Читать книгу Лабиринт Факиров - Варвара Иванова - Страница 1

Глава 1

Недобро усмехающиеся зелёные глаза щурились из темноты, поблескивала в тусклом свете догорающего факела седина. Девушка ощущала спиной мокрые, острые от многочисленных повреждений, кирпичи и чувствовала мощь толстой подвальной стены. В камеру пыток сквозь маленькие квадратные окна с трудом проникали рассеиваемые паутиной лучи заходящего солнца.

– Уже поздно, пора приступать к разговору, – старик наконец вышел из тени, и остановился, не доходя пары шагов до факела, позволяя огню осветить черты своего лица. Настя сильнее вжалась в стену, увидев, наконец, своего мучителя. Её сердце заколотилось от ужаса, не смотря на то, что лицо старца было благородно красивым. Увядший овал лица украшали яркие, совершенно юношеские зелёные глаза, обрамлённые черными ресницами. Тонкий нос с аристократической горбинкой отбрасывал на морщинистые щёки длинную тень. Затаился и свернулся в кольцо мрак, обозначив ямочку на подбородке. В седых волосах до плеч угадывались серые и чёрные пряди, блёклый отголосок прежнего цвета ещё сохранившей пышность гривы.

– Что вам нужно от меня? – вскрикнула Настасья и метнулась в неосвещённый умирающим факелом угол помещения, пытаясь укрыться от пронзительного взгляда.

– Мне предрекли смерть, – зловещий человек уверенно посмотрел на спрятавшуюся за границей света Настасью, будто видел во тьме своими кошачьими глазами, – и принесёшь её ты!

– Я никого не убивала и убивать не буду! – пискнула Анастасия, вжимаясь во влажный кирпич, и понимая, что отступать дальше некуда.

– И самое интересное, – старик задумчиво приложил руку к подбородку, – что мы даже не знакомы, но я вновь в твоём сне, а ты в моём… против нашей воли. Как думаешь, кто из нас кому снится изначально? Вероятнее, что ты мне. Эти места мне очень знакомы. До боли, если ты можешь понять, о чём я.

– Где мы? – осмелилась спросить девушка, вглядываясь в смутные очертания свешивающихся с потолка цепей.

– В камере пыток под рекой Нивел, что у Перолской крепости, – охотно ответил дряхлый обладатель молодых глаз, и с интересом осмотрелся, – здесь меня держали некоторое время. Запоминающиеся часы, скажу тебе.

Внезапно старикашка очутился совсем рядом с Анастасией и дёрнул её за руку, притягивая к себе. Настасья закричала, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки, и села на кровати. В ещё не проснувшемся сознании прозвучали слова:

– Ты умрёшь раньше, чем укажешь смерти на меня.

Девушка потрясла головой и рухнула в подушки. Привычный белый потолок, светлые обои, и ставшие за много лет родными звуки несущихся машин за окном помогли успокоить бешено колотящееся сердце.

– Хорошее начало дня, – пробормотала Настя, доставая из-под подушки смартфон. Экран высветил время, подтвердив догадку о том, что день действительно начался, – восемь утра… для каникул фантастически рано, но Маринка не должна обидеться.

И девушка набрала номер подруги, едва ли надеясь на ответ, и вздрогнула от испуга, услышав голос Марины:

– Тоже не спится?

– Спалось, – вздохнула в трубку Стася, – и очень сладко, до того жуткого сна со старым чучелом в цветных линзах!

– Когда же он перестанет влезать во все твои сны? – протянула Маришка, и вдруг хихикнула, – а может ты в него влюбилась, вот и грезишь о нём ночью?

– Я следующей ночью скажу ему, что от него без ума моя соседка, пусть это чудовище тебе украшает сновидения! – обиделась Настя.

– Извини, я же шучу, – голос подруги прозвучал виновато, – не знала, что тебя это так волнует. Нужно понять, кто он, и зачем приходит. Встретимся через пятнадцать минут!

Марина явилась раньше. В руках она сжимала лист бумаги.

– Что это у тебя? – осторожно поинтересовалась Стася, боясь предположить, каким будет ответ.

– Проведём спиритический сеанс. – решительно отрапортовала подруга, – Необходимо купить: свечи, карточки с буквами алфавита, картонный круг…

– Думаешь, этот старик мёртв?

– Вот и узнаем! Одевайся, будем искать чёрные свечи.

– Обязательно нужны чёрные? Ты уверена?

– Нет, цвет не имеет значения. Но, твои розовые, с персиковым ароматом, нам точно не подходят. Идём!

Когда подружки, весело переговариваясь, вышли в переулок, они не обратили внимания на сидящего рядом с парадным подъездом кота. Животное проводило тяжёлым взглядом удаляющихся девушек, и по его хвосту прошла нервная дрожь. Аспидная, подобная кромешной тьме, зверушка, прилегла на асфальт, и приготовилась ждать.

Прошло несколько часов. Ясное небо затянулось тучами, а кошка за это время ни разу не двинулась. Внезапно она насторожилась, подёргала ушами и, вскочив, перебежала дорогу, юркнув в подворотню. Почти в этот же миг в переулок свернули вернувшиеся после променада однокурсницы, и массивный тёмный автомобиль.

Известно, что коты всегда перебегают дорогу перед машинами, даже если до этого никуда не торопились. Бросаются под транспорт со всех лап, пусть это и будет стоить им жизни. Настя не успела крикнуть глупому чёрному животному, показавшемуся из подворотни, а оно сорвалось с места, и кинулось наперерез большой машине, с трудом въезжавшей с набережной в Казачий переулок. Скорость нельзя было назвать большой, но масса победила, и тело кота отлетело к ногам рыжеволосой девушки.

– Убит! – взвизгнула Марина, и спряталась за спину более храброй подруги. Ася склонилась над котом, распростёртым у её ног, и всмотрелась в тощее тельце. Бока животного едва заметно вздымались, а кончик хвоста неуловимо подрагивал.

– Мариша, не бойся. Похоже, что он жив. – ответила Анастасия, и с укором посмотрела на водителя автомобиля, но тот, даже не обратив внимания на сбитого кота и двух девушек на тротуаре, удалялся, набирая скорость.

– И что с ним будет теперь? Бедяга! – Марина погладила пострадавшего, и тот замурлыкал, – послушай, настоящий трактор! Он мне благодарен. Жалко, что у мамы аллергия… я бы взяла его себе. Ты до сих пор уверена, что после смерти Пушка никого не заведёшь?

– Будем считать, что уговорила. – вздохнула Стася, и бережно подняла мурлыкающего зверька. Кот открыл зелёные глаза, и с любопытством оглядел новую хозяйку.

Переговариваясь, девушки дошли до родного здания, где часами болтали сидя на лестничной площадке, пока родителей не было дома, и никто не мог запретить выходить из квартиры, не запирая дверей.

– Я тебе открою. – Маринка набрала на домофоне код, и распахнула дверь перед подругой. Девушки поднялись на третий этаж, и каждая подошла к своей двери.

–Сейчас накормлю страдальца, и созвонимся. – сказала Ася, пытаясь одной рукой придержать сумку, и найти ключ.

– Я сразу приду, – Марина открыла свою квартиру, и подошла помочь соседке, – как назовёшь?

– Черныш. – улыбнулась Ася и, махнув на прощание рукой, закрыла дверь. Маришка, кружась, подошла к своим дверям, и, что-то напевая, скрылась в квартире.

За это время Настя уже успела скинуть туфли, и налить своему новому любимцу воды. Кот лениво понюхал, но пить не стал. Его больше занимало исследование нового пространства, в котором он очутился.

– Ладно, осваивайся. – разрешила Ася, и вошла в свою комнату, где рухнула на кровать, не снимая любимого голубого платья с короткими рукавами-фонариками. «Ради чёрных свечей, столько часов по городу бродили! Ох, уж эта Марина…» – устало подумала девушка, и собралась задремать. Сквозь подступающий сон она почувствовала, как на неё вспрыгнуло что-то лёгкое, и четыре маленьких лапы прошлись по телу.

– Кот, не слишком ли ты наглый для едва выжившего под колёсами? – пробормотала Настя, и оттолкнула от лица кота, щекотавшего её длинными чёрными усами.

Проснулась Ася от яркого света, бившего в лицо. Щурясь, она увидела, что висящее напротив кровати зеркало почему-то не отражает обстановку комнаты, а сияет белизной. Черныш испуганно шипел, прижавшись к боку девушки.

– Не бойся, это сон. – Настя обняла кота, и прижала к себе, но зверь не успокоился, а стал вырываться. Девушка оглянулась на окно, но за стёклами по-прежнему низко висело пасмурное небо. Страх кота стал осязаем, и Стася ущипнула себя за руку. Кошмар не развеялся.

– Это не солнце отражается. – прошептала на ухо коту Настасья. Зеркало ярко вспыхнуло, и сияние поглотило всё. Не стало ни предметов, ни звуков, только притихший в объятиях кот.

Когда свечение погасло, Ася с трудом разлепила веки. Ей показалось, что она потеряла сознание. Но вместо привычного белого потолка девушка увидела синее небо с перистыми облаками.

– Если это сон – он очень реальный! – выдохнула она и села, всё ещё прижимая к груди кота. Черныш вырвался, и отбежал от новой хозяйки на пару шагов. Анастасия с силой ущипнула себя за руку, но увиденное не исчезло. Перед девушкой расстилалось бескрайнее поле с блестящей вдали рекой, а позади полукругом обступал хвойный лес.

– Это не сон. – прозвучал тихий мужской голос, совсем рядом, в паре шагов. Настя резко повернулась, и увидела сидящего рядом юношу с чёрными волосами до плеч, и яркими зелёными глазами. Девушка не слышала, как он подошёл.

– Что же это тогда? Галлюцинация? – фыркнула Стася.

– Другой мир. Мой родной. Я был в вашем дольше пяти лет, вот меня насильно и вернули. Принудительная телепортация за нарушение межмировых правил пребывания, – охотно объяснил молодой человек, – если бы ты не обнимала Черныша так крепко, он бы один перенёсся, теперь же вы оба здесь.

– Какое отношение к тебе имеет мой кот? – не поняла Ася. Странный парень вздохнул, и ссутулился. Он на глазах начал сжиматься и… к Настасье подбежал Черныш. Он ехидно сощурил зелёные глазищи, и, глумясь, мерзко мяукнул.

Анастасия вдруг ощутила, как луг пошатнулся, и подпрыгнул к её лицу.

– Настя, вставай! – кот вновь стал человеком, и тряс несостоявшуюся хозяйку за плечи. Девушка медленно открыла глаза, и вновь увидела синее небо.

– Какая злая шутка. – пробормотала она.

– Нет, к сожалению, истинная правда. Ты перенеслась из-за кота в другой мир. Из-за меня. – в поле зрения девушки оказалось лицо зеленоглазого. Анастасия равнодушно его разглядывала. Глаза у парня кошачьи, зелёные, нос с небольшой горбинкой. Красивые пухлые губы, такие украсили бы и девушку. Подбородок у оборотня с ямочкой, что придаёт юному лицу особое обаяние.

– Верни меня домой. – попросила Настасья. Она смотрела на небо, не обращая внимания на склонившегося над ней юношу.

– Не могу, – вздохнул тот, – через пять лет точно возвратишься. Можно сильного мага найти, очень сильного. Не алхимика или фокусника, а мага из Факиров. Они редко покидают свой подземный лабиринт, и встретить их сложно, а найти без знания пути невозможно.

– Пять лет? – Ася почувствовала, как к глазам подступили слёзы.

– Я виновен, и я помогу тебе найти лабиринт Факиров! – вызвался оборотень. Настя села:

– Какой лабиринт?

– Я же только что объяснил! Самых сильных магов, Факиров. Только они могут раньше времени перемещаться между мирами, и менять ход времени и событий. Они всё могут. Но и плата их несоизмерима с фантазией простых смертных.

– Хорошо, – кивнула девушка, – если это не сон, и я действительно непонятно где, и не могу вернуться домой, то объясни мне: что это за место?

– Это лес. Когда-то он был театральным парком, но здание театра пустует уже больше сотни лет, и его мало кто может отыскать в чаще. Театр давно стал территорией, где находят приют путники, мародёры и бандиты, поэтому солдаты Правосудия наведываются сюда часто, даже тропинку вытоптали. Именно отсюда я пять лет назад переместился в ваш мир, спасаясь от них. Мне помогал Проклятый Факир. Не спрашивай, что это значит, его изгнали за… провинность.

– Может легче найти твоего друга? – воодушевилась Анастасия, даже выпрямилась, но оборотень покачал головой:

– Проклятые сами уходят в другие миры.

–А ты… ты не назвался, как твоё имя?

– Влад. А ты Ася, я слышал. – улыбнулся юноша.

– Твой мир похож на наш? Или он такой, – девушка махнула рукой на сливающееся с горизонтом поле, – населён оборотнями и магами?

– Нет, этот мир напоминает ваш, каким тот был несколько столетий назад. Мы цивилизованней, нежели вы во времена Средневековья, но разница не велика, как мне кажется. Ведьм и магов не казнят, религий всего две, и нет враждующих фанатиков, как у вас. Но до века Просвещения нам ещё далеко, хотя мы и движемся к нему.

– У ваших толерантных религий есть названия? – заинтересовалась Настасья.

– Не думаю. Одни поклоняются лунным богам, другие солнечным, – пожал плечами Владислав, – видишь, всё просто.

– Тебе не рассказывал твой Факир, почему их лабиринт так засекречен?

– Он расположен внутри потухшего вулкана. Не каждый рискнёт держать путь в недра кратера. Факиров это устраивает. Они не любят ни гостей, ни рассказывать о своём доме. – нахмурился юноша.

– Как же тогда их искать? – растерялась Ася и невидяще посмотрела на единственного человека находящегося рядом с ней среди дикого мира.

– У тебя от испуга глаза стали синими-синими, как небо. – оборотень с интересом разглядывал сидящую напротив него рыжеволосую девушку с короткой стрижкой.

Невысокая и стройная, в голубом платье с подолом чуть ниже колена, со смешными рукавами-фонариками. И босая… конечно, туфли-то она дома сбросила. В её мире таких же куколок миллионы, но в его она слишком заметна.

Стася заметила, что её внешность изучается, и отвернулась, сверкнув глазами. Влад рассмеялся:

– Бедный кот пытается понять, как замаскировать такую красоту, а его подозревают в чём-то неподобающем!

– Меня надо прятать? – Настя изящно повернула голову и пристально посмотрела на собеседника из-под полуопущенных ресниц.

– К сожалению, – кивнул Владислав, скорбно поджав губы, – рыжий цвет волос у нас редкость. Да и с короткими стрижками девушки не ходят… а уж о столь дивных цветах платьев и не слыхивали. Длина тоже неподходящая. И, глаза подводят только девушки, живущие на Востоке.

– Мне предстоят мучения, – Настасья возвела к небесам взгляд, и вздохнула, – облачиться в рубище, забыть о косметике, и не посещать парикмахерскую. На какие жертвы приходиться идти из-за спасения сбитого машиной животного.

– Слишком явный намёк, – оборотень вздёрнул подбородок, и приподнял край левой брови, – тем более помощь я обещал. Между прочим, на ближайшие пять лет у меня могли быть другие планы, которые я благородно отодвигаю на неопределённый срок ради твоего спасения.

– Хорошо, мы оба мученики, – Ася встала, – переходим к следующей части: куда идти.

– Если бы имелись деньги, то мы бы отправились в город. – Влад запустил пальцы в спутанные волосы. Стася оглядела сидящего на траве и поняла, что у того не только денег, но и ничего, пригодного для выживания в диком лесу нет. И одежда для иных миров неподходящая: футболка с мордой пантеры, и джинсы с медными накладками на карманах. Завершают образ драные кеды.

«Уговаривала же Маринка уши проколоть, – тоскливо подумала девушка, – а я боялась. Были бы сейчас хоть какие-то драгоценности для продажи. Решено! Когда вернусь, не расстанусь с украшениями, даже купаться с ними буду…»

– Кольцо. – Анастасию из задумчивости вывел голос Влада.

– Нет, – девушка спрятала левую руку за спину, – его бабушка купила, мне кажется, с такими вещами не расстаются.

– А с другой руки? – Владислав взирал на неё снизу вверх, и жевал травинку. Ася с удивлением посмотрела на правую руку, где красовались два крупных пластиковых кольца.

– Это бижутерия, – Стася пошевелила пальцами, – никто не купит.

– Девочка, это не твой мир, пластмасса не изобретена, – оборотень встал, и теперь Насте пришлось смотреть снизу вверх, – мы богачи!

Анастасия на миг задумалась, отчего обращение: «девочка» резануло ей слух. Неуловимое ощущение недовольно царапнуло подсознание тревожным котёнком, но быстро затихло, свернувшись пушистым комочком.

– Сколько дней до города? – Настасья с тоской взглянула на бескрайнее поле.

– Через лес дня два, – ответил Влад и поправился, – с тобой три.

– Веди… – вздохнула Ася, – чем скорее прибудем в город, тем лучше.

Юноша, улыбнувшись, приобнял Настю за талию, и повёл в полумрак хвойного леса.

Троп в бывшем парке не было, как, впрочем, и травы. Иголки толстым ковром устилали землю. Идти босиком неприятно и холодно, но Влад уверял, что если будет совсем плохо, то он понесёт девушку на руках.

