Читать книгу РАЙАН - Вера Герасимова - Страница 8

Вечер.

– Мы же уже переспали. Зачем ты уходишь? – Спросил Андрей, сидя в халате за столиком у бассейна и попивая чай. – …Попробуй. – Предложил он мне.

Я отпила. Чай оказался ужасно острым из-за имбиря, и «резал» горло, потому что присутствовал перец. С первого глотка он мне не понравился, но потом, как часто со мной бывает, я переменила мнение.

…Когда болеешь, хорошо горло прогревает. – Сказал он носом, тяжело дыша через рот.

Мы сидели в фитнес-клубе в купальных костюмах после той ночи, которая выбила черту между прошлой моей жизнью и нынешним пребыванием с Андреем, начавшемся прошлым вечером в японском ресторане и закончившимся сексом с ним.

…Хотя я не удивлен. Я Диане (это «Челка») так и сказал: «Она опять что-нибудь выкинет, вот увидишь». Но не понимаю, зачем уходить, если мы уже переспали? Работай спокойно. Парню можешь не говорить. Я тем более не скажу.

Он пил чай, ел варенье и шмыгал носом. Когда произносил слова, я чувствовала, как ему тяжело глотать – сопли скапливались во рту. Про себя воссоздавала звук их скольжение по ротовой полости, и меня передергивало.

– Я хочу быть со своим парнем.

Андрей усмехнулся.

– Если б у тя с ним все было хорошо, ты б давно ушла.

Он был прав.

Андрей, который пытался заняться сексом со мной или с какой-нибудь другой девочкой, мне не нравился. Секс – все портит. Но не тогда, когда происходит между теми, кто решил, что они будут вместе так долго, насколько это возможно, и по причине того, что любят друг друга. Секс рушит отношения между людьми, когда они решают переспать друг с другом: по-дружески, по работе, на одну ночь, случайно, иногда, изменить партнеру, при перевозбуждении, из жалости, и всё в таком духе.

Я знаю людей, которые однажды или пару раз занялись друг с другом сексом, но при этом не планировали встречаться. И, когда наблюдаешь за такими парочками в повседневной жизни, кажется будто после они стали еще «дальше» друг другу. Замечаешь, как за спинами появляется нечто, стыдящее их. Да-да, именно за спинами. Мне кажется чувство стыда, в первую очередь, садится тебе на шею и сползает вниз. Это понятно по весу груза, который ты начинаешь ощущать.

Андрей был бы нормальным парнем, если бы не пытался совращать девушек при любом удобном случае. Я понимаю, что нам всем уже по восемнадцать, хотя на счет «Челки» не уверена, и наверно мы сами виноваты, что имеем такой «слабый» мозг. Но, повторюсь, легко лишь на словах.

Мне нравился Андрей, когда с ним можно было просто говорить. Он рассказывал об истории, об интересных личностях, которые создавали этот мир. Про Ротшильдов и Рокфеллеров, про их бизнес-схемы. Мы занимались психологией, пытались анализировать вместе людей. Иногда он спрашивал, что я могу сказать о том или ином человеке, к примеру, переходящем перед нами дорогу. Я что-то ему отвечала, и, в основном, все было не верно. Иногда он был спокойным, иногда задумчивым, иногда сосредоточенным – мне нравились такие его состояния, потому что в них была какая-то тайна и «молчание». Может быть, Андрей даже смог бы влюбить меня в себя, если бы был поумнее.

– Можешь ничего мне не платить.

– Почему?

– Я не хочу.

– Как хочешь, мне же лучше. Сэкономлю.

– Только можешь дать мне пару тысяч? Хочу сдать анализы.

– Какие?

– На всякие болезни.

– Не вопрос.

Но он все равно дополнил, что это глупо и сделал такое выражение лица, будто я идиотка. Ведь секс произошел с контрацепцией. Возможно, он не поверил, что я хочу потратить эти деньги на больницу, решил, что привираю. Но мне, правда, так хотелось провериться после него, что я была готова заплатить. Хоть его деньгами, хоть своими.

…Ты слишком заморачиваешься. Мы с Кристиной, вон, так спали, хотя она та еще путешественница…

«Неужели его самого не волнует свое здоровье?! Или он за своей похотью ничего больше не видит?!» – Недоумевала я.

– Ты всегда был таким? – Вырвалось у меня.

– В смысле?

– Всегда работал управляющим тут?

– Я много, где работал. Моделей, кстати, продвигал. Я и недвижимостью занимаюсь.

– «Продвигал»?

– Да, находил на всяких конкурсах красоты, в жюри меня постоянно звали. Потом возил девчонок на тусовки, на острова, дни рождения.

– Что это за работа такая?

«Сутенер хренов» – хотелось обратиться к нему.

– Менеджер. Друган у меня кстати до сих пор занимается. В клубе. Если интересно, могу устроить встречу.

– Чтобы работать моделью на острове?

– В ночном клубе. Как его… «Бурлеск» что ли… Надо зайти к нему как-нибудь. Пойдем погреемся?

