вынуждена была согласиться с ней официантка. – Но, это всё равно неправильно. Про крокодилов там тоже ничего не написано. Но это же не значит, что можно с собой приводить в кафе крокодилов.

На самом деле, по натуре она была девушкой не вредной и видно решила, что данное недоразумение можно уладить без лишнего шума и без скандала.

– Давайте, так, – обратилась она к нам уже более мягким тоном, – я сделаю вид, что ничего не видела, и не буду ни о чём сообщать администратору, а вы в свою очередь, уберёте со стола черепаху и не будете привлекать к себе внимания. Договорились?

Поскольку Марфа уже наелась нам это ничего не стоило. Она так и так, по причине отлаженного веками метаболизма, поле сытного обеда, с минуты на минуту, должна была погрузиться в блаженственную «медитацию». Убедившись, что Нина убрала черепаху, в лежащий рядом с ней рюкзак, официантка поблагодарила её за понимание и переключилась на обслуживание соседних столиков.

– Ну вот, дожилась, в кой-то веки меня сравнили с собакой… – проворчала Марфа, когда девушка отошла на почтительное расстояние и не могла её услышать.

– Не расстраивайся, голубушка, она это не со зла, – выразил Вениамин ей своё участие, потирая лапы и облизываясь на сливки. – Просто её возмутили твои манеры. А если быть более точным в определениях, то их отсутствие. Заверяю тебя, что если бы ты, как и все посетители, пользовалась столовыми приборами, то возможно, она бы тебя даже не заметила.

– Ох, болтун, – без тени обиды ответила ему Марфа и широко зевнула. – Каким был болтуном, таким и остался. Вместо того, чтобы ёрничать, лучше поведай нам, куда ты запропастился и, как тебе удалось выбраться из этой передряги живыми и невредимым. Знал бы ты, каких хлопот ты доставил нам своими исчезновением. И как мы все за тебя переживали. В особенности, Аня…

– Ладно, ладно… – остановил её кот – предлагаю на этом лирическую часть закончить. Я безмерно вам всем благодарен за вашу заботу об Ане и светлую память обо мне. Но если вы настаиваете, чтобы я ради вас отложил эту божественную трапезу и незамедлительно приступил к душещипательному повествованию о своих злоключениях и невзгодах… – он изобразил на свой хитрой мордахе прискорбную мину и, как хороший актёр, по реакции слушателей оценил насколько ему удалось завладеть их вниманием. – Что ж… пожалуйста. Ради вас я на всё готов. А, мороженное… – он с сожалением посмотрел на него, тяжело вздохнул и облизнулся. – Подумаешь, какое-то там, мороженное. Ведь оно, даже после того, как растает, всё равно годится к употреблению. Зато, горло потом не заболит. Правильно, я говорю, Марго?

– Бедный котик, – с иронией посочувствовала ему ворона. – Одолели его с расспросами. Не дают ему сладенькому поесть мороженного. Да, ты кушай, Венечка. Кушай… Мы уж, так и быть, подождём. Кушай, рыженький котя, пока оно не растаяло. Что нам несколько жалких минут. Главное, что цел и ты снова с нами. Ради этого мы готовы тут просидеть хоть целый день.

– Может уже хватит паясничать и ломать комедию, – высказалась Геля, призывая всех к порядку. – Сидеть тут целый день никто не собирается. Между прочим, у меня через два часа репетиция в театре. А что касается взбитых сливок и мороженного, то лишать тебя удовольствия, насладиться лакомствами, было бы несправедливо по отношению к тебе и неправильно. Давай уже, не томи душу, ешь свои деликатесы и рассказывай. Можно ведь совмещать приятное с полезным.

– Можно, – согласился с ней кот, зачерпнув ком эфирного тела сливок лапой, облизал её и зажмурился от удовольствия. – Мр-р-р… Вот она, высшая стадия блаженства.