Спустя четверть часа невольные путешественники вышли на большую поляну, с возвышавшимся по центру невероятным сооружением. Громадное здание напоминало небывалых размеров горбатую ящерицу. Стены причудливо изгибались, а главный вход, словно голова, на много метров выдавался вперёд, и как открытая пасть зиял темнотой проход с вывороченными дверями. Крыша в виде купола, составленного из прямоугольных, заросших мхом пластин, чётко выделялась на фоне вечернего неба.

– Жуть какая! – от неожиданности воскликнула Настя. Оборотень согласился:

– Старый театр, заброшен не одно десятилетие. В нём и переночуем.

– Я туда не пойду, – девушка поёжилась, и спряталась за спину спутника, – если он ужасен снаружи, то что творится внутри?

– О нём знают единицы! – засмеялся Владислав, – кто будет искать в лесу зловещий дом, когда можно переночевать под елью?

– Прекрасная мысль, – Анастасия заглянула в глаза юноше, – здесь столько деревьев, и нет необходимости рисковать, пробираясь в разрушенный дом!

– В лесу ночевать опасно, глупенькая, – покачал головой Влад, – это у вас самый страшный зверь – скандальная собачка. В моём мире волки и медведи спокойно бродят по ночному лесу. И я не смогу тебя защитить.

– Как же разбойники? В театре нас поджидают не меньшие опасности. – не согласилась девушка.

– Люди здесь редкость, сама видишь. – оборотень обвёл рукой дикий лес, – единственное, чего я могу опасаться, так это прибытия Горона. Его ещё называют Лик Правосудия. Я посетил пять лет назад Источник Истины, а в нашем мире это тяжкое преступление. Поэтому я вынужден был бежать в ваш мир, теперь о моём возвращении могут знать, сюда мгновенно нагрянет Отряд Правосудия.

– Но он может прийти, надо уходить в лес! – Стася испуганно потянула оборотня в сторону спасительного зеленоватого полумрака развесистых ветвей.

– В лесу страшнее, – мягко возразил Влад, – это кот может ночевать на ветвях, и не бояться, а люди, тем более, двое – быстро превратятся в ночной ужин лесных хищников.

Тяжко вздохнув, Настасья позволила повести себя в сторону разверзнутой пасти громадного ящера. Из нутра старого зверя тянуло холодом и сыростью. В тёмном фойе стояла непривычная после леса тишина, словно пение птиц и бесконечные шорохи ветвей выключили, как надоевшую музыку. Оборотень уверенно вёл девушку по лестницам и коридорам, пока странники не вышли в прекрасно сохранившийся театральный зал. Владислав прошёл вдоль стены все ряды кресел насквозь и, усадив девушку на сцену, сел рядом.

– Видишь, кроме нас никого и нет. – весело болтая ногами, сделал вывод юноша.

– Всё равно, мне страшно. – призналась Ася.

– Даже со мной? – расстроено поднял брови Владислав.

– Именно ты втянул меня в этот ужасный мир. – напомнила оборотню истинное положение дел Настя.

– Прости, – печально опустил голову молодой человек, но почти сразу же взглянул весело на собеседницу, – зато здесь я смог спокойно принять свой истинный облик, и разговаривать с тобой. Ты мне понравилась ещё в том мире, когда сжалилась над глупым котом. Я… я влюбился!

– Скольким же девушкам уже довелось услышать твоё признание? – заинтересовалась Настасья.

– Ни одной, клянусь! – с жаром воскликнул оборотень, он вскочил на ноги, и встал в полный рост на сцене.

– Кулаком в грудь себя стукни. – посоветовала Ася, глядя на импровизированное театральное представление снизу вверх. Влад смутился и сел.

– Подожди здесь, я вернусь очень скоро. – не глядя на новую знакомую, он бесшумно соскользнул со сцены. Между рядов быстро побежал к выходу чёрный кот. Настя вздохнула и огляделась, приготовившись к долгому ожиданию.

Театральный зал заинтересовал девушку. Он был одновременно знаком и чужд. В какой-то степени он напоминал виденные в её мире. Те же ряды кресел, царская ложа, балконы, партер… Оркестровая яма, обитая некогда ценными породами дерева, вытертые ковровые дорожки между креслами. Сами места для зрителей резные, из чёрного дерева, интересно, удобно ли часами в них сидеть?

Стася спрыгнула в оркестровую яму, и, пройдя её насквозь, забралась в удобное кресло из первого ряда. Спинка повторяла изгибы позвоночника, руки удобно лежали на подлокотниках. Девушка запрокинула голову, и занялась изучением потолка.

В высоком куполе происходило вечно длящееся театральное действо. Занавес ещё не до конца поднялся, но на сцене в живописных позах замерли юные девушки и прекрасные юноши, а седовласый старец на коне мрачно взирал на них из зрительного зала. Вокруг сценки порхали птицы, амурчики и прочие прелестные крылатые зверушки, названия которым Ася не смогла придумать.

Оторвавшись от разглядывания плафона, Анастасия заинтересовалась овальными окнами под куполом, чуть ниже росписи. Именно из них лился свет на картину и в просторное помещение, освещая даже сцену. Привычной люстры в зале не было, зато над сценой из стены уродливо торчали ржавые железки, в одной из которых по сей день находился давно прогоревший факел.

В зале гулко раздались шаги, и девушка оглянулась. К ней шёл Влад, спрятавший руки за спиной. Но, предательски торчавшие из-за локтя стебли выдавали сюрприз.

– Букет прекрасной даме, – оборотень придирчиво оглядел красивый букет из диких цветов, и вручил его Насте, – я принёс немного местных фруктов и птиц, на пропитание бедным путникам.

– Я попала в безумную сказку, – разглядывая подарок, сказала Настасья, – моё желание немедленно проснуться становиться менее настойчивым.

Оборотень усмехнулся и положил нечто, завёрнутое в травы, на сиденье в соседнем ряду, а сам остался стоять рядом с девушкой.

– Я пробежался до усадьбы. Театр был когда-то частью владений маркиза, или даже графа… она в паре километров. Сейчас в ней расположились войска Правосудия, но из их разговоров я понял, что в театр они не пойдут, а ждут кого-то из леса. Поэтому на некоторое время придётся оставаться в театре. Он большой, спрячемся, если нагрянут. Единственное, что я обнаружил – в задних комнатах живёт человек. Когда я собирал в саду за театром груши, то услышал шум на первом этаже. Некто насвистывал странную песенку. Я долго слушал, но наш сосед не показался. Надеюсь, он не бродит по всему зданию. – рассказал Владислав.

– Мне страшно. Вдруг наш сосед убийца! – Настя настороженно прислушалась, и с опаской поглядела на ведущие из зала двери, словно боялась, что там покажется злодей.

– Подожди здесь, ничего не случиться, – успокоил её Влад, – а я схожу, приготовлю нам еду. Могу развести костёр и в оркестровой яме, но это действительно опасно.

И вновь Анастасия осталась наедине со зрительным залом. Но теперь она стала замечать не его красоту, а дряхлость. Кресла рассохлись и скрипели от её движений. Некогда чарующе прекрасное бордовое дерево оркестровой ямы и балконов потрескалось и местами почернело, с поблекшей росписи купола осыпались краски, а истёртый занавес провисал, и недолго осталось ждать того часа, когда он безвольно упадёт, не дождавшись конца спектакля под названием: «Жизнь».

Набравшись смелости, Настя взошла на сцену, только теперь осознав, насколько она велика – можно было спокойно прогуляться по ней, сидя на слоне, и заглянула за кулисы. В обе стороны расходились пугающе тёмные коридоры, напоминая о детских сказках, где живут во тьме самые страшные чудовища. Девушка быстро вернулась на светлую часть сцены, и оглядела зал. Она представила себе его заполненным зрителями, и сделала реверанс. Раздались одинокие хлопки. От неожиданности Ася вздрогнула, но это всего лишь вернулся оборотень.

– Госпожа актриса, позвольте проводить вас во двор к птичьему шашлыку! – громко произнёс он. Стася с радостью покинула сцену, и подошла к Владу.

–Как ты быстро! – удивилась она.

–Нет, просто ты потеряла счёт времени, находясь здесь. Театр – место загадочное, особенно заброшенный… Во что превратилась старая магия, никогда нельзя точно сказать. – пояснил Владислав, и потрепал девушку по голове, взъерошив и без того беспорядочно торчащие волосы.

– Ма-агия? – протянула Стася, – как же её использовали в спектаклях?

Юноша пожал плечами:

– Свет, быстрая смена декораций… видела, какая сцена огромная? Наши декорации не похожи на ваши. В городе обязательно сходим в настоящий театр, тогда сразу поймёшь!

– Неужели ты думаешь, что человека из двадцать первого века можно удивить? – отмахнулась от него Настасья.

– Поверь мне! – воскликнул Влад, – ваше кино меня разочаровало, наш театр намного зрелищнее. – и, он многозначительно посмотрел на собеседницу.

– Не верю на слово, – задумчиво взглянула на синее небо, с проснувшимися робкими первыми звёздами, Ася, – но допускаю мысль, что ты можешь быть прав.

– Договорились, – засмеялся оборотень, – сейчас с меня – ужин, а уже в городе – театр!

И он подвёл девушку к гаснущему костру. Огонь ещё вспыхивал ярким красным светом, в глубине припорошённых белым пеплом, чёрных углей, но это были последние отголоски его былой разрушительной силы. А над битвой горячего пламени и стынущих головешек, насаженные на обгоревшие свежие веточки, источали аппетитные ароматы кусочки нежного птичьего мяса, и дольки груш.

– Как хорошо, что ты не кот. – сказала Настя, взяв одну из веток.

– Наоборот, – серьёзно возразил Влад, – за охоту отвечает именно он, я лишь готовлю.

Молодые люди не заметили, как стемнело, и угасли в костре последние искры. Импровизированный пир подошёл к концу, и они побрели к чернеющему входу в здание, в ночи ещё больше напоминающему таинственную пещеру. Влад уверенно провёл Асю по коридорам и лестницам, ничуть не смущаясь отсутствием освещения, и вывел в уже знакомый девушке зал, но теперь уже окутанный серыми тенями. Оборотень ушёл за кулисы, и с трудом, яростно пыхтя, выволок оттуда старый разваливающийся сундук, набитый тряпьём.

– Одеяла раздобыл, разрешите лечь спать? – юноша весело подмигнул Настасье, и быстро соорудил подобие двух спальных мешков, – главное, чтобы ночью на нас не напали. В таком коконе быстро выскочить не выйдет, но, если никто не беспокоит, не замёрзнем.

– Ты раньше очень часто бывал здесь? – догадалась Анастасия.

– Можно сказать, жил, – признался Влад, – когда-то все знали, где найти меня, или дождаться.

– Здорово. – протянула девушка и, сев на расстеленную для неё рваную кулису, потёрла глаза.

– Давай спать. – решил Владислав, и рухнул в старые тряпки.

Проснулась Стася от приятного аромата диких роз и, открыв глаза, увидела перед своим лицом свежий букет. Оборотня рядом не было, но на громадном листе неизвестного Насте дерева лежали кусочки жареного мяса, и несколько свежих груш.

Позавтракав, Настасья прогулялась по залу, жалея, что вчера не запомнила дороги, и на улицу выбраться не сможет. Внезапно внимание её привлекла нарисованная на стене маска, совсем свежая, словно вчера завершённая работа художника. Она улыбалась, и радостно щурила тёмные провалы глаз.

– Привет. – зачем-то обратилась к ней девушка.

– Здравствуй, здравствуй, – отозвалась маска, и Настя отпрыгнула, – я исполняю театральные желания. Загадывай.

– Театральные? – удивилась Анастасия.

– Если бы твоя жизнь разыгрывалась на сцене, и ты была бы зрителем, что бы ты хотела увидеть? – пояснил рисунок.

– Моя жизнь скучна, – хмыкнула девушка, – никто не поставит по ней спектакль.

– Если бы ты была в главной роли, какое представление хотела сыграть? – не отставал оживший символ комедии.

Настасья пожала плечами:

– Точно не знаю. Что-то роковое, страстное, со смертельной опасностью, друзьями до гроба, и непримиримыми врагами, – перечислила Ася, – а потом бы всё закончилось хорошо.

Маска на стене кивнула и улыбнулась ещё шире:

– Пока ты в театре – всё будет, покинешь – закончится, а возвратишься – продолжится.

– Спасибо. – Анастасия сделала книксен, и поспешила отойти.

– Доброе утро, прекраснейшая из прекрасных! – в зал вошёл весёлый Влад. В зелёных глазах искры смеха, чёрные волосы собраны в хвост, и перевязаны травой.

– Ах, как много в зале прекрасных дам, я польщена. – скривилась Стася, ловя себя на мысли, что любуется своим странным знакомым. «Ничего странного, – успокоила она себя, – ни в классе, ни на курсе таких необычных людей я точно не встречала. Всё объяснимо…»

– Извини, я вправду хотел сказать что-то приятное, – виновато улыбнулся Влад, – прогуляемся по саду? Ты его ещё не видела.

Настасья согласилась, и они вышли из старого мрачного театра в яркий солнечный день. Владислав собирал, и дарил ей цветы, признаваясь в любви, и клянясь быть её верным другом, спутником и рабом. Строил невероятные планы о поиске Лабиринта Факиров, и заразительно хохотал, жонглируя яблоками, при этом бесконечно их роняя.

– Я сочиню поэму в честь тебя, я буду читать её вслух до тех пор, пока не ответишь взаимностью. – заявил юноша.

– Через пару часов столь извращённой пытки, я тебя задушу, и буду наслаждаться покоем. – пригрозила Анастасия.

– Коты имеют девять жизней, – напомнил оборотень, – машиной я не был убит, а семь раз душить несчастного влюблённого у тебя совести не хватит.

– Соверши подвиг. – капризно потребовала Настасья.

– Любой! – согласился Влад, – в твою честь!

Настя хотела ответить, но за деревьями раздался треск, и сдавленный вскрик. Владислав обернулся котом, и метнулся на звук, оставив Настю на произвол судьбы. Девушка медленно направилась в сторону главного входа, со страхом огибая здание, и стараясь не думать о том, что будет, если за ними следили, и её убьют. Или, если Влад не вернётся, а она так и погибнет в этом чуждом для неё мире. Будет ли это окончательной смертью? Шутил ли её спутник о нескольких жизнях, или одна будет для него окончательной?

Но опасениям не суждено было сбыться, о ноги Анастасии потёрлось мягкое урчащее тельце. Оно хитро сверкнуло глазищами и отбежало, чтобы превратиться в человека. Взглянув на него, девушка поняла, что оборотень чем-то сильно встревожен.

– Меня узнал солдат Правосудия, и убежать мы не успеем, – хрипло произнёс Влад, – или мне придётся бросить тебя одну, и бежать в виде кота, но я так не смогу.

– Что же делать? – растерялась Ася.

– Попробуем спрятаться в театре, и ждать. Я не знаю… – юноша совсем поник. До зала они дошли в молчании, и потерянно сели на край сцены, утопая в звенящей тишине.

– Тебя схватят? – спросила Настя, не выдержав томительной паузы. Оборотень пожал плечами:

– Может, убьют сразу.

– Я не перенесу этого! – горячо прошептала девушка, – я только нашла тебя!

– Привыкла за пару дней к компании кота? – улыбнулся Влад, – и теперь страшно остаться одной в чужом мире?

– Да, – подтвердила Анастасия, – но не только! Я люблю тебя!

– Наконец-то я это услышал, не понадобилось и стихосложения. Да вот только бесполезны теперь любые признания. Мне подписан смертельный приговор. – сделал вывод помрачневший Владислав, и с грустью взглянул на лежащие рядом розы.

– Что же теперь будет? – Настя робко посмотрела на оборотня.

– Ничего. До конца моей жизни остались несколько часов.

– Ты так спокойно говоришь об этом, будто тебе всё равно, – заметила Настя, – неужели про девять жизней – это правда?

Юноша вздохнул:

– Шутка, конечно, из вашего мира. Как бы я сейчас хотел, пусть не девять, хотя бы пару жизней!

– Этот мир так жесток? Смертельная казнь без суда и приговора? – не веря, спросила Настя. Оборотень закрыл глаза, и кивнул. Открыв глаза, он посмотрел не на собеседницу, а на ствол стоящего за её спиной дерева.

– Понимаешь, Настенька, я никогда, никогда не любил никого! А теперь умирать, когда влюбился в тебя, и понял, что любим. Это невыносимо. – Влад тяжело вздохнул, и опустил голову, так и не решаясь взглянуть в лицо девушке.

– Может Горон вынесет оправдательный приговор? – Ася попыталась поймать взгляд оборотня. На губах юноши робко проступила улыбка, и он с нежностью посмотрел на собеседницу.

– Я нарушил закон, я был у Источника Истины. Это смерть. – тихо произнёс Владислав.

– Я выступлю в твоё оправдание! – решилась Ася.

– Свидетелей быть не могло, иначе приговорят и тебя. – отшатнулся Влад.

– Скажу, что мы гуляли в то время, когда источник потревожили.

– Нет, это магия, наивная ты моя. – парень нежно потрепал возлюбленную по голове, внеся ещё больший беспорядок в короткую причёску.

– Я не хочу терять тебя! – Настя бросилась оборотню на шею.

– Тогда… – у Влада перехватило дыхание, – тогда поцелуй меня, пока мы ждём Горона. Это будет утешением перед смертью.

– Здесь? – Ася огляделась, на неё смотрели десятки покалеченных театральных кресел, казалось, что невидимые зрители взирают на несчастных влюблённых со своих мест.

– Нет, тут слишком много места, – Влад поёжился, – пойдём в старую гримёрную комнату? Двери в них обычно делали с замком, сможем закрыться.