Мы зашли в парилку. Почувствовался запах лаванды. На лавочках сидели старики. Жар был очень искусственный. В моей бане, дома у родителей, всё иначе – тепло настоящее. А в этой «сломанной» сауне пар прямо по голове бьет.

…Но ты подумай все равно. С парнем то своим ты скоро расстанешься.

– Буду рада, если ты ошибаешься.

А потом Андрей снова начал «заливать» про своего друга из клуба и про девушек, которые там работают. Ставил мне их в пример как сильных и независимых женщин, строящих свои карьеры близ достойных мужчин.

***

Дома он дал мне несколько тысяч. Когда убирал кошелек обратно на верхнюю полку шкафа в своей комнате, заметил женскую, блестящую курточку на вешалке, предложил мне ее забрать. Но она оказалась мне мала. Да и, если бы подошла, я бы выкинула ее в первый попавшийся бак с мусором. Хоть вещь и выглядела достаточно дорого.

– Дай хоть обниму на прощание.

Сидя на кровати, взял меня за руку и приблизил к себе, обхватив талию. Я просто стояла, слегка держа его за плечи.

Затем он потянул меня за собой, когда лег на спину.

– Что ты делаешь?!

Еще крепче обнял.

– Ты мне так понравилась. Мы с тобой переспали то не сразу. С Дианой, с Кристиной мы трахались уже в первый день, а тебя я так долго добивался, теперь ты уходишь.

Начал целовать меня в губы, затем перешел к лицу и шее. Между нами – лишь пара сантиметров. Попыталась отстраниться – он не отпустил. Смех – может поможет все перевести в шутку?! Но Андрей все продолжал лезть губами.

Далее все мои слова были сказаны в пустую, и сопротивления были бесполезны. Его пальцы соединились на моей застежке на штанах. Ухватившись за пояс, он стянул их с меня до бедер и перевернул на живот.

…Я только головкой.

Лучше бы он молчал.

Невозможно пошевелиться. Слышу его тугие стоны…

…Я не вхожу полностью. – Сказал он в ответ на мою очередную попытку высвобождения.

Кое-как повернула голову, чтобы посмотреть на него. Его губы образовали отверстие в виде буквы «О», а глаза сомкнулись. Причмокивая, он старался не кончить сразу.

***

Горит свет. Дома кто-то есть. Аркаша?! Но он должен быть завтра. Нет, это он – слышу его голос, он что-то говорит. Выхожу к нему. Стою в дверях между залом и коридором. Только бы не расплакаться – ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Он сидит за компьютером. В очках. С каких пор?

– Репетиция, или ты с работы?

Как будто он звучит по-новому. И, как только произнес «с работы», слезы полились из глаз. Даже не успела ничего предпринять, чтобы предотвратить это. Весь взволнованный он подошел ко мне.

…Что случилось?

Хочется рассказать всё, как есть, но не знаешь, какие подобрать слова. Рот и язык словно вибрируют и передают напряжение всему телу. Нет смысла оттягивать…

– Я тебе изменила. С ним.

Все замерло.

– С кем?

– Из «фитнеса». – Не хотелось произносить его имя.

Аркаша ушел на кухню. В зале на его рабочем месте осталась грязная тарелка. Пошла за ним.

…Что теперь делать?

Он прикуривал.

…Что с нами будет?

– Мы расстаемся. – Спокойно заявил он.

И его ответ идеально гармонировал со стойкой тишиной вокруг. У меня же внутри словно всё опустилось, а потом хаотично завертелось, не вернувшись на место. Я знала, что могу услышать такое от него, и, казалась, я была готова к этим словам. Но на деле принятие мозгом информации не произошло.

– Нет! – Возразила я.

Молчание.

…Ты простишь меня когда-нибудь?

– Да. – Спокойно продолжал он.

– Попозже мы будем вместе? – Сквозь слезы и нытье умоляла я.

– Он тебе нравится?

– Нет! Он мне не нужен. – С обидой закричала я.

– Тогда почему?

Даже себе не могла ответить на этот вопрос.

– Это случайно вышло, я не знаю…

– Я к тому, что ты можешь быть с ним, если хочешь…

Начало раздражать это пренебрежение. Даже захотелось его ударить.

…Я понимаю, он при деньгах. У меня то дела не идут…

– Нет! Я сказала, что не буду с ним. Зачем ты так говоришь?!

Казалось, мой голос не только колебался в воздухе, но еще и заставлял вибрировать

пространство вокруг, настолько злобно я кричала.

– Я устал от этих отношений, Саш. Мне уже 34. Тебе только 21… – Он слегка, почти незаметно, улыбнулся.

– Ты всегда был старше.

– И ты только начинаешь жить…

– Я давно начала жить!

– Тебе хочется свободы, я это понимаю. Я же хочу спокойствия. Хочу другого. Твоя измена – лишь катализатор к тому, что было неизбежно.

– Почему ты носишь очки?

Эта деталь на его лице не давала покоя с самого начала.

– Глаза устают за компьютером.

– Кто посоветовалА?

Он усмехнулся.

– Ты думаешь, у меня кто-то появился?

– Да.