Для тех, кто ещё не посвящен в то, как питаются в нашем мире проводники, я поясню: поскольку они здесь находятся в телах, соответствующих другой плотности, то не могут питаться естественной для нас, грубой пищей. Все физические плотные тела, которые мы видим вокруг, обладают подобно луковице многими оболочками, отличающимися друг от друга разными свойствами и разной плотностью. И поскольку проводники приходя в наш мир, остаются в привычном для них астральном теле, то питаясь, они потребляют не сам продукт, а его невидимую для нас астральную оболочку. Причём, для тех людей, кто не имеет способностей этого увидеть, продукт с которого проводники съели его ауру, будет по-прежнему выглядеть целым и нетронутым. Вот только полезных свойств в нём больше не останется. А так, по внешнему виду, вполне себе съедобный. Но есть его, я бы вам не рекомендовала. И поверьте, я знаю, о чём говорю…

– Ну, так вот, когда я подкрался, и прыгнул на барона, не думая о последствиях, я что было сил, вцепился когтями и впился клыками ему в руку, – Вениамин, вздыбив шерсть, возбуждённо вытаращил глаза, не обращая внимания на то, что в этот момент его губы и нос были перепачканы мороженным (если вы были внимательны и уловили суть, о чём я вам говорила, то не самим мороженным, а его астральной оболочкой). – Не в силах стерпеть эту боль, он завыл, как мальчишка, у которого угнали велосипед, и наотмашь стряхнул меня с уязвлённой руки. О том, что со мной произошло я понял уже, находясь в полёте. Не знаю, как он, но я-то, уж точно на это не рассчитывал. Портных, у которых он шил костюм, на его месте я хорошенько бы выпорол и выгнал в шею. Не портные, простите меня за эмоции, а халтурщики, каких свет не видывал. Ну, кто, скажите мне, положа руку на сердце, пришивает так рукава? Это, что за убогий материалишко, и что за нитки? Мама миа, натюрлих, ейнун цванциг, а ля фирун зибцих… Девочки, это я так ругаюсь на иностранном языке. Вам это можно было не слушать. Но, раз уж услышали то, как придёте домой, обязательно вымойте с мылом уши. В общем сбросил барон меня в пропасть, вместе с этим злополучным рукавом…

Нужно отдать Вениамину должное, рассказчик из него, каких ещё поискать. Он так ярко и живо описывал приключения и держал всех слушателей в напряжении, что каждый из них сам невольно представлял себя участником тех событий, и задавал себе вопрос: а как бы он поступил на его месте?

На мгновение кот сделал паузу, чтобы промочить пересохшее горло. Приложился к коктейлю. Через трубочку с шумом втянул остатки хлюпающего воздуха, стёр молочную пену с губ, перевёл дыхание и продолжил:

– И вот, лечу я, значит, с этим рукавом вместо парашюта и думаю: «…».

Тут он замолчал. Подпёр голову лапами и уставился в пустоту, погрузившись в воспоминания о том моменте.

– О чём, думаешь? – полушепотом спросила Марго, не желая показаться бестактной. Её, как и всех распирало от любопытства.

– А?.. Что?.. – встрепенулся Вениамин, возвращаясь опять в реальность. – О чём думаю? Да, собственно, ни о чём. Такое, знаете ли, было чувство: вроде и в пору было подумать, о чём-нибудь таком возвышенном… Мол, что я поступил, как герой и, что прожил славную жизнь не зря. Но, по правде, признаюсь вам, ничего такого я не испытывал. К своему удивлению, я поймал себя на том, что в голове моей не промелькнуло ни единой мысли. Одна сплошная пустота, как в бездонной бездне. И в ней, ни капли жалости к себе, ни страха… Может быть это как-то связано с тем, что у нас, у котов по девять жизней. И мы помним об этом на генетическом уровне. Осознавая, что смерть для нас лишь рубеж, за которым последует новое рождение… Так, всё… хватит этой кошачьей философии. А то, вы что-то приуныли. На чём я там остановился?..

