Читать книгу Тысячелетие. Нулевой мир - Василий Арсеньев - Страница 1

Глава первая

В тот день старинное здание в центре российской столицы, где располагался дом литераторов, явилось местом собрания большого количества творческих людей. В вестибюле было не протолкнуться: среди толпы мелькали лица знаменитостей, которые раздавали автографы и фотографировались со своими многочисленными поклонниками. В коридорах, ведущих в зал, где должна была состояться торжественная церемония вручения наград победителям этого сезона, менее удачливые авторы заводили полезные знакомства, рекламировали свои новые творения или стремились заручиться поддержкой известных критиков, – в общем, использовали всякую возможность, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание.

Сам зал, обрамленный колоннадами со всех сторон, быстро наполнялся народом и вскоре походил на шумный кем-то потревоженный улей.

Литераторы рассаживались по местам в партере, продолжая при этом начатые в кулуарах беседы. Впереди на возвышении располагалась сцена, драпированная белой тканью с множеством изящных складок. Посреди этого напоминающего саван убранства красовалась надпись «ПИСАТЕЛЬ ГОДА». Трибуна, оснащенная микрофоном, возвышалась у края сцены, и подсвеченная неоновыми огоньками надпись как бы нависала над ней.

Когда из-за кулис появилась молодая красивая девушка в коротком платье, что продефилировала по сцене своими стройными длинными ногами по направлению к трибуне, в зале воцарилась тишина, в которой некоторое время раздавались фонящие звуки плохо настроенного микрофона.

После того как техническая неисправность была устранена, девушка, спрятав озабоченный вид, наконец одарила весь зал своей широкой лучезарной улыбкой и пропела сладким голосом словно какую-то песню такие слова:

– Уважаемые дамы и господа! Добро пожаловать! Приветствуем вас в нашем доме литераторов. Для открытия торжественной церемонии вручения наград конкурса «Писатель года» на сцену приглашается заместитель министра культуры Российской Федерации…

После представления высокопоставленного гостя тотчас заиграла торжественная музыка, а с места в первом ряду поднялся мужчина средних лет, одетый в свитер. Он проворно преодолел три ступени лестницы, ведущей на сцену, и, оказавшись на трибуне, начал говорить речь, в которой, среди прочего, назвал литераторов «инженерами человеческих душ», что было встречено громом аплодисментов собравшихся в зале.

Под конец оратор, явно довольный своим выступлением, сказал главное:

– Церемония вручения наград конкурса «Писатель года» объявляется открытой!

***

Далее, к трибуне выходили известные деятели культуры, которые вручали награды победителям в той или иной номинации, пишущим в жанрах: современная проза, фантастика, нон-фикшн. Писатели, сопровождаемые рукоплесканиями своих собратьев по перу, поднимались на сцену, принимали подарки и произносили слова благодарности, после чего возвращались назад. Последней была главная номинация, – собственно, «Писатель года».

Для вручения награды в виде золотого пера на сцену вновь поднялся бойкий чиновник из минкульта, который теперь, растягивая интригу, неторопливо вскрывал переданный ему улыбчивой девушкой конверт и разворачивал бумагу с именем. Потом он оглядел зал, в котором повисла гробовая тишина, и заговорил:

– Итак, победителем объявляется… – он еще помедлил немного и наконец громко в микрофон выкрикнул имя:

– Михаил Елизаров!

С места поднялся молодой человек, который устремился вперед спокойным и уверенным шагом.

Не могу сказать, что для меня эта победа явилась полной неожиданностью. И вовсе не потому, что я был заранее поставлен в известность о решении большого жюри. Нет, никто ничего мне не сообщал. Однако я знал, что так будет… Знал, потому что в своей жизни всегда получал желаемое.

Я шел вперед под торжественный гимн, под звуки аплодисментов, чувствуя на себе взгляды, полные зависти одних и восхищения других. Я шел вперед, чтобы получить свою награду. Не первую и, конечно, не последнюю.

В свои двадцать пять лет я, Михаил Павлович Елизаров, вполне состоявшийся человек, у которого есть всё, о чем только может мечтать любой, кто приходит в этот мир. Я – победитель всевозможных литературных конкурсов, автор десяти книг, признанных бестселлерами и раскупаемых миллионными тиражами, долларовый миллионер. Деньги, признание, слава… Всё это, конечно, не свалилось на меня с неба, а явилось результатом долгого кропотливого труда. Тем не менее порой, оглядываясь вокруг себя, я вижу многих других, которые работают, быть может, даже больше меня, но их имена почти никому не известны, а о миллионных гонорарах они могут лишь мечтать.