– Саша, у меня есть знакомые девушки, с которыми я веду дела, но не с одной я тебе не изменял.

– Кто она?

Аркаша хотел встать со стула, но я не дала.

– Стрелки не переводи. – Оттолкнул он меня. – Это ты трахалась с боссом, пока я работал.

– Пока тебе было все равно.

Он начал куда-то собираться, а я мешала ему это делать. Пыталась отобрать свитер – он взял другой. Я и тот забрала. В ответ он сжал мою кисть – пришлось отпустить.

…Ты не должен применять силу только потому, что она у тебя есть – это не честно.

– Ты забираешь у меня гораздо больше сил, чем кто-либо и что-либо.

Несколько мгновений просто наблюдала за тем, как он собирается. На секунды показалось, что я смирилась со всем, что происходит. Но потом эмоции снова взяли вверх.

– Мы даже не общаемся, не спим друг с другом….

– Почему мы больше не трахаемся?! Чтобы я занялся сексом с девушкой, она должна быть мне интересна…

– Да пошел ты, в 16 я была интересна?!

– Саш! Последний год ты лишь ноешь…, и больше ничего…

– Ты не любишь меня больше?!

– Я не знаю.

– А я тебя люблю. Ты не ответил на вопрос: мы будем вместе попозже?

– Нет.

Он надевал куртку. Я вцепилась в него и не отпускала. Аркаша попытался высвободиться, прямо как я два часа назад из-под туши Андрея, но у него ничего не получилось. Применение силы тоже не помогло – слишком крепок был мой захват. Он начал просить меня спокойно, но я не слушала, потому что была цель – не дать ему уйти.

Но все же я оказалась слишком слаба.

В продуктовом купила две бутылки вина и пачку сигарет, затем отправилась в небольшой отель напротив моего института и сняла там номер – оставаться дома одной было невыносимо.

Через час пребывания там начало тошнить от большого количества выкуренных сигарет. Не допив и первой бутылки вина, начала ощущать давящую боль в висках и головокружение – меня вырубило.

***

Сказать, что на следующий день было зверское похмелье – ничего не сказать. Днем, когда проснулась, долго и мучительно пыталась открыть глаза. Живот мутило. Голова как будто всю ночь была зажата в железных тисках. Наконец, «активировав» волю, я встала. Медленно перемещаясь в пространстве, добралась до туалета, открыла кран и с жадностью принялась пить. Спустя минуту меня вырвало. И это продолжалось несколько часов: я пила воду и блевала.

В телефоне обнаружила сообщение от знакомой Даши.

ДАША: НАДЕЮСЬ УТРОМ ТЕБЕ БУДЕТ НЕ СЛИШКОМ ХУЕВО. ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ ПОГОВОРИТЬ, ПИШИ-ЗВОНИ. Я ВСЕГДА ГОТОВА ВЫСЛУШАТЬ.

Ничего не поняла. Что она имеет ввиду?! Попыталась вспомнить, виделись ли мы вчера с ней, но старания оказались безуспешными. Полная абстракция о воспоминаниях прошлой ночи. Даже не помню, выходила ли я куда-то, и, говорила ли с кем-то. Спросила у Даши, что она имеет ввиду. Скоро она ответила, что вчера была в отеле с друзьями, и мы с ней встретились в коридоре. Я была невменяема и бредила об Аркаше. Она помогла мне дойти до моего номер, уложила в кровать и какое-то время находилась рядом, пока я не заснула. Договорились с ней, что встретимся позже.

Чем больше приходила в себя, тем крепче эмоции снова захватывали мой мозг. Даже страдания у унитаза не могли предотвратить это.

После Дашиных пар я встретила ее у института. Она поздно вышла, оправдывалась сильной загруженностью. Судя по ее состоянию и по рассказам о прошлой ночи, проведенной в отеле через несколько номеров от моего, ей было ненамного лучше, чем мне.

Вообще, Даша очень общительная, смелая и красивая девчонка. У нее светлые волосы до плеч, большие губы, глаза и пухлые щёки. Одевается она в основном в яркие и светлые цвета, любит всякие аксессуары и сладкие запахи туалетных вод. Мы с ней познакомились еще на первом курсе у кого-то на тусовке в общаге. Не то, чтобы часто общались, но, если были какие-то поводы собраться «всей толпой», мы с ней пересекались и каким-то образом взаимодействовали.

Каждый раз, приходя в чью-либо квартиру в общежитии, «знакомилась» с очередным неповторимым запахом жизнедеятельности людей.

– Ты похмеляешься? – Спросила она, держа бутылку с белым вином.

– Даже смотреть не могу.

– Я тоже. Но вдруг тебе надо.

В процессе общения рассказала ей про Аркашу. Проревела, что больше у меня его нет. То, что я ему изменила, говорить не стала. Причина нашего разрыва – «семейные обстоятельства». Обычно же этим прикрываются, когда не хотят говорить, в чем истинная проблема. Вообще, я ей не очень доверяла, потому что она, бывало, рассказывала всякое про других своих знакомых. То есть, обсуждала с другими чужие тайны. И некоторых из этих людей я знала лично. Если она их секреты могла выдать между делом в порыве алкогольного опьянения, то, где гарантии, что она и про меня не расскажет.