– На том, что ты летишь и ни о чём не думаешь, – тактично напомнила ему Нина, отправляя в рот очередную ложечку мороженного.

– Да, точно. Лечу это я, значит, лечу… И тут, бац… меня ударяет о выступ скалы. От неожиданности, я едва не теряю сознание, но успеваю заметить, как по инерции меня отбрасывает в сторону, и я уже не лечу, а качусь кубарем по наклонной, и то, что вижу внизу, с каждой секундой нравится мне всё меньше и меньше. Уступ, по которому меня несёт обрывается у кромки глубокой трещины, раскроившей гранитную глыбу напополам. О том, что ждёт меня там внизу, страшно даже подумать. Всеми силами пытаюсь остановиться, но к ужасу, понимаю, что не могу даже притормозить. Мне бы впиться когтями в камни и упереться во что-нибудь, да только они увязли в рукаве, и обездвижили мои лапы. Извиваясь, как уж, я пытаюсь освободиться, но тут чувствую, как меня подбрасывает, как с трамплина в воздух, и я снова лечу… только на этот раз, не в пропасть, а в тёмное жерло глубокой трещины. Теперь я нутром ощутил, как это страшно. До сих пор удивляюсь, как я тогда не поседел.

Чтобы снять напряжение и заесть его мороженым, Вениамин потянулся за запотевшей мельхиоровой креманкой, собрался было слизнуть верхний слой нежной глянцевой глазури, как тут ощутил, что мы ждём продолжения и не сводим с него глаз. Кот с тоской посмотрел на аппетитные сливочные шарики, обречённо вздохнул и отодвинул креманку в сторону. Ничего не поделаешь. Что бы там ни случилось – шоу должно продолжаться. Пока интерес к его приключениям не остыл, можно было на время позабыть о мороженом и продолжать рассказ. Что он, собственно говоря, и сделал.

– Как глубоко, и как долго я падал, я не знаю. В кромешной темноте расстояние и время чувствуется по-другому. С одной стороны, вроде долго. Мне это запомнилось, потому, как, когда я падал, я столько успел наобещать себе всякой ерунды: что мол сделаю «то-то» и «то-то», если останусь в живых, и никогда в жизни не буду больше делать «вот этого» и «этого»… А с другой, всё случилось намного быстрее, чем я мог себе представить. Хр-р-рясь.. и я почувствовал, как коснулся чего-то холодного и мокрого. И услышал, как с хрустом разрывается тугая ткань. Мои когти обожгло огнём, и я заверещал от боли, удивляясь тому, что до сих пор ещё остался жив. Мне несказанно повезло. Как впоследствии оказалось, я натолкнулся на сталагмит. Но, к моему счастью, он не пронзил меня насквозь, а я скользнул по нему по касательной, и рукавом зацепился за его остриё. Треск, который я только что слышал, был треском его, разрывающейся материи. Фух… хоть в чём-то мне повезло на этот раз. Рукав, по причине, которого я здесь и оказался, сослужил мне неплохую службу. Как бы там ни было, он спас мне жизнь. И за это я был ему благодарен. По крайней мере, я так думал, пока висел над трещиной. Поскольку передние лапы были заняты рукавом, я пытался нащупать задними, мало-мальски пригодный выступ, чтобы встать на него, и в последствии использовать, как опору. Сколько я ни старался, мне так и не удалось ничего найти. Тогда я понадеялся, на удачу и принялся раскачиваться. Вдруг, мне повезёт, и я найду что-нибудь подобное поблизости. Вскоре я сильно пожалел о своей беспечности. Ну, зачем я так сделал? Висел бы и висел себе спокойно. Я уже вам упоминал, что ткань на этом рукаве – такая дрянь, тот ещё матерьялишко. Не успел я ещё, как следует раскачаться, как она затрещала по швам и стала расползаться. Представляете, как мне стало тогда обидно. За одно злосчастное падение, мне выпало дважды испытать судьбу. Первый раз, на уступе перед тем, как я скатился в трещину. Второй, уже здесь, когда я повис на сталагмите. А сейчас, кода жизнь моя висела ниточке…, и эта проклятая нитка оборвалась… я осознал, что везение не может быть бесконечным, и уж третьего раза, я точно не переживу. Оттолкнувшись от камня, я подобно белке летяге, раскинул лапы в стороны, и с истошным воплем: «Мау-у-у…» в последний раз попрощался с жизнью… Я собрался встретить свой конец достойно, как бесстрашный герой – с «натянутой улыбкой» на устах. Но вместо этого, плюхнулся в лужу и едва не захлебнулся. Да, да, друзья мои. Как оказалось, от сталагмита до дна трещины оставалось всего, каких-то пру жалких метров. Но кто мог знать, ведь вокруг было так темно…