И он, нежно взяв девушку за руку, повёл за кулисы, в узкие коридоры, уверенно ориентируясь в их полумраке, словно кот. «Он же и есть кот…» – мелькнуло в голове Настёны.

Владислав распахнул первую из дверей, явив взглядам пыльный пол и разбитый трельяж, больше в помещении ничего не было.

–Заходи, – он грубо втолкнул замершую на пороге девушку, и закрыл гримёрную на дряхлый крючок. Обещанного замка не было.

Оборотень привлёк к себе Настю, и зарылся носом в её волосы, его руки с каждым вздохом сжимали девушку всё крепче.

– Задушишь. – прошептала Настя, и уткнулась пылающим лбом в прохладную шею юноши. Ей почудилось, что у неё жар, сердце колотилось как после пробежки.

– Никогда. – и Влад начал осыпать её лицо поцелуями. Девушка закрыла глаза, и откинула голову назад, ловя тёплые прикосновения губ. Руки юноши скользнули к плечам Настёны, и он медленно потянул короткие рукава платья вниз, но Ася вдруг попыталась отстраниться, упёрлась тонкими руками ему в грудь:

– Прекрати. – сердце её стучало, замирая, щёки заливал румянец.

– Что случилось, милая? – Владислав был, как всегда, ласков.

– Мне не по себе, давай уйдём. – попросила девушка. Но оборотень настойчиво притянул жертву к себе, и уверенно поцеловал в губы. Настасья не смогла не ответить, она обхватила шею оборотня, и запустила пальцы в его длинные волосы. Тут же возлюбленная кота ощутила, как с её плеч сползает лёгкая ткань, и кожу ласкают тёплые руки. «Прекрати, остановись, – мысленно взмолилась Ася, – ты же просил лишь поцелуй». Но Влад и не думал заканчивать, его руки освобождали тело девушки от платья, а поцелуй становился пугающе страстным. «Спасите! – Настасья упёрлась в твёрдые плечи Владислава и сумела на миг отстраниться, но поймала его непонимающий нежный взгляд, и прижалась к груди оборотня, – с меня впечатлений на сегодня хватит. И не гладь по спине, я сказала, хватит!»

– Не грусти, у нас ещё есть время до… – кот в человеческом обличье нежно мурлыкнул на ушко девушки, – …до прихода Горона.

Ася хотела что-то возразить, но оборотень попытался окончательно избавиться от мешающего ему платья. Внезапно девушка почувствовала, как её подхватили под колени и усадили на трельяж. «Караул», – мысленно присвистнула Настя, и ударила кулаком в костлявое плечо.

– Остановись! – вскрикнула она. Но зелёные глаза недобро блестели. Влад уже нависал над ней, но его рука так и замерла на её коленях. Молодой человек вдруг настороженно прислушался.

– Прекрати… – прошептала Стася, и мысленно добавила: «Ты меня пугаешь».

Дверь гримёрки сотряс сильный удар. Крючок со звоном отлетел в угол, и несколько раз подскочил, глухо позвякивая на старом паркете. Владислав отпрянул от девушки, а в дверном проёме замер широкоплечий высокий юноша. Его светлые волосы словно бы светились в полумраке. Одет он был в грязную серую рубашку, и широкие тёмные брюки. Настоящий бродяга.

– Владрен! – взбешённо вскрикнул выбивший дверь блондин, – с тебя ещё не спустили шкуру?

– Как видишь, – оскалился оборотень, отступая на шаг. Настя в панике вернула платье на место, поправила рукава-фонарики на плечах, но застегивать пуговицы на спине, сидя на шатком трельяже, она побоялась.

– Придётся исправить столь досадную оплошность Горона! – чёрные глаза вошедшего недобро блеснули, и он набросился на Влада. Возлюбленный Насти мгновенно преобразился в небольшого чёрного кота, и шмыгнул в дверь. Агрессивный парень успел лишь кончиками пальцев провести по гладкой шкуре животного. Поняв, что осталась наедине с ненормальным, Анастасия поёжилась, но смело посмотрела в тёмные глаза ворвавшегося. Тот истолковал её жест по своему:

– Замёрзла? Давай застегну. – и он, очаровательно улыбнувшись, подошёл совсем близко. Настя вскрикнула, и прижалась обнажённой спиной к остаткам зеркальных осколков трельяжа, отчего блондин замер, и настороженно посмотрел на неё. Его лохматые волосы были короче Настиных, но девушка успела заметить, что на затылке оставлена густая длинная прядь вьющихся на концах волос, которую юноша нервно взъерошил, запустив туда пальцы. Девушка отвлеклась на секунду, разглядывая необычную причёску, но опомнилась и выставила перед собой руку:

– Не приближайся, – осколки неприятно царапали кожу, но это почему-то придало Настасье решительности, – и вообще уходи! Выметайся!

– Как? – юноша усмехнулся, и Ася отметила, что он хорош собой. В её родном мире имел бы успех как фотомодель. Высокие скулы, прямой нос, почти чёрные глаза с густыми тёмными ресницами, красиво изогнутые пепельные брови… и губы, будто созданные специально для этой мягкой усмешки, – разве не ты звала хоть кого-то, кто бы спас тебя?

– Никого я не звала.

«Ненормальный», – пронеслось в голове девушки.

– С утра был вполне нормален. – весело ответил странный незнакомец, склонив голову к правому плечу, улыбаясь при этом, и смешно морща нос.

Стася замерла, ей показалось, что организм забыл, как дышать.

– Читаешь мои мысли? – выдохнула она.

– Улавливаю, – парировал собеседник, и легко изломил левую бровь, – я сделал что-то не так?

– Ворвался, хотел побить Влада, испугал всех! – взорвалась Настя.

– Этого старого развратника уже сорок лет хотят побить, но уж больно скользкий тип. А ворвался я не сразу, пришлось немного послушать, что бы ненароком не ошибиться. Не то мало ли какие мысли встречаются… в такой момент. – блондин сделал шаг в сторону сидящей на трельяже.

– Сколько ты подслушивал? – подскочила Ася.

«Не мог сразу войти! Ой, он же слышит!»

Телепат ухмыльнулся, но промолчал.

– Давай, я сниму тебя с тумбочки, и застегну платье? – он весело подмигнул девушке, – пока не упала ты, или не сломала дряхлую мебель. Знаешь ли ты, сколько лет обстановке этого театра? Крушение последних обломков нанесёт невероятный культурный ущерб, как ценитель творчества говорю.

– Я и сама могу. – буркнула Анастасия, и спрыгнула на пол, стараясь удержать платье на плечах. Вредный спаситель мгновенно очутился рядом, и ловко справился с пуговицами.

– Пожалуй, возьму на себя смелость проводить тебя до дома. Оборотень может тебя где-то поджидать… хотя, скорее всего он вновь сбежал в своё тайное убежище! – телепат учтиво подставил локоть, – меня зовут Богдан.

Ася неуверенно обхватила его руку, и позволила вывести себя из гримёрной комнаты.

– Не скажу, что знакомство приятно, но если нужно моё имя, то ты спас Настю, – девушка всё ещё оставалась бледна, – из-за чего ты накинулся на Влада?

– О, сударыня, вас ввели в заблуждение – это Владрен. Ему восемьдесят семь лет, он оборотень двух личин, – поймав недоумевающий взгляд собеседницы, блондин пояснил, – одинаково ловко превращается и в кота, и в юного брюнета. Но не это его преступление. Нашего котика тянет к прелестным девам, что совершенно не устраивает общественность.

«Какой ужас, я целовалась со стариком!» – ужаснулась про себя Настя.

– Именно! – кивнул Богдан, вогнав спутницу в краску.

«Он же читает мысли. Не думать, не думать, – запаниковала Настасья, – один, два, три…», – от внутреннего монолога её отвлёк смех юноши.

«Н-да, и он всё это нагло слушает», – уныло заключила девушка.

– Людям не под силу скрыть от меня мысли. Вот нечисть – оборотень твой, например, могут от меня полностью отгородиться. – сказал телепат. Ася представила себе, как бьет скалкой своего спасителя, и ей стало легче.

– Ты ничего не думала. – услышала она растерянный голос Богдана.

– Нет, подумала.

– Ты точно человек? – блондин остановился, – мысли невозможно скрыть, если нет склонности к телепатии.

– Я образно думала. – неохотно пояснила Настя.

– Настолько чёткие визуальные мысли, и ни одного слова не крутилось даже в подсознании? Так не бывает, – кареглазый спутник остановился, – о чём я думаю?

– Думаешь? – девушка на миг потеряла дар речи, – откуда я могу знать?

– Странно, ты действительно простой человек. – Богдан задумчиво пожевал губы, и неспешно пошёл к сцене, ведя Настю к выходу. До конца коридора осталось всего несколько шагов, и уже просматривалась часть сцены, Ася ускорила шаги, но телепат резко дёрнул её обратно, и начал отступать.

– Аракс! Сдавайся! – взревели в зале.

– Это моё царство, Горон! – рыкнули в ответ.

– Я знаю, это за Владом пришли. – прошептала Настюша.

– Он так сказал? – её спутник невозмутимо повернул голову, и пристально посмотрел на переселенку своими бездонными глазами, в глубине которых плясали смешинки. Настя кивнула, а Богдан продолжил:

– Владрен знал о сегодняшней стычке в театре, а о том, что в ней будет замешан Лик Правосудия – задира и повеса Горон… оборотень мог догадаться, он более чем знаком с ним… лично.

– Значит, этот кот, – Анастасия попыталась проглотить поднявшийся в горле комок, – он обманул меня во всём? И к Источнику он не ходил?

– О нет, наивное создание, он действительно преследуется за посещение Источника Истины, – Богдан мягко улыбнулся, – последние пятьдесят два года. И ещё за дюжину преступлений.

Возглас девушки потонул в грохоте. В зале, совсем близко к сцене, обрушилось что-то тяжёлое.

Телепат неслышно ускользнул от спасённой им жертвы оборотня, и выглянул из коридора, но обзор ему закрыли намертво закреплённые кулисы, и юноше пришлось обойти их. Стоило бросить один взгляд на сцену, и зал с вывороченными креслами, где яростно кидались друг на друга люди в форме Правосудия и мародёры, как стало ясно, что выход следует искать другой.

– Бежим! – шепнул блондин и, обхватив свою спутницу за плечи, потащил её мимо разграбленных гримёрок.

С каждым шагом тьма сгущалась, освещение, падавшее в коридор со сцены, таяло, и вскоре молодые люди двигались наощупь, врезаясь в выставленную на дороге мебель, и в открытые двери гримёрок. Но вот забрезжил свет, и беглецы приободрились. Коридор вывел их в громадное помещение, где неаккуратно громоздились декорации различных форм и размеров. В воздухе висел запах пыли, и гниющего старого тряпья, пожираемого довольной плесенью. Богдан взглянул вверх, и увидел, на некогда розовом потолке, рыже-чёрные разводы протечек. Посередине хаоса возвышался серо-зелёный замок с готически вытянутыми, но поломанными от времени, шпилями. К нему привалилась изба без крыши, через окна которой было различимо нечто, напоминающее позолоченный трон с полинявшей алой обивкой.

– Нам опасно здесь находиться. – боясь испугать рыжеволосую спутницу, телепат попытался добавить в голос нотки небрежности.

– Должен быть второй выход? – повернулась к нему Ася. Юноша нервно сглотнул:

– Кажется да. Но я не уверен, – он виновато улыбнулся, – никогда не был здесь. Театр очень большой.

Настя дёрнула плечами, сбросив руку спасителя, и уверенно направилась к противоположной стене, обходя декорации.

–Чтобы выйти из лабиринта, нужно приложить руку к стене, и двигаться. Рано или поздно выход будет обнаружен. – дрожащим голосом заявила Настёна.

Богдану ничего не оставалось, как следовать за ней. Беглянка была от него на расстоянии вытянутой руки, когда задела круп ветхого чучела лошади, и была сбита рухнувшим на неё седлом. Парень подскочил к Стасе, но не успел поднять деревянное, обтянутое растрескавшейся вонючей кожей, седло. Его что-то сильно ударило в затылок, и тусклый свет, пробивавшийся из пыльных окон, погас. Остался лишь мерзкий запах старой влажной кожи, тухловатая вонь сырого чучела, и его полусгнившего седла.

В себя телепат пришёл от женского визга. Совсем рядом, слишком близко к нежным барабанным перепонкам. Он провёл рукой по лицу, что бы вспомнить, как его занесло в это странное место. Визг повторился, сопровождаемый мужским хохотом. Богдан подскочил, окончательно обрушив чучело коня. Память вернулась.

Рыжая девушка в смешном голубом платье ударила локтем в нос одного из напавших на неё мародёров, и юркнула в узкую щель между замком и избушкой. В помещении находился десяток мародёров. Один в накинутом обшлаге с символом Правосудия, но людей Грона видно не было.

Телепат прислушался к гулу мыслей, и узнал об исходе схватки. Самые трусливые скрылись в коридоре за кулисами, и нашли склад декорации, оставшихся повязал Горон, и повёл на суд. И сейчас мародёр в кокетливом женском платке на шее был всерьёз заинтересован тем, как бы извлечь хрупкую девушку из узкого прохода между декорациями, куда не протиснется ни он, ни его приятели. О дальнейших своих намерениях мародёр не думал, ибо голова его не вмещала более одной мысли за раз, но Богдан мог, даже не подключая фантазию, догадаться, что ничего хорошего Настю не ждёт.

Юноша медленно приподнялся, и отполз в тень несуразного безголового дракона из папье-маше. Мародёры пока его не замечали, они расшатывали избушку, стараясь расширить проход. Блондин понадеялся, что девушку не раздавит тяжёлыми декорациями, и сделал ещё шаг назад, надеясь спрятаться до удобного момента под крылом дракона. Под сапогом что-то громко треснуло, рассыпавшись с характерным стеклянным звуком. Богдан посмотрел под ноги. Под подошвами россыпью лежали небольшие шарики, на один из них он и наступил.

Мародёры не обратили внимание на посторонний шум, и телепат сделал ещё один осторожный шаг. Выдохнув, его трясло от напряжения, юноша прислонился к крылу. Старое папье-маше, напитавшееся влагой, легко сползло с железного каркаса, и Богдан рухнул на пол, разбив ещё десяток стеклянных шаров своим телом. Осколки вонзились в плоть, и юноша издал приглушённый стон. Этого даже увлечённые выуживанием девушки из декораций не могли не заметить.

Обнаружили его слишком быстро. К Богдану подбежали сразу трое, и подняли ноги, к горлу прижался нож.

– Выходи, крошка! – крикнул обладатель женского платка, – иначе твой приятель почувствует укол моего кинжала, а это куда больнее тех стёкол, которыми он уже нашпигован!

И мародёр с силой хлопнул телепата по спине, вогнав осколки глубже под кожу. Богдан замычал, прикусив губу. Разбойники загоготали. Теперь даже дыхание отзывалось непрекращающейся болью.

– Или вы не знакомы? – мародёр в обшлаге Правосудия с издевательским сочувствием заглянул в чёрные глаза пленника.

– Малышка, выйди из замка! – захохотал главный садист в платке, и несколько раз, с лёгким нажимом провёл кинжалом по горлу и шее Богдана. Тот лишь шумно втянул носом воздух, и закрыл глаза. На плечи и грудь медленно потекли струйки крови.

– Сначала отпустите, потом выйду. – донеслось из недр декораций. Как отметил телепат, далеко не из замка, а почти от сцены, где криво лежала стена с кокетливым балкончиком.

– Нет, милая, так не пойдёт, – не согласился ценитель шейных платков, – кто с оружием, тот и диктует условия!

«Телепат, я нашла дверь. Даже не знаю, что делать, – отчётливо услышал мысли девушки Богдан, – можешь обхитрить их, и приблизиться?»

Юноша, поцарапавшись о кинжал, завертел головой, вызвав взрыв гогота у мародёров. От боли, и запаха собственной крови, кружилась голова.

– Подойдём к замку? – предложил он своему пленителю, – для обмена.

– Нет, – ткнул его кулаком под рёбра тот, что был в обшлаге, загнав осколки ещё глубже, – ты тощий, хорошо пройдёшь, а нам ещё твоего побега не хватало.

«Ну, что, героический спаситель от оборотней, – Богдан уловил в мысленном тоне смешок, – будем квиты"».

–Нет! – крикнул заложник, но под декорациями уже чувствовалось приближающееся движение. Из окна первого этажа замка выглянула испачканная девичья головка с всклокоченными короткими волосами цвета огня. Не успела Настя оглядеться, а чьи-то грубые руки уже выволокли её из укрытия.

– Ну вот, прекрасно! Все в сборе! – мародёр поправил узел своего платка на загорелой шее, и опустил руку с кинжалом, – мальчишку я не убью, слово дал. А вот Макс имеет на это полное право! Он же не клялся!

И мародёры захохотали, заглушив испуганные крики Насти, и гневные проклятия Богдана. А затем, в тишине, когда мужчины отсмеялись, а у пленников от ужаса перехватило дыхание, заросший бородой здоровенный детина расслабленной походкой подошёл к телепату, и без замаха всадил катар ему в живот. Юноша подавился собственным криком, и закашлялся. На пол закапала кровь. Саднящая боль в боку и спине от осколков показалась мелкой и незначительной, а Макс с наслаждением медленно вытянул сталь из раны, и кровь хлынула из отверстий в теле. Богдан упал в грязь и понял, что оглох. Мародёры отошли от умирающего, и неспешно направились к поймавшему Настю. Внезапно садист в дамском платке рухнул на колени, и нелепо клюнул лицом в бок чучела коня. Спина свежего трупа ощетинилась арбалетными болтами, рядом с ним грохнулся Макс с пробитой шеей.

