Отрывок из книги
Когда путешественница отправляется в дальние страны, она берет с собой блокнот и ручку, или, если дело происходит в начале двадцать первого века, родной, облюбованный, обстуканный ноутбук. И ведет заметки: о нравах и диковинных обычаях чужой стороны, о природе и тех, кого встречает. При всем моем феминизме, в 2010 году я поехала в Лондон по той причине, что муж поступил в Лондонскую Школу Экономики. Разумеется, охотно поехала – все-таки Лондон: холодный, неприветливый, чужой, заманчивый и магический Лондон. У меня был полуторагодовалый ребенок на руках и диссертация по философии на философском факультете МГУ имени М. В. Ломоносова. Я была сильно занята бытом, ребенком, чтением и письмом.
К сожалению, «женские опыты» – опыты определяющие жизнь, в моем случае. Это трудно, очень трудно, совмещать материнство и любую другую деятельность, особенно в первые годы жизни ребенка. Обыкновенно эта часть жизни не получает большого пространства для разговора в контексте академическом ли, литературном ли – как в российских, так, в чем я имела возможность убедиться позднее, учась на программе PhD антропологического факультета Техасского университета в Остине, и в западных. То время, которое я провела в Лондоне – приблизительно восемь месяцев – может составить, в некоторых случаях, достаточный период «полевой работы» антрополога, на основе которого пишется и защищается диссертация, впоследствии перерабатываемая в книжку. Конечно, если антрополог занят чем-либо, каким-нибудь исследованием, и имеет достаточно материала. Жизнь молодой матери с ребенком является исследованием повседневности – подробным, сосредоточенным на деталях, полным повторов, с одной стороны, слегка расслабленным, с другой, проводимом в постоянном напряжении. Что может сказать другим такая жизнь? В чем ее интерес? Такая жизнь воспринимается как не имеющая какой-либо ценности за пределами личных опытов тех, кто в нее вовлечен.
.....
Психологически, как выяснилось, мне как-то легче жить на первом этаже, можно открыть дверь и выйти, почему-то перспектива спускаться на лифте с 22 этажа моего Московского дома, равно как и преодолевать две его подъездные двери – как целый пролог к громоздкому действию, в которое превращается любая прогулка с ребенком.
Не так давно рабочие от ЛШЭ заходили починить окна, – оказывается, во фрамуге одного была трещина, – окна здесь, кстати, одинарные, – мы оставили рабочих наедине с их занятием и спокойно ушли гулять. Дверь как в Дударкове, захлопывается на хлипкое подобие замка, впрочем, большего, кажется, и не требуется. В общем, совсем другая жизнь.
.....