Заметив, что Геля смутилась и собирается задать вопрос, Вениамин догадался о чём будет, и пока она ещё успела открыть рот, успел её опередить с ответом:

– Вот только, не надо сейчас, про то, что коты хорошо видят в темноте. Это всё домыслы, не имеющие под собой никакой почвы. Тем, кто и вправду так считает, предлагаю примерить накладные уши и хвост и спуститься в заброшенную шахту, без шахтёрского снаряжения и без фонарика. И посмотрим, как он оттуда выберется.

– Ладно, ладно… не кипятись, – успокоила его Геля. – Я действительно так считала, что коты без проблем ориентируются в темноте. Но, раз нет – значит, нет. Теперь буду знать. Лучше рассказывай, что было дальше.

Вы когда-нибудь были свидетелем, когда актёра в театре прерывают нелепой репликой из зала? Или, когда в самый ответственный момент, когда его монолог, вот-вот должен достичь кульминации, где-то за ослепительным светом рамп, в глубине рядов раздаётся дурацкий рингтон не выключенного телефона. Как вы думаете, каково в этот момент актёру? И каких усилий ему стоит, снова вжиться в образ и продолжить? Точно так же, чувствовал себя Вениамин. Он не просто рассказывал, он заново переживал те события, и старался до мелочей, передать нам своё настроение, чтобы мы прочувствовали всю безысходность положения, и прониклись к нему участием.

– Радуясь, как котёнок, мокрыми лапами я ощупал себя от макушки до кончика хвоста, – Вениамин изобразил, как это было, оставляя на шерстке следы от взбитых сливок. – А когда убедился, что всё в порядке, напился из лужи, умылся и привалился к сырой стене. Нужно было собраться с мыслями, чтобы понять, как мне дальше быть. И под неспешную капель, плачущих сталактитов, и журчание струящейся воды, я стал принюхиваться и прислушиваться, с целью определить: есть ли отсюда выход. Я надеялся, что через некоторое время мои глаза привыкнут, и я смогу пусть, хоть смутно, но всё же различить, окружающие меня предметы. Но темнота была такой густой и плотной, что даже, когда я поднес к носу лапу, то не смог её увидеть. И тогда я понял, что для спасения мне нужен союзник. Тот, кому я бы мог довериться. И я решил довериться воде. Вода, где бы она ни была, всегда находит выход. Если она сюда попала, то должна куда-то вытекать. Осторожно, переставляя лапы, я стал двигаться в темноте, улавливая её медленное течение. И так, шаг за шагом я шел, куда оно меня влекло. Не могу вам сказать, сколько времени это длилось. Может, вечность, а может быть немного дольше. Но когда впереди забрезжил тусклый лучик света, я почувствовал, что в конец выбился из сил, взобрался на камень и решил передохнуть. Измождённый и вымокший, я тут же провалился в сон. А когда проснулся, то не увидел никого света, и испытал жуткий приступ паники. Неужели, мне показалось? И на самом деле никакого света не было. А ещё, эти жуткие голоса. Шушукающие и хихикающие. Их там было тысячи. И они доносились отовсюду. Поначалу я подумал, что у меня галлюцинации. Мне даже пришлось укусить себя за хвост, чтобы проверить. После чего я убедился, что с головой у меня всё в порядке. По движениям в прохладном воздухе и по звукам, хлопающих крыльев, я определил, что это были летучие мыши. Каменный грот, в котором я оказался, буквально кишел ими, но меня это больше не волновало. Гораздо важнее было понять, куда девался свет? Вы не поверите, но из всех, кого мы встречали до этого в Долине Призраков, летучие мыши оказались самыми безобидными созданиями. Несмотря на то, что я кот, мы с ними хорошо поладили, и я не покривлю душой, если скажу, что мы подружились. От них я узнал, что света не видно, потому что снаружи наступила ночь. Но даже, если бы был день, мне всё равно не удалось бы выбраться из пещеры через тот просвет. Место, в котором я видел просвет, оказалось отверстием одного из зрачков, высеченной в скальной породе гигантской головы. Помните те невероятно огромные каменные лица, вырубленные среди скал?