– Богдан! – Настасья вырвалась из лап запаниковавших бандитов, и подбежала к едва живому блондину.

– Я не слышу. – прошептал телепат, в движении губ девушки угадав своё имя.

«Правосудие, Горон! Нас вытащат!» – громко, прокричала, а не просто подумала Анастасия. Но блондин уже закрыл глаза.

Склад декораций быстро заполнялся людьми Горона. Вооружённые мощными укороченными арбалетами, они отстреливали преступников словно, из автоматов. К молодым людям подскочил ошалевший мародёр, и несколько воинов Правосудия послали в него стрелы. Меткий выстрел опрокинул мужчину на спину. Второй болт цели не достиг, и исчез в бумажном брюхе многострадального дракона, зато третий пробил тело попавшейся на его пути девушки в голубом платье, и вышел из её спины. Богдан почувствовал тёплые капли крови на своём лице, затем что-то тяжёлое придавило его голову, и юноша потерял сознание.

Глава 2

Горон оглядел поле боя, и его взгляд привлекло голубое пятно. Воевода, близоруко щурясь, подошёл ближе, и с ужасом осознал, что болт из арбалета его солдата оборвал жизнь не мародёру, а совсем юной рыженькой девушке. Лик Правосудия бережно взял на руки ещё живую Настю, и обнаружил под её телом хрипло дышащего юнца. На мародёра блондин мало чем походил, хотя и был одет в лохмотья. Горон мысленно подозвал к себе рядового мага-алхимика.

– Лик Горон? – тут же материализовался перед ним тощенький маленький старичок со странным именем Иваныч. Сгорбленный, с жидкими, но длинными седыми волосами. На лице его выделялся крупный нос, с криво сидящими на нём круглыми очками. Они были со столь толстыми стёклами, что и цвет бледно-серых глаз угадывался смутно. И всё же чувствовалось, что он совсем не немощен, и не достиг того срока, когда пора уходить на покой.

– Кажется здесь в неудачное время хотели уединиться влюблённые, – сказал воевода, – думаю, их можно успеть спасти?

– Не нравится мне, что у мальчишки шея изрезана, – нахмурился маг, – хотя это доказывает, что он не в шайке, своих они не режут. Пока ещё не режут. Я давно сомневаюсь в их умственном развитии. Совершенно дикие люди, если их можно так назвать…

– Вы не ответили на мой вопрос. – прервал его Горон.

– Ах, да! Конечно, я их излечу! – и Иваныч соприкоснулся кончиками своих длинных пальцев. В тот же миг из помещения с декорациями исчезли четверо, и возникли в операционной мага-алхимика.

– Рядом их положим, крови вытекло из тел излишне, придётся соединить их вены, будто один организм. Думаю, поможет. – забормотал маг, спешно убирая с широкого стола свои ценные склянки, а Горон с интересом оглядывался. Никто не знал, где находится это место. Мало кто мог похвастаться, что видел его изнутри, поэтому любопытство воеводы нельзя назвать предосудительным.

Помещение не было просторным и светлым. Низкий потолок давил, а маленькие узкие окна под сводами совершенно не давали света. Все четыре стены скрывались за стеллажами, тесно уставленными пузырьками. Дверей не было вовсе. Казалось, что кабинет находится в полуподвальном помещении. Между стеллажами с пузырьками и громадным столом в центре даже щуплый Иваныч протискивался с трудом, что уж говорить о массивном Лике Правосудия! Поэтому воевода старался не шевелиться, и только оглядывался с плохо скрываемым любопытством

– Кладите девочку, – скомандовал маг, – и мальчика потом, только осторожно.

Горон выполнил приказание, в лаборатории-операционной безраздельно властвовал маг. Иваныч щёлкнул пальцами, и над бледными телами повисли ярко светящие шары.

– Я могу вернуться к отряду? – спросил Горон.

– О нет, мне необходима грубая сила, – Иваныч поспешно обежал стол, и замер рядом с Ликом Правосудия, – болт, пожалуйста, извлеките.

Воевода кивнул и выполнил привычную операцию, стараясь не думать о том, что это не солдат Правосудия, а всего лишь хрупкое юное существо. Для своих лет мальчишка казался крепким, но в сравнении с людьми Лика, казался заморышем.

– Прекрасно, благодарю вас! – зааплодировал маг, и Горон растаял в воздухе, что бы вновь появиться среди декорации, и тел мародёров.

А маг щелчком пальцев избавил тела от окровавленной одежды, и начал наводить чары, перестраивая кровеносную систему, восстанавливая повреждённые ткани. Он настраивал оба сердца на один ритм и сращивал кости…

Полетели часы напряжённой магической работы, а Иваныч не шевелился, творя целительное колдовство. За узкими окнами угасал дневной свет, но маг оставался недвижим и сосредоточен. Прошла ночь, за которую Иваныч так и не пошевелился. Он опустил руки только на рассвете, и устало соприкоснулся кончиками пальцев. Лаборатория опустела, алхимик позволил себе удалиться на отдых.

Несколько дней в операционной ничего не происходило. Тела молодых людей неподвижно лежали на гигантском столе, сросшиеся протянувшимися из ран бордовыми венами. Наконец маг почувствовал в состоянии своих раненых, обрадовавшее его улучшение, и рассоединил их кровеносные системы. Губы ребят больше не сливались по цвету с мертвенно бледными щеками, исчезли фиолетово-голубые тени вокруг глаз.

– Пожалуй, что через пару дней они очнутся. – удовлетворённо заявил сам себе Иваныч, и наколдовал на обоих чёрные простыни, укрывшие юношу и девушку до подбородка. Затем алхимик вернулся к прерванной работе с пузырьками, наполненными магической жидкостью, и не заметил, как пролетели сутки.

От увлекательного занятия его отвлёк изумлённый возглас. Иваныч мгновенно переключился на очнувшуюся Анастасию, кинувшись к ней. Он всплёскивал руками, и бормотал себе под нос.

– Ну-с, дитя, – он перегнулся через стол, стараясь максимально приблизиться к ожившей, – боли есть? Неприятное ощущение? Что? Мотаешь головой? Как же это прекрасно! Кровь редко бывает совместима, милая, в таких случаях смерть обоих – явление обычное. А голод? Что хочешь? Говори, я всё наколдую тебе. Как же люблю удачные опыты!

Настя куталась в тонкую ткань, и пыталась собраться с мыслями, но что-то мешало. Маг замолчал, но в голове девушки продолжали скакать мячиками его восторженные вопли, и прогнать их из сознания не получалось никакими усилиями.

– Можно котлету? – робко спросила Настюша.

– Как же иначе! Ах, как же люблю детишек со здоровыми пристрастиями! И котлету, и картошку, и морковку… – Иваныч пришёл в полный восторг, и протянул девушке пустую раскрытую ладонь, но стоило Насте недоуменно взглянуть на мага, как на его руке материализовалась тарелка с дымящимися котлетами, утопающими в пюре, из которого воинственно торчала ложка.

– Спасибо, – Анастасия с благодарностью приняла тарелку, огляделась и добавила, – и за спасение спасибо. Это же вы нас вылечили?

– Не благодари, крошка, – отмахнулся маг, – это был такой интересный эксперимент, не припомню подобного за последние двести лет! Так воодушевляют положительные результаты!

«М-м, выключите звук, так хорошо в тишине было», – услышала в своей голове чужие мысли Ася. От неожиданности она чудом не выронила тарелку.

–Что с тобой? – встревожился Иваныч.

«Только бы не умерла! Начиналось-то как прекрасно!» – отчётливо раздалось в Стасиной голове.

– Я мысли слышу. – прошептала девушка.

– А-а! Так мальчик наш – телепат! – потёр сухие ладошки алхимик, – как интересно получилось, не знал о подобном эффекте.

«Ничего интересного. Здравствуй, Ася», – услышала голос Богдана Настасья.

«И тебе привет. Вставай, накормят», – мысленно обратилась к нему девушка.

«Не хочу», – сказал блондин, и резко сел. Чёрная простыня скатилась с торса на ноги.

– Эх, одёжку увели, – расстроился вслух телепат, и с улыбкой посмотрел на мага, – за жизнь спасибо! Не представляю, как смогу отблагодарить вас!

– Сынок, тем, что очнулся, уже отблагодарил! Я вот тут девочке рассказывал, что при смешении крови обычно редко встают, – отмахнулся старик, – ты есть что хочешь, хороший мой?

– А вы группы крови учитываете? – осторожно поинтересовалась Анастасия.

– Что-что, простите? – поразился маг, и стало понятно, что о подобном он и не слыхивал.

«Сколько счастья, – подумал Богдан, – это же, как часто его подопытные мрут?»

«Видимо, очень», – ответила Ася.

«Я подметил, но лично уточнять считаю неудобным, – насмешливо выдохнул телепат, и подмигнул Стасе, – мы с тобой самые везучие в мире люди».

«Хорошо иметь распространённую группу крови, а я зря раньше расстраивалась, что я слишком обычная», – подтвердила девушка.

– Есть, юноша, что будешь? – нетерпеливо пританцовывал, потирая руки, маг.

– Кролика, – выпалил ждущему ответа Иванычу, Богдан, – жареного на вертеле.

– Какой хороший мальчик! – обрадовался лекарь, и протянул ему желаемое. И тут же сотворил завтрак для себя. Бутыль красного вина, наваристую кашу, и уху.

– А вот как быть с желанием прикрыть бренное тело? – внезапно задал вопрос телепат, – одежду никакую не колдонёте?

– Конечно! Конечно, как же я и забыл! – алхимик засуетился, и нервно пощёлкал пальцами. На колени спасённых свалились вещи, не отличимые от тех, что были на них до прибытия в секретную лабораторию. Настя, улыбнувшись, быстро взглянула на довольного телепата, тот уже застёгивал рубашку.

– Спасибо, вы так много для нас сделали. – обратилась к Иванычу Анастасия.

– Не стоит, – старик хитро блеснул очками, – ваше исцеление принесло мне гораздо больше удовольствия, чем обычное залечивание ран нашему отряду, – тут маг поднёс палец к виску, – откланиваюсь, меня Горон вызывает. А вы ешьте пока, ешьте…

Когда хозяин лаборатории исчез, Богдан заявил:

– Я отворачиваюсь, и пару минут изучаю во-он ту полку, – он махнул рукой на ряды склянок, – потом твоя очередь изучать стеллажи, мне нужно брюки надеть, – и лихо повернулся к девушке спиной.

«Время пошло», – ехидно напомнил он в голове Насти, – «через минуту, сорок девять секунд, я поворачиваюсь». Девушка презрительно фыркнула, но поспешила одеться. Она уже почти закончила застёгивать пуговицы на спине, когда тёплые руки быстро завершили это дело. Ася оглянулась, и увидела ухмыляющегося телепата. Он стоял уже полностью одетый:

–Я вспомнил, что самой тебе платье не застегнуть, помочь решил. Да и обещанное время истекло.

–И что будем делать до возвращения врача? – поинтересовалась Анастасия.

–Во-первых – мага, во-вторых, да у нас тут полно еды! Ты всерьёз спрашиваешь, чем мы займёмся? – Богдан демонстративно загнул пальцы и выразительно посмотрел на девушку. Та закатила глаза и принялась за остатки трапезы.

–Названия на бутылях только не читай. – нагло заявил блондин, и с шумом спрыгнул со стола.

«Аммиакиус, зельдэ, фрумус, яд змеиный, яд пчелиный, слюна хомо сапиенсус», – мгновенно стала читать любопытная Настюша, – «фирили, мальтун, сера свиная… ой, гадость!»

– О-о-о, боги, ты зачем проговариваешь? Я же ем! – раздался весёлый голос телепата.

– Свиная сера испортила тебе аппетит? – изумилась Настя, – а как я ещё читать могу?

– Как и картинками мыслить, бесшумно! – засмеялся Богдан. Ася мгновенно представила себе, как на голову блондина выплёскивается отвратительное содержимое колбы и довольно улыбнулась.

– Ну, судя по всему меня сейчас всем этим окатили… – юноша скривил губы, но в чёрных глазах плескался смех, – знаешь, радует, что твои фантазии мне недоступны для видения.

– Ешь! – скомандовала Настя. Богдан приподнял бровь:

«И почему, позволь спросить, ты мною командуешь?»

– У-у! Когда же я избавлюсь от голосов в голове! – взвыла Ася.

«Привыкнешь», – мгновенно отозвался, жующий своего кролика, телепат.

– Детишки! – из воздуха выступил маг, – у меня новые жертвы и, как бы ни приятно было вас видеть, придётся нам расстаться.

– Когда у меня способность к телепатии исчезнет? – выпалила Ася. Маг задумался:

– Никогда раньше не сталкивался с таким случаем. Я тебя найду попозже. – Иваныч махнул рукой, мгновенно оставшись в одиночестве.

Товарищи по несчастью очутились на поляне перед театром.

«Спасибо старику, отправил в знакомое место», – отметил Богдан.

– Послушай, черноокий, а что ты в театре делал? – заинтересовалась вдруг Стася. Телепат широко улыбнулся, и смешно почесал затылок, взъерошив вьющиеся длинные пряди:

– Понимаешь, я из дома ушёл. Жить где-то надо, – он поймал непонимающий взгляд девушки, – деньги в первые месяцы закончились, приходится исследовать заброшенные здания. В них и вещичек полезных можно набрать, и переночевать. Осуждаешь, да?

– Зачем ты ушёл? – спросила Анастасия.

– Мне почти двадцать один год, пора добиваться признания, – горячо заявил Богдан, – я уже не подмастерье, и мой мастер рекомендовал меня господину Вениамину Венгеру, как подающего надежды живописца и скульптора. Его заказ я выполнил блестяще!

– Ты художник? – ахнула девушка. Телепат смущённо улыбнулся.

«Какая реакция, – прозвучало в рыженькой головке, – почему же я не слышу оваций? Где рукоплескания и восторженные крики?»

– Ну и язва же ты, когда думаешь! Будто два разных человека говорят! – воскликнула Настя.

«Конечно, я и моё подсознание. Его зовут Бог, уменьшительно от Богдан», – согласился голос.

– Богданчик, ты лучше дальше расскажи, – отмахнулась от неслышного диалога Ася.

– Да нечего больше рассказывать. – замялся телепат. Настасья прищурилась.

«Странно, а начал так уверенно. Может, и рисовать не умеешь?» – девушка представила, что мысленно щёлкает собеседника по носу и подумала: «Жаль. Он этого не увидит…»

– Секундочку, а чего это я там не увижу? – встрепенулся телепат. Настя взглянула на блондина, застывшего с широко распахнутыми чёрными глазами и кривоватой усмешкой. Не успела мысль полностью сформироваться, а тело уже сделало шаг вперёд, и щёлкнуло хвастливого художника по носу.

– Вот этого, – довольно пояснила Анастасия, – ну ника-ак не увидишь. Зато ощутишь!

– И что я тут с тобой разговариваю? – опомнился Богдан, – мне ещё многое предстоит сделать. Прощай.

И юноша прошёл мимо Насти, направляясь в сторону старого театра. Девушка огляделась. Как и прежде, к зданию вела лишь узкая тропинка, едва заметная в высокой траве, театр окружала большая поляна. И густой еловый лес всюду, ни жилья, ни ориентиров, лишь теряющаяся на хвое тропа.

– Не уходи, пожалуйста! Не бросай меня одну! – крикнула Ася, и побежала за Богданом, но оступилась и упала, скрывшись в траве.

«Что за паника?» – недовольно поинтересовался Богдан.

«Мне идти некуда, я здесь только Владислава знала», – призналась Настасья, поражаясь тому, что голос телепата она слышит не хуже, чем когда он стоял рядом. Чёткий, тихий, и немного усталый. Да и можно ли мысленно крикнуть?

«Крикнуть сложно, но технически возможно, – тут же отозвался юноша, – как ты здесь с ним оказалась?»

«Мамочки, я же и не думала вроде об этом! Или я сейчас кричу?» – переполошилась Ася.

– Не кричишь. Ты паникуешь, – Богдан неслышно подошёл, и сел рядом с полулежащей в траве Анастасией, – где твой дом?

«Ах да, наше знакомство было слишком быстрым и сказать я не успела», – мысленно вздохнула девушка.

– Что-то случилось? – взгляд тёмных глаз стал внимательным, и сочувствующим.

– Рискну признаться, может художник и поверит, – Ася неловко приподняла одно плечо, и взглянула на телепата, – я не из вашего мира. Звучит дико, но это правда, и вернуть меня могут лишь загадочные Факиры, что живут в таинственном Лабиринте, который никто не видел.

Богдан молча смотрел на переселенку, будто ждал продолжения.

– Не веришь? – Настюша со вздохом поднялась, и посмотрела на собеседника сверху вниз, – я бы тоже не поверила.

– Я слышал, что люди иногда возникают из ниоткуда. А о Лабиринте Факиров много легенд, и ты сама его точно не найдёшь, – юноша подскочил, и осторожно похлопал новую знакомую по плечу, – разве я брошу тебя в беде? Вредную, конечно, но всё таки слишком беззащитную для путешествия в одиночестве.

«Спасибо», – с благодарностью подумала Настя. Сил отвечать не было. Навалилось осознание безысходности. Она никого в этом мире не знает, и никогда не выберется из него!

