Писателя Олега Куваева (1934–1975) называли «советским Джеком Лондоном» и создателем «„Моби Дика“ советского времени». Путешественник, полярник, геолог, автор «Территории» – легендарного романа о поисках золота на северо-востоке СССР. Куваев работал на Чукотке и в Магадане, в одиночку сплавлялся по северным рекам, странствовал по Кавказу и Памиру. Беспощадный к себе идеалист, он писал о человеке, его выборе, естественной жизни, месте в ней.
Авторы первой полной биографии Куваева, писатель Василий Авченко (Владивосток) и филолог Алексей Коровашко (Нижний Новгород), убеждены: этот культовый и в то же время почти не изученный персонаж сегодня ещё актуальнее, чем был при жизни.
Издание содержит уникальные документы и фотоматериалы, большая часть которых публикуется впервые.
Книга содержит нецензурную брань
Оглавление
Василий Авченко. Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке
Предисловие. Человек высоких широт
Глава первая. Бухта Провидения
Детство с нелегальным стволом и Ливингстоном
Тянь-Шань и Амур
Мнимая случайность: к истории печатного дебюта Олега Куваева
Марсианские закаты в коричневом углу карты
Глава вторая. Чаунская правда
Посёлок
Розовая чайка для полярного супермена
Литератор из Певека О. Михайлов
Путь киновари
Глава третья. Город и окрестности
Наука двойного назначения
«Рассказ написан не с наших позиций»
Искатель
Крымское побережье Чукотки
Первая Колымская и планета Дальстрой
М.н.с
Столица Колымского края
Прибрежное плавание
На шельфе Ледовитого
Метафизика геофизики
Зажёгшиеся костры
Код Севера
Обкомовская шобла и любопытствующие идиоты
Глава четвёртая. Дом для бродяги
Горный инженер человеческих душ
Хэм, Джек и другие родственники
Монтировка для братьев Люмьер
В лесу, на реке и дальше
Спорт и спирт
Глава пятая. Причина грядущего дня
Там, за холмами
Половина божественной сути: герои и прообразы
«Василий Феофаныч! Заткнись»
Игра дальстроевских престолов, или Песни вечной мерзлоты и мерцающего золотого пламени
Пикник на краю земли чаучу и кавралинов
Будда с автоматом
Глава шестая. Бич – это звучит гордо
Держава бичевая, Христос и Ленин
Скрытая проповедь
Стратиграфия «Правил бегства»
Романный недострой
Глава седьмая. Уход
Послесловие. Вершины Куваева
Основные даты жизни и творчества Олега Куваева
Куваев и вокруг него. Избранная библиография
Источники иллюстраций
Об авторах
Благодарности
Фотографии
Отрывок из книги
В далёком 1990-м дальневосточный литературный критик Игорь Литвиненко сокрушался: «Пятнадцать лет прошло со дня смерти одного из интереснейших писателей нашего времени, а книги его до сих пор не прочитаны по-настоящему, не поставлены в контекст современной советской прозы…» Речь шла об Олеге Куваеве, с ухода которого теперь минуло уже почти полвека.
Для тех читателей, которые моложе авторов, следует пояснить: наш Олег Куваев – не тот, который «Масяня», а тот, который «Территория». Справедливости ради отметим, что время всё расставляет по своим местам, пусть и без спешки: если ещё несколько лет назад запрос «Олег Куваев» в поисковых системах интернета выдавал первым номером именно создателя «Масяни», то теперь список результатов неизменно возглавляет автор «Территории». И это не единственный факт, подтверждающий пророчество Дмитрия Быкова, заявлявшего в 2007 году со страниц журнала «Огонёк»[1]: «Подождите, вернётся и Олег Куваев с „Территорией“ – тема золотодобычи не устаревает».
.....
О том, что реальность эта рано или поздно превращается из призрачно кажущегося в полноценно произошедшее, красноречиво свидетельствует авторизованная версия куваевского литературного дебюта. В упомянутом выше очерке «О себе» Куваев не отступает от внешней канвы собственной биографии, но, во-первых, проговаривает далеко не всё, а во-вторых, стремится подчеркнуть случайность своего попадания в литературу. Если первая стратегия не требует каких-либо разъяснений, являясь единственно возможным способом построения любого жизнеописания, то вторая, наоборот, вызывает ряд вопросов, связанных с её мотивацией.
Читая очерк, неизбежно приходишь к выводу, что решение стать писателем появилось у Куваева неожиданно, реализовав не логику тех задатков, которыми наделила его природа, а суммарный эффект от жизненных событий, произвольно наложившихся друг на друга. Своим самовозникновением его первая проба пера чем-то напоминает «автоматическое письмо» сюрреалистов, лишённое контроля со стороны бодрствующего сознания. Спонтанному творческому акту литературной «инициации» предшествовала поездка на Тянь-Шань. Зачарованность местами, по которым почти столетие назад путешествовал Пржевальский, подспудно бродила и настаивалась в Куваеве всю осень ровно до того момента, когда «зимой случилось „событие“»: Куваев, по его словам, «как-то незаметно написал рассказ „За козерогами“». Оценивая рассказ в автобиографическом очерке, Куваев не ищет снисходительных формулировок, оправдывающих молодость и неопытность. Вердикт его суров и, надо признать, точен: «За козерогами» – это «типичный охотничий и очень слабый рассказ». Тому факту, что он был опубликован, Куваев якобы «не придал… никакого значения».