– Как же не помнить, – сказала я и почувствовала, как по спине пробежали мурашки. – Такие разве, когда забудешь. Они, хоть и из камня, но выглядели, как живые. Когда мы были внизу, у меня постоянно было такое ощущение, будто они за нами наблюдают.

– Может и наблюдали, – согласился Вениамин. – Только не они, а те, кто прятался там, внутри этих глаз. Но не будем отступать от повествования. Оказавшись у края отверстия, я осмотрелся вокруг и понял, что не смогу оттуда выбраться. Рельеф глаза был гладким, и так мастерски отшлифован, что рискни я по нему спуститься, то наверняка, не избежал бы нового падения.

– А почему ты не закричал, и призвал нас на помощь? – удивилась Нина, поглаживая «медитирующую» черепаху.

Марфе было, конечно, интересно послушать о невероятных приключениях Вениамина. Но режим, есть режим. Ведь, некоторые привычки оттачиваются годами. А черепахи, весьма дисциплинированные создания. Так, что советую вам это учесть, когда вам захочется поиграть со своей черепахой, а у неё время послеобеденной «медитации».

– Да, почему? – поддержала её Геля. – Если ты смотрел из глаза каменной маски на Долину, то ты не мог нас не заметить.

– Да. Вы правы, – признался кот. – Я вас видел. А точнее, не только вас. Но и группу вооружённых людей, пасущихся лошадей и пылающие костры. Откуда мне было знать – были это враги или союзники? Вот я и решил, для начала не поднимать шума и разобраться. А только потом уже предпринимать, какие-либо действия.

– Да уж, долго же ты разбирался, – сварливо заметила Марго. – Сколько времени тебе понадобилось на то, чтобы это выяснить? А? Почти месяц прошел с тех пор. И где ж тебя носило?

– Много, где, – уклончиво ответил кот. – Но, если можно, я попросил бы меня перебивать. Если я стану обо всём рассказывать, то Геля точно опоздает на репетицию. Об остальных приключениях, я расскажу вам как-нибудь в другой раз. Вы хотели узнать, как я спасся. Ну, так извольте. Я могу, продолжить?

Мы утвердительно кивнули, и Вениамин продолжил свой рассказ:

– Проникнувшись ко мне симпатией, чему я, собственно, не удивляюсь, мои новые друзья согласились любезно мне помочь. Они указали мне путь, а точнее, ориентируя в кромешной тьме, провели меня по извилистым катакомбам и вывели к подножью склона, на противоположной стороне горы. Когда я вышел на воздух, снаружи начинало светать и занималось утро. Какое же это было счастья увидеть снова разнообразие красок и вдохнуть полной грудью воздуха свободы. Не теряя ни секунды, я помчался вдоль склона, чтобы добраться до вашего лагеря. Но, когда я попал на место, застал лишь погашенные костры, вытоптанную лошадями траву и следы от походных палаток. Вас, разумеется, там уже не было. Через портал, я вернулся в Замшелый Лес, где русалки поведали мне о том, что вы отправились в Тридесятое Царство. Так, из одного Мира в другой, я странствовал по просторам Навьего Мира. Не нужно винить меня в том, что я добирался сюда очень долго. Ведь мне пришлось идти сюда своим ходом, а не как некоторым, здесь присутствующим, вначале на лошадях пограничного отряда, а потом, в ступе Бабы Яги. Теперь это всё уже не важно. Главное, что мы справились со своей задачей, вернули Веретено Судьбы, помогли Вареньке выздороветь и обрести вторую жизнь, и мы снова вместе. Надеюсь, я никого не огорчил своим возвращением?