– Не грусти, идём в театр. Придумаем, как быть дальше. – Богдан легко потряс за плечи загрустившую девушку.

«Ну же, улыбнись! Не хочешь? Тогда – стукни. Или просто пойдём, поплачешь где-нибудь в театре, а я пока наворую нам обед», – зазвучало в голове Анастасии.

Налетел порыв холодного ветра, взметнув подол платья Настёны, девушка поёжилась:

– Действительно, за стенами будет лучше.

К театру ребята подходили, подгоняемые ударами холодного ветра. Небо затянулось грязно-серыми тучами.

– Сейчас пройдём не к сцене, а в жилые помещения. Это не просто здание – это целый город под одной крышей! Здесь когда-то жили актёры, прямо при театре, а вокруг был парк. В саду за зданием до сих пор растут вековые яблони и груши, – тихо сказал Богдан, закрывая за собой массивные входные двери, – мне рассказывали те, кто не раз ночевал в этом бесплатном приюте. Я сразу же спрятал в одной из комнат краски, только потом пошёл исследовать остальные помещения. Здесь так много интересного осталось. Тебе понравится место, которое я выбрал себе для ночлега. Там из окна виден старый запущенный сад, и совсем юный ручей.

– И спать надо на грязном полу, по которому бегают мыши, и мародёры. – добавила Настя.

– Нет, спать можно на досках. А мародёры всё ценное давно вынесли, и больше не заглядывают в ту часть. Разве совсем глупые.

– Богданчик, ты хочешь сказать, что встречал умных мародёров? – Стася хитро улыбнулась, и стрельнула в спутника сияющими от смеха глазами.

– Кто же, по твоему, сейчас сопровождает тебя, если не представитель семейства умных мародёров? – телепат выпятил грудь, и стукнул по ней кулаком, – неужели не ясно, что когда мы придём, я наберу в чужом саду чужих яблок и груш, а потом растянусь на чужих досках в чужой комнате? И на утро, когда уйду, прихвачу с собой всё полезное, да и просто понравившееся.

Ася звонко захохотала, и пустые помещения отразили звук, испугав девушку.

«Тихо, – шикнул на неё спутник, – после Горона нечисть быстро не набегает, но лучше не выдавать себя»

«Прости», – отозвалась Настя. И по запутанным узким коридорам шли в молчании. Под ногами ребят хрустел осыпавшийся раствор, которым скрепляли кирпичи, и этот звук скрыл более лёгкие шаги четырёх лап. За парочкой телепатов скользил чёрный кот.

– Заходи, – Богдан распахнул перед Настасьей дверь, – устраивайся, и жди меня. Великий охотник ушёл добывать пропитание.

Девушка зашла в небольшое помещение с побелёнными стенами. Воры и путники вынесли всё, кроме стола и трёх стульев. Кровати не было, зато кто-то свалил у стены груду длинных досок.

– Единственная комната с мебелью. – гордо, будто всё это его творения, похвастался юноша.

«Здорово, – подумала Анастасия, – интересно, а где же его вещи?»

«Здесь, – Богдан отодвинул край верхней доски, – но ты не трогай. Посиди тут, я быстро вернусь».

И блондин выскользнул за дверь, не забыв её прикрыть. Настя вздохнула, и подошла к окну, осторожно ступая по неровным деревянным половицам. Вид на старинный сад поражал воображение, и девушка поняла, почему художник выбрал именно эту комнату. Стволы старых яблонь завязаны зловещими узлами, ручей петляет между вывороченных ураганом, и давно засохших деревьев. Стоящая в тени белая каменная скамья расколота надвое, и засыпана листьями, и мелкими ветками. Трава в саду невысокая – сплошь ковёр из клевера и куриной слепоты, так хочется выйти, и погладить. Настасья даже ощутила под ладонями душистую траву, и дотронулась до рамы, что бы открыть окно, и выпрыгнуть в садик.

И тут до ноги девушки дотронулось что-то холодное и мокрое, а затем тёплое, бархатисто-мягкое потёрлось о кожу. Стася отпрыгнула, повернувшись к окну спиной, и увидела чёрного кота. Зверь подмигнул зелёным глазом, и начал расти на глазах. Ася завизжала, но Владрен крепко обнял её, и поцеловал. Кричать стало технически сложно.

«Богданчик, спаси! Ты же слышишь! – мысленно взвыла Настя, но ответа не последовало, – Богдан! Неужели у телепатов есть ограничения в расстоянии?»

Настасья пнула оборотня, и отскочила к столу.

– Прекрасно, – Влад с лёгкостью преодолел это расстояние, и толкнул Настю на стул. От неожиданности ноги девушки подогнулись, и она села, – ты подождёшь меня здесь.

И, сверкнув нечеловечески зелёными глазами, старик в юном теле принялся привязывать руки Анастасии к спинке стула. Верёвок у Владрена оказалось предостаточно, и он примотал ноги девушки к ножке стола, прокомментировав, что так надёжнее. Затем оглядел свою работу, и стал скручивать короткий отрезок верёвки в узел. Настя с ужасом наблюдала за тем, кого недавно считала, как минимум, любовью всей жизни.

– Что же не кричишь? – усмехаясь, наклонился к ней оборотень, вдруг став похожим на кошмар, в котором жуткий старик с зелёными глазами обещал её убить. Теперь девушка знала, кто снился ей много ночей подряд.

– Не твоё дел… – Ася не успела закончить фразу, узел из верёвок оказался у неё во рту.

–Так лучше. – хмыкнул Влад. Он подошёл к окну, и с хрустом распахнул его. С завидной для старика ловкостью, он выпрыгнул в сад.

Богдана кот нашёл быстро, тот беззаботно собирал с земли спелые яблоки. Владрен бесшумно подошёл сзади, и накинул верёвку юноше на горло. Но затянуть не сумел, телепат одной рукой успел схватить импровизированное орудие убийства, и скинул верёвку через голову. Оборотень зарычал от досады, и тут же получил удар в челюсть, от которого перекувырнулся через спину. Он мгновенно вскочил на ноги, и кинулся на телепата. Богдан растерялся, и получил удар обеими ногами в живот.

Блондин упал, и скорчился на траве. Прошли две томительных секунды, и на него сверху обрушился Владрен, вновь попытавшийся задушить противника верёвкой. Богдан сумел перевести дыхание, и опрокинул оборотня на лопатки, оказавшись сверху. Кот не растерялся, и двинул его лбом в челюсть. Телепат не почувствовал боли, но его рот заполнился вкусом собственной крови. Отчаявшись, он обрушил на голову и грудь врага серию ударов, но быстро выдохся, а юный старик, воспользовавшись этим, ногами отшвырнул от себя парня.

Богдан врезался спиной в дерево, и только поэтому устоял, а Влад уже твердо стоял на ногах. Художник сплюнул кровью, и, шатаясь, отлепился от ствола. Владрен напряжённо замер, подавшись вперёд плечами, и накручивал на руку верёвку. Богдан слышал его хриплое дыхание, битва нелегко давалась старику. И юноша, не давая оборотню отдышаться, сделал два скачка вперёд. Усилив поворотом корпуса свой удар, он сбил Владрена с ног, и отскочил. Оборотень запоздало лягнул ногами воздух.

Настя не слышала шума драки, как ни прислушивалась. Она не могла понять, нашёл Влад ничего не подозревающего мальчишку, или нет. Девушка не находила причин ненависти старого оборотня. Богдан ничего ему не сделал, а она тем более! Ещё больше приводило в смятение сходство Владрена, и зеленоглазого старикашки. Значит, действительно он ей снился, угрожая каждую ночь. Но, зачем тогда этот спектакль с влюблённостью? В искренность чувств Настя теперь не верила.

Анастасия потрясла головой – размышлять ей некогда, надо как можно быстрее освободиться и бежать. Девушка беспомощно задёргалась, даже уронить стул не получалось из-за примотанных к столу ног. Тогда Настя сосредоточилась на кляпе из узлов. Ей необходимо было избавиться от него, получить возможность хотя бы позвать на помощь.

«Поднять бы стол, тогда путы сами снимутся», – мелькнула неосуществимая идея. Пока руки связаны, об освобождении ног можно и не мечтать.

Ася попыталась пошевелить руками, ничего не вышло. Она всем телом попыталась раскачать стул, но старая мебель оказалась излишне крепкой.

«Богданчик!» – мысленно всхлипнула Настя. Ей стало страшно, что никто не придёт. Владрен связал их обоих, и оставил умирать. Потом, много позже, кто-нибудь обнаружит их бездыханные тела. Если мародёры не придут раньше.

Последнее обстоятельство придало сил, и девушка приняла героическое решение: расшатывать стул до тех пор, пока не развалится. Если в их школе ломались под качающимися школьниками спаянные металлические ножки, то столетнее дерево устоять не должно.

Юноши тоже не теряли времени даром. Владрен прижал Богдана к стене театра, и, ухватив за грудки, не давая блокироваться, размеренно бил по лицу. Телепат оттолкнулся от здания, и повалился вместе с противником. Оборотень извернулся, и оседлав залитого кровью блондина, осыпал градом ударов его голову. Богдан одновременно ударил неосмотрительного нападающего коленями в спину и кулаком под дых. Он сбросил с себя Влада, и перекатом разорвал дистанцию.

Телепат стёр с лица кровь, чтобы не мешала видеть, и подбежав к поднимающемуся оборотню, наградил того серией пинков в живот, локтями ударил по шее, надеясь повредить шейные позвонки. Влад обхватил колени излишне сблизившегося противника и, повалив, придавил своим весом. Богдан почувствовал его горячее частое дыхание на своём окровавленном лице, и рассёчённым многочисленными ударами лбом боднул оборотня из последних сил. Что-то хрустнуло, и раздался стон.

Владрен вцепился в лицо телепата, и попытался свернуть тому шею. Богдан скинул с себя Влада, и попытался задушить, но пальцы скользили по окровавленной шее, а оборотень одной рукой мешал ему душить себя. Другой же он вцепился в лицо противника, стараясь добраться до глаз, как кот. Богдан откинул голову назад, спасаясь от ослепления, и ослабил хватку.

Владрен не успел воспользоваться слабостью соперника, как телепат захватил его ноги своими, мешая шевелиться и, подхватив с земли камень, врезал им в бровь почти увернувшемуся от удара оборотню. Тот зарычал, и потянулся рукой к лежащему рядом булыжнику, крупнее Богдановского. Телепат укусил Владрена за прикрытое лишь тонкой футболкой плечо, молодящийся старик взвыл и, забыв про камень, вцепился в волосы блондина, стремясь отодрать от себя его голову. Но Богдан от боли лишь сильнее сжимал челюсти.

Настасья дёргалась, словно сидела не на обычном стуле, а на электрическом. Результат пока мало радовал, дряхлая мебель периодически издавала жалобный скрип, но рассыпаться прахом не стремилась. Девушка отчаялась, и вдруг поняла, что по щекам текут слёзы.

Разозлившись на себя, она попыталась опрокинуть стул, или сдвинуть с места проклятый стол, но ничего не вышло. От ужаса и отчаяния она зарыдала в голос. Вскоре сил не осталась ни на слёзы, ни на попытки освобождения, и Ася просто сидела в оцепенении, глядя перед собой, на белую стену. Больше она ни о чём не думала.

Начала она приходить в себя, когда из распахнутого окна повело вечерним холодом. Как заведённые, стрекотали кузнечики. В помещении и за окном поселился мрак. Настасье стало страшно, по-настоящему страшно. До этого момента она не верила, что может остаться одна, без надежды на спасение.

Мысленные призывы к Богдану не увенчались успехом, и Настя совершенно отчаялась.

От резкого стука рамы девушка вздрогнула, но это всего лишь ветер, усиливающийся к ночи, ударился в раскрытую раму. В саду заскрипело древнее дерево, и тревожно закаркали вороны. Тело Анастасия почти не чувствовала, и боялась даже представить, какая боль навалится на неё, если её вдруг отвяжут, и придётся пошевелиться. Но никто не спешил спасти сидящую в пустой комнате заброшенного театра девушку. Ася сама не заметила, как уснула, а может просто потеряла сознание. Она видела вовсе не сны, а порождённый воспалённым мозгом болезненный бред.

Проснулась Настасья от тяжёлого прикосновения к плечу. От неожиданности она вскрикнула, и открыла глаза. Шея повернулась с трудом, и девушка уткнулась носом в тёплые чёрные перья. Над ухом мерзко каркнули, и ударили крылом по лицу. Понявший, что сел не на труп, ворон вылетел в открытое окно.

«Утро, – поняла Ася, посмотрев на голубеющее за окном безоблачное небо, – совсем раннее утро, возможно, что оно последнее в моей жизни. Или одно из последних».

Они лежали, неудобно сплетясь телами: окоченевший труп, и вышедший из смертельной схватки победителем, полуживой человек. У юноши не было сил оторвать от себя одеревеневшего соперника.

Богдан хрипло дышал, и пытался поднять слипшиеся от крови веки. Бой он выиграл, осталось воспользоваться шансом на жизнь, и уползти к чистому ручью, журчание которого телепат слышал. Необходимо промыть раны, пока в них не набилась новая грязь. Но жизнь оставила лежащего рядом с телом, свет для него померк. Солнце забрезжило над горизонтом. Молодой человек погрузился в нездоровый сон, наполненный предрассветными кошмарами.

Разбудили его жаркие лучи, нещадно прорывающиеся красными всполохами сквозь веки.

«Ох-х, – Богдан не нашёл в себе сил застонать вслух, – уже день, а я жив?»

Накопившиеся во время полуобморочного сна силы помогли расстаться с объятиями мертвеца, и доползти до ручья. Богдан, обессилев, упал лицом в прозрачную воду.

«Главное – не утонуть, – подумал он, мрачно усмехнувшись про себя, – после такой ночи это было бы крайне глупо…»

Глаза наконец-то открылись. Телепат ощупал лицо израненными руками, и порадовался, что в быстро бегущей водице отражение дробится на миллиарды крошечных фрагментов. Смотреть на себя не хотелось. Подняться получилось раза с шестого, и только после того, как юноша догадался подползти к стволу скрученной старостью яблони. Первый шаг отозвался болью в каждой клеточке тела, после второго пришлось отдышаться.

Лучи солнца нещадно жгли искалеченное ударами тело, но Богдан добрёл до распахнутого на первом этаже окна, и привалился плечом к стене, вызвав яркую вспышку боли.

«Ася?» – мысленно позвал он.

«Богдан!» – мгновенно отозвалась девушка.

«Ты как?» – даже думать было больно, телепат вытер со лба пот, и от этого движения едва не упал.

«Я слишком хорошо связана, что бы самостоятельно выбраться. Что с тобой случилось?» – Настя отозвалась не сразу, Богдан услышал, как в комнате что-то заскрипело, и пристукнуло с сухим деревянным звуком.

«Очень плохо, – телепат с тоской посмотрел на окно прямо над своей головой. Ещё вчера он с лёгкостью мог в него влезть, – жди меня. Только наберись терпения, я буду идти долго, очень долго…»

И Богдан медленно опустился на четвереньки, рассудив, что так будет быстрее. Больше точек опоры, и падать не так высоко.

Ася больше не отвечала, а из окна до телепата донеслись звуки незнакомой ему песни на смешном языке. Юноша улыбнулся, и направился в обход театра. Комнату он выбрал почти в середине, что бы вид на сад был наиболее живописным. Тогда ему и в голову не могло прийти, что придётся почти ползком огибать громадное здание театра в поисках чёрного хода.

«Только бы он был, я же до главного не дотяну, а потом ещё внутри, по коридорам!» – мысленно застонал Богдан, всматриваясь в ровную стену заднего фасада, изрезанную лишь прямоугольниками окон. Не видно никаких дверей!

Юноше повезло найти искомое, едва он завернул за угол. В этой части он никогда не был, а издалека в полумраке коридора полурассохшаяся дверь незаметна. Богдан вцепился в осыпающуюся штукатурку стены окровавленными пальцами, и с невероятным усилием сумел встать на ноги. Он изо всех сил потянул дверь, и она приотворилась. Избитый телепат навалился на едва живую дверь, и после недолгой схватки, отвоевал себе расстояние, достаточное для проникновения в театр.

Он ввалился в коридор, и растянулся на грязном полу. До его красок, и до связанной девушки было ровно столько же, сколько и в начале пути, когда он стоял под окном. Богдан захрипел, упираясь ладонями в пол, и не смог преодолеть Земное притяжение. От рук остались кровавые следы. Юноша лежал, прижавшись пылающей щекой к холодному полу, и ни о чём не думал. Он набирался сил, чтобы просуществовать до следующего привала.

Когда он головой открыл приоткрывшуюся от сквозняка дверь нужной комнаты, и вполз, Ася перешла от песен, которые знала целиком от начала до конца к припевам, и каким-то непонятным ей самой отрывкам. Голос её едва звучал, сухо срываясь.

На шум со стороны коридора девушка сумела повернуть голову, но от сверлящей боли в шее всё же поморщилась. Телепата она в первую секунду не узнала, и хотела закричать, но слипшийся от крови хвостик на затылке, и местами светлые волосы, помогли понять, кто проник в комнату.

– Хорошо, что ты додумалась петь, – выдохнул Богдан, растянувшись на пыльных половицах, – иначе бы я тебя никогда не нашёл. Все двери закрыты полностью или как эта, больше чем наполовину, а открыть каждую и заглянуть я не мог.

– Богданчик, что с тобой? – ужаснулась Настя.

«А так не видно? – огрызнулся блондин, – не задавай глупых вопросов, прежде чем сама не придумаешь на них ответ».