Даша посоветовала заняться собой и не думать об Аркаше. То есть, по сути, она дала мне те же рекомендации, что и сам Аркаша. Она предложила поработать над своими минусами. Но не ради него, не ради того, чтобы он ко мне вернулся, в этот момент я еще больше разревелась, а для себя, для собственного развития и счастья.

Я показала ей его фото на телефоне, она сказала, что он милый и симпатичный. Призналась, что удивлена, что у такой, как я, был взрослый парень. Я дополнила, что мы вместе с моего шестнадцатилетия, и она еще больше удивилась.

– Те реально нужно заняться собой. Своей карьерой. Чтобы соответствовать ему. Он, понятно, семью уже хочет, наверно. Ты хочешь? – Выпуская дым, рассуждала Даша.

– Не знаю. Да я сама как ребенок…

– Вот, видишь. Он может чувствовал себя неполноценным. Думал, что выглядит рядом с тобой стариком…

– Ему ж не сорок, не пятьдесят.

– Вот, если с ним тридцатилетняя баба, чисто визуально получше смотреться будет. И он те просто завидует. Молодости твоей. Он то никогда вровень с тобой не выйдет. Да у него кризис среднего возраста. Вот он и мечется. Ты бы его к психологу отвела вовремя, и все бы «ok» было. А так ты наверно сама его каждый день грузила детскими проблемами: «Ой, я сегодня получила двойку», «Ой, препод по журналистике такой гад». А он, папочка такой: «Не переживай доченька». – Разыгрывала роли Даша.

– Ну а о чем еще я должна говорить, если это и есть моя жизнь?

– Поменяй жизнь для начала! Меня тоже вот некоторые преподы так доконали, такого наговорили, что я щас готовлю план, чтобы их всех на место поставить.

– А что они наговорили?

Чувствовала, что Даша немного преувеличивала.

– Ну типа: «Журналисткам только светскую хронику составлять», «Это раньше были специалисты, щас таких нет», «Щас одни конъюнктурщики работают». Причем к парням это не относится. Бред. Сексисты хреновы. Хотя ни один мой сокурсник к журналистике не относится серьезно. Никому ничего не интересно. Кто – что предложит – туда они и подадутся.

– А ты про что хочешь писать?

– Хочу расследования делать. Уже делаю одно. Я тебе расскажу, но не говори никому – это очень серьезно. Об этом знаю только я и один препод, с которым я работаю.

Даша приготовилась рассказывать.

…В общем, моя подруга – хореограф, она искала работу в ночном клубе. Ну знаешь, гоу-гоу или шоу-балет. И в одном клубе… М… Ее позвали на собеседование. Там помимо нее было еще девушек десять. И, вот, она рассказывает: «Смотрю я на них и не верю, что они танцовщицы». – Исказив голос, «отыграла» Даша. – …И потом в процессе действительно выяснилось, что нихуя они не танцовщицы. А суть в том, что туда зовут девушек и пудрят им мозги, предлагая работать типа танцовщицами, но еще и спать с мужиками. За это хорошо платят конечно. Моя подруга потратила кучу времени, выслушивая этого… Как его? «Тренера»! По запудриванию мозгов. Он там целую лекцию на час проводит о том, как круто работать у них в клубе, искать там себе богатого мужика, а потом можно свалить и жить с ним. И девушки соглашаются. Но это же не законно типа. Это типа проституция, организация притона. Я хочу сделать расследование-репортаж про это. Прямо изнутри.

Приехали! Неужели это тот самый клуб, про который говорил Андрей.

– Но ведь твоя подруга не захотела и ушла. А та, которой это нужно, пусть работает.

– Да нет. Тут на психику сильно давят. Сначала расскажут, как все безобидно и богато, потом ты трахнешься с кем-нибудь, поймешь, что нихуя не легко все, захочешь уйти, тебе скажут «да ладно, ты ж уже трахнулась, давай может еще пару раз, подзаработаешь себе на квартирку, родителям поможешь, бабушке, дедушке», а потом ты там уже год работаешь, себя теряешь, на наркотики подсаживаешься, нездоровый образ жизни ведешь, а потом суицид или депрессия до конца своих дней.

У Даши прямо глаза горели, когда она все это рассказывала.

…На самом деле я так разволновалась еще потому, что препод, который мне помогает… Ну, он вообще против такого расследования, но понимает, что меня не остановить… Короче, он мне нравится типа. Но он женат и у него ребенок. Но просто он такой симпатичный. Тоже как твоему Аркаше 30—35 примерно.

– Понятно. А как называется клуб?

– «Бурлеск». – Сказала она очень эффектно и затанцевала словно танцовщица шоу «girls».

«Вот, черт!» – подумала я.

– А ты не боишься?

– Да в рот я ебала страх.

Даша так «разгорелась», что все-таки налила себе вина. А я задумалась, стоит ли ей рассказывать про Андрея, чтобы предостеречь от подобных типов. Но тогда придется объяснять, откуда я его знаю. Из-за мыслей о нем становилось тошно.

