Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Предисловие
Память и забвение. Т. В. Адорно и время после Освенцима (материалы и наброски)
Вступление. Прибытие поезда
Движение первое. Крики Освенцима
Движение второе. Серое везде
Движение третье. Фуга смерти
Часть первая. Запрет образа. Что значит «после Освенцима»?
Не смотри, не кричи, не помни!
Schuldfrage (Вопрос о вине). Волны денацификации
Падение Истории в Природу
Картография Зла
Лагерное Dasein
Часть вторая. Палачи и жертвы [Наброски к теории палачества]
Свидетель
Отвращение
Выживание. Новый смысл «смерти»
Палач. Штрихи к портрету
Марш нациста
Опыт литературы: Ф. Кафка и С. Беккет
Дерево мертвых. Варлам Шаламов и время ГУЛАГа [Опыт отрицательной антропологии]
Вступление. Воскрешение лиственницы
Часть первая. Что такое дерево мертвых?
Убийство зверей
Топография Колымы
Данте Алигьери. Inferno
Память тела
Часть вторая. Реинтеграция травмы
Стыд и вина. К этике выживания
Литература факта
Свидетель
Приложение. Господин-монстр. Заметки по антропологии власти
Господин-монстр. Заметки по антропологии власти [Проект]
Что такое антропология власти?
Физиогномика прототипа
М/Ж. Гендерные аспекты власти
Идеальный слуга
Эрос и кратос. Гротеск как политика
Тирания логоса и приапизм. (А. Лосев)
С. Эйзенштейн – порнограф тирании (Отцов)
Император Гелиогабал как повстанец и хулиган
Тело-гротеск. М. Бахтин и возрожденческая теория страха
Сакрализация власти
Что это значит – время-после? Это время посткатастрофическое, т. е. время, которое останавливает все другие времена; и появляется то, что зовут иногда безвременьем. Время-после мы связываем с двумя событиями, которые разбили европейскую историю XX века на фрагменты: это Освенцим и ГУЛАГ. Время-после – следствие именно этих грандиозных европейских катастроф. Конечно, время эпохи можно чувствовать кожей, «дышать им», но можно и не заметить вовсе, если его подвергнуть тотальной цензуре и «зачистке», радикальному вытеснению с помощью серии пропагандистско-идеологических схем, образов и декораций реального содержания событий ближайшего прошлого. Так, вспыхнувшая в хрущевскую оттепель память о ГУЛАГе была быстро погашена партийными идеологическими аппаратами и «политической полицией» (КГБ). Память о ГУЛАГе, так и не родившись, была вытеснена ПОБЕДОЙ («советского народа в Великой Отечественной войне»). Лозунг всеохватывающий и простой «Лишь бы не было войны» сглаживал все неувязки памяти, да и оправдывал советскую реальность – итог сталинских карательных опытов над собственным народом. Политические режимы, сменявшие друг друга на протяжении послесталинских лет, так и остались нелегитимными (по своей природе чисто «путчистскими»). Во многом именно потому, что преступления против собственного народа не расследовались, нация так и не стала нацией, способной правильно осмыслить собственную историю и принять решение. Так и не были сделаны выводы из того ужасного опыта, который был только что пережит, не введены жесткие запреты на политическую деятельность, ведущую к авторитарному правлению и, возможно, к повторному тоталитаризму. Институты власти так и не были поставлены под контроль общества. Да и само гражданское общество, делающее снова и снова «первые шаги» в защите своих прав, оказалось бессильным.
Призыв Т. Манна и К. Ясперса, многих других великих немцев к расследованию нацистских преступлений был услышан послевоенным немецким обществом. Хотя путь его к осмыслению ответственности нации оказался непростым. Прошли десятилетия, прежде чем признание национальной вины утвердилось, а нацистские преступления были безоговорочно осуждены. Сегодня в Германии отрицание «нацистского прошлого» преследуется по закону.
.....
Хамм. Значит, оно садится. Посмотри хорошенько.
Клов (присмотревшись). Ни черта.
.....