«Ой, – подумала Настасья, – прости, но ты выглядишь ужасающе»

– Не хуже Владрена. – и Богдан хрипло захохотал, но горло сдавил кашель, и смех перешёл в пытку. Насте показалось, что юноша умирает, и дёргается в агонии, хрипя, и откашливая почти запёкшуюся кровь. Но он сумел подняться на четвереньки, и доковылять до стола, который использовал как опору, чтобы подняться.

– Ножа у тебя нет. – утвердительно сказал Богдан, и тяжко пошагал к доскам, из под которых с трудом извлёк узелок со своими сокровищами. Среди инструментов лежал и нож. Телепат медленно приблизился к Насте, и, ухватившись за спинку так и не подумавшего разваливаться стула, опустился на колени.

Путы, связывавшие правую руку девушки, Богдан пилил, как ему показалось, бесконечно. Наконец верёвки упали на пол, и повисли на стуле, а Настя взвыла, и вцепилась в запястье зубами.

– Тоже больно. – равнодушно сделал вывод юноша и, положив Настасье нож на колени, провалился во тьму, потеряв сознание от перенапряжения.

Услышав за спиной звук упавшего тела, Стася извернулась, и увидела лежащего в неудобной позе Богдана. Прислушавшись, уловила тяжёлое дыхание, и переключила внимание на нож. Иглы, раздирающие руку изнутри не уняли своего аппетита, но кололи уже менее ощутимо. Девушке удалось быстро освободить вторую руку, куда тут же устремились голодные иглы, вяло терзавшие до этого правую. Пережив и эту волну мучительных ощущений, Настасья с лёгкостью избавилась от верёвок, приковавших ноги к столу. От новой боли она с воем запрыгала по комнате, ничуть не потревожив при этом находящегося в беспамятстве Богдана.

Справившись со своими иглами, Ася бросилась к телепату. Бить его по щекам она испугалась, и осторожно стала растирать ему мочки ушей. Юноша зашевелился, и открыл глаза. Он увидел Асю и изобразил разбитыми губами подобие улыбки.

«Живы, да? А всего этого могло и не быть, не вмешайся я тогда в гримёрной…»

– Жалеешь? – понимающе спросила Анастасия. Богдан закрыл глаза, и медленно покачал головой.

«Наоборот, рад. Давно надо было гада убить. У меня до встречи с тобой жизнь, оказывается, скучная была», – мысли телепата звучали глухо и нечётко.

– Спаситель, не теряй сознание! – вскрикнула Настя.

– Да тут я, с тобой, – буркнул блондин, – спать просто хочется. Ты не уходи…

Глава 3

Очередная вещь из сундука полетела на кровать. Конечно, генерал богат! Шаль, не долетев, спланировала на ковёр. Генерал Ариз молод! Тридцать два – не пятьдесят три, как мужу Лины. Крышка захлопнулась, прищемив подол зелёного платья. Раскрасневшаяся от злости и спешки, девушка дёрнула наряд, и лёгкая ткань порвалась с неприятным звуком.

– Ну и пусть. Всё равно не унести всё! – разозлилась Марина, и вновь распахнула свою сокровищницу, – я им всем докажу, что никто не смеет смотреть на обедневший знатный род свысока. Почему же генерал не хвастается дедом-рыбаком, поставляющим в таверну у пристани рыбёшку? Перечисляет заслуги отца, первого в их роду получившего статус в обществе. А наш дед-барон? Советник короля! А прадед? Министр финансов! Отец? Отец всего лишь начальник охраны в летнем поместье короля, но и он носит титул барона. Брат Грегор – посол её величества. Да, мы сейчас в долгах, не самая высшая знать, но мы не безродные…

– Госпожа Марина Свирель? – в комнату девушки робко постучала служанка, – к вам Генерал Ариз, он ждёт в синей гостиной.

– Спасибо, Дулья. Я спущусь, – Марина подошла к дверям, и прислушалась. Шаги служанки отдалялись, и девушка добавила тихо, – последний раз.

Юная госпожа Свирель подошла к зеркалу, и критично оглядела себя. Щёки почти перестали пылать, хорошо, что румянец едва заметен на смуглой коже. Карие глаза светятся ещё не погасшим огнём злобы. Ничто, кроме тонких губ не выдаёт в её внешности жительницу северной страны. Марина почесала изящным пальчиком аккуратный носик, и перевела взгляд на бордовое бархатное платье. Высокий воротник, длинные рукава, пышный подол касается пола. Для выхода к жениху девушка предпочла бы наряд лунных монахинь: балахон, скрывающий человека от макушки до пят с узким вырезом для глаз, но… в светском обществе одеваются иначе.

– Дорогая, вы ослепительны! – Генерал, высокий и статный, как всегда – в белом мундире, встал, и учтиво поклонился. Светло-карие глаза, светлые русые волосы, бесцветные ресницы, и несколько массивный кончик носа выдавали в нём крестьянские корни. В высших кругах люди с простоватой внешностью ещё редко встречались, но иногда кто-то из низов всё же поднимался. Марина опустила глаза, что бы не смотреть больше на невыразительное лицо, и сделала реверанс.

– Твой жених спрашивал позволения на конную прогулку, – барон Сандр Свирель, благородный отец семейства, передавший черты своей внешности и характер, всем своим детям, давно убелённый сединами, сидел в любимом кресле, и задумчиво выпускал кольца дыма в распахнутое стрельчатое окно, – но мне кажется, что в столь прекрасный день лучше посидеть в саду. Обратите внимания на прекрасную беседку за окном.

Губы Ариза презрительно дрогнули, но он коротко кивнул, сумев придать лицу почтительное выражение.

– Скамейка под окнами нравится мне намного больше. – наивно распахнув прекрасные карие очи, Марина первая поспешила в сад, одарив жениха самой милой из своих улыбок. Ей почудилось, что она явственно расслышала скрип зубов генерала, молодому человеку совершенно не хотелось находиться в пределах видимости и слышимости пожилого дворянина. Юная госпожа Свирель была довольна собой, и пока Ариз шёл позади, девушка позволила себе усмехнуться.

В синюю гостиную вошла старшая госпожа Свирель и села напротив мужа.

– Мне не нравится этот надменный выскочка. – вздохнул господин Сандр.

– Пойми же, он богат. – супруга положила руку ему на колено.

– Он презирает наш род. Глуп, напыщен. Боюсь, что из наших дочерей счастливой окажется именно Лина, – отец выпустил очередное колечко дыма, – всё-таки советник Гарри обожает нашу дочурку, и потакает всем её капризам… Он приходил ко мне, сказал, что заказывает для личного зверинца Лины Шерон молодого слона, о котором она мечтает уже три дня! Уникальное собрание редких животных девочка собрала за неделю. Любое её слово исполняется немедленно. Но, что ждёт Марину?

– Если свадьба не состоится, мы потеряем северные уделы. Нам нужны его деньги. – напомнила мужу Анна Свирель.

– И через десяток лет они уйдут как приданое Розы… – Сандр не заметил, как погасла его трубка.

– Порадуйся, что хоть одна дочь будет богатой невестой. – улыбнулась Анна. Но господин Свирель грустно покачал головой:

– Покупать благополучие одного ребёнка ценой счастья другого? Хорошо ли это?

– Ты неисправим, – госпожа Свирель недовольно поправила чепец, – как был в молодости мечтателем, так и остался. Никакого состояния не нажил! Одна родословная осталась.

И, недовольно ворча, супруга вышла из гостиной. А Сандр Свирель позвал слугу, и велел заменить ему трубку.

В саду тем временем беседа шла гладко. Марина была непривычно мила и даже пообещала вечером спеть для генерала. Ариз не мог понять перемены в настроении девушки, и объяснил всё девичьей глупостью. «Что её домашнее воспитание? – думал он, не слушая невесту, – она же не умнее своих служанок, разве что наряды пышнее…»

– Поедем? – вывел его из задумчивости вопрос Арины.

– Конечно, всё, что пожелаете. – кивнул жених. Юная Свирель захлопала в ладоши, а генерал мрачно вздохнул. Он уже жалел, что для приближения к королю необходимо быть из хорошего рода или состоять в родстве со знатными дворянами, и старинный род Свирель подходил для его целей идеально.

– Тогда до вечера, мой милый друг. – Марина встала, и протянула левую руку для поцелуя. Генерал рассеяно пожал длинные тонкие пальцы и встал.

– Я буду счастлив увидеть вас вновь. – и, генерал, откланявшись, пошёл к выходу из сада. Марина, подождав, пока жених отойдёт, фыркнула, и удалилась в беседку.

Опустившись на мягкую скамейку в тени резной стены, увитой плющом, девушка сорвала лист и обратилась к нему:

–При монастыре Вечной Луны монахини открыли вторую Высшую Школу для девиц. Знания, полученные в ней, позволяют встать почти наравне с мужчинами. Я больше не буду красивой невестой, я стану незаменимой дамой в государстве. Возможно, приближённой её величества. Как удачно, что брат может рекомендовать меня ей. Знатность, учёность, связи – прекрасный наряд для украшения юной особы, и он не поблекнет с увяданием её красоты.

Смятый лист полетел на мраморные плиты и замер, распрямившись. Легкие шаги и шуршание платья быстро отдалились от беседки, Марине предстояло собрать ещё много вещей в дорогу.

Но юная госпожа Свирель не успела дойти до своих покоев, её окликнул дорогой с детства голос:

– Сестричка, я ищу тебя уже четверть часа! Ты неуловима, как и в детские годы!

– Грегор! – воскликнула Марина, и сбежала по лестнице в объятия брата, – я безумно скучала эти два года, что ты путешествовал!

– Исполнял поручение королевы, – поправил Грегор, – я встречался с восточными владыками, переплыл Розовое море, кишащее акулами, и видел долину, что погружена под воду во время разлива, и видны лишь гигантские пирамиды, отражающиеся в зеркальной глади. Ты не представляешь, как это чудесно!

– Брат, – Марина перебила восторженное описание, – поднимемся ко мне.

– Бог мой, что творится в твоей спальне? – воскликнул Грегор, едва переступив порог комнаты.

– Ты единственный, кто может меня понять. Сегодня вечером я на ужине спою для Ариза, а после меня никто не увидит. Я отправлюсь в монастырь Вечной Луны…

– Я боялся этого, – вздохнул посол её величества, – когда на южных границах заговорили об открытии женской школы при монастыре, я порадовался, что он далёк от нашей северной страны. Узнав о монастыре Вечной Луны, я поспешил домой, хотя сэр Женк приглашал на пир в честь его побед.

– Так ты мне не поможешь? – Марина отступила от брата, с недоверием глядя на него своими большими карими глазами.

– Разве я, трижды сбегавший из дома в кругосветное путешествие, из которого меня возвращали лишь чудом, могу запретить тебе уйти? – засмеялся Грегор, – твой брат спешил не для того, чтобы заковать несчастную невесту генерала Ариза в цепи, и передать ему в лапы, а для того, чтобы позаботиться о надёжном спутнике и защитнике. Увы, сам я не смогу сопровождать тебя, но с Востока с нами приплыл монах, идущий в Ли Руз, что близ Вечной Луны. Он владеет тайнами восточного боя, высок и крепок, не смотря на года. Более надёжной охраны я и пожелать не могу!

Марина не смогла ничего ответить, она бросилась на шею улыбающемуся брату.

– Встретимся на службе у королевы? – шепнул он, нежно погладив чёрные кудри младшей сестрёнки.

– Я запомню твои слова, – ответила Марина, отбежав от Грегора, – это обещание!

Молодой посол звонко захохотал, откинув голову, но быстро успокоился и вышел, хитро подмигнув своей сообщнице.

За ужином никто не придал значения волнению Арины, лишь Грегор поглядывал с беспокойством на сестру, боясь, что она сама себя выдаст. Но Ариз мало обращал внимания на невесту, а родители посчитали, что дочь нервничает перед выступлением.

Юная госпожа Свирель села за рояль, и спела простенькую песню о любви соловья к луне, ошиблась в словах несколько раз, но кроме брата этого никто не заметил.

«Будет мне петь за обедом. Вполне приятный голос, и болтать меньше будет. Да, так и сделаю, будет только петь», – думал в это время генерал.

–Я устала, позвольте уйти к себе? – Марина встала из-за рояля, и обратилась к сидящим за столом. Никто не возразил.

«Монах ждёт у калитки сада с конём, вещи с ним, главное суметь самой переодеться и незаметно уйти, – твердила про себя девушка, – прощай существование, здравствуй жизнь».

Серая фигура ждала в тени высаженных дубов, держа под уздцы двух мощных коней, нагруженных вещами, необходимыми в длительном путешествии. Марина приблизилась к своему Вепрю и повернулась к спутнику.

–Брат не сказал, как называть Вас.

Монах придержал стремя для беглянки и произнёс:

–Я отрёкся от имени, на Востоке меня прозвали Акараш, можете обращаться ко мне так. Не будем терять время, госпожа Свирель.

И он ловко вспрыгнул в седло гнедого коня, рядом с которым даже славящийся мощью, и крупными размерами Вепрь, казался небольшой лошадкой. И путь начался.

Во дворце маркизы Кселии гости только начали подъёзжать в каретах на званый ужин. Хозяйка приветствовала всех тёплой улыбкой, и поручала слугам усадить гостей на диваны так, что бы общество собиралось по интересам.

В зал вошла ослепительная дама лет тридцати, с пышной причёской, сложенной из белокурых кудрей и вплетённых в них живых цветов. Её лёгкое платье напоминало просторные хитоны, и приятно поражало глаз, среди пышных подолов, и неестественно узко затянутых корсетов. Маркиза Кселия, тех же лет, что и вошедшая, светловолосая и голубоглазая, как и гостья, просияла и устремилась к гостье.

– Сестра! Столько лет о тебе не было вестей! – негромко воскликнула она, и раскрыла веер, поскольку дышать от волнения ей стало нечем.

– Ксели, я безумно рада увидеть тебя столь же прекрасной, что и шесть лет назад, – улыбнулась сестра маркизы, – мы с супругом жили в Реции, на одном из островов. Путешественники редко пристают к тем гаваням, и передать письмо было не с кем. Но уединённая жизнь нам наскучила – и вот я здесь.

– Селина, – произнесла Кселия, усаживая сестру на диван, и опускаясь рядом, – расскажи же скорее, как ты жила, что видела?

– Милая, приходи к нам, покажем с моим маркизом Петром все диковинки, картины с пейзажами и прочтём наши мемуары, – взмахнула изящной ручкой путешественница, и с интересом огляделась, – лучше просвети, моя дорогая, что в свете изменилось.

И сёстры оглядели присутствующих. Взоры одинаковых миндалевидных голубых глаз скользнули по старым знакомым. Приятное лицо Селины оживилось любопытством, красиво очерченные губы приоткрылись. Кселия, наоборот, сосредоточенно нахмурила высокий лоб, и приложила изящный пальчик к щеке.

– Всё то же общество, – заключила хозяйка ужина, – разве с дочерью виконта Чистера ты не знакома… но ДМарина не самая любопытная собеседница.

– Ах! – Селина дотронулась до плеча сестры, и указала на молодого человека в красном камзоле с длинными чёрными кудрями, собранными на затылке в хвост. Он вошёл, и раскланивался с присутствующими, – кто этот юноша?

– Всего пару лет в обществе, граф Жорж, – пояснила маркиза Кселия и добавила шепотом, прикрыв лицо веером, – о нём ходят легенды, говорят о его родстве с демонами.

Селина с ужасом взглянула на статного гостя, галантно целовавшего руку Дарины. Маркиза многозначительно кивнула и продолжила:

– Одинаково мил со всеми, за дамами не влачится, как это делают барон Шердик или юный маркиз Лисант, но ни разу не ушёл с бала или ужина один. Девушки летят к нему как бабочки на огонь, не смотря на то, что после говорят о графе ужасные вещи. Не могу объяснить никак иначе – магия.

– В его тёмно-синих глазах можно утонуть, – вздохнула маркиза Селина, – на нём точно какое-то колдовство.

– Баронесса Лидия приглашала знатока, мага-алхимика, но тот не увидел в молодом человеке ни капли магического, и чар на него не наложено. Разве что проклят пару раз, но не смертельно и неумело, видимо обиженными дамами.

– А может, и не колдовство вовсе? – пожала точёными плечиками Селина, – просто на фоне всех присутствующих граф чертовски привлекателен. Даже у моего драгоценного Петра не такая яркая внешность.

Маркиза Кселия перевела взгляд с сестры на гостей и увидела приближающегося к ним супруга Селины. Высокий и широкоплечий, он привлекал к себе взгляды, не смотря на седину в чёрных волосах, рассыпавшихся по плечам. Взгляд его угольных глаз прожигал каждого насквозь, гости невольно расступались, и смотрели ему вслед, испуганные, но восхищённые. К резким уверенным движениям маркиза шли и его тонкий орлиный нос с трепещущими ноздрями, и тонкие, почти прямые губы, и тонкая чёрная борода с нитями седины, придающая ещё большее сходство в пернатым хищником.

– Твой Пётр по-прежнему неотразим, – возразила Кселия, – граф Жорж на его фоне совсем незаметен, посмотри – всё внимание направлено на твоего супруга.

– Поменьше бы на него смотрели. – пробормотала Селина. Сестра понимающе подмигнула:

– Ревнуешь?

Ответить маркиза Селина не успела, её муж галантно поклонился дамам, и высказал своё почтение хозяйке званого ужина. Он сел в кресло напротив, и завязалась обычная светская беседа. За окнами синева перерастала в черноту, и в зале прибавили свет.