Отчего так? Почему одним всё, а другим – ничего?.. Что-то в этом есть такого… Впрочем, сегодня меня от безделья потянуло на философствования. В конце концов, как говорят французы, такова жизнь… А от нее нужно брать всё!

***

Михаил открыл глаза и увидел девицу, спящую в его шелковой постели. Солнце пробивалось сквозь занавески на окнах, падая на обнаженную грудь этой девицы. Некоторое время он пытался вспомнить ее имя, но тщетно – оно пошло ко дну среди обломков минувшей ночи, утонув в гигантской пропасти его памяти. Он лишь помнил, как подцепил ее накануне в ночном клубе, где с друзьями праздновал свою победу в конкурсе. Там он выпил бесчисленное множество коктейлей, но, по счастью, теперь чувствовал себя превосходно.

Друзья Михаила всегда удивлялись его способности кутить всю ночь, а утром просыпаться как ни в чем не бывало, тогда как они неизменно страдали от похмелья. Сам Михаил не любил ночные клубы и время от времени давал себе слово, зарекаясь посещать подобные заведения. И он был верен себе и своему слову, пока писал очередную книгу, но, отправив ее литературному агенту, тотчас созванивался со старыми приятелями, с которыми тусил еще в годы универа, и… погружался в веселье с головой.

Эта особенность организма Михаила – пить без похмелья, которой удивлялись и втайне завидовали его друзья, – имела и свою обратную сторону: после пробуждения он порой начисто забывал то, что было накануне. Как и теперь в случае с этой девицей, чье тело было красивым, но в этот момент почему-то вызывало в нем одно лишь отвращение, доходящее почти до тошноты.

Михаил вновь закрыл глаза. И тотчас перед его мысленным взором начали мелькать как в калейдоскопе яркие картинки, будто всплывающие обрывки каких-то давно забытых воспоминаний. Он видел деревья, похожие на гигантские секвойи, и причудливых животных, напоминающих…

«Да-да, – с удивлением подумал Михаил, – это динозавры, не иначе…»

Огромные, с гребнями, с роговыми пластинами, и еще эти, – как их? – брахиозавры или бронтозавры, в общем, с длинными шеями. Но вот, что странно: в его видении были не только эти давно вымершие гиганты, но и люди.

– Это что за «парк Юрского периода»? – открыв глаза и недовольно поморщившись, вслух проговорил Михаил.

В ответ девица что-то пробурчала сквозь сон, но он не обратил на нее никакого внимания. И вновь погрузился в свои хаотические воспоминания, пытаясь привести их в сколько-нибудь возможный порядок…

Это был не первый раз, когда Михаилу являлись красочные видения, которые он считал своими забытыми снами. Михаил никогда никому не говорил, но планету Аррас, о которой он написал серию книг, что принесла ему славу и деньги, он увидел во сне однажды утром после очередной попойки с друзьями.

С тех пор ему часто приходили такие сновидения, весьма похожие на воспоминания.

Вот и теперь Михаил немедленно принялся за дело, пытаясь припомнить всё до мельчайших подробностей. Однако поначалу его постигло разочарование, когда в тех ярких картинках соединились люди и динозавры, – это напоминало сюжет голливудского блокбастера, а потому идея уже не была нова. Впрочем, просматривая, как в проекторе, кадр за кадром, он понял, что ошибся: увиденное им во сне – вовсе не какое-то подобие «парка Юрского периода», созданного учеными-генетиками, которым удалось воскресить и клонировать динозавров. Михаил видел планету, в которой люди и звероящеры соседствовали изначально. Целый мир, имеющий массу отличий от земного: в нем не было городов и машин, а люди ютились в лесах и жили в тени гигантов, как крошечные зверьки, изо всех сил борющиеся за свое существование…

Осознав, что рождается новая книга, Михаил тотчас вскочил с постели и бросился в кабинет, чтобы всё записать и сохранить в памяти своего ноутбука.

