Читать книгу Волков. Апраксин двор - Валерий Пылаев - Страница 1

– Владимир Петрович… Милости просим, милости просим! – Рослая фигура в ливрее распахнула передо мной дверь. – Давно уже ждем вас… Сейчас человеку скажу – мигом борщеца подаст. Или, может, водочки изволите?

Швейцара будто подменили – хотя, конечно, у входа дежурил тот же самый, что пару дней назад пытался прогнать меня подзатыльником. Уж не знаю, какие именно инструкции выдал местному персоналу Кудеяров, но на этот раз все вели себя так, будто в «Медвежий угол» пожаловал кто-то из старших чинов – а то и сам градоначальник.

– Не время сейчас водку пьянствовать, любезный. – Я поднялся по ступенькам. – Я к хозяевам по делу.

– Тогда это вам наверх, Владимир Петрович. Фома Ильич там уже, с самого утра – весь в работе. – Швейцар в очередной раз скрючился, неуклюже изображая учтивость. – Проходите, будьте любезны… А ежели чего нужно – только свистните, вмиг принесем!

Подобострастие уже понемногу начинало утомлять – и внутри ресторации его не стало меньше. Нет, официанты не бросились ко мне с подносами наперевес, да и девицы из варьете вели себя скорее сдержанно, однако улыбок, поклонов и приветствий по имени-отчеству я успел собрать столько, что по лестнице поднимался уже с искренним облегчением. На втором этаже меня встречали тоже весьма учтиво, но хотя бы без всего… вот этого.

– Владимир! Проходи, проходи, располагайся. – Кудеяров поманил меня в рукой. – Только дверку прикрой, уж будь любезен… Денежки чужих глаз не любят.

Да, чего-чего, а этих самых денежек в уже знакомом мне зале для карточных игр хватало с избытком: чуть ли не весь стол покрывали купюры. В основном мелкие – зеленые, красные, синие и розовые, двадцатипятирублевые. Зато их было столько, что пачки приходилось укладывать рядами. И накопилось их уже десятка полтора-два, а кучу смятых бумажек вокруг пепельницы, похоже, еще даже не начали разгребать.

Интересно, откуда? Я догадывался, что налет на воровской притон может подразумевать и вполне материальную выгоду, но масштабы успеха, похоже, недооценил. И пока я ковырялся с Прошкой и носился с ведром, задорно поливая керосином искалеченное нутро «Каторги», кто-то из Кудеяровых озаботился… скажем так, более насущными вопросами.

– Изрядно, изрядно. – Я щелкнул ручкой на двери и неторопливо прошел вглубь помещения. – Я не вовремя?

– Ну как же, Владимир? Ты-то как раз вовремя. – Кудеяров указал на денежные развалы. – Как раз поможешь сосчитать.

– Откуда ж такие богатства? – поинтересовался я. – И что – все ваше?

– Нет, Владимир, – это все наше. Не врали, значит: Прошка у себя целый воровской общак держал. И вам с твоими гимназистами тут четверть положена… Да не морщись ты! Сказано же: что с бою взято – то свято. – Кудеяров хитро ухмыльнулся. – Или опять отказываться будешь?

После того, как лично, своими руками, зарезал верховного урку всего Апраксина двора?

– Да я-то не буду, с чего бы. – Я пожал плечами. – А вы, Фома Ильич, – вот так и отдадите, за здорово живешь?

– Ну… Я, может, и пожадничал бы, да брат настоял. Говорит – если Володьку обидишь, так если не он – тогда я тебе по лбу дам. – Кудеяров с деланым испугом чуть втянул голову в плечи. – А у него кулачищи – сам видел…

– Ну а как иначе-то, Фома?!

За шелестом купюр я не услышал, как открылась дверь, – зато раздавшийся на весь зал медвежий рев не услышать было сложно. Старший из братьев Кудеяровых радостно продемонстрировал два ряда крепких желтоватых зубов, хлопнул меня по плечу так, что я едва не улетел на стол, и, прихрамывая, направился к дивану.

– Как иначе? – повторил он, усаживаясь и вытягивая ноги. – Вот ты когда с артелью на охоту идешь соболя или куницу бить – шкуры все себе забираешь? Или делишь по совести?

– Все, уболтал, уболтал! – Кудеяров рассмеялся и бросил на край стола очередную пачку. – Только у нас тут, Федор, не шкуры и не золото, а очень даже наличные средства. И надо бы их в нужное место определить, а то как бы чего нехорошего не вышло.

– Это в банк? – догадался я. – А не спросят… ну, откуда взялось? Сумма-то солидная, Фома Ильич.

– В банке, может, и спросят. – Кудеяров поднял с пола здоровенную кожаную сумку и принялся складывать деньги. – А вот уважаемый Соломон Рувимович лишних вопросов задавать не любит. Обстряпает все в лучшем виде. А если пожелаешь, Владимир, – то и твои капиталы в дело определит, а вернет с прибылью… Человек надежный, проверенный.

У меня было не так уж много оснований доверять даже самым надежным и проверенным людям, но причин держать у себя дома целую кипу наличности оказалось еще меньше. Желающих вогнать мне финку в поясницу наверняка и так в избытке – и я уж точно не собирался пополнять их число любителями шальной наживы.

– Что ж, видимо, придется нанести визит уважаемому Соломону Рувимовичу, – вздохнул я.

– Заодно будет и повод познакомиться получше. С такими… скажем так, талантами, Владимир, ты в Петербурге не потеряешься. – Кудеяров застегнул сумку и протянул мне. – Самое время обзавестись нужными связями. Составишь Федору компанию?