В лесу же, в тени елей и берёз, белеющих во тьме, мрак казался материальным.

– Акараш, уже ночь, пора остановиться на ночлег! – взмолилась Марина.

– Дитя моё, всего лишь поздний вечер, – не согласился монах, – в это время у знатных господ только начинаются званые ужины и пиры. Вы и сам бывали на балах, когда за окнами опускается мрак, слуги вносят дополнительные свечи… в лесу нет слуг и музыки, единственное различие.

«А ещё нет стен, гостей и мягких диванов, в которые можно опуститься после танца, – мысленно добавила Марина, – и слуги не подносят напитки и кушанья».

Во тьме раздался мягкий смешок монаха:

– На Востоке меня научили улавливать мысли. Я стараюсь не использовать это умение, но вы излишне эмоциональны.

– Акараш, научите меня! – оживилась девушка.

– Когда доставлю Вас в монастырь Вечной Луны, можно будет поговорить и об уроках. – уклончиво ответил загадочный спутник. Юная Свирель вздохнула, когда ещё они доберутся до монастыря?

– Так когда мы остановимся? – спросила Марина.

– Эту ночь придётся ехать. – прозвучало в ответ. Беглянка вздохнула ещё раз, но ничего не сказала. Она стала вспоминать музыку, что играла в прошлую среду на балу у маркизы Кселии.

Та же музыка звучала и на званом ужине. Молодой граф стоял, окружённый дамами, и юными девами, и молча слушал их. Видно было, что он не покидает их общество лишь из вежливости, зная, что вот-вот можно будет расходиться, поблагодарив хозяйку вечера. Жорж уже пригласил интересных и необходимых для деловых переговоров людей на бал в своём доме, и собирался покинуть шумное общество сразу после четы Зарилл, всегда уходивших первыми.

Наконец, внимание девушек привлекла маркиза Селина, рассказывающая о Реции, и о своём диковинном наряде. Жорж, оставшись в одиночестве, подозвал слугу, и попросил бокал вина. Напиток оказался хорош, и юноша блаженно закрыл глаза, слушая тихую музыку, наполненную лёгким гудением голосов.

– Граф, – у его плеча раздался тихий юный голос, – правда ли, что у вас в доме есть целый зал охотничьих трофеев?

– Такой зал есть у каждого охотника, часто не один. – сухо кивнул молодой человек.

– Вы могли бы показать мне его? – спросил всё тот же голос. Граф даже не удосужился посмотреть на собеседницу.

– Приходите послезавтра на бал, я всегда открываю мой маленький музей для гостей.

– Я хочу увидеть сегодня. – девушка не отставала.

– Сегодняшний день на исходе, не лучшее время для визитов. – отрезал граф, давая понять, что разговор окончен, и видеть у себя дома он никого не желает.

– У вас ведь есть слуги, которые могут зажечь свечи и я всё увижу даже ночью. – собеседница была непонятлива, или ловко прикинулась таковой.

– Уходить в ночь, с мужчиной? Ещё вчера это считалось неприличным. Мода изменилась? – граф, наконец, повернул голову, и посмотрел на обладательницу тихого голоса. Это была ДМарина.

– Кто заметит? Вы уходите слишком рано, пока исчезающих гостей никто не считает. – выдохнула дочь виконта.

– Прекрасно, – кивнул граф, – идите, выразите признательность маркизе, я буду ждать вас у выхода.

Подождав, когда ДМарина сольётся с толпой пышно одетых дам, Жорж скользнул к мужскому обществу.

– Виконт Чистер, – юноша приблизился к полноватому пожилому мужчине в белоснежном парике, – Ваша дочь хотела бы взглянуть на мой охотничий зал. Убедите её, что это лучше сделать на балу, чем ехать в мой дом сейчас же.

И, коротко поклонившись, пока отец Дарины не успел опомниться, граф скользнул на открытый балкон, где печально смотрела на зарождающиеся в вязкой синеве неба звёзды, прекрасная баронесса Вероника. За право поднять её платок с земли не раз вспыхивали дуэли, её зелёные глаза и огненно красные волосы воспевались в поэмах…

– Не помешаю? – осведомился Жорж. Дама молча покачала головой, и улыбнулась. Граф кивнул, и отошел к стене, что бы из зала его не было видно.

– Что же Вы отходите от меня столь далеко? – вопросительно изогнула бровь уязвлённая красавица, – неужели находите неприятным такое общество?

– Не хотел отвлекать. – коротко ответил юноша.

– Мужчины никогда от меня не пятятся, – в пространство сказала Вероника, и лёгким прикосновением поправила причёску, – неужели я недостаточно красива, чтобы любой дворянин не возжелал развлечь скучающую девушку?

– Я ненавязчив, – пояснил граф, – полагаю, что ваши мечты о звёздах намного занятнее моих разговоров.

– Может быть, – промурлыкала Вероника, а может я бы предпочла прогулку с вами по саду.

– Послезавтра на балу я смогу уделить вам внимание. Надеюсь, мой сад никого не разочарует. – Жорж собрался поклониться, и уйти с балкона, но баронесса оказалась рядом и прошептала:

– Я не смогу столько ждать, просто не терпится увидеть ваш сад.

– Неужели? – синие глаза насмешливо прищурились, но лицо графа осталось серьёзным, – Вы так хорошо видите во тьме?

– Уйдёмте с ужина, так хорошо прогуляться в ночи! – Вероника взяла собеседника за руку.

– Как вы настойчивы, – юноша поднёс белоснежную руку к губам, и нежно поцеловал, – бесстрашны. Хотите прогуляться после заката по саду с тем, кто в родстве с демонами?

– Всё глупость. – воскликнула очаровательница и, улыбнувшись, послала кокетливый взгляд из под ресниц.

– Тогда я сражён вашей смелостью, – усмехнулся граф, – а красотой был ослеплён в тот миг, что вышел на балкон. Наивный, думал, что здесь темно.

И, взяв баронессу под руку, он вывел её в зал. Распрощавшись со знакомыми, и поблагодарив маркизу Кселию, пара села в карету графа, и чёрные кони понесли их в дом, о котором в высшем свете ходили легенды и сплетни.

А кони одиноких путников, едущих через лес, шли медленно, и уныло фыркали. Лошади утомились, и желали спать. Марина дремала, уткнувшись носом в гриву верного Вепря. Лишь монах по-прежнему прямо сидел в седле.

– Акараш? – девушка подняла голову, – расскажите о ваших странствиях? Или я усну, и упаду с коня.

– Надо увидеть то, что видел я, иначе представить это невозможно. – отозвался проводник.

– Может быть, я смогу? – робко предположила Свирель.

– Лучше поведаю о том, что знают во всём мире. – спокойно ответил её спутник.

– О монастырях? – спросила беглянка.

– Они не везде есть, – покачал головой Акараш, – единственное, что появляется во всех странах нашего мира – Лабиринт Факиров.

Марина ахнула:

– Вы видели его?

– Видел, – кивнул её собеседник, – это удивительное место и описать я его вам не смогу. Зато открою маленькую тайну о том, как можно найти Лабиринт.

– Он же в недрах вулкана на запретном материке!

– Верно, за тысячи лет он всё глубже уходит в недра нашей планеты. Лабиринт Факиров – загадочное скальное образование. Вокруг бушует раскалённая лава, а под его сводами царит приятная прохлада. Моё путешествие на Восток началось с желания стать учеником Факиров, постичь их тайны. Лишь познакомившись с культурой и обычаями Восточных стран, я, очарованный Востоком, остался там на годы, забыв об изначальной цели своего путешествия, и в Лабиринт Факиров попал по воле случая.

– Значит, и я могу прийти к ним? – изумилась девушка.

– Любой, – кивнул Акараш, и добавил загадочно, – к ним может прийти любой, главное увидеть жителей. Иногда слышать недостаточно.

– И всё же, расскажите о Востоке. – повторила просьбу Марина. Монах вздохнул, и сдался:

– Что же, правителям ещё при жизни строят громадные склепы в виде пирамид, их боги выглядят как люди со звериными головами…

И юная Свирель заснула, и снились ей многочисленные божества, общающиеся со жрецами и могущественным правителем, что после смерти сам становится богом.

Не спал в этот час граф Жорж, он подавал руку баронессе Веронике, выходящей из его кареты, подобрав пышный подол розового платья, усыпанного жемчугами. Взяв своего спутника под руку, она ощутила неприятную дрожь, когда в глубине сада увидела чёрный силуэт здания, в окнах которого не было заметно ни единого огня. Зачем она сюда приехала?

Громадный дом отбрасывал тень от яркого лунного света, на гигантский роскошный сад. Дурманил запах белых пушистых роз, стрекотали кузнечики.

– Луна сегодня славная, вы увидите мой сад во всём великолепии. – сказал граф.

– Пройдёмте в дом. – взмолилась Вероника.

– Осмелюсь напомнить, что вы хотели совершить прогулку.

– Вы невыносимы!

– Проводить вас домой? Карета ждёт. – мгновенно отреагировал Жорж.

– Неужели не угостите замёрзшую девушку чашечкой горячего чая? – красавица невинно похлопала густыми ресницами. Юноша накинул ей на плечи свой камзол, и повёл в дом, но останавливаясь перед каждым любопытным цветочным экземпляром, говоря о его удивительных свойствах.

– Обратите внимание, – тоном лектора вещал он, – фенус-электрозиум. Прикосновение к лепесткам поражает ударом тока.

В просторном холе царил полумрак. Пришёл угрюмый слуга с подсвечником на три свечи:

–Прошу, господа. – и пошёл первым, освещая дорогу. Наконец тёмный коридор осветился, и показалась столовая, где горели все свечи. Другой слуга снял с плеч баронессы камзол Жоржа, и бесшумно исчез во тьме, за одной из открытых дверей зала. Граф усадил Веронику за длинный стол, и слуга мгновенно налил горячего чая в поставленную перед девушкой чашку.

– У вас всё как волшебству, – с восхищением огляделась баронесса, – признайтесь во владении магией.

–Я разочарую вас, – возразил юноша, – просто хорошо знающие своё дело слуги.

– Вы не романтик. – вздохнула Вероника, отпив из невесомой чашки восточной работы.

– Я охотник, а значит жестокий убийца, как мне однажды сказал наставник. Гублю жизни невинных созданий ради забавы. – спокойно пояснил граф.

– С вами невозможно общаться. – девушка поставила чашечку на блюдце.

– И не стоит этого делать, – Жорж улыбнулся, – можете в любой миг покинуть логово жуткого человека.

– А если останусь? – кажется, гостья забыла про напиток стоящий на столе. Хозяину дома не принесли даже чашки, он сидел на стуле в пол оборота, и наблюдал за баронессой. Но неясно было, что он о ней думает.

–Я прикажу затопить в гостевой комнате, – кивнул владелец особняка, – предпочитаете жёлтые или голубые тона?

– Что за цвет, например, в вашей спальне? – поинтересовалась Вероника.

– У меня нет спальни, я ночую на диване в кабинете, и стены там зелёные. – усмехнулся Жорж.

– Я устала, просто не выдержу пути домой, – девушка картинно приложила на миг тыльную сторону ладони ко лбу, – а ваш дом так мрачен, не покидайте меня.

– Как же вы это себе представляете? – граф пристально посмотрел на гостью, – я должен не спать, и стоять стражем под дверью спальни?

– Лучше в спальне, – заметила красавица, – покажите мне жёлтую.

Юноша молча встал, и подал даме руку.

Они шли по неосвещённым коридорам без окон, пересекали помещения, в окна которых лился лунный свет и, наконец, Жорж остановился у ряда массивных дверей. Он открыл первую, пропуская гостью вперёд.

Комнату освещала сквозь громадные окна луна. Всё казалось серым, но возникший из потайной двери в стене слуга зажёг свечи, быстро затопил камин, и бесшумно исчез. Мгновенно стал ясно различим жёлтый цвет шелковых обоев на стенах, покрывала массивной высокой кровати, и обивки двух величественных кресел. На полу растянулась шкура бурого медведя.

– Спокойной ночи. – поклонился граф, и собрался выйти. В спальню вошла служанка, готовая переодеть гостью в принесённую ночную рубашку из жёлтого шёлка.

– Вы не останетесь? – обратилась Вероника к Жоржу.

– Я планировал немного поработать.

– Останьтесь, – потребовала баронесса, – и пусть она уйдёт.

Служанка исчезла, а граф сел в кресло, и закинул ногу на ногу:

– Что дальше?

– Вы так спокойны, моя красота ничего для вас не значит? – удивилась девушка.

–Она значит слишком многое для вас. – усмехнулся хозяин дома.

– И вы не поцелуете меня? – гостья прищурилась.

– Возможно, если вы подойдёте слишком близко, я не устою перед искушением, – хмыкнул граф, – но сидеть в столь удобном кресле – искушение большее.

– А так? – Вероника оказалась совсем рядом с юношей.

– Пожалуй, мне пора заняться делами. – Жорж медленно поднялся из жёлтого кресла, и, поцеловав даме руку, удалился во тьму коридора.

Раздосадованная баронесса топнула изящной ножкой. Появилась служанка.

Луна поднялась над вершинами деревьев, и лес теней лёг под копыта лошадям. Если бы Марина видела, то испугалась, но беглянка спала. Монах по-прежнему ехал с прямой спиной, казалось, во сне и отдыхе он не нуждается. Вепрь послушно шагал рядом с его мощным конём. Внезапно между деревьев что-то всколыхнулось, будто ветер задел поставленную вертикально водную гладь. Всадник, знакомый с премудростями Факиров узнал странствующий портал, и направил своего коня меж стволов. Конь его спутницы послушно прошёл с ним, не выказав ни малейшего удивления. Пейзаж мгновенно изменился, но кони не испугались, и спокойно продолжили путь, а монах довольно улыбнулся.

Лошади бесшумно переступали копытами по хвое, лес спал, и был спокоен. Ночная свежесть сменилась лёгким теплом утра, а небо на восходе поголубело и фиолетовые длинные облака осветились снизу розоватым.

– Просыпайтесь, скоро солнце встанет. – Акараш положил руку на плечо своей спутнице, и девушка, сонно хлопая глазами, огляделась. Лес вокруг поредел, ели и берёзы перемежались с лиственным кустарником, а впереди простиралось поле.

– Я никогда здесь не была. – призналась Свирель.

– Мы в охотничьих угодьях графа Орвеля, – сказал монах, – он позволяет пересекать его владения тем, кто не охотится, и не разводит костров.

В отдалении прозвучал охотничий рог. Марина испуганно встрепенулась, и закрутилась в седле, озираясь.

– Следует поторопиться. – Акараш пришпорил коня, девушка последовала его примеру.

Пение рога приближалось, почувствовалось колебание земли.

– Их так много? – удивилась Марина.

– Нет, – голос монаха дрогнул, – гонят большого зверя, кажется не одного.

Кони перешли в галоп, но что-то громадное и опасное неслось на них ещё быстрее. То, что сметает и топчет, жестокая звериная сила. И утомившиеся за ночной переход кони не могли от этого убежать.

Из леса вылетели трое кабанов, и первый мощный зверь смёл Вепря, подняв его на бивни. Конь взвыл и заржал, копытами молотя тушу дикой свиньи, но лесной разъярённый гигант не чувствовал боли, и с остервенением всаживал в мягкое брюхо смертоносные клыки.

Два зверя поменьше врезались в коня монаха, и сбили с ног. Акараш попытался встать, но на коня вскочил кабан, и своим весом окончательно придавил мужчину. Второй монстр вспорол клыками брюхо чёрного красавца, и с визгом бросился на своего сородича, копыта которого соскользнули с окровавленного крупа, и обрушились на голову и плечи Акараша. Хрустнули кости, трава окрасилась алым, а кабаны, не замечая, продолжили растирать в пыль всадника и коня, устроив бой.

Вепрь из последних сил совершил прыжок, и опрокинул противника. Марина в ужасе вцепилась в верного коня, и боялась представить, что будет, если она упадёт. Гибель своего спутника девушка ещё не видела.

Приблизились звуки охоты, завизжал пронзённый копьём кабан, хлынула кровь из перерезанной глотки. Лесное чудовище, атаковавшее коня юной Свирель ощетинилось стрелами и арбалетными болтами, но из последних сил нападало на лошадь. Потерявший много крови Вепрь пошатнулся, и издав тяжкий стон, упал, придавив свою хозяйку. Марина закричала, увидев совсем близко окровавленную морду кабана, но охотник на сером в яблоках коне разрубил зверя мечом. Кабан захрипел, и навалился на тушу коня. В предсмертной агонии он ударил клыками тело девушки.

Вероника очнулась, разбуженная лучами утреннего солнца и обнаружила, что графа в доме нет. Баронесса позвала служанку, и велела помочь одеться.

– Где ваш хозяин? – требовательно спросила красавица.

– Господин ещё до рассвета отбыл на охоту. Велел заложить карету для вас. – ответила служанка. Вероника почувствовала, как вскипает злость на бросившего её одну в пустом доме графа. Слуги за общество не считались.

– Подать завтрак? – учтиво осведомилась прислуга.

– Карету, – отрезала гостья, – я желаю уехать, и как можно скорее.

Вероника в сопровождении служанки вышла в сад, и спешно дошла до кареты. Кучер помог ей сесть, и занял своё место на козлах. Едва экипаж скрылся за поворотом аллеи, к воротам подъехал граф со своими товарищами-охотниками в окружении собак. Юноша с трудом придерживал одной рукой неизвестную ему окровавленную девушку, пребывавшую без сознания.