***

За завтраком девица, которая назвалась Наташей, без умолку болтала и чему-то весело смеялась, но Михаил совсем ее не слушал, обдумывая сюжет романа.

– Милый, – стремясь привлечь его внимание, произнесла с улыбкой девушка, – где ты всё время витаешь?

В этот миг меньше всего на свете Михаил желал с кем бы то ни было говорить, а потому, прервав свои размышления, окинул ее мрачным взором.

Я посмотрел на эту девушку, которая была мила и улыбалась мне, и понял, что не хотел бы с ней провести более одного дня. Не то, что целую жизнь посвятить ей одной! И когда после завтрака, уходя, она оставила мне свой номер телефона, я, конечно, обещал позвонить, наперед зная, что не буду этого делать…

Весь день Михаил работал за компьютером, создавая черновые наброски нового романа, которому он дал название: «Мир динозавров. Равновесие».

Однако название это не понравилось агенту Михаила, – она позвонила уже под вечер, чтобы сообщить ему о двух издательствах, которые после вчерашней церемонии награждения вышли с ней на связь с предложениями о сотрудничестве.

– От представителя первого издательства ничего особенного я не услышала, – говорил голос женщины явно в возрасте, перевалившем за пятьдесят. – Но во втором предлагают условия лучше, чем в ЭКСМО, – это не роялти с продаж, а фиксированный гонорар. Сумма с шестью нулями. Правда, они требуют исключительную лицензию на выпуск всех последующих книг. Однако, во всяком случае, есть смысл подумать над этим предложением. Тем более что через это издательство гарантирован выход на международный рынок… Алло. Михаил, ты меня слышишь?

– Да, Маргарита Николаевна, я всё понял. На самом деле, сейчас меня занимает лишь одно – моя новая книга. А в вопросах сотрудничества с издательствами, вы же знаете, я полагаюсь всецело на вас.

– Значит, тебя наконец-то посетило вдохновение! – обрадовалась Маргарита Николаевна (она уже не раз за последние месяцы беспокоилась из-за перерыва, который взял Михаил в работе, считая, что это может вылиться в затяжной творческий кризис). – Ты уже пишешь ее или только обдумываешь сюжет?

Михаил вкратце рассказал задумку романа о мире господствующих динозавров.

Агент выслушала взволнованную речь своего писателя и осторожно заметила, что подобные вещи не очень заходят нашему читателю.

– Впрочем, – подумав, сказала Маргарита Николаевна. – Пиши. Посмотрим, что выйдет из этого. Только надо сменить название.

– А что с ним не так?

– Оно раскрывает сюжет книги. Нужно что-нибудь загадочное. Подумай на досуге, – напутствовала она Михаила.

Неделю спустя текст новой книги, озаглавленной просто «Равновесие», уже был готов, и Михаил отправил его по электронной почте Маргарите Николаевне. После чего по своему обыкновению он планировал провести время в ночном клубе в компании приятелей по универу. Но планы его внезапно поменялись. Благодаря одной нечаянной встрече.

Случилось всё в кафе, где Михаил обычно завтракал. На входе он увидел ее – девушку, которая сидела у окна, склонившись над книжкой. Она не оглянулась, когда он вошел, и, видимо, была поглощена чтением.

Я не мог как следует разглядеть ее лица. И все же в тот самый миг впервые почувствовал какое-то непреодолимое притяжение. Она всецело приковала мое внимание, и я украдкой то и дело поглядывал в ее сторону. Подошла официантка, и я машинально сделал свой обычный заказ. А потом вновь повернулся туда, где сидела незнакомка; на этот раз она удостоила меня своим взглядом. И мы встретились глазами.

Этот миг я не забуду никогда!

Михаил глядел на незнакомку как завороженный, а она чуть улыбнулась ему, но вскоре, взяв книгу, молча удалилась. Он проводил ее печальным взором.

Так, начиналась эта история любви…

***

Я ничего не знал об этой девушке: ни ее имени, ни номера телефона, ни адреса. А потому день за днем в одно и то же время приходил в свое любимое кафе, – в слепой надежде, что вновь увижу ее там.

Так прошло две недели. Всё было тщетно: она не появилась. Я понял, что надежды больше нет. И перестал ходить туда. В конце концов, по истечении месяца ее образ в моем воображении заметно потускнел. А два месяца спустя и вовсе я забыл о ней.