– Если тебе понадобится моя помощь, обращайся.

– Спасибо. Но вряд ли. Я уже сходила на собеседование, меня туда взяли, скоро начину ходить на обучение пилону… Стриптиза… Оказывается, что все-таки там нужно уметь танцевать более-менее. Ну, я планирую расспрашивать сотрудников параллельно обо всяком и записывать их. Препод даст мне скрытые камеры и микрофоны. Ну у него типа все свое.

– А когда придется прямо РАБОТАТЬ?

– Да я к этому времени уже уйду.

Несмотря на мою веру в безысходность, за бодрой и жизнерадостной Дашей было приятно наблюдать. Ее позитивное настроение совсем меня не раздражало. Я говорила себе, что «она молодец», что «именно такую сейчас ищет себе Аркаша», судя по некоторым его последним запросам. Может я тоже смогу измениться в скором времени и доказать ему, что умна, интересна и достойна внимания, что я боец и могу побороться за то, что дорого. Мысли о нем снова заставили глаза наполниться жидкостью. Почему-то вспомнился день, когда я, Аркаша и его бывшая девушка Катя случайно оказались на одной тусовке. Тогда мы с ним были вместе уже целый год.

С нашими общими друзьями мы поехали в одно крутое место близ гор. «Там есть река с мостом, с которого можно прыгать» – сказал мне Аркаша. Причем этот факт он преподнес так, будто после я должна была прийти в диком восторг. Но на деле эта новость оказалась совсем не заманчивой, несмотря на то, что в прошлом я занималась спортивной гимнастикой. Я, на самом деле, та еще трусиха. Жутко боюсь высоты, темноты, скорости и т. п.

Вместе с Аркашей, Германом, Егором и его девушкой мы ехали в одной машине. Мое место на переднем сидении было занято. Думаю, не трудно догадаться, кем. Всю дорогу парни болтали, смеялись, прикалывались друг над другом. И только один Егор переживал за мои уши, отчитывая ребят за то, что позволяют себе нецензурную брань в присутствии несовершеннолетних. Хотя дело все же было не только во мне – его девушка Настя была с нами. Аркаша совсем не разделял его точку зрения, потому что считал, что мат входил в категорию приемлемой для меня лексики.

В какой-то момент они начали обсуждать порно. Вопрос был поставлен следующим образом: «Что бы ты сделал или сделала, если бы твой парень или девушка снимался или снималась в порно?». С наглядными примерами в виде меня с Аркашей и Егора с Настей было особенно интересно.

– Если бы Саша снималась в порно… – Отвечал на вопрос мой парень.

Все сразу засмеялись, даже Аркаша.

…Я бы принял ее выбор.

– Ой, да ты так говоришь, потому что знаешь, что она не снимется. – Начал спорить с ним Герман.

– Она вообще-то актрисой собирается стать.

– У.…, ну тогда удачи вам. Вопрос снят. А ты че, Егор?

– Я бы снялся, чё.

Все посмеялись.

– Если бы Настя снималась в порно, ты бы был против. – Уточнил вопрос Герман.

– Был бы. Что за тупой вопрос?! Кто вообще в здравом уме будет хотеть, чтобы его партнер снимался в порнухе?

– Смотря какая. Не к тебе относится, Насть. – Вмешался Аркаша.

– А какая порнуха норм? – Спросил Егор.

– Ну, там… лесбухи, ролевые игры…

– С тобой в главной роли, да?! – Уточнил Егор.

– Так, мы не обсуждаем, как бы ты сам хотел. – Посмеялся над его ответом Герман.

Вот именно, с чего вдруг Аркаша всё это говорит?! Кажется, Настя заметила мое недовольство. Только сейчас увидела ее подозрительно игривый взгляд на себе.

– Ты поаккуратнее, Аркаш, а то Саша тебе щас устроит…

Наши взгляды с Аркашей пересеклись в зеркале заднего вида. Герман же просто повернулся ко мне и бесцеремонно начал глазеть, пытаясь понять, о чем я думаю.

– Ебать, ты видел ее лицо?! – Как обычно преувеличил Герман.

Аркаша слегка улыбнулся – заметила это по его глазам. Я чувствовала, что выглядела сурово в этот момент, поэтому отвернулась к окну.

– Саш, это же шутка. – Типа извинился Аркаша.

– Если обсуждение женщин и секса доставляет вам удовольствие, или вы таким образом тешите свое самолюбие, то ради Бога.

– Уоу-уоу, полегче. – Шутя, забуянил Герман.

– Мои одноклассники тоже любят обсуждать секс. Так что это в порядке вещей у вас с детства.

– Аркаш, разберись. Она сравнила тебя со своими однокашниками.

– Не его, а НАС так-то. – Без обиды добавил Егор.

– Саш, мы же в общем обсуждаем… Не конкретных людей…

Не давая закончить мысль Аркаше, перебиваю его.

– По-моему, как раз-таки конкретных. Вы даже не СЕБЯ в порно обсуждаете, а НАС с Настей. Не трудно понять, почему.