– Привезут кабанов – туши на кухни, накрыть стол для господ, и накормить лёгкими блюдами, – распорядился Жорж, и передал слуге раненую, – девушку в мои покои, и срочно пригласить врача.

Он спрыгнул с рыжего коня, и подошел к друзьям:

–Идите в столовую, я присоединюсь к вам позже.

Возбуждённые молодые люди, покрытые брызгами запёкшейся кабаньей крови, направились в дом, а сам граф вскочил на лошадь, и помчался по аллее к выходу из своего парка.

Жорж проскакал галопом до границы своих владений, и спешился у небольшой избушки похоронного мастера.

– Дугалас! – крикнул молодой человек под окнами.

– Зачем поднимать такой шум? – дверь со скрипом растворилась, и вышел кругленький пожилой человек. Абсолютно лысый, но с окладистой седой бородой. Его небольшие глаза излучали радость, – топот копыт твоего коня слышен издалека!

– На опушке кабан задавил человека. Через час, не больше, его доставят в мой дом… – начал граф.

– Я понял, надеюсь не будешь мне объяснять, что его стоит заколотить в ящик, и закопать на кладбище? Это моя работа. Тридцать золотых. – засмеялся Дугалас.

– Спасибо, вот за что тебя люблю! – улыбнулся Жорж, – никаких лишних вопросов.

– Родным сообщать? – поинтересовался похоронный мастер, – или уже знают?

– Это монах, на него вылетели вепри, – смутился юный охотник, – мы ничего о нём не знаем. Возможно, расскажет его спутница, если выживет.

– Ничего, так даже лучше, – рассудил «шарик», – для родных он ещё жив. Хотя, странные эти монахи, смерть для них значит совершенно иное.

И махнув рукой, Дугалас закрыл скрипучую дверь. Граф немного постоял у крыльца лачуги, вздохнул, и отправился в обратный путь.

Юноша влетел в холл, и свернул на боковую лестницу, освещаемую солнечными лучами сквозь гигантское окно в три лестничных марша. Терзаемый неприятными мыслями, он взлетел на второй этаж, и вошёл в свои покои, миновав расположенные анфиладой малую гостиную и кабинет. Орвель стремительным шагом ворвался в спальню. На просторной кровати с балдахином, поддерживаемым тёмными витыми опорами из бронзы, под пышными складками тёмно-зелёного шёлка, бледнело среди многочисленных зелёных подушек бескровное девичье лицо.

– Что с ней? – встревоженно спросил Жорж у складывающего свои инструменты врача-мага.

– Ничего страшного, на удивление, – ответил высокий сухощавый доктор, – переломов нет, были незначительные трещины, их я убрал сразу. Раны глубокие, колудуй – не колдуй, заживать будет долго и болезненно. Я смогу залечить их только через неделю. Пока что я бы рекомендовал покой, как можно меньше движения, и никаких переживаний.

– Кто она? Вещи уже доставили? – поблагодарив врача, граф переключился на слугу.

– Платья богатые, украшений нет, только печать и кольцо с гербом семьи Свирель.

– Свирель? Я о них не слышал. – нахмурился Жорж.

– Фамилия северная. – невозмутимо отозвался слуга, и с поклоном вышел.

Глава 4

Проснувшись, Богдан увидел спящую Настю. Она положила голову на стул, и прислонилась спиной к ножке стола. Телепат пошевелился, и зашипел от боли. Девушка открыла глаза, и внимательно посмотрела на знакомого.

– Извини, – избитый герой, морщась, приподнялся на локте, – не хотел разбудить, просто боль страшная.

– Тебе как-то можно помочь? – сочувствующе спросила Настя, – может поблизости есть посёлок с доктором?

– Далеко, – отмахнулся блондин, и снова лёг, – и тебе нельзя уходить. Потеряешься или ещё хуже неприятности найдёшь.

– Надо воды принести, – Стася поднялась на ноги, и огляделась, – только в чём?

– В коридоре мне загораживало путь ведро. Я его ещё очень долго огибал ползком. – задумался Богдан, – кажется, даже не дырявое. Знал бы, заглянул!

Ася кивнула, и выбежала из комнаты. Через пару секунд в отдалении что-то загрохотало. Юноша закрыл глаза, и подумал, что лучше умереть от голода и жажды, чем с замиранием сердца ожидать предсмертных криков столь невезучей особы. Спустя некоторое время под окнами раздался бодрый голос:

– Богданчик, ты яблоки сможешь есть?

«Зубы мне никто не выбивал, – ответил телепат, – можешь всё, что найдёшь закидывать в окно».

– Я не попаду в тебя? – испугалась Настасья.

«Сложно предсказать, но постарайся промазать, когда будешь в меня целиться».

Молодое яблоко упало рядом со столом, и Богдан с облегчением вздохнул. И зря, увесистая груша врезалась в висок, заставив взвыть.

– Прости! – Настя попыталась подпрыгнуть, и заглянуть в окно, но у неё не получилось, – ты жив?

«Пока ещё дышу, – прозвучало в её голове, – но ещё парочка подобных снарядов, и ты меня добьешь».

Девушка посмотрела на яблоко в своей руке, и отбросила, решив прийти за фруктами позже. Покалечить художника ей не хотелось. Она подняла деревянное ведёрко, и подошла к ручью. Набирать воду оказалось неудобно, но Анастасия справилась, и побрела обратно к дверям в стене. Богдана она застала поедающим ту самую, едва не убившую его, грушу.

– Знаешь, – заговорил он, дирижируя над головой огрызком, едва Ася вошла, – я придумал на тебя злиться, груша очень вкусная.

– Сам сможешь пить? – Настасья поставила рядом с раненным товарищем ведро, – пойду за грушами.

– И яблоками! – поспешил уточнить телепат.

«Смертельно больной воин, ка-ак же!» – ехидно подумала вышедшая в коридор девушка из другого мира.

«Если ты не вернёшься, я умру, – вмешался в её мысли Богдан, – от душевных мук, и от телесных страданий».

Выйдя из мрачного коридора, Ася огляделась в поисках того, что могло бы сыграть роль корзины. Но у заброшенного театра не разбивали костры отдыхающие и отчаянные искатели приключений, не оставляли после себя гор мусора весело пирующие студенты. Этот мир ещё был чист.

И девушка стала складывать спелые яблоки и груши в подол платья, выбирая фрукты без повреждений, стараясь не испачкать наряд. Впервые Настя пожалела, что не выбрала в магазине платье в пол, в тот подол яблок поместилось бы гораздо больше.

– На какие только изобретения голод и нежелание много раз выходить в сад не толкают человека. – встретил появление Стаси телепат. Он по-прежнему лежал на полу, и смотрел в сторону двери, боясь лишний раз пошевелиться. Девушка прошла вдоль стен и, приблизившись к столу, стала выкладывать найденное в саду. Богдан даже не пытался повернуть голову в её сторону, только когда он услышал хруст разгрызаемого яблока, блондин подал голос:

– А накормить несчастного калеку?

– Тебе грушу или яблоко? – спросила Ася. Молодой человек задумался, и с трудом повернулся лицом к Насте:

– Груши мягче, но я люблю яблоки. – и он, рыча и ругаясь, сумел сесть, и навалился спиной на ножку стола.

– Не стоило тебе уходить из дома, художник. – вздохнула Настя. Телепат не согласился:

– Ты же ничего обо мне не знаешь, как можно делать выводы?

– Может, ты мне расскажешь? – предложила девушка, – об этом мире, о себе…

– Ну, слушай, – ухмыльнулся Богдан, – чего только не делал ради взгляда прекрасных глаз, но сказителем быть до сих пор не приходилось.

– Не думала я, что ты такой… – Анастасия задумчиво посмотрела в окно, пытаясь найти слово, – жаждущий внимания дам.

– Я очень влюбчивый, – легко признался юноша, – разве ты ещё не заметила? Я же с первых секунд знакомства уже без ума от тебя. Всё ещё ждёшь подробностей из прошлого? Тогда слушай, развлеку тебя историей своей жизни.

Город мой похож на настоящий лабиринт. Однажды войдя – заблудишься, и останешься в нём жить. Так многие и остались. Я не шучу!

Родился я в дворянской семье, отец – доблестный генерал Лейн, и мои старшие братья с детства его адъютанты. А я проявил склонность к рисованию, и лет в восемь отправили меня родители в подмастерья знакомому художнику, живущему на другом конце лабиринта. Наверное, чтобы пореже видеть неудавшегося отрока.

Я прекрасно смешивал краски, и скоро стал настоящим учеником. Лет с семнадцати учитель Рилих доверял мне закладывать тона не только пейзажей, но и портретов. В восемнадцать лет, будучи подмастерьем, наставник рекомендовал меня господину Вениамину Венгеру и, выполнив его заказ должным образом, я получил через год статус свободного художника. С тех пор я и гуляю по свету, делаю, и продаю зарисовки, ищу применения своим умениям.

Хотя, зачем я приукрашиваю? Если бы жизнь моя была так проста, как сейчас я тебе рассказываю, Богдан Лейн называл бы себя самым счастливым человеком!

Венгеру требовался талантливый художник и скульптор для оформления домашней церкви, и сада для поместья. Мои эскизы вызвали восторг господина Вениамина и его супруги. А я молил всех лунных богов, чтобы я не подошёл графу, не понравился. Я с первой секунды, как взглянул на Селену Венгер, понял, что погиб. Её серые прекрасные глаза, золотистые светлые волосы, нежно-розовые губы, до голубизны белая кожа очаровали меня. Во снах я видел её, наяву грезил лишь о ней… Я боялся сойти с ума. Рисовал – и с листа на меня смотрела она!

Две скульптуры в саду, из белоснежного мрамора, имеют черты Селены. Семь из восемнадцати лунных божеств смотрят на вошедших в церковь её глазами. У пятнадцати её овал лица, у трёх такие же губы… Мать-Луна простирает прекрасные руки, так похожие на руки Селены, к вошедшим. Граф Вениамин не мог не заметить слишком явного сходства, а влюблённый художник не мог не изображать любимые всем сердцем черты.

И по-прежнему чета Венгер приглашала ученика Рилиха к столу, они оба учтиво вели со мной беседы, интересовались, и восхищались моей работой. А я не мог смотреть на Селену, щёки мои сразу же заливались краской от смущения, и чувства вины. Я не должен был так любить её!

Но всё проходит, роспись церкви была завершена, а сад украсили мраморные статуи танцующих дев. Мне оставалось покинуть дом милостивых Венгер, не прогнавших юного художника за его дерзость. Господин Вениамин очень хвалил меня, когда приходил Рилих, а графиня Селена пророчила мне великое будущее.

В последний день, когда я покидал мастерскую, она осталась почти пустой. Все вещи мои были увезены, но в центре стояла небольшая скульптура из мрамора, изображавшая супружескую чету Венгер. Они оба по-настоящему были красивы, жаль, что в церкви нет никого, напоминающего молодого графа, лишь божества с чертами его супруги.

Затем меня ждало тяжкое расставание, со ставшим родным за долгие годы, Рилихом, с мальчишками-подмастерьями, и моими товарищами-учениками. Возвращение домой оказалось тяжёлым. Я часто приезжал во время учёбы к отцу, для этого требовалось лишь пересечь город. Но это были краткие визиты, я не оставался навсегда. Теперь я ехал на телеге мясника, со скудным своим скарбом, и осознавал, что тихая привычная жизнь кончена, и необходимо жить самостоятельно. Пора добиваться признания, и через пару-тройку лет заводить мастерскую, готовить в ученики первых подмастерьев.

Я недолго оставался дома, через пару недель меня вновь окружали поля и сёла, а руки быстро зарисовывали то интересное, что подмечал глаз. Эти картинки хорошо расходились на ярмарках, и вскоре я смог перебраться в соседний город.

Тут же мне заказали портрет красивой знатной дамы, и я рисовал её не один месяц. Жил в бедном квартале у вдовы, с тяжело больной дочерью, лет пятнадцати-шестнадцати. У Эсми была чахотка, но она надеялась, что не умрёт. Наивное, светлое существо! Мы часами общались, и я понял, что очарован ею. Тогда мною овладело вдохновение, и буквально за ночь был готов небольшой портрет. Он дался мне легко, ведь во время бесед я часто зарисовывал свою подругу. И вот, однажды, я шёл на временную квартиру в хорошем настроении: та дама осталась довольна моей работой, и заплатила сполна. Я собирался порадовать Эсми и её мать. Размышлял, где бы купить гуся, торжественно вручить созданный ночью образ возлюбленной… но когда я пришёл, девушка умирала, она уже не узнавала ни меня, ни маму…

На все деньги я купил кусок красивейшего белого мрамора, и за пару недель сумел изваять небольшой памятник для её могилы. Эсми, как живая, стояла на коленях опустив голову, и обхватив себя руками за плечи. Её мать плакала, и обнимала статую, когда та навеки замерла над прахом её дочери. Я в тот день навсегда покинул город, и ушёл в лес, оставив плату за проживание, и портрет девушки в показанном хозяйкой тайнике. Она боялась вороватых соседей, и никогда не оставляла ничего ценного на виду.

Скитания превратили меня в оборванца. Материалы мои стали подходить к концу. Пришлось задуматься о бесплатном приюте. Я жил в театре почти месяц, пока не встретил тебя.

– Которая едва не лишила тебя жизни, прицельно запущенной в голову грушей! – засмеялась Настя. Но Богдан серьёзно посмотрел на девушку и ответил:

– Нет, самую необычную из всех, существующих во всех мирах. За тот короткий срок, что мы знакомы, я почувствовал, что любовь приносит не только душевные страдания. Ведь это ты источник всех моих бед, а я не жалею. Я хочу тебя нарисовать, даже если придётся ради этого снова ползти, драться, умирать…

– Странное желание едва живого человека, – удивлённо посмотрела на телепата Анастасия, – может пить хочешь? Или ещё грушу?

– Поклянись, что будешь позировать! Тогда отвечу, и не умру, бросив тебя на произвол судьбы. – хитро прищурился юноша.

– Хорошо, – легко согласилась Настасья, – клянусь, – и протянула раненному яблоко.

Богдан мученически возвёл глаза к потолку, и прошептал:

– Кругом обман, – и тяжко вздохнул, приведя собеседницу в недоумение, – мне была обещана груша…

– Вредный то какой попался! – воскликнула Стася, и передала страдальцу другой фрукт. Художник придирчиво покрутил в руке спелую мягкую грушу, и грустно взглянул на девушку:

– А порезать?

– Богдаша, тебе зубы не выбили, сам признался! – застонала Настя, и потянулась за ножом, лежащим на столе. Телепат улыбнулся, и вгрызся в мякоть богатого витаминами продукта, всем своим видом давая понять, что справился без помощи ножа.

– Когда буду в силах передвигаться, – доев, начал Богдан, – я отведу тебя ко мне домой. Если не отец, то кто-нибудь в городе точно знает, где найти какого-нибудь Факира. Их часто встречают путники, а уж Факиры знают, как пройти в свой огненный Лабиринт.

Насте план не показался безупречным, но возражать она не стала. У самой девушки вовсе не было идей о том, как искать Лабиринт Факиров, или его одиноко бредущих по миру жителей, если они и вправду бродят. Анастасия перевела взгляд с собеседника на окно, и смотрела за тем, как движутся запутавшиеся в небесных ветрах вершины столетних деревьев, а их нижние ветки остаются почти недвижимыми. Внезапно боковое зрение Насти уловило тень внизу окна. Девушка перевела взгляд на небольшое тёмное пятно, и вздрогнула.

На подоконник запрыгнул чёрный кот.

Марина очнулась, и почувствовала, что что-то не так. Баронесса открыла глаза, и с недоумением обнаружила над головой зелёный балдахин, а не привычный светлый потолок своей спальни. Девушка попыталась сесть, и боль пронзила её тело. Мгновенно вспомнилось путешествие с монахом, и нападение кабанов.

– Акараш? – неуверенно произнесла Свирель, и не услышала своего голоса.

– Не двигайтесь. – прозвучал неподалёку незнакомый мужской голос. Марина не послушалась, и повернула голову на звук.

– Где мой спутник? Почему я здесь? Что это за место? Кто вы? – выпалила юная Свирель, увидев сквозь распахнутые двери, мрачного молодого мужчину в белом костюме. Он сидел в соседнем помещении за рабочим столом, и по его плечам рассыпались чёрные вьющиеся волосы.

– Никогда не понимал женского любопытства, – хозяин дома, а это, несомненно, был он, встал, и подошёл к широкому дверному проёму, – слишком много ненужных вопросов в неправильном порядке.

– Вы издеваетесь надо мной? – воскликнула Марина, и вновь попыталась сесть.

– Ничуть, – уголок губ графа дёрнулся, но он сохранил серьёзное лицо, и ответил, – монах находится за территорией моих владений, вы пострадали при нападении кабан,а и находитесь в доме графа Жоржа Орвеля.

– Почему Акараш покинул меня? – поразилась девушка.

– У него не было выбора, и я рад, что вы не с ним, хотя и были близки к тому, чтобы последовать за своим спутником к богам Солнца или Луны.

Баронесса Свирель поняла, что облик графа расплывается, а глаза жгут слёзы. Ей жаль было таинственного умного монаха. Внезапно нахлынул запоздавший страх смерти, и стало больно от того, что так быстро завершилось путешествие к Школе. Путь не продлился и пары дней, её найдут, и вернут домой. Брат скоро узнает о гибели Акараша. Генерал Ариз станет её супругом… как же всё неудачно, и трагично сложилось!