Отрывок из книги
Предлагаемые вам лекции будут иметь целью ознакомить вас, насколько позволит находящееся в нашем распоряжении время, с результатами, достигнутыми русской и западноевропейской наукой по истории тюркских народностей1. Вы увидите, что эти результаты пока не очень значительны и многие вопросы остаются недостаточно выясненными. Отчасти это объясняется тем, что изучение истории тюрок по первоисточникам требует таких знаний, которые редко соединяются в одном лице. Разумеется, для понимания истории народа и его культурной жизни нужно знать его язык, но письменные источники по истории тюрок большей частью написаны не на тюркском языке, и в этом отношении специалист по истории тюрок находится в совершенно ином положении, чем, например, специалист по русской истории или по истории одного из западноевропейских народов. История кочевых тюркских племен нам известна, конечно, преимущественно по рассказам их культурных соседей, но даже там, где тюрки в завоеванных ими культурных странах переходили к оседлости и где возникали культурные государства под властью тюркских династий, влияние культуры побежденных было настолько сильно, что языком литературы, в особенности прозаической, становился их язык, а не тюркский. История тюрок, живших в Восточной Азии, особенно в Монголии, откуда они были вытеснены, вероятно, в X веке н. э., нам известна почти исключительно по китайским источникам; о тюрках, переселившихся в западную часть Средней Азии2 и подчинившихся влиянию мусульманской культуры, мы получаем сведения из арабских и больше всего из персидских источников. Сверх того, в Туркестане в Средние века вообще не было или по крайней мере не дошло до нас никаких произведений собственной исторической литературы; например, история монгольских ханов Средней Азии, история Тимура3 и его потомков нам известны почти исключительно по сочинениям, написанным в пределах Ирана. Более значительная историческая литература появилась в Туркестане только с XV века, при узбеках. Из трех ханств, основанных узбеками, в Бухарском ханстве языком делопроизводства и исторической литературы был до конца, за немногими исключениями, персидский, в Хивинском – среднеазиатско-тюркский; в Кокандском ханстве писали иногда по‐тюркски. Из всех тюркских государств только историю бывшей Османской империи можно изучать преимущественно по тюркским историческим сочинениям, но и язык османских историков заключает в себе гораздо больше арабских и персидских слов, чем тюркских, он почти непонятен большинству тюркского народа и представляет мало привлекательного для тюрколога. Исторических сочинений, написанных сколько‐нибудь чистым тюркским языком, нет почти совсем, вследствие чего тюрколог, как и иранист (известно, что историю Ирана домонгольского периода также приходится изучать по источникам, написанным не на иранских языках, а на греческом и арабском), редко становится историком. Во всяком случае, для изучения истории тюркских народностей недостаточно быть тюркологом; необходимо также, смотря по тому, какой эпохой интересуешься, быть синологом, арабистом или иранистом.
К числу немногих памятников, представляющих одинаковый интерес для тюрколога-лингвиста и для историка, принадлежит древнейший датированный памятник тюркского языка – исторические орхонские надписи VIII века, открытые и разобранные во второй половине XIX века4. Эти надписи принадлежат первому во времени народу, называвшему себя тюрками, выступившему в VI веке и сразу подчинившему своей власти все степи от границ Китая до границ Персии и Византии. Об этих тюрках мы поэтому располагаем более разнообразными источниками, чем о прежних кочевых государствах, о которых знали только китайцы. Тюркское происхождение завоевателей VI века считалось вполне установленным еще до разбора оставленных ими надписей.
.....
Радловым делались возражения и против некоторых других китайских известий о тюрках. По мнению Радлова, известие, будто тюрки до своего возвышения занимались в горах кузнечным мастерством, не могло соответствовать действительности; ему казалось, что кочевой быт и металлическое производство – факты несовместимые24. В этом отношении орхонские надписи ничего не говорят ни за, ни против китайского известия, но в пользу соединения кочевого быта с выделкой железного оружия говорят, как известно, тюркские и монгольские предания. Противоречие между письменными известиями и вещественными памятниками Радлов видит еще в том, что китайцы говорят о существовании у тюрок обычая трупосожжения, между тем в раскопанных Радловым могилах следов такого обычая не оказалось. Из надписей видно только, что по тюркским народным верованиям душа обращалась в птицу или насекомое; об умерших говорится, что они улетают; известно, что на западе у тюрок еще долго после принятия ислама в смысле «умер» употреблялось выражение шункар болды – «стал соколом». Сохранению тела, по‐видимому, не придавали значения.
Есть, правда, известие, что, когда во время войн тюрок с арабами в руках арабов остался труп тюркского предводителя, это считалось еще более тяжелым бедствием, чем самая смерть предводителя; но, может быть, здесь имели значение не религиозные представления, но чувство позора, как считался позором захват врагами женщин. Больше сведений о погребении умерших у орхонских тюрок, чем надписи, могли бы дать раскопки около мест ханского погребения; такие раскопки велись как Радловым и его сотрудниками, так и после них, в последний раз в 1925 году профессором Владимирцовым25, но до сих пор раскопки не привели к обнаружению могил; очень вероятно, что, как у многих других народов, при погребении вырывали несколько ям и старались скрыть, в какую именно яму положено тело хана или его пепел, чтобы враги не могли осквернить могилу. Самым интересным результатом раскопок Владимирцова является обнаружение в земле статуи тюркского воина, превосходно сохранившейся и представляющей все черты тюркского расового типа. Статуи находили и раньше на поверхности земли, но всегда без головы; головы нарочно отбивались монголами, веровавшими, что иначе эти изображения людей прошлого могут приносить вред живущим теперь людям. Этот пример показывает, что головы древних статуй уничтожаются и там, где не было мусульманского религиозного фанатизма, которым обыкновенно объясняют такие факты. Дальнейшие раскопки, вероятно, обнаружат новый материал; до тех пор едва ли есть основание отвергать китайское известие о сожжении трупов, тем более что после Радлова были случаи находки в степи могил со следами трупосожжения. Китайцы имели возможность много раз близко видеть тюркское погребение; некоторые ханы, бежавшие от своих врагов и умершие в Китае, были погребены там на глазах населения по обычаям своего народа, так что возможность ошибки почти исключается.
.....