– Почему? – Не понял Герман.

– Потому что они женщины. – Ответил Егор.

– Когда Егор сказал, что он бы снялся в порно, Герман не захотел продолжения этой мысли…

– Так это нормально! Нахуй мне слушать, как этот бы трахался в порно. – Заявил Герман, и все посмеялись.

– Сейчас мы просто смеемся. А в ваше с Настей отсутствие не обсуждаем интимную жизнь друг друга, если ты об этом. – Аркаша все пытался понять, что меня так задело.

– Разве только интимную жизнь Германа. – Признался Егор.

– Пиздец, как смешно, Егор.

– Ага, учитывая, что ее нет у тебя.

– Парни, которые всем пиздят о том, сколько и как они трахались, обычно очень закомплексованны… – Продолжил Аркаша.

– Их в детстве не любили и пиздили много. – Добавил Егор.

– Одноклассники пиздили. – Посмеялся Герман.

– Вот они и пытаются выделываться за счет баб и секса. Ты правильно сказала: «тешат свое самолюбие».

– А это нормально при мне говорить своим друзьям, что ты бы хотел с какими-то другими девушками?

– Это была шутка. Я имел ввиду, какое порно нравится. Это вообще Герман перефразировал.

– Ну канеш, опять я виноват.

– Все тебя поняли. Но говорить в компании друзей о предпочтении секса с ДРУГИМИ женщинами при своей девушке, значит показывать свое неуважение к ней.

– А если с ОДНОЙ, можно?

– А если тебе заткнуться, можно?

На несколько секунд в машине зафиксировалась тишина.

– Твое слово, Аркаш…. Или действие… – Пытался смягчить ситуацию Герман или наоборот разжигал огонь.

– Не принимай все близко к сердцу. Вряд ли теперь ребята будут думать, что я тебя не уважаю. Никто бы вообще об этом не задумался, если бы ты не с акцентировала внимание.

Мы доехали до места. Там уже были другие ребята. Выходя из машины, я заметила, что Герман с Аркашей слегка засуетились, начали переглядываться, как будто что-то произошло. Егор спросил их, в чем дело. Но не получив ответа, начал сам выяснять что не так. Направив взгляд туда же, куда и Герман с Аркашей, лицо Егора словно озарилось. Потом я втихаря от ребят, спросила у него, в чем дело. Нехотя он сказал, что тут бывшая девушка Аркаши. Я ее совсем не помнила, но присмотревшись к толпе, поняла, кто из них ОНА. Похудевшая, улыбчивая и вся такая жизнерадостная Катя стояла у реки и с кем-то говорила. Но, несмотря на внешнее сияние, она все равно была некрасивее меня. Однако это не помешало Аркаше в течение всего времени многократно с ней контактировать. Я не знала, делал ли он это специально, чтобы вызвать мою ревность, или ему, действительно, нравилось с ней общаться, но за весь день он только с ней и «соприкасался». Или это Катя не давала ему прохода. Мне не хотелось постоянно за ними следить, но невольно до меня доносились кусочки из их диалогов о музыке, – просто она музыкант, – о работе и о всяких новостях. Их «светские беседы» проходили не подпольно, естественно. Аркаша даже нас представил. Про меня он сказал «моя девушка», про нее – «мой друг».

В какой-то момент они вместе с другими ребятами пошли прыгать с моста. Я отказалась, потому что безмерно боялась. Но все равно Аркаша подходил ко мне и иногда уламывал пойти с ним, пытаясь развести «на слабо». Меня это только еще больше раздражало. В итоге, получилось так, что основная масса весельчаков и активистов отправилась на мост, а остальные – лузеры – остались на полянке готовить еду на всех.

***

Я была уже наверху у борта и смотрела вниз, когда они вдвоем поднялись вновь. Было достаточно высоко. Когда посмотрела вниз у меня закружилась голова и появился неприятный зуд в животе. Мокрый Аркаша внезапно обнял меня сзади и спросил, прыгну ли я с ним. Ответила, что мне нужно собраться с мыслями – он отошел. Но вдруг ко мне подошел Герман. И на удивление тихонько, то есть, не как обычно очень громко и театрально, чтобы все услышали, а наоборот очень деликатно, сказал: «Если боишься, то не прыгай». «Все же прыгают» – ответила я. «Но не из-за нее же» – добавил он.

Снова подошел Аркаша, и, настаивая, чтобы я прыгнула с ним, потянул за собой – ненавижу, когда так делают. Отдернув свою руку из его руки, потеряла равновесие и поскользнулась на каменной плите моста. Из-за того, что упала на бок, ударилась тазовой костью, содрав кожу, – пошла кровь. Но ужас был не в том, что я получила ушиб, а в том, что все на меня посмотрели в этот момент. Злость на Аркашу выросла еще больше. Теперь все будут думать, что он обращается со мной пренебрежительно. Но это совсем не так. Просто иногда у нас случались подобные сценки.

