Московская сага. Поколение зимы

Оглавление

Василий П. Аксенов. Московская сага. Поколение зимы

Глава первая. Скифские шлемы

Глава вторая. Кремль и окрестности

Антракт I. Пресса

Антракт II. Полет совы

Глава третья. Лечение Шопеном

Глава четвертая. Генеральная линия

Глава пятая. Театральный авангард

Глава шестая. РКП(б)

Глава седьмая. На носу очки сияют!

Антракт III. Пресса

Антракт IV. Пляска пса

Глава восьмая. Село Горелово, колхоз «Луч»

Глава девятая. Мешки с кислородом

Глава десятая. Зорьки, голубки, звездочки..

Глава одиннадцатая. Теннис, хирургия и оборонительные мероприятия

Глава двенадцатая. Шарманка-шарлатанка

Глава тринадцатая. Жизнетворные бациллы

Антракт V. Пресса

Глава четырнадцатая. Особняк графа Олсуфьева

Глава пятнадцатая. Несокрушимая и легендарная

Глава шестнадцатая. А ну-ка, девушки, а ну, красавицы!

Глава семнадцатая. Над вечным покоем

Глава восемнадцатая. Рекомендую не рыдать!

Глава девятнадцатая. «Мне Тифлис горбатый снится»

Глава двадцатая. Мраморные ступени

Антракт VII. Пресса

Антракт VIII. Перескок белка

Отрывок из книги

Ну, подумать только – транспортная пробка в Москве на восьмом году революции! Вся Никольская улица, что течет от Лубянки до Красной площади через сердце Китай-города, запружена трамваями, повозками и автомобилями. Возле «Славянского базара» с ломовых подвод разгружают садки с живой рыбой. Под аркой Третьяковского проезда ржание лошадей, гудки грузовиков, извозчичий матюгальник. Милиция поспешает со своими пока еще довольно наивными трелями, как бы еще не вполне уверенная в реальности своей сугубо городской, не политической, то есть как бы вполне нормальной, роли. Все вокруг вообще носит характер некоторого любительского спектакля. Злость и та наигранна. Но самое главное в том, что все играют охотно. Закупорка Никольской – на самом деле явление радостное, вроде как стакан горячего молока после сыпного озноба: жизнь возвращается, грезится процветание.

– Подумать только, еще четыре года назад здесь были глад и мор, блуждали кое-где лишь калики перехожие, да безнадежные очереди стояли за выдачей проросшего картофеля, а по Никольской только чекистские «маруси» проезжали, – говорит профессор Устрялов. – Вот вам, мистер Рестон, теория «Смены вех» в практическом осуществлении.

.....

«Ура!» – еще пуще завопил Никита и вдруг похолодел, почувствовав, что кричит искренне, что втянут в воронку массового энтузиазма, что именно здесь вдруг впервые нашел то, что так смутно искал все эти годы со штурма «Метрополя» в 1917 году, когда семнадцатилетним мальчиком присоединился к отряду Фрунзе, – порыв и приобщение к порыву.

Да ведь предатели же, мерзавцы, под угрозу поставили саму Революцию ради своего флотского высокомерия, избалованности, анархизма, всего этого махновского «Эх, яблочко, кудыт-ты котисся»! Какие еще могут быть порывы и сантименты в отношении этого сброда?!

.....