Он с любопытством оглядел присутствующих, ища подтверждения своему вопросу.

– Конечно, не огорчил, – поспешила заверить его Нина. – Мы все очень рады, что ты вернулся. Если бы ты знал, как Аня по тебе убивалась. Она прямо места себе не находила. А теперь, посмотри, как она сияет. Так, что даже не думай. Мы действительно рады. И за твоё благополучное возвращение. И за неё. Правда, Геля?

– Правда, правда… – улыбаясь ответила Геля и посмотрела на часы. – Очень здорово, что всё так закончилось. Твоё появление сделало наш день. А теперь, дорогие мои, прошу меня простить, но мне надо спешить. Вы же знаете, как Ляля не любит, когда я опаздываю.

– Да, да, Геля. Мы понимаем, могла бы не извиняться, – сказала я, потянувшись в рюкзак за кошельком. – Нам с Вениамином тоже пора. В честь своего возвращения он решил сделать мне подарок, и теперь помимо него у меня в доме живёт котёнок. Так, что забот у меня прибавилось. Пойдём пополнять запасы кошачьего корма и молока.

Я подозвала девушку официантку и попросила принести нам счёт. Девчонки достали деньги, и по привычке собрались оплачивать его вскладчину.

– Нет, нет… – остановила их я. – Сегодня у меня знаменательный день и в честь этого я хотела бы вас угостить. Так, что я беру все расходы на себя. Думаю, вы не в обиде?

– Анька, ну ты ваще, – поощрительно отшутилась Геля. – Не день, а сюрпризы на сюрпризах. Тебе, там по случаю Вениамин никакого клада не притащил из Навьего Мира. А то, смотри, если не куда будет девать, говори, поделим.

– Шутишь? Это из личных накоплений, – немного смутившись, сказала я. – Да, и не нужно мне никакого клада. Вот он мой клад, улыбается и помахивает хвостом.

Подошла официантка и я протянула ей карту. Приложила её к терминалу, и после принятия оплаты, она выдала мне чек.

– А, что не выпили коктейли, оставили порцию мороженного, да и к сливкам совсем не притронулись? – удивилась она, указывая на стол. – Что, не понравилось или что-то не так? Вы же сами просили их ничем не поливать.

– Всё в порядке, – заверила я её. – Не обращайте внимания. Нам всё понравилось. Всё было очень вкусно. Просто мы немного не рассчитали свои силы. Напились и наелись до отвала. И больше не смогли.

– Спасибо, всё было очень вкусно, – сказала Геля, поднимаясь из-за стола.

– Спасибо, – вторила ей Нина, накидывая на плечо рюкзак, в котором мирно посапывала черепаха. – Мы непременно зайдем к вам ещё. Нам у вас понравилось.

– Пожалуйста, конечно, – обескураженно ответила нам официантка.

Она никак не могла понять, шутим мы или нет. И глядя нам вслед сказала:

– Всё-таки, какие-то они странные.

Убирая со стола посуду, на мгновение ей показалось что в нетронутой порции со взбитыми сливками она заметила отпечаток кошачьей лапы. Не поверив увиденному, девушка крепко зажмурилась и снова посмотрела на порцию. Уже более пристально и внимательно. На пышной поверхности сливок ничего такого не было. Было ясно, что к порции никто не притрагивался.