«Прости, пожалуйста» – сказал он. И они с Германом помогли мне встать. В качестве опоры я выбрала его друга, демонстративно облокотившись на него. Бывшая Аркаши сказала: «У нас аптечка есть в машине». «У нас тоже» – ответила я ей, не зная о ее наличии.

Расположившись на заднем сидении машины, позволила Аркаше позаботиться обо мне. Пока он, раздосадованный, рассматривал содержимое полупустой аптечки, Герман ходил вокруг и расспрашивал у остальных, есть ли у кого, хотя бы зеленка. Спустя минуты блуждания он вернулся.

– Может просто пописать?

– Ага, щас. – Ответил Аркаша.

– Да ладно, он просто хочет писать. Я не против.

Герман в шутку начал поправлять пояс плавок.

– Можно все-таки это будет не моя девушка!

– Как на счет бывшей? – Посмеялся Герман.

– Спроси лучше у нее аптечку.

– Нет!

– Саш?!

– Я выбираю, чтобы Герман на меня пописал.

– Ладно, пойду еще поспрашиваю.

Герман ушел. Выдохнув и положив голову мне на ноги, Аркаша сказал «прости». Спустя минуты снова подошел Герман с аптечкой, и мой парень обработал ушиб. А после продолжил общаться с Катей. Не то, чтобы только с ней, но все же, если бы они не так часто взаимодействовали, то у меня бы не сложилось впечатления, что они не отрываются друг от друга.

Когда все, в который раз, начали обсуждать музыку, и ОНА сказала, что терпеть не может современные песни, и, что в клубах невозможно под них танцевать, я не выдержала и спросила, а что конкретно ей не нравится. Она, зафиксировав на лице насмешливую улыбку, начала говорить что-то про бессмысленные тексты, слабые музыкальные темы с переизбытком битов и наличие слишком сильной обработки в голосах певцов. В принципе, я была согласна с этим, но то, что она так демонстративно высказывала свое мнение, меня бесило. Я сказала, что мне нравится Егор Крид, Фараон и Ольга Бузова. Аркаша с удивлением посмотрел на меня, потому что знал, что я такое не слушаю, а больше тяготею к зарубежной классике рока. Но он ничего не сказал. А Катя ответила:

– Мне все равно, что ты слушаешь.

– Просто подумала, тебе будет интересно узнать, что слушает молодежь.

Кто-то в компании переглянулся.

– Мой двенадцатилетний племянник – Аркаша его помнит – вместе учили его сочинять песни на гитаре… В общем, он ИТАК знакомит меня с современной музыкой. Но даже он не слушает такое дерьмо.

– Лучше, когда человек слушает дерьмо, а не производит его.

– Кто пойдет прыгать? – Встрял Аркаша.

Но бывшая тоже не отступала.

– Могу скинуть парочку своих композиций, чтобы ты оценила мое «дерьмо».

– Не думала, что твоя музыка – дерьмо, но раз ты сама так считаешь…

Аркаша, закинув меня на плечо со словами «мы пошли», скорее побежал к воде.

К вечеру некоторые начали разъезжаться. Мы с Аркашей планировали остаться ночевать в палатке. Но, увидев, что Герман тоже собирается уходить, я попросилась вместе с ним, при этом ничего никому не сказав. Но Герман сам подошел к другу и все ему рассказал. Потом, естественно, Аркаша спросил меня: «С чего вдруг?». Я объяснила все, как ест. Что меня бесит его бывшая, он сам, их бесконечное общение и заигрывания. И он меня отпустил.

Я пожалела о своем решении, когда узнала, что мы с Германом будем добираться своим ходом, то есть на общественном транспорте, который ходит с большими интервалами. И ладно, если бы нам нужен был один какой-то автобус. При хорошем раскладе потребуется поменять три маршрута, как минимум. А до нужной остановки придется еще добираться. Тем не менее мы сели на автобус и доехали до «точки», потом пересели на другой и снова вышли. Далее решили срезать и пройтись вдоль побережья по скалам. «Я знаю эти места» – сказал Герман. И самое интересное, ведь Аркаша знал, что так будет. Он просто не мог не быть в курсе. И решил ничего мне не говорить.

– Почему он отпустил, зная, что придется столько переться?

– Да хуй его знает.

Потом, наверно, видя, что я приуныла, Герман решил подбодрить меня.

…Да ему плевать на нее.

Как будто прочитал мои мысли.

– Тогда нахрена так себя вести?! – Спросила я так, будто мы уже второй час обсуждаем эту тему.

– Да хуй его знает. Да полюбас, мы щас с тобой ушли, он хуй забил на нее.

– Думаешь, он пытался вызвать ревность?

– Да канеш. Помнишь, когда мы познакомились у него на хате, он вел себя как дебил?

Я посмеялась.

– Ну да.

– Потому что ты ему нравишься.

– Катя тоже когда-то нравилась.

– Не Катя, а Соня наверно – любовью всей его жизни. – Последнее он высказал слишком вычурно.

Я остановилась.

– Я не знаю не про какую Соню. – Низким голосом возмутилась я.

– Да это в школе было.

– Та девочка, для которой он танцевал?

– Ага.

– Она его послала?