Конечно, я не слишком-то верил в добродушие или тем более кристальную честность купца первой гильдии. Его брат, пожалуй, и правда мог замолвить за меня словечко, да и вообще казался слишком уж простым и прямолинейным для интриги или обмана. Но сам Кудеяров определенно преследовал свои цели – даже если и успел взаправду проникнуться ко мне чем-то вроде дружеских чувств или хотя бы какого-никакого уважения.

И я уже давно догадывался, в чем дело: сильный Владеющий – неплохой союзник для войны с любым противником, но пригодится не только метко стрелять и орудовать крепкими кулаками или финкой. Теперь, когда Прошка стал достоянием истории, передо мной открывались весьма занятные перспективы. Молодость, положение потомственного дворянина, хоть и без титула, какое-никакое образование, характер и незаурядный Талант уже имелись – а капитал мог проложить мне короткую дорогу в самый высший свет столичного общества.

А заодно проложить ее и тем, кто так или иначе поучаствует в судьбе юного, амбициозного, но фактически нищего Владимира Волкова, прежде чем он получит… Да что угодно – чин, орден, положение при дворе, выгодную партию для брака. Или, если особенно повезет, бонус посолиднее. Из тех неосязаемых благ, которые крайне редко покидают касту аристократов и достаются кому-то извне.

Даже если у этого самого кого-то денег больше, чем у некоторых родовитых князей.

В суетливом и прагматичном двадцать первом столетии это назовут «инвестициями». И мне уж точно не стоило возражать против бодрящего пинка вверх по социальной лестнице. В конце концов, я никогда не был ярым адептом ни аскетизма, ни уж тем более нищеты – хоть и прекрасно уживался с обоими.

Смущала только цена. Которую, как известно, рано или поздно приходится платить – за все.

– Почему бы и нет? – Я подхватил сумку с наличными. – Нужные связи мне пригодятся.

– Вот и славно, – кивнул Кудеяров. – А я, пожалуй, наведаюсь в гости к его благородию участковому приставу. Вряд ли кому-то в полиции так уж хочется расследовать несчастье, что случилось с бедным Прохором Михайловичем, но уж точно не помешает… убедиться лично.

Что в переводе с эзопова языка на русский, судя по всему, означает «дать взятку».

– Что ж, в таком случае – доброго дня. – Я пожал протянутую руку и развернулся к двери. – Вы дорогу-то знаете, Федор Ильич?

– Знаю… И хватит уже меня по имени-отчеству величать! А то заладил – Федор Ильич, Федор Ильич… Не привык я к такому. – Старший Кудеяров недовольно нахмурился. – Мы люди простые, из Сибири, к этому вашу политесу не приученные.

– По имени-отчеству, значит, не положено? – усмехнулся я. – А как тогда?

– Да хоть груздем назови, только в корзинку не суй… Не знаю, Володька. – Кудеяров чуть подвинул меня плечом и первым принялся спускаться по лестнице. – Давай дедом Федором буду – ты мне по возрасту как раз во внуки и сгодишься.

– А свои-то внуки есть? – зачем-то спросил я. – Родные?

– Нету. Ни детей, ни внуков – да и где их взять? – Кудея… то есть дед Федор, развел здоровенными ручищами. – С медведицей в лесу любовь крутить, что ли?

– Так то в тайге, – рассмеялся я. – А то здесь. Тебя бы во фрак нарядить, дед Федор, – первый жених на весь Петербург будешь. Ты у нас господин при деньгах теперь, да еще и сам по себе видный… издалека видный даже.

– Ты, Володька, больно говорливый сегодня!

Новоиспеченный дедушка обернулся, погрозил здоровенным кулаком, но тут же снова заулыбался, ничуть не обидевшись.

– Да ну тебя, – буркнул он, сворачивая к двери. – Чем зубоскалить, лучше скажи – ты машину водить умеешь?

От неожиданности я едва не влетел лбом в дверной косяк. Нет, конечно, я кое-что смыслил в колесной технике. И современной, и той, что была в ходу сотню лет назад… то есть в этом мире – сейчас. И рано или поздно даже планировал обзавестись собственным авто. Вряд ли местные агрегаты так уж сильно отличаются от своих собратьев из моего девятьсот девятого года, но…

– Немного умею, – осторожно отозвался я.

– Вот тогда ты и поедешь. – Дед Федор полез в карман. – А то документы мне выправили по знакомству – а умения-то никакого и нет. Еще задавлю кого – вовек не расхлебаем, Володька.

– Так позвал бы шофера. – Я изловчился и кое-как поймал брошенную связку ключей. – Неужто у вас здесь нету?

– Николашка брата к приставу повезет. А кроме него, считай, никого… Фома говорит: в столице солидному господину положено в собственном экипаже ездить. – Дед Федор хитро оскалился. – Вот и полезай, Володька, – ты у нас самый солидный и есть… А я лучше рядышком посижу.

Насчет «солидного» я бы, пожалуй, поспорил – и в моем мире, и в этом вождение представительских автомобилей всегда оставалось уделом профессионалов, а те самые господа обычно размещались на просторном заднем «диване». Да и представительностью дед Федор сегодня превосходил меня примерно втрое: за последние пару дней он успел обновить таежный гардероб на городской и выглядел… выглядел бы респектабельно – успей этот старый медведь еще постричься и привести в порядок бороду.

Затянутое в костюм-тройку могучее тело будто принадлежало кому-то другому, но выше шеи все осталось прежним. Суровый сибирский великан никуда не делся – и, похоже, все еще никак не мог привыкнуть к столице.

– Что, страшно? – усмехнулся я, открывая дверцу.

– Есть немного. – Дед Федор поморщился и как будто даже чуть втянул голову в здоровенные плечи. – Мне бы лучше пешком пройтись – так оно понятнее как-то, что ли… А тут сидишь – ну прямо как в гробу!