– Чертовщина какая-то. Да что сегодня такое со мной происходит? – она озабоченно, посмотрела на своё искаженное отражение в подносе. – Какая-то ерунда… Не пойму. Вроде, здесь кто-то есть. Но я его не вижу. Дожились. Нам в кафе, ещё только барабашки не хватало. А вдруг, он шась, ко мне в сумку, и ненароком принесу его домой. Надо будет перед уходом, всё вытряхнуть из неё и проверить. И ещё, возьму-ка я после этой смены пару выходных. Так, на всякий случай. Для перестраховки…

Егор, Ай Ли и Дерево Безмятежности

– Почувствуй, как из твоих стоп, глубоко в землю прорастают и разветвляются могучие корни, – наставлял Егора мастер Ли. – Укоренись, так прочно чтобы никакая сила не смогла тебя сдвинуть с места.

Слегка расставив ноги, примерно на ширину плеч, Егор старался максимально точно следовать указаниям учителя, и представил себе, как он противостоит, надвигающейся на него стихии.

Их занятия обычно проходят в боксёрском зале, в спортивном клубе, который открылся в прошлом году, неподалёку от его дома. Но, иногда мастер Ли, для него и для своей дочери Ай Ли, проводил дополнительные тренировки в городском парке. Он считал, что такие занятия наиболее полезны и плодотворны. И что именно они, способствуют развитию внутренней силы и пробуждают дух.

В ранние утренние часы, когда большинство людей ещё только просыпались и, не желая расставаться со сном, нежились в кроватях, Егор с Ай Ли уже во всю тренировались и постигали секреты воинского искусства.

Вот и сейчас, в это ясное ноябрьское утро, когда от заморозков, палая листва покрылась белесым инеем, в лучах пробуждающегося солнца, разгоряченные и румяные, они стояли в позе Безмятежного Векового Дерева, и под бойкий стрёкот любопытных сорок, вдыхали прохладный, девственно чистый воздух и проникались единением с природой. Сохраняя полную неподвижность, они постигали состояние покоя. И если бы не едва уловимые облачка пара, выдающие их размеренное дыхание, Ай Ли и Егора можно было принять за наряженные в одежды статуи, застывшие в причудливых позах и, обнимающие пустоту.

– Когда я сказал тебе укорениться, я хотел, чтобы ты почувствовал, как твои ноги врастают в землю, – поучительно сказал Егору мастер Ли. – И тогда, тебя точно, нельзя было никуда сдвинуть. А ты вместо этого, напрягся всем телом и из-за этого твои мышцы стали твердыми, как камень.

– Разве это не хорошо? – удивился Егор.

– А чего в этом хорошего? – ответил вопросом на вопрос ему мастер Ли.

– Ну, вы же сами сказали: «Чтобы никакая сила не смогла тебя сдвинуть с места».

– Сказал…

– Вот, я и напрягся, чтобы противостоять такой силе и не уступить, – сказал Егор, концентрируясь на достигнутом состоянии.

– Хорошо, давай проверим, что даст тебе твоё напряжение, – согласился с ним мастер Ли и хитро улыбнулся. – Тогда приготовься, я тебя атакую.

Встав в исходную боевую стойку, он тем самым продемонстрировал юноше свои намерения, а затем проскользнул к нему с ловкостью змеи и нанёс несколько серий сокрушительных ударов. Естественно, «сокрушительными» их можно было назвать условно. Мастер Ли никогда не позволил бы себе опустился до такого, чтобы в полную силу избивать учеников. Для любого из них, он определял именно ту скорость и силу ударов, которую данный ученик мог стерпеть, без угрозы случайных травм и без ущерба своему здоровью. Но, тем не менее, для Егора удары оказались весьма ощутимы. Особенно больно было получить костяшкой сложенного указательного пальца в голову. Разновидность такого удара называется удом «клюва Феникса». Но, как бы там ни было, юноша стойко выдержал испытание, и не смотря на стремительные атаки, продолжал оставаться на прежнем месте.