– Нет. Просто умерла.

– Что?!

– Сиганула с крыши из-за какого-то мудака. А Аркаша типа любил ее. Тайно. Санта-Барбара, в общем.

Я привыкла видеть Аркашу сильным, серьезным, деловым и ведущим в наших отношениях. И из-за всего этого мало задумывалась, что у него тоже могли быть какие-то эмоциональные потрясения. Не только в прошлом, но и в настоящем. Сам он не о чем таком никогда не рассказывал. Наверно, считал, что мне не нужно об этом знать. В моей жизни тоже есть вещи, которыми я не хочу делиться.

Мы шли над морем, и нам было весело. Я смеялась над забавными историями, которые рассказывал Герман, и он тоже расспрашивал меня про всякое. С ним было очень легко общаться во многом потому, что он все еще ребенок, как и я. При этом у него оказывается такие грандиозные планы на свою жизнь. Правда, вперемешку с остальными идеями его «взрослые» цели пропадали в пучине сумасшедших, детских фантазий.

Так, одним из его предложений было прыгнуть со скалы в воду, чтобы я переборола свой страх.

– Если я не прыгнула с Аркашей, то с чего ты решил, что мы прыгнем в незнакомом месте с тобой?! – Ответила я.

Он снова повторил свой первый аргумент:

– Просто побори свой страх. И не приплетай сюда Аркашу. Я знаю эти места – тут всё «ok». Мы с ребятами тут раньше зависали. – Внушал мне Герман.

Конечно, очень хотелось избавиться от фобии, чтобы жить стало легче. Но страх на то и страх, что он помогает оставаться в живых. Что бы со мной стало, если бы я ничего не боялась?! Но все же в тот момент безрассудство взяло вверх, и я решила отдаться на волю случая. «Если, посмотрев вниз, захочется прыгнуть, то сделаю это; нет – так нет» – рассуждала я.

Мы остановились на краю обрыва. Штормило. Вода, за которой я следила сверху вниз совсем не была похожа на ту, на которую я ранее смотрела с берега, и она так манила к себе, словно гипнотизировала. «Хочешь прыгну первым?». «Давай». «А ты за мной». Я нервно посмеялась. Несмотря на страх, все равно этого хотелось. Я знала, что, если сделаю это однажды, то потом буду повторять всю жизнь. Так всегда происходит. Стоит что-то попробовать, и больше ты от этого не отделаешься. Так происходит со всеми зависимостями и независимостями: курение, алкоголь, секс, человек, информация… Трудно избавиться от опыта чего-либо. «Я буду ждать тебя внизу», и Герман прыгнул. С разбега, прямо в одежде. Поразила простота этого действия. После его прыжка сразу же посмотрела вниз – он вынырнул. Жаль, что время его полета было таким коротким. И мое будет таким же. Герман помахал рукой. Воспользовавшись моментом, когда страх вдруг исчез, я воспарила вверх.

Секундное отсутствие гравитации. Невозможность выдохнуть. Возбуждающая скорость свободного падения. Удар. Больно. Лицо как будто столкнулось с кирпичом. Мои органы! Вы на месте? Холодно. Глухота. Невозможность вздохнуть. Уносит. Скорее наверх. Воздух. Снова свет. Издалека волны казались небольшими, но тут, в эпицентре, они словно Гиганты – дух захватывает.

Надо как-то доплыть до берега. К счастью, Герман все еще тут. «Волны!» – подчеркнула я, так как они нас все время рассоединяли. «Держись за меня». Я взялась за плечо Германа, и он поплыл.

Ближе к берегу мы рассоединились, и меня толкнула волна – я упала.

– А! Фак!

Подполз Герман.

– Блять. Саша!

Кровь сочилась из вертикального разрыва на животе. Мы с Германом почти одновременно посмотрели назад и увидели, что из-под воды выглядывает кончик железной палки. Герман подошел посмотреть поближе.

…Вот хуйня.

Поднялись обратно на скалу, и там Герман завязал мне живот моим же купальником, мы не знали, поможет ли это, но хоть чем-то. Взяли оставшиеся вещи и пошли к дороге. Пока активно двигались, начало мутить.

На проезжей части Герман сразу же выбежал в центр и перегородил путь ехавшей на него машине. Престарелая пара согласилась нас подвести. В машине стало стыдно из-за сочившейся крови, которая все пачкала. Хотя мы с Германом и без этого оба были мокрые и в песке, и уже попортили обивку сидения.

«Я не буду говорить Аркаше». Герман нервно покачал головой, мол «не сейчас». Вообще, он напоминал щеночка, который понимал, что скоро его отругают за то, что он нагадил в доме.

В больнице меня оперативно принял дежурный хирург, строгий и равнодушный. «Будем зашивать» – заявил он. И на этих словах, действительно, стало плохо. Мне никогда ничего подобного не делали. Даже аппендикс не вырезали.

Повезли сдавать анализы. Потом – в операционную.

Небольшой кабинет со столом и лампами над ним – выглядело пугающе. «А шрам будет?». Женщина-медсестра собиралась сделать мне анестезию: «Будет».